Текст книги "Идеальный план"

Ежели человека, пославшего его на заведомо провальное задание, не окажется дома, он будет ждать сколько понадобится. Рано или поздно их пути пересекутся. Кто-то должен заплатить за постигшие семью и дом Уборщика беды. Всё пошло наперекосяк, когда он взялся за несвойственное ему дело с интервьюированием. Не должен убийца проводить опрос. Не должен. В итоге доступ к собственным миллионам стал проблемой. С такой неприглядной внешностью ему их из банка не вытащить. Перевод в российский банк положение не исправит. Без паспорта, без глаза, с неузнаваемым лицом банковский клерк деньги не выдаст. Так что с Троеров причитается.

– Мы возьмём твой автомобиль, писака, – внезапно сказал он. – Самый буйный из вас поедет в багажнике. Не мешайте мне осуществить задуманное. Моя рука не дрогнет. Чем хуже вы будете себя вести, тем больше мне будет нравиться идея привезти вас заказчику по частям. Не вынуждайте меня воплощать её в реальность. Воля заказчика делать с вами что вздумается. Он может заплатить мне и отпустить вас. А может приказать убить. Я выполню и то и другое, но сначала получу деньги.

Трое мужчин смотрели на Уборщика с плохо скрываемым страхом. У Альберта страх смешивался с презрением. У Романа с писательским любопытством. Антону пришлось особенно тяжко. Его неподдельный испуг медленно, но уверенно перерастал в панику. Ни у кого не было сомнений в том, что они попали в лапы к очень опасному психопату, ведущему понятную только ему игру. Этот страшный человек убил их друга и намеревался представить на суд публики свой финал крайне запутанной истории с видеозаписью.

– Спасибо за откровенность. – Роман облизнул пересохшие губы. У них оставался в запасе шанс, что «Киа» не заведётся после удара об опору. В двухместный родстер Эла четверо мужчин не поместятся. Только если не сложить их туда по частям. – Моё предложение в силе. Десять миллионов наличными. Утром я схожу в банк и сниму деньги. Обещаю не звонить в полицию. Я отдаю тебе сумку, ты отпускаешь меня и моих друзей. Соглашайся, выгоднее предложения тебе никто не сделает.

– Ты не понимаешь. – Уборщик отложил ноутбук. Он выяснил всё, что хотел. Остальное теперь зависело от него и слепого везения. – Чтобы вернуть удачу, я должен исправить положение вещей. Ты хочешь выкупить себя, но это приведёт меня лишь к новым неудачам. Нельзя сходить с выбранной линии.

В вопросах эзотерики писатель стаю собак съел, однако доказывать что-то обезумевшему убийце было бесполезно, поэтому он начал думать над тем, как бы поступили герои его книг, оказавшись в такой сложной ситуации, и не нашёл ответа. У вымышленных персонажей всегда имелся свет в окне, палочка-выручалочка, туз в рукаве и прочая помощь, позволявшая им победить. Тогда как им придётся уповать только на феномен удачного стечения обстоятельств.

– Я хочу в туалет, – твёрдо сказал Эл. – Советы потерпеть или обмочиться не принимаются. Хочешь получить за нас деньги – уважай наше достоинство.

– Опять испытываешь судьбу, – проронил Антон. – Это может плохо закончиться.

– Кто ещё хочет в туалет? – спросил Уборщик.

– Все, – ответил писатель. – Туалет слева по коридору.

Кривясь от боли, Уборщик подошёл к дивану. Пахло от него немногим лучше, чем от мусорной свалки. Блестящий нож подрагивал в согнутой руке.

– Пойдёте по очереди. Я буду считать до ста. Если к исходу счёта на диване всё ещё будут сидеть двое, они умрут. – Он разрезал путы на ногах Антона одним движением. – Отсчёт пошёл.

Роман с Элом проследили за скрывшимся в коридоре другом. Кажется, убийца предусмотрел все детали. Тем слаще будет свобода, когда несуразный кошмар с похищением закончится. Если закончится. Писатель хотел верить в благоприятный исход. Ему нравилось завершать свои романы счастливым финалом. Это давало людям надежду, которой так не хватало в неприглядной реальности. Каждый рождается, чтобы умереть. Смысл в том, чтобы сделать это со спокойной душой и чистой совестью, достойно пройдя извилистый путь от начала и до конца, в какой бы момент он ни наступил.

Сглатывая слюну с привкусом рвоты, Роман Осипов отгонял от себя обволакивающую разум безысходность. Если ему суждено умереть сегодня, он встретит смерть с высоко поднятой головой.

Глава 18. Идеальный план

Проснувшись, Станислав Троер долго всматривался в прямоугольник белеющего в темноте натяжного экрана, прислушиваясь к неживой тишине кинозала на двенадцать персон. Две бутылки калифорнийского пино нуар[9]9
  Красное сухое вино.


[Закрыть] сморили его ближе к концу фильма «Три тысячи лет желаний». Философская сказка о Джинне не смогла заглушить безрадостные шальные мысли, зато с этим вполне справилось вино. Назойливому рою атакующих мозг сомнений он предпочёл дежурное гудение головы.

В отличие от героини фильма, Троер точно знал, какое желание загадает первым. Должность президента страны откроет для него новые горизонты. Проблем с двумя оставшимися желаниями у него тоже не возникнет. Только вот незадача – без Джинна пустые мечтания не стоили выеденного яйца. Всё дерьмо приходилось разгребать собственноручно, зачастую голыми руками.

С одной стороны – человек две тысячи семнадцатого года, по версии журнала «Промышленное обозрение», рублёвый миллиардер, филантроп, крупнейший работодатель региона. С другой, не подсвеченной софитами стороны – алчный политикан с демоническим взглядом, смотрящим сквозь людей, имевший на своём счету небольшое кладбище. Такие люди не имели права расклеиваться. На них равнялись, им поклонялись, их боялись, они вершили судьбы кивком головы.

Но стоило одной бракованной детали дать трещину, как вибрировала вся конструкция. Эля. Страсть жены к упругим членам обошлась ему в несколько седых волос. Из-за неё он попал в поле зрения полиции и с позором сошёл с выборов. Публичная карьера взорвалась на старте, не успев взлететь. Чтобы с триумфом вернуться в политическую повестку к выборам губернатора два ближайших года потребуется умасливать избирателей и держать нрав в узде. Чёртова курва! Нашла когда заводить любовника. Не могла сдержать свой зуд до октября. Женская глупость сродни ядерной бомбе, рвущейся в самый неподходящий момент. Последствия такого взрыва крайне непредсказуемы, однако всегда разрушительны.

В мятой рубашке и облитых вином брюках Троер выполз из кинотеатра в восточной части особняка. На стенах затемнённого холла светились языки электрических свеч. Утро ещё не наступило, из кухни не доносился запах свежеприготовленного завтрака. Водитель привезёт повара и горничную в начале восьмого. Их присутствие немного оживит затхлую атмосферу дома.

Троер поднялся на второй этаж, держась за перила. Зачем он пришёл сюда, оставалось для него загадкой до тех пор, пока рука не потянулась к ручке двери, за которой спала Эльвира. Не тут то было. Запертая изнутри дверь вызвала в нём граничащее с раздражением недовольство. Она не имела права нарушать уговор. Посадить её под замок было в его власти, закрываться самой он разрешения не давал.

– Эля! – Он ударил кулаком в дверь и стиснул зубы от боли. Дубовый массив не подходил для битья. – Впусти меня! Срань господня, кажется, я отбил руку.

Пьяный крик Троера разлетался по этажу, застревая в стенах. Он не любил проигрывать. И особенно не любил, когда принадлежавшая ему женщина показывала характер. В такие моменты в нём просыпался бес противоборства. Он дал ей всё, а она отплатила ему изменой. Так даже блудливые потаскухи не поступали. Один звонок и сотни молодых куколок слетятся, соревнуясь друг с другом за право переспать с ним. Что эта женщина себе позволяет?!

– Эля! Помнишь сцену из «Сияния» Стэнли Кубрика с пожарным топором? Вот именно! Только я использую бензопилу. – Троер прислонил ухо к дверному полотну. С той стороны не доносилось ни звука. – Живо открой дверь! Не вынуждай меня причинять тебе боль!

Он сполз на пол. Минувший день никак не хотел выветриваться из головы. Допрос… видеообращение… Своенравие жены сюда же. Несгибаемый Троер вернётся ближе к рассвету, а пока на шведском паркете распластался жалеющий себя мужчина средних лет, никоим образом не похожий на лощёного Троера с обложек журналов.

– Эльвиииииира! – фальшиво распевал он. – Открой своему мужу дверь! Будь хорошей девочкоооооой.

Стенания миллиардера принесли плоды. Эльвира Троер раскрыла дверь и безучастно посмотрела на мужа, туже затягивая пояс халата. Заплаканное лицо скрывалось в темноте. За её спиной в незашторенное окно комнаты проникал молочный лунный свет.

– Ты меня разбудил, – сказала она, не выдавая страха. Трезвый Стас был непредсказуем. Пьяный Стас был непредсказуем в десятой степени. Не открой она добровольно, он сходил бы за бензопилой. Её муж никогда не бросал слова на ветер. В порыве гнева он бы распилил её пополам, приговаривая, что она сама в этом виновата. Деньги взрастили в нём чувство превосходства, отняв остатки человечности. Богатство и её ослепило, много лет она не замечала одержимости мужа. Или делала вид, что не замечала, поскольку так было удобно. Смерть близкого человека сняла с неё шоры равнодушия. Самой бы у неё не хватило храбрости вырваться из плена дурного сна. Люди меняются только под гнётом обстоятельств.

– Я разнесу дом в щепки, если ты не будешь вести себя благоразумно, – заявил Троер.

– Охотно верю. Что тебе нужно, Стас?

– Не смей закрывать на ночь дверь. Я могу входить в спальню, когда захочу. Это ясно?

– Да. – Если он захочет переспать с ней, она заплачет от отвращения. Её слёзы вызовут у него самодовольную улыбку. Она не хотела доставлять ему такое удовольствие.

Но её психопатический муж предложил нечто иное:

– Выпьешь со мной?

– Ночью? – удивилась она. – Спиртное в меня не полезет.

– Только не говори, что тебе рано вставать на работу.

– Отказаться нельзя, насколько я полагаю, – уточнила она, прекрасно зная, к каким последствиям приведёт непослушание – он сожмёт её челюсть и насильно вольёт в неё ведро виноградного вина.

– Мне нужна компания. Жена ты мне или кто? Давай выпьем и покатаемся на гольфкаре.

– Мне эта идея не нравится.

Подёрнутые дурманом глаза Троера опасно блеснули.

– Оденься. Встретимся на улице через пять минут. Схожу за вином и фруктами. – Он остановил взгляд внизу её живота. – И не надевай трусики.

Покрутив бёдрами, он отправился на кухню, распевая «Ой, мороз, мороз» на пределе громкости своего голоса. За двадцать лет Эльвира успела возненавидеть, полюбить и снова возненавидеть эту песню. Она сняла халат, стянула трусы и залезла в джинсы. Сонливость уступила место глубокой тревоге. Что бы ни нашло на Станислава Троера, ночное катание могло закончиться для обоих нехорошо. Если муж свернёт себе шею, врезавшись в дерево, она испытает облегчение. Пустота внутри неё не даст горю овладеть разумом. А вот о том, что он приготовил для неё, ей не хотелось даже думать.

Перед тем как спуститься к пока ещё официальному мужу, Эльвира Троер положила в задний карман нож, который Стас оставил в комнате вместе с грушей. Заколоть его первой у неё не хватит духа, зато в защите нож может стать спасением. После ужина с гениталиями она готова к чему угодно.

2

Вдали от городского освещения ярко желтели рассыпанные по небосводу звёзды. Территория поместья вторила с земли разбросанными садовыми фонарями. Светящиеся шары делали угодья похожими на взлётно-посадочную полосу. Троер нарезал круги по полю для гольфа на скорости двадцать километров в час, огибая флагштоки с переменным успехом. Полы мятой рубашки колебались на свежем ветру. Необузданное веселье обойдётся ему в стоимость нового газона, но он об этом не думал, выворачивая руль электрокара до упора в ту или иную сторону.

Эльвира куталась в куртку, несмотря на довольно тёплую ночь. Она не отпускала поручень, боясь вывалиться за борт. В отсеке для снаряжения покачивалась корзина с фруктами и вином. Перед заездом они выпили бутылку Шато Латур две тысячи третьего года и теперь её немного мутило. Если муж выжмет предельную скорость, её непременно вырвет. Что ж, Станислав Троер мог себе позволить почём зря переводить вино стоимостью двести тысяч рублей.

– Покатаемся вокруг пруда! Там же сделаем остановку!

Электрокар обогнул дом, не снижая скорости, вырывая из земли дёрн. Электродвигатель надсадно загудел, когда Троер увеличил скорость до тридцати километров в час. Эльвира вжалась в сиденье. Просить его сбавить скорость было так же бесполезно, как ждать от него благоразумия.

– Ты не заставишь меня купаться! – выкрикнула она.

– Я, по-твоему, изверг?

Честный ответ мог спровоцировать Стаса на агрессию, потому Эльвира просто отвернулась. Фары выхватывали из темноты тисовую аллею. Верхушки спящих деревьев сплетались в плотный клубок, заслонявших дневной свет. Это похожее на тоннель место пугало её. Изломанные тени напоминали злобно оскалившихся чудовищ, ждущих момента, чтобы вцепиться в шею. Она держалась от аллеи подальше даже при ярком солнце, предпочитая добираться до пруда другой дорогой. Проносясь мимо вереницы уродливо скрюченных стволов, она радовалась быстроте, с которой машина для гольфа пронзала холодное нутро аллеи. В сотнях метрах впереди блестела поверхность пруда.

Её мысли прервал резкий толчок. Пролетевший над ухом банан врезался в защитное стекло с внутренней стороны. Автомобиль прочертил колёсами линию и замер под навесом из веток. Троер испуганно оглянулся назад.

– Ты это видела? – Он достал из сумки клюшку с титановой головкой, вглядываясь в расплывчатые очертания деревьев.

– Что?! – Её сердце подскочило к горлу.

– Беглеца из цирка уродов. Ну и лицо у бедолаги. Огонь и кислота – не игрушки.

– Поедем отсюда, Стас.

Он коротко покосился на неё:

– Кто-то забрался на мою территорию, а ты просишь меня дать дёру. Это женский удел, мужчина так себя вести не должен. Кто-то прячется за деревьями, и я выясню кто именно.

– Мало ли что ночью покажется. Как кто-то мог пройти мимо охраны и видеокамер?

– Вот сейчас и узнаем. – Он вылез из гольфкара. Положил клюшку на плечо, вынул из бутылки с вином пробку зубами и присосался к горлышку.

– Стас!

– Езжай к пруду, если тебе страшно, – буркнул он, вытирая рот ладонью. – Я скоро приду.

– Я лучше поеду домой.

– И думать забудь, – рявкнул он. – Или оставайся со мной, или езжай к пруду.

Темнота скрыла пробежавшее по её лицу негодование.

– Я поеду к пруду.

Он остановил её, когда она пересела на сиденье водителя. Больно сжал запястье, отрывая руку от руля.

– А знаешь что, – сказал он, – я передумал. Оставь мне машину и иди пешком.

– Ну ты и…

В воспалённых глазах Троера блеснул нездоровый азарт:

– Договаривай.

– Отпусти мою руку!

– То-то же. Не забывай, с кем разговариваешь. – Он оставил её потирать покрасневшее запястье и подошёл к дереву, за которым ему привиделась обезображенная голова. Телефоны остались в доме. Охранники не успеют прибежать на крики. Это придавало ситуации особую пикантность. – Эй! Выходи с поднятыми руками! Ты выбрал не то место для ночлега.

Он лихо ударил по стволу. Между близко растущими деревьями мелькнула согнутая фигура. Троер ликующе взвыл и бросился в темноту, размахивая в воздухе клюшкой из титанового сплава. Вино сильно вскружило ему голову, и без того горячая кровь кипела в жилах. Он хотел выместить на жалком бродяге злость, поквитаться за уязвившие эго последние неудачи. Хотел проломить чужую – неважно чью – голову, сделать из человеческих мозгов джем. Безобразный скиталец вовремя подвернулся под руку.

Каково же было его удивление, когда ладонь кольнуло невидимое жало. Клюшка упала на землю, что-то горячее потекло между пальцев. Стоявший за спиной человек прижал к горлу миллиардера лезвие ножа. В нос ударили миазмы гниющей плоти.

– Здравствуй, господин Троер, – прозвучал незнакомый голос. – Извини, что вошёл не через парадные ворота. Боялся не пройти фейсконтроль.

– Мы знакомы? – Троер смотрел на частично скрытую за ветвями тисов луну. Несколько раз за свою жизнь он находился на волосок от смерти, однако нож к его горлу приставили впервые.

– Вы наняли меня на задание, связанное с одной компрометирующей видеозаписью, – сказал Уборщик. – А потом приказали убить. Как видите, что-то пошло не так.

– Я не отдавал такой приказ. Ты пришёл не по адресу.

– О, нет, я пришёл куда нужно.

– Чего ты хочешь?

– Шесть миллионов рублей, – озвучил Уборщик. – По два миллиона рублей за человека. Я привёз их вам. Автомобиль стоит в лесу, недалеко отсюда. Нам лучше поторопиться, действие хлороформа скоро закончится, и они могут попытаться сбежать.

– Ты привёз их сюда?! – воскликнул Троер. – Зачем?! Что мне с ними делать?

– Что хотите. Пристрелите, дайте свободу, отрезайте от них по кусочку. Мне всё равно. Я пришёл за своими деньгами. Они моя цель, а не вы.

– Ты получишь свои деньги, – сказал Троер после секундной паузы. – Ради бога, убери нож!

– Уберу, когда свяжу вам руки, господин Троер. Между нами недостаток доверия, что поделать. Надеюсь, не нужно предупреждать вас, чем закончится поднятый крик. Ведите себя как деловой человек, и всё завершится благополучно. А теперь медленно сложите за спиной руки.

– Напомни мне уволить охрану. – Запястья Троера сдавили наручники. – Эти дармоеды зря пьют свой кофе.

– У вашей системы видеонаблюдения есть слепые зоны, господин Троер. Одной из таких, возле старого дуба, я и воспользовался. Я бы на вашем месте пустил по периметру ограждения электрический ток. Обычный забор без дополнительной защиты – лёгкая преграда.

– Так и сделаю. – Троер посмотрел через плечо на наёмного убийцу. В темноте ожоги не так сильно бросались в глаза. Лысый толстяк не устранил исполнителя, и вот к чему это привело. С ним предстоит серьёзно поговорить. – Что дальше?

– Мы идём в дом, вы отдаёте мне деньги, я вам ключ от автомобиля. Вы же держите дома запас наличности?

– Вы получите свои деньги, – повторил Троер. Разумеется, у него в кабинете на первом этаже был оборудован сейф. Хранилось там гораздо больше шести миллионов. Посвящать в это убийцу он не видел смысла. – Моей жене стоит вас бояться?

– Прикажите ей набрать в рот воды и вспомнить основы послушания. Меня это устроит.

– Договорились. Она не издаст ни звука.

– Ещё одна просьба, господин Троер.

– Ты быстро входишь во вкус, – не удержался миллиардер от язвительного замечания.

– Как только мы окажемся в доме, вы первым делом отправите сообщение нашему общему знакомому. Он должен приехать сюда как можно скорее.

– Мой дом не лучшее место для кровавых разборок.

– Не беспокойтесь, я отпилю ему голову в другом месте.

– Он почувствует опасность и откажется от приглашения.

– Не знаю, какие у вас с ним отношения, но для него я мёртв.

Уборщик вывел Троера на дорогу, придерживая за руку. Их встретил пустой гольфкар. Женщина исчезла в неизвестном направлении.

– Эльвира? – позвал Троер. – Тебе нечего бояться!

Уборщик покрутил головой, не обнаруживая в темноте ни малейших признаков движения. Единственный зрячий глаз дёргался от постоянного напряжения. Женщина могла прятаться за любым из сотен деревьев.

– Куда она могла пойти? – задумчиво спросил он.

– Если она слышала наш разговор, то куда годно. Я не всегда могу просчитать ход её мыслей.

– С ней не должно возникнуть проблем.

– Не возникнет, – сухо ответил Троер. Всё, что происходило в эту минуту, возникло по её вине. Чёртова стерва сбежала, не пожелав разделить с ним опасность. Ничего, разберётся с ней, когда решит более насущную проблему.

Уборщик усадил его на пассажирское сиденье, а сам сел за руль. Электрокар пластично развернулся внутри аллеи и поехал к дому, чей абрис вырисовывался на пригорке, сливаясь с тёмно-серыми небесами. Со скованными за спиной руками Троера качало из стороны в сторону. Он прижался боком к поручню, гневно сжимая губы. Когда всё закончится, обгоревшего наёмника достанут из-под земли, а затем снова туда закопают, уже по частям. Грош цена богатству и влиянию, если любая падаль берёт его в заложники.

– Сколько человек в доме? – Любимый рюкзак Уборщика сегодня был практически пуст. Он освободил место для денег, прихватив с собой лишь муляж пистолета да моток верёвки.

– В доме никого нет, – объявил Троер, не видя причин для вранья. Убийца мог выпустить ему кишки за долю секунды. Скорее всего, так и сделает, получив деньги. По крайней мере, Троер поступил бы таким образом. Иллюзий по этому поводу он не питал.

– Прислуга?

– Придёт утром. Охрана живёт в отдельном домике у въезда в поместье.

– Собаки?

Троер покачал головой. Средняя степень опьянения сменилась такой же степенью головной боли.

– У жены аллергия на шерсть, – сказал он, растягивая слова. – Как ты узнал, где я живу?

– Мне повезло, – безжизненно произнёс Уборщик.

– И это всё?

– Адресуйте свои вопросы тем, кого я передам вам, как только получу деньги, господин Троер. Автомобиль спрятан в берёзовой роще в паре сотен метров от ваших владений. У меня нет настроения вести светские беседы. Поддавшись уговорам нашего общего знакомого взяться за дело, я навлёк на себя все беды мира. Потерял дом, жену, здоровье, работу, остался без средств к существованию. Вас я не виню, моим разумом овладела жадность, но хватит искры, чтобы я взорвался. Слишком много злости, господин Троер. Учитывайте это.

Троер красноречиво вздохнул. Гнев и его распирал изнутри. Будь у него свободны руки, он бы с наслаждением выдавил наёмнику глаз и оставил подыхать в дремучем лесу.

Электрокар остановился у парадного входа. Ни в одном из окон поместья не горел свет. Миллиардер первым вошёл в открытую Уборщиком дверь. В полутьме необъятного холла стояла недобрая тишина. Будь Эльвира в доме, он бы это почувствовал.

– Где вы храните деньги? – спросил Уборщик, всматриваясь в контуры расставленной вдоль стен мебели.

– В кабинете. – Троер кивнул вправо. Помимо сейфа с наличностью для непредвиденных случаев, он имел десятки счетов в банках, владел акциями практически всех известных российских компаний, был собственником тысяч гектаров земли и километров квадратных метров недвижимости, разбросанных по стране. Шесть миллионов – это даже не капля в море, скорее, капля во вселенной.

Уборщик толкнул его в плечо:

– После вас.

Они прошли по коридору до указанной Троером двери. Уборщик нащупал на стене выключатель. Кабинет Троера выглядел стерильно. Ни книг, ни документов, только техника на столе и плазменная панель на стене для видеоконференций рядом с одиноко висящей картиной, на которой был изображён переход Цезаря через реку Рубикон. Вместо Цезаря во главе войска на коне восседал Станислав Троер, направлявший меч в сторону Италии.

– Сейф за картиной?

– Да. В наручниках я не достану до сканера отпечатка пальца.

Уборщик снял картину со стены, удостоверяясь, что в неё вмонтирован биометрический сейф.

– Малейшее подозрение, и я вас убью, господин Троер, – предупредил он, освобождая узника. Троер в который раз кивнул. То, что с этим парнем шутки плохи, он понял с самого начала. При ярком освещении убийца казался ему олицетворением уродливости. Голова и лицо представляли собой маску из фильма ужасов, слепленную талантливым гримёром. Ни одного сантиметра уцелевшей кожи, от рубцов и волдырей исходил жар. Дополняла образ кровавая короста вместо правого глаза.

Троер приложил большой палец к датчику, прозвучал звуковой сигнал, дверь сейфа приоткрылась.

– Не возражаете, если я загляну туда первым? – раздался голос у него за спиной.

– Разве у меня есть выбор? – риторически заметил Станислав, отходя в сторону.

– Смерть вы достойным выбором не считаете? – Обожжённое лицо Уборщика чуть заметно скривилось. – На невидимой стороне не так уж плохо, господин Троер.

В первой ячейке лежали тонкие папки с неизвестным содержимым. Вторая была доверху набита пачками денег. Упаковка с пятитысячными купюрами равнялась пятистам тысячам рублей. Причитавшаяся ему сумма состояла из двенадцати пачек. В широком сейфе лежало более сотни упаковок. Уборщик снял с плеч рюкзак.

– Положите сюда шесть миллионов рублей, господин Троер. Потом вызовите сюда нашего общего знакомого, и я покину вас вместе с ним, а вы отправитесь на поиски супруги.

При упоминании Эльвиры у Троера свело челюсть. Никакие объяснения не спасут её от наказания. Женщине с фамилией Троер трусость непростительна.

– Как скажете. – Одна за другой в раскрытый рюкзак полетели связанные банковской лентой пачки. Одна, вторая… восьмая… Острие ножа в руке убийцы было направлено на миллиардера. Одиннадцатая… Вместо последней пачки в ладони Троера возник небольшой чёрный пистолет – незаконный, нигде не зарегистрированный подарок без серийных номеров от влиятельных друзей, годами лежавший в сейфе без дела. Первый же выстрел ранил Уборщика в грудь. Он выронил рюкзак и с удивлённым видом рухнул на пол. Одним выстрелом Троер не удовлетворился. Он стрелял до тех пор, пока обойма не опустела. От звука выстрелов заложило уши, но он всё равно не слышал ничего вокруг, кроме биения собственного сердца.

– Денег моих захотел, сволочь! – визжал он, брызгая слюной и целясь в голову. – Ну, так получи, сука!

Сколько бы пуль ни попало в убийцу, свинца ему хватило. Из рваной щеки текла кровь. На продырявленном в нескольких местах комбинезоне растекались тёмные пятна. Закатившийся глаз смотрел в пустоту. Смерть привела Уборщика в кабинет Станислава Троера, где их пути навсегда разошлись. Он отправился в царство теней, а она продолжила собирать по миру ужасную жатву.

Троер пинал ненавистное тело, пока нога не заныла от боли. Сегодняшнюю сладкую ночь он долго не забудет. Тяжело дыша и отгоняя плясавшие перед глазами кровавые круги, он вышел в коридор и громко прокричал имя жены.

– Эльвира! Где ты, твою то мать?!

На зов никто не откликнулся. Возможно, она отправилась к охране, едва электрокар скрылся из вида. Или пережидает опасность под одним из тисов, покусывая лакированные ноготки.

– И ждёт моей смерти, – добавил он вслух. Обожжённое тело наёмника воняло как протухшие в неисправном холодильнике продукты. Надо было срочно решить, что делать с трупом. Видеть утром смакующие убийство заголовки газет он желал в последнюю очередь. А без них не обойдётся, поскольку информация из полицейского управления вытекает, как сточные воды из канализации. Так что спешить с вызовом полиции не стоило. Они наводнят дом как саранча, испачкают полы, вытопчут газон, не удержатся от соблазна установить подслушивающие устройства. Нет, это была плохая идея. Они ему не друзья. Ни один обряд экзорцизма не поможет вытравить из стен тошнотворный душок полицейской братии.

Если только полицию не вызвала Эльвира. У неё на эту глупость ума хватит. Её было необходимо срочно найти, пока она не втравила их в новую напряжённую игру. Он не возражал против игр, но любил делать это по своим правилам.

В кармане комбинезона мертвеца нашёлся ключ от автомобиля с эмблемой марки «Киа». Ещё одна проблема, ждущая незамедлительного решения.

– Стас! – в дверном проёме появилось испуганное лицо Эльвиры. От вида трупа её лицо исказилось. Она заметила у мужа пистолет и с трудом подавила зародившуюся в груди панику. Прежде она наблюдала подобные сцены только в кино.

– Где ты была?! – Троер размазал кровь с ладони по рубашке.

– Пряталась в винном погребе. А потом услышала, как ты зовёшь меня.

– Не самое надёжное место для укрытия, – заметил он. – Ты кому-нибудь звонила?

Вопрос привёл Эльвиру в смятение. Отчего-то ей ни пришло в голову куда-то звонить. Она покачала головой.

– Мой телефон в спальне. Извини, я сама не своя от страха.

– Хватайся за ноги, – велел он, кивая на труп, когда злость перестала клокотать в горле. – Бросим тело в камин.

– Стас, я…

– Боишься? Брезгуешь? – Он с размаху двинул тело Уборщика по бедру. – Эта куча навоза – шлейф твоей измены! Лучше не зли меня, Эльвира! Сукин сын пришёл сюда благодаря тебе.

– Стас, я не могу. Меня стошнит.

– Это меньшее, о чём тебе стоит беспокоиться, дорогуша, – небрежно сказал он. – Хватайся за ноги, иначе я заставлю тебя тащить его в одиночку!

– Пожалуйста, не заставляй меня делать это. – Она плакала, жалея, что не додумалась сбежать из аллеи в другое место. На доме лежало проклятие, теперь она окончательное в это поверила.

– Эльвира!

– Я не хочу, Стас! – повысила она голос. – Случившемуся есть рациональное объяснение. Ты защищался в своём доме. Мы ни в чём не виноваты! Давай вызовем полицию, не толкай меня на ещё одно преступление.

– Тебе понравилось отвечать на вопросы следователя? Тогда ты ещё глупее, чем я о тебе думал.

Он поволок труп по полу, пятясь назад, но у дверей остановился. Оставлять кровавую дорожку до камина в зале было нельзя. Кто-нибудь обязательно увидит оставленные на паркете кровавые разводы, не говоря уже о коврах с толстым ворсом. Надо бы не забыть дать прислуге оплачиваемый выходной на сегодня.

– Разожги камин! Да не жалей дров. А я поищу, во что обернуть тело.

– Я не хочу в этом участвовать. Пож…

Нож, который недавно был приставлен к горлу Станислава, воткнулся ей в живот по самую рукоятку. От неожиданности она не успела вскрикнуть. Тягучая боль скрутила внутренности. К ней вплотную придвинулось гневное лицо мужа.

– Как же я устал от твоих стенаний, – прошептал он. – Мне противен твой визжащий голос, твои отбеленные зубы, твой запах. Я дал тебе всё и получил взамен коварство. Ты самый неблагодарный человек на свете, Эля. О, я знаю, что ты могла бы мне сказать. Только до меня твои лживые плевки не долетят. Отправляйся в ад, сучка.

Он дотронулся до её горячих губ, а затем повернул нож, чувствуя, как на лезвие наматываются кишки.

– В наш дом забрался вор, дорогая. Он убил тебя, а я убил его. Филипп обезумеет от горя, тебя он всегда любил больше, чем меня. Что поделать, ты стала приносить слишком много убытков. Я разошлю приглашение на похороны всем твоим знакомым, об этом можешь не переживать. Передавай привет своей склочной матери. Терпеть её не мог.

Эльвира съехала вниз, запрокинув голову на бок. Троер какое-то время смотрел на мёртвую жену, тщетно пытаясь вызвать в себе хотя бы каплю сострадания. Напрасно. Измена жены не оставила ему выбора. Она встала в один ряд с теми, кто желал ему вреда. Её участь была решена в тот момент, когда загорелый болван явился к нему в кабинет со стопкой откровенных снимков. Эта история научила его тому, что доверять нельзя даже самым близким людям.

Он стёр с ножа свои отпечатки и вложил орудие убийства в неподвижную ладонь наёмника, посчитавшего себя умнее других. В общих чертах рассказ для полиции не отличался от правды: они с женой катались по поместью, когда на них напал грабитель. Супруга сбежала, а двое мужчин прошли в дом, где разыгралась трагедия. Эльвира Троер погибла, спасая мужа. На памятник он не поскупится.