Текст книги "Идеальный план"

«Заявление на развод получишь по почте, – писала она. – Твой телефон я спустила в унитаз. Не вздумай отправляться на мои поиски. Я взяла деньги, у тебя остался дом».

На этом короткая записка обрывалась. Ни слова об испорченном макете, мумии и париках. Сука просто решила свалить, прихватив несколько миллионов.

Уборщик вернулся в погреб, где достал из-под трюмо запасной кнопочный телефон для связи с куратором. Туда Надя заглянуть поленилась. На чёрно-белом дисплее мигал курсор для набора сообщений. Её побег не оставил ему выбора. Дом надо было покинуть, без Нади и железной дороги жить можно где угодно. Спятившая жена к тому же в любой момент могла сообщить полиции о трупе в подвале. Жить в ожидании стука в дверь его не прельщало.

Ладно, с ней он разберётся позднее, когда соберёт свою резко распавшуюся на кусочки жизнь воедино. Сперва следовало наметить безопасный маршрут до побережья, погрузить в фургон необходимые вещи, запечатать дом до лучших времён. Несколько суток провести за рулём, питаясь продуктами из холодильника, кабачковой икрой, печеньем из шкафа. По приезде в пункт назначения обналичить деньги со счёта, арендовать бунгало вдали от любых соседей и встречать закаты в шезлонге, разминая ногами белый песок. План что надо. Ему требовалась перезагрузка, обновление, смена амплуа. Возможно, что-то не связанное с убийствами. Занятие, где от фортуны не зависела собственная судьба.

Но перед выходом на пенсию надлежало отчитаться перед куратором, подвести черту под плодотворными отношениями. Аванс отработан до копейки, на оставшуюся сумму он не претендовал. Его вины в неудачно реализованном поручении не прослеживалась. О подводных… даже не камнях, а скалах он многократно предупреждал. Всё испортила болтовня о видеозаписи. Без лишённых смысла вопросов двойное убийство прошло бы как по маслу. К тому всё и шло, не начни он допрашивать плейбоя. Теперь пусть заказчик пожинает плоды, расплачиваясь за несдержанность.

Он написал куратору лаконичное сообщение:

«Прошло не гладко. Выхожу из игры».

Телефон под землёй плохо ловил. Единственной палочки антенны не хватало для отправки текста. Уборщик вылез в подвал, где дела со связью обстояли лучше. Там, среди развалин былой роскоши, он отослал первое и напечатал второе сообщение:

«Все вопросы решим дистанционно. Я серьёзно пострадал».

Плевать куратор хотел на полученный исполнителем ущерб. Всё, кроме ярости заказчика, было ему безразлично. Среда из насилия и предательства к жалости не располагала. Люди делали деньги по локоть в крови, не оставляя без работы гробовщиков. Сопутствующий ущерб вроде потерянных пальцев или глаза никого не волновал. Ты либо на волне, либо под волной. Сегодня Уборщик потерпел неудачу. Серьёзную неудачу, цена которой – долгая жизнь в бегах. Но если куратор предложит ему встречу, он на неё не придёт, поскольку сам неоднократно избавлялся от нежелательных свидетелей. И хотя он ничего толком не знал, испытывать судьбу охоты не имел.

Головная боль отступала медленно. В глазу двоилось от усталости или передозировки таблеток. Шёл третий час невероятно злополучной ночи. Если куратор спал, бесполезно ждать от него ответ в ту же минуту.

Уборщик прикрыл люк, расстелил сверху по привычке коврик и вернулся на кухню подкрепиться перед выматывающим путешествием. Без жены дом невероятно опустел. Когда-нибудь он прочтёт некролог о ней в газете и на радостях станцует одиночное фанданго. Эта женщина подвела его в очень тяжёлый момент, прощения она не заслуживала.

Что-то прожужжало рядом с Уборщиком, когда он дожёвывал холодное куриное филе. Жестяная коробка с солью упала с полки на стол. Он бросился вниз, однако следующая пуля пробила щиколотку. Нестерпимое жжение вынудило схватиться за лодыжку.

– Без фокусов, ловкач, – обратился к нему низкий мужской голос. – Ты у меня на прицеле.

Наёмник в маске, почти такой же, как у Уборщика в ночь убийства Вадима Филатова, невольно отшатнулся от вида обезображенного лица лежавшего на полу человека, но промолчал, продолжая наставлять на него пистолет с глушителем. Из-за спины наёмника вырос второй человек в балаклаве.

– Больше никого, – обратился он к первому. – В шкафах полно женских вещей.

– Где женщина? – горячий ствол упёрся Уборщику в лоб.

– Сбежала. Наша работа к семейной жизни не располагает, да, парни?

– Заткнись!

Третий мужчина вошёл на кухню, держа в руках канистру, в которой плескалась жидкость.

«Бензин, – подумал Уборщик. – Как примитивно. Сейчас ему перережут горло, а тело сожгут. Никакого воображения».

– Там подвал без окон, – сообщил третий. – Ты выбил ему глаз?

– Кто-то другой постарался, – ответил человек с пистолетом. – Тащите его в подвал. Я выну пулю из стены и присоединюсь к вам.

Мужчина в чёрном камуфляжном костюме положил стреляные гильзы в карман, остальные поволокли Уборщика по коридору. Чтобы убить одноглазого киллера прислали трёх наёмников. Если убрать трагичность ситуации, он мог бы собой гордиться. Куратор – честь и хвала его коварству – шёл на шаг впереди. Наугад послал к дому бывшего подопечного бригаду чистильщиков и не прогадал. Не зря ест свой хлеб, шайтан двуличный.

А вот Уборщик зря вернулся домой. Зря оплакивал макет железной дороги, писал куратору, набивал живот, упуская драгоценное время. С профессионализмом такое поведение не имело ничего общего.

Наверняка оба автомобиля напичканы трекерами слежения, а сим-карты находились под постоянным контролем. При обширных связях куратора в коммерческих и государственных структурах отследить нахождение телефонов Уборщика не представлялось проблемой. Да и дом зарегистрирован на него. Никудышный из него получился маскировщик, однако.

Мужчины спускались по лестнице, простреленная нога Уборщика ударялась о ступени, вызывая нешуточные муки. Надя оказалась везучей сучкой, удрала с деньгами прямо перед расправой. Какое удачное стечение обстоятельств для глуповатой домохозяйки.

Он неожиданно дёрнул за обе вцепившиеся в него руки, одновременно поставив здоровой ногой подножку одному из членов маленькой айнзацгруппы. Повинуясь закону притяжения, все трое покатились вниз. Один из наёмников приземлился на голову, шейные позвонки громко хрустнули, ватное тело растянулось на бетонном полу.

Уборщик навалился на второго мужчину. Второго шанса побороться за свою жизнь не выпадет, удача не настолько слепа. Кулаки лупили по наглухо прикрытому шапкой лицу, делая из него кровавый фарш. Он нащупал бедром кобуру на поясе наёмника. Выхватил пистолет и нажал на спусковой крючок, приставив дуло к голове. Выстрела не произошло. Времени разбираться, с какой стороны у оружия предохранитель, не было, и он использовал тяжёлую машинку как молоток. Наёмник перестал сопротивляться на пятом ударе. Раздробленное лицо под маской едва ли подлежало восстановлению. Наконец он переключил рычажок и для надёжности произвёл выстрел в голову. Брызги крови оросили лицо Уборщика, несмотря на шапку на голове наёмника.

Он впервые использовал огнестрельное оружие для убийства. Глазной проём наёмника дымился, в отверстии виднелась кашица из розовых мозгов. Как же приятно чувствовать, что ты не единственный уродец на грустном празднике.

Что-то вышибло у него из лёгких воздух. По спине словно ударили бревном. Не целясь, он выстрелил в лестничный проём, после чего пистолет выпал из обессиленной руки. В метре от него разбилась бутылка с зажигательной смесью. Одежду мёртвых наёмников немедленно охватило пламя. Языки огня заплясали на полу и обломках макета. Огонь быстро выжигал кислород, наполняя подвал едким дымом.

Уборщик отполз в сторону, хватая ртом горячий воздух. Из огненного мешка ему не выбраться. В спине застряла пуля, в ноге дыра, наверху опытный убийца, умеющий пользоваться оружием. Это конец.

– В один не самый прекрасный день ты окажешься на моём месте, – с усилием сказал он, не пытаясь скрыть истеричные нотки в охрипшем голосе. – Не слишком-то задирай нос. Ты такой же расходный материал, как и я.

Вторая бутылка с горючей жидкостью упала примерно в то же место, что и первая. Тела наёмников загорелись активнее, жареное мясо пахло совсем не аппетитно. Когда огонь перекинется на основную часть макета, в подвале станет невозможно находиться. Учитывая, что бензина в канистре хватит, чтобы полностью выжечь замкнутое в четыре стены пространство, надеяться можно было только на чудо.

Когда взорвалась третья бутылка, огненные брызги попали Уборщику на ноги. Он вяло сбил пламя, и без того чугунная голова кружилась от дыма. Оставляя позади кровавые линии, он дополз до люка, сдвинул коврик, откинул дверцу. Сперва опустил вниз непослушные ноги, иначе никак бы не сумел захлопнуть за собой дверцу, дабы преградить огню путь, затем рухнул в погреб, приземлившись на пробитую пулей ногу. Неистовый крик отразился от стен коморки, закладывая уши. Падение разворошило пробитые внутренности, изо рта хлынула кровь. Он лежал навзничь, сплёвывая шедшую горлом кровь. Её потеря убьёт его быстрее, чем клокочущий наверху огонь.

Отец ждал от него решительных действий, сверля неласковым взглядом.

– Я не могу, пап. Не могу! Это тупик. Я… – Язык перестал слушаться. Тело немело, отказываясь подчиняться командам. Сдвинуться не получалось, как бы он ни скрипел зубами, силясь отползти в угол. Уцелевший глаз мозолил безжизненный потолок. Над ним в нескончаемом хороводе сгущались бесплотные тени. Странная галлюцинация заполняла каземат, вытесняя на задворки гаснущего сознания всё остальное.

В головокружительной аляповатой воронке узнавались вытянутые лица мужчин и женщин, которых он лишил жизни за годы усердной работы. Застывшие слепки скорби, озлобленные несправедливостью преждевременной смерти, издававшие сердитое шипение и источавшие холод посреди горящего ада.

Так вот кем были его таинственные потусторонние друзья из радиоприёмника. Теми, кого он резал, топил, душил, получая за это деньги и испытывая сладостное удовольствие. Они почувствовали, что он слаб, и слетелись на пир как коршуны, почуявшие мертвечину.

«Что же, – вымученно подумал он, – вот он я, рвите меня на куски, вы же за этим покинули свой новый мир».

Люк над Уборщиком открылся. Сначала в прорехе показался пистолет, потом вниз заглянул человек. Уборщик ждал, когда в него выпустят обойму, положив конец мучениям. Оценив положение дел, предводитель тройки отложил оружие. В руках у него возникла большая бутылка с просунутой в горлышко тряпкой. Уборщик узнал свою молочную бутылку с коровой. Он хотел запить курятину молоком, но что-то пошло не так. Всё, чёрт возьми, пошло не так. Его предала жена, подставил куратор, он лишился денег, здоровья, любимой игрушки, и, наконец, подошла к концу сама жизнь. Дело с видеозаписью губило всех, кто с ним связывался.

Пропитанная горючим тряпка занялась пламенем от вагончика, на крыше которого Уборщик провёл много дней, путешествуя по прериям и заснеженным горам, ликуя от счастья, как некогда в детстве.

– Это тебе за моих парней, – сказал мужчина.

Огненная бомба взорвалась совсем близко с головой неподвижно лежащего убийцы. Осколки бутылки разлетелись по погребу, скудные предметы оросились каплями огня. Парик на отце заискрился как бенгальский огонь. Волосы Уборщика вместе с комбинезоном охватило золотистое пламя. Он извивался в конвульсивном танце, чувствуя, как плавится кожа. Не такую смерть он рисовал в своём воображении. Его место не здесь, оно там, в кресле-качалке под сенью старой крыши среди засыпанных песком шпал, где по ночам воют койоты, а днём нельзя выйти на солнце без шляпы. Он хотел переместиться туда, чтобы сидеть в тихом одиночестве, ожидая прибытия поезда.

Перед его внутренним взором развернулась горячая пустыня. Раскалённый ветер швырял в лицо песчинки, по рельсам скакали перекати-поле, табличка, зазывавшая отведать лучший в мире стейк, приветливо скрипела.

Он мысленно потянул руки к созданному им миру. На объятом пламенем лице выскакивали и лопались огромные волдыри. Там! Он хотел жить и умереть там!

В ответ к нему потянулись сонмища холодных безжизненных рук. Призраки загубленных им людей поволокли его на дно сумрачной бездны, создателем которой являлся не кто иной, как он сам. Крик ужаса затерялся в ледяной вечности.

Глава 16. Святые и грешники

– Ты все их прочитал? – Глаза Антона бегали по названиям стоящих корешками наружу книг. От пола до потолка шкафы заполняли издания в твёрдых переплётах. Вытянутая рука с трудом дотягивалась до края верхней полки. Больше книг он видел только в студенческие годы, готовясь к защите дипломной работы в библиотеке.

– Некоторые дважды. – Писатель сидел за рабочим письменным столом, в очках отражалась страница сайта компании «Троер-Индастриз». В кабинете, где они втроём собрались, он написал семь последних романов. Двадцать семь пропущенных звонков всерьёз встревожили писателя утром. Следом пришли сообщения. Он погрузился в них с растущим от гнева и страха ужасом. Яна приготовила завтрак, поцеловала его перед уходом так, что у него закружилась голова, и отпустила к друзьям. Ночь парни провели незабываемо.

– Сколько их здесь? Ты считал?

– Около двух тысяч, – ответил Роман. – Некоторые прошли со мной через всю жизнь. Мало что сравнится с хорошей историей. Книги для меня – ещё и наглядные пособия о том, как надо или не надо писать.

– Ты гений!

– Это беллетристика, Джордж. Чему-то она учит, но главная её цель – развлекать. Брошюр о строении ракетных двигателей ты здесь не найдёшь. Так что нет, я не гений. Много прочитанных детективов не признак большого ума, к сожалению. Ум – это способность предвидеть последствия своих поступков. Можно сказать, я стал близок к этому на пороге сорокалетия, пройдя через ряд внутренних и внешних проблем… хотя и в тридцать, и в двадцать лет я тоже считал себя умным. Скорее всего, в пятьдесят лет я с умным видом скажу вам, что, наконец-то, стал умнее, чем был в сорок.

– Все мы любим обманываться. – Антон листал тонкие страницы романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».

– Вы закончили? – Эл разделался уже со второй кружкой охлаждённого зелёного чая. Утром он съездил на перевязку, теперь его повсюду преследовал навязчивый запах больницы. Лизу перевели в общую палату, она выиграла и эту битву. Навестить её можно будет завтра, если осложнения не дадут о себе знать. Он сильно по ней скучал.

– Не кипятись, Эл, в жизни всему есть место. – Роман сверился с записями в блокноте, которые вёл, пока они обменивались информацией весь предыдущий час. – И так, что мы имеем. Жена успешного магната Станислава Троера Эльвира заводит интрижку с Максимом Шеиным, объявленным в розыск третьего дня в связи с пропажей. – Для наглядности он открыл вкладку с фотографией молодого фитнес-инструктора, размещённую на сайте краевого управления министерства внутренних дел. Под рамкой с фотографией чернела стандартная надпись: «Помогите найти человека». – Причастен ли он к убийству Вадима или сам стал жертвой, нам неизвестно. Неким образом запись измены попадает к Вадиму, и он не находит ничего лучшего, как начать шантажировать… кого? Жену миллиардера? Самого миллиардера, выставившего свою кандидатуру на пост главы города? Вадима убивают. Запись попадает к нам. Она исчезает из чата после нашей реакции на неё. На Эла совершается нападение. Возбуждается уголовное дело, запись оказывается в полиции. Если заказчик – один из Троеров, вполне возможно, что им предъявят обвинение, дело дойдёт до суда, и все, включая убийцу, понесут наказание. Надеюсь, их допросят с пристрастием. Таким образом, для нас опасность миновала… но это не точно… необходимо дождаться окончания расследования. Доклад закончен. – Он посмотрел поверх оков на каждого из друзей. – Я ничего не забыл?

– Три подозреваемых и один исполнитель, – обобщил Эл. Слабость и головокружение усложняли мыслительный процесс, от ранозаживляющих антибиотиков его не в меру сильно подташнивало. Поиск офиса для модельного агентства был отложен на неопределённый срок. До покушения он успел переговорить с потенциальным фотографом. И это была не Зоя из «Cactus models», с которой он необдуманно переспал немногим более недели назад, чёртов кретин. Без содрогания и не вспомнишь. К счастью, бывшие подружки оставлены за бортом, новый Эл в сомнительных связях не нуждался.

– По-твоему, убийца Вадима действует в одиночку?

– По крайней мере, мы знаем об одном любителе острых предметов, что вчера порезал нас с Лиз. Нужно строго придерживаться фактов.

Антон поставил книгу на место.

– Бедные дети, для них будет ударом новость о насильственной смерти родителей. – Он побледнел. – Без эксгумации полиция не сможет возбудить дело об убийстве. Какой кошмар.

– Я бы отдал под суд патологоанатома, выдавшего ложное заключение о причинах смерти. – Эл сжал неискалеченный кулак, выражая злобу. Боль в плече не заставила себя ждать.

– Что будем делать, парни? – Роман вложил в вопрос все чаяния, даже не самые законные.

Антон присел на банкетку. Он вынашивал план мести бывшему тестю, хотел разорить его бизнес, а в делах об убийствах ничего не смыслил. Правда, для осуществления подлости ему не хватало самой малости – пяти миллионов рублей. Смертельно больной человек заслуживал уважения не меньше, чем любой другой. Значит, верно и обратное – зло должно быть наказано независимо от обстоятельств. Яйца у него, может, и не стальные, но определённо не нейлоновые. Надо показать старику, к чему приводит обман.

– Разве нам доступно что-то, кроме ожидания? – спросил он. – Какое у нас право решать чужую судьбу? Я не вижу среди нас Рэмбо и прочих крепких орешков. Игра в Неуловимых мстителей меня пугает.

– Ты шарахаешься от собственной тени, Джорджи, – спокойно произнёс Эл. – Мы к этому привыкли.

– Это было жестоко, – обиженно сказал Антон, не став уточнять, что уже собирался взять грех на душу. Два греха сломают ему хребет, как соломинка верблюду. – Давай, умник, расскажи нам, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. Желательно без эмоций, этого добра у нас хватает.

Эл спорить не стал. Обоюдная критика никогда и никому не приносила пользы. Им всем одинаково грозила опасность, страх Антона имел под собой реальное основание. Многочисленные раны на теле Эла красноречиво на это указывали.

– У нас есть возможность публикации записи в интернете. – Он поднял руку, прежде чем на него посыпались возражения. – Да, полиция запретила нам это делать. Да, вмешиваться в ход следствия неразумно. Да, Троеры завалят нас исками о компенсации морального вреда, если узнают, что это сделали мы. Наши телефоны лежат в микроволновке, и я хорошо понимаю, какие под нами зыбучие пески.

– Какой положительный эффект это принесёт? – Роман успел подумать о таком шаге и не нашёл ни одного позитивного следствия, кроме сомнительного удовлетворения.

– Мне он неизвестен, – признался Эл. – Это не значит, что такого эффекта не существует.

– Условный Троер не просто так опасается обнародования фильма. Репутация обоих супругов значительно пострадает. Это главный мотив убийства Вадима с Кирой и покушения на тебя с Лизой. Представь, что случится, когда Троеры покроют себя публичным позором.

– Они окончательно слетят с катушек.

– И тюремная камера не спасёт нас от них, – озвучил Роман витавшую в воздухе фразу.

– Если мы понимаем причину того, что происходит, то понимает и полиция, – дополнил Антон. – Меня это радует.

– Как бы деньги Троеров не связали правосудию руки. – мрачно улыбнулся Эл. – В нашем неидеальном капиталистическом мире с коррупцией полный порядок.

Антон перебрался на кожаный диван, где писатель иногда спал после обеда, набираясь сил перед вечерним литературным трудом.

– Я против необдуманной публикации записи. Гангстеры хороши на экране, пусть там и остаются. Довольно с нас катаклизмов.

Эл посмотрел на второго друга:

– Ты тоже так считаешь, Пол?

– Ты спрашиваешь, хочу ли я, чтобы одержимый маньяк отрезал голову моей дочери только потому, что её отец вздумал поиграть в джедаев?

– Твой ответ принят.

– Не горячись, Эл. Давай отложим этот вопрос ровно на неделю. Если за семь дней на нас не обрушатся небеса, мы ещё раз всё взвесим и примем окончательное решение. Чтобы не разделить судьбу нашего друга, сводить счёты с врагами нужно обдуманно.

– Ты предлагаешь ждать у моря погоды.

Роман подлил Элу чая из графина и только потом ответил:

– Я призываю держать голову в холоде. Взять небольшой отпуск, заместить одни впечатления другими. Поездка снимет часть рисков и успокоит нервы.

– Бросить Лиз одну? – удивился Эл. – Нет, Пол, я останусь в городе. Она спасла мне жизнь, я буду платить ей той же монетой.

– Об этом я не подумал.

– Стало быть, ждём отчёта полиции и ничего не делаем? – спросил Антон с надеждой в голосе.

– У меня нет идей, – ответил Роман. – Показания даны, запись у профессионалов. Дублировать работу полиции нет смысла, а для мести у нас руки коротки. Все факты говорят о причастности к событиям Троеров или пропавшего любовника. Надо сильно постараться, чтобы развалить такое дело.

– Указать пальцем на заказчика способен только исполнитель. Других доказательств вины Троеров у полиции нет. Ты посмотри на этого щёголя, – Эл кивнул на монитор. – Вылитая сволочь. Сомневаюсь, что он поднимет лапы вверх, завидев людей в форме. Простаки таких высот не достигают.

– Намекаешь на криминальное прошлое Троера? – Писатель пошевелил занесёнными над клавиатурой пальцами. – Я искал информацию по фамилии, давайте копнём глубже. – Он напечатал запрос с присущей ему сверхзвуковой скоростью. Сочетание слов «Станислав Троер криминал преступление полиция» вылилось на экране в список из двухсот четырёх страниц. Внизу каждой ссылки бросалась в глаза приписка «Не обнаружено: криминал, преступление, полиция». Миллиардер умел работать с размещённой в сети информацией. Внимание писателя привлёк сайт интернет-журнала «Прикамский болтун». Точнее сказать, размещённая на нём пять минут назад жареная новость.

Роман снял очки и потёр переносицу:

– Ну вот, пошли круги по воде, – прошептал он. – Троер уходит с выборов.

2

Станислав Троер по привычке следил за ходом дорожных работ из окна кабинета, поглаживая стекло снежного шара. За много дней наблюдений точка обзора сместилась справа налево на восемьдесят метров. Не слишком-то люди в оранжевых манишках торопились избавить от неудобств жителей города. Снежинки в шаре азартно трепыхались. За спиной Троера сотрудник пресс-службы «Троер-Индастриз» выставлял свет для записи обращения к избирателям. Схватка за кресло мэра проиграна с треском задолго до дня голосования. Контракт с бездарями-политтехнологами расторгнут, пусть возвращаются в Москву травить байки о собственной исключительности.

Утро Троер провёл в следственном комитете. Адвокат во время допроса сидел рядом больше для антуража, чем для дела, контролируя соблюдение следователем процессуальных прав важного клиента. Троер ответил на все вопросы с хорошо разыгранным недоумением. Молодой лейтенант, носящий мокасины на голую ногу, хотел знать, имеет ли глава «Троер-Индастриз» отношение к смерти двух человек и покушению на убийство ещё двоих. Он также пытался выяснять подробности отношений Троера с супругой. Станислава так и подмывало спросить, нужны ли блюстителю закона сведения о том, как часто Эльвира ласкает мужа орально.

В конце допроса адвокат шепнул ему ожидаемую новость – Эльвиру допрашивают в их загородном доме. Два человека проделали долгий путь, чтобы повидаться с женой миллиардера в отсутствие влиятельного мужа. Троер, заранее просчитавший примитивный ход, ранним утром дал Эле подробные инструкции относительно поведения на допросе. Скоро он узнает, насколько серьёзно она восприняла наставление. От её ответов во многом зависело, сядут они в тюрьму или продолжат наслаждаться свободой, сорить деньгами и упиваться роскошью.

Ночью лысый толстяк прислал ему электронное письмо на зашифрованный почтовый ящик, написанное предельно двусмысленным языком. В нём он сообщал о неприятностях, одновременно заверяя об отсутствии возможных проблем со своей стороны. Троер не стал вдаваться в подробности, стерев письмо с помощью программы, исключающей восстановление удалённого файла. Скорее всего, старый сводник имел в виду банальное устранение исполнителей, причастных к их маленькому мероприятию. Остаток ночи он провёл без сна, слушая, как в соседней спальне время от времени рыдает Эльвира. Они больше не спали в одной кровати, используя её только для секса. Заставив жену проглотить жареный член, он что-то сломал в ней. Ломать людей он хорошо умел, это делало их безопасными. Большинство из них. Некоторые ожесточались, таких он ломал дальше, пока их воля окончательно не гасла.

После того как Троер поставил подпись на каждой странице протокола, следователь устно попросил его не покидать город в ближайшие недели. С тем же успехом он мог ничего не говорить, но жизненный опыт подсказывал Троеру, что момент для гордыни не подходящий, поэтому сообщил, где его можно найти по будням – в рабочем кабинете принадлежащей ему башни. Хитрый юнец ни словом не обмолвился о видеозаписи, отчего напрашивались два вывода: либо у них её нет, либо вопросы о ней отложены для следующего допроса. Так или иначе, ни на один вопрос следователя он толком не ответил.

Троер вышел из кабинета с ощущением, что полиции нечего ему предъявить.

Возвращаясь в компанию на бронированном автомобиле, он размышлял над дальнейшими событиями. Измена Эльвиры обошлась ему в десять миллионов рублей, не считая унижения, связанного со снятием своей кандидатуры с предвыборной гонки. На это придётся пойти наравне с разводом. Слухи вокруг допроса непременно просочатся в прессу, пиарщики Бенджи устроят пляску на костях. Нет смысла помогать им в этом. То же самое с разводом, раз дело так далеко зашло, необходимо делать упреждающие шаги. В этом толстяк оказался прав. Хаосом надо уметь управлять.

Отпустить Эльвиру по-настоящему он не мог, слишком многое от неё зависело. Будет держать при себе, напоминая о необходимости держать язык за зубами.

– Всё готово, шеф. – Оператор занял место за видоискателем. Чёрный глаз объектива телекамеры нацелился прямо на Троера. Для полноты образа не хватало перекрестия или красной точки на лбу от лазерного прицела.

– Как я выгляжу, Кристина? – Короткая речь заканчивала формироваться у него в голове. Никаких письменных подсказок, зритель должен созерцать подкупающую искренность.

– Как очень богатый мужчина, – ответила секретарша.

Троер одарил девушку довольной улыбкой. С ролью льстивой любовницы она справлялась блестяще. Осталось научить её готовить вкусный кофе.

– Включайте запись. Попробуем уложиться в один дубль.

Оператор махнул кулаком и наставил на босса указательный палец. Запись пошла.

– Уважаемые жители города, – сказал Станислав, – выставляя свою кандидатуру на пост градоначальника, я надеялся, в случае победы, сделать наш город лучше, навести на улицах порядок, сделать жизнь каждого из вас достойнее. Увы, по ряду причин я вынужден отказаться от участия в выборах. Проблемы в семье и со здоровьем не дают мне морального права продолжать сражаться за наше с вами счастье. Спасибо за то, что поддерживали меня всё это время. Уверен, у меня ещё будет возможность проявить свои лучшие качества ради вашего благополучия. Берегите себя.

Видео снималось главным образом для недоброжелателей, мечтавших увидеть конкурента сломленным. Для избирателей было достаточно заметки в прессе. После того как он дал слово играть по правилам, реальные шансы обыграть Бенджи резко сократились. На стороне действующего мэра находился административный ресурс. Армии лояльных мэру чиновников богатство Троера противостоять не могло. Избирательная комиссия выполнит негласный приказ, подсчитав голоса как нужно. Губернатор прикроет манипуляции от Москвы, демократия восторжествует. У команды Бенджи всё прикрыто. Тявкающие шакалы могли осложнить деятельность «Троер-Индастриз», завалив компанию проверками. Они не считали его своим, поскольку не могли им управлять. Не сойди он с выборов, доказательство блуда Эльвиры, если оно сохранилось и попало в руки полиции, «случайно» утекло бы в сеть точно перед выборами. Не говоря уже об уголовном деле, которое держали бы на особом контроле, то есть копали под него на полный штык день и ночь. При таких обстоятельствах лучше уйти в тень, затаиться, переждать бурю, сделать выводы и готовиться к следующим выборам. В противном случае сентябрь принёс бы сразу несколько унизительных поражений.

– Отошлите запись на телевидение, – распорядился он. – И в избирательную комиссию. Письменное заявление они получат завтра. Кристина, перенеси оставшиеся встречи на другой день. Сегодня я буду запивать вином горечь от бесславного итога предвыборной кампании.

– Мне… – Кристина не стала заканчивать фразу при посторонних.

– Нет, солнышко, с тобой я выпью, когда буду в хорошем настроении. Меня ждёт не самый приятный разговор с женой. Если мне понадобится твоя поддержка, ты узнаешь об этом первая.

3

Эльвира Троер видела из окна второго этажа, как муж вышел из автомобиля и зашёл в дом. Скоро он поднимется к ней, злой, как тысяча горностаев, и будет издеваться, пока вдоволь не насытит потребность в уродливом самолюбовании через унижение других. Она сама дала ему повод так к ней относиться. Кошмары по ночам стали для неё привычным делом. Страх перед Стасом перевешивал страх перед побочными эффектами от приёма антидепрессантов, тем не менее похмелье казалось ей меньшим злом, чем таблетки, потому она подружилась со спиртным. Мартини плохо справлялось с отчаянием, зато хорошо дурманило голову.

Отторжение к мужу росло быстрее, чем стебель волшебного боба из старой сказки. Каждый раз, когда он входил в неё, её разрывало на части от омерзения. Проведённые взаперти четыре дня гармонии не способствовали. Она не привыкла сидеть в заточении, пусть и условном. Бродила по поместью, придиралась к слугам, тайком выходила в интернет через телефон садовника.

Утром Стас сообщил ей, что развод будет для них лучшим решением. По крайней мере, на время следствия, ставшее для неё неприятным сюрпризом. Её муж купался в фонтане чужой, никогда не пересыхающей крови. Она могла бы потребовать половину имущества, но боялась бесследно исчезнуть, как Максим. Как многие, кто чем-то не понравился её мужу. Ей ничего не достанется, а он вновь выйдет сухим из воды. Жизнь в семье Троеров во многом напоминала хождение по минному полю.

Она вспоминала утренний допрос с болезненным волнением. Адвокат посоветовал не пользоваться пятьдесят первой статьёй конституции, позволявшей не свидетельствовать против себя, а рассказать известные ей подробности. Надо отдать Стасу должное, звериное чутьё позволяло ему улавливать в воздухе малейшую опасность. Перед отъездом в свою стеклянную башню он предупредил её о возможных неожиданных визитах. Жаль, проявилось чутьё так поздно. Сначала делать, потом думать – вот кредо Станислава Троера.