Текст книги "Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия"

Из воспоминаний Н.К. Клыкова: «Наконец на всем фронте наступления армия вышла на шоссе Новгород – Чудово, завершив прорыв тактической зоны обороны врага. Но легче не стало. Перед нами оказались опорные пункты противника – Трегубово, Спасская Полисть, Мостки, Любино Поле, Мясной Бор. Главные из них – Спасская Полисть и Мясной Бор – ключевые позиции. Продвижение частей и подразделений армии застопорилось.

После возобновления наступления на левом фланге обозначился успех: 366-я стрелковая дивизия, отбив контратаки гитлеровцев, захватила Мясной Бор.

Подчиненные полковника Платова (191-я стрелковая дивизия) атаковали Любино Поле и овладели им. Части полковника С.В. Рогинского (111-я стрелковая дивизия) завязали бой за Мостки.

К этому времени я сменил командный пункт, размещавшийся в погребе у деревни Городок. Было дело так. Выехал на санях на левый берег Волхова – строить командный пункт некогда. Обосновался южнее деревни Костылево в землянке, доставшейся от врага. Не успел как следует расположиться, как поступило донесение: противник со стороны Подберезья в направлении на Мясной Бор, Любино Поле и от Трегубово и Спасской Полисти в направлении на Коломно – Костылево перешел в контратаку силами не менее двух полков, поддерживаемых танками и сильным артиллерийским и минометным огнем.

Взглянул на карту. Так вот оно что: противник пытается взять нашу группировку в клещи. Сосед справа, 59-я армия генерала Галанина, помочь нам не может: она ведет тяжелый бой на широком фронте. А у нас на исходе снаряды. Принимаю решение расходовать неприкосновенный запас. Другого выхода из положения нет…

На НП прибыл член Военного совета фронта А.И. Запорожец.

– Где ты находишься? – набросился он на меня.

– Как где? В землянке, – ответил я в недоумении.

– Да ведь она заминирована!..

Действительно, занятая мною землянка была противником заминирована: в нее заложили около 100 кг взрывчатки. Проволочка, замеченная Запорожцем, тянулась к взрывателю натяжного действия, спрятанному у входа, где стоял, ничего не подозревая, часовой. Чистейшая случайность предотвратила несчастье.

Наконец Мостки взяты. Части Рогинского очищают от противника лес за Спасской Полистью. А в образовавшуюся 12-километровую брешь уже устремились кавалеристы генерала Гусева. За ними последовала и артиллерия. Опрокидывая, блокируя и уничтожая опорные пункты врага, наши войска настойчиво двигались на Любань…

Двигаться приходится почти без дорог. Отстают тылы. Подвоз продуктов и боеприпасов затруднен. А разведка приносит все новые данные о подходе вражеских подкреплений»[99]99
  Клыков Н.К. На Любанском и Синявинском направлениях // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

О боевых действиях 1102-го стрелкового полка вспоминает начальник химслужбы 1102-го стрелкового полка 327-й стрелковой дивизии Кочепасов С.И, в далеком 1942 году – молодой лейтенант.

«17 января 1942 года 1102-й полк перевели к деревне Мостки, которую спустя сутки мы взяли совместно с 111-й дивизией. Вслед затем 366-я стрелковая дивизия овладела деревней Мясной Бор. Шоссейная и железная дороги на Чудово были освобождены на протяжении 20–25 км по фронту.

В небе появилась немецкая бомбардировочно-пикирующая авиация, сдерживавшая действия наших войск. Здесь нельзя не упомянуть недоработку командования при формировании 327-й стрелковой дивизии. Дело в том, что в 1102-м стрелковом полку и, видимо, в других полках были созданы взводы зенитной обороны, а средств – зенитных установок в виде спаренных пулеметов – они не получили, так что противовоздушной обороны у нас фактически не было. Вражеская авиация беспрепятственно бомбила наши позиции.

После взятия Мостков и Мясного Бора дивизия приступила к преследованию противника по лесистой местности, продвигаясь левее железной дороги на 15–20 км. Главная тактическая задача 2-й ударной армии заключалась в овладении Любанью. Осуществление этого плана по ряду причин не удалось.

Если наступление, начатое у Волхова, и дальнейшее его развитие имели хоть какой-то успех, то прежде всего благодаря самоотверженности наших воинов. Вдумайтесь: идти в атаку по льду, испещренному полыньями, с одними винтовками на хорошо укрепленные позиции противника – это подлинное мужество. Газета «Отвага» 2-й ударной армии на первой странице крупным шрифтом по всей ширине листа под заголовком «327-я Антюфеевская» описывала успехи нашей дивизии в наступательных боях»[100]100
  Кочепасов С.И. Воспоминания о боевых действия 1102-го полка // Иванова И.А. Трагедия Мясного Бора. Сборник воспоминаний участников и очевидцев Любанской операции. СПб.: Политехника, 2005.


[Закрыть].

Тем, что 327-я стрелковая дивизия под командованием полковника И.М. Антюфеева преодолела реку Волхов, она прорвала первую полосу обороны противника – 126-й пехотной дивизии, на участке Бор – Костылево, положив начало созданию Волховского плацдарма.

Как же выглядели немецкие позиции? «Высокие снежные стены окружали ряд жалких домиков, в которых, набитые битком, расположились части или штабы. Артиллерийские позиции расположились в непосредственной близости и с наступлением темноты менялись под укрытием этих стен, направляя стволы своих пушек на прямую наводку на ближайшую опушку леса или лощины, из которых могла возникнуть ночная угроза. Подобно древнегерманскому Вагенбургу за снежными валами прятались автомобили обоза, передки, санки, связные автомашины. Часто случалось, что рота выпечки, рота мясников, ветеринарная рота вынуждены были оставлять свое дело и браться за оружие и пулеметы, чтобы защитить свои позиции. В таких условиях бои на Волхове проходили не только на передовой, но и в глубоком тылу. Не было места или лагеря, которое было бы застраховано от нападения!»[101]101
  Мемуары о боях 215-й Вюртемберг-Баденской пехотной дивизии. Авторы: Вальтер Шельм, Ханс Мэрле. Издательство: Союз ветеранов 215-й дивизии, Штутгарт. Перевод: Папешин В.Н., эл. ресурс.


[Закрыть]

«После того как дивизия взломала первую полосу обороны гитлеровцев и овладела населенными пунктами Бор и Костылево, обстановка сложилась так: подвижная группа 2-й ударной армии прошла через наши боевые порядки и устремилась на запад к р. Полисть, где противник имел вторую оборонительную полосу. На нашем же правом фланге соседне овладел Коломно. Появилась угроза удара противника во фланг. Поэтому мне было приказано повернуть дивизию вправо на 90 градусов и расширить фронт прорыва: овладеть деревней Коломно и оседлать дорогу из Селищинского поселка на Спасскую Полисть. Эту задачу мы выполнили с помощью 57-й отдельной стрелковой бригады»[102]102
  Антюфеев И.М. До последнего дыхания // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

Из воспоминаний немецких солдат: «Противник днем 17 января со своими частями появился на шоссе южнее Спасской Полисти. В это время еще шли ожесточенные бои за Коломно. Лесок также подвергался массированным атакам. В это время спешно пытались перебросить боеприпасы и другое снаряжение с менее угрожающих участков дивизии на правый фланг, высвободить резервы для подвода их в наиболее «горячие места», в это время место прорыва атаки сменилось на арену жестокого сражения, в это время правый фланг дивизии изо всех сил защищался в лесистой местности, не имея укрытий в снегу, на ледяном холоде, а разведывательные самолеты сообщали о длинных колоннах противника с оружием разного рода. Русские нашли слабое место во фронте и готовились прорваться в глубокий тыл.

Коломно, находящееся на невысоком береговом холме, все еще держалось против длительных атак. Огонь из этой деревни сильно мешал движению русских колонн. Они поэтому давно пытались овладеть этим населенным пунктом. Защитники этого места под командованием майора Лихтенфельса, командира 3-го батальона 435-го полка, держались против превосходящих сил русских до 20 января. Потом остатки храбрых защитников из батальона вынуждены были отступить из Коломно»[103]103
  Мемуары о боях 215-й Вюртемберг-Баденской пехотной дивизии. Авторы: Вальтер Шельм, Ханс Мэрле. Издательство: Союз ветеранов 215-й дивизии, Штутгарт. Перевод: Папешин В.Н., эл. ресурс.


[Закрыть].

«Бой за Коломно нам обошелся недешево. Были тяжело ранены командир 1100-го стрелкового полка подполковник Ковшарь, начальник штаба дивизии подполковник Урусов, мой адъютант. Сражались бойцы самоотверженно. Из наиболее отличившихся были отмечены высокими наградами Родины 26 воинов дивизии, в том числе: орденами Ленина – 2 человека, Красного Знамени – 7 человек, Красной Звезды – 5 человек»[104]104
  Антюфеев И.М. До последнего дыхания // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

435-й немецкий полк доносил: «14 января пришло донесение, что противник с большими силами прорвался в районе Ямно, 126-я дивизия вынуждена была оставить свои позиции и отступить. Дозорная группа установила, что вся деревня Бор уже находится в руках русских. Тем самым наш правый фланг оказался совершенно открытым и подвергается атакам с запада. Несколько бункеров, которые до сих пор держатся на большом пространстве южнее Коломно до стыка со 126-й дивизией в Бору, 15 января все еще упорно обороняются против обхвата, но противник уже проник в лес западнее Бора, из которого теперь пытается отклониться на север. Вражеская артиллерия планомерно обстреливает один бункер за другим, причем противник может вести огонь с близкого расстояния из Бора. Вечером 15 января остатки гарнизонов из бункеров были отведены. Командир 7-й роты, действующей здесь, гауптман Больман убит»[105]105
  Мемуары о боях 215-й Вюртемберг-Баденской пехотной дивизии. Авторы: Вальтер Шельм, Ханс Мэрле. Издательство: Союз ветеранов 215-й дивизии, Штутгарт. Перевод: Папешин В.Н., эл. ресурс.


[Закрыть].

«В связи с описываемой в местности лесной кулисы у Коломно юго-западнее деревни на юг тянется лесной треугольник с вершиной, простирающейся до половины дороги на свободное пространство в Бор. В этом т. н. «лиственном лесочке» 7-я рота 435-го пехотного полка должна была завернуть, чтобы воспрепятствовать охвату Коломно с запада…Сильно потрепанная 7-я рота была слишком слабой, чтобы отразить все атаки. Ожесточенно обороняющиеся в трех местах в Коломно остальные части 2-го батальона не могли выделить ей в помощь ни одного человека. Были выделены части из 3-го батальона. В лесу при немыслимых условиях 7-я, 10-я, 12-я роты вели подвижную оборону. Из всех этих частей, включая 2-й батальон, была образована боевая группа Лихтенфельса, чтобы взять оборону Коломно в одни руки. Гауптман Маневаль стал командиром 3-го батальона.

Особенно затруднял действующим здесь частям ужасный холод, ставивший жуткие требования к войскам. Однажды утром в безветренную погоду в Спасской Полисти было –57 °C[106]106
  Это уже преувеличение. Максимум температуры –30–40 °C.


[Закрыть]. Хуже всего приходилось на таком ужасном холоде защитникам лиственного леса и в его окрестностях, но больше всего доставалось гарнизону в Коломно, так как там было разбито постепенно все, даже руины домов и укрытия. Вся группа Лихтенфельса постоянно была под огнем, далеко вокруг не было ни одного дома, в котором можно было бы отогреться и подогреть пищу. Полевые кухни сюда не добирались. Любой вид пищи доходил до солдат только в промерзших до твердости железа блоках. Хлеб надо было рубить топором, квашеную капусту пилить пилой. И все это без зимнего обмундирования, которым русские были отлично снабжены! Несколько дней подряд в Спасскую Полисть каждое утро доставлялось до 10 % от общего количества войск с обморожениями. Не удивительно, что сила сопротивления при этом упала.

Четыре дня держалось это кольцо, потом куча развалин, бывшая когда-то Коломно, была оставлена, иначе все бойцы или погибли бы, или бы были взяты в плен. Большая часть из них была совершенно без сил и полностью апатична»[107]107
  Мемуары о боях 215-й Вюртемберг-Баденской пехотной дивизии. Авторы: Вальтер Шельм, Ханс Мэрле. Издательство: Союз ветеранов 215-й дивизии, Штутгарт. Перевод: Папешин В.Н., эл. ресурс.


[Закрыть].

«После боев за Коломно мы оказались в резерве фронта. Увы, ненадолго! Дня через четыре еще не оправившаяся от прошедших боев дивизия была передана в подчинение опергруппе генерала И.Т. Коровникова. Она получила задачу двигаться в направлении Спасской Полисти и с ходу овладеть этим опорным пунктом противника»[108]108
  Антюфеев И.М. До последнего дыхания // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

«Если 2-я ударная армия имела успех, то в 4-й и 59-й армиях наступление не удалось. Их атаки раз от разу становились все слабее, а затем и совсем прекратились. Наш сосед, 54-я армия Ленинградского фронта, израсходовав боеприпасы, 17 января тоже прекратила наступательные действия.

В этой обстановке атаки на правом фланге фронта означали пустую трату сил. После моего доклада Ставка разрешила перенести все усилия в направлении Спасской Полисти и Любани. Это направление оставалось главным еще почти полгода. Вот почему вся операция стала называться Любанской.…Видимо, учитывая нависшую угрозу над главной дорогой снабжения, немецкое командование перебросило в район Спасской Полисти части резерва, тоже подтянуло артиллерию и нацелило туда основные усилия авиации. Вскоре здесь появились части новых дивизий под наименованием группы «Яшке»[109]109
  Мерецков К.А. На службе народу. М.: Политиздат, 1968.


[Закрыть].

Из мемуаров немецких военнослужащих: «Спасская Полисть играла большое значение как в тактическом, так и в стратегическом отношении. Для противника она представляла постоянную фланговую угрозу вследствие вдавания в место прорыва, с которым, так же как и с Любиным Полем и Мостками, находящимися в немецких руках, играющими роль волнорезов в потоке пребывающих пополнений, приходилось постоянно бороться. Эти три места давали немецкому командованию единственную надежду образовать исходный пункт для закрытия дальнейшей бреши. Для операции закрытия бреши исходным пунктом должна была стать Спасская Полисть. Поэтому она при любых обстоятельствах должна была оставаться в немецких руках.

Борьба, ведущаяся за Спасскую Полисть, предъявляла высшие требования, так как противник пытался любыми средствами овладеть ею. Почти непрерывно бушевали его огневые налеты по обломкам жалких деревянных лачуг, перепахивали с трудом сооруженные мелкие позиции и боевые посты, вели огонь по любому замеченному движению, особенно ночью, по начинавшемуся только с наступлением темноты движению обозов со снабжением. В пользу гарнизона было сравнительно свободное поле обстрела и наличие батареи 88-мм зенитных пушек, еще раньше примененных здесь для защиты шоссе и теперь подчиненной группе обороны. Теперь они вели огонь по наземным целям с высочайшей эффективностью и держали, пока позволял запас боеприпасов, прорыв танков»[110]110
  Мемуары о боях 215-й Вюртемберг-Баденской пехотной дивизии. Авторы: Вальтер Шельм, Ханс Мэрле. Издательство: Союз ветеранов 215-й дивизии, Штутгарт. Перевод: Папешин В.Н., эл. ресурс.


[Закрыть].

«Как ни странно звучит, но исход боя решался не в глубине территории у острия наступательных клиньев противника, врезавшихся далеко в леса тыла, какими бы угрожающими эти клинья ни казались на карте, а на месте прорыва Волхова и у шоссе Новгород – Чудово, т. е. у населенных пунктов Мясной Бор, Мостки и Спасская Полисть. Это ясно сознавало командование группы армий «Север», которое в соответствии с этим планировало свои контрмероприятия. Это поняли также солдаты, унтер-офицеры и офицеры, которые с особой стойкостью и упорством сражались здесь за каждый метр земли.

Советское командование, несмотря на все усилия, явно недостаточно серьезно отнеслось здесь к немецкому сопротивлению и положилось на эффективность своего удара в глубину, вместо того чтобы сначала наступать по обеим сторонам шоссе на север и на юг»[111]111
  Польман Х. 900 дней боев за Ленинград. Воспоминания немецкого полковника. М.: Центрполиграф, 2005.


[Закрыть].

«Выступили ранним утром. Дорога и лес вокруг в легком тумане. Возможно поэтому авиация противника нас не тревожила. А может быть, гитлеровцы о нашем движении не знали. Однако, как только части развернулись в боевой порядок, противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь. Наши танки завязли в снегу в долине р. Полисть и ничем не могли помочь стрелкам. По глубокому, рыхлому снегу подразделения двигались медленно. Словом, вместо внезапного удара получилось медленное, методическое прогрызание вражеской обороны. Все же к исходу дня 1102-й полк ворвался на окраину Спасской Полисти. Но противник при поддержке танков контратаковал, и наши подразделения вынуждены были отойти в исходное положение. 1098-й полк достиг южной окраины Спасской Полисти и завязал тяжелый уличный бой. В ходе его выяснилось, что Спасская Полисть – довольно сильно укрепленный узел обороны, с хорошо организованной системой огня. Почти каждый кирпичный дом был приспособлен к обороне. На вероятных направлениях нашего движения находились танки, зарытые в землю. Так что с ходу такой «орешек» не разгрызешь. Забегая вперед, скажу: мы ушли из Спасской Полисти, а сменившие нас части еще более полугода не могли ее взять»[112]112
  Антюфеев И.М. До последнего дыхания // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

«В промежуток с 21 января по 4 февраля гарнизон Спасской Полисти отразил 15 вражеских атак с применением тяжелой артиллерии, бомбардировщиков и танков. Несколько раз положение в ней становилось критическим, и русским удавалось даже ворваться в Спасскую Полисть, но после ожесточенных боев за каждый дом его снова отбрасывали»[113]113
  Мемуары о боях 215-й Вюртемберг-Баденской пехотной дивизии. Авторы: Вальтер Шельм, Ханс Мэрле. Издательство: Союз ветеранов 215-й дивизии, Штутгарт. Перевод: Папешин В.Н., эл. ресурс.


[Закрыть].

М.С. Хозин пишет: «За 15 дней 59-я и 2-я ударная армии смогли продвинуться на 4–7 км. Фронт израсходовал вторые эшелоны армий, и развивать дальше наступление было нечем. Войска понесли большие потери, многие дивизии и бригады надо было выводить в резерв и пополнять. Танковые батальоны остались без танков, артиллерия израсходовала все боеприпасы. Таким образом, результаты пятнадцатидневного наступления были незначительны»[114]114
  Хозин М.С. Об одной малоисследованной операции // Военно-исторический журнал, № 2, 1966.


[Закрыть]. Проще говоря, замысел Ставки, поражающий своей масштабностью и красотой: «59-я, 2-я ударная, 40-я и 52-я армии прорывают на своих участках вражеские позиции и, поддерживая друг друга, рвутся строго на Запад с выходом на Волосово и Лугу» – потерпел сокрушительное поражение. Надо было срочно что-то предпринимать.

«В девять часов вечера 12 февраля выехал во 2-ю ударную армию. Днем туда ездить не разрешают. Самолеты и минометы противника не пропускают ни одной машины. Холодно, густой туман. Дорога узкая, слышна артиллерийская канонада. Переезжаю Волхов. Проезжаю район «горла» – узкое место прорыва»[115]115
  Вишневский А.А. Дневник хирурга. Великая Отечественная война. 1941–1945 гг. Изд. 2-е, М., 1970.


[Закрыть].

17 февраля 1942 г. на фронт прибыл представитель Ставки маршал К.Е. Ворошилов. Он передал приказ, требовавший до начала марта любым способом выйти на железную дорогу Любань – Чудово.

26 февраля была выпущена новая директива Ставки. В ней уточнялись задачи 2-й ударной и 54-й армий. Обе армии теперь должны были наступать навстречу друг другу и соединиться в Любани не позднее 5 марта. Фактически с этого момента операция по разгрому группы армий «Север» перешла в разряд самостоятельной фронтовой операции и стала называться «Любанской». Теперь задача стояла так: окружить и уничтожить 1-й армейский корпус генерала фон Бота.

ДИРЕКТИВА

Ставки ВГК № 170128 командующему войсками Волховского фронта о мерах по ускорению разгрома Любань-Чудовской группировки противника

28 февраля 1942 г. 02 ч 00 мин

Для быстрейшего пленения или уничтожения Любань-Чудовской группировки противника и для освобождения Ленинградской железной дороги до Любани включительно Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Усилить 2-ю ударную армию за счет 59-й армии не менее как двумя стрелковыми дивизиями.

2. Для нанесения решительного удара на направлении Любань и к северу от нее во 2-й ударной армии создать единую ударную группировку в составе не менее пяти стрелковых дивизий, четырех стрелковых бригад, одной кавалерийской дивизии, усиленную танками, артиллерией и авиацией.

3. Для перехвата Ленинградского шоссе и железной дороги в районе ст. Торфяное и для пленения или уничтожения чудовской группировки противника 59-й армии наступать ударной группой не менее трех стрелковых дивизий к западу от Ленинградского шоссе в направлении на ст. Торфяное.

4. На правом фланге 4-й армии создать ударную группу в составе не менее двух стрелковых дивизий для наступления навстречу любанской группе 2-й ударной армии в общем направлении на Ларионов остров и далее на Смердыню.

5. В ходе операции ни в коем случае не допускать распыления сил указанных ударных группировок на обеспечение флангов и тыла, используя для этой цели части, не вошедшие в состав ударных группировок.

6. Станцией и г. Любань безусловно овладеть и прочно закрепиться не позднее 4–5 марта.

7. Об отданных распоряжениях донести.

Ставка Верховного Главнокомандования И. Сталин, Б. Шапошников[116]116
  ЦАМО РФ. Ф. 132а. Оп. 2642. Д. 95. Л. 29–31.


[Закрыть]

М.С. Хозин пишет: «Эта директива означала, по существу, отказ Ставки от своего первоначального замысла. Поняв, что для его выполнения не хватает ни сил, ни средств, Ставка предложила последовательно разгромить вначале Любань-Чудовскую, а затем уже Мгинскую группировку. Будь это решение принято вначале, то есть при организации операции, возможно, и исход ее был бы другим»[117]117
  Хозин М.С. Об одной малоисследованной операции // Военно-исторический журнал, № 2, 1966.


[Закрыть].

«В первой декаде февраля на КП дивизии приехал член Военного совета 2-й ударной армии бригадный комиссар А.И. Михайлов, чтобы вручить награды группе солдат и командиров за бои на р. Волхов. Он информировал, что наша армия пробила брешь во второй оборонительной полосе противника и развивает наступление в общем направлении на Финев Луг – Любань. Военный совет армии ставит вопрос о том, чтобы 327-ю стрелковую дивизию вернули в состав 2-й ударной. Согласны ли мы с этим? Еще бы не согласны! Через день-два мы получили приказ командующего войсками фронта о возвращении дивизии в состав 2-й ударной армии. Свою оборонительную полосу мы сдали 59-й армии.

Возвращение дивизии в состав родной армии было очень кстати: дивизия устала и была обескровлена в боях. В стрелковых ротах насчитывалась половина штатного состава. Снабжение боеприпасами и горючим, продовольствием и фуражом не было налажено как следует. Люди частенько недоедали. Конский состав истощал. Как на грех, стояли все время крепкие морозы, повсюду глубокие снега и бездорожье. Редко попадались населенные пункты, где можно было обогреть людей. Шалаш и костер в лесу – не лучшие возможности для обогрева, но и ими не всегда располагали.

Как уже отмечалось, 2-я ударная армия вклинилась вглубь обороны противника на 40–50 километров[118]118
  К концу февраля.


[Закрыть], освободив от него территорию в виде овала в поперечнике 15–20 километров с горловиной, не превышающей 3–4 километра. Через эту горловину, протяженностью километров в пять, была проложена среди леса и болот одна-единственная зимняя дорога. По ней шло снабжение всей армии. По ней же предстояло двигаться и нашей дивизии. Дорога простреливалась противником почти из всех видов оружия, а днем подвергалась еще налетам авиации. Естественно, что движение по ней происходило только ночью. Машины и тракторы шли, как правило, с потушенными фарами.

Оказавшись в горловине, дивизия заполнила собой всю дорогу. Можно представить, что творилось тогда на ней. Как бы то ни было, к утру подразделения и части преодолели горловину, отстали лишь тылы. Надо отдать должное всем ездовым, шоферам, трактористам других частей и соединений армии, двигавшимся навстречу. Они, едва услышав от головного дозора, что идет 327-я, тотчас же сворачивали в сторону, порой загоняя свои машины или повозки в снег, но уступая дорогу. Дивизия пользовалась уважением в армии.

В конце февраля мы сосредоточились в лесу возле небольшой деревушки Огорели, в полусотне километров на северо-запад от Мясного Бора. Там находился вспомогательный пункт управления (ВПУ) армии, куда к тому времени прибыли командарм генерал-лейтенант Н.К. Клыков и командующий войсками фронта генерал армии К.А. Мерецков. Я немедленно был вызван к ним. Со мной согласились, что дивизии необходимо дать хотя бы три дня отдыха, чтобы подтянуть тылы, распределить по ротам пополнение – около 700 человек, которое мы получили буквально на ходу. Не успел я доехать до своего штаба (ехал верхом), как меня догнал на машине адъютант командарма и приказал вернуться. Генерал Мерецков сообщил мне, что обстоятельства вынуждают изменить только что принятое решение: дивизии предстоит сегодня же в ночь выступить в направлении Красной Горки и поступить в распоряжение командира 13-го кавалерийского корпуса генерала Н.И. Гусева. Этим войскам предстояло с ходу овладеть Красной Горкой, в дальнейшем наступать на Любань.

Марш километров 20–25, десять из них целиной, лесом. Правда, по карте там значилась лесная дорожка, но зимой ее не существовало. Для дивизии это был тяжелейший переход: скорость не более двух километров в час.

Оперативно-тактическая обстановка в районе Красной Горки была весьма туманной. О противнике лишь приблизительно знали, где он. До нашего подхода две стрелковые бригады уже пытались наступать в направлении Красной Горки, но безрезультатно. 13-й кавкорпус и танковая бригада (кажется, 7-я гвардейская) неполного состава располагались в лесу, в 5–6 километрах от Красной Горки, ожидая нашу дивизию. Как только подошел наш первый эшелон – 1100-й полк – было решено создать передовой отряд в составе 80-й кавалерийской дивизии, 1100-го полка и одной или двух рот танков под общим руководством командира 80-й кавдивизии. Его задачей было прорвать оборону противника на рубеже Красная Горка и, не задерживаясь, наступать на Любань»[119]119
  Антюфеев И.М. До последнего дыхания // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

 
Бездорожье, гиблые болота,
И кругом лесная глухомань…
Чтобы снять блокаду Ленинграда,
Прем по бурелому на Любань».
 

Из стихов военных лет

Боевое донесение штабу опергруппы 13-го кавкорпуса от 29.02.1942 г. командира 327-й стрелковой дивизии полковника И.М. Антюфеева:

«В течение первой половины ночи 29 февраля противник вел интенсивный артиллерийский и минометный огонь из районов Сустье Конец, Красная Горка, Верховье по району боевых порядков 327-й стрелковой дивизии. С началом активных действий наших частей огонь со стороны противника значительно был усилен. В 2.00 29 февраля 1102-й стрелковый полк с 39-м отдельным лыжным батальоном при поддержке трех танков в третий раз перешли в наступление, имея ближайшей задачей овладеть Красной Горкой, преодолевая огневое сопротивление противника. Наступающие подразделения продвинулись от линии полотна железной дороги на 500–700 метров. Наступление продолжается. Связь с соседями, 22-й и 53-й стрелковыми бригадами, имеется, которые также имели незначительные продвижения вперед»[120]120
  Исаев А.В. Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова. М.: Яуза, Эксмо, 2005.


[Закрыть].

Из воспоминаний Н.К. Клыкова: «Шедшая на соединение с нами через Шапки 54-я армия генерала И.И. Федюнинского также не преодолела вражеского противодействия. Я до самого последнего дня не терял надежды, что мы соединимся с этой армией у Любани, но этого не произошло.

Наша армия продолжала наступать, медленно приближаясь к Любани. Хотя сплошного фронта и не было, быстрее продвигаться мы не могли: сил явно недостаточно. Они были израсходованы еще при прорыве через Волхов. Да и тут все время напряженные бои. Старались не позволить противнику остановиться. Знали: если он стронут с места, то бежит не оглядывается. А если ему удавалось остановиться, то немедленно зарывался в землю, и вновь его надо было выковыривать из нее»[121]121
  Клыков Н.К. На Любанском и Синявинском направлениях // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть].

К району боевых действий Красная Горка – Любань противник силами 225-й и 259-й пехотных дивизий и вновь подошедшей 212-й пехотной дивизии, 407-го пехотного полка и 90-м механизированным полком 20-й механизированной дивизии 1 марта полностью закрыл подступы к Любани вдоль железной дороги.

С рубежа – Ольховка, Сенная Кересть, Кривино противник перебросил на рубеж – Сустья Полянка, Кирково 454-й, 474-й пехотные полки 254-й пехотной дивизии. Соединения 2-й ударной армии к концу января узким клином с открытыми флангами продвинулись до 70–75 километров и охватили с юго-запада Любанско-Чудовскую группировку противника.

Все соединения были преобразованы в оперативные группы, носившие названия по имени командиров: 1-я опергруппа – Коровникова (в состав которой и входила 327-я стрелковая дивизия), действующая в районе Спасской Полисти, 2-я опергруппа – Гусева – в направлении Тосно – Любань, 3-я опергруппа Привалова – район боевых действий Теремец – Курляндский, Мясной Бор, Мостки – Любино Поле.

Командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Н.К. Клыков в 18.30 1 марта 1942 г. отдал приказ Пугачеву, Черненко, Антюфееву, Жильцову, Гаврилову, Гусеву:

1. К моменту атаки должно быть проведено всеми соединениями и частями следующее: скрытно занять исходное положение для атаки; тщательно произвести разведку направлений атаки; отметить ориентиры для действия подразделений и частей; выделить и проинструктировать истребительные группы танков и огневых точек; наметить и выделить группы для перехвата дорог и преследования противника. Начало атаки по часам.

2. Подвезти запас мин и снарядов к огневым позициям; в течение ночи вести методический огонь артиллерией и минометами по району атаки. Атака в 3.00 2.03.1942 г.

Командующий 2-й ударной армии генерал-лейтенант /Клыков/ Член Военного совета бригадный комиссар /Михайлов/

Вот еще один приказ командующего в связи со сложившейся оперативной обстановкой:

Противник удерживает Красную Горку и проселочную дорогу на село Сустье Полянка, чем прервал связь и пути подвоза к 80-й кавалерийской дивизии и 1100-му стрелковому полку 327-й стрелковой дивизии.

Приказываю:

1. Оперативной группе уничтожить противника в районе Красной Горки и отбросить его на восток и запад с задачей обеспечить связь с 80-й кавалерийской дивизией и 1100-м стрелковым полком, а полку дальнейшего наступления на Любань…»

«Передовой отряд взломал оборону противника и устремился, как было приказано, на Любань. Но тут случилось неожиданное: по нашим главным силам противник обрушил непрерывные атаки с воздуха. Сразу же погибло много конского состава, особенно в кавкорпусе. Да и у нас пострадали обозные и артиллерийские лошади. Тянуть орудия и повозки было нечем. Это привело к задержке главных сил на несколько часов, а тем временем противник контратакой восстановил положение у Красной Горки. Наши попытки прорваться за передовым отрядом оказались безуспешными. Дело в том, что у противника в районе Красной Горки (как я сам потом убедился) в лесу были сделаны рокадные дороги со специальным настилом фабричного изготовления. По ним враг быстро перебрасывал резервы из других районов.

В силу изложенных обстоятельств, наш 1100-й полк и 80-я кавдивизия оказались отрезанными от главных сил. На второй день с ними была потеряна радиосвязь – выработалось питание. Все это сказалось на положении отряда, оставшегося к тому же без продовольствия. Он дошел почти до Любани, но там был остановлен сильным огнем противника и атакой танков отброшен в лес, где находился в окружении около 10 суток. Уничтожив все военную технику, отряд с винтовками и автоматами ночью с 8 на 9 марта пробился к своим»[122]122
  Антюфеев И.М. До последнего дыхания // Вторая ударная в битве за Ленинград. Л.: Лениздат, 1983.


[Закрыть]. (Всего вышло 18 человек.)

В состав этого отряда вошел, как уже отмечалось, 1100-й полк 327-й стрелковой дивизии и 80-я кавалерийская дивизия полковника Л.А. Сланова. Взятию Красной Горки препятствовала сильно укрепленная насыпь железной дороги Чудово – Веймарн. Отряд прорвался, но основным силам этого сделать не удалось.

В немецкой хронике «Волховского сражения» 27 февраля 1942 г. значится: «Группа фон Бассе соединилась с 254-й пехотной дивизией севернее железной дороги Чудово – Веймарн. Русские за железной дорогой отрезаны».

Ежедневно Сланов доносил о безнадежном положении отряда, оказавшегося в окружении без продовольствия и боеприпасов. Но ни помощи, ни разрешения на отход отряд не получил. Тогда Сланов, пытаясь спасти оставшихся в живых, в ночь с 8 на 9 марта принимает решение – с боем выйти обратно. За этот, по сути, подвиг, полковник Л.А. Сланов был снят с должности с формулировкой: «за самовольный отход, вялые и нерешительные действия».

«Так закончилась первая попытка взять Красную Горку и овладеть Любанью. Вскоре после этого 13-й кавкорпус был отведен в тыл, а позже переподчинен другой армии. А 327-я дивизия перешла к обороне на фронте около восьми километров. Лишь в середине марта нам удалось овладеть Красной Горкой. При этом было подбито и захвачено около десятка вражеских танков, разгромлен 2-й батальон 474-го пехотного полка»[123]123
  Там же.


[Закрыть].