Текст книги "Блеск Бога"

Глава II
Анкс и мир Табари

Ты, чьи чувства озарены свыше, ты веришь,

Что сотворение мира, мощенное и постепенное.

Восходит к свету, и в стремлении к нему

Превращает материю в свет,

И особенно будоражит инстинкты при убывающей луне;

Ты веришь, что эта необъятная жизнь, которая наполняет

Дыханием листья и оживляет ум,

Которая идет от скалы к дереву и от дерева к зверю,

И от камня незаметно поднимается к тебе.

Заканчивается у бездны, обрыва?

Нет, она продолжается, непобедимая, полная восхищения,

Входит в мир невидимый и невесомый,

Там исчезает для тебя презренная плоть, наполняет небеса

Восхитительного мира, зеркального потустороннего мира,

Существами, близкими человеку, или другими, которые удалены от него,

Чистыми духами, ясновидящими, которые пророчествуют в своем величии.

Ангелами, состоящими из света, и людьми, повинующимися инстинктам…

Виктор Гюго. Что сказали уста тени

Анкс ехала в одной из крытых повозок, предназначавшихся для детей и женщин ирландской общины. Рядом медленно шли паломники, читая молитвы. Все направлялись к приходу Тоннер, где должны были остановиться на три дня.

С самого начала в караванах царил порядок: солдаты рыцарей строго следили за дисциплиной, запрещая останавливаться и стихийно собираться в группы. Охранники из Милиции вели себя так, как если бы они находились на вражеской территории. Все мужчины двигались в начале и в конце каравана, даже если приходилось на время дневного марша разлучать их с семьями. Запрещались любые сходки. Контроль был установлен как внутри каравана, так и извне, особенно на тех этапах, когда паломники могли поддаться соблазну проучить местных жителей, если те отказывали им в подаянии.

В тот день Анкс, затиснутая двумя женщинами с детьми и стариком, которые дремали в раскачивающейся повозке, незаметно открыла «Анналы» Табари – книгу, которую она украла в Труа. В этом маленьком томике были переведенные с арабского отрывки из «Летописи Пророка и Царей», в которых описывалась история человечества, начиная с сотворения мира и заканчивая смертью пророка Магомета. Прочитав несколько страниц, девочка была поражена: вся Библия была словно написана заново! Два Завета были соединены и продолжены; персонажи, совершаемые чудеса, были описаны более подробно и от этого казались реальными, живыми. Появились неожиданные персонажи, например, Александр Великий, о котором писали с таким же благоговением, как и о царе Давидам матери Иисуса. Моисея почитали наравне с Христом. К своему превеликому удивлению, девочка обнаружила, что переплетаются основные положения ислама, иудаизма и христианства.

Одного отрывка из Табари было достаточно, чтобы рассеять вековые заблуждения: «Первым, что создал Аллах, было перо, – писал он, – и все, что он хотел создать, он диктовал этому инструменту. Затем, когда перо начало писать, Аллах создал небо, землю, солнце, луну, звезды, и земной шар начал вращаться». Насколько этот символ письменности был понятнее, чем скупое «В начале было Слово» у Святого Иоанна! Анкс была покорена.

Она перестала читать. В повозке было мало места, и Анкс постоянно ловила любопытные взгляды паломников. Девочка, склонившаяся над книгой, вызывала интерес у тех, кто не спал: в то время крестьянки, как правило, не умели читать.

Чтобы не вызывать нездорового любопытства, она выбралась из повозки и пошла рядом.

В семье Анкс называли «Сократиной». Невзирая на предвзятое отношение к женскому полу, Летольд Коламбан решил дать девочке образование, подобающее мальчику. Она знала несколько иностранных языков и прочла все книги, которые можно было достать на их полуострове. Но ее обучение проводилось в тайне. Девочке было небезопасно обсуждать вопросы истории или теологии при посторонних, особенно при паломниках, священниках и монахах. Летольд всегда ставил на место свою дочь, как только она забывалась и говорила лишнее. Уже того, что она изъяснялась на изящной латыни и имела благородные манеры, было достаточно, чтобы вызвать осуждение и настороженность окружающих. И сегодня, читая Табари, она себя фактически скомпрометировала.

Спрыгнув с повозки, она шла на некотором расстоянии от всех. Ее мать и брат находились в начале каравана. Шедшие недалеко от нее паломники рассказывали всякую чушь о мусульманах и их пророке: они проклинали их за однополые связи, клялись, что разврат и жестокость – единственные качества, которыми Бог наградил этих еретиков. Все привычные высказывания об их похотливости, идолопоклонстве и глупости, сдобренные скабрезными шуточками, вызывали взрывы хохота и одобрительный гул в толпе.

Мужчины, шедшие рядом с Анкс, были немощными калеками, которых Милиция решила не ставить в начале или в конце каравана ввиду их бесполезности. Увечность и убожество этих людей делали их едкие замечания в отношении мусульман еще более отвратительными. Мечтательная по натуре, Анкс представляла, что будет участвовать в триумфальном марше, в сопровождении ангелов и святых людей, но ей пришлось столкнуться с беспощадной реальностью. Здесь на первом месте были устройство отхожих мест, борьба со вшами, аппетит паломников и совестливость охранников. Куда подевался Бог? Чем отличались эти верующие от сборища варваров?

К вечеру караван пришел в Тоннер. Здесь паломники расположились на трех огромных пустырях. Поблизости не было ни одного большого города, который мог бы вызвать у путешествующих желание поживиться. Все было тщательно продумано.

Сразу же по прибытии на стоянку Анкс пошла разыскивать своих родителей. Они заранее договорились, что встретятся возле ирландского колокола. В толпе она увидела высокого мужчину с горящим взглядом, одетого в скромную поношенную одежду, выглядывавшую из-под рыцарских лат: это был Робер де Крон. В окружении своей свиты он спокойно шел между паломниками, внимательный ко всему. Он отвечал на вопросы, благословлял и подбадривал своих подопечных.

И вдруг Анкс замерла. Она узнала капитана, которого видела в Труа, того самого, что гнался за ней между повозками. Он также осматривал лагерь паломников, за ним по пятам шел монах Эрих, тот самый, который застал ее врасплох, когда она открыла ящик с книгами. Эрих увидел ее и показал в ее сторону пальцем. Она тут же спряталась за повозкой. Капитан позвал к себе дюжину солдат, а Эрих подробно описал им внешность Анкс. Но она смешалась с толпой еще до того, как ее начали искать.

Она укрылась в подлеске, примыкавшем к озеру. Вокруг никого не было. С другого берега доносилось пение женщин, оно вселяло покой в сердца людей, находившихся в этой части каравана. Пели причащающиеся паломницы Эрихто. Анкс решила дождаться ночи, а потом уже найти своих, и, в полной уверенности, что ее не видно за зарослями, открыла томик Табари.

Длинная глава «Бытие», написанная арабским летописцем, была не похожа на описание сотворения мира в Библии. В этой главе автор методично изложил содержание нескольких десятков сочинений, в которых первый этап сотворения мира описывался согласно арабским, персидским, еврейским, греческим и христианским культурным традициям. Истоки возникновения жизни были разными: хаос, яйцо, капля воды, пламя, поток атомов, сфера, число и другие. Не имело значения, как Бог это сделал, следовало просто восхищаться грандиозностью его творения. Такой же подход Табари применял и относительно истории человечества: представлял одно и то же событие, показывая его сквозь призму восприятия пророков, историков и поэтов разных эпох. Анкс была поражена свободой высказываний и удивительной точностью описаний.

Листая страницу за страницей, Анкс узнала, что Всемогущий сотворил не один мир, а миры. Существовали народы, цивилизации, созданные одновременно с земной, но не имевшие с ней ничего общего. Поколения неведомых цивилизаций, произошедших не от Адама, не знали смены дня и ночи» так как у них не было светила, подобного Солнцу.

«Что бы сказал наш епископ, прочитав такие дерзкие утверждения? – подумала девочка. – Разве о таком говорится в Библии? Другие миры? Другие цивилизации? Значит, мы не являемся единственными творениями Бога?»

Она закрыла глаза, пытаясь представить себе, на что похожи эти другие Вселенные, созданные Творцом. Но у нее ничего не выходило.

«Это невозможно. Я всего лишь видоизменяю то, что мне уже известно. Как представить себе существа, которые отличаются от меня по своей сути? Даже самое смелое воображение не в состоянии это сделать – оно лишь преобразует то, что уже известно».

Тем временем наступила ночь. Анкс закрыла книгу, дойдя до главы «Слезы Адама».

Она разыскала своих родителей, пробираясь за повозками, чтобы ее никто не виден. Возле колоколе аббат Соффре призывал всех заняться устройством лагеря. Вокруг костра танцевали радостные, невзирая на усталость, женщины и дета, мужчины же трудились. Анкс подошла ближе, чтобы согреться у огня, в то же время стараясь не привлекать к себе внимания посторонних. Она увидела отца, занятого работой, мать у костра и Теслена перед походной палаткой.

Она проскользнула внутрь вслед за ним.

– Где ты была? – спросил мальчик.

– Тут недалеко… Я отдыхала.

– Здесь всякий народ бродит…

– Какой народ?

– Солдаты. Они ищут какую-то девушку, похожую на тебя. Твое описание известно всем.

– Правда? – сказала Анкс с невозмутимым видом. – Наверное, это кто-то, действительно похожий на меня.

– А книга еще у тебя?

– Да.

– Лучше бы се спрятать. Из-за тебя мы все рискуем нажить неприятности.

Летольд и Ровена пришли проверить, вернулась ли их дочь. Вскоре после ужина все заснули, так как очень устали за день. Во всем караване было тихо, только Анкс не спала. Прислонившись головой к краю палатки и глядя в небо, она размышляла над тем, что прочла днем. Ночь была светлая и теплая.

Она снова открыла томик, спрятанный в складках одежды, и при свете луны начала читать главу, в которой Табари описал грехопадение первого человека. Вот что она узнала.

За то, что Адам и Ева вкусили запретный плод с Древа познания, Бог наказал их, изгнав из Рая, как это описано и в Ветхом Завете, однако Табари уточнил, что мужчина и женщина «были лишены своего панциря». Это была твердая защитная оболочка, которую Бог отобрал у них в тот день и сегодня у людей от нее остались только ногти. Бог сделал плоть человека уязвимой для боли и смерти. Прочный панцирь? Анкс уже не понимала, что она читает – священную книгу или сказку! Но вскоре после грехопадения с Адамом произошла странная вещь: уйдя от своей жены, оказавшись один во враждебном ему мире, он начал рыдать. Он плакал над своей ошибкой. Анкс начала сомневаться: говорится ли где-нибудь в Книге Бытия в Библии о том, что Адам раскаивался перед Создателем в своем непослушании? Где написано, что Адам рыдает в отчаянии из-за того, что изгнан из Эдема?

После изгнания из Рая Адам был отправлен на континент, который теперь назывался Индустан. С характерной для Востока поэтичностью Табари поведал о том, что из первых слез Адама, упавших на землю, появились ростки лечебных растений, в частности, целебные травы, которые должны были позднее облегчить страдания и болезни потомков Адама.

Анкс подумала в тот момент о своем отце, который рассказывал ей, что лучшие лекарства привезены из далекой Индии, где греческие врачи научились искусству исцелять.

Девочка долго дудела об этой стране, «омытой первыми слезами Адама».

От этого сплетения сказки и реальности у нее возникло странное чувство, согревшее ее душу, с этим чувством она и заснула.

* * *

На следующее утро паломников, разбудили монахи, которые ходили между палатками, звеня колокольчиками. Летольд Коламбан уже час как был на ногах. Он раздобыл для своей семьи буханку хлеба и кувшин молока. Члены семейства прочитали «Отче наш». Все ели молча, каждый благодарил про себя Спасителя. Вокруг них постепенно все приходило в движение. Анкс незаметно следила за происходящим вокруг, меньше сосредоточенная на молитвах, чем обычаю. Недалеко от них стражники о чем-то расспрашивали паломников. Хотя Анкс не была уверена в том, что капитан продолжает разыскивать ее, она все же опустила голову. Солдаты удалились, не обратив на нее внимания.

На восходе солнца аббат Соффре получил инструкции на предстоящий день. Вскоре он сообщил соотечественникам, что по распоряжению рыцарей остановка в Тоннере сокращается без объяснения причин, и все этим же утром снова отправляются в путь! Больше никому, кроме инвалидов, не разрешалось сидеть на повозках, маленьких детей приказано было нести на руках. Одни предполагали, что преждевременный выход караванов предпринят, чтобы выиграть время, учитывая, что впереди дороги были каменистыми и ухабистыми; другие говорили, что Милиция просто проводит маневры. Но все были недовольны тем, что отдых прерывался.

Летольд передал своему семейству новые требования:

– Анкс, ты останешься с женщинами своей группы. Никого не слушай! Теслен, ни под каким предлогом не отходи от матери ни на шаг.

Ему было не по душе то, что его разделяли с семьей: он должен был идти с другими мужчинами в начале каравана. Анкс решила переодеться, она взяла у матери плащ с капюшоном, чтобы можно было покрыть голову. Обнявшись с родителями и братом, она заняла свое место в караване и каждый раз, проходя мимо солдата, опускала голову. Новое распоряжение вызвало у паломников легкую панику и недовольство. Когда кто-то, устав от ходьбы и будучи не в состоянии продолжать путь, пытался выдать себя за инвалида, чтобы занять место в повозке, возникали шумные споры. Томик Табари всегда был с Анкс. Ей не терпелось продолжить чтение. Пораженная прочитанным, она решила все же не менять своих убеждений, пока не прочтет книгу до конца, пусть это занятие и было небезопасным.

Вместе с другими паломниками она ждала сигнала к отправлению. И вдруг, повернувшись, она увидела знакомый силуэт.

Слепой с озера Сурс-Доль!

Он тоже был среди паломников! Второй раз она встретилась с ним после того, как на них напали разбойники. Она не знала, как поступить. Сделать вид, что не заметила его или подойти к нему, заговорить с ним? Но раздался удар колокола – сигнал к отправлению. Анкс решила пока не думать о Слепом.

Она вспоминала встречу с Хьюго де Пайеном. Слепой старик спас человека, возглавляющего паломников, от головорезов. А ему об этом известно? Но ей это не могло присниться. А как объяснить исчезновение старика средь бела дня?

Внезапно справа она ощутила чье-то горячее дыхание, и это отвлекло ее. Слепой послал коня вперед и оказался рядом с ней. Он держался прямо, покрытое морщинами лицо было застывшим, а незрячие глаза обращены к горизонту. При виде этой мрачной фигуры паломники, шедшие рядом с Анкс, расступились. Девочка продолжала идти. Она сильно разволновалась. Конь слепого шел рядом с ней, не обгоняя ее. Она видела, что старик положил свои костлявые руки на колени и что он не держал ни уздечки, ни вожжей. Сердце у Анкс бешено билось, она не хотела упустить возможность узнать, кем же был этот человек. Она вспомнила, как старик сказал де Пайену, что его имя – Клинамен. Она уже готова была заговорить с ним, но тут подъехали охранники Милиции. Они рассматривали всех девушек. Анкс тут же еще больше надвинула на глаза капюшон, наклонила голову и прижала к Себе книжку. Двое стражников появились справа от Слепого. В тот же миг Анкс почувствовала, как что-то коснулось ее руки: по ней скользнула уздечка. Она увидела, что старик, не меняя выражения лица, показал пальцам на повод, привязанный к седлу. Ничего не понимая, Анкс ухватилась за него.

– Что вы ищете, солдаты? – спросил старик удивленных стражников.

– Как ты знаешь, что мы здесь?

– По бряцанию вашего оружия. И клинки имеют свой особенный запах. Чем я могу вам помочь?

– Мы ищем девочку.

Клинамен повернул голову к Анкс.

– Слева от меня идет девочка, но она не покидала меня с момента прибытия в Труа.

Охранники посмотрели да Анкс, скромно опустившую глаза.

– Она всегда подле вас?

– Как бы я без нее обходился в обозе?

Анкс крепко держалась за повод.

Казалось, ответ Слепого удовлетворил солдат.

– Хорошо. Храни вас Бог, – сказал один из них, и все они удалились.

Слепой сразу же взял у Анкс повод.

– Но… – прошептала Анкс в растерянности. Клинамен сделал знак, и она поняла, что не надо ни о чем спрашивать. Даже не пришпорив коня, старик заставил его обогнать Анкс.

Только что Слепой второй раз спас ей жизнь.

* * *

Тюдебод, толстый капитан, шел в начале каравана бок о бок с Эрихом, главным писарем библиотеки. Обозы двигались медленно и ритмично. Сегодня утром Хьюго де Пайен и его люди решили отменить трехдневную стоянку, поскольку были довольны состоянием каравана. Все были рады, кроме Тюдебода. Сидя верхом на лошади, он ругался, размахивая руками.

– Как будто у меня нет более неотложных дел, чем это! – Но распоряжения Флодоара однозначны, – сказал Эрих.

Он посмотрел по сторонам – ему не хотелось, чтобы их услышали паломники.

– Вы отвечаете за безопасность перевозки грузов, – сказал он. – Что скажут ваши хозяева, если вы не сможете найти и задержать какую-то девчонку?

– Но я делаю вое возможное! Она осторожничает, это ясно. Хотел бы я, чтобы вы оказались на моем месте! Она может прятаться где угодно. В таком возрасте дети – настоящие чертенята!

Эрих остановил свою лошадь.

– Вот что я хочу сказать, – продолжил он шепотом, – мы объявим, что во время перехода будет проведен сеанс публичного чтения.

– Сеанс чтения? Что за безумная идея!

Тюдебод возмущенно пожал плечами.

– Знаете ли вы, где сейчас Маркабрю? – спросил Эрих.

– Зазывала из Труа? Он в последнем обозе.

– Приведете его к Флодоару. Он даст ему для чтения известное произведение. Это придумано якобы для того, чтобы паломники могли отдохнуть, а на деле – чтобы успокоить недовольных и поймать эту незнакомку.

– Ну и как же вы собираетесь ее ловить?

– Сыграв на ее любопытстве, Тюдебод. Любопытстве! Если эта девчонка такая, как нам представляется, она попадется.

– А не много ли хлопот, чтобы поймать маленькую воровку? Она, скорее всего, искала что-нибудь съестное или какие-нибудь тряпки, а наткнулась на ящики с книгами! Это же ясно. Если она мне попадется, я из нее душу вытрясу, не сомневайтесь. Паломники не крадут! Это строго карается!

– Нет, Тюдебод. Получены другие распоряжения на ее счет. Просто следите за вашей пленницей в оба глаза, пока Флодоар ее не допросит. Поняли? Никакого рукоприкладства.

Капитан пожал плечами, возмущенный, что придется церемониться с какой-то крестьянкой.

В тот же день Роже Маркабрю проводили к повозке Флодоара. Библиотекарь дал ему экземпляр «Исповедей» Святого Августина, написанных понятным народу языком. Это произведение должно было понравиться паломникам, особенно те места, где говорилось о развратной юности святого и его обращении в истинную веру.

Поскольку паломникам запрещалось покидать свои места в караване, решили, что Маркабрю будет каждый час переходить к новой группе паломников, чтобы к концу дня все смогли услышать откровения Августина. Актер восседал на крытой повозке, чтобы его лучше могли видеть и слышать. Он был прекрасным чтецом.

«Дом, где обитает моя душа, весьма темен и тесен, он разрушается. В нем есть и то, на что больно смотреть; я это знаю и исповедаюсь в этом. Но кто, кроме Тебя, Господь Бог мой, может сделать его чище, к кому я мог бы воззвать за помощью?»

«Какое счастье, что в епархии позаботились о том, чтобы научить его читать! Это великолепное средство воздействия», – думал Эрих.

Он все время держался на некотором расстоянии от Маркабрю. Его сопровождали двое солдат Тюдебода, переодетых в паломников. Чтение благодатно воздействовало на толпу; люди буквально замирали, слушая душераздирающие признания святого. Продвижение каравана при этом не замедлялось. Умиротворенность была написана на лицах паломников.

Анкс никогда не читала писаний Святого Августина, но отец рассказывал, ей о нем. Будучи очень смелой, девочка умудрялась ничего не пропустить из того, что говорил Маркабрю. Быстрее ветра она передвигалась по каравану от обоза к обозу, чтобы несколько раз послушать одни и те же отрывки «Исповедей».

«Как я люблю Тебя, Господи, тысячу раз благодарю Тебя и непрестанно благословляю Твое величие за то, что Ты соизволил простить мне столько несправедливостей и преступлений, совершенных мною».

Анкс была поражена тем, как искренне обращался Августин к Богу, его смирением, его красноречием. Ей хотелось выхватить книгу из рук Маркабрю и самой читать дальше. Оратор все время читал одни и те же отрывки, выбранные Флодоаром. Анкс уже могла повторить по памяти: «Когда я горько плакал, испытывая глубокую печаль, я услышал голос то ли юноши, то ли девушки, который часто повторял нараспев: „ВОЗЬМИ И ЧИТАЙ, ВОЗЬМИ И ЧИТАЙ“. Я взял книгу Святого Павла, открыл ее, и в первом же отрывке, который попался мне на глаза, прочитал в конце его слова…» В этот момент Эрих и двое солдат схватили девочку и унесли, зажав ей рот.

«…Я не хотел больше читать; да больше и не было надобности, потому что как только я прочел эти несколько строк, сердце мое наполнилось светом и абсолютным покоем, который рассеял мрак моих сомнений».