Текст книги "Блеск Бога"

Глава VI
А С 0 4

Люди смеются над ясновидением и сверхъестественными явлениями; тем не менее некоторые из них настолько достоверны, что если бы мы отказались в них верить, то должны были бы, следуя логике, опровергнуть все исторические свидетельства.

Мериме. Видение Карла XII

Анкс Коламбан наконец-то нашла ключ, который подходил к замкам четырех запертых повозок каравана Флодоара! Анкс вначале думала, что ключа не было в караване и что, скорее всего, он хранился у другого рыцаря Милиции. Никто, кроме охранников, не приближался к четырем повозкам, библиотекарь никогда не говорил о них. Тем не менее они всегда оказывались в самом надежном месте и охранялись тщательнее других экипажей.

И вот однажды вечером, находясь у себя в повозке, Флодоар обжегся: от искры, вылетевшей из камина, загорелся его рукав, и Анкс заметила, как огонь осветил длинную цепочку, доходившую до середины живота библиотекаря. На ее конце висел ключ.

Анкс никогда не видела, чтобы он пользовался этим ключом.

Девочка долго размышляла над тем, для чего он нужен. Был единственный способ узнать, какую дверь он открывает…

Их караван пересек Далматию и двигался по Тракии в направлении Андрианополя. Со времени появления солдат, прибывших из Константинополя, караван двигался исключительно ночью, в быстром темпе. У ученых было очень мало времени, они работали даже во время движения.

В тот вечер, пока еще не стало смеркаться и они не отправились в дорогу, Анкс зашла повидать добряка Рогатианюса в его сдвоенную повозку, полную всяких инструментов и принадлежностей.

– Ну вот и ты, молодой человек! – Рогатианюс был, как всегда, любезен. – Нечасто я тебя вижу. Что тебе нужно?

Анкс попросила четыре свечи, такие же, как и те, что он дал ей в прошлый раз…

– Хорошо.

– А еще свиток, огниво и немного трута.

– С моими наилучшими пожеланиями.

Этими предметами церковные служки и переписчики пользовались постоянно. Рогатианюс завернул все в кусок ткани и протянул девочке.

– Спасибо, – сказала она.

И ушла.

На следующий день на заре, после ночного перехода, она уединилась на берегу ручья – как она делала часто, чтобы помыться и подкрасить волосы. Там она собрала восемь разных сортов трав, в том числе три стебля пассифлоры, которые она выбрала из-за их красящей пыльцы. Затем она оторвала от ствола дерева два толстых куска коры и согнула их в форме ковшиков. Она налила в один из них немного чистой воды и добавила туда измельченные травы. Оставив настаиваться эту смесь, она взяла свечу и маленьким ножом срезала четыре сантиметра от верха, не повредив при этом фитиль. Положив восковую стружку во второй ковшик из коры, с помощью огнива и трута она зажгла пучок сухих веток и принялась аккуратно растапливать кусочки свечи. Процедура была сложная: следовало поддерживать в горячем состоянии растопленный воск достаточно долгое время, чтобы смешать его с травяным настоем и древесиной, которая частично впитала в себя охлажденный экстракт. По мере застывания смеси нужно было придать свече первоначальный вид. Анкс завернула ее в свиток, используя его как форму для свечи, и принялась заполнять эту форму воском, капля за каплей, вокруг фитиля. Она осталась довольной конечным результатом. После полировки свеча выглядела как новая, в ее верхней части были заметны мелкие частички древесины, но в этом не было ничего необычного.

Возвратившись в повозку Флодоара, забывшегося глубоким сном, она положила свечу сверху на другие свечи, лежавшие за рабочим столом. Она заметила, что оставалось еще шесть свечей.

Анкс не могла предвидеть, когда именно Флодоар зажжет отравленную свечу. Прошло почти десять дней. Флодоар зажег эту свечу посреди ночи, когда обозы медленно двигались по берегу реки. Огонь пылал в камине, и люк в крыше повозки был полностью открыт. Девочка сразу же сделала вид, что хочет спать, и стала закрывать люк.

– Почему ты закрываешь окошко? – спросил Флодоар.

– Близится гроза, если мы оба уснем, дождь может нас затопить к утру.

– Ты думаешь, мы сможем уснуть?

Повозку резко подбросило.

– Разве заснешь при такой качке?

– Я устала, учитель. У вас у самого изнуренный вид…

– Да, это правда.

Анкс, волнуясь, посмотрела на пламя свечи. Дым был не такой, как обычно: более густой и белого цвета. Она отошла, чтобы им не дышать, и, закутавшись в одеяло, села возле своего маленького письменного стола. Она прикрыла нос тканью и из полумрака следила за учителем сквозь опущенные ресницы.

Настой, который она использовала при изготовлении свечи, часто применялся у нее на родине, в Ирландии, где прошло ее детство. При употреблении с молоком этот гипнотический состав действовал как снотворное, но при вдыхании его паров с дымом можно было буквально свалиться с ног. Пастухи при перевозке овец с одного острова на другой на маленьких лодках использовали это средство каждый раз, чтобы временно парализовать животных.

Флодоар не переставал тереть слипающиеся глаза. Он кашлянул. Дым начал сгущаться над его головой. Учитель сделал попытку подняться, чтоб открыть крышку люка, но тут повозку снова сильно подбросило на кочке, и он упал на пол. Он так и остался лежать без движения. В глубоком обмороке.

Анкс вскочила и широко раскрыла дверь повозки. Из своей сумки она достала другую свечу и зажгла ее вместо отравленной. Быстро проветрив помещение, Анкс закрыла дверь на задвижку. Затем она стала действовать проворно и без суеты. Она сняла цепочку с ключом с шеи Флодоара и села за его стол возле камина. Она развернула свиток, достала вторую свечу из сумки и принялась растапливать ее с помощью обгоревшей головешки из камина. Как только воск стал достаточно мягким, Анкс взяла ключ и приложила его к воску, чтобы получить слепок. Она проделала эту процедуру пять раз: сделала отпечатки с двух сторон, отпечаток ребра с той стороны, где не было бородки, самой бородки и, наконец, головки ключа. Она время от времени с беспокойством посматривала на своего хозяина. Казалось, что резкие толчки вот-вот разбудят его, а его тело покачивалось так, что казалось, будто он хотел подняться. Перед тем как спрятать свиток и повесить ключ на шею Флодоара, Анкс внимательно проверила, все ли отпечатки ключа получились. После этого она приступила к наиболее опасной части операции. Ей пришлось приподнять учителя за плечи, чтобы надеть ему на шею цепочку. Анкс оказалась с ним буквально нос к носу, сердце ее бешено колотилось: в любой миг он мог прийти в чувство. Он тяжело дышал, его глаза были плотно закрыты, как во сне. Анкс поднялась. Она запыхалась. Прикрыв библиотекаря своим одеялом, она положила его голову на свернутую рубашку. Анкс не смогла бы дотащить его до кровати.

После этого она отперла дверь.

Часом позже хозяин пришел в чувство, но ничего не мог вспомнить. Анкс рассказала ему, что он заснул за столом и упал после очередного толчка повозки. Она была обеспокоена и все это время оставалась рядом с ним.

Флодоар лишь сокрушался по поводу потерянного для работы времени…

В последующие дни все свободное время Анкс использовала для изготовления дубликата ключа. Она подбирала очень прочные кусочки дерева и кончиком ножа терпеливо обтачивала их, пока те плотно не приставали к воску. Завершающая стадия работы была наиболее сложной, и несколько раз подряд дубликаты ломались под нажимом ее пальцев. После шестой попытки у нее в руках наконец оказался ключ.

* * *

С прибытием византийских солдат четыре повозки стали охранять еще тщательнее. Теперь их сторожили еще восемь охранников, и это означало, что общее количество охранников составляло теперь двадцать человек. Но Анкс знала время смены часовых. Она также знала, что в ее распоряжении было только двадцать секунд, чтобы незаметно приблизиться к загадочному грузу – пока солдаты обменивались парой слов во время смены караула. Девушка также прекрасно понимала, что второй попытки не будет. Если ее поймают, для нее все будет кончено. Как-то раз караван остановился на целый день, и Анкс подумала, что ее время пришло. Она взяла с собой свечку. Ночью невозможно было бы воспользоваться свечой – свет был бы виден сквозь щели между досками и железными листами. Днем такой опасности не было.

Как и на Труа, Анкс воспользовалась тем, что шел дождь. Все четыре повозки были составлены одна возле другой, образовывая квадрат. Девушка притаилась за кустом, метрах в двадцати от колеса ближней повозки. Покрыв волосы вощеной тканью, чтобы не смыло дождем краску с волос, она ждала смены караула. Стражники прибыли с небольшим опозданием, и заждавшиеся солдаты поспешили вернуться в караван. Такая возможность могла больше не представиться. Анкс вскочила. Она так быстро сорвалась с места, что чуть было не поскользнулась на мокрой земле. Держа ключ в правой руке, она протиснулась между двумя повозками и замерла на подножке, удерживая равновесие. Она запыхалась и стала вытирать со лба струившийся пот. Несмотря на спешку, она, как никогда, делала все быстро и точно. К ее огромному облегчению, ключ подошел к замку. Анкс начала двигать язычок замка очень осторожно, не торопясь. Это было настоящей мукой; она чувствовала, как механизм поддавался и как при этом дерево гнулось в ее пальцах. Сцепив зубы, она задержала дыхание. Ключ провернулся на треть. За повозкой раздался чей-то голос. Ключ провернулся еще на четверть. Голос приближался. Анкс больше не слушала. Она резко провернула ключ до конца.

И ключ сломался.

Анкс пребывала в полной растерянности, с обломком ключа в руке. Она посмотрела на запертую дверь. Нужно было бежать, и как можно быстрее. Немедленно. Взобраться на крышу или спрятаться под колесами. Действовать. Она нагнулась, чтоб попробовать извлечь пальцами щепки, застрявшие в замке, – она ни в коем случае не хотела оставлять никаких следов, если бы ей удалось убежать. Она стала вытягивать щепку, и, к ее удивлению, дверь подалась на нее. Защелка открылась до того, как деревянный ключ сломался! Дверь была отперта!

Анкс юркнула в повозку и оказалась в темноте.

Дыхание постепенно выровнялось, она подождала, чтобы убедиться в том, что ее проникновение в повозку не было замечено солдатами. Анкс не знала, остались ли следы на раскисшей земле или грязь на подножке. Но благодаря дождю стражники были явно менее внимательны. Следующая смена караула будет через два часа. До этого нельзя выходить из повозки. Дождь сильно барабанил по железным листам, которыми была обита крыша повозки. Они были подогнаны так плотно, что не пропускали ни одного луча света.

Анкс вынула из-под платья свечу и немного влажные от дождя трут и огниво. Пришлось немного повозиться, прежде чем затрепетало маленькое пламя, которое тем не менее осветило все вокруг нее.

Осмотревшись, она шепотом проговорила:

– Опять книги…

Она была разочарована.

Эти книги не были заперты в ящиках, как те, что она видела раньше. Удерживаемые ремнями, они неровными рядами стояли на полках. Всего было не более тридцати томов, да еще железный ящик в глубине повозки. Большие книги красного цвета были переплетены с помощью деревянных дощечек. Анкс взяла первую из них и открыла ее. Она увидела только большие цветные иллюстрации, занимавшие целые страницы. Никакого текста, за исключением нескольких комментариев. Первый рисунок, который она разглядела, изображал нечто вроде летевшего по небу разгневанного демона, из пальца его извергался поток пламени, направленный на бедного мужчину, стоявшего перед саркофагом на коленях, широко раскинув руки. Надпись на латыни была выгравирована золотом на пламени: «Джинн наказывает Анура, священника из Египта, за осквернение святого грота Соломона». Анкс перевернула страницу и увидела другой рисунок, изображавший того же демона и то же наказание, но жертва была другая: «Джинн наказывает Тарквина, центуриона Марка Аврелия, за осквернение святого грота Соломона». Третий рисунок – и третья жертва: «Джинн наказывает Хинкмара ибн Жобаира за осквернение святого грота Соломона». Анкс внимательно посмотрела на этот грот – он был пустым и темным, со странным камнем посредине, который, очевидно, и защищал Джинн.

Она вернулась к началу книги и остановилась на рисунке, занимавшем две страницы; он изображал того же Джинна, связанного и находившегося перед царским троном, с низко опущенной головой, а рядом с ним стоял огромный бронзовый сосуд. Светящийся нимб окружал голову царя, вершившего правосудие. Это был Соломон.

Просматривая рисунок за рисунком, Анкс узнала всю историю этого загадочного демона: когда царь отправился совершать ритуальные окропления за пределами дворца, он снял священное кольцо и оставил его на хранение жене. Джинн воспользовался этим и, явившись в облике мудрого царя перед женой Соломона, выманил у нее кольцо. Весь царский двор, увидев кольцо, которым удалось завладеть Джинну, принял сторону самозванца. Демон стал царствовать, а Соломон вел жизнь обычного смертного. Но Джинн знал, что сын Давида был очень хитрым и что царствование его будет недолгим. И тогда он принялся тщательно записывать все знания, которые открывало кольцо своему властелину, но таким властелином мог быть лишь Соломон. В четырех огромных книгах Джинн записал знание Всего, ответы на тайны и конец Сомнению, мучавшему сынов человечества. Он закончил эту работу и спрятал книги в основании трона, когда Соломону удалось отвоевать дворец и разоблачить перед всеми демона. Соломон вновь стал царем и назначил Джинну вечное наказание: тот стал хранителем самого драгоценного из сокровищ, того самого, над описанием которого трудился и которое никому не удалось найти. С тех пор Джинн пребывал в ожидании, заключенный в огромный бронзовый сосуд.

После страниц, посвященных легенде о Джинне, Анкс нашла рисунки, рассказывающие о Великом крестовом походе, совершенном за двадцать лет до этих событий! Это было описание героического въезда Хьюго де Шампань в Палестину, открытия библиотеки Хинкмара ибн Жобаира в Алеппо и прибытия в Иерусалим. После этого рассказывалось о башне Соломона и, наконец, о гроте. Анкс наклонилась и внимательно всмотрелась в рисунок. Она узнала графа, которого видела в Труа, Хьюго де Пайена! Что это все означало? Создавалось впечатление, что это было написано для посвященных.

Девочка встала и взяла вторую книгу. Она была похожа на первую. Анкс открыла следующую, потом еще одну. Все они были одинаковыми.

Кому они предназначались?

Анкс продолжила свое занятие. В книге были портреты девяти рыцарей. Каждого прославляли так, словно он был святым или ангелом. Первым был изображен Измаль Ги, первооткрыватель пещеры, затем Карл де Рюи, маг, умеющий управлять джиннами, далее де Сент-Аман, инженер, который должен был обеспечить перевозку саркофага в случае, если бы сферы дю Гран-Селье не сработали, потом остальные. Все руководство Милиции было представлено здесь, а также таинственная атрибутика.

На четырех страницах содержалось описание четырех книг Джинна-отступника.

«Так вот что они ищут! – подумала она. – Вот что так напугало Игнатиуса, переводчика песней Соломона! Книги… Универсальное знание, конец тайнам… Но какое знание! Они сделали все эти рисунки… для того, чтобы передать их в один прекрасный день епископам, патриархам, народу! Чтобы объяснить необъяснимое! Милиция разыскивает книги, и Флодоар знает обо всем этом…»

Нет!

Нет, этого не может быть!

От внезапного озарения у нее заледенела кровь.

Четыре повозки?

Она медленно повернула голову и посмотрела на железный ящик в углу повозки.

Четыре повозки.

Она поднялась и подошла со свечой ближе. Она опустилась на корточки.

Ящик не был заперт.

Анкс открыла крышку.

На дне между двумя дощечками лежала стопка листков. Таких же, как на рисунке, на котором были изображены рыцари Милиции.

Анкс вздрогнула.

Золотая застежка скрепляла дощечки.

Анкс лишь дотронулась, и раздался легкий щелчок.

Она вспомнила об изображении страшного демона, осужденного Соломоном.

Вынула рукопись и положила ее перед собой.

Она больше не слышала шума дождя, не думала об опасности, она была словно зачарована.

Перед ее внутренним взором снова возникла сцена наказания.

Она поднесла свечу и посмотрела на первую страницу.

Ничего.

Чистый лист.

Она осторожно перевернула страницу.

Ничего.

Снова чистый лист.

Анкс была заинтригована, она стала быстро листать страницу за страницей.

Ни одной строчки, ни слова.

Как это возможно?

Она подумала сначала о симпатических чернилах или о световом эффекте, но дойдя до середины книги, поняла: на этих двухстах страницах от величайших знаний осталось лишь четыре знака, написанных крошечным шрифтом в середине книги: А С 0 4.

«Это все знание мира?»

Джинн и священное кольцо, деяния Соломона – все это сводилось к простому коду? А остальные три книги?

«Но если у них книги Джинна, – размышляла Анкс, – если они раскрыли его тайну, что они ищут в Святой земле?»

Она снова подумала о странном камне в гроте Соломона. О трех погибших. И опять о Джинне.

На одном из рисунков, на том самом, который изображал странный камень в пещере, была надпись на латыни: «Блеск Бога».

Анкс уселась и принялась ждать момента, когда сможет выбраться из повозки.

Она ничего не понимала.

Глава VII
Челнок между двумя мирами

Незнакомец, это львиная доля.

Франсуа Араго

Как только «Карлус Магнус» вышел из Отранты в открытое море, Козимо расположился на носовой части корабля и все время оставался там. Он не отрывал взгляда от горизонта.

До самого Корфу не было никаких происшествий. Остановка на острове была короткой, теперь паломники направились к Криту. На этот раз был отдан приказ кораблям находиться поближе друг к другу, а солдаты Милиции проявляли сильную обеспокоенность. Было известно, что в этих водах опасно, так как поблизости находились эскадры магометан. Козимо не терял бдительности ни на минуту. Он постоянно держал в поле зрения «Л'Актурус», который был головным кораблем флотилии. На море начинался шторм. Они уже прошли грозовой фронт и густой утренний туман, значительно уменьшавший видимость. Порывы ветра также замедляли скорость движения кораблей.

Однажды вечером Козимо наконец заметил тот знак, появления которого ждал еще с момента отправления из Отранты. Перед форштевнем «Карлуса Магнуса» он разглядел две большие плывущие по волнам бочки. Потом появилась и третья. Не было сомнения – эти бочки были спущены с «Л'Актуруса».

На рассвете следующего дня, когда легкий туман стелился над водой, в борт «Карлуса Магнуса» ударилась лодка. Все корабли флота еще стояли на якоре. Двое матросов с корабля Хьюго де Пайена поднялись на борт, чтобы попросить помощи. Оба были бледными, изможденными из-за бессонной ночи.

– Наши запасы питьевой воды пришлось выбросить, – сказал один из них. – Многие заболели. Неизвестно, вода из какой бочки заражена – та, что мы брали в Отранте, или та, которой мы запаслись в Корфу, поэтому пришлось их все выбросить за борт.

– Господин де Пайен знает, что вы собираете дождевую воду, – продолжил другой. – Он полагается на вашу доброту и надеется, что вы поможете спасти его судно.

– Безусловно, – подтвердил де Сент-Аман, который внедрил знаменитые системы сбора дождевой воды на своем корабле.

В своих расчетах Козимо учел и эту систему снабжения водой.

Вскоре два бочонка воды были приготовлены для отправки на «Л'Актурус».

– Этого должно хватить на первое время экипажу и облегчить состояние больных. Немного позже мы доставим вам еще.

При помощи фалов первый бочонок был спущен в лодку, где ждали двое матросов. Де Сент-Аман обратился к экипажу «Карлуса Магнуса»:

– Кто отправится в лодке за ними? Ведь надо доставить и второй бочонок.

Он хотел указать в направлении корабля де Пайена, но, к его удивлению, сквозь утренний туман он ничего не увидел: вместо того чтобы рассеяться, туман стал таким плотным, что не видно было ни одной мачты, в каком бы направлении он ни посмотрел. Призыв де Сент-Амана был встречен холодно. Двое матросов де Пайена тоже стали беспокоиться из-за переменившейся погоды.

– Так как же?! – воскликнул де Сент-Аман. – Корабли еще на якоре. Ветер слабый. Вам нечего бояться тумана!

– Я пойду.

Это был Козимо.

– Благослови тебя Бог, юноша. Нам нужен еще один человек.

– Я тоже пойду.

Голос прокатился эхом за спинами стоявших на палубе. Это Слепой вызвался идти вместе с Козимо.

– У меня еще есть сила в руках, – сказал он. – А одной пары глаз достаточно, чтобы управлять лодкой. Вы не можете мне отказать – я очень хочу хотя бы один раз вам помочь. Я справлюсь.

Де Сент-Аман подошел к нему.

– Как тебя зовут?

– Клинамен.

– Ты можешь плыть.

Для Козимо и старика приготовили шлюпку. Укрепили бочонок с питьевой водой. Туман был все таким же плотным и расползался, как по чьему-то злому умыслу. Прежде чем следовать за людьми де Пайена, Козимо приметил, в каком направлении движутся волны, чтобы не сбиться с курса.

– Будем надеяться, что он не переменится, – сказал Слепой, будто прочитав мысли своего компаньона, который как раз подумал о ветре.

После нескольких взмахов веслами они перестали что-либо видеть. «Карлус Магнус» пропал из виду, они медленно двигались в густом тумане. Всплески весел звучали приглушенно. Козимо и Слепой молчали, сидя друг напротив друга, а между ними была установлена бочка. Юноша разглядывал величественную фигуру старика, его покрытое морщинами лицо, белые волосы, сливающиеся с туманом – он был похож на священника с кадилом.

– Надеюсь, что болезнь, поразившая людей с «Л'Актуруса», приключилась именно из-за питьевой воды и нас там не ожидает что-либо более серьезное, – произнес Слепой.

Козимо хотел было что-то сказать, но в этот момент вдруг увидел, что лицо Слепого преобразилось. Черты его лица изменились, они были почти… знакомыми.

– Мы никогда раньше не встречались? – спросил Козимо неуверенно. – Вы мне кого-то напоминаете.

– Такое возможно. После определенного возраста внешность людей становится типичной. Глупцы выглядят глупцами, сильные люди – сильными; смельчаки, лжецы, задиры, герои, трусы – каждому типу человеческого характера соответствует определенный тип внешности. Люди полагают, что проводят жизнь, создавая свои империи или разрушая империи других, а я на это вот что скажу – они проводят время, творя свое лицо.

– А вы, какой у вас тип лица?

– Меня всегда привлекали тайны. Поэтому мое лицо должно быть таинственным. Но все же не мне об этом судить.

Они снова надолго замолчали. Козимо, тем не менее, был уверен, что лицо старика действительно преобразилось…

Он повернулся в надежде увидеть очертания кораблей флотилии или хотя бы первой шлюпки. Но вдруг в нескольких кабельтовых от их лодки раздался грохот. Этот звук как бы разрубил плотный воздух. Белесый туман осветился в зловещие желто-красные тона.

Огромный военный корабль, появившийся ниоткуда, прошел мимо их лодки, рассекая волны, и тут же пропал из виду. Это была галера с тремя рядами весел.

– Пираты? – спросил Козимо.

– Нет, – спокойно ответил Слепой.

Тут же раздались новые взрывы. Вскоре послышались крики, в воздух полетели куски дерева, заревели корабельные гудки. Лодка, в которой сидели Козимо и Слепой, закачалась на волнах, поднятых атакованными кораблями. На корабли паломников обрушился целый флот! Ночь и туман скрывали нападавших. Человек без рук и лица уже много дней выжидал благоприятной погоды. Нападение было полной неожиданностью для паломников.

Козимо и Слепой налегли на весла. Они сбросили в воду бочонок, чтобы легче было грести. С большим трудом они добрались до правого борта «Л'Актуруса». Часть его палубы уже была охвачена огнем. Вражеский корабль взял его на абордаж. Не раздумывая, Козимо ухватился за канат, свисавший с реи, и полез вверх, туда, где разгорелся бой. Он добрался до края борта и спрыгнул на палубу. Внизу, на воде, он увидел Слепого – его лодка попала в кильватерную струю корабля, и он пытался отвести ее в сторону. Он исчез в тумане, как призрак.

Козимо пробрался к самой мачте. С возвышения ему открылся размах сражения. На паломников обрушились десятка два вражеских кораблей. На абордаж брали корабли под командованием рыцарей, другие же просто отправляли на дно при помощи дьявольского оружия, о котором юноша никогда не слышал. Это оружие рассеивало над водой толстым слоем какое-то черное вещество, которое нападающие поджигали огненными стрелами. Козимо впервые видел, как горит вода. Кораблям христиан некуда было деться от огненной стихии, и они загорались, словно солома. Козимо видел, как люди бросались за борт, тут же сгорая заживо в полыхающем океане. Огонь окрашивал туман в черный и красный цвета.

На палубах «Л'Актуруса» бушевала битва, но защитников было мало, так как часть людей отравилась полынной водой. Козимо поискал глазами оружие. Он соскользнул по топенанту вниз и спрыгнул в нескольких шагах от солдата, лежавшего неподвижно. Козимо схватил его меч и ринулся в самую гущу боя.

На главной палубе двое нападающих с кожей бронзового цвета бросились к нему. Первый толкнул юношу, а второй замахнулся уже покрытой кровью саблей, целясь в шею…

Казалось, смерть была неизбежна.