Текст книги "Блеск Бога"

Козимо распечатал план корабля и вышел из зала.

Через час Козимо уже находился в носовой части корабля. Услышанные на челночном судне обрывки разговора подтверждали правильность его расчетов – именно здесь находились Робер де Крон и его команда. Очень скоро Козимо понял, что дальше пути нет. Все передвижения в этом секторе строжайше контролировались. В коридорах были установлены термочувствительные камеры, а каждый выход охранялся андроидами.

«Удивительно, что люди, которые призваны охранять нас, так охраняют самих себя!» – подумал Козимо.

Он заметил посты проверки документов. Пройти можно было, только предъявив необходимое разрешение, более того, Козимо видел, как солдаты неоднократно требовали какие-то дополнительные подтверждения.

«Нужно будет обязательно найти выход, – подумал Козимо. – А прежде всего необходимо найти кого-то, кто поможет пройти дальше. Кого-то достаточно влиятельного».

Вернувшись в центральную часть корабля, он остановился перед церковью, находившейся ближе всего к первому контрольному посту. Это была церковь Святого Иуды. Козимо обратился к нищему, стоявшему у входа, под колоннами. Он бросил ему монету и спросил, часто ли рыцарь де Крон приходит слушать мессу.

– Де Крон? Нет. Я его еще ни разу не видел. Но зато кое-кто из его людей часто приходит сюда помолиться. Ничего не скажу о них плохого – благодаря им я и зарабатываю.

– Люди де Крона бывают здесь?

За такую информацию он одарил нищего еще одной монетой и двинулся в направлении другого затемненного на схеме сектора – к левому крылу корабля.

Чем ближе он подходил к этому сектору, тем пустыннее становилось вокруг. Это показалось ему странным. Наконец он добрался до места, где не было ни души. Казалось, Козимо был единственным пассажиром на корабле. Голые белые стены, ни одного контрольного экрана. Даже стражников-андроидов не было видно.

Он пошел по коридору. Никаких дверей. При ярком освещении все казалось каким-то нереальным. Ни единого звука. Козимо внимательно огляделся вокруг – никакого намека на видеокамеры. Белый цвет усиливал неприятное ощущение полной изолированности, Козимо, резко остановился. За ним стоял стражник-андроид. Он появился совершенно внезапно.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. – Ваши документы!

Козимо протянул ему свою карту. В это время подошли еще двое стражников.

Первый проверил документы.

– Вы находитесь не в своем секторе, Чосер.

– Совершенно верно. Я заблудился. Я воспользовался не тем транспортером.

– Вы должны немедленно покинуть это место, – сказал андроид, возвращая Козимо его карту.

– Хорошо. Тогда покажите мне дорогу, сам я не найду выхода.

Трое стражников довели Козимо до площадки и ушли только тогда, когда убедились, что он сел на транспортер.

Козимо решил расспросить пассажиров. Один из них сказал, что Карл де Рюи, возможно, находится в этой части корабля.

– Мой сосед по сектору, – поясни «он, – занимался техническим обслуживанием корабля до отправления, так он рассказывал, что уже тогда вход в этот сектор был запрещен. Он считает, что Карл де Рюи уже несколько недель живет там и даже не высаживался в Труа.

Козимо вспомнил, что Карла действительно не было на большой мессе перед отправлением.

– Он никогда никого здесь не видел, – добавил попутчик. – Окружение де Рюи так же невидимо, как и он сам.

Эти длинные окружные коридоры… Являются ли они буферным сектором, необходимым, чтобы полностью изолировать то, что находится внутри?

«Изолировать что или кого? – думая Козимо, – Почему Карл де Рюи применил такую мощную систему охраны? И по какой причине он раньше других обосновался на корабле?»

Козимо Ги основывал свою стратегию расследования на знании характеров рыцарей, учитывая возможность вступить с ними в контакт через кого-нибудь из же окружения – к кому будет проще подступиться. Если Карл действительно здесь и Козимо не удастся найти посредника, к нему будет трудно приблизиться.

Прежде чем вернуться в каюту, Козимо придумал, что он скажет Полибюсу. За обедом летописец не произвел на него впечатления примерного христианина, поэтому Козимо решил, что «Чосер» станет верующим-фанатиком и будет проводить большую часть дня в часовнях корабля. Такое прикрытие вполне могло срабатывать какое-то время. Он должен вести себя как можно более непринужденно и стараться быть незаметным. Он должен собрать информацию, находить правдоподобные предлоги для своих отлучек и затем поскорее покинуть этот караван.

Дневная разведка подтвердила, что он хорошо знает устройство корабля: пожалуй, ничего не изменилось в новой модели по сравнению с Азимо-4, если не считать увеличения размеров и трех дополнительных пассажирских секторов. Зайдя в каюту, Козимо достал распечатанный листок и решил восстановить по памяти то, что видел. Не торопясь, так как ему никто не мешал, он начал заново чертить схему всего корабля. Не показывая на плане пассажирские секторы, он наносил коридоры и технические пространства между отсеками, использовавшиеся при строительстве. Именно в таких местах он играл ребенком, когда жил на Таборе. Существовал еще огромный туннель, проходивший по центру корабля, как своего рода полый позвоночник, функцией которого было создание искусственной гравитации.

На следующий день Козимо скопировал составленную схему на портативный экран и отправился проверить некоторые детали на месте. Все соответствовало.

Немного позже каюту вошел взволнованный Полибюс.

– Открытие! – воскликнул он. – Робердс Крон должен сегодня посетить в лепрозории больных, отправившихся в паломничество. Еще никто об этом не знает. Пойдем!

Лепрозорий и диспансер находились в задней части корабля. Паломничество из Труа было примечательно тем, что не отказывали никому, включая прокаженных, умирающих и сирот. Исключением были еретики и отлученные от Церкви. Такое истинно христианское отношение встретило всеобщее одобрение.

В лепрозорий можно было попасть только через огромные сады – легкие корабля.

Когда Козимо и Полибюс прибыли на место, там уже собралась толпа. Многим хотелось увидеть рыцаря. Люди были взволнованы до предела. Из уст в уста передавались легенды о де Кроне и его собратьях по Христовой Милиции.

– Эти рыцари – святые! – воскликнул какой-то старик.

– Говорят, что они могут благословлять, как священники, а некоторые из них обладают силой исцеления, – прошептала, как бы открывая страшный секрет, молодая женщина с ребенком.

– Рассказывают, что они могут ходить по воде и через огонь. А Хьюго де Пайен может убить одним своим взглядом.

– Когда они спят, от них исходит сияние. Кто-то это видел!

– Как только мы прибудем в Святую землю, они уничтожат всех иноверцев. Они готовят почву для второго пришествия Христа!

Полибюс все тщательно записывал. Он повернулся к Козимо.

– Лучше и не придумаешь. Ты представляешь, что происходит? Мы присутствуем при рождении мифа.

Но причиной такого оживления было не только то, что всем не терпелось увидеть одного из двух хозяев Азимо. Через сад по той же дороге, во которой должен был пройти де Крон, шли бывшие блудницы Эрихто – это и будоражило толпу. Несмотря на скромную одежду, чтение псалмов и потупленные взгляды, девушки вызывали у всех нездоровое любопытство, а для некоторых они были настоящим искушением: бурное прошлое, молодость, гармоничные черты лиц, соблазнительные очертания грудей, которых не могли скрыть белые платья новообращенных, даже исходивший от этих девиц аромат…

– Разве такие исправятся! – посетовала какая-то старуха, глядя на них. – Если начали зарабатывать, продавая свое тело, то такими и останутся.

Несмотря на отпускаемые в адрес девушек замечания, Эрихто оставалась невозмутимой и держалась надменно.

Наконец появился Робер де Крон и его свита. Стихли разговоры, прекратились подмигивания. Все старались протиснуться вперед. Полибюс то и дело подпрыгивал, чтобы лучше рассмотреть рыцаря.

Что же касается Козимо, он не тратил времени на разглядывание де Крона, зато внимательно изучал окружавших рыцаря людей. Это были, в основном, оруженосцы и церковники. Все они были мрачными и сдержанными, как и их господин, и шли быстро.

Вдруг Козимо узнал одного из сопровождающих: это был Оберон де Сентив, которого он встречал в Труа! Священник, приходивший в ателье Гаргсаля забрать книгу с иллюстрациями. Козимо хорошо запомнил эти обвислые щеки и бегающие глазки. С этого момента он не выпускал его из вида. Де Сентив был единственным, не сумевшим скрыть, что на него произвели впечатление красавицы Эрихто, проходившие через сады. Он даже обернулся, чтобы лучше рассмотреть раскаявшихся грешниц. Кроме Козимо, никто не обратил на это внимания. Де Сентив замешкался на какое-то мгновение, а потом присоединился к своему господину, которого уже окружили больные.

В ту же секунду к Козимо подошел Полибюс.

– Ты видел этих девушек? – спросил он. – Похоже, они надеются искупить грехи, совершив паломничество. Это бывшие блудницы?

– Если верить тому, что говорят, да.

Но Козимо возвращался мыслями к де Сентиву. Этого человека с чувственной натурой будет легко подкупить. Если в Труа он рискнул заказать копию запрещенного произведения и привезти его с собой, то не устоит перед соблазном и захочет большего. А Оберон входит в свиту Робера де Крона. Он наверняка занимает при нем важный пост.

Козимо видел, как девушки Эрихто исчезли в саду, и пошел вслед за ними, якобы из желания удовлетворить любопытство Полибюса.

Прежде всего ему нужно было постараться каким-то образом изолировать одну из них и сделать все, чтобы она вернулась к старому занятию. Об этих кающихся блудницах он знал только то, что говорили все вокруг, и с чем он был согласен: не может быть, чтобы все эти девицы искрение раскаялись. Должна найтись хоть одна, менее чистая душой, не с такими благими намерениями, как ее сестры. Одной было бы достаточно. А уж потом он сможет свести ее с де Сентивом и, уже исходя из его реакции, решит, станет ли он тайным союзником священника или будет его шантажировать. В любом случае он, так или иначе, получит информацию о де Кроне и Милиции.

Он подошел вплотную к группе, остановившейся на берегу озера, где девушки распевали хором гимны. Паломники молились. Девушки молитвенно сложили руки и склонили головы, покрытые капюшонами из тонкой белой ткани. Голоса их были ангельски чисты. Коэимо насчитал двадцать четыре девушки. Закончив песнопения, они вслед за своей хозяйкой поднялись с колен. Эрих-то отправила их собирать милостыню для больных и сирот.

Козимо наблюдал за выражением их лиц. Девушки часто краснели и опускали головы. Козимо все же не терял надежды отыскать среди них наименее «добродетельную». Долго ждать не пришлось. Одна из грешниц не отвела взгляд. Это длилось несколько мгновений, но этого было вполне достаточно. Девушка чуть ли не улыбалась, подойдя к нему и протягивая кружку для сбора милостыни. Она лишь слегка опустила голову, и Козимо смог рассмотреть черты ее лица: белая кожа, синие миндалевидные глаза, длинные ресницы, алые, красиво очерченные губы. Он достал из кармана монету и положил ее в кружку.

– Благодарю, – сказала девушка. – Я не сомневаюсь, что в следующий раз вы пожертвуете больше.

– В следующий раз?

Но она уже развернулась и исчезла.

Козимо попытался узнать распорядок дня девушек Эрих-то. Молодые паломники сказали ему, что девушки ходят на мессу в церковь под номером 42. В следующий pas они должны были явиться туда на молитву Ангелу Господню. В небольшой церкви, когда подошло время, Козимо подыскал подходящее место и приготовился ждать; вскоре появились девушки и поднялись на верхний этаж, куда мужчинам вход был запрещен. Козимо все никак не находил ту, которую искал. Ему со своего места нелегко было за ними наблюдать, но девушки видели всех – Козимо в этом не сомневался. Он-то как раз был на виду.

После службы он остался ждать у выхода. Группа девушек прошла мимо него. Ни жеста. Ни взгляда. Он незаметно пошел за ними и тут заметил, что одной девушки не хватает – их было двадцать три!

Он вернулся в церковь и поднялся на второй этаж, предназначенный для женщин. Никого. И вдруг за колонной, у входа, Козимо увидел знакомую ему кружку для милостыни – край белой вуали.

– Вы заставили меня ждать, – произнесла девушка.

У нее казался необыкновенно нежный голос.

Она проворно открыла дверь, невидимую в полумраке, и они очутились во дворе за церковью.

Не опасаясь больше посторонних взглядов, она подняла капюшон и посмотрела Козимо прямо в глаза.

– Ты порядочный интриган, – сказала она ему, сразу переходя на «ты».

Козимо колебался: эта девушка имела явное превосходство. Возможно, даже слишком явное.

– А ты не из пугливых, – заметил он.

Она внимательно посмотрела на молодого человека.

– Твое имя?

– Чосер. А твое?

– Лис.

Лис была любимицей Эрихто, это она безжалостно перерезала горло двум наемникам в присутствии Человека без рук и лица.

– Впрочем, так меня звали раньше, – добавила она.

– Раньше?

– Сегодня у меня должно быть имя, более подходящее к случаю. Сестра Бланш или сестра Мария, например. Нужно, чтобы все забыли о моем прошлом, понимаешь?

– Благородная цель.

– И ради этой цели мы все направляемся в Святую землю. Ты, должно быть, знаешь об этом.

– Вы идете туда, чтобы заслужить прощение грехов, и никто не может вам помешать. Справедливо, что Милиция приняла вас в ряды паломников. Но, видишь ли, настоящие трудности возникнут лишь по прибытии.

– По прибытии?

Козимо посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Он долго обдумывал, как себя вести и что он должен сказать этой девушке, чтобы заставить ее согласиться с его предложением.

– Как вы думаете, что вас ждет в Святой земле?

– Хороший вопрос! Пока не знаю. А ты что, знаешь?

– Во всяком случае, мне известно, что в Тире есть много домов терпимости. Узнав, кто вы такие, некоторые из владельцев этих увеселительных заведений сразу же постараются прибрать вас к рукам. Вам нужно подумать о надежной защите.

– Защите?

– В Святой земле самое безобидное, что вам грозит, – это заключение в монастырь. В худшем случае вас насмерть забросают камнями или отправят в Тир. Кроме того, вас много, и вряд ли всем найдется место в монастырях – их там пока мало.

– И что же?

– Ну, поскольку речь идет об ограниченном количестве избранных, будет нелишним уже сейчас заручиться поддержкой влиятельного лица.

– Не себя ли ты имеешь в виду?

Лис погладила его по щеке.

– Нет, мне это не по силам.

Он мягко отвел ее руку.

– Но я знаю некоторых довольно влиятельных людей, кто смог бы обеспечить тебе там хорошее место. Им достаточно будет замолвить слово – и одна из настоятельниц монастыря на Востоке примет тебя с распростертыми объятиями. Без их заступничества тебе остается полагаться лишь на молитвы и слезы, в надежде кого-нибудь разжалобить.

Лис рассматривала его без смущения и ложной скромности. Она прекрасно понимала, что он имел в виду, Козимо чувствовал, что его расчет оказался верным.

– Что я должна делать? – спросила она. – Кто мне поможет?

– Если я могу «а тебя рассчитывать, – сказал Козимо, – я дам о себе знать и сообщу тебе подробности.

– Как и где?

Он посмотрел на церковь.

– Здесь, – сказал он. – Я оставлю тебе инструкции в письменном виде. Я назову тебе человека, а ты поведи себя с ним сама знаешь как, и тогда ты значительно увеличишь свои шансы. Ты сумеешь обмануть бдительность своей хозяйки?

Лис улыбнулась.

– Можешь не сомневаться.

На этом они и расстались.

Козимо решил, что девушка легко поддалась на его уговоры только благодаря своим дурным наклонностям, он даже не подозревал, что ее игра – часть планов Человека без рук и лица…

* * *

На следующий день после этого разговора Козимо взял свою сумку, нашел укромный уголок на кораблей спрятал там оружие, пояса и документы, найденные на Таборе. После этого он направился в церковь Святого Иуды, которую посещали люди де Крона. Козимо показывался там в течение нескольких дней подряд. Он не пропускал ни одной службы, внимательно наблюдая за людьми из окружения рыцаря, особенно за Обероном де Сентивом. Тот появился в первый же вечер. Он всегда слушал одну мессу в день, в одно и то же время. Он постоянно выбирал себе место в одном и том же ряду, в некотором отдалении от своих собратьев. Козимо видел, как он истово молился, часто со слезами на глазах, бледный от страха в момент получения причастия.

На восьмой день наблюдений Козимо перешел от созерцания к действиям. Он сел за Обероном. Тот стоял на коленях, воздев руки. Месса еще не закончилась. Козимо написал несколько слов. Когда монах наклонился, чтобы забрать свой псалтырь, оставленный на скамеечке для молитвы, он увидел записку. Он так удивился, что забыл о молитвах. В записке говорилось, что одна из раскаявшихся девушек Эрихсто просит его покровительства и умоляет оказать ей честь выслушать ее. Просьба была так умело составлена, что не было никакого риска выполнить ее. Де Сентив обернулся. Козимо молился. Затем поднял голову. Их взгляды встретились. Козимо раньше видел, как де Сентив украдкой приходил к переписчику, видел, как тот слегка покраснел при виде девушек в саду, видел, как священник горько плакал во время мессы. Сейчас же перед ним был человек, одновременно и опасающийся, и сгорающий от любопытства. И этот человек поступил точно так, как и предвидел Козимо: слишком смущенный, чтобы на что-то отважиться, он отвернулся в полном смятении, не в состоянии принять решение. Тогда Козимо положил на то же место другую записку. После этого он взял псалтырь де Сентива, поднялся и вышел из церкви, распевая псалмы. Направляясь к выходу, он наблюдая за солдатами, охранявшими верующих во время мессы, опасаясь, что они могут наброситься на него. Но все обошлось. Он спокойно покинул церковь.

Удар был нанесен.

Во второй записке «Чосер» назвал свое имя, сообщил номер своей каюты и посадочной карты и дал понять Оберону, что постарается встретиться с ним в его секторе, чтобы вернуть ему псалтырь. Если тот не захочет принять его лично, Чосер воспримет это как отказ от его предложения и больше никогда его не потревожит,

* * *

На следующий день, вернувшись из столовой, Полибюс и Козимо обнаружили, что в их каюте все перевернуто вверх дном. Коэимо догадался, что Оберон распорядился проверить его. Он этого ждал: человек, приближенный к де Крону, не мог отважиться на какой-либо шаг, не наведя справок. Полибюс был больше расстроен, чем его сосед, который хранил псалтырь при себе и заранее надежно спрятал свои вещи: манускрипт новоявленного летописца унесли! Он был в панике.

– Все пропало! – можно было разобрать сквозь рыдания.

Козимо хотелось бы знать, что люди де Сектива могли прочитать о нем в сочинении Полибюса.

Он выждал день, а потом, облачившись в тунику паломника и подпоясав ее конопляной веревкой, взял в руки небольшой полотняный мешок, куда он положил псалтырь, и отправился в сектор Робера де Крона.

Все шло по плану. Псалтыря и имени Оберона де Сентива было достаточно, чтобы перед ним открылись все двери. Охранник попросил подтверждения в миссии де Сентива, и тот ответил, что действительно ждет Чосера.

Навстречу Чосеру вышел монах, на его голове был клобук из грубой шерстяной ткани.

Перед ними открылась дверь, и Козимо очутился в огромном зале, где он увидел военных, стоявших перед экранами с пультами. В обоих концах зала были большие окна – от пола до потолка. Свет как бы парил над головами людей и андроидов. Козимо и его проводник пройти вдоль платформы. Через несколько минут они попали в узкий коридор, каждый раз останавливаясь перед очередным тамбуром, который монах открывал с помощью специальной карточки.

– Меры предосторожности, – объяснил он.

– Понимаю.

– Как ни странно, отец де Сентив, кажется, забыл, что пригласил вас.

– Правда? Мне бы не хотелось его беспокоить. Он, конечно же, занят и не сможет меня принять. Мне лучше уйти?

– Нет, нет, – прервал его монах. – Напротив. Как только он о вас вспомнил, он сразу же закрыл собрание и заторопился на встречу с вами.

Монах прошел через боковую дверь, охраняемую двумя андроидами. Козимо наконец оказался на личной территории Оберона де Сентива. В комнате перед экранами работали пять роботов. Они поздоровались с посетителем. Монах открыл дверь, ведущую в кабинет святого отца, и пропустил туда молодого человека.

– Он скоро будет. Располагайтесь. Я вас оставляю.

Он закрыл за собой дверь.

И вдруг Козимо забеспокоился. А если Оберон придет не один? Если это ловушка?

Кабинет был по-монашески строго обставлен, без всяких украшений. Козимо заметил орудия самоистязания: плеть, власяницу и другие инструменты для умерщвления плоти. Зато он не увидел ни одного предмета культа – ни распятия, ни иконы. Он подошел к большому окну, выходившему в космическое пространство. Звезды двигались снизу вверх – казалось, что разворачивается свиток. Это было обычное смещение Азимо, вращавшегося вокруг своей оси. Время от времени вдали показывалась луна, находящаяся вблизи красной планеты: это была система Тоннер, где предполагалось сделать первую остановку.

Открылась дверь, вошел Оберон де Сентив.

Он был один.

Монаху было около пятидесяти лет. Лысый череп, приплюснутый нос, щеки, такие же обвислые, как и его ряса. Он был толстым, бледным, болезненного вида, с мешками под глазами и бесцветной толстой нижней губой.

Он принял Козимо на первый взгляд радушно» был услужливым, но держался настороженно. Казалось, он чем-то смущен.

– Добрый день, отец мой, – сказал Козимо. – Я принес вашу книгу – псалтырь, как мы и договаривались.

– Я вижу. Хорошо. Очень хорошо. Вы один?

Козимо кивнул.

– Никто за вами не следил? Вам не задавали никаких вопросов?

– Ничего необычного.

– Хорошо.

Де Сентив подошел к входной двери, чтобы убедиться, что она закрыта. Знаком он показал Козимо, чтобы тот последовал за ним в самый отдаленный угол комнаты, и там попросил гостя говорить шепотом.

– Я не знаю, как вы сюда попали, но это должно остаться сугубо между нами. Как вы обо мне узнали? Кто вам говорил обо мне?

– Никто, отец мой. Мы встретились по воле случая. Достаточно быть немного наблюдательным. Вы сами себя легко выдаете, если мне будет позволено так выразиться.

– К несчастью, мне об этом хорошо известно!

Де Сентив вытер пот со лба.

– Если я могу чем-то помочь… – начал Козимо.

– Мне помочь? Вы уверены? Меня можно только пожалеть.

Глазки у монаха забегали.

– На вашем месте, – сказал он, – я бы не интересовался, чем я занимаюсь.

Козимо опустил голову.

– Я мог уйти, – спокойно произнес он. – Если я вам не нужен, я исчезну, и вы больше никогда меня не увидите.

– Нет, подождите. Я этого не говорил. Останьтесь.

Монах переступал с ноги на ногу, по-прежнему избегая смотреть в глаза своему гостю. Наконец он спросил:

– А девушка согласна?

Козимо сразу же посерьезнел.

– Как я вам писал, она просит вашего заступничества. Она согласна на все. От вас зависит, как повернется дело.

Лицо монаха озарила улыбка, но она тут же исчезла.

– Как зовут эту малышку?

– Лис.

– Лис. Великолепно. Это одна из тех девушек» которые раскаялись в том, что совершили в прошлом?

– Совершенно верно.

– Тем не менее она согласна на… Вы понимаете?

Козимо поздравил себя с удачей. Оберон был уверен в непорядочности девушки.

– Я намекнул ей, что открытия, отбросив всякие предрассудки, перед таким набожным человеком, как вы, – значит сделать шаг навстречу своему спасению.

– И ей понятно, что это значит?

– Я думаю, что, поскольку вы ей заплатите благословением, а не деньгами, она будет считать, что ей простятся те маленькие радости, которыми вы ее одарите.

– О святое дитя!

Козимо, не поддаваясь священному трепету, согласно кивнул.

– Как все произойдет? – спросил де Сентив.

– Вас будут ждать за церковью под номером 42.

– Правда?

– Вас предупредят. Не волнуйтесь, эта девушка хитрее нас с вами.

– Эти чудовища все могут устроить. Ладно, значит, пусть будет так. Но все должно оставаться в тайне. Не играйте со мной, я многое могу и я знаю, кто вы такой.

– Разве я выиграю, если погублю вас?

Козимо откланялся, собираясь уходить. Оберон остановил его.

– Подождите. Для ясности. Что вы требуете взамен?

– Не знаю, отец мой. Если вы хотите сделать мне одолжение, для начала прикажите вашим людям вернуть манускрипт моему соседу по каюте. Это молодой безобидный писака, его сочинения не представляют для вас никакого интереса.

– Посмотрим.

– Что же касается моего вознаграждения, я оставляю это на ваше усмотрение. Когда дело будет сделано, вы мне скажете сами, чем вы можете помочь такому скромному паломнику, как я.

– Хорошо. Я подумаю. Я подумаю… Но больше не пытайтесь увидеться со мной. В следующий раз я сам вас разыщу. Мне нужно время. Нас не должны часто видеть вместе.

– Как вам будет угодно.

Де Сентив позвал монаха, который привел Козимо.

– Проводи моего приятеля Чосера, – сказал он повелительным тоном, но с улыбкой.

И Козимо покинул сектор Робера де Крона.

Первый «Контакт» оказался удачным.

Когда он вернулся в каюту, Полибюс по-прежнему горевал из-за украденного манускрипта. Козимо же занялся составлением инструкций для Лис.

* * *

Через два дня Полибюс нашел свою рукопись, которая непонятно как очутилась у него на кровати.

– Чудеса! – воскликнул он. – Слава Богу! Можно продолжать…

А Козимо приготовился ждать вестей от де Сектива.