Текст книги "Блеск Бога"

– Как я счастлив вас видеть! – воскликнул Козимо. – Я не был уверен, получили ли вы мое сообщение.

– Мы приехали в Труа все вместе, – сказал Круатандьё.

– Мы разыскали самый большой постоялый двор в городе, там мы и нашли твое послание. И вот мы перед тобой.

– А где Жазон? – спросил Козимо. – Он получил мои указания, не знаете?

– Получил, – ответил Круатандьё. – Он прибыл на Эерл под твоим именем и занял твое место. Все принимают его за Козимо Ги, так что все идет как по маслу.

Козимо был доволен.

– Не спрашивайте меня, для чего нужен этот спектакль на Эерле, – сказал он, – я сам еще этого не знаю. Просто я предпочитаю, чтобы некоторые считали, что я нахожусь далеко отсюда, в месте, где я якобы занимаюсь делами, никак не связанными с паломничеством в Иерусалим.

Козимо рассказал о своем возвращении в Гильдию Табора и об обстоятельствах смерти своего дяди. Он не упустил ни малейшей детали и подчеркнул, что Измаль готовился сопровождать паломников в Святую землю и что разгадка его гибели, безусловно, кроется в этом неожиданном решении.

– Это не обыкновенное паломничество, – пояснил Козимо. – От бывшего монаха, у которого я работаю писарем, я узнал, что с того момента, как объявили, что паломники будут находиться под охраной рыцарей, давших клятву их сопровождать, от желающих отбоя нет.

Он вынул письма де Пайена, которые нашел в кабинете своего дяди.

– Нет ни малейшего сомнения в том, что предатель, о котором здесь идет речь, должен, так или иначе, быть причастным к исчезновению Измаля. Хьюго пишет, что нельзя никому доверять. Я с ним согласен. Не сделал исключения даже для старика Рюиздаэля. Я замел следы, которые могут привести ко мне. Я оставил у себя эти бумаги, чтобы иметь преимущество перед другими, расследующими это дело. Кто бы это ни был. А сейчас нельзя терять время, нужно действовать. Хьюго де Пайен думает, что предателя нужно искать среди рыцарей, которые будут сопровождать и охранять паломников. По крайней мере, это кто-то из их близкого окружения. Я должен все узнать о каждом и о том, что связывало их с Измалем.

– Зачем? – спросил Ролан. – Зачем тебе заниматься этим темным делом, о котором ты практически ничего не знаешь?

– Мой дядя всегда ценил свое искусство и свою Гильдию превыше всего, – ответил Козимо. – Он любил работу, которой занимался много лет. Почему он решил все бросить и отправиться в Святую землю? Если существует в этом мире причина, по которой он вынужден был оставить Табор, и если из-за этого его убили, я хочу знать, что это за причина. Что такое «Столп», что это за возвращение «двадцать лет спустя»? Я должен все знать. Неважно, кто именно убил его на Драгуане, главное – узнать зачем. Ответ где-то здесь, рядом, и связан с рыцарями и их Милицией. Вот только мне нужна поддержка. Паломники будут очень строго охраняться. Всех паломников распределят по четырем караванам, и каждый караван будет находиться под охраной двух рыцарей. За паломниками будут постоянно наблюдать, и каждый должен оставаться на закрепленном за ним месте. Во время путешествия мне придется переходить из каравана в караван. Если вы согласны мне помочь, вам нужно будет проникнуть в тот или иной караван раньше меня, чтобы подготовить все к моему появлению, разобраться, кто кем командует, какие привычки, характеры у тех, чьи секреты я дояжен буду раскрыть.

– Это рискованно, – сказал Круатандьё. – Почему бы тебе не встретиться с Хьюго де Пайеном? Ты племянник Измаля, он тебя, конечно же, выслушает. Кроме того, кажется, де Пайен достаточно много знает об этом предателе, которого он и твой дядя…

– Я уже думал об этом, – прервал его Козимо. – Но прежде чем встретиться с де Пайеном, я должен знать больше о том, что называют Столпом. Если я не ошибаюсь, все крутится вокруг этого. И потом, кто знает, может, стоит подозревать самого де Пайена?

– Как же нам поступить? – спросил Ролан.

– В караван можно получить доступ, пожертвовав какую-то сумму. С Табора я привез деньги, доставшиеся мне в наследство от Измаля. Я могу все устроить – и для вас тоже. Но нужно записаться под разными именами, чтобы перемещаться с одного места в другое, не вызывая подозрений. И потом, много еще неясного. Повторяю, это паломничество не такое, как все другие. Обеспечивать безопасность паломников – это что-то совершенно новое, никто на самом деле не знает, как это будет осуществляться.

– Придется импровизировать, – сказал Круатандьё. – Лично я не вижу другого выхода.

Козимо улыбнулся. Он расспросил друзей о том, чем они занимались с тех пор, как покинули Оккло.

– О! – воскликнул Круатандьё. – Что касается меня, то твое послание пришло как раз вовремя!

Он рассказал, что когда вернулся после учебы в университете в свою деревню в Нормандии, отец решил его женить, и это казалось крайне необходимым всем, кроме него самого.

– Подумать только, я вернулся в надежде снова увидеть мою прекрасную Изе, – сказал он, – а нашел вдову, которой исполнилось двадцать лет в тот день, когда я появился на свет. Все это казалось абсурдом.

– Что же случилось с твоей Изе, о которой ты нам столько рассказывал? – спросил Козимо.

– Она стала походить на старую сову: муж, наполовину идиот, и двое детей – определенно, дебилы. Вот что вышло. В тот же вечер, когда я получил послание, я уехал.

– Что ты сказал своему отцу и вдове?

Круатандьё скорчил недовольную гримасу.

– Ничего. Свадьба намечалась на сегодняшнее утро. Если вспомнить, который час, я думаю, они уже оставили надежду меня увидеть…

Друзья рассмеялись.

– А ты, Ролан?

– После Кори Оккло я вернулся к моему дяде, приору, в Вердан, – начал он рассказывать более серьезным тоном. – Я отправился бродить по окрестностям Морт-Кёр. Там живет отшельник Фредерик, который когда-то отказа лея посвятить меня в тайные знания. Я провел в ожидании много дней без еды и сна, прежде чем он соизволил подойти ко мне и заговорить.

– И что он тебе сказал? – спросил Круатандьё.

– Чтобы я вернулся домой. Мое время еще не пришло.

– Тем не менее именно он вдохновил тебя когда-то брать уроки рыцарства?

– Верно.

– И он ничего другого тебе не сказал?

Ролан отрицательно покачал головой.

– Когда я вернулся в Вердан, дядя передал мне твое послание. Я понял, что дело срочное и важное. Поэтому тут же отправился в дорогу. Кроме того, мы же все четверо, вместе с Жазоном, поклялись всегда спешить друг другу на помощь по первому же зову. Я только выполняю клятву.

– И вот мы здесь, – добавил Круатандьё. – Мы готовы.

– Значит, вы со мной? – спросил Козимо.

– Даже если Сатана нашлет на тебя огонь и серу, ты не откажешься от своей затеи, – сказал Ролан. – Поэтому лучше нам быть рядом с тобой и помогать всем, чем сможем. И потом» кто не мечтал в один прекрасный день ступить на Святую землю?

– В любом случае, путешествие будет заманчивым, – подытожил Круатандьё.

Глава VIII
Христова милиция

Когда вам говорят о тайном обществе, это как если бы вам говорили о чем-то парадоксальном. Несомненно, механизм его тайных заговоров может действовать исподволь, подрывать устои государств, вызывать разруху; но никогда их существование и деятельность не будут признаны обществом.

Лакордер. Мысли

Хьюго де Пайен въехал во двор замка, расположенного в окрестностях Труа, чуть не раздавив охранников, которые не заметили его появления. Рыцарь рывком снял дорожный шлем, скрывавший его лицо. Он был бледен, его волосы и борода были подернуты сединой, глаза блестели.

К нему подбежал какой-то человек. Это был Флодоар, библиотекарь. Облаченный в неизменное длинное коричневое одеяние, с выстриженной на макушке тонзурой.

– Добрый день, господин, – сказал он. – Граф ждет вас.

Они вошли в замок, который Хьюг де Шампань выбрал как самое подходящее из своих владений для приема паломников высокого ранга. Под комнатами со сводчатыми потолками, занятыми вельможами и их дорожными сундуками, находился оружейный зал, где тренировался Хьюг. Туда и зашли Хьюго де Пайен и Флодоар. Зал был огромным. Его окна выходили на внутренний двор, поросший травой.

Хьюг де Шампань поддразнивал великолепного кречета, сидевшего на его правой руке. Птица была неподвижной, ее голова была спрятана под кожаным колпаком, увенчанным панашем. Де Пайен подошел к своему господину.

– А, вот и ты, Хьюго! – воскликнул сеньор.

Хьюгу был сорок один год. В молодости, во время Крестового похода, граф не отступал перед опасностями; он был первым христианином, вошедшим в еще занятый мусульманами Иерусалим. Сегодня это был уже сеньор могучего телосложения, со лбом, изборожденным морщинами; на его лице бурная жизнь оставила свой след.

– Я только что из Клерво, – сказал Хьюго де Пайен.

– Я знаю… Тебе там не повезло, конечно же. Бернар отказывается поддержать нас?

– Я ничего не добился.

– Неважно. Мы не бездействовали, пока тебя не было. Измаля заменил в Милиции Андре де Монбар. Этот человек, преданный и скрупулезный, как ты знаешь, имеет еще одно достоинство: по материнской линии он состоит в родстве с великим Бернаром. Не очень честный метод, но время торопит. Этих родственных связей достаточно, чтобы все поверили, что Бернар втайне является нашим горячим сторонником. А значит, пойдут и пожертвования.

Хьюго де Пайен дал понять, что обрадовался этой новости, хотя не был согласен с тем, что в орден приняли нового рыцаря, не дождавшись его возвращения и не спросив его мнения. Для Хьюго это был неприятный нюанс, но он не хотел противоречить своему старому другу.

– Что ты скажешь о моем новом приобретении? – спросил Хьюг, показывая птицу. – Этого кречета мне доставили из Норвегии.

Пайен кивнул головой. Он не любил охоту.

– Вот подарок, который понравится королю Иерусалима» – сказал граф. – С такой птицей Бодуэну не будет равных в охоте во всем его королевстве. Как ты думаешь, он будет на вершине счастья?

Не дожидаясь ответа, Хьюг подал знак сокольничему, ожидавшему на другом конце зала. Тот подошел и забрал птицу.

– Как жаль, что я не смогу отправиться вместе со всеми. Как бы мне хотелось увидеть, что сможет сделать Бодуэн с этим монстром!

Сокольничий вышел, унося с собой птицу.

– Что поделаешь… Не всем повезло иметь такую супругу, как у тебя! – сказал граф де Пайену.

За честь стать рыцарями Милиции де Пайен и его друзья должны были отказаться от дворянских титулов, семейного наследства, а также от уз крови и сердца, удерживавших их на Западе. Де Пайен пожертвовал свои земли и уступил весь доход неимущим и Милиции. Он уговорил свою жену уйти в монастырь, чтобы избавить его от брачных уз. Такое самопожертвование было неприемлемо для многих, и менее всего – для супруги графа де Шампань. Элизабет категорически отказалась стать монахиней и покинуть свои владения. Главным ее аргументом было то, что от Хьюга зависело продолжение графского рода, от чего он не мог отказаться так же легко, как какие-то там де Пайен, де Рюи или де Крон. Хьюг де Шампань признал, что правила, которые он установил дня рыцарей Христовой Милиции, – обет целомудрия, бедности и благородства – были как раз тем, чему он не мог следовать, так как рисковал навлечь на себя королевский гнев.

– Я не могу позволить себе потерпеть поражение, – сказал Хьюг.

– Не беспокойтесь, господин, – отозвался де Пайен, – провала не будет: мы доставим Столп сюда сразу же, как только его можно будет перевезти. Мы тщательно подготовили его возвращение.

В течение многих месяцев по приказу Хьюга де Шампань в одном из его лесов рыли подземелье – точную копию того, которое они видели двадцать лет назад еде Пайеном и Ги.

Хьюг нахмурил брови.

– Не беспокоиться? Надо еще чтобы вы прибыли на место раньше всех!

Де Пайен и Флодоар переглянулись, не понимая.

Из кармана своего камзола сеньор достал скомканный листок. Резкие движения и тон его голоса говорили о приближающемся приступе гнева.

– Этот неверный пес, – сказал граф, – у которого, как я понял, нет ни лица, ни рук, этот пес снова заставил заговорить о себе!

Он потряс листком перед лицом Флодоара.

– Я получил это послание с последним венецианским кораблем, вернувшимся с Востока. Чтобы оно оказалось сегодня в моем распоряжении, загнали до смерти четырнадцать лошадей.

– О чем говорится в этом послании?

– Об ужасах, вот о чем говорится! Во имя Вакха! Человек без рук и лица внезапно появился у нашего союзника в Кирке и истребил там всех. Настоящая бойня!

– И народ не взбунтовался? Вы часто говорили, что подданные любили своего господина.

– И это правда. Так оно и было, но коварство 'Человека безмерно! Он все рассчитал, пес смердящий! Сразу же после совершения этих преступления он взял в жены дочь царя, и теперь его наследники станут отпрысками династии, почитаемой народом. После этого он выставил перед толпой огромный сундук. Вначале думали, что сундук наполнен золотом, которое он будет раздавать направо и налево, чтобы купить непокорных. Но никто не мог предположить, что Человек без рук и лица приказал доставить гроб с останками его отца! Он распорядился перезахоронить его в Кирке, демонстрируя тем самым свою привязанность к этой земле. И этими ловкими приемами он завоевал сердца всех. Невероятно!

– Искусная игра.

– И что совсем плохо – теперь Человек имеет в своем распоряжении двадцатимиллионную армию и проклятый металл! Хуже того! Послушайте, что мне пишут: речи Человека уже не те, что прежде. Он настраивает толпу против христиан. Он подстрекает мусульман, играя на их чувстве гордости – а они ведь гордятся своей историей и культурой. Он обвиняет франков в присвоении древних сокровищ и достижений науки. Он призывает чтить память Вазиль Атира и Хинкмара ибн Жобаира! Вы слышите? Он призывает защитить открытия этих ученых, не дать им попасть в наши руки!

Хьюг де Шампань смял листок.

– Двадцать лет! Двадцать лет мы трудимся не покладая рук. И все для того, чтобы какой-то даже и не человек, а его подобие, встал на нашем пути! Да знает ли он, о чем говорит?

Де Пайен и Флодоар молчали.

– С тех пор как мы нашли храм Столпа, неустанно занимались расшифровкой рукописей Хинкмара. Мы наконец-то узнали, как достать его из саркофага, нам известно, насколько неохватны знание и власть, которые он дает! И чтобы мы потеряли это из-за взбунтовавшихся неверных?!

Вспышка гнева прошла, граф немного успокоился.

– Нужно быстро что-то предпринять, – снова обратился он к де Пайену. – Вы должны быть в Иерусалиме еще до того, как войска нашего врага вторгнутся на землю Иисуса. Сейчас, когда Человек без рук и лица вооружен, когда у него, без всякого сомнения, в распоряжении больше людей, чем насчитывает вся армия Бодуэна, он не замедлит нанести удар по Святому городу!

– Башня Соломона по-прежнему под охраной короля? – спросил Флодоар.

– Да, Бодуэн – наш надежный союзник, – ответил Хьюг. – Нам нужно также оставить за собой конюшни Храма, под которыми находится подземный храм Столпа. Это наша главная цель. Здесь у нас все готово, так что вы должны отправляться в дорогу! Чего мы ждем? Как только Столп будет в ваших руках, привезите его в Труа!

– Паломники из Булони еще не прибыли, – сказал библиотекарь. – Их возглавляет Эсташ. Это брат короля Иерусалима. Нам нужно его дождаться, мы должны обеспечить его безопасность.

– Ха! Я его знаю. Увы, он полный идиот, – проворчал Хьюг.

Граф замолчал и удивлением посмотрел на де Пайена.

– Ну? Tы что – онемел? Так и будешь стоять, безмолвный, как тюремная стена?

– Я снова думаю о Бернаре де Клерво, – ответил Пайен. – Он не скрывает своего намерения открыть истинные причины нашего предприятия.

– Бернар интересуется нами? В добрый час! Не он один! Что, по его мнению, мы отправляемся искать? Святой Грааль? Ковчег Завета? Он никогда не догадается!

Хьюг хлопнул в ладоши.

– А теперь поторапливайтесь! Это паломничество должно не только пройти без малейших происшествий – оно должно завершиться раньше, чем все предполагают. Это приказ!

– У нас много грузов! – взмолился Флодоар.

– Ну так избавьтесь от них! Оставьте объемные грузы, езжайте через Константинополь, и пусть часть ваших манускриптов хранятся в моем дворце! Погрузите на корабли необходимые инструменты, так дело пойдет быстрее! Оставьте только самое нужное. Это трудно? Поторопитесь!

– Это выполнимо, – сказал Флодоар. – Но рискованно.

– Все рискованно, Флодоар, – заявил Хьюг, – но вы же не женщина! Все рискованно.

С этими словами граф оставил своих компаньонов.

– Нужно будет пересмотреть наш маршрут, – сказал Хьюго де Пайен…

Глава IX
Месть архитектора

Средневековым строителям были дарованы вера и скромность. Неизвестные авторы непревзойденных шедевров созидали и творили во имя истины, для утверждения своего идеала, в стремлении продемонстрировать миру благородство их науки. Художники Ренессанса, ревностно заботившиеся прежде всего о своем «я», о своей самоценности, творили, чтобы обессмертить свое имя. Средневековье обязано своим великолепием оригинальности творений; Ренессанс известен услужливой достоверностью своих отражений, В первом случае – мысль, во втором – мода. С одной стороны – гений, с другой – талант. В готическом творении манера исполнения подчинена идее; в творении Ренессанса идея господствует над произведением и как бы затмевает его. В первом случае творение взывает к сердцу, уму, душе – это триумф духа; во втором случае творение обращается к чувствам – это прославление материи. Средневековые мастера умели вдохнуть жизнь в простой известняк; у художников Ренессанса даже мрамор оставался холодным и безжизненным.

Фулканелли. Загадки соборов

Крепость архитекторов Гильдии Табора располагалась на одной из вершин Центральных Альп. Измаль Ги сделал все возможное, чтобы скрыть от любопытных и соперников секреты коллегии. Чтобы попасть в крепость, нужно было много дней пробираться лесными и горными тропами. По таким ухабам невозможно было доставить необходимые для штурма механизмы. Табор был самой защищенной крепостью Гильдии.

И, несмотря на это, в августовский день 1118 года она пала под ударами, нанесенными всего несколькими людьми.

На горной тропинке, с которой крепость полностью была видна, показался всадник – это был Альп Малекорн. Погода стояла прекрасная. За ним ехали семеро наемников.

Альп знал все входы и выходы, замаскированные в стенах крепости. В этой крепости он провел шесть лет на службе у Измаля Ги. Возводя крепость, архитектор предусмотрел все возможные способы нападения, кроме одного, который он забыл принять в расчет: предательство.

Не торопясь, Альп и его люди заколотили все тайные запасные выходы, предназначенные для архитекторов, работающих в подземелье. Затем в течение нескольких минут они устроили пожар во всех стратегически важных точках, отрезав пути спасения находящимся в крепости людям. В мгновение ока табориты были пойманы в ловушку, не имея никакой возможности защититься или связаться друг с другом. Их оборонительные изобретения обернулись против них самих За несколько часов Альп и его наемники допросили членов Совета и старика Рюиздаэля. Малекорн сам вел допросы, обыскивал дома, перевернул все вверх дном в доме своего бывшего хозяина. Уродовавший лицо шрам делал его неузнаваемым для бывших соучеников.

Альп вошел в кабинет Измаля. Решительным шагом он направился прямо к картине, изображавшей наказание Джинна Соломоном, и открыл тайник. Не найдя того, что искал, он пришел в ярость. Альп сорвал злость на юных учениках. Он хотел знать, что произошло за последние несколько дней. Каждую минуту он убивал по одному юноше, пока один из оставшихся в живых не согласился рассказать то, что ему было известно. Это был стражник, охранявший вход в опечатанный кабинет Измаля. Он признался, что в кабинет заходил Козимо Ги.

– Но, выйдя из кабинета, – запинаясь, проговорил он, – он сказал, что ничего не нашел.

Вконец рассвирепев, Альп пришел к Рюиздаэлю и направил острие шпаги прямо в лоб стоявшему на коленях старику.

– Говори! Где документы Измаля? Те, что ты перехватил! Стражник признался, что Козимо побывал в крепости. Ты позволил ему зайти в кабинет и остаться там одному. Это он их взял? Где он, этот Козимо Ги? Я хочу знать, где он!

Рюиздаэль оставался безмолвным, пораженный происходящим, с неописуемым ужасом вглядываясь в лицо Альпа.

– Я знаю, кто ты, – прошептал он. – Этот голос… Малекорн?

– Отвечай! Где племянник Измаля?

Он подал знак своим головорезам. На глазах у Рюиздаэля те хладнокровно обезглавили Верховного Советника и двоих его помощников. Весь поя был залит кровью.

– Последний раз спрашиваю, – сказал Альп, – где мальчишка?

Он надавил острием клинка на лоб старика.

– На Эерле… В ските на Эерле, – ответил, плача, Рюиздаэль.

Альп усмехнулся.

– Вот и хорошо.

Он со всей силой вонзил клинок, и металл пронзил череп. По телу старика прошла судорога, на застывшем лице запечатлелось выражение ужаса.

В этот же день Альп и его наемники сожгли дотла крепость со всеми ее обитателями, превратив все в груды пепла.

Они отправились на Эерл, луну Мыслителей.