Текст книги "Социализм и капитализм в России"

Уже в 1989 году можно было видеть повсеместное ослабление партийной дисциплины, которая даже в большей мере, чем единая идеология, являлись источником силы и единства КПСС. Без дисциплины партия начала просто разрушаться как единый организм. Первичные организации не выполняли решения и рекомендации райкомов партии, народные депутаты СССР, даже избранные от ЦК КПСС, не выполняли рекомендаций партийных лидеров. Региональные и республиканские организации КПСС вели свои дела, мало считаясь с мнением московских партийных вождей, которые не могли так же легко, как раньше, смещать со своих постов неугодных региональных лидеров. КПСС быстро превращалась в колосса на глиняных ногах. Очень мало занимался партийными делами и М. С. Горбачев. Сосредоточившись на выполнении обязанностей Председателя Верховного Совета СССР, а позднее Президента СССР, М. Горбачев почти не работал в своем кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС на Старой площади. Небольшой аппарат его помощников по этой должности практически бездействовал. Заметно увеличилось число людей, покидающих ряды партии. В 1987–1988 гг. из КПСС вышли несколько сот тысяч человек. В 1989–1990 гг. счет пошел уже на миллионы. Политическая активность коммунистов не слишком возросла и во время подготовки XXVIII съезда КПСС. Выборы делегатов на этот съезд было решено провести на принципах альтернативности и состязательности, когда на одно место выдвигалось несколько кандидатов.

В Хорошевском районе Москвы, от которого я был избран народным депутатом СССР, за шесть мандатов на партийный съезд боролись весной 1990 тогда 65 кандидатов. Контроль аппарата ЦК КПСС за ходом этих их выборов был резко ослаблен. Однако авторы такого нововведения не учли, что при ослаблении контроля со стороны центральных партийных структур заметно возросли возможности контролировать и направлять эти выборы у аппарата областных городских и районных комитетов партии. Поэтому слова о привлечении свежих сил, об «участии в выборах всех коммунистов, всей партийной массы» и т. п. почти везде остались словами. Подавляющее большинство мандатов на XXVIII съезд достались работникам партийного аппарата различного уровня. В докладе мандатной комиссии съезда говорилось, что из 4683 делегатов съезда более 40 процентов составляли партийные работники, 16 процентов – рабочие и крестьяне и около 8 процентов – представители научной и творческой интеллигенции. Еще большая доля профессиональных, партийных работников была в составе российских делегатов съезда[85]85
  Советская Россия. 1990. 21 июня.


[Закрыть]. Советская печать много писала о съезде, но граждане страны не проявляли к нему особенного интереса. В распространенной среди делегатов съезда экспресс-информации Центра социологических исследований АОН при ЦК КПСС приведены данные опроса в 18 регионах страны. Был и такой вопрос: «Какие чувства вы испытываете в связи с XXVIII съездом КПСС?» 10 процентов опрошенных подчеркнули «надежду» и «уверенность», 27 процентов – «сомнение», 18 процентов – безнадежность», 15 процентов – «безразличие».

Горбачев не мог управлять событиями на XXVIII съезде так, как это удалось ему на XIX партийной конференции в 1988 году. Штурвал то и дело вырывался у него из рук, и речь шла теперь в большей мере о политическом выживании, чем о сохранении проложенного ранее курса. Мало кто вообще обсуждал предложенное съезду Программное заявление «К гуманному, демократическому социализму»; оно было принято без больших поправок. Основная борьба развернулась вокруг судьбы отдельных лидеров партии. Временами казалось, что и сам Горбачев не сможет сохранить пост Генерального секретаря ЦК КПСС, тем более что выборы генсека проводились не на пленуме ЦК, а на пленарном заседании съезда. Никто, однако, из известных деятелей партии не решился конкурировать с Горбачевым, и он был избран, хотя и далеко не единогласно.

На пост заместителя Генерального секретаря были выдвинуты кандидатуры украинского партийного лидера Владимира Ивашко и Егора Лигачева. Лигачев держался решительно, и его выступление вызвало шквал аплодисментов. Однако при первом голосовании он проиграл, недобрав около 500 голосов. Настояв на еще одном голосовании, Лигачев проиграл полностью, получив 5642 голоса «против» и только 776 – «за». Александр Яковлев, убедившись в отрицательном отношении к себе делегатов съезда, снял свою кандидатуру. Ни Лигачев, ни Яковлев не были избраны даже в ЦК КПСС. Из прежнего состава Политбюро в новый перешли только два человека. Но это обновление не означало усиления. Большинство новых членов Политбюро были мало известны и потому неавторитетны в партийных кругах. Коммунистам мало что говорили имена их новых лидеров: Гиви Гумбаридзе, Миколаса Бюрокявичуса, Станислава Гуренко, Александра Дзасохова, Абсамага Масалиева, Кахара Махкамова, Галины Семеновой, Ефрема Соколова, Олега Шенина, Геннадия Янаева. Были совсем неизвестные и новые секретари ЦК КПСС В. Анискин, В. Гайворонский, А. Теплиничев, Т. Тургунова. Пожалуй, никогда еще партия не имела такого слабого руководства, как в 1990–1991 гг.! Даже члены нового ЦК, собираясь на пленумы, спрашивали соседей – как фамилия многих людей, сидевших в президиуме.

Комментарии печати даже партийной в связи с окончанием съезда были не слишком оптимистическими. «Партия может потерять себя… обновления партии после 1985 года не произошло… партия оказались на обочине стремительных процессов» («Коммунист»). «Съезд не выработал серьезной базы для консолидации» («Народный депутат»). «Партия не смогла разорвать сжимающиеся цепи неверия, безнадежности, безразличия по отношению к КПСС» («Диалог»). Партийная печать и после XXVIII съезда продолжала писать не только об усилении нападок на КПСС, но и об удивительной для переломного времени апатичности и пассивности партийных масс. Кризис коммунистической партии углублялся. «Проявления этого кризиса, – писал журнал “Коммунист”, – увы, многообразны. Они зримо прослеживаются в параличе, охватившем первичные партийные организации, в изменении демографического и социального облика КПСС ввиду массового оттока из нее молодежи и рабочих. Налицо признаки превращения партии из реальной ведущей политической силы в номинальную»[86]86
  Коммунист. 1991. № 13. С. 15.


[Закрыть]. И это писал главный теоретический журнал самой КПСС!

Отнюдь не праздничная атмосфера царила в Москве, да и во всей стране 7 и 8 ноября 1990 года во время главного официального праздника СССР – 73-й годовщины Октябрьской революции. На параде 7 ноября на Красной площади во главе парадного полка воздушно-десантных войск шел недавний участник XXVIII съезда КПСС генерал-майор Александр Лебедь. Вспоминая этот день, он писал в своей книге: «Парад прошел ровно и оставил на душе тяжелый осадок. Обычной, привычной приподнятости не было… Было ли ощущение, что парад последний? Нет, пожалуй! Было другое – не до конца осознанное понимание, что в государстве сломался какой-то главный опорный державный стержень, и она, держава, пошла вразнос. Именно вразнос, стихийно, дико, непредсказуемо… Государственный корабль несся без руля и ветрил в какую-то гигантскую черную дыру и неопределенность происходящих изменений, непонятно с каким знаком, вызывала безотчетную тоску. Держава уплывала из-под ног, переставала ощущаться за спиной, на глазах пропадало что-то такое большое, надежное, основательное, на чем, собственно, зиждется и смысл жизни, и смысл службы»[87]87
  Лебедь А. И. За державу обидно… М., 1995. С. 362–363.


[Закрыть].

Отдельно следует рассмотреть те процессы политического и идеологического размежевания, которые начали происходить в КПСС еще до XXVIII съезда и были ускорены после этого съезда. Различного рода оппозиционные течения, группы, платформы стали возникать среди коммунистов еще в 1988 году. Их было немало в республиках и областях, а также в Москве и Ленинграде. Это «Социалистическая инициатива», «Перестройка-88», «Народное действие», Московский партийный клуб, «Марксистская платформа», «Коммунисты за демократию», «Левый центр», «Движение коммунистической инициативы», общество «За ленинизм», «Большевистская платформа» и другие. Наибольшую активность в предсъездовской дискуссии проявили партийные клубы, собравшие в январе 1990 года конференцию партийных клубов. В Москву прибыли 455 делегатов из 102 городов. Они представляли 55–60 тысяч коммунистов.

Для 15-миллионной партии это было не слишком много, и ЦК КПСС эти группы и клубы просто игнорировал. Однако они развили в стране и в партии большую активность. Конференция партийных клубов учредила новое объединение, или движение – «Демократическая платформа в КПСС». Был создан также Координационный совет из 56 человек. Это была пестрая по составу партийная фракция, в которую вместе с искренними социалистами и коммунистами вошли люди, стремившиеся через оппозиционные течения прийти к власти в стране и в партии с неясными еще (может быть, и им самим) целями. В руководстве фракции оказались рядом Б. Ельцин и Ю. Афанасьев, Г. Попов и Г. Бурбулис, Н. Травкин и Т. Гдлян, С. Калугин и Ю. Черниченко. Однако ведущую роль в разработке документов фракции играли Вячеслав Шостаковский, занимавший пост ректора Высшей партийной школы, и молодой теоретик Владимир Лысенко. На конференции партийных клубов было принято несколько резолюций, в одной из которых работа ЦК КПСС оценивалась как неудовлетворительная. Главным документом этой новой демократической оппозиции в партии стала «Демократическая платформа» – обширная декларация принципов, оценок и предложений. Она была опубликована в газете «Демократическая платформа», которая начала издаваться в Москве тиражом в 50 тысяч экземпляров. 5 марта «Правда» в «Дискуссионном листке» № 11 также опубликовала «Демократическую платформу» тиражом около 10 миллионов экземпляров, что позволяло всем коммунистам ознакомиться с документом новой фракции.

Эта декларация не стала в дальнейшем программой для деятельности какой-либо влиятельной политической группы или движения. Ее подробное изложение и анализ вряд ли поэтому вызовет интерес у читателей. Разбираемый документ имел слишком общий, а потому поверхностный характер. Движение Демократической платформы» объявило себя и частью КПСС, и составной частью демократического движения в СССР. Констатирующая часть «Демократической платформы» не вызывала у меня больших возражений, если не считать излишней резкости оценок. Можно было согласиться и с большинством предложений по демократизации партийной жизни, хотя и было нереально осуществить их еще перед съездом и во время съезда партии. Так, например, предлагалось проводить выборы на XXVIII съезд КПСС не только по территориально-производственному принципу, но и по платформам. Такие выборы по политическим платформам проводили в партии еще во времена В. И. Ленина, но после Х съезда РКП(б) Устав партии запретил создание внутри нее формальных политических фракций и групп.

Сомнение вызывал пестрый характер новой демократической фракции. Что объединяло Геннадия Бурбулиса и Олега Калугина, Тельмана Гдляна и Николая Травкина? Каковы были мотивы этих людей? Все они входили летом и осенью 1989 года в МДГ – Межрегиональную депутатскую группу и выступали на съездах народных депутатов с резкой, но неконструктивной критикой Михаила Горбачева. В стране набирали силу процессы распада и развала, и деятельность МДГ, а также «Демократической платформы в КПСС» только усиливала общий хаос и упадок. Фракция Ельцина, Афанасьева, Шостаковского была организационно оформлена и действовала открыто. Но в КПСС существовали и другие, более сильные, но организационно не оформленные течения и платформы. Очень влиятельные позиции в самом руководстве КПСС занимали люди, позицию которых, оглядываясь в прошлое, можно было бы назвать социал-демократическим «уклоном» в КПСС. Речь шла о таких известных деятелях партии, которые выступали за расширение и в партии, и в государстве демократии и гласности, но не столь радикально, как это делала «Демократическая платформа». К этой части руководства КПСС можно было отнести самого Михаила Горбачева и таких членов Политбюро ЦК КПСС, как Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе и Вадим Медведев. В этом же направлении вели работу помощники М. Горбачева Анатолий Черняев и Георгий Шахназаров. Заметен был в этой группе и министр внутренних дел СССР Бакатин. Активно поддерживали М. Горбачева и некоторые общественные деятели, ученые и публицисты: Ф. Бурлацкий, О. Лацис, Н. Биккенин, П. Бунич, А. Вольский, А. Грачев, С. Шаталин и другие. «Демократам» в руководстве КПСС противостояли «традиционалисты». Это была группа лидеров ортодоксально-консервативного типа, которые имели сильные позиции в ЦК КПСС в обкомах и горкомах партии, в армии и в руководстве спецслужб. Лидером этой группы был, несомненно, член Политбюро Егор Лигачев. Его поддерживали деятели партийного и государственного аппарата – О. Бакланов, О. Шенин, В. Воротников, В. Крючков, Д. Язов, Б. Пуго, К. Катушев и другие. Среди помощников М. Горбачева к этой группе примыкали Валерий Болдин и Сергей Ахромеев.

Еще более сложные процессы размежевания происходили в партийном и государственном руководстве в союзных и автономных республиках. Помимо разногласий в политических, экономических и социальных концепциях здесь возникали и существенные различия в оценке и анализе национальных проблем. Почти все руководители союзных республик выступали за усиление самостоятельности республиканских партийных организаций и расширение возможностей экономического и хозяйственного самоуправления. Одним из первых обозначил свою позицию популярный литовский лидер Альгирдас Бразаускас. Он настаивал на организационной самостоятельности литовской организации КПСС. С разной степенью радикальности выступали и другие республиканские лидеры: Нурсултан Назарбаев, Аскар Акаев, Ислам Каримов, Станислав Шушкевич, Анатолий Горбунов, Леонид Кравчук, Ниязи Муталибов и другие.

Существенные изменения происходили в конце 80-х годов и на среднем уровне партийного руководства. Еще в 1987–1988 гг., а затем и в 1989–1990 гг. в аппараты райкомов, горкомов и обкомов партии пришло немало образованных и энергичных людей из научных институтов и вузов, из числа руководителей и парторгов предприятий, из воинских частей, из министерств, из медицинских учреждений и из комсомольских организаций. Эти люди не успели еще особенно отличиться, но они уже заявили о себе, и многие из них находились летом 1990 года среди делегатов XXVIII съезда КПСС. Именно из этой группы более молодых деятелей КПСС выдвинулись такие люди, как Борис Гидаспов, Аман Тулеев, Рамазан Абдулатипов, Минтимер Шаймиев, Людмила Вартазарова, Геннадий Скляр, Александр Мальцев, Владимир Калашников и некоторые другие.

Для такой большой партии, как КПСС, которая к тому же монополизировала в стране политическую жизнь, такие процессы размежевания были естественным результатом расширения внутрипартийной демократии. Но эти процессы внутри партии только начинались, и поэтому выборы делегатов на XXVIII съезд по платформам были бы явно преждевременным делом. Наибольшую активность в этом направлении проявляла именно «Демократическая платформа». Вторая конференция этой фракции состоялась в июне 1990 года незадолго до открытия XXVIII съезда КПСС. Делегаты и гости ознакомились с результатами социологического исследования, проведенного в 12 регионах страны. Согласно этому исследованию, программные документы «Демплатформы» одобряли 12 процентов всех коммунистов, еще 54 процента считали якобы, что документы требуют доработки и только 9 процентов относись к этим документам отрицательно. Соответствующие цифры по Программному заявлению ЦК КПСС были: 21 процент, 52 процента и 18 процентов[88]88
  Известия. 1990. 17 июня.


[Закрыть]. Среди участников конференции царило воодушевление, но результаты выборов на съезд партии их очень разочаровали. Среди примерно пяти тысяч делегатов XXVIII съезда лишь около ста человек являлись членами «Демократической платформы». Не стал делегатом съезда и ее лидер В. Шостаковский. Демократической фракции не удалось развернуть на съезде дискуссию на основе своей платформы.

Еще меньше преуспела в этом «Марксистская платформа». Лишний раз было доказано, что и граждане страны, и члены КПСС готовы были идти за теми или иными конкретными лидерами, а не за мало известными им политиками, предлагающими даже очень хорошие программы. Между тем Б. Ельцин только формально поддержал «Демократическую платформу», но не возглавил партийную фракцию. Через несколько дней после начала съезда он зачитал заявление о своем выходе из КПСС и покинул Дворец съездов. Фотография Бориса Ельцина, идущего между рядами к выходу из Кремлевского дворца съездов, обошла все оппозиционные газеты и западную печать. То же сделал и Анатолий Собчак, передав заявление о выходе из КПСС Михаилу Горбачеву.

«Демократическая платформа» привлекла к себе внимание перед съездом партии, и это понятно. Но сразу же после съезда организации и группы «Демократической платформы» стали распадаться. Борис Ельцин потерял к этой «платформе» интерес. Ее лидеры и идеологи В. Шостаковский и В. Лысенко также объявили о своем Выходе из КПСС и о создании новой, но уже не коммунистической партии. Они предприняли большую поездку по стране, рассчитывая привлечь на свою сторону коммунистов. Но мало кто поддержал этих политиков. В конечном счете им удалось создать небольшую Республиканскую партию, учредительный съезд которой состоялся в ноябре 1990 года. Численность этой партии, по оценкам ее лидеров, составила около 20 тысяч человек. Предполагалось, что Республиканская партия станет центром по консолидации демократических партий всего Советского Союза. Но собрать что-то вроде Ассамблеи всех демократов и образовать добровольный союз демократических партий не удалось. После ряда расколов численность Республиканской партии уменьшилась к концу 1992 года до полутора-двух тысяч человек, и вскоре эта партия сошла с политической арены, как и ее лидеры.

Большую предсъездовскую активность проявили не только «демократы» и «либералы» в КПСС, но и наиболее радикальные консерваторы. Еще в начале 1990 года на противоположном фланге КПСС началось формирование ортодоксально-догматической группы, принявшей название «Движения коммунистической инициативы». Лидерами этого движения стали Виктор Тюлькин, Алексей Сергеев и Виктор Анпилов. Они призывали не к ускорению перестройки и демократизации, а к немедленному прекращению горбачевской политики, в которой видели отход от главных принципов ленинизма и классовой борьбы. Особенное негодование «инициативников» вызывали планы внедрения в нашей стране элементов рыночной экономики и частной собственности. Центром движения стал Ленинград, где уже с 1989 года существовала «большевистская» группа «Единство» Нины Андреевой. В Ленинграде в начале 1990 года состоялся первый, а затем и второй этап Инициативного съезда коммунистов России, В движении «инициативников» принимали участие некоторые народные депутаты СССР от Ленинграда, Свердловска, Нижнего Тагила. Но это были малоизвестные люди, и поэтому печать уделяла движению ортодоксов крайне незначительное внимание. На XXVIII съезде КПСС находилась небольшая группа участников «Движения коммунистической инициативы», но их выступления не вызвали заметного отклика в партии.

После съезда «инициативники» решили провести свой собственный съезд, который состоялся в ноябре 1990 года в Ленинграде. Докладчик резко критиковал «перерожденцев, пристроившихся к правящей партии как к властной структуре», но возражал против призывов устранить Горбачева с поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Основной огонь критики был тогда направлен против фракции «Демократическая платформа» и экономических программ капитализации страны. Однако в самом начале 1991 года лидеры «инициативников» стали крайне резко выступать против «гибельного для Союза и России курса Горбачева, Ельцина, Яковлева». В июне в Москве был созван еще один Инициативный съезд коммунистов России. Этот съезд принял специальное воззвание с требованием созыва XXIX Чрезвычайного съезда КПСС. Основной задачей такого съезда стало бы отстранение от руководства «чуждой советскому народу антикоммунистической фракции Горбачева», политика которой ведет к распаду СССР, обнищанию трудящихся и к разрушению социалистической экономики. «Дело идет к государственной измене, – говорилось в воззвании. – Предпринимаются попытки отдать страну под контроль империалистических держав, продав за доллары свободу и независимость наших народов. Коммунистическая партия допустить этого не может»[89]89
  Из личного архива автора.


[Закрыть]. Подобного рода воззвания являлись прямым объявлением войны руководству ЦК КПСС. Однако партийная печать полностью игнорировала резолюции и воззвания «инициативников». Никак не откликнулся на них и Горбачев.

Перед XXVIII съездом КПСС многие из оппонентов Горбачева называли его политику социал-демократической, стараясь придать этому определению негативный оттенок. Но слова относительно социал-демократизма Горбачева часто звучали и в устах сторонников Горбачева, а также в разного рода западных обзорах, но уже с позитивным оттенком. Еще за много месяцев до партийного съезда некоторые из помощников Горбачева рекомендовали ему взять курс на открытое и сознательное разделение КПСС на две-три крупные партии и на создание, таким образом, разумной и реальной многопартийности в стране. Новые партии могли бы произвести и раздел имущества КПСС. При этом сам Горбачев должен был возглавить социал-демократическую или социалистическую партию СССР. Такой именно процесс происходил в это время в Италии. Особенно настойчиво эти рекомендации звучали в записках помощника Горбачева Георгия Шахназарова.

«Михаил Сергеевич! – писал Шахназаров 27 декабря 1969 года. – Сейчас перестройка партии мыслится путем мелкого косметического ее ремонта. Между тем нужно взглянуть в лицо реальности и признать, что в том виде, в каком она существовала до сих пор, партия не имеет шансов сохраниться у власти. Это с достаточной ясностью показали события в других странах, и мы не составляем здесь исключения. КПСС может продержаться дольше, поскольку у нас в стране эта система впервые была создана и укоренилась глубже, чем где-либо еще. Но в конечном счете она обречена, если не сумеет именно сейчас, пока еще есть время, коренным образом перестроиться. Именно коренным образом, вплоть до перемены самого названия партии. Понятие коммунизм изжило себя, обнаружило свой утопизм, невозможность реализации, по крайней мере, в предвидимом будущем… Надо наконец признать это и взять на вооружение как ключевую идею партии установку на демократический социализм. Собственно говоря, это уже сделано Вами. Остается довести дело до логического завершения и переименовать партию в социал-демократическую, какой она и была при своем основании»[90]90
  Шахназаров Г. Х. Цена свободы. М., 1993. С. 446–447.


[Закрыть].

Свое предложение Г. Шахназаров не раз повторил и развивал в записках 1990 года. Примерный расчет показывал, что курс на создание новой социал-демократической партии будет поддержан не менее чем одной пятой всего состава КПСС. Но это была бы политически сильная и активная партия, которая могла бы удерживать власть в стране на основе демократических процедур. В первой половине 1991 года Г. Шахназаров еще несколько раз призвал Горбачева начать процесс политического размежевания, итогом которого могло бы стать мирное разделение КПСС на партию демократического социализма и коммунистическую. В это же время и Александр Яковлев стал советовать Горбачеву пойти на размежевание в КПСС. В апреле 1991 года он передал ему большое письмо с предложением разделить КПСС на две партии и возглавить демократическую и реформаторскую часть партии. Коммунисты-демократы должны будут затем объединиться с другими демократическими организациями и партиями СССР и России. А. Яковлев призывал Горбачева: «Выход один: объединение всех здоровых демократических сил, образование партии или движения общественных реформ. Вопрос этот сейчас, при разгуле страстей и низкой политической культуре стал актуальнее, чем когда бы то ни было. Это судьба перестройки. Уже ясно, что в нынешних условиях две партии лучше, чем одна или сто… Тактика: объединение демократических партий, кроме крайне радикальных, размывание последних, конституционное соперничество с КПСС. Все это оздоровит обстановку в стране придаст новый облик борьбы, поднимет политическую культуру»[91]91
  Яковлев А. Н. Горькая чаша. Ярославль, 1994, С. 263.


[Закрыть].

Горбачев, конечно же, обдумывал эти предложения своих помощников и советников, но неизменно их отклонял. В том, что создание социалистической или социал-демократической партии на базе части КПСС возможно, он не сомневался. Но такая новая партии могла и не удержать власть в стране. Трудно было предсказать, как поведет себя оставшаяся часть КПСС во главе, например, с Егором Лигачевым, насколько возможно и целесообразно искать союза и соглашения с различными течениями демократов, во главе которых уже стояли амбициозные политики. К тому же многие из этих течений и групп отказывались не только от коммунистической, но и от социалистической идеологии. Политический риск казался Горбачеву слишком большим. Но время шло, и возможность создания новой партии под руководством Горбачева быстро уменьшалась, как и авторитет самого президента.

В январе-феврале 1991 года в Санкт-Петербурге и Москве почти еженедельно проходили массовые манифестации демократов с требованием отставки Горбачева с поста Президента СССР. Демонстранты несли плакаты: «Ельцин – Да», «Горбачев – Нет». После конфликта манифестантов и армии у телецентра в Вильнюсе газета «Московские новости» вышла в свет с большим заголовком на первой странице: «Преступный режим, который не хочет уходить от власти». Число сторонников Горбачева стремительно уменьшалось. Быстро падал и авторитет всей партии. Опросы Центру социологических исследований, проведенные в феврале 1991 года показывали, что только 55 процентов граждан страны продолжали поддерживать КПСС. В это же время поддержка населением небольшого по численности Демократического союза Валерии Новодворской возросла с 4 до 10 процентов, а еще более крошечной Христианско-демократической партии – с 4 до 7 процентов. Образовавшийся в январе 1991 года (и распавшийся к весне 1997-го) блок демократических партий и движений, в которых под названием Демократического конгресса вошли Республиканская, Кадетская, Социал-демократическая, Свободно-демократическая партии России и движение «Демократическая Россия», оказался авторитетным для 15 процентов населения СССР. В целом же разного рода оппозиционные коммунистам партии и группы, с общей численностью не более 100–200 тысяч человек, значительно превышали по поддержке населения 15-миллионную КПСС»[92]92
  Отдел ЦК КПСС по связям с общественно-политическими организациями // Социологический бюллетень. М., 1991. С. 4.


[Закрыть].

Горбачев, однако, все еще думал или надеялся повернуть этот неблагоприятный для него и для перестройки ход событий. Но время для такого поворота было упущено. Позднее Горбачев очень сожалел о том, что не прислушался к советам своих помощников. В одной из телепрограмм «Итоги», отвечая на вопрос ведущего, Горбачев сказал: «Да, я не успел переделать коммунистическою партию в социал-демократическую».