Текст книги "Последним ударом сердца"

– Да, конечно, – автоматически ответила она. – Обращайтесь.

Глаза почти не видели, как уходил клиент. Трясущиеся пальцы с трудом нажимали на клавиши, но Олеся сумела найти нужный номер. Секунды соединения показались ей вечностью. Наконец, на том конце подняли трубку, и бодрый голос Галины проговорил: «Да».

– Галка…, – язык слушался плохо. – У меня ЧС, нужна помощь.

– Что нести? – не размышляя ни мгновения, спросила подруга.

– Нитки, иголку. Но лучше помоги дойти до тебя, там зашью.

– Все так плохо?

– Просто ужасно! – с надрывом произнесла Смирнова, чувствуя, что еще чуть-чуть и разревется в голос.

– Поняла, жди. Я мигом.

Глава пятая

Олеся более ли менее успокоилась только у Галки. Как успокоилась – перестала нервно икать и смогла, наконец, стянуть с себя изрезанную одежду, сперва брюки затем и водолазку. Как они с подругой добирались до кабинета, вообще, отдельный разговор. В любой другой день Смирнова бы только посмеялась над их нелепыми ухищрениями спрятать компрометирующий вид, сейчас же было не до смеха. Ее трясло. Разбуженное и неудовлетворенное желание, страх, омерзение мешали сосредоточиться и просто переставлять ноги. Колени подкашивались, делая походку неровной, пьяной.

После, рухнув на стул, Олеся впала в ступор. Чувства притупились, эмоции замораживались. Если бы не Галина, она, наверное, так и просидела до вечера, уставившись в одну точку. Однако, подруга принялась ее расспрашивать, тем самым немного растормошила.

Внятного объяснения Смирнова дать не могла, вернее, не хотела. Вспоминать о пережитом унижении не хватало сил. Поэтому она как могла, юлила, уклонялась от ответов или же заменяла попахивающую сумасшедшинкой правду на более реальную. Дыра на водолазке была приписана несуществующему гвоздю на стене, ненужное отверстие в брюках – неловкой попытке поднять упавшую ручку и лишнему весу, набранному за зиму.

Подруга слушала внимательно, иногда кивала, но всем видом показывала, что, ни на грош не верила в сочиненную наспех сказку. Иголка в ее руках так и мелькала, штопая прорехи. До этого Олеся без особого успеха пыталась справиться с проблемой самостоятельно, но лишь истыкала пальцы.

Наконец, когда с дырами было покончено, а Смирнова уже полностью облачилась, Галка решительно заявила.

– Так, подруга, у меня рацпредложение.

Она даже притопнула ногой, показывая важность собственного заявления.

– Что-то давно мы с тобой не отдыхали по-человечески. Как думаешь?

Олеся неопределенно пожала плечами. Вот что-что, а думать ей совершенно не хотелось. Ни о чем.

– Когда там Димон на работу планирует? – продолжила подруга.

– Сегодня на ночь ушел, – вяло ответила Смирнова.

– Вот и замечательно, – потерла руки Галка. – Значит, сегодня ты ночуешь у меня. Как раз и поговорим. О многом.

В голосе Галины прозвучал жирнейший намек, но Олеся малодушно сделала вид, что ничего не поняла. Начинала болеть голова и больше всего на свете Смирнова жаждала спрятаться от всех, укрыться одеялом и сразу уснуть. Лучше всего навсегда. Но деятельная подруга мгновенно пресекла попытку придумать причину отказа, пригрозив потащить ее силой. И Олесе ничего не оставалось, как согласиться.

***

Отступление второе. Той же ночью

Закутавшись в шаль, Галина покачивалась в кресле-качалке. Сна опять не было, впрочем, за эти недели она почти смирилась с бессонницей.

Ни чтение последней редакции гражданского кодекса, раньше действующее безотказно, ни целенаправленное изведение себя любимой силовыми упражнениями, ни ароматная ванна и спокойная музыка не помогали.

Галя знала, что еще несколько часов ей придется бесцельно бродить по квартире, прежде чем дремота, наконец, пленит тело. А утром энергетики и кофе успешно заменят недостающие часы сна, и она сможет вполне продуктивно бодрствовать. Справляться с трудностями самостоятельно пока не получалось, обращаться к врачу, а после подсаживаться на снотворное совсем не хотелось. Оставалось ждать и надеяться на лучшее.

Сегодня ей повезло, и большую часть вечера Галина провела в обществе Олеси. Вот только вместо того, чтобы откровенно поговорить о мучающих их обеих вещах, подруга быстро надралась вусмерть и теперь преспокойно дрыхла на диване. И Галя, взяв на себя добровольную миссию по охране ее сна а, если бы понадобилось и подношению тазика, бдела рядом.

Внезапно мелодичная трель звонка вырвала ее из привычных раздумий. Поправив шаль, Галина подошла к входной двери. Посмотрела в глазок, но он оказался закрыт чьей-то ладонью. Решив не обращать внимания на детсадовские забавы ночных шутников, она собралась вернуться в комнату, но кто-то будто бы дернул ее за язык, заставив произнести:

– Кто?

– Я.

Галину подбросило на месте. Даже сквозь дверь этот голос она узнала мгновенно. По крови тут же побежали искорки, заставляя ее, путаясь в руках, судорожно открывать замки. Только бы скорее увидеть, коснуться, ощутить…

– Можно я войду? Впусти, – он сладко улыбнулся.

Подкосились ноги. Безудержная радость заполонила сознание. Рот уже открылся, чтобы произнести счастливое: «Да». А сама она всем корпусом потянулась вперед, но вдруг вспомнила одну деталь. Сразу же пришло разочарование, бетонной плитой обрушиваясь на плечи.

– Нет. Я не одна. Олеся здесь, спит в гостиной.

Еще улыбка, от которой у Галины все внутри перевернулось.

– Разве это причина? Она не будет мешать. Крепко спящие люди почти незаметны.

Он протянул руку. Галя, словно утопающая, цепко схватилась за предоставленную длань и дернула на себя. Мужчина переступил порог. Мир взорвался фейерверками.

– Я ждала вас, – робея как никогда раньше, произнесла она.

– Тебя, лакомка, тебя, – укорил гость. Его глаза блеснули изумрудами. – Мы же договаривались.

– Я… я помню, – засмущалась Галя. – Прости.

– Прощу, но вначале накажу.

– О, да! – вырвалось само собой. – Я готова к любому наказанию.

Он снова усмехнулся, на этот раз предвкушающее.

– Не забывай, ты согласилась сама.

Захваченная в плен мужская ладонь бережно освободилась и осторожно, будто бы опасаясь ее испуга, поднялась к лицу. Пальцы тронули щеку. Вот только Галя и не думала бояться, напротив, жаждала прикосновений. Настолько сильно, что этот, вроде бы, ничего не значивший жест, показался ей верхом блаженства.

Гость неторопливо изучал ее лицо, словно мечтал запечатлеть образ на холсте. Лоб, брови, глаза, веки, нос, рот, подбородок – ничто не было обделено вниманием. Галина замерла, не смея дышать, чтобы только не вспугнуть это чудесное мгновение. Продлить навечно.

– Дыши, – она и не заметила, как прекрасное лицо оказалось рядом. – Дыши.

Галя послушно вздохнула всей грудью. Аромат липы тут же закружил голову. Такой сладкий. Терпкий. Хмельной.

Губы опалил поцелуй. Горячим медом обволок язык, превращаясь в жар, грозящий поглотить ее всю. И Галина без оглядки отдалась этому огню. Устремилась к нему, словно глупый мотылек.

– Пойдем в спальню? – взмолилась она, когда сил терпеть больше не осталось.

– Зачем?

Сердце оборвалось. Неужели он не хотел ее так, как вожделела его она?

– Я возьму тебя прямо здесь.

Душа вновь воспарила к небесам.

– Ты мне веришь? – зеленые глаза буквально умоляли сказать «да».

Галя смогла лишь кивнуть.

– Тогда позволь, я свяжу твои руки.

Опять кивок. Зачем он спрашивает, ведь она и так уже готова на любое безрассудство.

Шаль была аккуратно стянута с плеч, а дальше гость сотворил то, что Галина никогда бы, наверное, и не додумалась сделать. Ажурная паутинка перелетела через перекладину, приспособленную для подтягивания, а ее концы надежно спеленали запястья женщины. Сама она, балансируя на носочках, беспомощной жертвой повисла на этих импровизированных ремнях.

– Лакомая, ммм…, – протянул гость. – Беззащитная и слабая. Такая ты мне нравишься больше.

Галя вздрогнула. Легкое беспокойство сыпануло в котел ее чувств щепотку острого перца. Но дальнейшее заставило забыть обо всем.

Гость потянулся рукой к груди, видневшейся в разрезе халата. Но остановился в миллиметре от тела, лишь согревая кожу, дразня. Соски, отзываясь, болезненно напряглись. Галина подалась вперед, вот только мучитель не позволил прикоснуться, вырвав у нее обиженный стон.

– Я сам, – усмехнулся он. – Будь умницей, не мешай.

А после гость бесконечно долго развязывал поясок, вынуждая изнывать от желания. Наконец, полы халата распахнулись, заставляя ее резко выдохнуть.

Мужчина обвел ареолу, но будто нарочно не стал дотрагиваться до соска. Галя жалобно захныкала.

– Пожалуйста!

Гость сделал вид, что не слышал призыва.

– Это нужно снять, – осмотрев ее с ног до головы, заявил он. – Трусики будут лишними. Как думаешь?

Галина лихорадочно закивала. То место, которое сейчас скрывал кусочек материи, истекало соками и жаждало быть оголенным.

Гость залез за резинку трусиков и принялся их медленно стягивать.

– Божественно! – снятая вещь была поднесена к лицу. – Я знал.

Чиркнула ширинка. Мужчина приспустил брюки, освобождая на волю гиганта. Галя судорожно сглотнула, представив, как этот красавец ворвется в нее. Тело мгновенно откликнулось сладкой дрожью предвкушения.

Как она этого хотела. Прямо сейчас, сию секунду. И не нужны никакие прелюдии, готовность принять его уже давно перевалила за сотню процентов. Почему же он медлил?

Гость, будто читая эмоции по лицу, не торопясь, придвинулся вплотную. Эрегированный великан уперся в живот. Галина умоляюще заскулила, задергалась в путах, но любовник продолжал тянуть время. Наслаждался ее муками.

Улыбка самого желанного мужчины на свете вдруг превратилась в хищную, а лицо заострилось.

– Проси, – потребовал он.

– Что? – не сразу поняла Галина.

– Проси. Или я уйду.

Галя задохнулась от ужаса.

– Прошу, – пролепетала она еле слышно.

– Громче, я не слышу.

– Возьми меня!

Уйдет?! Только не это. Она умрет, если он сейчас оставит ее одну.

– Громче!

– Прошу, – закричала Галина. – Трахни меня, я больше не могу ждать!

– Громче, еще не все услышали.

Да пусть слышат, она готова на весь мир вопить о своем желании.

– Прошу!!! Возьми меня!!!

Галине показалось, что от ее крика зазвенели стекла.

– Довольно, – поморщился мужчина. – Но помни, ты сама попросила.

Одним движением он забросил ее ноги к себе на бедра и грубо ворвался внутрь.

Сладко и больно. Галя никогда не думала, что боль может быть сладкой. Она плавилась, растворялась в ней. Теряла свою личность, едва успевала найти, как снова становилась ничем. И так бесконечное число раз. Вот только этого ей все равно было мало. Не хватало самой капельки, чтобы погасить терзающий тело жар.

– Еще! Еще!!! Прошу, я все сделаю, только не останавливайся! – страстно шептала она. – Умоляююю…

И он продолжал. Такой же сильный и крепкий, как и вначале. Как и всегда.

Наконец, тело сотряс сильнейший оргазм, выбрасывая из сознания. А когда Галина очнулась, то никого рядом с собой не обнаружила. Лишь влажные трусики, распахнутый халат, да все еще завязанный на правом запястье конец шали, напоминали о случившемся.

И слова, огненными буквами выжженные у нее в памяти: «Запомни и никому не дай разрушить. Любая из них будет готова отобрать меня у тебя».

Разматывая узел, Галя улыбалась. В теле продолжали бродить отголоски ощущений, а в голове формировалась одна-единственная мысль: она сделает все, чтобы сохранить эту связь. Порвет любую, кто хоть кончиком пальца, хоть словом заденет его. Потому что он Бог. Ее личное божественное явление.

***

Ночью Олеся видела диковинный сон. Настолько четкий, цветной, наполненный разнообразными ощущениями и эмоциями, что еще долго после пробуждения она не могла отдышаться и придти в себя.

Там в сновидении Смирнова вначале с неловкостью, а после и со все нарастающим желанием подглядывала за подругой из-за приоткрытой двери. А потом, вообще, таинственным образом перенеслась в тело Галины, превратившись в невольную соучастницу процесса. Как оказалось, очень активную участницу.

Даже сейчас Олеся чувствовала стыд, вспоминая о произошедшем, потому как это ее губы горели от поцелуя, она сама жадно вдыхала медовый аромат Вячеслава, а потом плавилась от желания. Это ее рот молил о близости. Это она, теряя голову от наслаждения, шептала, упрашивала не останавливаться. И лишь в конце, когда пик удовольствия был совсем рядом, Олеся вновь оказалась в собственной бренной оболочке, взбудораженная, возбужденная донельзя.

Когда Смирнова решилась открыть глаза, вместе с ней прозрела совесть. Вцепилась в организм жалящими щупальцами и принялась терзать. А воспоминания из разных периодов жизни вдруг взбунтовались и стали наслаиваться, перемешиваться, создавать нечто новое. В тот момент, когда Димка из свадебного путешествия уступил место Орлову, она поняла, что еще чуть-чуть и сойдет с ума.

Озарение лучше болезненного пинка подбросило с дивана, заставляя действовать. Холодный душ помог мало, кожа все еще помнила пальцы Вячеслава, но голова немного прояснилась. И это радовало, потому, как Олеся уже не знала, куда деваться.

Подруга нашлась на кухне. Тихая и задумчивая, даже не сразу заметила, что Олеся вошла. Лишь то и дело глупо улыбалась, колдуя над заварочником.

– Доброе утро, – Смирнова достала себе чашку и присела на табурет.

– А, Леська, – удивилась Галина. – Ты уже проснулась? Еще же рано.

Олеся глянула на часы. И вправду, только половина шестого, несусветная рань. Впрочем, укладываться спать обратно она точно не стала бы. Хватило ей и одного раза, все еще отойти не могла.

– Да вот не спится что-то.

– Понятно. Так, пожалуй, даже лучше, доберемся до офиса пораньше.

Галка буквально засветилась от счастья. Олеся аж пролила кипяток мимо кружки, увидев столь одухотворенное лицо подруги. Зашипев, бросила чайник на подставку и принялась дуть на обожженные пальцы.

– И давно ты стала столь трудолюбивой? – нервно поинтересовалась она.

Галина мгновенно потухла, спряталась, нацепив привычную маску стервы, и сквозь зубы ответила.

– Нет, с сегодняшнего дня.

– А точно, – кивнула Олеся. – Новый директор, как же я могла забыть.

И тут же мысленно себя обматерила – образ Орлова встал перед глазами.

– Память тренировать нужно, тогда и проблем меньше будет, – язвительно добавила подруга. – А то так и до Альцгеймера недалеко.

Смирнова в это время старательно отмахивалась от приставучего Вячеслава.

– Ау, ты меня слышишь? Похоже, нет, – продолжала Галина. – Тогда еще и уши чистить каждый день не забывай.

– Да слышу, что расшумелась, – проворчала Олеся, которой удалось-таки справиться с разыгравшимся воображением. – Подай лучше сахар, а то доставать далеко.

– Держи уж, – Галя стала протягивать сахарницу, но внезапно ее ладонь замерла на полпути.

Олеся вопросительно посмотрела на подругу. Та, приоткрыв рот, пялилась на ее вытянутые руки. Смирнова автоматически перевела взгляд и чуть не упала с табурета – вокруг запястий тянулись тонкие браслеты синяков. Точно такие, что красовались сейчас на самой Галке.

Такие, какие могли оставить путы из сна.

Сахарница упала, рафинад игровыми кубиками рассыпался по столу.

Галина за секунду преодолела разделяющее их расстояние и клещом вцепилась в Олесины руки, не позволяя спрятать за спиной.

– Что это? – голос подруги дрожал. – Я тебя спрашиваю, что это?

– Я…я не знаю, – промямлила Олеся, ощущая, как волосы на затылке встали дыбом от ужаса.

А тонкие пальцы все сильнее сжимали запястье, причиняя боль.

– Ты тоже?! Ты тоже была с ним? Со Славой? Да?

Олеся встретилась взглядом с Галкой и, если бы могла, отшатнулась. В глазах подруги плескалась неприкрытая ярость, тонкие ноздри гневно раздувались, губы кривились.

– Как ты могла?!

– Нет! Нет! Нет! – закричала Смирнова, боясь, что если сейчас промолчит, она ее ударит. – Боже, Галка, о чем ты думаешь?! Включи мозги, хватит уже думать задницей!

Вместе с оскорбительными словами Олеся выплескивала из души страх, напряжение последних дней, злость на себя, обиду на весь мир.

– Клин сошелся на этом мужике, что ли?! У меня, между прочим, Димка есть! Любимый! Подумай своей пустой башкой, нафига мне нужен этот напыщенный павлин? Он и так мне проходу в офисе не дает, все придирается, а ты еще непонятно что напридумывала. Да я в кусты рядом с ним не сяду, не то, что в постель!

Хватка слабела. Олеся с силой выдрала руки и, сжав кулаки, буквально бросилась на подругу.

– Дура ты, Галка! А предположить, что и нам с мужем играться нравится, ты не могла? Сразу давай подозрения строить. Ты бы еще с Димкой поделилась своими выводами. Дура!

Внезапно Галя сморщилась и всхлипнула. Ее плечи затряслись, брызнули слезы.

– Прости, прости, прости, – запричитала она. – Я, я… не знаю, что на меня нашло. Прости Леська! Я и, правда, последняя дурааа…

Олеся как-то враз сдулась, потерялась. Фразы, вылетающие изо рта пулеметными очередями, вдруг закончились. Запал пропал. Смирнова неловко обняла рыдающую подругу и усадила ее на табурет.

– Ну, все, хватит. Перестань. Я уже не сержусь. Бывает, – она принялась успокаивать Галку. – Ты поняла не правильно, но мы уже все выяснили. Не плачь. Мы обе устали, нужно отдохнуть, рассеяться. Давай плюнем на всех этих самцов и прошвырнемся по магазинам. Ты же любишь шопинг. Накупим себе всякого разного, развлечемся. Как ты на этот счет, согласна?

Галя закивала.

– Вот и славно. Вот и здорово. А теперь давай успокаивайся, умывай мордашку и пошли собираться.

Вскоре Галина утешилась. Повеселела и принялась без умолку трещать. Олеся, наоборот, углубилась в себя, отделываясь короткими «угу», «ага», «не». Впрочем, подруга даже не заметила разницы, стремясь выговориться, освободиться от тревожащих ее душеньку мыслей.

Что происходит?

Смирнова уже устала задавать себе этот вопрос, потому как ответа на него найти не могла. Только-только, как казалось, она хваталась за кончик ниточки, способный размотать клубок тайн, так пряжа еще больше запутывалась. Рой вопросов только множился.

Вначале похотливый невидимка, непонятно с какого перепуга выбравший ее своей жертвой. Вариант со злой шуткой она отвергла еще вчера, пока опрокидывала для успокоения нервов одну стопку за другой. Нет такой технологии, да и если бы была, разве стали использовать перспективное изобретение для издевательств над ничем не примечательной сотрудницей агентства? Вряд ли. Оставался шанс, что она просто тихонько сбрендила. Тогда все встало бы на свои места. Вот только верить в собственное сумасшествие Олесе ой как не хотелось.

Уж лучше пусть это будет потустороннее существо, которое действительно обитает в реальном мире. Даже несмотря на абсурдность этого заявления.

К фактам в пользу этой версии Смирнова отнесла и испытанные противоестественные чувства-ощущения. Пришедшие из неоткуда, они за короткий срок сумели овладеть ей и почти заставили подчиниться. Тело испытывало наслаждение от происходящего. Разум сопротивлялся, полностью отрицая переживаемое удовольствие.

Олеся свято верила, что по необъяснимой причине не превратилась в извращенку, возбуждающуюся от насилия и поползновений на публике. Конечно, это можно проверить опытным путем, Димка точно не откажется, но раньше подобного «излишества» она не принимала, не одобряла и для себя точно не приемлила. А уж тем более вот так запросто, без предпосылок переметнуться на другую сторону.

Напрашивался вывод – каким-то образом чувства ей навязали. А вот это пугало даже сильнее, чем феномен наличия невидимки.

С маньяком она уж как-нибудь сживется, придумает, как огородить себя от его призрачных лап, но как быть со взбунтовавшимися гормонами совсем не ясно.

Но и на этом загадки не заканчивались. Дальше ей привиделся странный сон. И если само сновидение Олеся с чистой совестью списала на своеобразный выверт подсознания, то физическое проявление в виде синяков выбивало почву у нее из-под ног.

Так не бывает. Просто не должно быть. Впрочем, и это можно отнести к чрезмерной внушаемости, при которой на теле людей появляются разнообразные отметины. Но она никогда не страдала от подобного, скорее, наоборот, собеседникам приходилось прилагать усилия, чтобы что-либо ей внушить. А тут такое.

В общем, Смирнова окончательно запуталась, и с чем сражаться в первую очередь пока не представляла.

Наконец, когда Галина выговорилась, Олесе, волей-неволей пришлось вынырнуть из своих, далеких от радости мыслей. Следовало поскорее закончить с завтраком и начать собираться на работу. К тому же она планировала заскочить домой и переодеться.

Так и поступили. Смирнова быстренько сменила одежку, перекинулась парой фраз с сонным мужем и поскакала трудиться. Супруг остался отсыпаться дома.

Рабочий день прошел, на удивление, спокойно. Его благородие господин Орлов отсутствовал и не нервировали Олесю тяжелым взглядом. Правда, Галка немного приуныла, услышав от секретарши Любочки страшную весть, но вскоре и она повеселела, получив загадочную смс-ку. Мерзкий невидимый развратник, наверное, тоже взял выходной, поэтому Смирнова к концу смены почти расслабилась и стала получать удовольствие от общения с коллегами.

Как и договаривались утром, они с Галей отправились по магазинам. Во время грандиозного спора, был выбран один из гипермаркетов, славившийся огромным выбором товаров на всякий вкус и кошелек. Оставив позади скучный офис, подруги окунулись в горячо любимый многими женщинами мир красочных вывесок, умопомрачительных скидок и вечных распродаж.