Текст книги "Дед Мороз. Путь Волшебника"

– Спасибо вам, – сказал Митя оленям, – хорошие у брата друзья!

Телега тронулась с места. Лошадка на удивление неслась, что есть сил. То ли от страха снова повстречать волков, то ли потому, что олени по-своему объяснили ей важность быстрее прибыть в деревню.

Митя успел. Когда он вбежал в знакомую избу, отец еще дышал. Марфа Семеновна что-то бубнила у его изголовья. Митя бросился к ложу Рыбника. Мужчина открыл глаза и сразу узнал сына.

– Приехал… – проговорил он тихо. – А Иван?

– У него в городе невеста, он ушел в плавание на корабле ее отца, – объяснил Митя.

– А со мной не захотел в море… – грустно прошептал Рыбник.

– Он и в этот раз не хотел, не было выбора.

– Может, он будет удачливее меня и однажды отыщет Чудо-остров. Я так и не смог. Хотя однажды был, как мне кажется, совсем близок, – Рыбник тяжело откашлялся, но потом продолжил: – Это было в тот год, когда я нашел Ваню на берегу. Мы доплыли аж до Северного полюса, я уверен, потому что Полярная звезда была прямо над нами. Но мы шли много дней и так ничего и не нашли.

– А замок, про который ты рассказывал, и плач младенца? – напомнила Марфа.

– Это все мне привиделось.

– Что привиделось, отец?

– Так, глупости… хотя сейчас можно и рассказать. Мы долго шли по голой земле, и когда команда совсем выбилась из сил, я пошел один. Что-то звало меня… – Рыбник ненадолго замолчал, вспоминая. – Там был замок изо льда, но не как детвора строит, а будто сам из-под земли вырос, как утес. Не мог человек такое сделать. К тому же, он светился: зеленым, синим, красным. Я зашел внутрь и вижу – хоромы богатые. Как во дворце. Я-то сам не бывал, но слыхал, как оно там. Ходил я по залам, как вдруг детский плач. Откуда, думаю? Лед ведь вокруг… Но потом увидел младенца в дальней зале и пошел туда. Только вот младенец почти сразу исчез вместе с замком. Я решил, что почудилось все. А потом, как домой-то вернулись, снова услышал детский плач на берегу. Побежал, а на палубе «Чайки» – младенец.

Митя слушал, открыв рот.

– Это был Ваня?

– Да. Я тогда решил, что он как-то связан с Чудо-островом. И что, когда вырастет, мальчишка поможет мне отыскать сокровище, – Рыбник наконец открыл свою тайну.

– Отец, так это же все объясняет! – воскликнул Митя.

– Что объясняет? – удивился Рыбник.

– Понимаешь, Ваня обладает способностью замораживать предметы… и создавать снежинки, даже летом. Я сам видел в детстве, но не хотел верить. Он может много чего еще! Ваня и есть сокровище, которое ты нашел на Чудо-острове!

– А ведь так и есть… И как я проглядел… Ведь люди говорили… И я сам видел… – вдруг понял Рыбник.

– Что ты видел, отец?

– В тот день, когда Ваня убежал из деревни, мы сильно поссорились. Я видел, как вспыхнули его глаза, а потом шкуры на телегах превратились в лед. Я думал, что сошел с ума, – рассказал Рыбник. – Так значит, не зря люди шептались? Марфа, ты все знала?

– Все, да не все, – женщина взяла его за руку.

– Кто он такой?

– Прежде всего, он – твой сын, – напомнила Марфа.

– Да, ты права. Не о том я думал все эти годы… Выходит, что дурак все-таки я, – Рыбник совсем по-детски засмеялся. – Был на Чудо-острове, только чудо не разглядел.

– Ничего, значит, в другой раз. А сейчас пора. Я больше не могу удерживать тебя, твой земной путь закончен, – мягко сказала Марфа. – Скоро ты встретишь тех, кого любишь больше всего.

Рыбник посмотрел на Митю:

– Сын, прости меня за все. Я был слишком строг к тебе… Ты так похож на свою маму… Скажи Ване, что я им горжусь…. Вами обоими…

Рыбник закрыл глаза и больше не открывал. Начался его вечный сон и, судя по улыбке на лице, снилось ему что-то чудесное.

…

Василиса после отъезда Вани не находила себе места. Она старалась быть полезной в сиротском доме, но все ее мысли были на корабле. Тяжелее всего было долгими ночами, она смотрела в окно и мысленно разговаривала с любимым. Единственной ее радостью были письма от Вани. В них он каждый день признавался в любви и дарил волшебную снежинку. После того, как Митя уехал из города, послания ей стала передавать тетушка. В тот час, когда корабль Вани попал в шторм, Василиса сидела на кровати, разложив перед собой снежинки. Ольга тихо постучала в дверь.

– Можно? – послышался голос тетки.

«Нужно их спрятать», – сначала подумала Василиса. Но она так устала таиться. «Может быть, если больше людей поверят в моего волшебника, то и он в себя поверит», – решила она.

– Олюшка, заходи!

Ольга вошла в комнату и села на кровать рядом с племянницей. Она сразу обратила внимание на необычные снежинки и взяла одну.

– Холодная, но не тает. Что это? – удивилась Ольга.

– Ванин подарок. Он вложил в каждое письмо по такой снежинке, – объяснила Василиса.

– Но как это возможно?

– Олюшка, обещаешь выслушать меня и поверить?

– Постараюсь, – немного настороженно согласилась Ольга.

И Василиса поведала ей тайну, которую больше не могла скрывать.

– Если это правда, – начала Ольга, – а ты, судя по всему, не обманываешь, то это самое удивительное, что я слышала. И объясняет скрытность Вани. Ему должно быть непросто с таким даром…

– Да! Он боится о нем рассказывать. Поэтому я и не сказала тебе сразу. Но теперь так рада, что ты все знаешь!

– Ты правильно поступила, моя дорогая. Ване очень нужна поддержка. Такие силы даются для чего-то важного. Но как он их применит, зависит от него самого.

– Олюшка, я так хочу, чтобы он поскорее вернулся. Если бы я была рядом, то смогла бы помочь.

– Я боюсь, что он должен справиться сам. А ты, если любишь, просто верь в него.

Оля еще немного посидела в комнате Василисы и спела ей колыбельную, как делала много лет назад. Когда тетка ушла, Василиса уже почти провалилась в сон. Закрывая глаза, она прошептала:

«Я верю в тебя, мой волшебник».

…

Марфа Семеновна стояла на берегу моря. Она больше была не нужна Рыбнику, с Митей остался дед Миша, а она должна позаботиться о Ване. Ее верный друг ветер прилетел сразу.

– Помоги ему, отнеси любовь девушки и веру родных. Да поторопись! – приказала Марфа.

Жители деревни видели на берегу одинокую седую старуху, которая кружится в танце и разговаривает с ветром. Но никто не придал этому большого значения: чудит Марфа Семеновна, да и пускай.

…

Корабль неотвратимо шел ко дну.

– Сбросить весь товар, так судно станет легче, и мы еще немного продержимся! – приказал команде Данила.

Прохладный ветер дунул в лицо Вани. Неожиданно он почувствовал, что люди, которых он любит всем сердцем, оказались рядом и все разом обнимают его. Он расправил плечи и понял, что наконец может встать.

«Пора домой!» – решил он и пошел на капитанский мостик к Даниле.

Глава Тринадцатая: Домой

– Мороз, плохо дело, – сказал Данила Морозу. – Максимум час продержимся. И шлюпок нет. Строим плоты, но до берега несколько дней пути – не доплывем.

– Я попробую перенести нас домой.

– Что ты сделаешь? – выпучил глаза Данила. – Ты и такое умеешь?

– Не знаю, не доводилось. Но я могу управлять снегом и льдом, а они с водой одной природы. Мне брат рассказывал. И вся вода связана между собой.

– Верно, все реки ведут к морю, а моря в океаны. И что?

– Значит, вода за бортом связана с той, что у родного берега.

– Если получится, до конца жизни буду верить в чудеса, – поклялся Данила. – И сделаю все, чтобы и другие поверили.

– Сейчас нужно, чтобы поверили все на корабле, только моих сил тут не хватит.

Данила свистнул, приказав бросить все дела и слушать. Он спросил, все ли помнят, что Ваня сделал с большой волной. Матросы закивали. Данила продолжал и объяснил, что и сейчас надежда только на чудо, а, значит, на Ваню.

– Мороз сможет перенести нас к родным берегам! Вы мне верите?

– Верим, капитан. После давешнего во что хошь теперь поверим, – как один, твердили матросы. Тем более, каждому хотелось обнять близких, оставшихся на берегу, а не кормить рыб.

Хихикал только Дидерик:

– Все это есть глупость, аллюзий. Подумаешь, превратить воду в лед, фокусник в моя страна и не такое делать. Но корабль он не перенести. Я не участвовать в этот эксперимент.

Один из плотов был почти готов, и Дидерик направился к нему. Несколько матросов из команды решили, что Дидерик прав, и последовали за ним.

Но большинство все же остались. Море – хороший учитель, и не в такое верить научит. А раз уж сам Данила говорит, что Иван перенесет корабль, значит, так тому и быть. Да и Ваня многим полюбился за пусть и недолгое время плавания. Теперь они с надеждой смотрели на него.

Ваня собрался с духом и закрыл глаза. Он направил руки к воде, но впервые из них не засочился поток снега или изморози, вместо этого морская гладь забурлила и вздыбилась.

– Держитесь! – крикнул Ваня.

Он медленно поднял руки вверх – вода за бортом начала подниматься все выше и выше. Когда она почти достигла уровня палубы, некоторые матросы зажмурились. Другие же смотрели во все глаза, как вода поднимается к небу, будто заглатывая корабль в водоворот. Вот она уже была уровнем выше мачты корабля, но не затапливала его.

Ваня думал о Василисе, о городе, где она ждала его, и о воде, омывающей берега этого города. Такой же самой воде, как и та, которая окутала их корабль. Ваня начал вращаться вокруг своей оси и теперь напоминал Марфу Семеновну, танцующую с ветром. Он извивался всем телом, по-прежнему держа руки над головой. И вдруг, вода вокруг заискрилась, разделилась на капли, а потом обернулась вихрем белоснежных снежинок. Ваня знал каждую из них и был ей.

«А теперь вперед, – сказал он им. – Пришло время полетать!»

Снежинок было так много, что они подняли корабль, как игрушку, и понесли прочь от погибели. Некоторые снежинки соединялись с волосами и щетиной Вани, поэтому казалось, что лицо его искрится. Моряки, как дети, наблюдали за происходившим на их глазах. Каждому на палубе казалось, что он снова стал беззаботным мальчишкой, и сейчас побежит играть в снежки и кататься с горки. Данила ловил снежинки ртом и смеялся:

– Вот бы Тамара это увидела! – сказал он боцману.

Моряки потеряли счет времени и забыли о своем несчастье, но Ване тяжело давалась каждый миг. Он вкладывал все силы, чтобы быть вихрем снежинок, и при этом остаться собой.

«Еще немного, нужно дотянуть», – повторял он, но силы покидали его. Когда родной берег показался вдали, Ваня стал вращаться в противоположную сторону и замедляться. Снежники одна за другой превратились в капли воды. Снежный столп постепенно рассыпался, возвращая корабль на водную гладь.

В тот день все, кто был на берегу, видели, как полуразрушенный корабль появился из ниоткуда.

Ваня же потерял сознание и рухнул на палубу. Данила вынес его на берег и разместил в своем доме. Он рассказал сестре и дочери обо всем, что произошло, и дал разрешение Василисе выйти замуж за любимого.

…

Первые дни Мороз пребывал в глубоком сне, его ладони были ледяными, дышал он тихо. Митя пришел проведать брата, как только вернулся из деревни. Он рассказал, что случилось в дороге, и выслушал о спасении корабля. Митя передал брату привет от Резвого в надежде, что Ваня услышит его. Василиса постоянно дежурила у постели волшебника. Изредка ее сменяли домашние, чтобы девушка немного поспала. Отлучаться надолго ей было страшно, казалось, что Ваня блуждает где-то далеко и не может найти дорогу обратно. Она пела ему и обнимала, и через месяц он открыл глаза.

– Ванечка, любимый! – воскликнула Василиса.

Ваня так хотел скорее обнять ее и рассказать, что пережил, но сил хватило только чтобы улыбнуться.

– Пожалуйста, лежи! А я тоже лягу рядом. Такое счастье, что ты вернулся!

– Я люблю тебя, – прошептал Ваня.

– И я тебя. Представляешь, отец разрешил нам пожениться! Он рассказал, что случилось, и как ты всех спас. Теперь в тебя верит очень много людей!

Дверь медленно отворилась, и в комнату заглянула Ольга.

– Ты с кем говоришь?

– Оленька, мой волшебник очнулся!

Ольга вошла в комнату и приблизилась к кровати. Она внимательно посмотрела на Ваню и облегченно вздохнула.

– Ваня, я так рада! Мы еще успеем поговорить, но, должно быть, ты ужасно голоден?

Пока душа Вани парила вместе со снежинками, тело ничего не чувствовало. Он слышал голоса родных и так смог вернуться. И только сейчас ощутил, как сильно хочет есть и пить.

– И воды, пожалуйста, – улыбаясь, попросил он.

Василиса побежала за графином, а Ольга пошла на кухню, чтобы отдать нужные указания. Потом она поднялась в кабинет Данилы и сообщила брату хорошую новость. Не забыла она и о Мите: наскоро написала ему записку и отправила кучера. Когда Ваня принялся за трапезу, в комнате собралось много гостей. Митя по дороге зашел к Афанасию, и все семейство появилось, чтобы проведать Ваню.

– Ты теперь настоящий Мороз! Ишь, какая шевелюра, – подтрунивал над Ваней Афанасий.

В этот раз гости пробыли недолго, чтобы не утомлять Ваню. На радость близких, он восстанавливался быстро.

На следующий день даже смог самостоятельно сидеть и даже несколько раз вставал. Пока Василиса отсыпалась, к Ване пришел Данила. Он рассказал ему, что был у Агафьи Захаровны, и еще раз просил прощения за причиненное зло.

– Я понял, что очень виноват перед ней. Не знаю, простила ли она. Но я хочу уехать со спокойной душой.

– Уехать? Но куда?

– На родину Тамары. Не знаю, жив ли ее отец, но я должен просить у него прощения. И Тамара зовет меня. Тогда, в вихре снежинок, который поднял корабль, я слышал ее голос. Знаю, что ее уже нет на этой земле, но найду ее. Теперь верю, что это возможно.

– Передавай Тамаре мой поклон, – сказал Ваня. – И спасибо за благословение.

– Это тебе спасибо. И не только за корабль… – Данила откашлялся. – Понимаешь, когда Тамара умерла, я перестал верить в чудеса. А теперь понял, что просто со мной они не происходят. Потому что не то я делаю, не о том беспокоюсь…

– Пожалуй, и я много не том беспокоюсь. Расскажи сразу про свое волшебство, и не случилось бы столько бед.

– А почему, кстати, не рассказал?

– Боялся. Не все верят, даже если видят своими глазами… Данила, приходила ли весть о Дидерике и других моряках на плоту?

– Нет, никто ничего не знает. Видно, утопли.

Ваня выглядел расстроенным, поэтому Данила спросил:

– Но какое тебе дело? Ведь они смеялись и не поверили тебе?

– Иногда одного чуда недостаточно, – хмуро ответил Ваня.

Данила пожал плечами, решив, что волшебнику виднее.

Практически сразу после ухода Данилы к Ване пришел Митя. Он рассказал брату историю своего чудесного спасения, до последнего откладывая новость об отце. Но Ваня уже знал все сам.

– Ты, пожалуй, мне не поверишь. Я не знаю, как это объяснить…

– Поверю, расскажи, – перебил Митя.

– Хорошо… После спасения корабля я стал стаей снежинок и летал над Землей. Я видел его. Не в теле, которое знал, но я сразу понял, что это отец.

– Я рад думать, что после жизни наш путь продолжается. Что он продолжился для отца, мамы и старших братьев… Хоть этому и нет доказательств.

– Спасибо, брат!

– Ваня, я хочу рассказать тебе еще кое-что… – Митя замялся.

– Что ты влюблен?

– Да… Но как ты? Хотя да, ты же волшебник. Понимаешь, она такая…

– Да, удивительная.

– Ты догадался, кто она?

– Для этого даже не нужно быть волшебником, – Ваня засмеялся.

– Брат, я не знаю, как мне быть…

– А ты говорил ей, как чувствуешь?

– Нет, конечно, нет! Как можно? У меня нет состояния, и она, верно, сочтет меня глупым мальчишкой, – Митя говорил резко и отрывисто, голос его дрожал.

– Я думаю, что Олюшке можно доверить даже самое сокровенное. Она будет честна и намеренно не причинит боль, – сказал брату Ваня.

– Да… ты прав. Хотел бы я тоже быть волшебником. Это сделало тебя смелым.

– Все не так просто, как кажется. Меня приняли близкие и некоторые из тех, кто видел чудо своими глазами. Но в мире еще так много людей!

– Зачем тебе все люди?

– Сила не дается просто так, брат.

– Ты заговорил, как бабушка Марфа, – с улыбкой сказал Митя.

– Я очень по ней скучаю, и Василису обещал познакомить. Сразу после свадьбы и поедем.

Митя еще немного посидел у брата. Ваня просил рассказать все подробности встречи с Резвым и про себя поблагодарил друга. Скорее бы его увидеть!

Через пару месяцев Ваня окончательно окреп, и молодые обвенчались. Все ожидали, что Василиса захочет устроить пир на весь мир и пощеголять в красивых нарядах, но девушка предложила устроить тихую церемонию и пригласить только самых близких.

Когда все поздравления были приняты, а угощения съедены, молодые отправились в маленькую лесную избушку. Шел последний день зимы, и морозы еще не отступили, но молодым было тепло вдвоем. А снег в ту ночь кружил так сильно, что казалось, вся округа превратится в один большой сугроб.

Глава Четырнадцатая: Путь

С приходом весны все засобирались в путь. Первым уезжал Данила. За несколько дней до важного дня он позвал Олю прогуляться по городу и поговорить.

– Как ты собираешься добраться до родины Тамары без команды? – спросила Оля.

– До южных морей – на попутных обозах, а там наймусь на какой-нибудь корабль.

– Почему ты не хочешь взять их с собой?

– Одному будет быстрее. Торговать в пути и набирать товар я не собираюсь. Да и не уверен, что вернусь.

Оля грустно посмотрела на брата.

– Ты нужен нам здесь. Всем! И ты это знаешь.

– Но Тамара зовет меня.

– Я понимаю и не держу тебя. Но обещай мне вернуться.

Данила ничего не ответил. Оля вздохнула.

– А что будет с кораблем и твоей командой?

– Я хотел попросить тебя приглядеть за ними. Я оставил всем хорошие рекомендации, их оторвут с руками на любое судно. Тем более, в А-нгельске становится все больше кораблей. Останки «Аделаара» я продал молодому капитану, он хочет его восстановить, а «Счастливчик» пусть пока побудет в порту. Может, однажды на что сгодится Морозу.

– Он не справится с кораблем без тебя.

– Не мучай меня, сестра! Прошу.

– Хорошо, я больше ничего не скажу.

Какое-то время они шли молча и наконец оказались на окраине города. Увидев один заброшенный двор, брат с сестрой переглянулись. Оба не были здесь очень давно. Данила приблизился к окнам покосившейся избы и заглянул внутрь.

– Помню, как возвращался затемно, а вы с мамой ждали меня.

– Да, не хотелось ложиться, пока ты далеко. Отец уже тогда болел, а мама крепилась.

– А ведь мама была даже старше, чем ты сейчас, когда они с отцом зажили одной семьей.

Оля и Данила вспомнили родителей. Удивительными людьми они были. Их детство прошло на одной улице, но потом отец нанялся на службу в столицу и уехал. На деньги, которые он присылал, жила вся семья. Мать была искусной вышивальщицей, брала так много заказов, что к тридцати годам почти лишилась зрения. Но работать продолжала, руки сами все делали. Он вернулся в город далеко за сорок после тяжелого ранения, все считали его стариком. Каково же было их удивление, когда «этот старик» посватался к уже немолодой и подурневшей вышивальщице: удумал тоже! А она-то согласилась! Соседи недоумевали несколько лет, когда старики народили сначала сына, а затем и дочь. Но потом так привыкли к этой странной семье, что не могли представить без них свою жизнь, и каждому казалось, что так оно и было всегда. Старики умерли в один год, когда Данила уже служил у барина, но еще не женился на Агафье.

– Как думаешь, они любили друг друга с юности? Только судьба вначале решила испытать их и развела на много лет? – спросила брата Оля.

– Никогда не думал об этом, – честно признался Данила.

– Я тоже. Только сейчас пришло в голову.

– Все может быть. И не такое случается.

Каждый помолчал о чем-то своем.

– Олюшка, ты была моим добрым ангелом все эти годы, вырастила Василису, – наконец сказал Данила. – Ты все время думаешь о других, пора подумать и о себе.

– Я так не умею, – девушка отвернулась, чтобы брат не увидел ее подступающие слезы.

Но от купца было невозможно что-то скрыть. Данила неуклюже притянул Ольгу к себе и обнял.

– Ты моя родная сестра, кровь от крови. Значит, в тебе есть то же, что и во мне. А я уж мастер думать только о себе, – засмеялся Данила. – Вот бы мне немного твоей добродетели в обмен на мой эгоизм.

– Пожалуй, ты прав, брат. Но тогда выходит, что и в тебе есть то, что есть во мне. А значит, и добро внутри тебя, – Оля дотронулась рукой до груди брата.

Данила уехал в погожий день в середине весны. Из поклажи у него было лишь немного вещей да морозная шкатулка с самым ценным внутри. Василисе он все же признался, куда отправляется, и она сожалела, что не может поехать на родину матери вместе с ним. Она взяла с отца обещание прислать весточку и рассказать о чудесном саде.

Проводив брата, Оля принялась помогать со сборами Ивану с Василисой. Вначале думали позвать стариков к себе, снег к этому времени растаял. Но Ваня хотел еще и навестить могилу отца.

Оказалось, что у Василисы почти нет простых платьев, которые бы подошли для поездки в деревню. По словам Вани выходило, что в его родных краях было намного холоднее, чем в городе, так что даже летом стоило утеплиться. Хорошо, что Оля провела пол-юности в простых убранствах и знала, как сладить Василисе удобный, но приличный гардероб. Помогать им вызвалась Глаша. Девушка была уже на сносях, но не могла оставаться в стороне.

– Ваня мне, как родной, и вы не чужие. А я всех в городе знаю, помогу побыстрее все достать и пошить.

Эту смеющуюся троицу много раз видели в городе. Заправляла всеми Глаша, которая теперь чувствовала себя настоящей дамой и главой большого семейства. Василиса же очаровывала всех своей красотой, теперь раскрывшейся с новой силой. Эта красота шла изнутри девушки, не ослепляла, как раньше, а наоборот, согревала. Даже Коля невольно улыбнулся, когда случайно увидел младшую сестру в городе. Оля же большую часть времени молчала и наблюдала за своими счастливыми компаньонками.

– Олюшка, жаль, что меня не будет рядом. Как же ты со всем справишься? – заволновалась Василиса в последний день перед отъездом.

– Ничего, Катя вызвалась помогать мне в сиротском доме, и Агафья Захаровна на этот раз не была против.

– Вот бы и мне подружиться с Катей!

– Думаю, я смогу устроить это после твоего возвращения.

– Как чудесно! Тем более, мы уедем совсем ненадолго.

– Не загадывай. Путь Вани пока до конца не понятен даже ему самому, а ты пойдешь следом за ним.

– Да, пойду… Оля, я буду писать тебе.

– Пиши, пожалуйста. Хотя я все равно буду очень скучать…

– Оля, я заметила, что Митя увлечен тобой. Может быть, он как раз тот, кого бы ты могла полюбить? Ведь теперь ты веришь?

– Да, верю… но не хочу загадывать. Пусть все идет своим чередом.

Пока девушки были заняты сборами, Ваня размышлял, что будет делать после того, как повидает бабушку с дедушкой и простится с отцом на его могиле. Он чувствовал, что ему нужно вернуться на Чудо-остров. Но как? Перемещаться волшебным способом слишком опасно, вдруг он снова потеряет связь с телом? А если плыть, то на чем? Данила уехал, отца нет. «Чайка», правда, уцелела, но у нее новый капитан. А главное, тогда ему снова придется надолго разлучиться с Василисой. Все эти мысли мучили его, и он решил открыть их Афанасию.

– Мороз, в жизни почти всегда так. У людей, и даже у волшебников, – Афанасий подмигнул. – Мы не можем знать всего и видеть полностью свой дальнейший путь.

– И как же мне быть?

– Идти вперед, слушать, как нутро подсказывает. И верить в лучшее.

– Спасибо. И за этот совет, и за все, что для меня сделал.

– И тебе спасибо! Мой дом – навсегда твой дом.

– Я буду немного скучать по своему чердаку, – Ваня улыбнулся. – Что ты с ним сделаешь?

– Оставлю, как есть. Скоро Матвей подрастет и сможет жить там. А в комнатах место для младших освободится. Да и вид на твоем балконе чудесный. Мы иногда сами с Глашей приходим – на звезды посмотреть.

В день отъезда молодых из города Митя пришел проводить их и на крыльце встретил Ольгу.

– Мое почтение, Ольга Егоровна, – начал Митя, а потом увидел ее заплаканное лицо. – Что с вами?

– Я обещала себе быть сильной… – Ольга ответила Мите сквозь слезы: невежливо же молчать. – Но братик уехал и неизвестно, когда вернется… А теперь вот Василиса с Иваном… А я остаюсь здесь совсем одна… Так дурно говорить, у меня есть еще племянники и много друзей, но…

– Но иногда становится очень одиноко, – закончил фразу Оли Митя. – Я вас понимаю. И я хочу быть рядом… если вы хотите… если позволите мне.

Митя подал Ольге свой платок.

– Спасибо, Митя…

Ольга высушила слезы и взяла предложенную Митей руку. Они направились в гостиную, где Василиса металась из стороны в сторону и уже в третий раз за это утро проверяла, все ли подарки упакованы. Ваня сидел рядом, о чем-то задумавшись.

Когда все вещи были уложены на телегу, Василиса что-то прошептала Ване. Он засмеялся и кивнул. Неожиданно прямо над их головами пошел снег. Пушистые белые хлопья кружились в волшебном танце и даже не думали падать на землю. Митя впервые спустя много лет увидел волшебство брата своими глазами, и на этот раз радовался ему, как ребенок. Оля кружилась под снежинками и хохотала, на душе у нее сделалось легко.

– Надеюсь, это немного подняло вам настроение, – сказала Василиса, чмокнула Олю, а потом запрыгнула на телегу.

Братья обнялись, Ваня горячо пожал Оле руки, и счастливая пара отправилась в путь. Они никуда не спешили, останавливаясь каждый день в придорожных тавернах или заезжая в деревни, встречавшиеся на пути. Обоим было спокойно. Да и что могло случиться с волшебником и его женой?

Близость с родным домом напомнила Ване о событиях тех дней, когда он убежал из деревни. Он вспомнил ссору с отцом, как не сумел объяснить ему свои чувства, открыть то, что внутри. Теперь по опыту с Данилой он понимал, что уже тогда многое зависело от него. Но, видно, было еще не время…

Василиса поцеловала мужа в макушку и ласково спросила:

– О чем задумался, волшебник?

– О том, что все случается в нужное время.

– А сейчас время для чего?

Ваня обнял жену и начал петь:

Давным-давно,

Белым-бело

Стелился снег

Тропой витой.

Он укрывал

Тот дивный сад,

Где жили мы

Судьбой одной.

Но шли года,

Менялся мир,

Почти исчезли чудеса.

Поверить в них

Ты сможешь вновь,

Закрыв глаза…

– А что дальше? – спросила Василиса, когда Ваня умолк.

– Пока не знаю…

– Красивая песня. Марфе понравится, – из-за деревьев, улыбаясь, вышел Михаил Николаевич.

– Деда Миша! – закричал Ваня, спрыгнул с телеги и побежал к старику.

Когда со знакомством и объятиями было покончено, Михаил Николаевич быстро объяснил: Марфа Семеновна не могла усидеть на месте, ожидая молодых, поэтому не в силах больше слушать ее, он отправился погулять. И, конечно, старая сказительница, как всегда, оказалась права, хотя и не знала точного дня приезда.

До родной улицы домчали быстро. Марфа стояла у ворот и улыбалась. Василиса, храбрившаяся всю дорогу, немного засмущалась, когда Ваня представил ее своей женой. Но сразу успокоилась в объятиях Марфы Семеновны.

– Пойдемте, дети, я уже и на стол накрыла. Все дела потом, сначала – поесть с дороги.

Иван хотел было возразить, что сперва хочет зайти в дом отца, но быстро передумал, учуяв запах любимого пирога-ягодника. В городе на ярмарке он попробовал много диковинной выпечки, но вкус детства навсегда остался самым любимым.

– Дед Миша собирал ягоды в лесу, а бабушка Марфа замешивала тесто, – объяснил Ваня Василисе, пытаясь одновременно жевать пирог.

– А ты что делал? – спросила девушка.

Ваня немного подумал и бодро ответил:

– Мешал!

Все засмеялись. Легко было в этом небольшом уютном домике в тот вечер. Старики любовались на пару, только начинавшую свой долгий счастливый путь, а молодые с восхищением смотрели на людей, которые смогли сохранить влюбленность друг в друга, прожив вместе всю жизнь. Ваня, наконец, открыто рассказал старикам о своем волшебстве и о том, что произошло после его отплытия из А-нгельска. Дед Миша внимательно слушал и кивал, а Марфа будто и так все знала.

– Надо дом отцовский обогреть, а то ночи холодные, – спохватился Иван, когда Василиса задремала на его плече.

– Я уже сходил, как только приехали, – ответил дед Миша. – Мы за ним присматривали, там чисто и все, что нужно, найдете.

– Спасибо, – поблагодарил Ваня.

– Иван, ко мне вчера Евсей заходил… Его избрали новым старостой.

– Наверное, он стал достойным человеком. Но я помню лишь, как он задирал Митю…

– Все вы с тех пор повзрослели. Хотя все еще немного остались гордецами, – тихо сказала Марфа. – Но жизнь и это утрясет.

После долгой дороги и сытного ужина отдых был просто необходим. Ваня стал хозяином дома, и теперь уже он спал с женой на отцовском ложе. Ему казалось, что в этой избе на него нахлынут тяжелые воспоминания, но к своему удивлению, он почувствовал силу и поддержку Рыбника. Он не смог сдержать слез, когда увидел в спальне отца свой подарок – морозную шкатулку: значит, Рыбник ее принял и сохранил! Ване еще предстояло поговорить с учеником отца о «Чайке», но пока его ждала Василиса. А значит, над потолком второго этажа всю ночь будут кружить снежинки.

…

Ваня поспал всего несколько часов. Немного полюбовавшись женой, он все же с неохотой встал, наспех оделся и вышел на улицу. Марфа Семеновна уже ждала его на крыльце.

– Доброе утро, волшебник. Пойдем на берег.

Ваня последовал за Марфой.

– Страж уже многое рассказал тебе?

– Да, но пока я не все понял.

– Что ж, тем интереснее будет жить.

– Ты, как всегда, говоришь загадками, – на этот раз в замечании Вани не было обиды, он улыбался.

– Такая судьба. Но сейчас речь не обо мне. Я хочу рассказать легенду о Чудо-острове.

– Но я слышал ее много раз!

– Слышал, да не всю.

Марфа встала лицом к берегу и закрыла глаза. Неожиданно налетевший ветер растрепал ее седые волосы. Она начала рассказ каким-то грудным далеким голосом:

«Давным-давно, когда люди только начинали свой путь на Земле и были чисты, как дети, они могли легко отыскать Чудо-остров. Он возник задолго до сотворения нашего мира и, словно огромный корабль, плавал по просторам Вселенной. Неизвестно, когда и зачем невидимый якорь связал его судьбу с миром людей, но побывавшие на Чудо-острове в один голос твердили, что на нем скрыто самое дорогое в мире сокровище.

Шли века, мир менялся, у людей появлялось все больше забот, и они забыли путь к Чудо-острову. Старики говаривали, что остров расположился где-то во льдах на краю земли. Точной точки на карте никто не знал.

Вместе с воспоминаниями передавалось из уст в уста еще и древнее пророчество. Правда ль то, али время его изменило, уже не узнаешь. Гласило оно, что однажды найдется храбрец, который отправится на поиски… Но найдет не то, что ожидал, а гораздо большее.

Так в мир людей явится великий волшебник – Дед Мороз, чтобы спасти их веру в чудеса. Много испытаний ждет его на пути, и сам путь пока не начертан до конца. Но если он сможет сделать невозможное, то простые вещи снова обретут огромную силу…»