Текст книги "Смертельная измена"

65

Топо считал себя человеком из высшего общества и то, что обещал, исполнял всегда. Поэтому в среду утром, отправляясь в Ла Роччу, он не забыл вытащить бутылку ледяного шампанского из холодильника и положить ее в холодильник автомобиля. Шампанское было чем-то особенным, самым благородным и вкусным напитком, который он знал. Если нужно было отпраздновать какое-то событие или вознаградить себя за что-то, Стефано в своей флорентийской квартире открывал бутылку шампанского, чокался сам с собой и пил чрезвычайно медленно, наслаждаясь каждым глотком.

Сегодня шампанское было более чем кстати, поскольку, как решил Топо, ему удалось установить контакт с убийцей и успешно шантажировать его, а это заслуживало значительного поощрения. За это он мог бы позволить себе, собственно, даже ящик шампанского.

Приехав в Ла Роччу, Топо сразу заметил, что перед домом стоит только одна машина, и ухмыльнулся. Очень хорошо. Значит, Йоганнес думает точно так же, как и он, и сделал все, чтобы остаться одному. Это упрощало дело. Он сможет без помех поговорить со своим новым другом, взять деньги и поднять с ним бокал за великолепное сотрудничество.

Лукас слышал, как чья-то машина подъехала к дому. Он не видел ее из отстойной ямы, но был уверен, что это не Магда. Звук двигателя был другим.

Значит, Топо. Этот негодяй приехал снова. Лукаса обдало жаром, а потом от бессильной злобы он покрылся потом.

Топо вышел из машины, позвал Магду и Йоганнеса, но ответа не было. Как и во время предыдущего визита, он медленно обошел вокруг дома и заглянул в кухню. Она была пустой, но далеко не так чисто убрана, как раньше. На столе лежал пустой пакет из-под молока, раскрытая книга, очки и надрезанная буханка хлеба.

Он осторожно нажал на рукоятку двери. Дверь была открыта. Топо вошел в дом и позвал:

– Магда?

Никто не ответил. Тогда он позвал снова:

– Йоганнес?

Он вышел на улицу. Здесь должен быть хотя бы кто-то. Если бы они уехали вдвоем, то, конечно, не оставили бы дверь открытой.

Топо медленно пошел вдоль дома в сторону огорода, который притягивал его как магнитом. Но и там никого не было.

Он остановился и огляделся по сторонам. И обнаружил Йоганнеса, который, не слыша и не замечая Топо, что-то делал, повернувшись к нему спиной. Итак, он был здесь. Зазвонил мобильный телефон.

– Pronto! – жизнерадостно ответил Топо.

Лукас уловил звонок мобильного. А потом он услышал надменный голос и вызывающий смех. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы представить наглую ухмылку Топо, его демонстративно изящные движения, идеально чистые, без единой пылинки лаковые туфли, дорогие брюки от дизайнера, рубашку, которая стоила, надо думать, целое состояние, и шелковый шарф, который в такую жару был абсолютно лишним.

Стефано говорил без умолку. Лукас понимал немногое из того, что рассказывал Топо, и смог только уловить, что он сейчас у amici, очень милых, интеллигентных немцев, с которыми собирается выпить шампанского…

Лукаса затошнило. У него за спиной болтал по телефону отвратительный паразит, мерзкая навозная муха, которая подкрадывалась к нему все ближе и ближе. Он просто физически чувствовал это.

Лукас сжал рукоятку лопаты так крепко, что даже побелели костяшки пальцев и руки онемели. Во рту появился странный привкус. Он часто дышал, едва не захлебываясь воздухом. Последнее, что он услышал, были слова «Ciao, amico, ciao, ciao![55]55
  Пока, друг, пока (um.).


[Закрыть]».

Потом Топо закрыл свой мобильный и, явно в хорошем настроении, пропел у Лукаса за спиной:

– Buongiorno, come stai?[56]56
  Добрый день, как дела? (um.)


[Закрыть]

Рассудок Лукаса словно отключился, а движения были сродни взрыву, когда он с быстротой молнии обернулся и изо всех сил нанес удар. Тяжелая лопата приложилась к Топо, как мухобойка, размазывающая навозницу по оконному стеклу.

Топо был захвачен врасплох и успел только почувствовать удар. Последнее, что он услышал, был громкий звук, напоминающий треск ломающегося дерева, который отразился в его лопающейся голове. Удара о землю он уже не ощутил.

Лукас стоял, держа в руке лопату. «Небесный покой… – думал он. – Наконец-то он замолчал!» Словно загипнотизированный, он смотрел на ручеек крови, вытекавший из левого уха Топо и оставлявший красный след на светлом бетоне ямы.

Топо вздрогнул. Его веки задрожали. Лукас подумал, не ударить ли его лопатой еще раз, подобно тому как наступают на еле ползущую осу до тех пор, пока она не перестанет двигаться, но отказался от этой мысли.

Он с отвращением подхватил Топо под мышки, чувствуя еще теплое тело под дорогой рубашкой от Гуччи, и подтащил его к первой камере очистных сооружений. В этот момент он благодарил Бога за распоряжение местных властей, обязывающих иметь их такой величины.

Он открыл крышку и заглянул внутрь. Яма была наполовину заполнена сточными водами и фекалиями.

Топо был худощавым и без проблем мог пройти в отверстие. Лукас перевалил бесчувственное тело через край ямы и подтолкнул его. Топо упал головой вниз.

Он был без сознания, а если небо смилостивится над ним, то он не придет в себя и не заметит, как захлебнется в вонючей жиже или задохнется от зловония.

Лукас закрыл крышку и прислушался. Он был готов к тому, что Топо начнет звать на помощь, но из ямы не доносилось ни звука.

Он облегченно вздохнул, снова взял лопату в руки и начал работать еще быстрее, чем раньше, чтобы засыпать отстойную яму землей. Уже утром он собирался посеять на этом месте траву, оставив свободной только крышку. Может быть, он даже успеет сегодня купить большие терракотовые вазы, которые можно будет поставить на нее.

Из биологической очистной системы жидкость не выкачивалась. Пока в ней была вода, а в нее снова и снова попадали сточные воды, система работала. Твердые вещества опускались вниз, и их пожирали бактерии, а отстоявшаяся вода перетекала сверху во вторую камеру. Там происходило то же самое. В третьей камере очистных сооружений вода была уже довольно чистой и после последней стадии очистки вытекала наружу и на максимально допустимом отдалении от дома сливалась в специальную песчаную подушку. Это был естественный процесс, который срабатывал до тех пор, пока система не пересыхала. А до этого могло пройти несколько месяцев. Таким образом, у бактерий достаточно времени, чтобы сожрать Топо без остатка.

Лукас трудился не покладая рук, и на душе у него было даже радостно. Проблема под названием Топо была решена.

Магда отсутствовала уже два с половиной часа и могла вернуться в любой момент. Утром ей вдруг захотелось поехать в Сиену на рынок, чтобы купить пару новых футболок. Кроме того, она собиралась выбрать себе маленькую сумочку, которую носят на животе и в которой можно хранить мобильный телефон, бумаги и ключи, чтобы, отправляясь в деревню, не брать с собой обычную сумку.

Лукас работал лопатой как сумасшедший, и у него не было даже времени подумать о том, что случилось. В его голове была одна мысль: зарыть яму, пока Магда не вернулась!

Он закончил работу и бегом бросился из огорода, подальше от второй могилы на этом участке. И вздрогнул от ужаса: перед домом стояла машина Топо. Надо было убрать ее подальше. Он никогда не сможет объяснить Магде, почему машина здесь, а сам Топо исчез.

Трясущимися руками он рванул дверцу со стороны водителя. К счастью, она не была закрыта, но в замке зажигания не оказалось ключа!

Лукаса охватила паника. Он сделал огромную ошибку, когда, не обыскав карманы Топо, сбросил тело в отстойную яму. Очевидно, ключ остался в кармане его брюк.

Лукасу стало дурно, когда он понял, что его ожидает. Тем не менее он помчался к очистным сооружениям. Добежав до отстойной ямы, он сорвал крышку первой камеры и взглянул вниз. Топо лежал на боку, и его лицо наполовину исчезло в коричневой жиже. Лукас несколько секунд внимательно наблюдал за ним, но Топо не подавал признаков жизни.

Ему стоило огромных усилий преодолеть отвращение и сунуть руку в вонючую воду. Когда его пальцы прикасались к туалетной бумаге, он с испугом и брезгливостью отдергивал их. Лукас надеялся, что ключи от машины окажутся в кармане брюк, который был сверху, но когда он засунул туда руку, то обнаружил, что ошибся.

Он громко выругался. Теперь начиналось самое трудное: нужно было перевернуть Топо.

Ухватившись за тело обеими руками, он потянул изо всех сил. Топо перевернулся на спину и, пуская пузыри, утонул в грязной воде. Лукас встал, перешел на другую сторону ямы и снова опустился на колени. Отсюда ему было проще дотянуться до Топо. Ему стоило немалых усилий и терпения найти карман, но наконец он почувствовал под мокрой тканью что-то твердое. Это был ключ.

А потом все произошло очень быстро. Он вытащил ключ, снова закрыл камеру крышкой, вытер руки об брюки и бросился к дому. Там он заскочил в кухню, вымыл руки и оставил Магде на кухонном столе записку: «Любимая, я пойду прогуляюсь. Вернусь вечером. Обнимаю». Он оставил это короткое сообщение без подписи, так как до сих пор не мог заставить себя подписываться «Йоганнес».

Лукас взял бумажник и ключи от дома, закрыл дверь, прыгнул в машину, запустил двигатель и нажал на газ так, что щебень полетел во все стороны. Он промчался по подъему, а потом свернул в сторону Нусенны. С той стороны вероятность встречи с Магдой была меньше.

«Быть этого не может», – подумал Лукас, когда на дороге перед Бучине перед ним возникли двое полицейских, приказавших ему принять вправо и остановиться. У него тряслись колени, так что он с трудом затормозил. «Успокойся, – уговаривал он себя, – нет никаких причин для волнения. В конце концов, труп лежит не в багажнике, а в Ла Рочче, в отстойной яме».

Полицейский прикоснулся к козырьку в знак приветствия и сказал по-итальянски:

– Ваши документы и водительские права!

«Я откуда-то его знаю! Проклятье, где же я его видел?»

Лукас уставился на полицейского. Должно быть, он смотрел на неro слишком долго, потому что полицейский тоже наморщил лоб, словно припоминая, кто перед ним. В этот момент Лукас все вспомнил, и его бросило в жар. Перед ним стоял Нери! Нери, которому Лукас во время встречи представился как Йоганнес Тилльманн. Значит, ему ни в коем случае нельзя показывать свои водительские права и паспорт, где написано, что он – Лукас Тилльманн. Конечно, он не считал комиссара особенно сообразительным, но тому, конечно, это сразу бросится в глаза, тем более что Нери и сам уже сказал:

– Синьор Тилльманн? Я в первый момент вас не узнал!

Лукас кивнул, улыбнулся и открыл бумажник. Потом пожал плечами и развел руками.

– Ничего нет, – пробормотал он. – Паспорт a casa.[57]57
  Дома (um.).


[Закрыть]

Лишь бы что-то делать, он начал рыться в бардачке, где ему в руки попал документ в пластиковой обложке, очень похожей на немецкий технический паспорт на машину. Может быть, чуть больше. Он протянул его Нери.

– Стефано Топо, – прочитал Нери. – Chi è?[58]58
  Кто это? (um.)


[Закрыть] Un amico?[59]59
  Друг? (um.)


[Закрыть]

– Si, si, un amico, – пробормотал Лукас. – Un amico.

Он снова и снова хлопал по карманам, что означало: «И что же мне теперь делать?»

– Но у вас же есть удостоверение водителя? – спросил Нери. Слово patente[60]60
  Водительское удостоверение (um.)


[Закрыть] Лукас понял.

– Si, si, si, si, – сказал он, – a casa. Я забыл. I've forgotten![61]61
  Я забыл (англ.).


[Закрыть]

– Ну ладно, ничего страшного, – сказал Нери и улыбнулся, – я же вас знаю.

Лукас не понял ни слова.

– Завтра придете с водительским удостоверением ко мне в бюро, хорошо?

Лукас вопрошающе посмотрел на него.

– Come?[62]62
  Как? (um.)


[Закрыть]

– Domani! Morgen! Tomorow![63]63
  Завтра (um., нем., англ.).


[Закрыть] In ufficio! Kon la patente! Va bene?[64]64
  В бюро! С водительским удостоверением! Хорошо? (um.)


[Закрыть]

Лукас кивнул и благодарно улыбнулся.

– Va bene. Grazie!

– Arrivederci, signore Tillmann!

– Arrivederchi.

Лукас рванул с места. «Значит, завтра мне нужно будет явиться с документами Йоганнеса, – подумал он. – Надеюсь, его не похоронили вместе с бумажником». Он не знал, что за фотография Йоганнеса вклеена в водительские права. Он надеялся только, что лицо на этой фотографии будет иметь хоть небольшую схожесть с ним, так что он сможет преподнести Нери права Йоганнеса как свои.

Остаток пути до Флоренции Лукас преодолел без проблем, но у него возникли затруднения с тем, как найти вокзал. Хотя он правильно выехал из Сигны, stazione была плохо обозначена указателями, приходилось все время спрашивать дорогу, и пару раз он проехал мимо. Только после получасового блуждания он въехал на пятый этаж огромной многоэтажной парковки и оставил там автомобиль. Поскольку парковка работала круглосуточно, машина не привлечет к себе внимания. Конечно, если полиция не будет искать ее. Но такое произойдет только тогда, когда в полицию поступит заявление об исчезновении Топо. А если потом машину и найдут, это будет выглядеть так, будто Топо уехал куда-то поездом. Получается, разыскиваемый просто взял отпуск.

Лукас тщательно протер руль, ручку переключения передач и переднюю панель, чтобы удалить свои отпечатки пальцев, закрыл машину, выбросил парковочный талон в урну на вокзале и следующим поездом, который пришлось ждать двадцать минут, вернулся в Монтеварки. Там он взял такси, доехал в Солату и остаток пути до Ла Роччи прошел пешком.

И во время этой двадцатиминутной прогулки он принял решение.

Было почти шесть часов вечера, когда он добрался до Ла Роччи. Магда обняла его и расцеловала так, словно он отсутствовал недели четыре.

– Я прочитала свою записку, – сказала она, – но все равно беспокоилась. Я всегда волнуюсь, когда тебя нет. Я чуть было не позвонила этому странному Нери, чтобы заявить о твоей пропаже.

Магда засмеялась, и Лукас обнял ее.

– Я совершил прекрасную, но очень продолжительную прогулку. Я шел и шел, не думая о том, что придется возвращаться назад. Извини, пожалуйста.

– А разве Топо не собирался заехать к нам перед обедом? Я вспомнила об этом только в Сиене.

– Да вроде собирался. Я был дома до половины первого, но он так и не приехал.

Магда лишь пожала плечами.

– Ладно, все равно.

Лукас взял ее руку и нежно погладил. Магда выглядела уравновешенной и спокойной, и он решил, что наступил подходящий момент для разговора об его отъезде в Германию.

– Я больше не могу откладывать, Магда, – сказал он, – мне нужно съездить в Берлин, кое-что выяснить.

– Когда надо ехать?

– Лучше прямо завтра.

Она задумчиво смотрела поверх его плеча и ничего не ответила.

– Поедем вместе! Обещаю, что мы вернемся обратно так быстро, как только сможем.

– Нет, – сказала она. – Ни в коем случае. Я остаюсь здесь.

Она прошлась по террасе, потом остановилась, погладила Лукаса по голове и обняла его.

– Я решила навсегда остаться в Италии. Я не хочу возвращаться в Германию. Я брошу работу в аптеке. Дохода от фирмы вполне достаточно для нас двоих. Я больше не могу разрываться на части. Я хочу наслаждаться жизнью, не думая о том, что через неделю отпуск закончится. Ты меня понимаешь?

– Да, да, конечно… Но…

– Здесь просто рай! Мы любим Италию, мы вместе, мы счастливы. Давай сделаем так, чтобы это осталось навсегда! Жизнь в Берлине такая тоскливая, и работа все губит.

– Но как ты себе это представляешь?

Лукас не знал, что и думать. Его прошлая жизнь, похоже, отодвигалась все дальше и дальше.

– Тебе вовсе не надо делать все самому, Йоганнес! – Она уселась за стол и с любовью посмотрела на него. – Найми человека, который будет управлять фирмой. Вы можете прекрасно поддерживать связь с помощью Интернета, факса и телефона. Дважды в год ты будешь ездить в Германию и проверять, все ли в порядке.

– Тебе только кажется, что это просто…

– Это действительно просто, дорогой мой. Разве ты не считаешь, что замечательно было бы жить в Ла Рочче постоянно, а не приезжать сюда только в отпуск? Или ты так истосковался по работе в бюро?

– Да ведь это не только работа в бюро…

– Что для тебя важнее: работа или жизнь со мной? Потому что я туда не вернусь. Совершенно точно не вернусь.

Лукас вздохнул.

– Ты знаешь, все это как-то слишком неожиданно…

Магда улыбнулась.

– Поезжай в Берлин и устрой все. Квартиру, если хочешь, можешь продать. Мне все равно. Она нам уже не понадобится. И все, что в квартире, тоже. Это меня больше не интересует. Подари кому-нибудь мебель или продай ее. Ты должен привезти только вещи, которые лежат в моем письменном столе. И папку с бумагами из шкафа рядом с дверью. Вот и все.

– Для того чтобы все продать, потребуется несколько недель.

– Ну да, для этого нужно время. А пока найди себе управляющего и возвращайся сюда. Я думаю, за неделю ты справишься.

– Может быть. А может, и нет.

– Да! Пожалуйста! Я не могу жить без тебя. Я не могу выдержать и пару часов, пока ты гуляешь по лесу. Я уже умираю от тоски по тебе! Продать квартиру и мебель мы можем осенью или зимой. Тогда бы я поехала с тобой.

«Лучше бы мы покинули это место навсегда! – подумал Лукас. – Здесь лежат два трупа. Этот дом приносит несчастье, и, если мы останемся здесь, оно неизбежно настигнет нас».

66

По дороге в аэропорт Магда была необычайно молчаливой. У нее был несчастный вид, и она время от времени покусывала нижнюю губу.

Лукас положил руку ей на колено.

– Я уезжаю только на неделю, – сказал он, – это все равно что ничего. Увидишь, как быстро пройдет время.

– Да, да, – сказала она. – Ты прав. Ты абсолютно прав.

Это прозвучало так, словно она хотела сказать: «Какой же ты идиот, что уезжаешь! Ты делаешь больно нам обоим, а это бессмысленно и никому не нужно».

– Не нужно искать место для стоянки и заходить со мной в аэропорт, Магда, не стоит. Просто высади меня из машины и сразу же уезжай. Так намного легче.

Они как раз выехали на дорогу Firenze Nord.

– Нет, – только и сказала она, – нет.

Магда нашла свободное место в самом последнем ряду стоянки. Держась за руки, они пошли к зданию аэропорта.

Регистрируя билет у стойки, Лукас ощутил внезапный приступ необъяснимого страха. Кассирша держала его паспорт в руках немного дольше, чем было необходимо, и почему-то с недоумением рассматривала фотографию, хотя, возможно, ему это только показалось. Как бы там ни было, он стоял в зале регистрации, чувствуя себя убийцей в бегах, который молится о том, чтобы наконец без проблем покинуть страну.

Все, о чем он думал и чего боялся, не представляло реальной опасности, поскольку вероятность того, что кто-то за последние два часа, с тех пор как они уехали из Л а Роччи, нашел трупы и сообщил в полицию, что карабинеры уже отдали приказ взять аэропорты под наблюдение, была крайне мала. Она почти исключалась. Никто не был в Ла Рочче, никто не заглядывал в отстойную яму и не рылся в огороде. Никто.

Но потом он снова вспомнил о Топо, который нашел труп, и о Массимо, который по собственному желанию перекопал огород. Да как бы там ни было, но то, что однажды случилось, в любое время могло повториться.

Стюардесса из наземного персонала вдруг исчезла в помещении позади стойки. Лукас подумал, не лучше ли сбежать, но крайней мере, выскочить из здания аэропорта, но все же остался и стоял как вкопанный в ожидании возмездия.

Через полминуты она появилась снова, обвела кружочком на билете номер терминала, улыбнулась и пожелала ему приятного полета.

«Первое препятствие пройдено», – подумал Лукас. Но пока он еще не был в воздухе и в безопасности.

Положив в карман посадочный талон, он обнял Магду на прощание. Она прижалась к нему.

– Приезжай поскорее, – пробормотала она, – возвращайся целым и невредимым, береги себя и не забывай меня.

– Я все это обещаю. – Он поцеловал ее. – И не грусти.

Она кивнула и улыбнулась сквозь слезы. Потом обняла Лукаса, поцеловала в шею, оторвалась от него и бросилась через зал к выходу. У двери она еще раз остановилась, обернулась, помахала рукой и исчезла.

Лукас выпил в баре чашку кофе и задумался, не пойти ли сразу к терминалу или еще немного подождать. В принципе, что было все равно, но он в очередной раз осознал то, что, похоже, навсегда потерял покой. Отныне он будет жить в состоянии бегства и постоянного страха перед разоблачением.

Он тщательно проверил ручную кладь: не осталось ли там чего-нибудь запретного и такого, что каким-то образом могло привлечь к нему внимание. Он не нашел ничего. Все было в порядке.

Дальше он без всяких проблем прошел контроль и почувствовал себя намного лучше, когда уселся в зале под табло «Берлин – Тегель, время вылета: 13.05».

Лукас боялся летать самолетами. Ему не нравилось доверять свою жизнь машине и какому-то человеку, о котором он нe знал, насколько тот опытен и как он себя чувствует в этот день. При взлете и посадке он каждый раз слышал какие-то звуки, казавшиеся ему признаками неисправности двигателя, а при полете над облаками испытывал не бесконечную свободу, а неограниченную несвободу, поскольку был полностью зависим от самолета.

Но в этот раз все было по-другому. Он покинул Италию и впервые за долгое время смог вздохнуть спокойно. Полет казался ему чем-то безобидным по сравнению с проблемами, ожидавшими на земле. К тому же падение самолета и быстрая смерть были не самой худшей альтернативой.

Но самолет не упал и два часа спустя уверенно приземлился в аэропорту «Берлин – Тегель».

Лукас взял такси и поехал к родителям. Разговор с ними казался ему самым важным, и он хотел решить эту проблему в первую очередь.