Текст книги "Колокола"

Великий вопрос

Знаешь ли ты, что это за вопрос, который проходит через небо и землю, через жизнь и смерть? Знаешь ли ты, что это за слова, которые мы слышим уже в колыбели и которые не прекращаются даже в сырой могиле, а продолжают звучать и звучать и раздаваться в беспредельной вечности? Это только три маленьких слова, и все-таки они носят в себе тайну жизни и смерти:

Любишь ли ты меня?

– Любишь ли ты меня? – спросила однажды твоя мать, склоняясь над твоей колыбелью и глядя на тебя сияющим взором, полным любви.

Ты не мог отвечать, так как ты не умел еще говорить, но, может быть, ты мог уже улыбаясь протянуть к ней свои маленькие ручки и посмотреть в глаза матери, а ей больше ничего и не надо было, она уже знала твой ответ:

– Да, конечно, я люблю тебя!

Счастливая мать! Счастливое дитя! Если б она не прочла ответа в твоей милой улыбке, то щеки ее побледнели бы, а сердце похолодело, и она умерла бы с горя. Но, зная то, что она хотела знать, она терпеливо несла испытания. У нее была награда, чего же ей больше?

И опять, когда ты вырос и оставил колыбель, ты слышал этот вопрос от всех своих близких и друзей:

– Любишь ли ты нас?

Если б ты не любил их, то дом твой перестал бы быть твоим домом, друзья твои покинули бы тебя и вокруг тебя стало бы пусто, и сердце твое опустело бы. Но если ты любишь их, то все хорошо и тебе весело, тогда за твою любовь тебе прощаются многие проступки, и тогда и ты стараешься исправиться.

Так это бывает всегда и во всем. Знаешь ли ты, почему наша родина зеленеет летом и почему она дает нам кров, одежду и пищу? Все это дары Божии, но родина наша зеленеет и питает нас благодаря нашей любви. Если б мы презирали ее и покинули бы ее в ее бедности, то никогда больше не зазеленела бы она. Она стала бы, как большой остров Новая Земля в Ледовитом океане: хотя там в продолжение полугода не переставая светит солнце, там все-таки не растет ни одного дерева, ни одной травинки, и земля погребена под вечным снегом. Или же родина наша стала бы походить на большую пустыню Сахару в далекой Африке: там никогда нет ни зимы, ни холода, и все-таки там нет ни деревьев, ни цветов, а только жгучий песок и горячий ветер.

Когда бедная маленькая пастушка идет по лесу, она слышит, как ветер шумит в голых ветвях деревьев, и береза спрашивает ее:

– Любишь ли ты меня?

– Да, конечно, я люблю тебя, – отвечает пастушка.

Тогда радость проникает до самой сердцевины березы, соки поднимаются под ее корой, и свежая листва распускается на ее ветвях.

Так же и поле, которое пашет крестьянин, спрашивает его:

– Любишь ли ты меня?

– Конечно, я люблю тебя, – отвечает крестьянин.

Тогда поле начинает всходить, и зеленые стебельки посева шепчут друг другу в вечерней прохладе:

– Вырастем большие и красивые, с полным колосом, чтобы дать побольше хлеба нашему другу!

Точно так же и корабль спрашивает моряка:

– Любишь ли ты меня?

– Конечно, – отвечает моряк.

Тогда корабль распускает свои паруса и говорит ветру:

– Скорее, скорее! Мой друг торопится к себе домой в гавань!

А железо говорит кузнецу, пылая в горне:

– Любишь ли ты меня?

– Странный вопрос! – отвечает кузнец и начинает ковать, и твердое, крепкое железо гнется послушно, как прут, под его искусными руками.

Однажды Филипп сидел за уроком и зевал над книжной. Вдруг книжка спросила его:

– Любишь ли ты меня?

– Ну, уж нет, конечно, не люблю, – отвечал Филипп.

И вот буквы стали плясать перед его глазами, как комары на солнце, а Филипп зевал да зевал и прозевал всю свою молодость.

– Любишь ли ты меня? – спросило Мину фортепиано, когда она сидела за скучными гаммами.

– Нет, – отвечала Мина, – я не знаю ничего хуже твоих противных гамм.

– И что же? Фортепиано начало стучать, клавиши точно прилипли и не издавали звуков, и прелестная музыка, казалось, навсегда покинула его струны.

Знал я еще двух бедных детей: у них не было ни книг, ни фортепиано. Книгой Эрика была сама природа: он собирал разные травы и наблюдал над тем, как они росли. Фортепиано Греты было маленькое кантеле, которое она сама себе сделала из струн и проволок.

– Любишь ли ты нас? – спросили лесные растения Эрика.

– Да, люблю, – отвечал он.

– Так иди в город, – прошептал лес, – там ты найдешь другого человека, который любит нас, он даст тебе познания, так что ты впоследствии будешь самым ученым естествоведом.

Этот же вопрос прозвучал в струнах инструмента Греты:

– Любишь ли ты нас?

– Да, да, конечно, я люблю вас!

И ее кантеле выросли и звучали, как серебро; она стала знаменитой музыкантшей и умела вызывать слезы на глазах людей, а также и веселую улыбку на грустных лицах.

Однажды вечером сидел бедный пастушок и смотрел на звезды. Но вдруг он услышал голос, который исходил от кротких звездочек на небе, они тихо спрашивали:

– Любишь ли ты нас?

– Да, – отвечал мальчик, – я люблю вас с тех пор, как помню себя.

– Так пойти в школу там в деревне, – сказали звездочки, – и попроси, чтобы тебя выучили чему надо.

Мальчик поступил в школу и работал целые дни, но по вечерам он сидел один и разговаривал со звездами о том, чего никто другой понять не мог. Что говорили они ему? Никто не знает. Но, наверное, из этого мальчика выйдет нечто замечательное.

На троне сидит могущественный государь и спрашивает свою страну:

– Любишь ли ты меня?

– Да, – отвечает страна, – ты знаешь, что я верна тебе; разве не доказала я тебе это давно?

Но страна в свою очередь спрашивает государя:

– Любишь ли ты меня?

– Да, – отвечает государь, – в этом моя обязанность и моя честь, я также доказал тебе это.

И таким образом, государь и страна идут дружно рука об руку в горе и радости, и житейские невзгоды облегчаются единодушием и миром.

На этот вопрос поднимается все выше и выше и останавливается лишь перед престолом Всемогущего.

– Любишь ли Ты меня? – спрашивает свет у Бога.

И все существа: люди, животные, растения, камни, звезды и небеса – раскрывают уста и спрашивают:

– Господи, любишь ли Ты нас?

Тогда Господь отвечает своим святым словом и всеми своими благодеяниями:

– Разве вы не знаете, что Я любил вас прежде, чем был создан свет, и что весь мир есть творение моей любви? Разве Я не защищал, не берег и не поддерживал вас с сотворения мира? Вы впали в грех и опечалили вашего отца небесного, и все-таки отец ваш дал вам Спасителя, который страдал и умер за ваши грехи, и все-таки Господь ваш обещал вам вечную жизнь, лишь бы вы верили его слову и обращались к нему в горе и нужде. Как не любить мне вас, мои бедные дети!

– Да, да, – воскликнул все голоса в мире, – Господь Бог наш полон любви и милосердия. Никто не любит так, как Он.

Но вот раздастся голос Божий в громе и тихом ветерке и совести нашей и обратится к нам с тем же вопросом:

– Любишь ли ты меня?

Что нам отвечать? Мы должны опустить глаза в землю, упасть на колени и сказать:

– Господи, конечно, мы должны были бы любить Тебя более всего и всю жизнь слушаться Твоей воли. Но Ты знаешь, что мы бедные грешные дети и часто забываем Тебя. Будь милосерден к нам Христа ради и ниспошли на нас святого духа, чтобы мы с каждым днем учились все больше и больше любить Тебя, служить Тебе и восхвалять Тебя всю нашу жизнь.

– Пусть будет так, – скажет Господь, – если вы хотите быть моими детьми и носить меня в сердце вашем, то любите друг друга меня ради! Разве возможно любить Бога и ненавидеть брата своего?

Рождественский подарок ангелов

Высоко-высоко над звездным небосводом стоят большие белоснежные ангелы вокруг престола Господня и ожидают его повеления, которое они должны возвестить в мире. А за ними бесконечными рядами стоят голубые ангелы детей, про которых Иисус сказал, что они всегда видят лик Господа на небесах.

На земле начинает темнеть, темнота сгущается вокруг Вифлеема. Бури бушуют, дождь льет в южных странах, а далеко на севере на мертвые цветы и поблекшую зелень падает белый снег. Наступает Рождество: как не помнить ангелам Рождества! Могут ли они когда-нибудь забыть, что Спаситель мира родился с вечным светом в самую темную ночь на земле? Могут ли они забыть когда-нибудь радостную весть, которую они принесли пастухам, и свою хвалебную песнь, которая с этой ночи распространяется по всей земле и повторяется каждое Рождество во всех церквах, во всех домах, где живет слово Божие и во всех детских сердцах, которые любят своего Спасителя?

И вот голубые ангелы детей собрались вместе, чтобы посоветоваться друг с другом, как им это Рождество беречь, утешать и веселить детей, чтобы во всех домах была настоящая Рождественская радость в любви к Богу и чтобы Христос мог быть гостем на великом празднике. Где Он не присутствует, там не веселое Рождество, там ангелы не поют, там нет сердечной радости у переполненного стола, там тухнут свечи на елке и мрак заглядывает через занесенные снегом окна в темные души людей.

Сперва ангелы совещаются о том, как им оберегать святость ночи, когда ни одно живое существо не должно причинить другому зла; потом они думают о том, какими дарами порадовать это Рождество своих милых детей.

Некоторые говорят:

– Мы пойдем к бедным, больным, бездомным, покинутым, несчастным и огорченным.

Другие говорят:

– Мы пойдем в тюрьмы, на снежные поляны, на корабли на темном бурном море, в пустыни со жгучим песком и в подземные копи.

А некоторые говорят:

– Мы пойдем в веселые и счастливые дома, где живет слово Божие; почему нам их забывать? Разве добрая радость не есть также дар небесный среди горя земного?

Так они говорили друг с другом и поверяли друг другу свои планы на Рождество; но два князя ангелов, которые сияли между ними, как два солнечных луча, сказали ангелам детей:

– Нам повелено оберегать справедливость и милосердие на земле. Поучали ли вы детей об этом повелении Божием?

Голубые ангелы отвечали:

– Часто шептали мы совести детской, увещевая их быть добрыми и справедливыми ко всему живущему на земле, к людям, животным и растениям. И большая часть из них искренно желает слушаться наших убеждений, но они так легкомысленны, воля их так слаба, что в следующее мгновение они уже забывают о своих добрых намерениях.

– Хорошо, – сказали князья ангелов, – подарите им на это Рождество такой дар, который постоянно будет напоминать им в глубине их совести о вашем голосе! Как все дети имеют своего ангела-хранителя, так пусть каждый из них будет иметь кого-нибудь под своей защитой. Дайте каждому из них какое-нибудь живое существо, которое бы они любили и за которым они ухаживали бы, и которое было бы слабее, чем они сами! Скажите им: гадко и жестоко причинять зло беззащитному, но великодушно и благородно защищать его!

Голубые ангелы в замешательстве смотрят друг на друга.

– Великие посланники Божии, мы учили детей понимать правду и желать добра: чего вы еще хотите?

– Идите, – сказали князья ангелов, – идите во имя любви Божией и учите детей также и делать добро!

В это же мгновение сияющие лучи солнца исчезли и князья ангелов стали невидимыми. Голубые ангелы некоторое время оставались в недоумении. Где им найти существо, которое было бы еще слабее дитяти, беднее нищего, больнее больного и несчастнее несчастного?

Но между ними был ангел светлее других, и это был ангел того дитяти, которого Спаситель когда-то посадил к себе на колени и благословил. Этот ангел понял все и сказал другим:

– Разве вы не понимаете, как велика любовь Бога? Может ли дитя человеческое быть таким слабым, таким беззащитным, таким беспомощным, чтобы не найти живого существа еще слабее, беспомощнее и беззащитнее его самого? Сделайте все, как я сделаю, когда наступит Рождество, и скажите во всех домах, всем детям те же слова, которые я скажу в том доме, где я буду рождественским гостем. Смотрите, не забудьте, что Бог послал детям рождественский подарок через своих справедливых и милосердных посланников и счастлив тот, чье детское сердце воспримет эти слова для будущей жатвы! Вот как я хочу сделать, – продолжал ангел. – Когда елка будет зажжена в рождественский сочельник и дети соберутся, то я пойду в один из домов, где Иисус будет гостем, и по окончании молитвы скажу несколько слов отцу и матери. И родители повторят мои слова детям, а дети уже будут действовать свободно; но если дети нерешительны, то взрослые должны помочь им. Вот что я скажу:

1. Бог дарует под защиту каждого дитяти живое существо, которое он должен любить и оберегать, для того чтобы любовь его к одному разрослась впоследствии в любовь ко всем.

2. Каждое дитя старше двухлетнего возраста должно выбрать себе и взять под свою защиту какое-нибудь живое существо: человека, животное или растение, которое слабее его самого.

3. За этим существом дитя должно ухаживать, как только может, защищать, сколько может, но не баловать; стараться не действовать при помощи других, а самому следить за тем, чтобы с покровительствуемым им существом не случилось чего-нибудь дурного или несправедливого.

4. Все это должно делать во имя любви к Богу и к его творениям.

Самый голубой из голубых замолк. Громадный сонм лучезарных ангелов-детей стоит в немом сочувствии. Им кажется, что благословение, данное Спасителем первому дитяте, распространяется на всех детей на земле, и они молча готовятся отнести новый рождественский подарок тем, кто захочет принять его.

* * *

Но что скажут те, кому предназначается этот дар? Многие не поймут всего значения этого дара, и старшие должны разъяснить им это. Другие окажутся слишком ленивыми или слишком равнодушными, чтобы взять кого-нибудь под свою защиту.

Некоторым же слова ангела покажутся сказкой, которую сегодня прослушаешь, а завтра забудешь. Многие, наконец, с радостью возьмут под свою защиту первое попавшееся существо, но скоро роль покровителя надоест им, и они предпочтут заботиться только о самих себе. Произойдет то же, что и в притче о сеятеле. Иное семя упало на камень, иное при дороге, иное между тернием. А иное семя упало на добрую землю и принесло плод сторичный.

Многое в этом рождественском даре должно быть разъяснено детям. Предположим, что Карл возьмет под свою защиту молодого жеребенка, а Анна предпочтет выбрать маленького теленка; Вильгельм выберет собаку, Карин возьмет живого котенка, Виктор выберет ручную белку, а Эльза маленькую канарейку; Бертин выходит бабочку из куколки, а Юлия будет ухаживать за молодой яблонькой; Рихард возьмет под свое покровительство своего маленького брата, и Лина с любовью будет ухаживать за левкоем, который она сама вырастила, начиная с первого листочка, но кого же возьмет под свое покровительство маленькая Лилли, лежащая еще в своей колыбельке? Кого возьмет бедный Иосиф, который лежит больной в кори и не может сам с собой справиться, куда же ему еще ухаживать за другим? Кого возьмет под свое покровительство бедный нищий мальчик, который, голодный и беспомощный, ходит из одного дома в другой и просит кусок хлеба?

А вот я скажу тебе это. Пусть Лилли избавит свою маму от беспокойства и бессонницы, пусть она не капризничает и не плачет, а будет терпелива и весела. Таким образом, она окажет помощь самому дорогому ей существу. Пусть также и больной Иосиф избавит от беспокойства и усталости, насколько возможно, свою сиделку, и этим он окажет ей большую услугу. Как бы ни был беден нищий мальчик, но маленький птенчик с переломанными членами, которого он поднимает около поезда, или маленький заблудившийся ребенок, которого он проводит домой – еще беднее его. Каждая услуга, которую ты добровольно оказываешь другому, делает тебя в эту минуту сильнее его, и каждый раз, как ты ради другого отказываешь себе в чем-нибудь, ты становишься сильнее другого. Помнишь ли ты, что сказал наш Спаситель:

– Что вы сделали одному из сих братьев Моих меньших, то сделали вы Мне.

Да, вот как странно устроен свет: слабы и бедны те, кто нуждается и просит у других помощи, а богаты и сильны те, кто может приносить жертвы другим, чтобы доставить им радость.

Понимаешь ли ты теперь, что значит покровительствовать и защищать?

Понимаешь ли ты величие любви Божией в новом рождественском даре, состоящем в том, что он каждому ребенку дает существо, которое он должен любить, защищать и за которым он должен ухаживать, насколько он это может? Нет никого, никого во всем широком свете, кто бы был настолько слаб, что не мог взять под свою защиту еще более слабое существо, нет такого бедного, кто не мог бы своей услугой обогатить другого. И каждый раз, когда он это делает, он хоть немного воздает Богу за его любовь, за любовь Того, Кто сжалился над нами всеми; и каждый раз он будет узнавать в себе то дитя, которое Спаситель взял на руки и благословил.

Мальчик из Брагестада

Знаешь ли ты, что значит быть самоотверженным и жить для великих идей? Я объясню тебе это.

Жил-был в Брагестаде мальчик. Ему было восемь лет и это был здоровый, сильный, смелый и решительный мальчик. Для него не существовало слишком крутой горы, с которой он не слетал бы ловко на своих тонких лыжах; для него не существовало слишком высокого дерева, на которое он не влезал бы до самой верхушки. Он плавал, как чайка, бегал, как молодой жеребенок, лазил, как белка. Он был королем во всех играх; никто не поддавал мячик лучше него, никто не стрелял так метко из самострела. Родители, сестры, братья, товарищи – все любили его. Он был так же добр, как силен, столько же послушен, сколько смел. Он готов был идти в огонь и воду за своих друзей, а если его мать говорила ему: «Август, ты должен учиться сегодня целый день, а есть тебе дадут только завтра!», он целовал ее руку и отвечал ей с веселым, оживленным лицом: «С удовольствием, мама, если ты этого хочешь!»

Хотя мать и не говорила этого, но она рано приучила его отказывать себе в чем-нибудь и слушаться. Случалось ли, что у него была игрушка, которую он любил больше всего, он именно эту-то игрушку и отдавал. Предстояло ли ему какое-нибудь удовольствие, которому он заранее радовался, родители говорили ему бывало: «Попробуй, можешь ли ты лишить себя этого!». Август отвечал: «Хорошо, я постараюсь». И это ему удавалось. Это не легко и не весело, но этим мы много выигрываем в жизни. Так как часто случается, что приходится отказываться именно от того, чего очень желаешь, и вот тогда-то все дело состоит в том, чтобы отказаться весело и со спокойным сердцем.

Родители Августа не были богаты, но и не бедны, у них было все необходимое, и они могли бы одевать своих детей так же нарядно, как и другие, и часто угощать их сладкими блюдами и всякого рода сластями. Но они воспитывали своих детей в бедности и в тяжелой работе. Помни, нет такого великого человека, который бы вырос в лености и сладкоедении.

Раз как-то Август гулял в окрестностях города с другими мальчиками и пускал змея. Был сильный ветер, и змей взвивался высоко-высоко. «О, как счастлив тот, кто может летать так высоко! – подумал Август. – Вот это я понимаю: бороться смело с бурей там высоко в синеве, далеко от земли и моря».

Мальчики пришли к холму, на котором стояло несколько ветряных мельниц; крылья их со страшной быстротой вертелись на сильном ветре. «Что за наслаждение пронестись на этих крыльях по воздуху», – подумал Август, стоя около мельницы и прислушиваясь к свисту крыльев, прорезавших бурный воздух. На него нашло непреодолимое желание, он не мог противостоять искушению и крепко ухватился за крыло, когда оно проносилось мимо него…

Другие мальчики закричали, но Август был уже высоко в воздухе; он вцепился руками в крыло и висел на нем, точно репейник… зрелище было необыкновенное и страшное! Но когда крыло подняло его так высоко, что он повис над самой мельницей, оно с такой же быстротой стало опускаться вниз, и Август, который не был подготовлен к этому, выпустил из рук крыло и упал со страшной высоты на каменистую почву; а большие крылья, нимало не заботясь о его судьбе, продолжали вертеться и свистеть над ним.

Товарищи его бросились к нему, думая, что он уже мертв. Однако он был жив, но обе руки его были сломаны. В таком положении отнесли его к его родителям.

Ты можешь себе представить их отчаяние. Сломаны обе руки, что за страшное падение! Если он и останется жив, что будет он делать без рук? Конечно, бывали примеры, что увечные от рождения выучивались какому-нибудь искусству и показывались за деньги… но, Боже, человек без рук, нет, это слишком ужасно… Август видел, как плакала его мать, а из-за пустяков она не плакала.

Это причинило ему больше страданий, чем ужасные боли, которые он терпел. Руки его болели, точно их жгли на костре, но на это он не обращал внимания, он только просил: «Прости меня, мама!»

И вот он лежал в страшных мучениях и утешал свою мать: «Ты увидишь, что все будет хорошо и я еще поправлюсь; я буду терпелив».

В те времена в городе не было доктора и должны были позвать просто умную женщину, которая привыкла иметь дело с такого рода повреждениями. Она вправила ему сломанные кости, положила руки в лубки и плотно забинтовала их. Нельзя сказать, чтобы все это было приятно; Августу было страшно больно, но он стиснул зубы и, глядя на свою мать, кивал головой, как бы желая сказать: не бойся, все будет хорошо! – Подумай, насколько он уже тогда выучился искусству забывать самого себя.

И, действительно, все обошлось хорошо, так как мальчик был терпелив, послушен и неизнежен. Уже недели через две сняли лубки и после того, как он еще две недели должен был пролежать смирно, ему позволили понемногу начать употреблять руки. Славная была женщина, которая лечила его. Она так хорошо поправила эти две маленькие руки, которые впоследствии стали такими сильными и совершили столько храбрых подвигов, что нельзя было заметить в них никакого недостатка. Если бы она еще была жива в то время, когда Август стал знаменитым героем, он, наверное, послал бы ей одну из своих почетных медалей, полученных за храбрость, так как без нее и без рук он остался бы калекой, бесполезный и всеми забытый у себя на севере.

И вот он вырос, стал сильным и пошел в свет. В его груди росло могучее чувство, не позволявшее ему оставаться дома. Бог создал людей с разными наклонностями. Одни созданы для тихого счастья у домашнего очага и для незаметной работы; другие созданы для борьбы с жизненными бурями, и, наконец, есть люди, созданные для борьбы за человечество. Но Богу все равно, которой дорогой идешь в жизни, лишь бы жить в страхе Божьем и правде.

Маленький мальчик, который теперь вырос и приобрел много прекрасных познаний, пошел бороться за право и свободу. В его родной стране жил в мире и единодушии свободный народ под защитой законов, но не все народы так счастливы. Многие народы находятся под гнетом притеснителей, не уважающих закона и права; другие уничтожают друг друга в междоусобной войне. Мальчик с севера не нашел лучшего применения своим рукам, как пойти бороться за притесняемых. Он пошел добровольцем сражаться за слабых против сильных; он истекал кровью за них во многих сражениях. Он пришел к ним как чужой и сделался для них своим, близким. Финляндия была его матерью, Швеция – родиной его отца, север был его колыбелью, а весь широкий свет был его родиной. Каждый честный человек был его братом или сестрой; каждый невинно угнетенный мог быть уверен в его защите; каждый великодушный человек был его другом и союзником.

Наше время не знает более храброго героя, нежели этот мальчик с севера. Его жизнь вся состояла из подвигов и похожа была на какое-то сказание. Он всегда был там, где опасность была больше всего: люди тысячами падали вокруг него; он лежал полумертвый, истекая кровью, на поле битвы; часто терпел он голод и всякого рода лишения; он был предан и взят в плен, его преследовали и ограбили, он лежал больной и всеми покинутый. Он переплывал реки между плавающими льдинами. Он лазил через высокие стены, обросшие колючими растениями. Он сражался во мраке ночи, окруженный со всех сторон неприятелем, не знающим милосердия, неприятелем, которому платили за каждую голову. Почти всегда случалось так, что он сражался в небольшой кучке людей против громадного превосходства, и все-таки он почти всегда оставался победителем, так как Бог помогал ему, а также потому, что он обладал необычайной храбростью. Случалось иногда, что среди его собственных товарищей находились предатели. Бывало, когда он, утомленный после страшных трудов, бросался вечером на твердую землю и, подложив шинель под голову, засыпал тяжелым сном, он просыпался и хватался за рукоятку меча, чтобы не быть убитым во сне. Но Господь Бог охранял его среди всех опасностей, и никогда не терял он светлой надежды, а доброе сердце его осталось верно всем несчастным. Он начал служить простым солдатом и сделался начальником над несколькими тысячами, он заслужил большие почести и много знаков отличия, но сам он никогда ничего не просил для себя кроме самого необходимого и всегда старался отклонить всякие выражения почтения. Зачем ему было блистать перед людьми и гордиться справедливо заслуженной известностью? Ведь он боролся не для собственной чести и выгоды, он сражался за свободу и за человечество; лишь бы они торжествовали, а он готов был с радостью умереть забытым.

Семь лет сражался он под чужим именем за освобождение Греции, и когда наконец старая Греция сбросила с себя турецкое иго, греки напрасно искали его по всей Европе, желая в доказательство своей признательности подарить ему большое имение в Греции. В конце концов они подарили это имение другому, так как думали, что их любимый герой уже давно умер. Но он жил скромно и незаметно то в Швеции, то в Финляндии, то на одном из вест-индских островов. Он был беден, и все-таки он не хотел принять вознаграждения. Он не хотел запятнать великое дело и свой храбрый меч собственной выгодой и земным богатством.

Маленький мальчик, который когда-то сражался с ветряной мельницей, боролся потом чуть ли не против пол-Европы. И вот убеленный сединами герой, утомленный после трудов и почетных ран, мирно закончил свою жизнь в тихом доме и нашел вечный покой в шведской земле, на родине своего отца. Немногие знали его, никогда не рассказывал он никому о своих подвигах. А чего только не мог бы он рассказать, если бы он не боялся похвал и если бы не приписывал всю честь Богу, Который охранял его во всех опасностях! Другие люди, которые почти ничего не сделали, не знают, как выставить себя и свои достоинства: он, подвиги которого удивляли современников, делал все возможное, чтобы спрятаться и скрыться от света. Потому и свет так мало знает о его жизни, полной приключений, а его самые удивительные подвиги, может быть, навсегда забыты. Но Бог знает его доброе сердце, его твердую веру, а люди знают достаточно, чтобы чтить его память.

Если бы Богом суждено было Августу Максимильяну Мюрбергу сражаться за свое отечество, как он сражался за угнетенных, то он имел бы между своими современниками только одного равно себе – это итальянца Гарибальди. Но он сражался долго неизвестным, без имени, за права человека, за свободу народа, а потому вокруг его могилы не собирается народ проливать слезы. Но Финляндия – его мать и Швеция – родина его отца всегда будут считать его среди своих храбрейших героев. Все в нем: его мужество, его подвиги, его бескорыстие, его благородное сердце и, главным образом, его прекрасное самоотвержение – все было велико и сказочно, а потому пусть великая сказка о нем найдет место между этими маленькими сказками.

Мальчики в Финляндии и Швеции, учитесь, как он, бороться за право! Учитесь, как он, самоотвержению!