Текст книги "Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана"

Однако если алма-атинские чиновники считали, что энергичная организационная работа среди колхозников и бедноты, а также повышенное внимание к распределению собранного государством зерна помогут остановить бегство, то чиновники в пограничных районах сообщали, что люди бегут за границу именно из-за алма-атинских директив, в особенности из-за тяжелейших государственных требований по хлебозаготовкам. Один районный администратор, возмущенный тем, что республиканское руководство отказало ему во всех просьбах снизить нормы заготовок овса и скота для его района, писал: «Неужели в интересах партии усиление укочевки в Китай главным образом бедняков?»686686
  АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 191.


[Закрыть]

В марте 1931 года в письме к Молотову и Сталину Голощёкин и Шалва Элиава предложили осуществить ряд изменений, в том числе наладить снабжение пограничных районов повышенным количеством хлеба и товаров. Кроме того, они рекомендовали партии обратить более пристальное внимание на состав колхозов в таких районах. Особенно склонны к бегству были колхозы, состоявшие из представителей одного рода или из людей, связанных иными родственными узами, и Голощёкин и Элиава рекомендовали полностью распустить их. Они считали, что активисты должны взяться за дело и заменить их действительными колхозами, организованными из представителей самых разных родов, а баи и главы родов должны отправиться в изгнание.

ШПИОНЫ И ПОВСТАНЦЫ: ПОИСК КОЗЛОВ ОТПУЩЕНИЯ

Алма-атинские руководители представляли бегство в Синьцзян «одной из форм сопротивления классового врага». Они считали, что рост бегства в 1930 и 1931 годах предвещает более интенсивную классовую войну, поскольку баи убедили представителей других социальных классов уйти вместе с ними за границу687687
  Там же. Оп. 1. Д. 4577. Л. 13.


[Закрыть]. Конфискации 1928 года в пограничных районах были проведены плохо, писали эти руководители, что привело к чрезмерному влиянию эксплуататоров688688
  Там же. Л. 72.


[Закрыть]. Однако анализ данных о социальном составе потенциальных эмигрантов привел чиновников к тревожному выводу: большинство беглецов в Синьцзян нельзя было отнести к баям, они были людьми куда более скромного достатка689689
  Используя данные архивов госбезопасности, Талас Омарбеков сообщил, что советская власть была очень озабочена вопросом бегства за границу, и в том числе социальным составом эмигрантов (Омарбеков Т. Қазақстан тарихының ХХ ғасырдағы өзекті мәселелері. С. 272). В докладе сотрудников ОГПУ от октября 1931 года число людей скромного достатка среди беглецов оценивалось в 80% (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 42. Д. 34. Л. 65–72 // Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 209).


[Закрыть]. Алма-атинское руководство пыталось рационализировать это бегство, утверждая, что баи используют «перегибы» и «ошибки» низшего звена администрации, чтобы убедить представителей других классов бежать вместе с ними. Но при всем при том, отмечали советские чиновники, баи опираются и на родственные связи и это серьезнейшая проблема на обширной территории, где родственные связи часто распространяются по ту сторону административных границ.

Баи, по словам чиновников, распускали фантастические слухи о коллективизации, и в частности о том, что дети будут коллективизированы (подобно скоту) и отправлены прочь из своих семей. Целый ряд чиновников из разных районов сообщили об этом ложном слухе690690
  См., например: АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 4577. Л. 13.


[Закрыть], и алма-атинские деятели предложили пересмотреть подход партии к казахскому населению: «На первый взгляд кажется чудовищным, что такой вздорный слух может восприняться за правду. Но если принять во внимание беспросветную темноту и почти поголовную безграмотность населения, не имеющего никакого представления о газете и книге, при отсутствии советского живого слова, тогда станет понятно, почему самые вздорные слухи воспринимаются населением, сильно их тревожат и наводят на них страх»691691
  Там же. Оп. 17. Д. 465. Л. 96–97.


[Закрыть]. Хотя слух о том, что государство заберет детей у родителей, был, вероятно, одним из самых распространенных, ходили и другие слухи, подталкивавшие людей к эмиграции: например, что государство конфискует все предметы быта692692
  Там же. Ф. 719. Оп. 3. Д. 185. Л. 5.


[Закрыть]. Во многом подобно тому, как во время Семипалатинского дела целые общины бежали за границу из-за слухов о надвигающейся конфискации, в 1930 году множество казахов покинуло республику из-за слухов о коллективизации.

Но партия, вместо того чтобы попытаться найти решение проблем, подталкивавших людей уходить из республики, – таких проблем, как насильственная коллективизация и голод, – стала на официальном уровне объяснять бегство жителей Казахстана влиянием «иностранных агентов». По словам чиновников, эти самые агенты распространяли среди пограничного населения слухи о новой жизни в Китае, свободной от тех стеснений, которые казались неизбежными, если остаться жить в Советском Казахстане: «Через этих лиц широко распространяются способствующие откочевкам слухи о свободной жизни в Китае, где нет бедных, а все богатые, что там много хлеба и мануфактуры, налоги незначительные и [что] китайское правительство оказывает эмигрантам содействие, наделяет землей, вплоть до выделения бежавших в самостоятельную волость»693693
  АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 96–97.


[Закрыть]. Многие из этих иностранных шпионов, по словам чиновников, сотрудничали с баями, которые, придерживаясь исторических традиций сезонной миграции, продолжали спокойно пересекать границу Китая с Казахстаном694694
  Власти не раз обращали внимание на проблему трансграничных родственных связей. См.: Там же. Оп. 1. Д. 4577. Л. 21, 75; Ф. 719. Оп. 3. Д. 185. Л. 1.


[Закрыть].

Советские пограничники в районах, соседствовавших с Китаем, – в числе этих пограничников был и Константин Черненко, будущий генеральный секретарь ЦК КПСС, – сыграли важную роль в борьбе с бегством695695
  О службе Черненко на китайско-советской границе см.: Правда о голоде 1932–1933 годов = 1932–1933 жылдардагы ашаршылық ақиқаты / Под ред. Б.Г. Аягана. Алматы, 2012. С. 290.


[Закрыть]. Они составляли списки влиятельных баев, которые, как считалось, раздувают антисоветские настроения или осуществляют вооруженные рейды на советскую землю из-за границы696696
  ЦДНИВКО. Ф. 788. Оп. 1. Д. 35. Л. 107–116 // Под грифом секретности. С. 24–32.


[Закрыть]. Кроме того, пограничники отслеживали роды, считавшиеся наиболее опасными (например, род керей, активно присутствовавший по обе стороны границы), а также ходжей, представлявших в казахском обществе религиозную элиту697697
  Там же. Д. 41. Л. 27 // Там же. С. 39.


[Закрыть]. В отдельных случаях осуществлялся надзор за теми, кто считался особенно влиятельным человеком, например за Аленом Чжинсахановичем Кугедаевым (Ален Кугедаев, сын Женисхана Кугедаева), видным представителем рода керей, жившим в Синьцзяне начиная с восстания 1916 года. Как сообщали советские пограничники, следившие за каждым движением Кугедаева в Синьцзяне и ошибочно назвавшие его «казахским князем», он «категорически» отказался выдавать и Советскому Союзу, и Китаю некоторых эмигрантов из Казахстана, поскольку, заявил он, «это его братья»698698
  ЦДНИВКО. Ф. 788. Оп. 1. Д. 35. Л. 107–116 // Там же. С. 31. У казахов не было князей. Впрочем, у казахов были султаны – члены наследственной элиты, претендовавшие на происхождение от Чингисхана.


[Закрыть]. С точки зрения советской власти, упоминание Кугедаевым родства в таком контексте усугубляло проблему. Кажущееся влияние этого «казахского князя» означало, что коммунисты, вероятно, так и не смогли добиться того, чтобы классовые интересы стали выше родственных связей.

В своих докладах агенты ОГПУ выражали особенно сильное беспокойство по поводу группы, которую они называли китказахами, имея в виду казахов с китайским гражданством. Как сообщала полиция, китказахи использовали родственные связи с советскими гражданами, чтобы проникать на территорию пограничных районов Казахстана и выводить своих родственников в Синьцзян: «Зачастую отмечается оказание прямой помощи казахами – китайскими подданными укочевникам, в виде высылки из-за кордона вооруженной силы для сопровождения»699699
  АПРК. Ф. 719. Оп. 2. Д. 126. Л. 180.


[Закрыть]. Рассказы о «вооруженных бандах китказахов» тревожили правительство по целому ряду причин. Считалось, что китказахи действуют в темном мире родовых связей и используют влияние баев, чтобы принудить своих родичей бежать вместе с ними за границу. Эти отсталые родовые связи, в свою очередь, мешают казахам осознать собственные классовые интересы в Советском Казахстане. Более того, в глазах советской власти китказахи были «китайцами» и были «вооружены». Они являлись воплощением сразу двух навязчивых призраков – народного восстания и китайского влияния в Казахстане.

Страх перед бандитами и народными восстаниями на границе еще усилился из-за устойчивого притока нелегальных иммигрантов: весной 1930 года в Восточный Казахстан переселилось около 150 тысяч жителей Сибири. В телеграмме Молотову и Кагановичу Голощёкин сообщал, что многие из этих самовольцев должны классифицироваться как «кулаки» или «подкулачники». Еще большее беспокойство вызывало то, что многие из этих новоприбывших стали селиться у границы с Китаем и установили деловые связи с зарубежьем, в том числе отмывая деньги белогвардейских офицеров, живших в Западном Китае (в одном случае речь шла об огромной сумме – «2000 рублей золотом и 10 000 рублей дензнаками»). Голощёкин сообщал, что руководство округов начало выселять самовольцев из приграничных районов Казахстана, но присутствие этих поселенцев по-прежнему создает «сильные осложнения» для партийной работы700700
  АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 43–44 об.


[Закрыть].

На протяжении 1930 и 1931 годов советская власть с трудом удерживала контроль над восточной границей республики. Повстанцы, многие из которых имели на руках оружие, оставленное белогвардейцами в годы Гражданской войны, перебрались в Синьцзян, чтобы перегруппироваться и вновь вторгнуться в Казахстан. Пограничные чиновники в отчаянии писали, что никакие усилия не помогут перекрыть границу. Начались открытые бои: пограничники и партийные активисты выслеживали и убивали всех, не делая различий между вооруженными повстанцами и беззащитными беженцами. Группы беглецов, за которыми следовали пограничники, насчитывали по 400 человек и больше, и доклады агентов ОГПУ документировали насилие, происходившее чуть ли не каждый день. В ходе кровавых столкновений, ставших почти неизбежными, некоторых эмигрантов убивали, других брали в плен, а многие скрывались в горах. Партийные активисты захватили сотни лошадей, огромное число ружей, патронов и сабель701701
  О многочисленных случаях вооруженного насилия см., например: Там же. Л. 307–308.


[Закрыть].

Обнаружив, что дорога в Синьцзян преграждена, беглецы из Казахстана часто двигались на юг, в Киргизию, надеясь пересечь границу там. Киргизское руководство было в смятении, обнаружив на своей территории тысячи мигрантов, чье присутствие грозило нарушить политический баланс в республике. Высшие чины Киргизии начали писать гневные послания Голощёкину, утверждая, что мигранты из Казахстана «распространяют среди киргизского населения контрреволюционные слухи о голоде… и усиливают эмиграционные настроения[, агитируя] за уход населения в пределы Китая»702702
  АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 150.


[Закрыть]. С точки зрения киргизских властей, ужасающее экономическое положение Казахстана и неспособность правительства республики контролировать собственную границу с Китаем стали угрозой стабильности и безопасности всей советской Средней Азии.

Хотя Голощёкин и другие высшие руководители Казахстана были прекрасно осведомлены о том, что в Казахстане голодают десятки тысяч людей, они продолжали называть насилие против эмигрантов средством защиты революции, тактикой, необходимой, чтобы остановить мятежников и восстановить порядок703703
  В докладах от ОГПУ, представленных Голощёкину в мае 1930 года, сообщалось число людей, страдающих от голода, а также перечислялись регионы, затронутые голодом. См.: АПРК. Ф. 719. Оп. 5. Д. 108. Л. 141.


[Закрыть]. Впрочем, сотрудники ОГПУ, располагавшиеся в Кульдже, с китайской стороны границы, рассказывали в 1931 году, что даже «самые беспощадные мероприятия» не смогли остановить бегство через границу:

Никакие суровые меры борьбы пограничников с переходом границы не дали реальных результатов в смысле сокращения беженского потока. Мероприятия борьбы были самые беспощадные: в течение года по границе с Илийским округом было убито более 1000 человек, намеревающихся перейти нелегально на китайскую территорию… В истекшем году в связи с массовой укочевкой усилилось бандитское движение. Оно преимущественно формировалось на китайской территории, главным образом из беженцев СССР, хорошо знакомых с пограничной полосой. Эти же беженцы ведут усиленную агитацию за укочевку и, с другой стороны, делают нападения на мирных жителей пограничной полосы704704
  Там же. Ф. 141. Оп. 1. Д. 4577. Л. 73.


[Закрыть].

В докладах агентов ОГПУ бегство представлялось тесно связанным с восстаниями, и его искоренение становилось важнейшим шагом в борьбе с повстанцами в пограничных районах. Мятежники, как считалось, придерживались «националистических» целей, будучи в том числе связаны с Алаш-Ордой. Одним из центров Алаш-Орды некогда являлся Семипалатинск, и бывших алашординцев подозревали в том, что они имеют отношение к контрреволюционным ячейкам, находящимся по ту сторону границы705705
  Описание одной такой контрреволюционной организации см. в: ЦДНИВКО. Ф. 1-П. Оп. 2. Д. 4981. Л. 79–80 // Под грифом секретности. С. 65–66.


[Закрыть].

Рассказы об отдельных пограничных инцидентах, например о Каратальском деле, описанном в начале главы, показывают, как выглядело применение силы с целью остановить эмиграцию. И хотя алма-атинские чиновники начали расследование Каратальского дела, вопрос о том, кто отдал приказ и осуществил нападение на сорок семей – пограничники, чрезмерно ревностные колхозники или кто-то еще, – оставался неясным до самого конца расследования. Возможно, нет ничего удивительного в том, что виновники Каратальского дела стали известны не сразу, и все же расследование, проведенное Наркоматом Рабоче-крестьянской инспекции, поражает своей медленностью и вялостью. Вместе с тем партия, для вида искавшая виновных в расстрелах, использовала это расследование, чтобы наблюдать за деятельностью влиятельных лиц и членов их семей по ту сторону границы. Главный следователь в своем докладе скрупулезно отметил, что в то время, как стреляли в другие семьи, несколько родственников могущественного родового вождя Сейд-Ахмета Мухамеда бежали в Китай706706
  ЦГАРК. Ф. 44. Оп. 2. Д. 492. Л. 53.


[Закрыть].

Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции начал свое расследование 24 января 1931 года, когда с октябрьского расстрела прошло более трех месяцев707707
  Там же. Л. 53–55 об.


[Закрыть]. Представитель наркомата, подписывавшийся просто «Панчехин», получил от районных чиновников несколько противоречащих друг другу отчетов и заявил, что некоторые уполномоченные ОГПУ в Каратальском районе (в конце 1930 года, после изменения административных границ, он стал Талды-Курганским районом) сознательно мешали серьезному расследованию. Многие местные руководители, опрошенные Панчехиным, утверждали, что полноценного расследования не было из-за родовых и байских связей, поскольку партийные активисты стремились прикрыть людей из своего рода. Более того, как обнаружил Панчехин, тела убитых все еще лежали у границы и гнили в зимнем снегу; районные чиновники сочли предложение осмотреть трупы «бесцельным». Они считали, что вместо этого следует продолжать работу с беднотой. Каратальское дело обсуждалось и в особой докладной записке, отправленной в крайком и посвященной изменению границ районов, но и она не содержала каких-либо ясных выводов708708
  Там же. Л. 57–58.


[Закрыть].

Некоторые чиновники Каратальского района, опрошенные в ходе расследования, проводимого Наркоматом Рабоче-крестьянской инспекции, утверждали, что семьи были вооружены и потому стрелять в них было «правильно». Но другие задавались вопросом, а имелось ли вообще у беглецов оружие, и считали, что нереалистичные требования по хлебозаготовкам, внедряемые чрезмерно агрессивными районными руководителями, обездолили множество семей разных национальностей и не оставили им другого выбора, кроме как бежать. Одни считали пострадавших вооруженной группой, другие – беженцами. Каратальское дело показывает, что советские руководители с готовностью закрывали глаза на насилие и, когда это было им удобно, игнорировали вполне реальные различия между мятежниками и беженцами. Однако спор о том, какое определение применять к жертвам расстрела в Каратальском районе, имел отношение не только к внутренним, но и к зарубежным делам советского государства.

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПЕРЕПАЛКА

Тем временем советские руководители были чрезвычайно встревожены событиями, происходившими в Китае. Между 1928 и 1933 годами, когда шло массовое переселение из Казахстана в Синьцзян, в Китае тоже царил беспорядок, и СССР периодически разрывал, а затем опять возобновлял дипломатические отношения со своим соседом709709
  В 1928 году Сталин разорвал дипломатические отношения с Китаем, а в 1932 году возобновил их. Впрочем, на протяжении всего этого периода советские консульства в Синьцзяне не закрывались. См.: Haslam J. The Soviet Union and the Threat from the East, 1933–1941: Moscow, Tokyo, and the Prelude to the Pacific War. Pittsburgh, 1992; Славинский Д.Б. Советский Союз и Китай: история дипломатических отношений, 1917–1937 гг. М., 2003.


[Закрыть]. В сентябре 1931 года императорская Япония оккупировала Маньчжурию, а в Синьцзяне продолжали править военные власти. Советское руководство с трудом контролировало свою сторону границы, но и с китайской стороны дело обстояло не лучше. В Москве боялись, что Китайское государство не способно контролировать собственные границы. Это означало, что остановить поток мигрантов, устремлявшихся в восточном направлении, можно только силой.

Свои контакты в Синьцзяне были и у других держав – у Англии и Японии. Опасаясь вмешательства англичан или японцев, советские руководители с ужасом думали о прозрачной границе длиной 1700 километров. В годы правления Шэн Шицая и Англия, и Япония стремились распространить свое влияние на Синьцзян, и регион прославился «убийствами, интригами, разведкой и контрразведкой»710710
  Whiting A.S., Sheng Shih-ts’ai. Sinkiang: Pawn or Pivot? East Lansing, MI, 1958. Р. xii. Уайтинг приписывает эту характеристику Уэнделлу Уилки, который встретился с Шэн Шицаем во время посещения Синьцзяна в 1942 году. С 1941 по 1951 год советские, китайские и англо-американские стратеги вновь боролись за влияние в Синьцзяне. См.: Jacobs J. The Many Deaths of a Kazak Unaligned: Osman Batur, Chinese Decolonization and the Nationalization of a Nomad // American Historical Review. 2010. Vol. 115. No. 5. Р. 1291–1315.


[Закрыть]. Тюркские повстанцы Синьцзяна искали военной поддержки со стороны Японии, и в 1933 году несколько японских генералов оказались замешаны в заговоре по установлению во Внутренней Азии (включавшей Синьцзян) марионеточного режима711711
  Esenbel S. Japan’s Global Claim to Asia and the World of Islam: Transnational Nationalism and World Power, 1900–1945 // American Historical Review. 2004. Vol. 109. No. 4. P. 1161–1162.


[Закрыть]. Немалое беспокойство вызывало и английское влияние. Уже в конце XIX века англичане размещали агентов в Кашгаре, используя Индию как базу для разведывательных действий. При советской власти ничего не изменилось: из Британской Индии по-прежнему было удобно следить за Синьцзяном и советской Средней Азией.

Советское руководство испытывало сильнейшую паранойю в связи с беспорядками в Синьцзяне и все больше утверждалось во мнении, что люди, переходившие границу, были не беженцами, а мятежниками. Доклады сотрудников ОГПУ, отправленные в январе 1931 года Льву Карахану, советскому послу в Китае и заместителю наркома иностранных дел, подробно описывали воображаемые повстанческие организации вблизи границы: «Банды эти были тщательно организованы. Имели своих организаторов, связаны были с отдельными лицами из низовой администрации… Вели агитацию за уход в Китай среди жителей советской пограничной зоны, обещая содействие уходу и устройству их на китайской территории»712712
  АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 4577. Л. 1.


[Закрыть].

К марту 1931 года, за несколько месяцев до японского вторжения в Маньчжурию, страх перед иностранными агентами в Казахстане достиг верхнего слоя партийной бюрократии. Голощёкин и Элиава, заместитель наркома внешней торговли, предупреждали Сталина и Молотова, что дипломатическое и торговое представительства СССР в Синьцзяне, «засоренные чуждым разложившимся элементом» и «переплетенные с русскими белогвардейцами», помогают китайскому правительству организовать бегство из Казахстана. Немало вражеских агентов, считали Голощёкин и Элиава, находится и в рядах советских пограничников на китайско-казахстанской границе. Причем за вмешательством в дела Казахстана стоит не только Китай: «По имеющимся сведениям, Нанкин в последний период усиливает нажим на Синь-цьзянскую провинцию, все более подчиняя ее своему влиянию, а стоящие за спиной Нанкина англичане проявляют большой политический и торговый интерес к Синь-цьзяну»713713
  Там же. Л. 62.


[Закрыть]. Доклад Элиавы и Голощёкина показывает, что советское руководство пристально следило за событиями в Синьцзяне. Попытки нанкинского правительства установить более плотный контроль над провинцией, означавший проникновение туда англичан, воспринимались как вмешательство во внутренние дела СССР.

Возвращение к тематике Большой игры привело к тому, что советскому руководству начали повсюду мерещиться двойные агенты и иностранные шпионы. После тревоги, связанной с «агентами», которые, как сообщалось, вели тайные переговоры с китайским консульством в Алма-Ате, было приказано пользоваться каналами ОГПУ для всей официальной корреспонденции714714
  ГААО. Ф. 173. Оп. 4. Д. 9. Л. 3.


[Закрыть]. В «Казакстанской правде», главной русскоязычной газете республики, звучали опасения, что англичане или даже японцы строят планы вторжения в Советский Союз через Синьцзян715715
  См., например: Англо-японское соперничество в Синьцзяне // Казакстанская правда. 1933. 16 апреля; Идет подготовка к империалистическому захвату Средней Азии // Там же. 20 августа.


[Закрыть]. Проницаемость границы приводила советское руководство в ужас, и за каждым пограничным инцидентом ему виделась работа иностранных эмиссаров.

Дипломатическая переписка 1930 и 1931 годов между китайскими чиновниками Илийской долины и консульством СССР в Кульдже показывает, как страхи советского руководства перед восстаниями и иностранным вмешательством привели к международному конфликту. В 1930 году, когда поток беженцев из Казахстана начал истощать ресурсы Китая, судьба беженцев и безопасность китайско-казахстанской границы стали предметом острой дискуссии между советским консульством и китайскими дипломатами. Иммигранты продолжали прибывать, и китайцы сообщали, что из-за катастрофического положения Казахстана число беженцев чрезмерно велико – настолько, что эффективно охранять границы Синьцзяна просто невозможно. Беглецы-казахи, стараясь миновать советских пограничников, выбирали «разные мелкие тропинки», которые сложно было контролировать, или по нескольку недель держали под наблюдением высокогорные базовые лагеря, следя за пограничными патрулями, а когда патруль проходил дальше, пересекали границу716716
  АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 4577. Л. 2. Один из примеров подобного выслеживания и погони описан в кн.: Shayakhmetov М. The Silent Steppe. P. 41–43.


[Закрыть].

Китайские дипломаты направили в советское консульство в Кульдже целый ряд гневных писем, обвиняя СССР в нарушении порядка и безопасности в регионе. Советские пограничники в Казахстане, будучи не способны остановить поток беженцев или преградить путь контрреволюционной угрозе из-за границы, начали осуществлять вооруженные рейды на китайскую территорию, где, согласно китайским докладам, они прибегали к «жесточайшим мерам», расстреливая беженцев, конфискуя скот и грабя трупы. Одна кровавая схватка произошла после того, как советские пограничники перешли в Синьцзян, преследуя отряд из 200–300 человек717717
  Там же. Л. 4–5.


[Закрыть]. В другом случае пастух-кочевник сообщил китайским пограничникам о массовом захоронении в пустыне вблизи советской границы. При изучении этого захоронения были найдены тела более чем полусотни беженцев-казахов, взрослых и детей, а также восемь дохлых лошадей. Расследование показало, что все они умерли от ран, нанесенных огнестрельным оружием или саблями718718
  АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 4577. Л. 8.


[Закрыть].

Китайцы выступили с протестом, назвав советские рейды в Синьцзян нарушением «международного права» и «китайского суверенитета» и предупредив, что такие рейды несут угрозу для «дружеских отношений» соседних стран: «Если бы только наша пограничная охрана, услышав звуки выстрелов, открыла бы ответный огонь и возник бы большой пограничный конфликт, то ответственность за этот конфликт, ясно каждому, легла бы на советскую сторону»719719
  Там же.


[Закрыть]. Угрозу эти рейды несли и для коренного населения Синьцзяна, которое, как сообщали китайские власти, в ужасе бежало с пограничных территорий, бросив свои юрты и имущество. Советские же дипломаты, продолжали китайцы, упрямы – они требуют выдачи беженцев и скота, а сами не хотят вернуться в Синьцзян и забрать тела тех, кого они убили720720
  Там же. Л. 6.


[Закрыть]. Впрочем, синьцзянские власти не прекращали сотрудничества с Советским Союзом: в частности, весной 1930 года более 2 тысяч человек были выданы СССР721721
  Там же. Л. 2. Талас Омарбеков, опираясь на материалы архивов госбезопасности в Казахстане, проделал значительную работу по китайско-советским программам экстрадиции из Синьцзяна в 1930-е годы. По его мнению, работа с беженцами была дополнительно затруднена из-за отказа советских властей принимать тех, кто считался баями, кулаками и иными представителями контрреволюции. См.: Омарбеков Т. Қазақстан тарихының ХХ ғасырдағы өзекті мәселелері. С. 284. Начиная с 1946 года советская власть вновь прилагала усилия к возвращению беженцев, эмигрировавших в годы голода и проживавших в Синьцзяне: она раздавала советское гражданство и паспорта, при этом отказавшись от характерной для 1930-х годов тщательной проверки, кто возвращается (баи или бедняки). К концу 1956 года более 150 тысяч казахов вернулись в Казахстан в рамках этой программы. См.: Под грифом секретности. С. 10. См. также: Adams B.F. Reemigration from Western China to the USSR, 1954–1962 // Migration, Homeland, and Belonging in Eurasia / Eds. C.J. Buckley, B.A. Ruble. Washington, DC, 2008. Р. 183–203.


[Закрыть].

Начавшийся в Казахстане кризис перехлестнул через границу, вызвав пререкания между советскими и китайскими дипломатами по поводу нестабильности, связанной с проблемой беженцев. Этот конфликт быстро достиг высших эшелонов партии: 13 февраля 1931 года Сталин и Молотов послали телеграмму по поводу казахстанско-китайской границы Элиаве, распорядившись, чтобы тот «немедленно на месте» провел «неотложные мероприятия совместно с Голощёкиным»722722
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 40. Л. 87 (Телеграмма Сталина и Молотова Элиаве, 13 февраля 1931 г.) // Stalin Digital Archive (https://www.stalindigitalarchive.com).


[Закрыть]. Голощёкин и Элиава ответили 8 марта, предупредив, что «политическое положение приграничных с Китаем районов Казакстана чрезвычайно неблагополучное, несмотря на ряд мер, принимаемых крайкомом». Они предложили произвести чистку всех представителей СССР в Синьцзяне, в том числе торговой миссии и консульства. Весной 1931 года, вопреки всем нападениям на мигрантов в Казахстане и Синьцзяне, бегство, по словам Голощёкина и Элиавы, «снова усиливалось»723723
  АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 4577. Л. 61–63.


[Закрыть].

Советскому руководству было исключительно трудно контролировать границу с Китаем. На всем протяжении этой длинной и прозрачной границы даже хорошо скоординированные попытки остановить бегство терпели неудачу из-за свойств степи, в которой беглецам так легко было скрыться. Однако чиновников доводили до отчаяния не только особенности ландшафта, но и чрезмерная подвижность главных государственных ресурсов, которые они так мечтали привязать к какому-нибудь конкретному месту, – людей и скота. Граница между Казахстаном и Синьцзяном разделяла родственников и семьи. Эти родственные и семейные связи стали рушиться, когда советская власть прибегла к силе, чтобы преградить путь через границу.

Пытаясь установить прочный контроль над китайско-казахстанской границей, советские чиновники сталкивались с проблемами, не имевшими аналога на западном пограничье СССР, – там не было в высшей степени мобильного населения, привыкшего к сезонным миграциям, а ресурс, лежавший там в основе экономики, не поддавался легкой транспортировке. Проблемы, связанные с географией и образом жизни, стали еще сложнее из-за начала чудовищного голода, в пропорциональном плане худшего из бедствий, связанных с коллективизацией в Советском Союзе. Тысячи людей бросились в Синьцзян – кто в поисках еды, а кто для взаимодействия с повстанцами.

Вместо того чтобы депортировать проблемные группы населения, как это было сделано на западном пограничье, советское руководство прибегло к насилию, убив несколько тысяч людей, пытавшихся перейти границу. Трудно сказать, исходил ли соответствующий приказ из Москвы, но центральное руководство молчаливо одобрило эти убийства. Насилие, хаос и вооруженные рейды вдоль границы продолжались, несмотря на вред, который они несли советско-китайским отношениям. Одной из причин происходившего был навязчивый страх многих советских чиновников перед слабостью Китайского государства и масштабами иностранного, в первую очередь японского и английского, влияния в Китае. Кроме того, советские чиновники стремились покончить с народными восстаниями: в годы голода в Казахстане разгорелись восстания, оказавшиеся одними из самых масштабных в истории СССР. Яростная атака на казахский образ жизни черпала оправдание в важнейшем принципе советской национальной политики – в идее, что национальность тесно связана с территорией.