Текст книги "Цена мести"

Глава 7

– Ужасно! – сетовала миссис Гриффитс. – Все твердят о правах человека, а я не могу увидеть собственную дочь. – Она сердито посмотрела на Тарн: – Пора тебе что-нибудь с этим сделать.

– Я старалась.

Тарн заставила себя говорить ласково. Она провела беспокойную ночь и проснулась на рассвете. Понимая, что больше ей не заснуть, она встала, надела старые брюки и майку и занялась уборкой квартиры, надеясь, что тяжелая физическая работа отвлечет ее от тревожных мыслей.

Когда квартира заблестела, Тарн решила, что стоит навестить приемную мать.

– Ты недостаточно старалась. – Миссис Гриффитс было не так просто переубедить. – Эви нужна мне. А я нужна ей. Скажи врачам.

«Я могу спорить с профессором до посинения, – подумала Тарн, – но пользы от этого не будет».

– Завтра я съезжу туда и посмотрю, что можно сделать.

– Я купила Эви платье, – сообщила миссис Гриффитс. – Ее любимый салатовый цвет. И я хочу сама отдать его ей. Объясни им это.

Тарн кивнула, встала и направилась к двери. И вдруг остановилась:

– Кстати, о платьях. Что случилось со свадебным платьем Эви? Я не нашла его в квартире. Эви может спросить, где оно, а мне нечего ответить.

Тетя Хейзел покачала головой:

– Но я не знаю. Я его даже не видела. Еще один ее сюрприз. Бедная девочка! Но когда Эви его описывала, мне показалось, что она зря выбрала парчу.

– Парчу? – нахмурилась Тарн. – Мне она писала о кружевах и шифоне.

– Парча, – повторила тетя Хейзел. – Наверное, она перебрала несколько платьев, прежде чем сделать выбор. Но ты поедешь повидать мою девочку? Ты не позволишь Делле увезти тебя куда-нибудь?

– Делла уехала на выходные к своим родным.

Миссис Гриффитс неодобрительно посмотрела на Тарн:

– Ты выглядишь так, будто на тебе дрова возили.

Тарн прикусила губу:

– Просто я не выспалась.

– Все равно. Думаю, тебе спалось лучше, чем моей бедной девочке там, взаперти.

Тарн хотелось крикнуть: «Я не виновата в том, что случилось с Эви! И я делаю больше, чем могу».

Но вместо этого она прикусила язык и отправилась за покупками.

Через час Тарн с двумя тяжелыми сумками в руках поднималась по лестнице. Неожиданно от стены отделилась высокая фигура.

– А я уже хотел оставить вам записку, – сказал Каз.

Она поинтересовалась немного холодно:

– И что же вы собирались написать?

– «Сегодня очень хороший день. Давайте проведем его вместе».

– Коротко и ясно. – Тарн постаралась унять дрожь в коленях. – А как же ваши друзья?

– Они собираются пройтись по магазинам и вернуться в Суррей. Грейс стала быстро уставать.

– Что неудивительно. – Тарн заставила себя улыбнуться. – Тяготы материнства.

– Но они компенсируются, – возразил Каз. И уже мягче спросил: – Так вы согласны? Мы можем ехать в поисках открытий?

Тарн колебалась:

– Сначала мне надо разобрать сумки.

– Конечно.

– И переодеться. – Она посмотрела на свои джинсы и майку.

– А это не обязательно. Что еще может понадобиться для поездки к морю? Только куртка.

На сей раз Тарн улыбнулась искренне:

– К морю? Это мне нравится.

– Разберите покупки, – предложил Каз, – а я приготовлю кофе. И мы решим, в какую сторону ехать – на юг или на восток.

– Хорошо, – согласилась она.

– Вы отлично поработали, – заметил Каз, входя в сияющую чистотой кухню.

– Я обожаю домашнюю работу, – призналась Тарн. – Если моя карьера прервется, я подам заявление в компанию «Макнафтон».

– Одно время я пользовался их услугами, – сообщил Каз, ставя кипятиться воду, – но не уверен, что готов рекомендовать их своим знакомым.

А почему вы думаете, что ваша карьера может прерваться?

Тарн была уверена, что Эви получила рекомендации для работы в этой компании от Каза.

– Никто не может предвидеть будущее.

– Я могу. – Каз взял ее руку, провел пальцем по ладони. – И я предвижу долгую счастливую жизнь.

Его прикосновение распространилось по ее нервам как электрический ток.

Она постаралась скрыть эмоции за нарочитым смешком:

– Я не верю предсказаниям.

– Иными словами, я подталкиваю вас к чему-то, к чему вы не готовы. Простите. – Каз помолчал. – Может быть, поэтому вы выглядите так, словно встретились с самым ужасным ночным кошмаром?

– Я удивилась, и только. – Чтобы попасть к холодильнику, ей нужно было пройти мимо Каза, поэтому Тарн отложила в сторону продукты, которые надо было туда положить. – Я… я не предполагала, что вновь увижусь с вами так скоро.

– В самом деле? – Он засыпал кофе в кофейник. – Мне казалось, я объяснил свои намерения предельно ясно. – Каз улыбнулся. – Вы считаете, что в устах человека, который не любит торопиться, это звучит подозрительно? Как намек на предложение?

– Нет, ни в коем случае, – немедленно ответила она. – Дело в том… О господи! Все знают, что у вас роман с Джинни Фрезер. А с кем еще? Сколько так называемых предложений вы сделали?

«Расскажи мне про Эви. Объясни как-нибудь, извинись за свой неприглядный поступок. Я даю тебе такую возможность».

Каз спокойно проговорил:

– Я никогда не делал вид, что живу как монах, ожидая женщину своей мечты. У Джинни своя жизнь, у меня своя. Такие отношения устраивали нас обоих. Теперь они в прошлом.

Он бросил Джинни. Как Эви!

Сжав кулаки, Тарн наблюдала, как он наливает кипяток в кофейник.

– Но Джинни не была единственной. А как насчет остальных? Что стало с ними?

– Вы считаете меня Синей Бородой? – поинтересовался Каз без улыбки. – Поверьте, я никогда не давал ни одной женщине обещания, которые не был готов исполнить. Это, моя прелесть, относится и к вам. – Он помолчал. – А теперь, может быть, мы расслабимся и решим, как проведем день?

Тарн удивилась, увидев у подъезда двухместный спортивный автомобиль с откидным верхом.

– А Терри? – спросила она.

– Шофер нужен в рабочие дни. В выходные я предпочитаю сам водить машину. И потом, я же говорил, что мы проведем день вдвоем. – Каз коротко улыбнулся. – Вы доверяете мне?

– Конечно.

Но в душе Тарн не была так уверена.

Машина выглядела очень мощной, несмотря на небольшой размер.

– И куда же мы едем? – спросила она, когда город остался позади.

– Это сюрприз.

И очень приятный, решила она, когда они по узкой дороге, шедшей вдоль побережья, прибыли в деревушку Уайтклифф.

Деревня выглядела маленькой и сонной в сравнении с близлежащими курортами. Дальше по берегу, у подножия меловых скал, ярко раскрашенные домики, казалось, сторожили спуск к морю.

Тарн понравились норманнская церковь и милая главная улица с несколькими магазинами и кафе. Они гуляли, держась за руки, заглядывали в витрины магазинчиков, посетили галерею, где были выставлены работы местных художников.

Потом Каз привел Тарн к стоявшему у волнолома кабачку.

– «Кресло контрабандиста», – прочитала Тарн надпись на вывеске. – Что за странное название?

– Оно связано со странной историей.

Казу пришлось наклониться, чтобы не удариться о низкую притолоку. Он провел Тарн по коридору к двери с надписью «Рыбацкий крючок». Они оказались в зальчике с обитыми деревянными панелями стенами и столиками в старинном стиле.

Каз заказал для нее белое вино, для себя пиво, и они сели за свободный столик у окна.

Меню было написано мелом на доске. Они остановились на морепродуктах с салатом и хлебе.

– Расскажите мне о кресле контрабандиста, – попросила Тарн.

– Ну, в недобрые старые дни ходили слухи, что в этой деревне орудуют контрабандисты, – начал Каз. – И грузы из Франции регулярно доставляют сюда. Главарь банды любил заходить в этот кабачок – он положил глаз на дочку хозяина – и всегда садился в одно и то же кресло у огня. Кто-то уведомил полицию, и они ворвались сюда. В кресле действительно сидел человек с трубкой и пинтой пива. Ему приказали не двигаться, однако он опустил руку в карман, и полицейские, думая, что он хочет достать оружие, застрелили его. Но когда стали обыскивать тело, в кармане нашли выданные правительством документы. Этот человек посылал в столицу секретные донесения о деятельности контрабандистов. Похоже, контрабандисты имели собственных информаторов и знали об этом. Поэтому, когда он зашел в кабачок, его встретили очень любезно и усадили в самое лучшее кресло у огня.

– Как мерзко! – Тарн сморщила нос. – А что стало с главой контрабандистов?

Каз пожал плечами:

– Он сбежал и, вероятно, нашел другое место, где смог выпивать с удобствами.

– А кресло?

– Кресло по-прежнему здесь, но никто не решается сесть в него из опасения, что полицейские опять совершат ошибку. Так что оно всегда пустует. Говорят еще, что за этим креслом следит призрак и что на каждого, кто в него сядет, обрушатся страшные беды. Даже в наши дни никто не желает идти на риск.

Тарн рассмеялась:

– Вы, конечно, в это не верите.

– Я услышал историю в детстве и запомнил навсегда, – торжественно сообщил Каз. – Мои родители обычно снимали тут дом на время каникул. Тогдашний хозяин кабачка предлагал пять фунтов каждому, кто готов рискнуть. Думаю, сейчас вознаграждение выросло, но желающих так и не нашлось.

Тарн задумчиво отпила из своего стакана:

– Неплохая плата за то, чтобы просто сесть в кресло. Пожалуй, я попробую.

Каз поставил стакан на стол и воскликнул:

– Нет!

– О, во имя неба! – рассмеялась Тарн. – Наверняка это даже не то кресло.

– Возможно, нет, – согласился он, – но это ничего не меняет.

Она присвистнула:

– Гадание по ладони вы считаете тоже суеверием? Никогда бы не подумала.

– Я не это имел в виду, – возразил Каз. – Но если вы сядете в это кресло и вас не поразит гром, вы навсегда уничтожите прекрасную легенду, и на вашу голову падет проклятие хозяина кабачка, потому что его дела пойдут хуже.

– Прагматичный ответ, – сказала Тарн весело. – Я разочарована.

– Кроме того, – задумчиво добавил он, – я вполне могу обойтись без бед.

– Но беды-то обрушатся на мою голову.

– Уже нет. Что случится с вами, случится и со мной, леди. Вот так.

Тарн опустила глаза, ее сердце забилось быстрее.

«Боже праведный, – взмолилась она, – пожалуйста, пусть это будет не так. Не сегодня».

Принесли блюдо с морепродуктами. Тарн стало хорошо и уютно. Из всех совместных трапез с Каз она впоследствии будет вспоминать именно эту. Девушка испугалась. Она не желала вспоминать о Казе в следующей главе своей жизни. Такую слабость она не могла себе позволить.

Они решили вместо десерта выпить по чашке крепкого кофе.

– Хотите, погуляем по берегу, пока не начался прилив? – предложил Каз, расплачиваясь по счету.

За камнями лежал песок, море слегка волновалось. Тарн с наслаждением вдохнула свежий воздух, подставила лицо солнцу и спросила себя: что бы она испытывала, если бы не вынашивала план мести?

– Расскажите мне, чем вы занимались в Нью-Йорке.

Каз говорил тихо, но его вопрос вернул Тарн в реальность.

Она пожала плечами:

– Практически тем же самым, чем занимаюсь сейчас.

– Ваш редактор огорчена, что потеряла вас.

– Я многим ей обязана.

– Если вы вернетесь обратно, сможете ли получить прежнюю работу?

– Прежнюю или какую-нибудь еще. Я редко оставалась без работы. – Тарн не хотела продолжения допроса и, наклонившись, сняла туфли. – Надо проверить, так ли хорошо море, как мне кажется, – бросила она через плечо и пошла к воде.

– Оно холодное, предупреждаю! – крикнул Каз ей вслед.

– Меня не напугать. Я была на Кейп-Коде, – ответила Тарн и побежала.

И убедилась, что Каз не шутит. От холода у Тарн перехватило дыхание, но бегство не допускалось по многим причинам. Тарн зашла немного глубже и в конце концов начала получать удовольствие.

Однако вода намочила края брюк, что не входило в ее планы, поэтому она медленно побрела к берегу.

Каз смотрел на нее, качая головой:

– Сумасшедшая!

Тарн вздернула подбородок:

– Ерунда.

– Риск получить воспаление легких – не ерунда. С мокрыми ногами и без полотенца. – Прежде чем Тарн успела возразить, он подхватил ее на руки, понес наверх и усадил на большой плоский камень. – Я предпочитаю теплые моря, такие, как Средиземное. – Каз достал из кармана белоснежный носовой платок. – Боюсь, это лучшее, что у нас есть. – Он опустился перед Тарн на одно колено и начал вытирать ей ноги, медленно, очень осторожно. – Словно ледышки, как говорила моя старая няня. Даже лак на ногтях посинел.

Тарн, не позволяя себе рассмеяться, постаралась высвободиться:

– Ну зачем вы? Я переживу. Правда.

– Вас пугает ссылка на няню? – Каз поднял на нее глаза, теплые и веселые. – Вы боитесь, что я впаду в детство?

– Просто это неэтично, – жалобно пробормотала Тарн.

Какой-то странный инстинкт требовал, чтобы она положила ноги на его ладони – и не только для того, чтобы согреть их.

– Вы думаете? – Теперь он не скрывал улыбку. – Мне это нравится. Я не хотел бы соблюдать корректность в такой момент. – Каз ласково провел пальцем по ее ступне. Обхватил нежную пятку. – Просто прелесть.

– Каз, – произнесла она хрипло, – не надо. Пожалуйста.

– Почему нет? Разве не у своих ног все женщины мечтают видеть мужчин?

– Я не все женщины. – Тарн чувствовала, как предательское тепло разливается по телу. – И я хочу надеть туфли.

– Еще минуту, пожалуйста. Это новое ощущение для меня, и оно мне нравится. – Он наклонился и нежно поцеловал пальчики ее ног. – У них соленый вкус, – прошептал Каз.

У Тарн перехватило дыхание. Она с трудом выговорила:

– Сюда идут. Какие-то люди. Вам надо встать.

Каз покачал головой:

– И не воспользоваться такой идеальной ситуацией? Ни за что. – Он посмотрел ей в лицо. Его глаза стали серьезными. – Тарн, моя хорошая, моя милая девочка, вы станете моей женой?

– Вы… вы сказали, что не будете меня торопить, – прошептала она.

– Я не решаюсь ждать, – заявил он. – Вы возникли ниоткуда, и я боюсь, что вы исчезнете в никуда.

– Нет, – ответила Тарн. – Я этого не сделаю. Но еще слишком рано, вы должны это понимать. Мы почти не знаем друг друга.

– Что я отчаянно стараюсь изменить, – возразил Каз. – Разве вы не замечаете? Дорогая, мы можем познакомиться ближе попутно. Но, мне кажется, я сразу понял, что вы – это она. Думаю, не стоит надеяться, что вы почувствовали то же самое. Но теперь, когда я нашел вас, Тарн, я не позволю вам уйти. Потому что я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой. Вы и только вы на всю жизнь.

– Я… Мне надо подумать, – с трудом выговорила Тарн. – Дайте мне время. Мы должны быть уверены…

Каз печально вздохнул:

– Дорогая, я уверен. Теперь мне необходимо убедить вас. Но я буду терпелив. Я даже не спрошу, любите ли вы меня. Не сейчас. – Он надел ей туфли. – Видите? Они подошли. Так что, Золушка, теперь вам не удастся меня прогнать.

– Вы можете считать себя принцем. – Тарн поднялась. Она старалась говорить спокойно, хотя ее мир только что перевернулся с ног на голову. – Но люди, которые гуляют со своей собакой, наверняка думают, что вы сбежали из сумасшедшего дома.

Каз повернулся к пожилой паре. Мужчина и женщина шли по берегу рука об руку, собака бежала впереди.

– Здравствуйте! – крикнул Каз. – Очень приятный день сегодня.

Мужчина недоверчиво посмотрел на небо:

– Кажется, лучшее, что он мог дать, уже позади. Горизонт в тучах. Скоро начнется дождь. Предательская тут погода в это время года.

«Предательская, – подумала Тарн. – Почему он употребил именно это слово?»

– Дорогая, вы дрожите, а наши куртки остались в машине. – Каз протянул ей свой свитер. – Наденьте.

И Тарн послушно надела его, хотя знала, что никакие шерстяные вещи не спасут ее от внутреннего холода.

«Боже, – размышляла она с отчаянием, – что я наделала? Хуже всего то, что я не уверена, что знаю себя. Это ужасно!»

Глава 8

Возвращаясь в Лондон, они в основном молчали.

Каз был внимателен, спрашивал, не холодно ли ей, не хочет ли она послушать музыку. Тарн вежливо согласилась, надеясь таким образом избежать обсуждений планов на будущее. И отклонила предложение остановиться где-нибудь и выпить чашку чая.

Она хотела поскорее добраться до дома – ей надо было подумать. Решить, что делать дальше.

Тарн убеждала себя, что слова Каза ничего не значат, что он, вероятно, точно так же становился на колени перед Эви.

И все-таки Тарн не могла забыть, как от его взгляда у нее перехватило дыхание, как его улыбка проникла ей в самое сердце, какой теплой и сильной была его рука, сжимавшая ее руку, когда они возвращались к машине. И вдыхала запах одеколона Каза, который хранил его свитер.

Но это мелочи. Гораздо труднее будет избавиться от других ощущений.

«Как он мог выглядеть таким искренним?» – спрашивала она себя. Ведь Каз почти заставил ее поверить…

Тарн оборвала себя. Надо думать не об этом.

Важнейшая часть ее плана – заставить Каза желать ее. Но этого мало. Надо чтобы он буквально сходил с ума от неудовлетворенного желания. Тогда она публично обвинит его. И благодаря Лайзе Тарн уже решила, где и когда это произойдет.

– Каждый год в июне мы устраиваем праздник в саду, в Винсли-Плейс, – поведала ей Лайза. – Приглашаются все сотрудники компании, от директоров до уборщиц. Нас доставляют туда и обратно на специально заказанных автобусах, чтобы никому не пришлось, выпив, садиться за руль. Прекрасный буфет, море шампанского, танцы. И оплачивает это Каз.

Прекрасно! Все сотрудники компании узнают о мерзости, которую он сотворил.

– Звучит заманчиво, – улыбнулась Тарн.

Но сегодняшнее событие нарушило ее планы. Если она примет предложение Каза, ей наверняка придется приехать на праздник в качестве его невесты. Значит, любая попытка очернить его очернит и ее. Люди начнут интересоваться, как она согласилась выйти за него замуж, зная, что сделал Каз.

И ей нечего будет им ответить.

Если, конечно, он не собирается держать помолвку в секрете, пока Тарн не надоест ему, как надоела Эви. Эта мысль была подобна удару ножом. Но даже она была не способна изменить чувства, которые Тарн испытывала к нему.

Ей казалось, будто внутри поселились два совершенно разных существа и боролись за власть над ее душой. Тарн считала, что она не вправе подчиняться импульсам вроде того, который на берегу едва не бросил ее в объятия Каза.

И не вправе забыть, что ее спасла не сила воли, а гулявшая по берегу пожилая пара.

Делла как-то спросила, как бы она реагировала на Каза, если бы тут не была замешана Эви. Тогда она ответила неопределенно.

«Не знаю, что бы я ответила сейчас», – вздохнула Тарн.

Подъехав к ее дому, Каз не стал выключать мотор. Он долго и задумчиво смотрел на Тарн, потом сказал:

– Я не спрашиваю, можно ли мне подняться наверх.

Она прикусила губу:

– Спасибо. Что бы ни было, вы подарили мне прекрасный день. – Тарн потянулась к ручке дверцы. – Да, ваш свитер.

– Оставьте его себе. – Каз лукаво улыбнулся. – На вас он выглядит гораздо лучше, чем на мне. Когда вы примете решение, каким бы оно ни было, сообщите мне.

– Да.

– И я не позволю себе поцеловать вас, если вы об этом думаете.

Ее попытка улыбнуться не удалась.

– Вы очень прозорливы.

– Нет. Но мне кажется, что я и так слишком сильно давил на вас сегодня. – Каз погладил ее по щеке. Осторожно дотронулся до губ. – Обещайте, что мы вскоре поговорим.

Во рту у Тарн пересохло. Она молча кивнула и вышла из машины.

Девушка поднялась по лестнице, ощущая дрожь в коленях, вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, уставившись невидящим взглядом куда-то в пространство.

Потом Тарн заставила себя пройти в кухню, приготовить крепкий кофе и дать ему настояться, пока она будет принимать душ.

Горячая вода согрела ее. Тарн завернулась в халат и устроилась в углу дивана.

Неужели нежность Каза, его внимание были всего лишь иллюзией?

Ей хотелось бы, чтобы дневник Эви был у нее. Может быть, она нашла бы там указания на то, чего следует ожидать. В конце концов, разве не говорят: предупрежден – значит, вооружен?

«Представь себе, что он говорил искренне, – сказал тоненький голосок внутри ее. – Вдруг, что бы ни случилось в прошлом, он хочет именно тебя? Что ты тогда будешь делать?»

– Это ничего не изменит, – прошептала Тарн.

Ибо, если Каз говорил искренне, почему он не рассказал ей об Эви? «Дорогая, я должен кое в чем признаться. Однажды я был помолвлен с одной милой девушкой, но у нас ничего не вышло. И хотя теперь это в прошлом, мне до сих пор стыдно, потому что я причинил ей боль».

Но Каз просто выбросил Эви из своей жизни. И может сделать то же и с ней. Об этом надо помнить.

Чтобы отвлечься, Тарн попыталась посмотреть телевизор. Шел один из ее самых любимых фильмов. Но в этот вечер девушке было не до кино. Сцена на берегу стояла перед ее глазами, затмевая происходящее на экране.

Она вскочила:

– К черту! Я иду спать.

Ее вещи все еще лежали на полу в спальне. Она наклонилась, чтобы поднять их, и в самом низу обнаружила свитер Каза.

Минуту Тарн смотрела на него, потом, подчиняясь первобытному инстинкту, схватила и прижала к груди, к шее, к губам, вдохнула запах.

Ее тело сотряс долгий дрожащий вздох. Вздох потери и раскаяния. Она почувствовала, как ее горло сжимается от горечи первых слез. С полуоткрытых губ сорвался низкий животный стон.

И наступил хаос.

Тарн упала на ковер, все еще сжимая свитер, и прижалась к нему лицом, как будто он мог остановить хлынувшие из глаз слезы.

«Я хочу его. Я люблю его. Господи, прости меня. Я так его люблю…»

Когда слез больше не осталось, она с трудом поднялась с пола, легла в постель, накрыла влажным свитером подушку и прильнула к нему щекой. Может быть, это все, что у нее останется от него…

«Я сразу понял…»

Его слова. Но теперь она знала, что эти слова относятся и к ней. Появившись на приеме только для того, чтобы отомстить за сестру, Тарн ушла оттуда с бурей в душе, хотя очень старалась скрыть от себя этот факт.

Надо это прекратить. Тарн закрыла глаза. Очень скоро физическое и эмоциональное изнеможение даруют ей забвение и сон совершит чудо.

Утром она проснулась с ощущением покоя и странной пустоты. Но теперь Тарн точно знала, что ей следует делать.

Сегодня же она навестит Эви в «Убежище», какие бы препятствия ни встали на пути, и сообщит, что ее планы изменились. Она отказывается от мести, уезжает из Англии, видимо навсегда, и возвращается к своей обычной жизни.

Делла была совершенно права. Она не обязана все бросать и бежать на помощь каждый раз, когда миссис Гриффитс или Эви подают сигнал SOS. На сей раз ее вмешательство, пусть и с благими намерениями, привело к тому, что пострадала сама Тарн, и теперь ей нужны пространство и время, чтобы залечить раны.

С другой стороны, Эви получает прекрасное лечение и, вероятно, скоро поправится.

«Я не сделала им добра, поощряя их зависимость от меня», – подумала Тарн.

Смешно, но именно Каз подсказал ей единственный способ покончить с чередой несчастий и лжи, заявив, что она появилась из ниоткуда и вновь исчезнет в никуда.

Именно это Тарн и намеревалась сделать. Исчезнуть, стать незаметной, как хамелеон.

Полный разрыв, решила она, избавит от необходимости тяжких объяснений, не нужных ни ей, ни Казу. Меньше слов, больше дела. Тарн вспомнила и другие соответствующие поговорки, правда, они не успокоили ее.

Она решила анонимно вернуть Казу обручальное кольцо Эви. Конверт с лондонским штампом ничего не скажет ему. «Это кольцо – напоминание, которое бедной девочке ни к чему», – решила она, разглядывая сверкающие камни. А еще Тарн думала о том, как легко может ослепить этот блеск.

Опасность, которой она сама едва избежала.

А Каз может подарить это кольцо своей следующей женщине. Она прикусила губу и закрыла коробочку.

Профессор Вайнрайт смотрел на Тарн с неудовольствием:

– Мы же договорились, юная леди. Вы не приезжаете без предварительного звонка.

– Да. Но мне нужно ее видеть.

– Не только вам. Время, предназначенное для приема посетителей, уже занято.

– Я могу подождать…

– Мисс Гриффитс может растревожить то, что сегодня ей предстоит. Больной потребуется отдых. – Врач взглянул на экран компьютера. – Возможно, на следующей неделе.

– Слишком поздно. Меня уже не будет в Англии. Позвольте по крайней мере сказать Эви «до свидания».

– Не сегодня, – отрезал профессор и начал собирать бумаги. – Прошу извинить. У меня совещание.

– Неужели я никак не могу повидаться с ней?

Профессор вздохнул и опять посмотрел на экран:

– Возможно, завтра во второй половине дня.

– Хорошо, – согласилась Тарн. – Завтра я обязательно приеду.

– Предварительно позвоните, – напомнил он.

– Конечно.

Тарн была уже на полпути к двери, когда профессор остановил ее:

– Вы никому не сообщали, где находится Эвелин? Может быть, случайно упомянули в разговоре?

Тарн нахмурилась:

– Нет.

– Значит, должно быть какое-то другое объяснение… – Он коротко кивнул. – Мне жаль, что вы приехали напрасно.

– Не совсем напрасно, – возразила Тарн, – ведь завтра я увижу Эви.

Она хотела пройтись немного, но, выйдя из клиники, увидела свободное такси. Тарн уже сидела в автомобиле, когда к клинике подъехала машина.

Девушка замерла от удивления, увидев выходящего из той машины шофера. Потому что узнала его. И автомобиль тоже. И теперь она не сомневалась в том, кто этот таинственный посетитель.

Тарн съежилась в углу сиденья и прижала ладонь к губам, когда Каз остановился на солнышке, давая Терри какие-то инструкции.

Привез какие-то документы? Бумаги, которые хочет дать Эви на подпись, чтобы увериться в ее молчании? Подводит черту под прошлым, чтобы смотреть в будущее с легким сердцем?

– Как он может? – прошептала Тарн. – О боже, как он может так поступать? Явился к Эви, а ей необходимо стереть его из памяти. А я? Как я могла позволить ему соблазнить меня, пусть на мгновение?

Глядя, как Каз поднимается по ступенькам, она испытывала физическую боль. Ее не допустили к Эви, тетя Хейзел не могла добиться свидания с дочерью, а Каз, виновник всех бед, может входить к ней, когда захочет. Просто не укладывается в голове!

Этот эпизод все изменил.

«А я хотела бросить ее, – корила она себя. – Бросить на человека, который играет женскими сердцами и разумом. Хотела спасти себя. Но Эви не боец. А я – боец. Я останусь и выполню свое обещание, чего бы мне это ни стоило».

– Мама передает тебе привет, – весело сказала Делла, – а еще пирог, который мы съедим на ужин.

– Твоя мама – святая.

Делла в упор посмотрела на подругу:

– А как поживают твои прекрасные родственнички? Ты выглядишь немного выбитой из колеи, дорогая.

– Глупости. – Тарн постаралась изобразить что-то похожее на беззаботную ухмылку. – Все в порядке. – Она решила не рассказывать о сегодняшних открытиях, потому что это ни к чему не приведет.

– Ну хорошо, если так. – Делла занялась салатом. – А медиамагнат? Ты с ним виделась?

– Ну да, – весело проговорила Тарн, – вчера мы ездили к морю.

– Правда? – Делла подняла брови. – Ну, мне остается надеяться, что ты знаешь, что делаешь.

– Знаю, – страстно откликнулась Тарн. – Я никогда ничего так хорошо не знала.

– Тогда я не буду напоминать тебе старую поговорку: гораздо легче ехать на тигре, чем с него слезть.

– Не надо.

– Не буду. Кстати, пирог вон там. – Делла махнула вилкой.

Они провели приятный вечер – смотрели телевизор, болтали о разных пустяках, но Тарн чувствовала, что между ними возникло отчуждение, и ей это было неприятно.

«Но Эви значит для меня больше», – уверяла она себя.

На следующий день Тарн, как обычно, пришла на работу, но в середине дня заявила, что у нее разболелась голова и она едет домой, чтобы принять обезболивающее и полежать.

Девушка явилась в «Убежище» готовая к бою, однако медсестра сразу повела ее к Эви.

– Как она? – спросила Тарн.

– Вчерашние события не принесли ей пользы. Но, надеюсь, она взбодрится, увидев родное лицо.

Эви, с красными глазами, скорчилась в кресле. Около нее стояла коробка с марлевыми салфетками.

– Тарн! – Она выпрямилась. – О, Тарн, это было ужасно. Ты должна что-нибудь сделать. Держать его вдали от меня.

– Да. – Тарн придвинула другое кресло, села и взяла Эви за руку. – Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю. А ты постарайся не думать об этом. О нем.

– Мне казалось, я тут в безопасности, – всхлипнула Эви. – Что он не знает, где я. – Ее голос зазвучал чуть громче. – Я не собиралась никому говорить о нем, о том, что он сделал… Я не представляла, каков он на самом деле.

– Конечно нет, – ласково согласилась Тарн.

«А я представляла, – подумала она, – но это не помогло. Я все равно хотела его. Как я могу укорять Эви, если должна укорять себя?»

– Эви, что случилось вчера?

– Я не могу об этом говорить. Мне запретили. И я устала от вопросов. – Она зарыдала. – Я просто хочу отсюда выбраться. Я повела себя как дурочка, но почему меня за это наказывают? Ты должна что-то сделать, Тарн. Должна увезти меня домой.

«Легко сказать», – размышляла Тарн по дороге в Лондон. Эви все время жаловалась и плакала. Тарн старалась настроить ее на положительный лад, рассказывала о своей новой работе, не упоминая Каза, о будущей поездке вдвоем куда-нибудь на солнышко, но Эви обиженно на нее смотрела и твердила, что ничего не понимает.

И Тарн испытала облегчение, когда медицинская сестра сообщила, что время посещения истекло.

– Я займусь им, Эви, – ласково произнесла Тарн, собираясь уходить. – Он перестанет тебя беспокоить.

– И скажи им, что я больше не буду отвечать ни на какие вопросы! – крикнула Эви ей вслед.

Тарн вздохнула. Едва ли Эви скоро выпишут. Сестра по-прежнему не выходила из палаты, хотя другие пациенты гуляли в коридорах и в саду под присмотром персонала, а доска в холле пестрела объявлениями о занятиях разных групп по интересам. Если бы Эви общалась с людьми и увлеклась чем-нибудь, это помогло бы ей быстрее поправиться.

А вот встречи с бывшим женихом не помогут. И о чем думают так называемые эксперты вроде профессора?

«Неужели возможно, – спрашивала она себя, – чтобы ко мне Каз относился совершенно иначе? Впрочем, вероятно, он просто ждет, когда я ему надоем».

Как только она вошла в квартиру, зазвонил телефон. Каз.

– Я слышал, что вы ушли домой, и забеспокоился.

Тарн глубоко вздохнула и спокойно ответила:

– У меня разболелась голова. Все уже прошло.

– Раз так, сможем ли мы пообедать вместе, если я обещаю не упоминать ни о чем, что может взволновать вас? – В его голосе слышалась улыбка.

У Тарн возникло ощущение, что она танцует на краю пропасти.

Отойти, пока еще можно, отступить в безопасное место…

Однако она чуть хрипло ответила:

– Я с удовольствием пообедаю с вами, Каз. И мы можем говорить о чем угодно.

Тарн бросилась в зияющую пустоту.