Текст книги "Цена мести"

Тарн тихо спросила:

– Компания «Макнафтон»?

Вайнрайт кивнул:

– Она работала в домах состоятельных клиентов. К сожалению, не все они относились к своему имуществу бережно. Поскольку ваша сестра постоянно нуждалась в деньгах, она не устояла перед искушением и начала присваивать чужие вещи. Прямых доказательств не было, но кое-кто сообщил о своих подозрениях Макнафтонам, и Эви уволили.

– Но она жила с матерью, – возразила Тарн. – У нее не могло быть проблем с деньгами.

– К тому времени, – продолжал профессор, – она уже снимала квартиру, за которую не могла платить. Ей требовался источник дохода. И она благодаря приобретенным во время работы у Макнафтонов связям нашла его.

Тарн удивленно смотрела на него:

– Я ничего не понимаю. Ведь Каз – мистер Брэндон – платил за квартиру.

Профессор усмехнулся:

– Любезная мисс Десмонд, сомневаюсь, что в то время он знал о ее существовании. Хотя вскоре ситуация изменилась, – добавил он мрачно.

– Не знал о ее существовании? – У Тарн сжалось сердце. – Он… Я не понимаю. Они были любовниками. И собирались пожениться.

– Нет, – мягко проговорил профессор. – Боюсь, все это было плодом ее воображения. Она увидела мистера Брэндона, когда убирала его квартиру, влюбилась в него и создала себе иллюзию. В конце концов игра перешла допустимый предел. – Он покачал головой. – У Эвелин никогда не было романа с Казом Брэндоном, мисс Десмонд. Она обманывала всех, что нанесло ей колоссальный вред. Особенно много она лгала вам. Ненавистной сопернице.

Глава 13

Тарн проговорила, чуть заикаясь:

– Эви ненавидит меня? Но почему? Она узнала, что я сделала с Казом, только сейчас. Значит, не в этом дело. А в чем? Может, потому, что я уехала в Америку и сделала карьеру?

– Это только одна из причин, – неторопливо проговорил профессор. – Она чувствовала, что любимицей отца были вы, и обижалась. И она, и ее мать смотрели на вас как на кукушонка в своем гнезде.

Тарн опустила голову:

– Я всегда это знала. Но дядя Фрэнк хорошо ко мне относился, и он хотел, чтобы я присматривала за ними. Вот я и старалась. Ради него. – Она беспомощно развела руками. – Эви написала мне множество писем, рассказывала о Казе. Зачем?

– Это была часть ее иллюзии. И желание показать, что она способна обойти вас хотя бы в чем-то.

– Вы хотите сказать, что всему причиной я?

– Конечно нет. Ваша ошибка в том, что вы любили сводную сестру. За это порицать нельзя. Хотя вы, конечно, кое в чем виноваты.

Тарн вспомнила, каким мрачным выглядел Каз на фотографии в газете.

– За это я сурово наказана… А что именно сделала Эви? Казу, я имею в виду.

– Копалась в его вещах. Взяла несколько рубашек, белье, туфли и хранила в своей квартире, чтобы поддерживать выдумку о романе. Читала его ежедневник, а потом тем или иным способом проникала вслед за ним на разные мероприятия.

Тарн стало неловко – она вспомнила, как в первый раз привлекла к себе внимание Каза.

– Боже, это ужасно.

– Потом стало еще хуже, – не унимался профессор. – Работая у Макнафтонов, она сделала копию ключей от квартиры мистера Брэндона и попыталась взломать компьютер. Ей это не удалось, и она разбила его.

Писала письма губной помадой на зеркалах. Порезала ценную картину.

Потом она стала подходить к нему в публичных местах и устраивать сцены. Однажды в ресторане она вылила стакан вина на его спутницу, которая, кстати, была издателем из Канады, приехавшей с деловым визитом. Кроме того, ею заинтересовалась полиция.

Тарн прикусила губу:

– Я… я думаю, ничего другого Казу не оставалось.

– О, мистер Брэндон тут ни при чем, – заметил Вайнрайт. – Мисс Гриффитс уже была под следствием, поскольку распространяла запрещенные препараты. Мужа одной из ее клиенток встревожили быстрые перемены настроения у жены, и он нашел у нее таблетки. Выяснилось, что она получала лекарство от уборщицы. За соответствующую плату, разумеется.

Тарн покачала головой:

– Невероятно! Где Эви брала эти таблетки?

– У распространителя. К тому времени у нее возникли острые финансовые проблемы. Чтобы попадать туда, где бывал мистер Брэндон, она должна была приобретать дорогие туалеты. У Эвелин образовался широкий круг клиентов, но, к сожалению, ее одолела жадность, и она набавляла цену в свою пользу. Когда распространитель узнал об этом, ей пришлось трудновато. Мистер Брэндон был готов отозвать обвинения в преследовании и намеренной порче имущества, если Эви согласится пройти курс лечения, а она судорожно искала, где бы укрыться, и это место показалось ей идеальным. Поэтому она инсценировала попытку самоубийства.

– Но ее дневник… – с отчаянием сказала Тарн.

– Буква «К», которую вы расшифровали как «Каз», относится к ее сообщнику. Этот человек жил с ней в одном доме, этажом выше. Его имя Клейтон. Рой Клейтон.

Тарн ужаснулась:

– Я встретилась с ним, когда забирала вещи Эви.

– Тогда вы понимаете, почему она была напугана, – холодно заметил профессор. – Удивительно неприятный тип. Он даже умудрился передать ей письмо сюда. Напоминал, что она должна ему деньги и что ей надо держать язык за зубами.

– Что будет с Эви?

– Очень многое зависит от того, какое содействие она окажет полиции в расследовании дела о торговле наркотиками. Но я постараюсь, чтобы она осталась здесь. Эвелин нуждается в помощи, а не в наказании. Мне очень жаль, что вы поверили ей.

Тарн заставила себя улыбнуться:

– Мне казалось, я ей нужна. Это была моя иллюзия.

– Вы, по крайней мере, не будете противиться возвращению к реальности, мисс Десмонд. Ваше выздоровление будет быстрым и полным. У вас все впереди.

У Тарн сжалось горло.

– Ваш прогноз неверен, профессор. Я была глупа, я позволила себя обмануть и в результате сломала себе жизнь. У меня осталась карьера, но, поверьте, это слабое утешение.

Ее голос неожиданно сорвался. Слезы, словно прорвав плотину, хлынули из глаз, обжигая щеки и горло.

Профессор молча поставил на подоконник коробку с салфетками и вышел из кабинета.

Тарн была благодарна ему за это. Она не нуждалась ни в сочувствии, ни в порицаниях. Она хотела оплакать свою собственными руками сломанную судьбу. Впереди была пустота. И ей придется жить в этой пустоте до конца дней.

Одна. Совершенно одна.

Постепенно рыдания начали стихать.

Услышав, что дверь за ее спиной открылась, она сделала глубокий вдох:

– Извините, профессор. Из-за меня вам пришлось покинуть кабинет. Я не думала, что потеряю контроль над собой, но, похоже, подобный взрыв был неизбежен. Могу ли я попросить вас о последней любезности? Вы, вероятно, увидите мистера Брэндона. Передайте ему, что мне очень жаль. Я не надеюсь, что он простит меня, потому что никогда не прощу себя сама. Вы сделаете это?

– Профессор Вайнрайт задерживается, – тихо сказал Каз. – Так что можешь передать послание мне лично.

Комната закачалась, но Тарн каким-то образом удержалась на ногах.

Каз выглядел неимоверно усталым, на лице обозначились глубокие морщины. И он был небрит.

Тарн подавила поднимавшуюся в ней нежность, желание броситься к нему, обхватить ладонями его лицо, поцеловать плотно сжатые губы. Ибо она опоздала на миллион лет. Ей оставалось только смириться с его праведным гневом и выслушать все, что он ей скажет.

– Что ты здесь делаешь?

– Я не сомневался, что ты, прежде чем исчезнуть, нанесешь прощальный визит сестре, и Джек Вайнрайт подтвердил это.

Тарн радовалась, что у нее не осталось слез, потому что, если бы она заплакала при Казе, он счел бы это мольбой о пощаде, а пощады быть не могло. Между ними образовалась пропасть, и Тарн не могла до него дотянуться.

Он пристальнее посмотрел на нее и нахмурил брови:

– Что у тебя с лицом? Я имею в виду царапины, а не твой вид утопленника.

– Эви набросилась на меня, когда увидела газету. Ничего страшного.

– Ну, – протянул он, – это зависит от точки зрения.

– Каз, я не знаю, как репортеры узнали о свадьбе. Клянусь, я ничего никому не говорила. Это был кто-то другой.

– Твоя уехавшая подруга?

– Возможно. Она не одобряла меня, пока не увидела обручальное кольцо Эви. Делла поняла, что это не настоящие бриллианты, рассердилась и решила, что ты заслужил то, что я для тебя готовила… Каз, я не знаю, зачем ты поехал за мной сюда, но, пожалуйста, поверь: что бы ты ни сказал, хуже, чем сейчас, мне не будет. Я никогда не прощу себе то, что натворила. Поэтому позволь мне уйти.

– Нет, Тарн, боюсь, я не в силах это сделать.

У нее что-то оборвалось внутри.

– Конечно, не стоило на это надеяться. И если честно, я не могу осуждать тебя за желание отплатить мне.

– Если бы я и желал отплатить, – медленно произнес Каз, – один взгляд на тебя отбил бы это желание.

– Ты надо мной смеешься? – хрипло спросила Тарн.

– Господи, нет. – Его тон стал резче. – Вчера я был зол, обижен и унижен. И если бы меня спросили, хочу ли я вновь увидеть тебя, я ответил бы отрицательно и в соответствующих выражениях. Но я провел эту ночь без сна, один и пришел к ряду совершенно иных умозаключений. Прежде всего я понял, что тебе неизвестно, какова на самом деле Эви Гриффитс.

– Она написала мне множество писем, посвященных тебе. Я радовалась за нее. И если честно, испытывала облегчение.

– Потому что о ней будет заботиться кто-то другой?

– Да. – Тарн поежилась. – Как гнусно это звучит. Мне стыдно.

– Зря, – заметил Каз. – Тебе давным-давно следовало предоставить Эви ей самой.

– Но я не могла, – тихо возразила она. – Ее отец был добр ко мне. Ради него я приглядывала и за Эви, и за тетей Хейзел. Мне и в голову не приходило, что она ненавидела меня.

– Как ты не понимаешь, любовь моя? Ты виновата только в том, что слишком сильно любила и была слишком преданна, а это замечательные качества, даже если они направлены не на тех людей. – Каз вздохнул. – Господи, я завидовал Эви и всем сердцем желал, чтобы ты так относилась ко мне. Но больше всего меня тревожило, что ты не поговорила со мной об этой злосчастной истории. Не потребовала правды от меня.

– Я не могла! – страстно воскликнула Тарн. – Разве ты не понимаешь? Когда мы встретились впервые, я думала только о мести. А потом, когда все начало меняться и я полюбила тебя, было уже слишком поздно. – Она отвернулась. – Кроме того, я боялась услышать правду. Я боялась, что ты действительно только забавлялся с ней. А значит, можешь повторить то же и со мной. Сломать и выбросить без сожаления.

Каз растерянно пробормотал:

– Господи боже мой. – Некоторое время они молчали. – Честно говоря, Тарн, вначале я не воспринимал ее преследование всерьез. Я не обменялся с Эви Гриффитс ни словом, когда она занималась уборкой. Стандартное «Доброе утро», и только. Но потом начали происходить скверные истории, и моя жизнь на какое-то время превратилась в ад. Признаюсь, в то время я с удовольствием запер бы ее где-нибудь и выбросил ключи. Я думал, что, если она согласится лечиться, все кончится, однако Джек Вайнрайт не был в этом уверен и оказался прав. Сейчас ее отношение ко мне качается как маятник, от одной крайности к другой, но Джек надеется, что со временем все придет в норму. И полицейским с ней непросто. Сегодня Эви готова сотрудничать, а завтра все отрицает.

– Могу я что-нибудь сделать для нее? – спросила Тарн.

– Да. Довериться профессионалам. Твое вмешательство мешает делу. Так что устранись. И потом, – добавил он, – тебе надо подумать кое о чем, моя радость.

– Я… я не понимаю. – Ее голос дрогнул.

Каз не приблизился ни на шаг, но у Тарн возникло странное ощущение, что ей достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его.

– Тогда я объясню, – сказал он. – Прошлой ночью я понял, что не смогу провести остаток жизни без тебя.

– Каз… О, Каз, ты не можешь… После того, что я натворила…

– Нет? – Он с нежностью взглянул на Тарн. – Тогда слушай. Каждое слово в моей записке – правда. Официальной церемонии не было, однако свадьба состоялась. Ты единственная женщина, которую я люблю, которая мне нужна. Отдав себя мне, ты стала моей женой, душой и телом. Я был искренен, Тарн. – Его голос дрогнул. – Это любовь, и ничто не может ее уничтожить. Даже если ты решишь, что, учитывая все обстоятельства, нам лучше расстаться, я не позволю тебе уйти. Мы должны быть вместе. Ты согласна?

Она так и не поняла, кто к кому шагнул первым, но они оказались в объятиях друг друга.

Тарн прижималась к Казу, терлась о его шею, вдыхала запах его кожи, и радость раскрывалась в ее душе, как бутон цветка.

Каз улыбнулся:

– Джек очень терпелив, дорогая, но едва ли он одобрит, если мы займемся любовью в его кабинете. Где ты остановилась?

– В отеле аэропорта.

– Давай заберем твои вещи, отправимся куда-нибудь, где есть широкая кровать и хорошая еда. Пусть начнется наш медовый месяц.

– Мы вообще-то не женаты, – напомнила Тарн.

Каз поцеловал ее в кончик носа:

– Мелкая техническая деталь. После медового месяца мы найдем церковь с добрым викарием и попросим его совершить обряд. Я уговорю Джека повести тебя к алтарю.

Когда они, взявшись за руки, шли к двери, она вспомнила:

– О боже! Я взяла машину напрокат. Ее надо вернуть.

– Я все устрою, – заверил Каз. – Я не хочу отпускать тебя ни на шаг. Ты все время будешь у меня на глазах, днем и ночью.

Тарн засмеялась, встала на цыпочки, притянула его голову к себе:

– Да будет так.

И она поцеловала любимого.