Текст книги "Церера. Восход тьмы"

При словах Безвременья огневика переместило в темноту. Он видел перед собой величественных Первых, ставящих на колени пред собой. Видел, с какой жадностью они жалели силы, чтобы помочь людям. И с какой щедростью тратили ее на себя. Май видел, как войны губили королевство и как его отстраивали заново. Как магия, которая раньше лилась из каждого существа, стала постепенно угасать. Перед ним пролетели этерналлии, прожитые королевством и его жителями.

– Ты хочешь сказать, что пророчество об Истинном цветке… Это не вымысел?

«Нет. И ты можешь исполнить его, Драконий сын. Разбуди Гею, и тогда королевство получит шанс на то, чтобы выжить. Я смогу сдержать чудовищ Ночи, пока вы не восстановите давно утраченный баланс…» — Май чувствовал, как Безвременье подталкивало его к скульптуре все ближе и ближе. – «Давай же, Драконий сын. В твоих руках будущее, настоящее и прошлое. Разбуди Гею ото сна, пока не станет слишком поздно. Мои трещины с каждым мгновением становятся все глубже. Я уже не могу сдерживать мефистралов и других тварей от того, чтобы они попали сюда…»

Май смотрел на Гею. Он и сейчас не мог оторвать от нее взгляда: до чего же она была красива. Ему нужно было коснуться ее, направить часть Дикого пламени в окаменевшее сердце девушки и дать понять, что Дракон проснулся. И что она тоже должна это сделать.

Огневик поднес руку к лицу девушки. Он ощутил кончиками пальцев легкое покалывание.

Еще немного, и он наконец-то сделает то, что должен был.

«Я хочу, чтобы ты ушел», – прошептала в уголке сознания Амалия.

Еще немного, и его долгожданная судьба героя начнет свой путь. Стоит только сделать то, чего от него ждут.

«Мне просто хотелось жить… Разве это плохо?» — плача, умоляло его о спасении тельдрево.

Еще немного, и он…

«Ты, чешеня, пришел к нам… Уничтожил наши дома… Наше древо… Ты отнял у нас все…» — воя от горя, кричала Жевьен.

Еще немного и…

«Не притворяйся героем, ведь ты прекрасно знаешь, где тебе место. Ты никого не спасешь! Лишь погубишь!» — его внутреннее я, дремлющее глубоко-глубоко в закромах сознания, трусливо пряталось в углу.

Май почувствовал, как слезы текли по щекам. Он убрал руку, отойдя от скульптуры Геи.

– Нет. Я не стану ее будить.

Глава 16. Красавица и чудовище

Enterimo mamorur. Cum cerdacifilliyris…

Enterimo mamorur. Teita yr cerilllis…

Enterimo mamorur. Enjoi experi citis…

Siri for me amore, ti is my Amalieris!

My elani cereris…

ПРОШЛОЕ.

Архипелаг Фроузвил. Скалы близ китового кладбища.

Цикл 9775 от Прихода Первых, лье 49.

Она бежала.

Быстро и без оглядки.

Морозный воздух заставлял легкие гореть от каждого нового вдоха, но она не могла позволить себе остановиться. Амалия чувствовала, как бешено бьется сердце в ее груди.

«Они не должны догнать меня…» – думала про себя девушка, и только эти мысли заставляли ее без остановки двигаться дальше, удаляясь прочь от родного дома. От монстров, что гнались за ней в холодной ночи.

Сильная метель кусала Амалию за щеки, покрытые потоками слез. Но снег был ей только на руку: в такую погоду убийцам будет труднее найти след. Амалия продолжала бежать, шаг за шагом отдаляясь от своих преследователей.

Снежный лес окутывал Амалию со всех сторон. Несколько раз девушка чуть не поскользнулась на замерзших лужах, спрятанных за толщей снега. Двигаться дальше становилось все труднее: метель нещадно набирала свою силу.

Амалия потеряла счет времени. Каждый шаг отдавался колющей болью в груди, поэтому она решила немного замедлиться и продолжить свой путь уже пешком. Босые ноги сводило от холода, и девушка винила себя за то, что решила сбежать в ночной одежде и совсем без обуви. Все тело ломило от мороза.

С новым порывом ветра Амалия споткнулась на торчащих из земли корнях дерева и распростерлась на снежной земле. Она упала, не в силах двигаться дальше. Не могла даже встать.

Девушка не знала точно: потерялся ли ее след, смогла ли она скрыться от них, но и бежать дальше уже не могла. Правый бок кололо так сильно, что она вся скрючилась, как старуха, чтобы просто не потерять сознание и сберечь немного сил. В такой позе она надеялась хотя бы немного согреться. Начался сильный снегопад, и у Амалии появилась надежда на то, что ее следы быстро исчезнут под морозными хлопьями.

По лицу девушки заструились горячие слезы, и она громко всхлипывала, еле-еле сдерживая подступающую от бега тошноту. Амалия старалась не двигаться, чтобы не потерять оставшееся в теле тепло, но не могла остановить слезы: они ручьем текли по ее лицу, заставляя щеки гореть от холода еще сильнее.

Девушка приоткрыла глаза и посмотрела на раскрасневшиеся кисти, на которых отпечатались пальцы. Пальцы тех, кто хотел ее смерти.

Из-за быстрого бега каждый удар сердца ощущался как будто у самого горла, которое до сих пор болело от стискивающих его рук. Кислорода не хватало для того, чтобы насытить переболевшие пневмонией легкие. Амалия снова и снова прокручивала в голове события вечера:

Разрастающаяся по Вселенной масса, из которой выходят безликие чудовища, пожирающие все на своем пути. Край света, полностью покрытый тьмой. Силуэты потомков, тонущие в ней, как в болоте. Пророчество об Истинном цветке, что так и не исполнилось. И все из-за нее.

Багдест набрал силу и вышел из Отражения. Его когтистая рука держала девушку за горло, и все это время он нещадно смеялся над ней.

– Посмотри, чего ты добилась! – говорил он, громко усмехаясь.

Он смеялся, пока убивал ее родных. Смеялся, пока весь мир тонул в крови. А она задыхалась. Амалия не могла ничего сделать, не могла никого спасти, лишь наблюдала за Концом, ожидая своей смерти.

Она проснулась от того, что ей было нечем дышать. В темноте комнаты она увидела неизвестного, который своими руками сдавливал ее шею. Амалия хотела пошевелиться, но ее крепко держали за руки и ноги.

– О, вижу, ты проснулась, – прошептал скрипучий голос у нее над ухом. Неизвестный гадко усмехнулся, заметив, как глаза девушки от испуга наливаются кровью. – Это будет последнее послание от Багдеста. Он хотел передать тебе, что…

И в этот момент что-то случилось.

Амалия и сама не поняла, что происходит и почему ее убийцы отвлеклись от нее. Их хватка ослабла, этого хватило, чтобы ударить нападавших и попытаться сбежать…

Амалия лежала среди снега, скрутившись калачиком. Она пыталась успокоиться, поэтому напевала себе колыбельную.

– Enterimo mamorur. Cum cerdaci filliyris…

Призраки бежали по ее следу, едва уловимо мелькая между деревьями.

– Enterimo mamorur. Teita yr cerilllis…

Багровые капли крови, оставшиеся за ней на белоснежных покровах, вели их вперед. Один из преследователей, Дэрил, понимал, что находится на верном пути. Он испытывал особую эйфорию, когда касался своих губ двумя пальцами, обмазанными рубиновой жидкостью. Это была не обычная кровь с едким запахом ржавчины, нет… Он чувствовал кончиком языка терпкий гранат с нотками ириса, который вскружил ему голову. Вкус Первых.

– My elani cereris, – прошептала девушка, прикрывая глаза. Она не могла больше бороться за жизнь. Ей хотелось покончить с этим.

Амалия не услышала хруст снега, раздавшийся в нескольких метрах от нее. Убийца нашел ее.

– Мне интересно, ты действительно думала, что можешь сбежать от Полуночных Демонов, скалли? – заговорил с ней Призрак со скрипучим голосом. Он со всей силы пнул девушку в живот, от чего из нее вышел дух. Амалия сильно закашлялась, выплевывая кровь на белоснежный снег. Зрачки призрака расширились, он закатил глаза, приоткрыв рот и втянул носом терпкий запах ириса, чувствуя, как все его внутренности загораются лишь одним желанием. Сожрать ее сладкую плоть, наслаждаясь каждым кусочком. Он присел рядом с ней на колени, грубо взял ее за лицо и повернув в свою сторону. Амалия быстро и глубоко дышала. Уголки губ были обмазаны багровой жидкостью. Ее испуганный взгляд не метался из стороны в сторону, как могло бы быть у жертвы, нет…

– О нет, милая, не закрывай глаза. Хочу, чтобы ты видела… – прошептал он, внимательно за ней наблюдая. – Нас немного прервали, но я вернулся, чтобы покончить с тобой.

Десяток Полуночных тварей стали выходить из-за заснеженных деревьев, окружая девушку. Амалия не видела их лиц, потому что на них были маски из черепов, и от этого становилось еще страшнее. Черные плащи развевались на ветру, напоминая звук парусов. Но сейчас ей казалось, что так звучит смерть. Ее смерть.

– Что вам нужно от меня? – прохрипела девушка после того, как Дэрил отпустил ее. Почему-то в этот момент она почувствовала, что не хочет умирать. У нее появилось немного сил, она попятилась к дереву. Наблюдая за ее жалкими попытками спастись, Призрак лишь усмехнулся. Из рта на снег падала кровь, оставляя дорожку алых капель, что заводило его еще больше. Эта дорожка была оставлена лишь для него одного.

– Я ведь вам ничего не сделала. И… если вы ищите Обсидиана, то я не знаю, где он. Отпустите меня…

Полуночники хором рассмеялись над ее словами.

Призрак со скрипучим голосом медленно подошел к ней. Амалия видела в его глазах что-то такое, что пробуждало в ее груди звериный ужас: желание, жажду, безумие. Из охотницы она превратилась в жертву. Дэрил подошел к ней медленно и уверенно.

– Глупая-глупая-глупая… – шептал он, как заклинание. – А ты думала, что мы дадим тебе хоть попытку что-то сделать? – Амалия всем телом прижалась к дереву, будто бы надеялась слиться с ним. Дэрил присел на землю перед Амалией, ласково убирая слезы с щек девушки. А затем его рука, больше похожая на когтистую лапу, стала гладить ее волосы. Страх парализовал Амалию.

– Знаешь, у нас был приказ доставить тебя к Багдесту, но вряд ли для него имеет значение, какая часть этого тела ему достанется? – прошептал Призрак у нее над ухом, принюхиваясь к бледной коже. Спина девушки покрылась мурашками, и она думала, что вот-вот потеряет сознание. – М-м… В тебе столько силы Первых, просто невозможно удержаться… Я сожру твою сладкую плоть, дитя Цереры, ты ведь не против? – рассмеялся он у нее над ухом, все еще с любовью гладя ее волосы. Девушка увидела сквозь его маску, что глаза полностью заволокла тьма.

Кольцо из теней сомкнулось вокруг Амалии, и несколько теней присели поближе к ней, чтобы крепко держать руки и ноги, пока их главарь будет пожирать тело. Они лишь надеялись на то, что им дадут хоть каплю ее крови, наполненной силой Эфира.

Глава призраков приподнял свою маску и показал рот, полный клыков. Амалия почувствовала, как он вонзился в кожу, отрывая кусок от ее плоти. Девушка закричала от боли. Ярко-алая кровь стала с быстрой скоростью окрашивать снег.

И в этот момент тишину леса нарушил громогласный рык, похожий на скрежет стекла. Стая птиц испуганно взлетела ввысь. Что-то откинуло главаря в сторону огромной ели, и он мгновенно сломал ее своим весом пополам.

Воздух вокруг, казалось, остановился: снежинки, стремившиеся опуститься на землю, замерли на месте.

Поляну, где находилась Амалия с призраками, стала заволакивать непроглядная темнота, как будто в одно мгновение кто-то выключил в мире все источники света. Из тени леса появилась сначала темная дымка, которая, приблизившись, превратилась в огромное мохнатое существо черного цвета.

Его передние лапы были похожи на руки с огромными когтями, а задние заканчивались копытами. Вместо лица был череп какого-то животного с оленьими рогами, покрытыми золотыми чешуйками. Когда же чудовище встало в полный рост, то стало ясно, что оно во много раз превосходит призраков. Прикрывая за своей спиной девушку, существо громогласно зарычало.

И затем в лесу начался хаос.

На монстра накинулось сразу несколько теней: они окружили его со всех сторон, готовя к обороне клинки и холодное оружие. В воздухе заискрилось серебро со вспышками полуночного золота.

Огромное чудовище быстро кинулось на ближайшего призрака и разорвало его на части. Кровь брызнула во все стороны. Несколько капель попали девушке на лицо, и она продолжала с застывшим на лице ужасом наблюдать за происходящим, не в силах сдвинуться с места. Амалия быстро дышала, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Скованное страхом, ее тело никак не хотело слушаться.

На монстра сзади, вонзив блестящий нож между лопаток, напала тень. Чудовище глухо взревело, но оказалось, что обычное орудие не причиняет ему никакой боли. Развернувшись и откинув противника, Полуночный потерял сознание.

Вновь раздался громогласный рык, и вокруг чудовища появилась темная дымка, сияющая золотыми песчинками, которая в одно мгновение разбросала оставшихся призраков. Чудовище открыло глаза и почувствовало, что ему в плечо вонзился клинок. Выдернув оружие из руки, он стал искать по сторонам того, кто это сделал.

В один прыжок он добрался до главаря, который надеялся сбежать, схватил его и поднял высоко над собой. Взглядом, полным ненависти, он смотрел на Дэрила.

– Убери от меня свои лапы! – вскричал призрак, вертясь в воздухе, словно червь. От когтистой лапы к нему потянулась темная дымка, точно чье-то щупальце, заползла ему в широко раскрытый рот, в глаза, в уши. Маг проник в его сознание и увидел все его мысли, все его действия.

Он видел желание, жажду, безумие.

Желание, что росло в нем с каждым вдохом терпкого граната и запахом ириса, которые расплывались по телу. Оно ускоряло ритм сердца, дыхание, расширяло зрачки и приносило сладостное предвкушение предстоящего удовольствия.

Жажду теплой крови, ведь он – существо, которое жаждет крови, смерти, хаоса и убийства. Она заставляла его действовать необдуманно, уверенно и торопливо, лишь бы поскорее удовлетворить потребность в этой жажде.

Безумие его черного разума. То, что заставляет его делать такие вещи, от которых стынет в жилах кровь, на что не способен обычный человек. Безумие давало ему необъяснимую силу и желание наблюдать за своей жертвой.

– Ты… Молись, животное, чтобы сдохнуть побыстрее, ведь убивать я буду тебя так же медленно, как ты хотел поступить с ней, – прорычал монстр, вернувшись в реальность. Вся его суть была наполнена такой сильной злостью, от чего воздух вокруг наэлектризовался. Узнав голос, Дэрил затрясся.

– Не-е-т… Я не… прошу… – из глаз Дэрила потекли кровавые слезы, он задыхался в собственной крови.

– А ты остановился, когда она просила об этом? – очередной рык монстра встрепенул только-только упокоившихся птиц. – Пожалел ли ты ее хоть на одну секунду, когда она истекала кровью, моля о пощаде? Нет.

– Багдест еще узнает, что ты сделал, он уничтожит тебя, а потом и эту… дрянь, – монстр наклонился к истекающему кровью Дэрилу и одним движением оторвал голову от его тела. Главарь призраков затих в один момент.

Монстр откинул обезглавленное тело подальше от себя, а потом обернулся на крик девушки.

Амалия вышла из-за дерева, увидев перед собой результаты кровавой бойни с раскиданными на снегу частями Призраков. Все ее внутренности сжались, и она упала на колени, стараясь сдержать подступающую тошноту. В воздухе запахло солью и железом, и ее все-таки стошнило на снег. Оправившись после очередного приступа, она посмотрела на монстра:

– Не подходи! – закричала она. – Уйди, не трогай меня, чудовище! – Существо протягивало к ней руку, чтобы успокоить, но, услышав ее слова, отшатнулось, словно его только что ударили током.

«Я – чудовище. Чудовище!»

В его голове вихрем пронеслись мысли. Он вспомнил все: первую встречу, сказки каждый вечер. Вспомнил каждое мгновение с ней. Каждую ее улыбку. Каждое прикосновение холодных рук. Все, что оставило на его сердце глубокий след.

Амалия обняла себя за колени. Она до сих пор не знала, как пережила эту ночь: весь организм работал на пределе. Горячие слезы текли по щекам, лицо было все перемазано кровью и рвотой. И даже в таком виде она оставалась невероятно прекрасной.

Хлопья снега продолжали летать в воздухе, падая на темные волосы девушки. Она сидела, прижавшись лицом к коленям и горько плакала. Все тело Амалии было покрыто синяками и кровоточащими ранами, а ночная одежда, в которой она выбежала из дома, разодрана на части.

Существо наблюдало за ней, не обращая никакого внимания на собственные кровоточащие порезы. Сердце его сжималось, когда он видел, как эта молодая девушка, полностью завладевшая им, страдала по его вине. Амалия не должна была сталкиваться со всем этим кошмаром, что случился с ней. Каждая рана на ее хрупком, маленьком теле тупым ножом рассекала его грудь, заставляя сжиматься все внутренние органы.

Он хотел коснуться ее щеки, прижать к себе и никогда не отпускать… Но прекрасно знал, что больше этого никогда не произойдет. Он – чудовище, которое приносит ей лишь боль, и лучшим решением для жизни Амалии будет его исчезновение из нее.

Монстр встал.

«Прости, что напугал и… Прощай, мой цветок», – проговорил он, прежде чем навсегда исчезнуть из ее жизни. В воздухе заискрился искаженный ветром голос, от которого у девушки замерло сердце.

Она подняла на него глаза. Спина существа была покрыта кровоточащими порезами, которые окрашивали хлопья снега в багровые оттенки. Амалия произнесла вопрос лишь одними губами:

– Обсидиан? Это ты?

Спина огромного существа вздрогнула при звуке собственного имени. Вместо ответа принц Цереры повернул голову в ее сторону, и она поняла, что это действительно он: в пустых, как ей сначала казалось, глазницах, она увидела золотые радужки, полные печали.

– Не уходи, – прошептала Амалия, шатко вставая на ноги. Девушка почувствовала, как в глазах начало темнеть. – Не бросай меня.

Какое-то время он не двигался, напоминая огромную статую, не зная, что ему делать дальше. Она позвала и оттолкнула его. А потом опять позвала.

Когда Амалия потеряла сознание, он подхватил ее своими теплыми руками и тихо шепнул:

– Никогда.

Глава 17. Корона для короля

Цветок митридата – самое мощное целебное растение во всей Церере. Но его семена, похожие на копья стрел, являются самыми редкими и продаются на вес золото лишь в нескольких местах необъятной вселенной. Да и этот цветок является настолько привередливым, что вырастить его удастся далеко не каждому. Лично я ни разу за всю свою жизнь не встречал никого, кто мог бы вырастить его, если только в вашем теле не кровь Первых.

Стэнфорд Льюс «Всевозможные проклятия и противоядия от них»

ПРОШЛОЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец.

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 132.

Босые ноги легко ступали по мягкой траве. Солнце согревало кожу, скрытую за темной тканью. По всему саду витал едкий запах цветочного масла. Чуть глубже вдохнув, убийца понял, что розового.

Убийца остановился, спрятавшись за сиреневыми цветами. Золотые крапинки блистали на солнце. Песнь сорокопуток-кровянок мешала сосредоточиться на цели. На Виссарионе, медленно гуляющему по саду. Сомнения крутились в голове: разве месть – это выход?

Отогнав от себя мысли, убийца сделал глубокий вздох. Он видел перед собой кровь, пролитую королем. Каждый раз, как убийца закрывал глаза, он видел эту багровую жидкость. Все сомнения в один миг развеялись.

«Я убью этого мучителя… Отниму у него все, как он сделал со мной»

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.

Заходящее солнце окрасило комнату в персиковые тона. Амалия стояла у позолоченного зеркала.

Служанки в это время заплетали ей волосы на южный манер: два высоких пучка были похожи на кошачьи ушки, их украсили золотыми цепочками с граненым хрусталем. За этот лье все передние пряди полностью побелели. Амалия попросила их оставить свободными.

Ее взгляд скользнул по комнате, которую ей выделили по приказу Обсидиана. Здесь были окна, уходящие в пол, но заросшие толстым слоем грязи и разводов. Некогда дорогая мебель скрипела от каждого шага. В комнате пахло лимонами, цветами и солнцем. А также пылью, затхлостью и плесенью.

Но ей хотелось другого.

Девушка смотрела в зеркало, совершенно не узнавая себя: что стало с той дикой, живой и уверенной Амалией? Где ее верный топор, который она всегда держала при себе? Где ее внутренняя сила и характер? Что же стало с ней? Почему она стала так слаба?

Она не хотела солнечного света, не хотела фруктов и золотистой кожи. Все, о чем Амалия мечтала: это вернуться в фроузвильский холод, взять в руки топор и бежать по снегу, ощущая, как щеки болят от мороза. Она хотела вновь стать самой собой, но не знала, как. Глядя на себя в воспоминаниях, она не верила, что эта дикая и живая фроузвилька когда-то была ею.

Солнечный свет упал на белоснежную ключицу, на которой не было ни единой ранки или царапины. Девушка моргнула, и все вокруг изменилось.

Амалия коснулась синяков на шее и ойкнула от боли.

«Как же странно… Почему я не могу вспомнить, откуда появилось это?» – подумала она, стягивая грязную одежду. Оставшись полностью нагой, собрала волосы в хвост и подошла к зеркалу.

Амалия оглядела в отражении свое искалеченное тело. Местами были видны синюшно-красные кровоизлияния. Многочисленные порезы. Десятки ссадин. Но сильнее всего ее впечатлили отпечатки пальцев, идущие от шеи к груди. Амалия начала судорожно пытаться припомнить, когда получила все эти раны.

– Леди, вам не нравится прическа? – маскируя печаль, спросила у нее служанка. Амалия вздрогнула, возвращаясь к реальности. – Если хотите, можем переделать. До коронации еще есть время.

Амалия провела рукой по коже, боясь обнаружить там синяки и отпечатки пальцев. Но белоснежная кожа была нетронутой. Хрусталь, украшавший шею, задрожал от движений.

«Коронация, точно… Вот-вот Обсидиан станет новым правителем Цереры… Почему же я не могу просто порадоваться за него? Уверена, что он сделает Цереру великим государством. Я должна быть рада за него. Хотя бы внешне»

Амалия продолжала смотреть на свое отражение, по-прежнему не узнавая себя – вернее, ту, кем она стала. И когда она успела так измениться?

– Леди… Там за вами пришли, – прощебетала служанка, спрятавшись в угол комнаты.

Амалия слабо улыбнулась, покачав головой. После вчерашнего пира все без исключения в замке боялись Обсидиана. Даже несмотря на то, что он сохранил жизнь Бзари, сохранил жизнь охранникам, в чью смену испортили картины. Его продолжали бояться и видеть в нем его отца.

– Цветок… – прошептал Обсидиан, коснувшись ее щеки. Амалия зарделась, слабо улыбнувшись. – Ты словно создана из самого чистого льда.

Амалия качнула головой. Камни горного хрусталя зазвенели, стукнувшись друг о друга. Атласное платье светлых оттенков также было украшено камнями, словно попало под дождь, капли которого застыли на ткани.

– Спасибо, – она взяла его за руку. Пальцы Обсидиана с каждым лье чернели все сильнее. Амалия заметила, что вены, шедшие из-под рубашки, теперь охватывали шею. – Как ты? Готов? – Девушка прошептала это так тихо, чтобы услышал лишь он.

– А ты? – Обсидиан не отводил от нее взгляда.

– Не мне же будут корону надевать, – усмехнулась девушка, покачав головой. – Просто… С этого момента вся твоя жизнь кардинально изменится. Тебе не страшно? Не боишься того, что будет ждать потом?

– Немного. Знаю, они не примут меня ближайшие несколько циклов. Но я буду стараться, чтобы их мнение обо мне изменилось. – Обсидиан взял девушку под руку, и они пошли по коридору в зал. – А что тревожит тебя, мой цветок?

– Ничего… – Амалия улыбнулась, глядя в золотые глаза. Ей тут же стало действительно легче. Все странные и ужасные мысли тут же отступили. – Ты ведь… Не бросишь меня?

– Никогда, – одними губами прошептал Обсидиан. От этих слов по ее телу побежали мурашки, а сердце застучало быстрее.

Амалия поверила ему. Она всегда ему верила.

БЕЗВРЕМЕНЬЕ.

Настоящее. Храм Первых Богов.

Цикл 9111 от Прихода Первых, лье 148.

Боги оставили это место много циклов назад. Они пришли в наш мир и погостили в нем, совершив много ошибок. А потом бросили всех и сбежали.

И теперь, когда обычные люди молили их о помощи, Боги молчали. Молчали и смотрели, как все умирают. Безвременье тоже молчало, когда Май звал его, когда просил о помощи. Когда к его горлу был приставлен нож, оно молча наблюдало за ним, как он выпутается из сложной ситуации на грани жизни и смерти.

– Нет. Я не стану ее будить, – разлетелся эхом в храме голос Мая.

Храм Первых, который когда-то был самым посещаемым местом, окутала могильная тишина. Маю показалось, что даже воздух здесь замер, не двигаясь больше вперед.

«Нет, нет, нет, нет, нет…»

Эхо его голоса продолжало путешествовать среди стен, поросших зеленью. Маю и самому стало страшно от того, как резко он это сказал. Но ничего было не вернуть.

«Ты дал обещание, сын дракона. Обещание, что спасешь меня. Что разбудишь Гею», – Безвременье, наконец, заговорило с ним. Несмотря на то, с какой силой были произнесены эти слова, Май чувствовал страх. Безвременье боялось умирать, боялось исчезнуть.

– Я передумал, – Май пожал плечами, отойдя от окаменевшей девушки еще дальше. Он чувствовал, как его дикий огонь тянулся к своей сестре по силе, как ему хотелось пробудить Первую, чтобы наконец исполнить свое предназначение.

Но в груди Мая жило еще одно сердце. Оно требовало свободы. Оно требовало права выбора. Его собственное сердце не хотело бороться с последствиями пробуждения Геи. Огневик не желал ни с кем сражаться за мир. Не хотел восстанавливать баланс, нарушенный Первыми Богами, или исполнять пророчество, борясь с Ночью. Май мечтал о спокойной жизни без всей этой силы Первоэлемента и предназначений судьбы, Ночи. И когда сейчас перед ним предстал такой выбор, он не хотел поступить иначе.

«Ты дал обещание… Я всю жизнь было рядом с тобой… Я заботилось о тебе… Помогало, когда это было нужно… Помоги же теперь и ты…»

– Неужели? – нервно огневик перебил Безвременье. Злость и раздражение начали закипать в нем. – Всю жизнь, значит? Напомнить ли тебе о том, как ты забросило меня в Эстерию в детстве? Когда я только-только получил силу Драконьего Огня, силу одного из Первых, что ты сделало? Правильно, перебросило меня в то место, где первых ненавидят сильнее жизни!

«Ты закалил характер. Увидел, как жесток и опасен бывает мир. И о том, что чудовищами порой являются сами люди. Разве нет?» — запротестовало Безвременье. Храм Первых задрожал.

– Да, только мне тогда было всего лишь десять циклов! Я был ребенком, какое мне закаливание!? – закричал Май. – Ты же в курсе, что меня продали в рабство? Что меня держали в клетке на цепях под землей несколько десятков циклов?

«Да. Так было нужно, Драконий сын. Ничего не дается просто так. Ты смог пройти свои испытания, закалив характер, став тем, кем ты являешься теперь. Ты прошел долгий путь, полный трудностей. И пережив их, стал героем. Разве не об этом ты мечтал, Драконий сын?»

– Нет. Я просто хотел, чтобы этот кошмар закончился, – Май закрыл лицо руками. Воспоминания стремились прорваться сквозь Полуночный морок, но он не хотел этого. Май не хотел заново вспоминать тот ужас, что был с ним когда-то. – Я не тот человек, который нужен тебе. Не мне суждено разбудить Гею.

«Кто же, по-твоему, должен это сделать, Драконий сын?»

– Ну… да тот же Обсидиан! – имя брата щелкнуло в голове Мая само по себе. Впрочем, у него было не так много знакомых, которых он знал.

«Ты считаешь, что Полуночник подходит на роль моего спасения? Тот, кто служит Ночи, спасет меня от нее? Скажи мне, Драконий сын: разве убийца станет спасать свою жертву?»

– Убийца…? – переспросил Май, не веря в услышанное. Как именно Обсидиан может быть связан с гибелью Безвременья?

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.

Обсидиан чувствовал, как сердце бешено колотилось в груди. Вот-вот его жизнь изменится.

Подготовка к его коронации на протяжении трех лье шла полным ходом. Ждафар постарался на славу: бальный зал, который при первом взгляде казался давным-давно заброшенным, заблистал.

В люстре и светильниках поставили новые свечи, отчего здесь было так же светло, как днем. Бальный зал украшали цветы, от которых разливался пьянящий аромат роз и лилий. Играли музыканты, приглашенные Ждафаром. Каждый шаг, сопровождаемый величественной музыкой, отдавался гулким стуком в голове.

По углам зала стояли люди, приглашенные Обсидианом. Они незаметно спрятались за шторами, отчего многие гости их даже не заметили. Но Обсидиан чувствовал облегчение от того, что эти люди смогли прийти. Хоть кто-то в этом зале был на его стороне и ждал, что он станет королем.

Багровые стены, вызывающие ужас в душе принца, казались ему лишь стенами. Он больше не видел призраков, которые постоянно пугали его в детстве своими криками и мольбами. Больше не было свиста плети, звук которого никогда не сотрется из его памяти.

«Обещаю, я покажу вам, что я не такой, как мой отец. Совсем скоро вы поймете это.» — думал про себя принц, идя сквозь ряды людей.

Обсидиан чувствовал взгляд Амалии, безотрывно следящий за ним. Девушка сияла в мягком свете свечей, словно драгоценный камень. Она сильно отличалась от здешних гостей: ее белая кожа контрастировала с бронзовыми фаервильцами. Ее бело-стеклянное платье отличалось от местных ярких красок и мехов. Она была его фроузвильской королевой, состоящей изо льда. Его морозным цветком.

Когда наконец Обсидиан дошел до сцены, где стоял архиепископ Светлый, приглашенный для такого события из Храма Первых, стоящим в Риванте. Над головой мужчины, облаченного в золото, сияли лучи солнца. Он величественно стоял, ожидая принца.

– Готовы ли вы к церемонии, Обсидиан Аль’Сивьери? – его голос был тих и похож на шелест ветра. Обсидиан на мгновение представил, как архиепископ Светлый читает молитвы, посвященные Первым Богам. Он еле-еле сдержал улыбку, понимая, как верующие легко засыпают во время его песен в храме.

– Да.

– Тогда вам нужно склонить колени и перед взором Первых Богов дать клятву о служении во благо королевства.

Обсидиан послушно встал на колени, глядя на зал, полный людей. Его сердце билось с безумной силой. Он искал взглядом Амалию, чтобы успокоить волнение. Принцу казалось, что сейчас на него было направлено больше миллиона глаз. Музыка во время клятвы затихла. Тишину комнаты разрезал величественный голос архиепископа Светлого:

– Клянешься ли ты, Обсидиан Аль’Сивьери, что будешь относиться к своему народу справедливо и уважительно, ведь отныне ты – его слуга? – Обсидиан заметил, как архиепископ приподнимал что-то над его головой. Оно блестело в мягком свете, переливаясь золотом.

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, Обсидиан Аль’Сивьери, что будешь соблюдать и следить за соблюдением равноправия в королевстве среди всех сословий населения?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, Обсидиан Аль’Сивьери, что будешь верен Первым Богам, и ни за что на свете не повернешься в сторону другого вероисповедания?