Текст книги "Церера. Восход тьмы"

Глава 13. Дуб и миндаль

Самая первая война между Полуночными и церрерийцами началась в 108 цикле, на 57лье, и продолжалась несколько десятков полуциклов, пока Ночной цветок не остановил кровопролитие. Несмотря на большие потери, королевство восстановилось, создав долгожданный мир между четырьмя континентами. Церера погибла во время войны, и было принято называть королевство в ее честь…

Терриат Баддит «История Цереры, Том 4»

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Блоссомил.

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 148.

Май уже в тысячный раз благодарил Безвременье за то, что оно выбросило его на другой континент буквально за несколько мгновений.

– Первые! Это намного лучше, чем на корабле! – воскликнул он, идя вперед. – Спасибо еще раз!

Он шел по неизвестному ему лесу. Здесь были и хвойные лиственницы, и огромные дубы, где-то даже мелькали липы и клен. Май, исходя из теплой погоды в такое время, решил, что находился в Блоссомиле. Только где именно? Лес был ничем не примечателен: некогда зеленая листва теряла свой оттенок, становясь золотой и рыжей. Опавшие листья и иголки шуршали под ногами.

«Узнай о пещере Первых… Гемильерис находится там… Разбуди ее…» — Сказало ему Безвременье перед тем, как выкинуть в реальность. Но, к его счастью, теперь особый мир был с ним всегда. Май слышал его голос, чувствовал его сердцебиение, ощущал его дыхание, взгляд. Безвременье внимательно следило за тем, чтобы огневик выполнил свое обещание.

Огневик почувствовал, как в желудке заурчало. К его счастью, в лесу находилось много разных плодов.

– Только вот… какие из них съедобные? – Май набирал горсти разных ягодин, раскладывая их по карманам. – Может, мне попробовать съесть их, заодно и узнаю. Если останусь живым, значит, можно дальше есть.

Огневик достал ягоды, которые выглядели совершенно одинаково, только росли на разных кустах. Май долгое время рассматривал их и, хмыкнув, положил горсть себе в рот, надеясь, что доживет до этого вечера.

– О, ну наконец-то! – впереди за редеющими деревьями можно было увидеть небольшие одноэтажные деревянные домики. Май обрадовался тому, что Безвременье высадило его не так далеко от поселений. – Надеюсь, у них есть еда.

Солнце уже не так сильно грело. Сирьян вошел в свои владения временем цикла, поэтому деревня встретила Мая огненными оттенками. Жизнь кипела в этом месте. Послышалась беготня детей, играющих в салки. Несколько пастухов следили за стадом овец, обернувшись в сторону незнакомца. Но Май им быстро надоел, поэтому они вернулись обратно к своим животным. Рядом с деревней раскинулось пшеничное поле, на котором работали люди. Но больше всего Мая удивил огромный дуб, раскинувшийся в самой середине поселения. Его массивные ветви закрывали собой почти все солнце, окутывая это место, словно купол.

– Ого! – прошептал Май, открыв рот. Теперь он мысленно прокручивал в голове географию королевства, пытаясь понять, что же это было за место. Ему стало очень тревожно от этого поселения: что-то здесь было не так, но он не мог понять, что.

По маленьким улочкам бегали стайками дети. Они окружили Ма, с нескрываемым любопытством глядя на него.

– Ойш, гляките, те ши чешеня!

– А восек у нети странишины! Аки давит с кровяшки!

– Итсерен, откеда онс?

– Ками, чешеня-чешеня! Вечери бишта Треба святолицым![6]6
  – Ой, смотрите, это же чужак!
  – А какие волосы у него странные! Как будто в крови!
  – Интересно, откуда он?
  – Ура, чужой-чужой! Значит, скоро будет Треба повелителям!


[Закрыть]

– Треба святолицым! Треба святолицым! Треба святолицым!

Детишки продолжали его рассматривать, не давая Маю и сдвинуться с места. Он не понимал ни слова из того, что они говорили. Поэтому лишь молча улыбался, прячась за милой улыбкой, но при этом чувствуя всем телом дикую непроходящую тревогу. Огневик все никак не мог вспомнить, что это было за место. Он увидел деревянные идолы, расположенные у каждого дома вдоль дороги. Это были старые женщины и мужчины. На их лицах застыла злоба и недовольство. Огневик не обратил на них внимание, мало ли, как себе представляют Первых богов на континентах.

«Саартал? Нет, у них там одни горы да цветы. Гелеодоральд? Так это вообще столица континента! Может… А нет, скалы Прайора должны в небе парить… Это явно небольшое поселение… Дуб, дуб, дуб… Где растет огромный дуб? И что за «треба святолицым»? Как я могу быть с этим связан?» — тревога в груди Мая нарастала все больше и больше.

– Дитши, удитебти! – пробасил им кто-то, испугав Мая. Огневик обернулся, увидев около колодца взрослую женщину крупного телосложения. Она держала в руках два жестяных ведра, полных до краев водой. – Эй, ты откуда будэшь-то?

– Я? – Май испугался, что теперь кричать начнут на него. Ему почему-то не стало легче от того, что обратившаяся к нему знала всеобщий. Лицо сразу же покрылось красными пятнами, а во рту пересохло.

– Ну нэ я жэ! – женщина громко рассмеялась, поставив ведра на землю. Она вытерла вспотевший лоб рукой, после чего сплюнула на землю. – Ну так шо? Откуда будэшь, куда идешь? Ты нэ пугайс, что на тэбя все так реагируют, мы здэсь чужих рэдко видим. Я, кстать, Жэвьена.

– Да я просто…

– Ой, што же это мы на улице-то балакаем! – ударила себя по лбу Жевьена, опять рассмеявшись. – У мэня ж там пироги на пэчи! Давай-давай в дом пойдем, заодно расскажешь о сэбэ! Уж очэнь мнэ интерэсно послушать, а то сидим тут.

– А кстати, что это за место? – оживился Май. Изначально тревога от поселения, казавшаяся ему странной и непонятной, наконец, начала немного стихать.

– Пойдем-пойдем, красноволосый, нэчэго на улице стоят! – Жевьена уже развернулась и направилась к дому.

Вода из ведер выплескивалась на землю. Май быстро последовал за женщиной. Ему казалось, что взгляды всех поселенцев были направлены на него.

В доме Жевьены было много-много восковых свечей. Они стояли на полках, столе. Из-за частого использования воск растекся почти везде.

– Навэрное, ты замэтил, что солнца у нас тут не так и много. Вот и приходится спасать глаза свэчами, – прокомментировала Жевьена, заметив, куда смотрит Май. Она аккуратно поставила ведра с водой на деревянный пол, после чего начала хлопотать по кухне: заглядывать в печь, готовить на стол, вытирать пыль.

– Да, дуб у вас растет прямо… Огромный, – Май присел на стул, который громко заскрипел. – Откуда он взялся?

– Ну как откуда… Пресвэтлые боги послали нам это дрэво еще задолго до нашэго рождэния. И как же вэликодушны они были к нам, ведь ежэгодно дуб дает столько… Как это… Жэлудев, благодаря ему мы перэживаем суровые зимы и без помощи короля, – похвасталась Жевьена, подметая пол от упавших капель воска.

Рассматривая женщину вблизи, Май подметил про себя, какое сильное было у нее тело. На руках сквозь рубаху проглядывали крепкие мышцы, как и на плечах, и на спине. Пока Жевьена доставала из печи пироги с капустой, Май рассматривал внутреннее убранство. Вся посуда была из дерева, как и сам дом. В одном из углов было разложено много фигурок, похожих на тех, что стояли на улице около каждого дома. А также стены украшали рисунки и древние руны, немного похожие на те, которые рисовала Амалия.

«Амалия…»

Имя девушки само собой возникло в голове, и Май почувствовал, как сердце сжалось в груди. Почему она так поступила? Действительно ли она хотела, чтобы он ушел? Что с ней сейчас? Добрались ли они до замка? Сдержит ли Обсидиан свое обещание?

– Ешь пирог, красноволосый, а то остынэт! – вывела из задумчивости огневика Жевьена, грузно сев рядом с ним. – А то сидит в одну точку пялится. Зря шо ли вытаскивала их?

– Ой… Извините. – смутился Май, немного покраснев. – Я просто задумался.

– Бывает. Я как замечтаюсь о святэйшем повэлителе, так все, целый лье пройдет, не замэтишь, – Жевьена заметила, что в карманах у Мая находились ягоды. – Ох ты! Это же мрарошка! Где ш ты нашел такую?

– Фто? – из-за полного рта Май еле-еле выговорил вопрос. Огневик опустил взгляд на свой карман, из которого торчали ягоды. – А, да нафол в лефу! Ешли б не они, я бы до вас не дофол. – Огневик решил, наконец, прожевать пирог, после чего договорил. – Есть хотел сильно, но благодаря им дошел до вас.

Лицо Жевьены вмиг изменилось. Она застыла. Ее добродушный взгляд остекленел, после чего она начала быстро что-то шептать, коснувшись двумя пальцами ключиц. Но потом Жевьена широко улыбнулась, сжав кулаки.

– Съел, говоришь? Ух ты… Это… Интересно, у нас ее раньше много было, но мы всю отдали повелителю. Он очень любит мрарошку, – Жевьена наклонилась поближе к Маю. Огневик чуть не подавился: у женщины из-под приоткрытой рубахи на груди проступили огромные ожоги и кровоточащие порезы. – Знаешь, эта яходка бывает очень опасна, если ее съест не тот человек. Она может убить смертных – тех, в чьей крови нет ни намека на божество. Таких, как я и любой, хто в нашем поселении. Но Святолицым ета ягода дает силу, величие. Она дает им жизнь.

Май почувствовал ком в горле.

– Вы ведь… Вы же говорите о Первых Богах? Сирьян там… Драконы… – огневик ощутил, как его начала охватывать паника.

«Пожалуйста, пусть это будет просто сильная любительница Первых… Первых…», – подумал он.

– Как ты смеешь так оскорблять меня, чешеня красноволосая! Чтобы я молилась етим… богохульцам!? – плюнула на стол Жевьена, резко встав. – Пэрвые, пэрвые, первые… Это не боги, а лишь кучка лудей, возомнивших себя ими! А вот Столикий Бог… Он истинен, верен, справедлив, – С любовью проговорила Жевьена. – Бог Солнца, шо дает нам силу на время… Богиня Смерти, шо забирает ее… Светлейшие дали нам этот дуб, дабы отблагодарить за любовь и веру в ных! И мы отблагодарим их в отвэт, преподнеся мрарошку и кровь богохульского потомка!

Сердце Мая пропустило удар. Последнее, что он успел увидеть, – это занесенный над ним нож.

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец.

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 148.

– Картины! О первые, что же это такое! – раздался крик в коридоре. – Ваше высочество, ваше высочество! Картины… Они!

Обсидиан вышел из комнаты, встретившись с Амалией.

– Что происходит? – сонно проговорила девушка, потирая глаза. – На нас напали?

– Не знаю, цветок, – прошептал Обсидиан, коснувшись ее подбородка. Он заметил, что Амалия зарделась от этого действия, как и всегда. – Пойдем узнаем?

– Угу, – девушка, как это обычно делала, постаралась спрятать смущение за волосами.

Обсидиан обратил внимание, что несколько прядей выбивались из ее темных волос, став ослепительно белыми.

– Слушай… Я тут вспомнила о твоем подарке. Драконьем опале, – на ее лице застыла задумчивость. – Куда он делся, не знаешь?

– Хм… – Обсидиан задумался вместе с ней. И вправду, он давно не видел на девушке камня, хотя Амалия его всегда носила на шее. И тут он замер на мгновение.

– Что-то вспомнил? – с надеждой проговорила Амалия, подняв на него глаза.

– Нет. Просто… – принц прикусил губу, ища, как бы сменить тему. К счастью, к ним в этот момент подбежала служанка. Ее лицо раскраснелось, а волосы растрепались.

– Ваше высочество… – запинаясь, проговорила она. Было видно, как сильно она боялась говорить плохие новости. – Я… Картины… Вы должны это увидеть…

Быстрым шагом дойдя до места происшествия, Обсидиан услышал тяжелые вздохи Ждафара.

– О Первые! – прошептала Амалия.

– Ваше высочество… Это… – советник не находил слов, чтобы описать зрелище, представшее перед гостями замка.

Все полотна, где был изображен Виссарион Аль’Сивьери, были неисправимо изуродованы. Вдоль картин шли разрезы, похожие на когти огромного чудовища.

– Кто-нибудь проникал в замок ночью? – напряженно проговорил Обсидиан, не отрывая взгляда от изображения отца.

– Н-н-нет… – задыхаясь от страха, прошептал советник. Его лицо покрылось багровыми пятнами. Он то и дело вытирал капельки пота огромным платком. – Наши стражники… Они никого не пускают во дворец с момента вашего приезда.

– Подземные ходы?

– Ну… – неспокойные глазки Ждафара забегали. – Там тоже стоит охрана. Круглые лье сторожат от разбойников и грабителей! Никто чужой не проникал. Только вы и…

– Аха-ха-ха! – громко рассмеялась Эмбер, перебив советника. Тот злобно зыркнул в сторону трех подошедших сестер. – И что вы хотите сказать этими словами, милорд советник? Что это сделал кто-то из нас? – она высокомерно кивнула в сторону Хемлок и Грендель.

– Н-н-нет, госпожа…

– Или, быть может, эта сделала прелестная девушка, которая горячо любима нашим будущим королем? – продолжила Грендель, поддерживая сестру. Амалия при этих словах раскраснелась пуще прежнего.

– Я не…

– А, может, ты намекаешь на то, что это сделал сам принц? – вопросительный взгляд Хемлок так и пытался испепелить на месте советника. – Что же ты хочешь сказать, скалли фаервильская? Ты ведь так защищаешь ваших охранников, что не пускают ни одной живой души.

Ждафар мгновенно затих. Было видно, что его преувеличенный страх сменяется гневом. Его глаза раскраснелись, как и лицо. На виске сильно билась венозная жилка. Советник зло поджал губы.

– Да как вы…

– Хватит, – отрезал Обсидиан. Его голос разлетелся по коридору продолжительным эхом. – Хемлок, Грендель, Эмбер, не забывайте о том, что мы здесь гости и должны уважительно относиться к обитателям замка. Хорошо?

– Что!? – задохнулась от возмущения Хемлок. Сестры, стоящие за ней, быстро схватили ее за руки, чтобы девушка не натворила глупостей.

– Хорошо? – с нажимом проговорил принц, глядя на Хемлок. Амалия никогда не видела, чтобы Обсидиан хоть на кого-нибудь смотрел с подобной ненавистью. В его золотых глазах замелькали темные крапинки.

Три сестры долгое время молчали, буравя взглядом принца. Между ними шел немой диалог, который понимали только они. Наконец старшая дернула плечом и отвернулась ото всех.

– Хорошо, ваше высочество, – прошипела Эмбер. – Пойдемте, девочки.

Стук каблуков и шорох платьев раздавался еще долгое время. Обсидиан проводил их неспокойным взглядом.

– Ждафар, несмотря на то, как грубо прозвучали слова девушек, но они правы, – Обсидиан повернулся к советнику. Лицо того выражало раздражение. – Своими словами ты хоть и косвенно, но намекаешь на то, что это сделал кто-то из нас. Ведь больше в замок никто не въезжал.

– Я не хотел сказать ничего подобного, ваше высочество. У меня и в мыслях не было оскорбить подобным образом вас и ваших… Друзей, – взгляд Ждафара указывал в сторону коридора, куда ушли три сестры.

– Хорошо, я тебе верю, – Обсидиан кивнул, слабо улыбнувшись. – Но раз подобная трагедия произошла, то случилась лишь по вине стражников, охранявших замок. При въезде я заметил, какими уставшими они были, так что это не удивительно. В наказание… На первый раз это можно простить, – спокойно пожал плечами Обсидиан. Все собравшиеся с удивлением смотрели на него. – Но если такое повторится снова, то уже придется что-то с этим делать. А пока… Ждафар, пусть стражников сменят, им необходим отдых.

– А как же картины? – все еще не веря в услышанное, произнес советник. Его маленькие глазки удивленно округлились.

Обсидиан окинул взглядом изрезанные полотна. Он на секунду замер, не отрывая напряженного взгляда от Виссариона. Бывший король продолжал гневно смотреть на сына.

– Убрать. Все, до единого. Ведь они не могут находиться в таком ужасном состоянии, верно, Ждафар?

– Конечно, ваше высочество, – согласился советник.

Амалия не привыкла к такому разнообразию еды. А сейчас перед ней лежало более трех десятков тарелок с самыми разными вкусностями. Кругом сновали слуги, постоянно подкладывая порции каких-то блюд, подливая гостям напитки, меняя столовые приборы. Перед Амалией на столе лежало несколько вилок разных форм и размеров, ложек и многих других вещей, о назначении которых она и не догадывалась.

– Почему не ешь, цветок? – обратился к девушке Обсидиан, который пил кофе. – Тебе не нравится? Хочешь что-то другое?

– Нет… Я просто не знаю, как это есть, – Амалия смущенно указала рукой на приборы и на тарелки с десятком разных блюд. – Я ведь… Мы в Фроузвиле только похлебки ели, а мясо руками отщипывали. Кракен его подери! С момента приезда чувствую себя здесь не в своей тарелке.

– Если хочешь, я тоже могу поесть руками вместе с тобой, – предложил принц, улыбнувшись.

Во время разговора Обсидиан заметил, как часто в их сторону смотрит советник и многие другие люди, сидящие за столом. Он не запомнил их имен, но знал, что все они являются приближенными к королевской знати.

– Что-то не так? – Амалия коснулась плеча принца, посмотрев туда же, куда и он.

– Они не рады тому, что мы сидим здесь, – тихо ответил ей Обсидиан, не отрывая взгляда от советника. – Наверное, надеялись, что я вообще не приеду во дворец.

– Эти люди помнят твоего отца. И будут ждать, что ты поступишь с ними так же, как делал и он, – Амалия отщипнула кусочек хлеба, закинув его в рот. Корочка приятно захрустела, а теплая сердцевина растаяла во рту. – Покажи им, какой ты на самом деле.

Обсидиан улыбнулся девушке, отхлебнув кофе. А потом встал, оглядывая собравшихся за столом. Амалия была права: он покажет им, что он другой.

– Дорогие друзья, – гости посмотрели на него вопросительно. – Понимаю, что правление и смерть моего отца оставили в каждом из нас неизгладимый след. Я хотел поблагодарить вас за то, что вы были рядом с ним всю его жизнь. – Обсидиан заметил, как к каждому гостю подошел слуга, наливая в бокал вино. – Надеюсь, что мы с вами сможем помочь Церере стать великим государством! За Цереру! – Принц поднял принесенный ему бокал. Слуга медленно стал выходить из комнаты, постоянно оборачиваясь.

– За Цереру! – воскликнули хором сидящие за столом. Они коснулись губами своих бокалов, внимательно глядя на Обсидиана.

– Не пейте эту дрянь, ваше высочество, – сказала неизвестно откуда взявшаяся Хемлок. Рыжеволосая девушка подошла к Амалии, аккуратно взяв бокал из ее рук. – Маленький цветочек повелителя, тебе тоже не стоит этого делать.

Амалия подняла на нее удивленный взгляд. Но младшая сестра лишь подмигнула девушке:

– Еще спасибо скажешь.

Принц поднес было бокал ко рту, но потом остановился. Он вдохнул запах миндаля, идущий от вина, почувствовал, как злоба нарастает в нем, а все вокруг темнеет.

– Малыш, ты куда так быстро собрался, а? – прощебетала Грендель, держа сбегающего слугу под руку. На первый взгляд казалось, будто она его едва касается. Но на самом деле вцепилась ему ногтями в кожу. – Такой тост нужно отпраздновать со всеми, что скажешь?

– Выпей же с нами, фаервильский детеныш! – Хемлок протянула ему бокал, который забрала из рук Амалии. Обсидиан стал с интересом наблюдать за реакцией слуги. Тот побелел и с ужасом смотрел на протянутый бокал.

– Я не… что вы… Мне такое не положено… Это ведь вино для высших господ… Мы его храним специально для членов королевской семьи…

– Что вы себе позволяете! – воскликнула за столом какая-то полная женщина. Обсидиан заметил, как у нее по лицу размазалась помада вместе с едой. – Вы кто вообще такие, чтобы так себя вести!? Немедленно отпустите этого мальчишку, что он вам сделал?

– Пей, – твердо сказал Обсидиан, приподняв подбородок.

Гости с ужасом смотрели на него и сестер. Амалия понимала, что вот-вот случится что-то ужасное. Но гораздо страшнее было от мысли, что случилось бы с ней, если бы Хемлок не вмешалась.

– Нет-нет… Ваше высочество… – мальчишка уже чуть ли не бился в истерике на руках Грендель. Хемлок подносила бокал к его рту. Слуга изворачивался, как змея. – Пожалуйста, не надо!

– Отпустите его! – вмешался советник Ждафар, быстро встав из-за стола. – Что вы здесь устроили… Это же обычное королевское вино из граната! – Советник быстро подошел к слуге и зашептал. – Бзари, ты же ничего не сделал? Это обычный напиток. Ну сделай глоток, докажи им и все.

– Нет, пожалуйста… – нервно проскулил мальчишка, заливаясь слезами. – Я не буду его пить!

– Ну-ка, дай-ка сюда! – Ждафар выхватил бокал из рук Хемлок. Он покрутил вино в руках, посмотрел его на цвет, а потом принюхался. Краска сошла с лица советника. Он с печалью взглянул на Бзари, покачав головой. – Яд… Как же так… Ты что творишь вообще?

– Ой, вот только не делай вид, что ты не знаешь! – злобно воскликнула Хемлок, тряхнув головой. – Ты же здесь всем заправляешь, скалли фаервильская!

Ждафар раздулся, словно красный шарик. Он взглянул на Хемлок, но ничего не сказал. Лишь снова обратился к слуге:

– Зачем ты это сделал, Бзари?

Мальчишка долгое время молчал, заливаясь слезами. В обеденном зале стало так тихо, что можно было услышать его всхлипы. Амалия пыталась как-то поверить в происходящее.

«Мы здесь только второй лье, а столько всего произошло… Картины изрезали, будущего короля попытались отравить… Отравить… Наверное, Обсидиан был прав. Его здесь ненавидят так же сильно, как и его отца».

– Бзари? – прошептал Ждафар, наклонившись к мальчику. Но тот оттолкнул крупнотелого советника. Амалия испуганно вжалась в стул. Слуга яростно закричал, брызжа слюной во все стороны.

– Да потому что он такой же, как его отецубийца! Как же хорошо, что кто-то догадался прирезать этого тирана, так на его место пришел новый! Он пытается втереться нам сейчас в доверие, а потом каждого из нас посадит на кол! Вы еще припомните мои слова, обещаю! Только наденете на него корону, и лишитесь голов! – глаза Бзари с ненавистью смотрели прямо в глаза Обсидиана. Амалия почувствовала, как от страха все органы свернулись узлом. – Тебе никогда не стать королем. Ты такой же больной на голову безумец, как и он! Можешь обманывать здесь кого угодно, даже самого себя, но ты такой же! Ты – убийца!

Обсидиан замер. Амалия видела, как его глаза остекленели. Она молилась всем Первым Богам, чтобы принц оставил мальчишку в живых. Чтобы все закончилось хорошо. Но с каждым новым криком, каждым новым оскорблением в обеденном зале становилось все темнее и холоднее. Люстра, висевшая сверху, устрашающе закачалась.

«Пожалуйста… Обсидиан, ты сильнее, чем эта Тьма… Прошу, только не сорвись… Только не сорвись…» — мысленно говорила себе Амалия, не отрываясь глядя на Обсидиана. Ей казалось, что, если она хоть раз моргнет или отведет взгляд, все рухнет.

– Уведите его, – наконец, проговорил Обсидиан, сделав глубокий вдох. Темнота в комнате отступила. Амалия хотела коснуться руки принца, но боялась даже двинуться с места. Она ждала его решения.

– Что… прикажете делать с ним дальше, ваше высочество? – спросил советник, еле сдерживая дрожь в голосе. Он понимал, что за действия и ненавистные слова Бзари в адрес принца ждало нечто ужасное. Как и его самого.

– У него будет всего несколько часов, чтобы собрать все свои вещи и покинуть дворец, – очень четко и медленно проговорил каждое слово Обсидиан. Амалия видела, как принц еле-еле сдерживал себя, чтобы не сорваться и не совершить то, о чем потом будет жалеть. Сестры, удивленно открыв рты, смотрели на принца, не в силах ему возражать. Как и все сидящие в зале.

Обсидиан спокойно окинул их взглядом, прежде чем вышел из комнаты.