Текст книги "Церера. Восход тьмы"

Глава 19. Хуже смерти

Заклинаю, любовь моя! Ибо твое сердце из камня…

Заклинаю, любовь моя! Даже если в глазах твоих лед.

Заклинаю, любовь моя! Этот ветер больше не ранит.

Ты разожгла негасимое пламя, когда все вокруг гниет,

Моя Амалия, мой одинокий цветок.

Автор неизвестен, перевод с эскрипта – языка первых рас (или Первых Богов)

ПРОШЛОЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец.

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 132.

Вот и он: Виссарион Аль’Сивьери, потомок Первых Богов, Драконий король.

«Убийца…», – мысленно про себя добавила тень, прятавшаяся в кустах.

Как и обычно, король гулял по саду в это время в полном одиночестве. Почти полном.

Убийца прикрыл лицо платком.

Вытащив клинки из-за спины, он стал медленно приближаться к королю Цереры.

Виссарион повернулся, вскрикнув, оскорбив своих же постоянных садовников, которые служили ему уже не одно поколение.

«Сколько циклов прошло, а он не изменился…», – подумал про себя убийца, спрятавшись за мраморной статуей.

Руки его крепко сжимали клинки, которые обжигали кожу. Но убийца не доверял одному орудию, поэтому на спине висело еще другое.

«Так… На счет три… Раз, два…» — Полуночный растворился в воздухе.

Темный дым начал двигаться к кустам фай’кхситов и вскоре предстал прямо перед Виссарионом.

– Три, – убийца воткнул клинок точно в сердце короля Цереры.

Одежда его окрасилась в красный не только благодаря багровым камням, но и королевской крови.

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.

Амалия лежала на полу, ощущая, как все тело ломит от боли.

Вокруг творился хаос, она была удивлена, как до сих пор на нее никто не наступил. Полуночные, пришедшие на коронацию в виде гостей, кричали и бились с другими людьми.

Она вспомнила, что происходило после того, как Обсидиан оттолкнул ее.

Паника захлестнула зал мгновенно. Гости сразу же побежали, кто куда. Во многом, толпа испуганных фаервильцев кинулась к дверям. Волею судьбы Амалия оказалась в этой толпе. Но запертые двери сторожили Хемлок, Эмбер и Грендель. Амалия не узнала трех сестер, ведь выглядели они, словно сама Богиня Смерть: кожа побелела и покрылась темными венами. Глаза девушек закатились за орбиту, оставив лишь белки. Было ощущение, что сестры плакали: по щекам текла темная жидкость, мерцающая, словно бриллиант. Их пальцы почернели у самых кончиков, как это было и у Обсидиана. Сестры широко улыбнулись, напугав гостей: зубы девушек представляли собой маленькие и острые клыки.

«Так вот как они выглядят на самом деле… А я все думала, откуда они знакомы с Обсидианом… Три сестры – полуночницы, как и он…»

– Вы только посмотрите на это стадо овечек! – Громко загоготав, пропела Хемлок.

– И куда же вы собрались, скалли фаервильские? – Грендель, засмеявшись вместе с младшей сестрой, окинула гостей вопросительным взглядом. Амалия видела, как за спинами Полуночниц постепенно густел темный дым, искрящийся звездами.

– Тц-тц-тц… Это ужасно неприлично с вашей стороны, – Эмбер вышла вперед, погрозила фаервильцам пальцем. Волосы сестер, казалось, жили своей жизнью: они парили в воздухе, словно находились под водой.

– Ведь самое интересное только начинается! – Хемлок, обогнув Эмбер, вышла вперед, согнув пальцы. Дым за ее спиной стал плыть, меняться и охватывать ее почерневшие от Ночи руки, словно ткань. Хемлок резко выпрямила пальцы и в воздухе возникли длинные иглы. – Давно мечтала это сделать! – Орудия, засвистев в воздухе, с неимоверной скоростью полетели в испуганных гостей. Амалия услышала звук, как острие проникало в тела, словно в ткань. Все, кто стояли в первом ряду, упали замертво на пол…

Она охнула, вернувшись в реальность. Рядом с Амалией упала какая-то женщина с остекленевшим взглядом. Из ее рта вытекала кровь.

– А-а-а-а! – закричала в ужасе девушка, мигом приходя в себя.

Она быстро встала и ее снова чуть не снесла толпа.

«Эх… Вот сейчас бы мне топор пригодился, как никогда прежде. Выход, выход… Где же он?» — подумала про себя Амалия, с ужасом глядя на происходящее вокруг.

Крики. Звук рвущейся одежды. Падение проигравших в бою. Все в бальном зале бились друг с другом. Пол был усыпан трупами. Всюду текла кровь. Приглашенные гости пытались защищаться всем, что попадалось под руки: стеклянными стаканами, стульями. Но костюмы и платья были неудобными в битве, поэтому перевес был у Полуночных, одетых в более удобную одежду. Им также помогала магия Ночи, которой они владели.

Амалия видела, как несколько человек спрятались под стол, закрыв лицо руками. Она окинула их взглядом, полным презрения. Амалия была уверена, что гости все до единого знали о том, что планировали сделать с Обсидианом, и как именно. А сейчас они прятались под столом, как жалкие трусы. Пока она размышляла над этим, кто-то повалил ее на землю, набросившись сзади.

Это оказался Ждафар. Амалия удивилась тому, как он выглядел теперь: его полное лицо было забрызгано кровью, всегда аккуратная одежда разорвалась. На бычьей шее можно было заметить несколько десятков осколков. Маленькие глазки советника смотрели на нее диким взглядом.

– Ты… – прорычал он, брызжа слюной. Он наклонился к девушке и схватил ее за шею. Кровяная слюна стекала на лицо Амалии. Ее начало мутить от зловонного запаха соли и железа. Руки Ждафара смыкались все сильнее. Амалия захрипела и завертела головой в стороны. Ей хотелось сделать хоть вдох, чтобы показать этому жирному наглецу. Но кислорода не хватало: в глазах начало темнеть. – Я видел, как он смотрит на тебя… Значит, ты ему действительно дорога? Удивительно… Надеюсь, твоя смерть заставит его страдать! И пусть он узнает, что это сделал я, Ждафар из рода…

Но Ждафар не успел договорить свою великую речь, упав замертво на девушку. Амалия попыталась выползти из-под тучного тела советника. Она не видела, кто его убил, но надеялась, что успеет исчезнуть раньше, чем примутся за нее.

Вытащив из волос длинные шпильки, она направила их вперед как оружие. Наверняка она сейчас выглядит смешно, но выбора у нее не оставалось.

«Первые… Что же творится? Как же мне отсюда выбраться?»

В воздухе витал запах крови и смерти. Амалия обернулась, услышав рядом с собой странные причмокивания. В горле появился ком от воспоминаний погони в лесу и Дэрила. В нескольких метрах от нее, сидя на полу, полуночные впились в тело какого-то фаервильца. Амалия с ужасом осознала, что они пили его кровь, впитывая в себя каждую частичку магии, которая была в каждом жителе Цереры. Когда-то она могла оказаться на месте этих несчастных, если бы не Обсидиан. От волнения ее затошнило. Амалия отвернулась от этого зрелища, пытаясь сдержать себя.

И тут она увидела его. Того, кто начал весь этот ужас.

Лицо Обсидиана перекосила такая гримаса злобы, Амалия не узнавала его. Однако, несмотря на весь его гнев, он не обратился в монстра. Его золотые глаза светились дикой яростью. Принц кричал, нападал на каждого, рубя направо и налево. Тьма, искрящаяся золотом, поражала в самое сердце. Каких-то людей Обсидиан поднимал в воздух, разрывая на части. Сейчас, находясь в сильном гневе, он был точной копией Виссариона. Амалия испуганно выдохнула, пятясь назад. Ее затрясло от страха. Пространство вокруг Обсидиана становилось все темнее и темнее, воздух в комнате наэлектризовался. Было ощущение, что один лишь вдох этого тумана Ночи разорвет легкие и внутренние органы. Глаза защипало от слез, и Амалия вытерла их тыльной стороной ладони. А Обсидиан все продолжал: он снова и снова убивал, убивал и убивал.

«Нет-нет-нет… Что же… Что с тобой стало?»

Обсидиан, почувствовав на себе ее взгляд, повернулся. Амалия вся сжалась от страха. Облитый чужой кровью, он выглядел пугающе. Но хуже всего было наблюдать безумную улыбку, не сходившую с его лица. Обсидиан заговорил с ней. Амалия не слышала его, но понимала каждое его слово:

– Что скажешь, мой цветок? Я стал хорошим королем, достойным своего отца?

Ей стало страшно от этих слов. Сердце сжалось в ее груди. Слезы покатились градом, она уже не могла их сдерживать.

Амалия не хотела больше видеть его таким. Не хотела видеть тот ужас, который устроил принц. Она развернулась, убегая от него так быстро, как это только возможно. Ей хотелось сбежать из этого побоища как можно быстрее, пока она не оказалась мертвой на полу рядом со всеми остальными.

На улице была ночь. Амалия с трудом помнила, как ей удалось выбраться из замка и из бального зала.

Все было точно в тумане. Коленки дрожали от напряжения и страха, но она продолжала бежать. Платье постоянно путалось под ногами, и Амалия несколько раз спотыкалась и падала из-за этого. Она слышала, как кто-то следует за ней по пятам. Прическа, которую служанки с таким усердием делали, растрепалась. Она бежала и бежала без остановок, несмотря на боль и тошноту: за ней снова гнались Полуночные.

Свежий воздух ударил в голову. Но запах крови, который, казалось, теперь навсегда останется с ней, никуда не исчез. Амалия оглядела себя и поняла, почему: все ее платье было в своей и чужой крови. Атласная ткань разорвалась в некоторых местах. Из бедра сочилась кровь. Амалия не помнила, когда и как получила эту рану. Ее пугало то, какой ярко-багровой оказалась ее собственная кровь на платье.

«Как же много крови… Это чужая или… моя?» — мысленно ужаснулась Амалия, побежав дальше.

В темноте было тяжело ориентироваться в местности. Она оказалась в саду. Амалия бежала, постоянно оглядываясь, проверяя, нет ли за ней погони.

Голова кружилась. Ее тошнило. Бок болел все сильнее и сильнее. Амалия уже не различала, где она. Ей казалось, что убийцы следуют за ней по пятам. И тут она запнулась о торчащий из земли корень дерева и упала на землю. Амалия закричала со всей силы, поняв, как нога нещадно болит.

– Нет-нет-нет! Только не это… Теперь я точно не смогу убежать отсюда! – прохрипела она, притягивая вывихнутую лодыжку к себе.

Сдерживая крик, Амалия закрыла кулаком рот, глотая слезы и сопли. Вдох-выдох… Вдох-выдох…

– Так… Ладно… Хорошо, что я упала в какие-то кусты… – она присела, не отпуская больную ногу. Оглянувшись вокруг, девушка увидела, что упала рядом с кустом цветов, который был полностью покрыт острыми шипами. Амалия заметила, как среди травы что-то призывно светится, точно небольшой уголек.

Ее сердце замерло.

Она сглотнула и протянула вперед руку. Этим «угольком» оказался светящийся камень – кулон с Драконьим опалом, который когда-то ей подарил Обсидиан.

– Куда же ты убежала от меня, цветок? – голос Обсидиана разрезал полную тишину. Он вышел из темноты леса, как будто сама смерть пришла за ней. За его спиной следовали другие Полуночные. – Испугалась вида крови?

Амалия смотрела в его сторону, но не видела его. Обсидиан что-то говорил, но она не слышала его.

«Нет…»

Полуночные грубо схватили ее за руки, поставив на колени. Но Амалия этого не чувствовала.

«Нет…»

Она с силой сжимала трясущейся рукой потерянный ею опал. Драконий камень мерцал в темноте, как раздуваемый ветром уголек. От него шло приятное покалывание. Но для Амалии оно теперь было похоже на острый укол иглы, которая протыкает руку насквозь.

«Нет!»

Грудь в одно мгновение разорвало от боли и ненависти.

ПРОШЛОЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец.

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 55.

Прошло слишком много времени, а Пирит и Дьярви все еще не возвращались. Амалия долго уговаривала Обсидиана отправиться в Драконий Дворец, чтобы спасти их. Она уже не могла спокойно сидеть и ждать. Сердце подсказывало, что случится что-то ужасное, если она не успеет. Или оно уже случилось?

– Ты хоть представляешь, насколько это глупый поступок! – в который раз прошептал Обсидиан, крадясь вместе с ней по коридорам Драконьего замка. Амалия не знала, как именно они смогли так легко проникнуть сюда, но сейчас ей было совершенно плевать на это. – Может, они уже давным-давно на пути к Фроузвилю!

– Тише! – шикнула на него девушка, угрожая топором. – Я знаю, что они здесь, в замке. Я не брошу своего отца и дядю. Если что-то не нравится, можешь проваливать! А я уйду отсюда только с ними. Ясно?

Обсидиан кивнул, нахмурившись. После обращения в монстра он сильно ослаб, поэтому боялся, что не сможет защитить девушку от своего отца. Но Амалии было на это плевать. Что-то случилось с Пиритом и Дьярви. И девушка не отступит ни на шаг, пока не найдет их.

Медленно и аккуратно, стараясь не производить ни звука, они крались по коридорам. Напряжение и ожидание неизвестности пугали. Амалия боялась, что услышит их крики. Стражники, которых не усыпили Полуночные, вели обход по замку. Амалия замирала, стараясь слиться со стеной, чтобы ее не заметила сонная стража.

«Они где-то здесь… Я знаю…»

Принц, коснувшись Амалию за плечо, остановил ее. Обсидиан кивнул в сторону дальней двери:

– Если они где-то и могут находиться, то только там.

– Идем, – кивнула ему Амалия, быстрым, но тихим шагом последовав к двери. Сердце забилось сильнее, и стало тяжело дышать. Фантазия уже рисовала в голове самые ужасные и кровавые картины, но Амалия отгоняла их.

«Нет… Они сильные… С ними все хорошо…»

Она заметила, что нужная им дверь была приоткрыта. Ей стало безумно страшно от того, что она могла увидеть за ней. Амалия хотела, чтобы Пирит и Дьярви оказались за ней, но и боялась этого.

«С ними все хорошо… Я спасу их…»

Она выдохнула, приоткрыв дверь.

– Нет… – вырвалось у Амалии прежде, чем все ее тело парализовало от резкой боли. Она молча застыла, когда все в ней хотело кричать. Ее окутала багряная аура, не дающая ступить вперед ни единого шага.

– Вот, значит, кто проник ко мне, – Виссарион вышел из-за двери, сжимая кулак. Амалия узнала его сразу: Обсидиан выглядел точно так же, только моложе. – Какая-то фроузвильская дикарка и мой блудный сын. Вот так компания! – лицо Виссариона пыталось изображать скуку.

Пирит и Дьярви лежали на полу комнаты лицами вниз. Их дыхания почти не было слышно. Благодаря абсолютной тишине, царившей здесь, Амалия слышала их вздохи и стенания от боли. Было видно, что над ними до этого изрядно поиздевались: они похудели, под глазами залегли черные тени.

«Папочка… Дядя… Он морил их голодом… Чудовище фаревильское…» — в глазах девушки защипало. Она сморгнула слезы, не в силах отвести взгляд.

– Ам… Амалия…? Уходи, милая… – Пирит увидел дочь. Он потянулся трясущейся рукой к ней. И тут же сморщился от боли, когда Ночь полоснула его по кисти.

– Нет-нет-нет… – Виссарион, подойдя к отцу, с силой наступил ему на руку. Амалия услышала, как хрустнули кости пальцев под ботинками короля. Пирит зашипел от боли. – Куда тянешь ручки?

– Отпусти их! – прошипела Амалия, еле-еле сумев проговорить слова из сжатых губ.

– С чего? – Виссарион поднял на нее золотые глаза, вопросительно изогнув бровь. На его лице возникла ядовитая ухмылка. Было видно, что ситуация его забавляла. – Они проникли во дворец, пытались меня убить, а я их отпустить должен по просьбе какой-то девчонки?

Амалия вновь посмотрела на отца и дядю. Тяжелы были их страдания от плети Виссариона. Татуированная спина Дьярви была исполосована, кожа и кровь смешались, превратившись в кровавый фарш. Амалия видела, как ему плохо и больно. Кровь изо рта стекала по рыжей бороде. Дьярви очень медленно и поверхностно дышал, не открывая глаз. Пирит был покрыт свежими следами от ударов.

Обсидиан находился рядом, но, увидев своего отца, был не в силах двинуться с места. Он видел, как Амалия задыхалась от слез и боли. Она не замечала перед собой ничего, кроме отца и дяди. И Виссариона, склонившегося над ними.

«Это все из-за меня… Все, что с ними случилось, потому что они хотели спасти меня… Хотели уничтожить человека, который охотился и нашел меня по моей же вине…»

– Только тронь их… Каракатица королевская… и я… – еле шевеля губами, произнесла Амалия. Она не знала, что ей говорить и имело ли это смысл? Она хотела просто кричать. Если бы у нее была возможность вырваться из оцепенения Ночи, она бы бросилась на Виссариона, возвратив ему каждую царапину на теле Пирита и Дьярви. Каждый удар его плети. Каждую сломанную кость.

– И что ты мне сделаешь, соплячка? – Виссарион рассмеялся грудным смехом. Но Амалия видела, как ее слова задели его достоинство. Король Цереры привык, что его все боятся. – Пирит, ты не говорил, что твоя дочка такая маленькая язва. Может, стоит отрезать ее острый язык? Что скажешь?

– Не… смей… – Амалия видела, с каким трудом выговорил эти слова ее отец. Сердце сжалось от боли, глядя на него.

Она долгое время молчала, испепеляя взглядом Виссариона. Тот же, в свою очередь, взял в руки свою любимую плеть. Король Цереры занес ее для удара, проговорив:

– Мне надоело это. Я столько времени медлил с вами, ради того, чтобы устроить это представление. Так что… Начну, пожалуй, с этого фроузвильского бандита.

Первый удар.

Дьярви дернулся, закричав по-звериному. Было ощущение, что он вот-вот встанет и, превратившись в медведя, разорвет Виссариона на части. Но он продолжал лежать.

– Нет! – Амалия почувствовала, как из глаз брызнули слезы. Обсидиан, застывший от силы Виссариона, смотрел на происходящее, не отрывая взгляда.

Второй удар.

– М-м-м… Ма… – Дьярви приоткрыл заплывшие кровью глаза. Амалия видела, как по его лицу потекли слезы. Она видела, как Дьярви еле-еле шевелил губами, чтобы прошептать. – Малышка… Прости.

Третий удар.

Дьярви застыл, прекратив дышать. По его исполосованной спине потекла свежая кровь.

– Хм… Я думал, он продержится дольше. – Пожав плечами, сказал сам себе Виссарион. Он вытер плеть от крови.

– Дьярви! Нет! – Если бы Амалия могла двигаться, она бы забилась в истерике. Она бы взяла эту плеть и нанесла миллион ударов Виссариону. Но смогла только разомкнуть губы и кричать, глядя на то, как самых любимых людей убивали на ее глазах. – Я убью тебя! Убью!

– Итак, а теперь… – Виссарион даже не посмотрел в сторону Амалии. Он окинул Пирита презрительным взглядом. – Я изгнал тебя из королевства, если ты забыл.

– Я… помню… – Прохрипел отец. Амалия громко мычала, молча глотая поток слез.

«Нет… Нет… Нет…»

– Ты не уследил за моим сыном… Но при этом я сохранил тебе жизнь. И ты вот так поступаешь? В благодарность за мое великодушие? – Амалии показалось, что Виссарион произнес эти слова с печалью. Но она сомневалась, что такое чудовище способно хоть что-то чувствовать.

– К пеплу… твое великодушие… – со злобой выплюнул Пирит, скривив лицо.

– Как скажешь, – хмыкнул Виссарион, пожав плечами. Он начал наносить удары своему бывшему стражнику.

Раз, два, три, четыре…

– Хватит, остановись! – охрипшим от крика голоса молила Амалия. – Скалли! Ты сдохнешь! Я убью тебя! Убью, убью, убью!

Пять, шесть, семь, восемь…

На девятом ударе Виссарион остановился, глубоко дыша. Он убрал упавшие на лицо волосы, размазав по своему лицу чужую кровь. Пирит продолжал слабо хрипеть. Но его взгляд был направлен не на Виссариона, а на заливающуюся слезами Амалию.

– Милая… Как же я тебя люблю… Прости, что не защитил… – Его глаза остекленели. Амалия закричала так громко, как это было возможно.

И все замерцало тьмой. Багдест забрал их из замка.

Глава 20. Змей уробороса

Во времена правления Первых Богов носители магии использовали для своих целей необходимые ритуалы. Многие из них были простыми, но существовали и те, которые были запрещены. Эти ритуалы напрямую связаны с силами Первоначал и управлением ими. С возвращением мертвых с того света и общением с их душами. Многие из них, как утверждают церрерийцы, были придуманы Багдестом. Существует также дикая магия: она распространена за пределами Цереры и ее секреты навечно останутся для нас неизвестны.

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.

– Цветок? – Обсидиан сидел прямо перед ней. Амалия, вернувшись в реальность, зло рыкнула на него, щелкнув зубами. Обсидиан быстро отодвинулся от девушки. Его взгляд упал на драконий опал, который Амалия крепко сжимала в руках. – Вижу, что вспомнила. Все ли, мой цветок?

Она с дикой яростью начала вырываться из крепкой хватки Полуночных. Но они были сильнее. Она рычала, брыкаясь, и осыпала всех проклятиями. А затем обратила серые глаза на принца и едва заметно кивнула. После чего укусила за руку одного из полуночных.

– Ах ты ж! – сквозь зубы прошипел державший, но не отпустил девушку. Амалия злобно усмехнулась.

– Прости, но это необходимо. Иначе с тобой будет очень сложно говорить. – Обсидиан, усмехнувшись, кивнул Полуночным, державшим ее. – Надеюсь, теперь ты сможешь говорить всю правду, цветок. Иначе тебе будет очень и очень больно. – Обсидиан скрестил руки на груди, скучающе спросив. – Это ведь ты убила Виссариона? Не так ли?

– Как будто ты не знаешь! – прорычала Амалия, злобно посмотрев на Обсидиана. – И я бы сделала это снова, будь у меня такая возможность.

– Не сомневаюсь, – он хмыкнул. – Только… Убийство короля и одного из главных Полуночных карается смертной казнью. Ты же знаешь об этом?

– Да. Но я отомстила за своего отца и дядю, так что мне плевать! – Амалия вновь начала вырываться, чувствуя, как крепко удерживают ее руки.

Обсидиан покачал головой. Он подошел вплотную к девушке и присел перед ней на колени. Амалия смотрела на него, ожидая дальнейших действий.

– Мой цветок… – Обсидиан коснулся двумя пальцами ее подбородка, чуть приподняв лицо. В этот раз щеки Амалии не стали пунцовыми от смущения. Она лишь ждала. – Мой самый красивый, самый смелый, самый хитрый… Но такой глупый, как обычный ребенок.

– Что? – Амалия изумилась. Теперь она перестала брыкаться, поэтому у Полуночных была возможность ее держать крепко. – О чем ты говоришь?

– Смерть твоего отца и дяди были напрасными. Как и твоя месть. – Обсидиан продолжал гладить Амалию по щеке.

– Я не понимаю…

– Все это время. – его золотые глаза гипнотизирующе смотрели на нее. – На тебя и твою силу охотился не мой отец. А я.

Амалия замерла, словно ее окатили холодной водой. Ее бледная кожа покрылась красными пятнами.

– Нет… Нет-нет-нет… Это неправда! – на глазах Амалии появились слезы. Она молча открывала и закрывала рот, не находя слов. Амалия облизнула губы, куда скатилась слезинка. – Как… Ты же обещал, что… Я же верила тебе.

– Мой цветок, – Обсидиан прошептал эти слова с такой нежностью и любовью, отчего у Амалии сжалось сердце. По телу прошлись мурашки от осознания. – Это было твоей самой большой ошибкой.

Обсидиан коснулся кончиками пальцев ее висков. Из них в тело девушки стала проникать Ночь.

– Пожалуйста… – глаза Амалии заволокло тьмой. Она больше не пыталась освободиться, лишь мотала головой из стороны в сторону. Полуночные окружили ее кольцом, но затем испуганно ахнули.

Амалия подняла руку, которая на ветру разлеталась кусочками пепла. Она подняла взгляд на Обсидиана. Новоиспеченный король глядел на смерть девушки, никак не изменившись в лице.

– Прощай, Амалия, – произнес он одними губами, когда девушки не стало.

Принц почувствовал едкий запах дыма. Полуночные в один миг повернули головы. Обсидиан повторил их движение, нахмурившись.

– Вот же пепел!

В этот момент они увидели, как столицу королевства охватило пламя.

БЕЗВРЕМЕНЬЕ.

Настоящее. Междумирье.

Цикл 9111 от Прихода Первых, лье 148.

Май не успел ее спасти.

Амалия погибла по его вине.

А Безвременье молча наблюдало за ним.

Май кричал так сильно, что больно бился о стены, которые перед ним воздвигло Безвременье:

– Немедленно выпусти меня! – его крик эхом отражался от стен. Он даже не мог понять, где находится. – Я должен ее спасти! Должен! Должен!

Но Безвременье молчало.

Май видел, как трещина, шедшая в стене между мирами, разрасталась все сильнее. Он бы хотел пожалеть Безвременье, но разве оно пыталось его самого пожалеть хоть раз? Разве оно оберегало его, когда отправило в Эстерию? Разве оно пыталось прийти на помощь, когда Мая сжигали на костре? Разве оно пожалело его, когда его хотели убить у трельдрева? Нет.

– Он убьет ее! – Май почувствовал, как по лицу текли обжигающие слезы. – Из-за тебя я бросил Амалию наедине с ним! А ты, как всегда, все знало, но молчало! Ты знало, какое он на самом деле чудовище и ничего мне не говорило!

«Таков ее путь… – ответ Безвременья заставил задрожать все внутренности. – А тебя ждет иная судьба, Драконий сын…»

– К пеплу твою судьбу! К пеплу это все! – Май продолжал яростно колотить стены, заливаясь слезами.

«Я сказало: «Нет! Ты никуда не пойдешь». И будешь сидеть в этой сфере, пока не успокоишься и не примешь свою судьбу, сын Дракона», – строго заговорило Безвременье, сделав стены вокруг Мая еще меньше. Огневику пришлось скрутиться калачиком, чтобы уместиться внутри.

Я потомок Сирьяна!

Май чувствовал, как внутри воздвигнутой вокруг него сферы становилось теплее. Она начала расширяться от его тепла.

В моей груди – Сердце, принадлежащее Первому Богу!

Сфера, созданная Безвременьем вокруг Мая, начала покрываться трещинами, из которых лился свет. Оно попыталось сдавить Мая еще сильнее, но у него не получилось. Предстоящая смерть сделала Безвременье слабым.

Никто не смеет указывать, что мне делать и как жить!

Сфера вокруг Мая расплавилась, жидким стеклом растекаясь по земле. Трава начала возгораться. Май освободился и побежал вперед так быстро, словно сверхскоростная комета, летящая в небесном пространстве.

– Я выйду отсюда, хочешь ты того или нет! – прорычал огневик, одним ударом разбив возникшую перед ним стену. Мир Безвременья сменился.

«Остановись, дитя Дракона…» — прошептало Безвременье, открывая перед Маем новое место.

Он летел вперед, крича яростно и безумно. Май оказался в месте, похожем на пустыню. Дюны передвигались без остановки, образовывая воронки. Огромные слепые черви выпрыгивали из песка, пожирая все на своем пути. А огневик несся вперед, разрушая своей силой дверь и этого мира. Черви-гиганты болезненно закричали, столкнувшись с всполохами драконьего пламени. Они испуганно спрятались в песок, заставив дюны вновь перемещаться по пустыне.

«Ты не понимаешь, какую ошибку совершаешь сейчас…» — голос Безвременья преследовал Мая. Трещина в стене стала разрастаться. Из нее показались черные уродливые руки, которые стремились выйти наружу. Они царапались и бились о стены.

А Май продолжал лететь сквозь миры.

Все менялось с неимоверной скоростью. Прямо как тогда, когда Безвременье не знало, каким предстать перед Маем. Но теперь причиной такой смены являлся он сам.

Май летел яркой кометой среди океана, разгоняя подводных существ. Воды бурлили и пенились от его пламени. Он мчался, огибая огромные деревья и столь же огромных насекомых. Древесина, соприкоснувшись с Драконьим огнем, мгновенно воспламенялась. Крича и пища, жуки убегали в разные стороны.

Май летел среди облаков, пугая своим полетом людей с огромными крыльями. Перья ангелов вспыхивали ярким пожаром и падали с небес на землю, как звезды.

Май бежал через снега, растапливая их своим пламенем. И мчался вперед среди странных созданий из металла. Жители разных миров испуганно смотрели вслед огневику и дырам, загорающимся в пространстве негасимым пламенем, которое он оставлял после себя.

Май летел сквозь прошлое, будущее и настоящее. Летел сквозь миллионы миров, разрушая между каждым из них двери.

А Безвременье между тем умирало. С каждым новым миром, который открывал Май, трещина в его стене становилась все сильнее. Проникая в Междумирье, твари ночи восторженно сражались друг с другом за частичку жизни.

«Прошу… Остановись. Я больше не могу их сдерживать… Весь мир рухнет… Разве ты этого хочешь?» — прошептало Безвременье. В этот раз его голос был едва различимым от дуновения ветра и течения реки.

Май слышал, как ослабел этот странный особый мир, ставший ему родным местом, куда он мог спрятаться от реальности. Его сердце болезненно сжалось в груди от жалости и осознания своего поступка. Но уже было слишком поздно что-то менять.

– Нет! – прокричал Май: сломав последнюю стену, он оказался в Риванте.

Стены, построенные Безвременьем, чтобы защитить другие миры от Ночи, рухнули. Твари, которые жили за ними, вырвались наружу. Они ликовали, уничтожая все на своем пути.

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.

– Я опоздал… – пробормотал ожесточенно Май, и мощной волной дикое пламя разлетелось от него. Все вокруг воспламенилось, но ему было плевать. Он не успел. Не успел спасти ее.

Полуночные окружили Мая со всех сторон, и он почувствовал, как гнев подступает к нему. Он закричал. Такого сильного гнева огневик не испытывал никогда. Огонь, исходящий от него, сжигал все, что находилось вокруг.

Он сидел на площади, окруженный пламенем. Со всех сторон раздавались истеричные крики горящих церрерийцев.

– Нет! Не-ет! Не-е-ет! – он поднял глаза к небу.

Горело небо, горели дома, горели жители этого пеплового города.

Реальность в мгновение ока окутала его со всех сторон. Все звуки мира включили на полную громкость: крики, падающие предметы, топот ног, плач – все это слышалось в несколько раз громче, чем было раньше. Чувства Мая обострились до предела, и он словно бы ощущал всем своим телом боль каждого, кого касался огонь.

– Это Истинный цветок! Он существует! – прокричала женщина, надеясь подойти ближе.

– Он спасет нас! Он уничтожит Ночь!

– Избранный! Мы тебе поможем!

Фаервильцы стали отбиваться от Полуночников как могли, лишь бы подойти ближе к Маю. Он смотрел на них с непониманием и страхом. Неужели они действительно говорят это все про него?

– Нет, не подходите! Не надо! – он вскочил с колен, чтобы предупредить их всех. – Я опасен для вас! – Но Мая никто не слушал.

Он приподнял руки, стараясь отгородиться от остальных, но внезапно из его ладоней вылетел столб пламени, который стал опалять подходящих к нему и доверяющих ему церрерийцев. Они вскричали, с ужасом убегая от языков Огненного цветка.

– Я… Я не хотел… – он посмотрел на свои руки, которые светились оранжевым светом. – Не хотел… – он сжал кулаки, медленно сдерживая подступающие слезы. Май крепко зажмурился, надеясь на то, что этот кошмар вот-вот закончится.

Но все звуки внезапно снова исчезли, словно кто-то нажал кнопку и выключил их. Окружающий его жар куда-то исчез, вместо него воздух был пропитан холодом.

Май открыл глаза и увидел, что находится в незнакомом для него месте. Безвременье перенесло его далеко-далеко от пожара. Небо неизвестного города было покрыто черными тучами, среди которых то тут, то там поблескивали молнии. Сначала на землю упала одна капля, затем еще несколько капель, и вскоре так начался дождь. Жители убегали с улиц, прятались под крышами, а Май продолжал сидеть на коленях, глядя вдаль.