Текст книги "Там, где дым"

Глава 20

– Он действует более осмотрительно.

Грузный инспектор поставил чашку с блюдцем на кофейный столик. Кресло под ним жалобно скрипнуло.

– Не понимаю, в чем тут осмотрительность – разослать всем клиентам моего агентства кровавый постер с обвинением, что я сделала аборт, – сказала Кейт.

Вечером, услышав звонок в дверь, она с удивлением обнаружила на пороге инспектора Коллинза. Утром она сообщила ему о втором плакате. Однако полицейский поспешно разуверил ее – никаких новостей, просто неформальный визит.

Кейт вернулась домой в полном оцепенении, чувствуя себя физически и эмоционально вымотанной. Не оставалось сомнений – Эллис имеет доступ к клиентской базе. Его послание получил не только «Кингсмир траст», но и все остальные заказчики, как и прежние, так и действующие. Кроме того Эллис разместил изображение на их страницах в социальных сетях.

Похоже, он принял к сведению предыдущую ошибку.

Коллинз тяжело откинулся в кресле, расставил ноги, упер мясистые ладони в бедра. Его коричневый костюм выглядел еще более мятым, чем обычно.

– Дело не в том, что изображено на плакате, а в том, как он действует. – Инспектор поерзал в кресле. – Извините, спина болит.

– Может, дать вам кресло с прямой спинкой?

– Нет, спасибо. – Он перестал ерзать. – Эллис явно пересмотрел свой подход. Сначала он сильно рисковал, лично расклеивая плакаты в заметных местах вроде автобусных остановок и станций метро, а сейчас изменил тактику.

– Еще бы: теперь у него наша адресная книга!

– Не уверен, что он мыслит настолько логично, – отозвался Коллинз. – Вряд ли преступник распланировал все с самого начала; по крайней мере, не так далеко вперед. Он действует исходя из ситуации, использует все имеющиеся возможности.

– Например, нашу базу данных.

Инспектор сделал неопределенный жест, то ли соглашаясь с этим утверждением, то ли отмахиваясь от него.

– Я вовсе не считаю Эллиса дураком. Он явно намеревается достать вас через ваше агентство, и, надо признать, его действия весьма эффективны. Однако характер нападок изменился. Первое изображение выглядело гораздо более злобным. Он вымещал свой гнев, пытался унизить вас, используя фотографию с порносайта, а сейчас успокоился и, вместо того чтобы расклеивать плакаты по всему Лондону, атакует через соцсети, прицельно рассылает письма вашим клиентам. Даже в изображении, которое он использует… скажем так, меньше истерики, больше отчаяния.

Кейт утомленно улыбнулась.

– Вы так меня успокаиваете?

Коллинз снова потянулся за чаем; в его огромной ручище чашка с блюдцем казались кукольными.

– Нет. Просто напоминаю, с кем мы имеем дело. Эллис – не гений преступного мира, а обозленный психопат.

Кейт опустила взгляд на нетронутую чашку с травяным чаем.

– Хотите сказать, он готовится к чему-то большему?

– Я не могу предугадать, каков будет его следующий шаг. Возможно, он и сам еще не знает. Именно это я и пытаюсь до вас донести. – Коллинз повел плечом и поморщился, стараясь не пролить чай. – Тем не менее я считаю, вам следует принять дополнительные меры предосторожности. Избегайте пустынных мест вроде парковок и тихих улиц, особенно в темное время суток. Старайтесь держаться на людях. Если куда-то идете – сообщите кому-нибудь об этом, а еще лучше – не ходите одна.

– Думаете, он может напасть?

– Не стоит испытывать судьбу. Возможно, имеет смысл переехать, пока все не разрешится. У вас есть родственники или друзья, у которых вы могли бы пожить?

Кейт сразу подумала о Люси и Джеке. Нет, я не могу к ним обратиться.

– Вряд ли это поможет. Если Эллис захочет меня найти – он знает, где я работаю. А я не позволю ему запугать себя настолько, чтобы не появляться в собственной конторе.

Коллинз вздохнул.

– Ладно, дело ваше. Но имейте в виду, я вас предупредил.

– С вами связывались наши клиенты? – спросила Кейт, чтобы сменить тему.

Она рассудила, что лучший способ минимизировать ущерб – сделать ответный шаг, поэтому провела остаток утра, объясняя клиентам, что плакаты и электронные письма направлены лично против нее, и попросила каждого пересылать сообщения Эллиса прямо инспектору Коллинзу. Промучившись над текстом несколько часов, Кейт также выложила новый пост на всех страничках агентства в соцсетях.

Кейт Пауэлл рада сообщить, что ожидает первенца.

Никакого ликования – ни смайликов, ни восклицательных знаков: просто констатация факта. И все же при виде напечатанных слов ее охватил трепет. Не давая себе возможности передумать, она поспешно нажала кнопку «Отправить».

Инспектор сделал глоток чая.

– Да, несколько человек вышли на связь. Изображение на плакате выполнено довольно грубо, такое каждый может склепать с помощью простейшего программного обеспечения. Почтовый адрес – бесплатный, по нему невозможно найти концов, бумага и конверты – самые обыкновенные. На всех письмах – штемпель центрального почтамта.

Кейт постаралась не выдать своего разочарования.

– Полагаю, обратного адреса на конвертах тоже нет.

– Разумеется. – Коллинз предпринял очередную попытку устроиться поудобнее. – Как отреагировали ваши клиенты?

– Двое уже расторгли контракты.

Первый заказчик – небольшое издательство, специализирующееся на детских книгах. Второй – арт-дилер, который пользовался услугами агентства для рекламы выставок в его художественной галерее в Ковент-Гардене. Оба приносили не очень много прибыли, но арт-дилер считался весьма престижным клиентом, и Кейт нравилось соприкасаться с миром искусства. Директор издательства по телефону держалась вежливо, но непреклонно. Арт-дилер по имени Рамзи, которого Кейт всегда считала несколько чопорным, отказался обсуждать причину разрыва отношений.

– Есть шанс заставить их передумать? – поинтересовался Коллинз.

– Нет.

Кейт не могла винить заказчиков за желание держаться от этой истории подальше. Сперва атака на страничку агентства в соцсети, потом рассылка по всей клиентской базе. Учитывая, с какой скоростью разворачивалась ситуация, Эллис, вероятно, отправил свое послание блогерам, которые и так зацепились за первый постер. Второй плакат возбудил гораздо больше эмоций. Многие пользователи соцсетей отнеслись к нему как к дурной шутке и направили свою критику на его создателя, однако изображение и слоган все-таки подействовали: обсуждения росли как снежный ком, порождая нескончаемые споры об абортах. Кейт становилось дурно от яда, который лился на нее в комментариях. «Все это ложь!» – так и хотелось крикнуть в экран.

– Жаль, что так вышло с клиентами. А насчет остального… – Коллинз дернул себя за мочку уха. – Вероятно, вы не это хотели бы от меня услышать, но все, что он делает, – просто слова. Могло быть хуже.

Объяснения не требовались: по крайней мере, Эллис не причинил никому физического вреда. Пока.

Коллинз допил чай и поставил чашку на столик.

– Еще чаю? – предложила Кейт.

– Нет, спасибо. Пожалуй, я пойду. Жена ждет. – Инспектор не сделал попытки уйти. – А как… э-э… – Он кивнул на живот Кейт.

– Спасибо, хорошо. Пока не чувствую себя беременной, если не считать тошноты по утрам.

– Мою супругу тоже тошнило. С самого начала и до восьми месяцев. Это я так, к слову, – поспешно добавил Коллинз.

Кейт улыбнулась.

– Сколько у вас детей?

– Всего одна. Дочка, Элизабет. Она врач, – с гордостью произнес он.

– В Лондоне?

– В Манчестере. Ее муж – хирург.

– А внуки есть?

– Двое. Шесть и четыре. – В улыбке Коллинза сквозили любовь и печаль. – Редко их вижу. Оба родителя вечно заняты. – Он как будто произносил вслух заученное оправдание, стараясь скрыть горечь. – У вас есть братья или сестры?

– Нет, никого.

– А родители?

– Оба умерли. Но даже будь они живы, я не стала бы обращаться к ним за помощью.

– Вы не ладили?

Кейт перевела взгляд на кухонную плиту, подбирая простые слова для описания сложных переживаний. Ей вспомнился схожий разговор с другим человеком. По коже пробежал холодок.

– Не вполне. Впрочем, это дело прошлое.

– Разве вам не было бы приятно показать им внука?

В тоне Коллинза слышалось любопытство, почти изумление. «Дело в его дочери, – догадалась Кейт. – Он не понимает, что пошло не так». В этот момент она увидела в нем не полицейского, а отца, неспособного постичь, почему собственное дитя так его расстраивает.

И я тоже была такой? Раньше Кейт думала лишь о несправедливостях, которые ей пришлось пережить. Ей и в голову не приходило, что она сама могла кого-то огорчить или обидеть. Эта мысль зародила в ней тревогу, но Кейт постаралась поскорее отогнать сомнения. Нужно думать не о прошлом, а о настоящем.

– Учитывая обстоятельства, может, и хорошо, что мои родители не увидят внука, – небрежно отозвалась она. – Они, как и вы, не одобрили бы способ, которым я завела ребенка.

Инспектор улыбнулся и опустил взгляд.

– Наверное, это возрастное.

Оба почувствовали себя неловко. Внезапно у Коллинза громко забурчало в животе.

– Извините. – Полицейский смущенно похлопал по пузу. – Что ж, – он оперся ладонями о колени и встал, – мне пора.

Кейт проводила его до выхода.

– Хорошо, что вы избавились от кошачьего лаза, – заметил он, похлопав по новенькой двери. – Не забудьте, о чем мы с вами говорили. Берегите себя.

Кейт почувствовала неожиданную признательность за заботу. Она хотела сказать, что ей было приятно с ним пообщаться, но слова застряли в горле.

– Доброй ночи, – пробормотала она и закрыла дверь.

* * *

Подходя к офису, Кейт увидела на другой стороне улицы незнакомого мужчину, но не придала этому значения. После вчерашнего визита Коллинза ей, как ни странно, стало легче. Проводив инспектора, она легла в постель и на удивление быстро уснула. Более того, крепко спала всю ночь, пока не прозвонил будильник.

Ей приснился отец: он стоял рядом с обугленными развалинами и обвинял ее в том, что она сожгла дом, в котором находился ребенок. Сон оставил после себя тяжелое впечатление, и она до сих пор не могла от него отделаться.

Наконец Кейт заметила, что мужчина на другой стороне улицы не сводит с нее глаз. Она посмотрела на него, ожидая, что тот отвернется, однако незнакомец продолжал буравить ее взглядом. Он прислонился к фонарному столбу, засунув руки в карманы и подняв воротник от утреннего холода.

Кейт отвернулась. Только сейчас до нее дошло, что улица совершенно пуста. Она ускорила шаг, надеясь, что Клайв уже пришел, и вытащила ключ из кармана на случай, если его еще нет. Мужчина начал переходить дорогу. Кейт дернула ручку двери – заперто. Стараясь сохранять спокойствие, она вставила ключ в замок, но незнакомец уже подошел к ней.

– Кейт Пауэлл?

Она повернулась, готовясь в любую минуту забежать в дом и захлопнуть дверь.

– Да.

Ему было чуть больше двадцати. Длинные рыжеватые волосы, тонкая кожаная куртка. Глаза очень светлые, почти бесцветные.

Незнакомец улыбнулся.

– Рад, что застал вас, а то я уже начал замерзать. Меня зовут Стю Кларк. Хочу переговорить.

– О чем?

Он кивнул в сторону приоткрытой двери.

– Внутри теплее. – Улыбка казалась приклеенной к его губам.

– О чем вы хотите поговорить?

– Есть предложение. Думаю, вам будет интересно.

– Скажите, что за предложение, и я скажу, интересно мне или нет, – ответила Кейт, по-прежнему загораживая вход.

– Давайте выпьем по чашечке кофе.

– Я вас не впущу. Говорите, что вам нужно, или уходите.

В улыбке Стю проскользнула насмешка.

– Как хотите, дорогуша. Речь о плакатах, развешанных по всему городу. Красочных таких, с гадкими надписями.

Кейт пробрала дрожь.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Я о том, что кто-то начал против вас войну. В смысле, поднимает шум. Распространяет всякие неприятные картинки с вашим изображением. Точнее, лицо явно ваше, а остальное – вряд ли. – Он окинул взглядом фигуру Кейт и тут же поднял руки. – Просто пошутил, дорогуша. Без обид.

– Вы журналист?

– Фрилансер. Работаю на того, кто больше заплатит. Так вот, у меня наклевывается интересный сюжетец с вашим участием.

– Нет никакого сюжета.

– Да ладно, Кейт – можно называть вас Кейт? Развернута грязная кампания против молодой симпатичной женщины, которую обвиняют во всех смертных грехах. Такая история многим придется по вкусу. – Он склонил голову набок. – Кстати, я слышал, это дело рук чокнутого, который кокнул психолога.

Кейт побледнела.

– Кто вам сказал?

– Прости, дорогуша, я не могу раскрывать свои источники. Сама понимаешь, работа такая.

– Кто-то из полиции?

Судя по триумфу в глазах журналиста, догадка оказалась ошибочной.

– Значит, он сам…

– Я ничего такого не говорил.

Кейт попыталась войти в офис, но Стю придержал рукой дверь.

– Не надо расстраиваться, я на вашей стороне. Хочу дать вам шанс рассказать свою версию событий.

– Уберите руку.

– Если история годная, можете назначить цену. В разумных пределах, конечно.

– Вы уйдете наконец?

– Слушайте, статья по-любому выйдет.

Кейт оттолкнула руку журналиста, но тот встал в проходе, не давая ей захлопнуть дверь.

– Почему Тимоти Эллис так зол на вас? – Он продолжал ухмыляться. – Вы ведь избавились от его ребенка, верно? Поэтому он психанул и убил мозгоправа?

Кейт сняла со стены огнетушитель и повернулась к Стю. Его улыбка моментально погасла.

– Ладно, ладно, уже ухожу.

Он отступил на тротуар и наткнулся на подошедшего Клайва.

– Что здесь происходит? – спросил тот.

Стю примирительно поднял руки.

– Ничего, просто поболтали. Все путем. Спасибо за помощь, мисс Пауэлл.

Клайв проводил его взглядом, потом кивнул в сторону огнетушителя.

– Я смотрю, ты неплохо с ним управляешься.

– В последнее время много практикуюсь.

Кейт отодвинулась и впустила Клайва внутрь.

– Так в чем дело?

Она со стуком поставила огнетушитель на стол.

– Журналист. Он выяснил, кто такая Кейт Пауэлл с плакатов.

– Черт. Сколько ему известно?

– Достаточно. Чтобы домыслить остальное, много ума не надо. – Кейт прижала ладони к глазам, стараясь справиться с очередным ударом. – Господи, только этого мне не хватало!

– Успокойся. Давай все хорошенько обдумаем. Из какой он газеты?

– Сказал, что на вольных хлебах.

Клайв снял пальто и принялся готовить кофе.

– Тогда все не так плохо.

– С чего ты взял?

– Фрилансеров нынче как собак нерезаных. Ему еще предстоит продать свою статью, а это не просто.

Кейт и сама знала: чтобы пристроить материал, нужно как следует постараться. Однако трудно быть объективной, когда дело касается тебя лично.

Клайв налил воды в кофеварку. Та зашипела.

– Не волнуйся. – Он подставил кувшин под коричневые капли. – Может, статью и не опубликуют.

* * *

Статья вышла два дня спустя.

Кейт ехала в метро. Мужчина, сидящий напротив, читал таблоид. Она некоторое время бездумно смотрела на газетные страницы. Внезапно расплывшиеся буквы приобрели четкие очертания. У Кейт перед глазами все закружилось, но прежде, чем она успела взять себя в руки, мужчина, как назло, сложил газету, и ей так и не удалось прочесть заголовок.

Казалось, будто из каждого угла доносится шуршание страниц. Поезд остановился, и Кейт выбежала из вагона. Только на середине эскалатора до нее дошло, что она вышла не на той станции.

Кейт не увидела, какую газету читал пассажир; это явно был таблоид, значит, либо «Гардиан», либо «Дейли телеграф». На «Кингс-Кросс» она взяла бесплатную газету со стенда, потом подошла к киоску и скупила всю прессу.

– Это что, флешмоб какой-то? – пошутил продавец.

Кейт не ответила. Она едва расслышала, как тот пробормотал: «И тебе доброго утречка». Все ее мысли были только о стопке газет под мышкой.

Клайв уже приехал в офис. При виде таблоидов его радостная улыбка тут же испарилась. Кейт поднялась к себе в кабинет, шлепнула пачку на стол и принялась просматривать.

Статья оказалась в третьем по счету таблоиде. Она занимала половину полосы. В глаза бросился заголовок, который Кейт уже видела в метро:

ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В УБИЙСТВЕ ЗАМЫСЛИЛ НЕПРИСТОЙНУЮ МЕСТЬ

Статья вышла под грифом «эксклюзив». Эллис описывался как шизофреник, находящийся в розыске по подозрению в «жестоком убийстве» психолога Алекса Тернера и развернувший «непристойную клеветническую кампанию против привлекательной руководительницы пиар-агентства Кейт Пауэлл». Далее следовало красочное описание плакатов, особенно первого, и подробный рассказ о том, как Кейт отказалась комментировать «интрижку» с Эллисом и тот факт, что она сделала аборт, дабы лишить жизни «дитя любви». О донорском оплодотворении – ни слова. В конце приводилась ссылка на неназванный источник, намекающий на то, что Эллис мог убить психолога, «обезумев от горя».

Статья сопровождалась полицейской фотографией Эллиса, а также изображением второго плаката – в черно-белом варианте он выглядел не столь жутко. Внизу – фото самой Кейт. Вероятно, ее сняли неподалеку от офиса, как будто на бегу; на лице застыло встревоженное выражение.

«Я выгляжу старой», – отрешенно подумала Кейт.

Послышался треск. Она с удивлением повертела в руках сломанный карандаш, бросила обломки в корзину и подошла к окну. На другой стороне улицы был проход между домами; фотограф мог снимать оттуда или из какого-нибудь подъезда.

– Все-таки напечатали? – спросил вошедший Клайв.

Кейт кивком указала на раскрытый разворот. Клайв прочел статью, закрыл и свернул газету.

– Ну, он же не мог писать задаром.

Кейт через силу улыбнулась. Но надолго ее не хватило.

* * *

Хотя в других газетах статья не появилась, новость разлетелась быстро, и многие издания решили на ней поживиться. Телефон не умолкал: журналисты требовали интервью, пытались выудить любую информацию. Кейт не брала трубку. Кэролайн, Жозефина и Клайв вежливо отказывались от комментариев. Несколько журналистов явились прямо в офис, где им ответили то же самое. Подойдя к окну, Кейт заметила, что на другой стороне улицы терпеливо поджидает группа фотографов. Она поспешно отошла в глубь кабинета, пока ее не засекли.

Кейт позвонила Коллинзу. Инспектор держался невозмутимо. Он уже прочел статью.

– Этого следовало ожидать. Еще повезло, что ее не напечатали раньше.

– Как мне теперь быть?

Инспектор вздохнул.

– Вам решать. Можете сделать публичное заявление и подтвердить свою беременность. Будем надеяться, Эллис об этом узнает и поверит вам.

Кейт сомневалась в действенности такого шага. Эллис наверняка уже видел ее пост в соцсетях: если тогда он не поверил, сейчас вряд ли что-то изменится. К тому же любое намерение довериться прессе таяло при воспоминании о насмешливой ухмылке журналиста, который поднял шумиху. Даже для специалиста по связям с общественностью это чересчур.

– Боюсь, у меня не хватит сил, – сказала она Коллинзу.

– Тогда не высовывайтесь. На все вопросы отвечайте: «Без комментариев». Убийство психолога уже не новость. Если не будете привлекать к себе внимания, журналюги потеряют к вам интерес.

Предсказание инспектора сбылось даже быстрее, чем можно было ожидать. Днем Клайв сообщил, что фотографы и журналисты ушли.

– Все разом снялись с места и свалили, – сказал он. – Видимо, произошло что-то более интересное.

В вечерних новостях вышел репортаж об обрушении многоквартирного дома. У журналистов появился новый повод для пересудов, и о Кейт сразу же забыли. На следующий день в некоторых газетах вышли небольшие заметки о ней, но в них не содержалось ничего нового. На фоне темы о разрушившемся доме они совершенно терялись.

Тем не менее последствия не заставили себя ждать. На следующее утро, явившись на работу, Кейт вынула из почтового ящика стопку писем, не раздеваясь села за стол и первым делом вскрыла дорогой плотный конверт из «Кингсмир траст». Дождь стучал в стекло, словно град.

Письмо было кратким. Фонд с сожалением уведомлял, что в свете последних негативных публикаций, касающихся агентства и лично Кейт, они вынуждены расторгнуть контракт. Как уже ранее сообщалось, подобная известность противоречит интересам фонда. К качеству работы по проекту фонд претензий не имеет, однако в сложившихся обстоятельствах не видит другого выхода, кроме как прекратить отношения с «Пауэлл пиар и маркетинг».

Читая, Кейт так и слышала сухой голос Редвуда. С зонта размеренно падали капли. Стекло задребезжало от порыва ветра.

Дверь отворилась, вошел Клайв. Кейт приготовилась рассказать ему новость, когда увидела в его руках дорожную сумку.

– Что случилось?

Клайв смущенно стоял, не снимая мокрое пальто.

– Мне нужно уехать в Ньюкасл, – хрипло произнес он. – Вчера вечером позвонила мама. Брат попал в автокатастрофу. Он… умер.

– Ох… прими мои соболезнования.

Клайв сглотнул, дернув кадыком.

– Не знаю, сколько я там пробуду. Похороны еще не назначены, а потом…

Он осекся, закрыл ладонью глаза. Его плечи дрогнули. Кейт поспешно сунула письмо в карман и подошла к нему. Он обнял ее и вытер слезы.

– Знаю, сейчас трудные времена. Я вернусь, как только смогу.

– Не переживай. Оставайся дома, сколько потребуется. – Кейт почувствовала себя одинокой и никому не нужной. – Не обязательно было приходить, чтобы рассказать. Мог просто позвонить.

Клайв крепче сжал ручки дорожной сумки.

– Мне все равно в Кингс-Кросс. Поезд идет полтора часа. Как раз к обеду приеду.

– У тебя уже есть билет?

– Еще нет.

– Тогда поторопись… Ступай. Со мной все будет в порядке.

Он кивнул.

– Я позвоню.

Клайв вышел. С зонтика по-прежнему капало, правда, медленнее. Кейт зажгла свет, включила кофеварку, потом спустилась в кухню, поставила зонт в раковину и поднялась наверх. В кармане хрустнуло письмо из «Кингсмир траст». Она разорвала его на мелкие клочки и швырнула их в воздух. Обрывки бумаги бесшумно опустились на пол, словно мертвые мотыльки.

Кейт некоторое время невидящим взглядом смотрела на сырое пятно под потолком, затем схватила телефон и набрала номер. Прозвучало несколько гудков, прежде чем раздался знакомый голос.

– Люси, это Кейт, прости меня… – поспешно начала Кейт, но осеклась: с ней говорил автоответчик. Она повесила трубку.

Явились Кэролайн и Жозефина. Было слышно, как они ходят и переговариваются внизу. Зажужжал интерком. Кейт, не двигаясь, молча смотрела на мигающую лампочку.

Через некоторое время зуммер затих. Лампочка погасла.