Текст книги "Основы микропсихоанализа. Продолжение идей Фрейда"

Baldari L. (2000). Omaggio a Freud neurologo // Psicoanalisi e scienza. 2000. Novembre, 1. URL: http://www.psicoanalisi.it.

Fanti S. (1983). La micropsicoaanlisi. Roma: Borla.

Fanti S. (1984). Dizionario di psicoanalisi e di micropsicoanalisi. Roma: Borla.

Freud S. (1891). L’interpretazione delle Afasie. Milano: Sugarco Edizioni, 1980.

Freud S. (1895). Progetto di una psicologia // Opere di Sigmund Freud. V. 2. Torino: B. Boringhieri, 1974. P. 201–84.

Freud S. (1899). L’interpretazione dei sogni // Opere di Sigmund Freud. V. 3. Torino: B. Boringhieri, 1974.

Freud S., Breuer J. (1893–1895). Studi sull’isteria // Opere di Sigmund Freud. V. 1. Torino: B. Boringhieri, 1974.

Jouvet M. (1993). Il sonno e il sogno. Parma: Guanda.

Jung C. G. (1983). Scritti. Torino: Boringhieri.

Kandel E. R. (1998). A new intellectual framework for psychiatry // American J. of Psychiatry. 1998. Aprile. URL: http://www.ncbi.nlm.nih.gov.

Kavanau J. L. (1977). Memory, sleep and the evolution of mechanism of synaptic efficacy maintenance // Neuroscience. V. 79. P. 7–44.

Marzi B. (2005). Elaborazione onirica di traumi incestuosi // Psicoanalisi e scienza. 2005. Maggio, 12. URL: http://www.psicoanalisi.it.

Marzi G. (2005) Sonno, sogno e neurscienze // Psicoanalisi e scienza. 2005. Agosto, 12. http://www. psicoanalisi.it.

Marzi G. (2007). Aspetti biologici di un meccanismo di difesa psicobiologico: il tabù dell’incesto // Psicoanalisi e scienza. 2014. V. 37. Maggio, 7. URL: http://www.psicoanalisi.it.

Mura A. (2004). Biologia e psicoanalisi: leggendo Kandel // Psicoanalisi e scienza. 2004. Febbraio, 12. URL: http://www.psicoanalisi.it.

Peluffo N. (2001). Aspetti epistemologici dell’attivita associativa ed onirica // Bollettino IIM. V. 29–30. P. 97–109.

Peluffo N. (1995). Elaborazioni oniriche dei derivati di fissazioni utero–infantili // Bollettino IIM. V. 19. P. 29–39.

Peluffo N. (2005). Riflessioni su alcuni aspetti del sogno nella tecnica micropsicoanalitica // Psicoanalisi e scienza. 2005. Giugno, 15. URL: http://www.psicoanalisi.it.

Peluffo N. (2002). L’Intervento // Scritti (1965–2010). Torino: Tipografia Blue Service, 2010. P. 403–10.

Zangrilli Q. (2005). The dream: phylogenetic memory of the cybernetic model of the mind // Psicoanalisi e scienza. 2005. Marzo, 16. URL: http:// www.psicoanalisi.it.

Zangrilli Q. (2011). The mistery of dream // Psicoanalisi e scienza. 2011. Dicembre, 6. URL: http://www.psicoanalisi.it.

Бруна Марци. Психобиологическое отношение матери и плода: внутриутробная жизнь

В наши дни обсуждение внутриутробной жизни больше не вызывает удивления, по крайней мере, после того, как стало возможным наблюдение за движениями и поведением плода с помощью ультразвука. Но до открытия ультразвука было мало тех, кто интересовался внутриутробной жизнью или формулировал гипотезы о жизни плода.

С появлением УЗИ появилась возможность экспериментально изучать ментальное развитие плода, наблюдая его взаимоотношения со стимулами, которые доходят до него посредством органов чувств. Несмотря на это, во многих кругах существует определенное недоверие к гипотезе о существовании психики у плода и о его способности выразить через поведение импульсы, которые он получает.

Сомнения касаются в основном коммуникационного канала, используемого в том особом типе отношений, в котором невозможен доступ через привычные экспрессивные коды – язык, письмо или живопись. Спорным является и способ фиксирования первичных переживаний в человеческой психике так, чтобы они могли быть усвоены, выражены и переданы впоследствии.

Стоит напомнить, что психоаналитики начали задаваться вопросами о пренатальном опыте еще до того, как технический прогресс позволил систематическое изучение жизни плода с последующим приобретением всех современных знаний о развитии плода.

Фрейд обладал гениальной интуицией, что доказывает следующее его заявление, сделанное в 1925 г.: «Между внутриутробной жизнью и ранним детством существует гораздо большая преемственность, чем нам позволяет полагать впечатляющая цензура акта рождения» (Freud, 1926).

Шаг за шагом мы проследим экскурс исследований как в психологической, так и в медицинской науке.

После Фрейда, в 1948 г., в течение ежегодного собрания Американской психологической ассоциации был представлен доклад о восстановлении пренатальных переживаний, регистрирующихся и повторяющихся в сновидениях. В своем докладе Дж. и М. Гушинги выразили мнение о ненависти детей к своим матерям: «Ненависть начинается до рождения; сначала плод ненавидит свое заточение в матке, а потом еще больше злится на то, что родился» (Dubow, 2011).

В 1949 г. Нандор Фодор, фрейдовский психоаналитик, написал книгу «В поиске любимого человека». Он считал, что пренатальный опыт фиксируется, а затем проявляется в сновидениях. Он влияет на постнатальное психическое развитие и является основой многих невротических симптомов взрослого человека (Fodor, 1949).

Арнольд Гезелл, известный психолог, основатель Гезелловского института детского развития в г. Нью-Хейвен, штат Коннектикут, высказал свои вопросы: «Мы не знаем, что происходит у ребенка до его рождения. Может ли он испытывать удовлетворение и неудовлетворение? Думает ли он? Может ли он учиться, вспоминать и видит ли он сны?» (Gesell, Ilg, 1949).

В 1953 г. Лестер Зонтаг, основатель и директор Научно-исследовательского института им. Феделя в США, поставил диагноз пренатального невроза у восьми детей. На собрании Медицинской ассоциации по перинатальной медицине он утверждал, что новорожденный может стать невротиком, если в течение беременности у матери были эмоциональные стрессы. Он также заявлял, что эти стрессы могут провоцировать даже спонтанные выкидыши и что «психический компонент присутствует и в токсикозах» (Sontag,1953).

Арнальдо Расковски в 1958 г. высказал гипотезу о настоящей психической жизни у плода, о том, что у плода было свое Я, построенное на основе наследственных представлений. Стоит подчеркнуть, что исследования Расковски были продолжением мыслей Кляйн о фантазматической деятельности ребенка на первом году жизни. Немецкий психоаналитик считала, что шизо-параноидная позиция младенца зависит более от его фантазий, чем от сравнения с реальностью (Raskovski,1958).

В 1950-х годах интуиция Расковски была основана только на данных психоаналитических процедур. Несмотря на то, что он не смог сформулировать существование внутриутробной стадии, тем не менее необходимо признать его заслугу в предложении теории существования психической жизни у плода.

Можно сказать, что после Второй мировой войны знания о психологическом развитии ребенка прогрессивно развивались благодаря работе психоаналитиков с детьми переходного возраста. Большой вклад был сделан с развитием метода систематического наблюдения за поведением ребенка – так называемого «метода наблюдения за младенцами» (infant observation). Это привело к открытию новых навыков у ребенка, например, стало ясно, что он в состоянии устанавливать отношения независимо от удовлетворения своих потребностей.

В 1970-х годах доктор Сильвио Фанти и его близкие сотрудники стали проводить сессии, длившиеся по два-три часа подряд, минимум три раза в неделю.

Таким образом, им удалось собрать исключительно глубокий материал, касающийся агрессивности и сексуальности, восходящих, по их мнению, к внутриутробной жизни. В своей книге «Микропсихоанализ», изданной во Франции в 1983 г., Фанти говорит что возможно испытывать травму уже в пренатальной жизни и что материнская матка не является таким уж чудесным потерянным раем, в который человек так стремится вернуться вновь (Fanti, 1983).

Доктор Фанти высказал мысль о том, что, помимо классических фрейдовских стадий развития (оральной, анальной и фаллической/ генитальной), существует еще одна, гораздо более ранняя стадия, которую он назвал «стадией инициации» или «стадией посвящения».

Для того, чтобы говорить о стадии, касающейся внутриутробной жизни, нам нужна теория, которая позволяет ее описать. Нужно уточнить, что, согласно Фрейду, стадиями являются «организаторские моменты» психосексуальности. Другими словами, это эволюционные этапы, сконцентрированные на либидо, т. е. на сексуальных желаниях. Повторим, что по фрейдовской теоретической модели, конфликтность связана с сексуальностью, которая структурирует бессознательное.

С другой стороны, Фанти, как мы уже обсуждали, очень важную роль в структурировании бессознательного придает агрессивности. По его мнению, это происходит с первых моментов жизни. На самом деле, на каждом этапе развития агрессивные и сексуальные влечения смешиваются, чтобы создать желания и фантазмы, на которых структурируется бессознательное.

Соответственно, по микропсихоанализу, каждой стадии должны соответствовать следующие критерии, т. е. каждая стадия должна:

• быть организована вокруг специфических сексуальных и агрессивных влечений, связанных с эрогенной зоной;

• быть организована в соответствии с определенным объектным отношением (симбиотическое, диадное или триангулярное);

• иметь определенный сексуально-агрессивный опыт, характерный для фазы развития;

• провоцировать вытеснение части такого (влеченческого) опыта и фиксацию вытесненного в бессознательном.

По мнению Фанти, стадия инициации соответствует характеристикам стадий. Он настаивает на агрессивности, которая царствует в матке, и говорит о «внутриутробной войне». Он базирует это необычное выражение на механизмах имплантации эмбриона и на его так называемом «каннибализме» в связи с тем, что эмбрион питается кровью матери и ее внутриутробной жидкостью (Fanti, 1983).

За несколько лет до публикации книги Фанти, в 1976 г., профессор Никола Пелуффо, один из самых близких сотрудников Фанти, опубликовал свою первую книгу о взаимных отношениях матери с плодом. Книга под названием «Микропсихоанализ – процесс трансформации» вызвала сенсацию в итальянском академическом мире (Peluffo, 1976).

В 2010 г. вышло ее новое издание под названием «Психобиологическое отношение матери и плода», которое, в связи с новыми открытиями в акушерстве, гинекологии и психологии, уже не вызвало сильной критики (Peluffo, 2010).

Пелуффо не употреблял выражения «внутриутробная война», во-первых, потому что оно дает отрицательное представление об отношении матери с плодом или, иначе говоря, о внутриутробной ситуации. Пелуффо же, наоборот, неустанно акцентирует внимание на нейтральности этих процессов. Во-вторых, он не использовал выражение «внутриутробная война», потому что слово «война» встречает общественное отторжение.

Особенность и исключительность гипотезы Пелуффо заключалась в том, что она была основана на его профессиональном опыте, т. е. исходила из его отношений с анализантами.

Спустя тридцать лет его взгляды были подтверждены исследованиями современных биологов и иммунологов, а также другими врачами-психоаналитиками, которые продолжали интересоваться этими вопросами (в Италии это были Мауро Манча и Антонио Имбашиати).

Необходимо еще раз отметить, что все эти гипотезы были сформулированы до открытия ультразвука.

Расскажем немного о биографии Н. Пелуффо. Он родился в провинции Генуя 14 июня 1930 г. и скончался 7 февраля 2012 г. Окончил Институт политических наук. В Милане учился на курсах доктора Чезаре Музатти. В начале 1960-х Пелуффо переехал в Женеву, где работал в Институте педагогических наук. Там он принял участие в исследованиях Жана Пиаже в области развития когнитивных функций при культурных изменениях. Результаты этих исследований были опубликованы в журнале «Архивы психологии» Женевского университета и в журнале «Социальная психология» (1965). В 1970 г. он стал преподавателем социальной психологии Туринского университета. Позже, до 1997 г., преподавал динамическую психологию на психологическом факультете того же университета.

Психоаналитическое обучение он прошел в 1960-х годах в Женеве, занимаясь с одним из пионеров психоанализа Шарлем Бодуэном. Затем он занимался с Мадам Маистре. В 1970 г. он встретился с Сильвио Фанти, и с ним занимался дидактическим психоанализом в технике длинных сеансов. В 1973 г. Пелуффо стал одним из основателей Международного общества микропсихоанализа, а в 1984 создал Итальянский институт микропсихоанализа. В течение своей профессиональной жизни он принимал участие во многих национальных и международных конгрессах, написал более сотни статей, опубликовал четыре книги, о трех из которых я упоминала в предыдущих докладах. Четвертая книга называется «Переписки Анджела и Джеванни». Это сборник переписки его отца с двоюродным братом (Peluffo, 2008).

Хочу процитировать слова ученицы и сотрудницы Пелуффо Даниелы Винья, сказанные ею на панихиде по профессору 7 февраля 2012 г.: «В 1970-х годах аудитории на лекциях Пелуффо были переполнены. Успех был связан с тем, что его лекции шли против течения. Он начинал со стимула (что-либо услышанное по телевизору, прочитанное в журнале и т. д.) и развивал лекцию в систематической манере благодаря своему обучению с Ж. Пиаже. Социальная психология, которой он нас обучал, была тогда своего рода практическим психоанализом с эмоциональными и когнитивными характеристиками. Я считаю, что женевский опыт имел для его собственного последующего психоаналитического и микропсихоаналитического исследования столь большое значение, что спустя много лет С. Фанти обвинил его в том, что он был слишком ярым сторонником Ж. Пиаже» (из личной беседы).

О личности Пелуффо Даниела Винья добавляет: «В конце каждой лекции всегда выстраивалась большая очередь студентов, которые хотели с ним поговорить. В течение 30 лет работы в университете я ни разу не видела, чтобы он кому-то отказал или кого-то не слушал. Я вспоминаю эти эпизоды, потому что хочу подчеркнуть две характеристики его личности, определяющие, по моему мнению, его профессию психоаналитика: внимательность и доброжелательность. Естественно, эти характеристики имели свою отрицательную сторону, тем более в академических отношениях, в которых царствует логика власти. Его считали аутсайдером, он был заинтересован в не карьере, а в своих исследованиях» (из личной беседы).

Когда Никола Пелуффо скончался, он был Председателем Международного общества микропсихоанализа.

Считается, что гипотеза Пелуффо и микропсихоанализа является хорошим объединением и компромиссом между классическим психоанализом, основанным на влечениях, и более современным психоанализом объектных отношений.

Интерес Пелуффо к внутриутробной жизни был сфокусирован на особой динамике, существующей между матерью и плодом и обусловленной возможностью удерживать/исторгнуть (изгнать). Речь идет об амбивалентной связи матери в отношении эмбриона/плода, характеризующейся сосуществованием тяги к задержанию и тяги к отторжению.

Клинический материал, который Пелуффо приводит в своей книге, касается переживаний удушения и уничтожения его анализируемых, которые он связал с травматическим опытом пренатального и перинатального периодов.

Во время психоаналитических сессий (и не только) женщины, говоря о беременности, выражают амбивалентность по отношению к ней многими способами: например, они часто испытывают страх зачатия ребенка с врожденными деформациями или преждевременных родов; они фантазируют, что плод может упасть в туалет во время мочеиспускания или дефекации.

В первые месяцы беременности женщинам снятся сны, в которых их заполняют какие-то мелкие животные, они фантазируют о разлагающемся в утробе эмбрионе или о том, что они больны раком.

Для того чтобы теория стала более понятной, предлагаю обратиться к клиническому случаю.

Клинический случай 1

Этот случай демонстрирует амбивалентность к беременности. В литературе есть много клинических случаев, как, например, моя пациентка Сара, которая обратилась ко мне на четвертом месяце беременности. Она боялась родить неполноценного ребенка. Ее нерациональное страдание было связано с результатом теста «Дуо тест». Результаты были не на 100% положительными – была вероятность аномалии 3%. С тех пор начались тревога и навязчивые размышления о будущем. Молодая женщина не хотела делать другие тестирования, которые могли бы аннулировать сомнения. Ее размышления касались в первую очередь самой себя и своей способности ухаживать за неполноценным ребенком.

В течение психологической работы выяснилась ее амбивалентность к беременности, в связи с которой она должна была притормозить свою карьеру. Была конкуренция с мужем. В течение сеансов она выражала желание вернуться назад к студенческим годам и страхи нападения на свое тело. Спустя некоторое время она начала видеть более спокойные сны, в которых плод больше не являлся таким опасным. Она его нянчила и кормила.

В первом издании книги Пелуффо рассказывает о том, как обрабатывалась и развивалась идея этой динамики. Импульсы были разные.

«Я был в гостях у друга и обратил внимание на деревья в его саду. Там я увидел огромный вяз, у которого была аномалия. Его ветви и листья были развиты на одной стороне и почти атрофированы на другой. У вяза был естественный рахит. Я исследовал окружающую землю и обнаружил остатки корней другого дерева. Хозяин виллы объяснил мне, что эти два дерева выросли в симбиозе, и другое (то, которое было искоренено) развилось на корнях первого, аномально с точки зрения пространства.

Другими словами, рахит проявился в точке контакта между двумя деревьями.

Животные и человек, в отличие от растений, могут двигаться. Но в то же время у человека есть период, когда он прикреплен к земле, как дерево. Это период, в котором каждое движение, кроме тех, которые он может делать в матке, не зависят от него, а если произойдет обратное, то это может означать конец дальнейшего развития. Я имею в виду внутриутробную жизнь.

Человек пересаживается с его филогенезом (материнской и отцовской линии) в биопсихическую землю своей матери. Побеги и корни, которые он будет разрабатывать, являются матрицей каждого будущего психосоматического отношения этого человека» (Peluffo, 1976).

Идеи Пелуффо брали свое начало в исследованиях тех лет в области генетики. В частности, в трудах Алана Бийра и Руперта Би-лингама «Эмбрион как пересадка» (Beer, Billingham,1974), где авторы задавались вопросом, почему беременность, которая имеет все характеристики несовместимой пересадки органов, не вызывает реакции отторжения. Действительно, плод несет в себе 50% генетического наследия отца, и поэтому его можно считать «аллотрансплантацией», т. е. пересадкой между двумя индивидуумами, генетически разными, но принадлежащими к одному виду. Этот вид трансплантации, в соответствии с законами иммунной системы, должен вызывать реакцию отторжения.

Почему не происходит реакция отторжения?

Тогда Пелуффо выдвинул гипотезу, согласно которой отторжение (выкидыш) не происходит, потому что в организме у беременной женщины происходит сдвиг конфликта от соматического к психическому полюсу. Женщина воспринимает плод как часть самой себя, и та защищает его от собственной реакции отторжения.

Пелуффо считает, что этот иммунный конфликт, основанный на генетических различиях двух субъектов, регистрируется во внутриутробной жизни и трансформируется после рождения. Следы этого конфликта можно проследить в переживаниях угрозы и уничтожения, выражаемых анализируемыми женщинами в длинных сессиях, сновидениях и фантазиях во время беременности и, самое главное, в амбивалентной динамике всех отношений.

Динамика синтезируется в следующем: сосуществование тяги к задержанию и тяги к отторжению и сосуществование ощущений захвата и страха быть захваченным. Есть амбивалентная тяга к задержанию/отторжению у матери и одновременно синхронный ответ у плода – захватить/быть захваченным. Естественно, в этом отношении есть соматическая и психическая часть.

По мнению Пелуффо, дисбаланс во время беременности вызывает у матери психический опыт бактериального нападения. Это психическая репрезентация соматического процесса, который является иммунной реакцией.

Соответственно у ребенка (плода) проявляются защитные реакции как ответ на импульсы матери. Они совпадают с теми, которые описывает Кляйн. Речь идет о «проективной идентификации» – быть заключенным в тюрьме, преследуемым изнутри организма матери и одновременно контролировать и подрывать мать изнутри (Klein, 1920–28).

Среди учеников Пелуффо Квирино Зангрилли больше всех углублялся в исследования психобиологических отношений между матерью и плодом, приняв участие в нескольких национальных и мировых съездах.

В своей статье «Психобиологическая судьба плода» Зангрилли пишет:

«А. Бийр и Р. Билингам пришли к выводу, что нельзя считать матку самым подходящим местом для трансплантации эмбриона, и выдвинули гипотезу о существовании у плода механизма, который блокирует иммунную реакцию матери. Более тридцати лет экспериментов и исследований подтвердили их гипотезы. Золтан Фэхэрвари и Шимон Сакагуки недавно опубликовали результаты своих исследований на регуляторных Т-клетках. Исследования показывают защитную роль регуляторных Т-клеток. Каждая беременность неизбежно является вызовом для иммунных защит матери. Поскольку плод получает половину генов от отца, он наполовину отличается от матери и представляется трансплантацией органа.

Внутри трофобласта есть механизмы, защищающие плод от выкидыша. Трофобласт не только является физической защитой от возможных захватчиков, присутствующих в крови, он также производит молекулы – иммунодепрессанты. Иммунная система матери тоже меняется, в течение беременности поднимается количество регуляторных Т-лимфоцитов. Отсутствие регуляторных Т-клеток, наоборот, провоцирует выкидыш плода. Можно выдвинуть гипотезу, что слабая активность регуляторов Т-лимфоцитов может быть причиной повторных абортов у женщин» (Zangrilli, 2007).

Это подчеркивает, что в союзе матери и плода есть встреча, диалог, взаимодействие между психическими бессознательными/предсознательными переживаниями матери и ответом плода. Таким образом, переживания плода будут отвечать на те конфликты, которые исходят от матери. Конфликт будет смещаться на психическую часть, оставляя соматическую свободной, и беременность сможет продолжиться.

Дополнительные доказательства гипотез Пелуффо получены в исследованиях американского биолога Гарвардского университета Дэвида Хэйга.

Доктор Хэйг, биолог и генетик Гарвардского университета, считает, что беременность не проходит в полной гармонии.

В 1993 г. он написал работу, в которой напоминает, что отношение матери с плодом является самым близким. Тем не менее он задает себе вопрос: «Является ли плод паразитом, который берет все, что может, без уважения к матери?» (Haig, 1993).

Хэйг подчеркивает так же, как раньше отметили Пелуффо и Фанти, что, в отличие от других млекопитающих, плацента человека является инвазивной: эмбрион из своей первой имплантации посылает свои клетки в маточную ткань. Клетки плода уничтожают материнский эндометрий и открывают настоящие насосные рты в материнских сосудах.

«В результате плод имеет прямой доступ к крови матери, а мать не в силах сужать сосуды» (там же).

Кроме того, плод может вложить в материнский организм субстанции, важные для своего выживания. Хэйг считает, что, например, эклампсия – это результат повышенного требования крови со стороны плода, которая провоцирует повышенное давление у матери.

Как доказывали исследователи-биологи, для того чтобы не случился выкидыш, существуют механизмы противодействия иммунной реакции как на полюсе матери, так и на полюсе плода.

Пелуффо (Peluffo, 2010) написал, что эти защитные системы оставляют психические следы, которые можно увидеть в нарциссической инвестиции матери плоду, которого она воспринимает как объект, способный восстанавливать потерянную полноценность.

Беременность – время абсолютной полноценности. Плод это отсутствующий член женщины, но беременность – это также повторение опыта внутриутробной жизни в отношениях со своей матерью и, с этой точки зрения, это отмена двойной кастрации.

Точно так же у ребенка в попытке быть удержанным в утробе матери формируются фантомы/ответ. Формируется физическая и психическая динамика, полюсы которой, с одной стороны, совпадают с выкидышем /отказом от плода, а с другой стороны – с его сохранением.

Эта динамика производит фантомы/импульсы и фантомы/ответы. С одной стороны, это фантазия, в которой плод является объектом, который нужно удержать. С другой стороны – фантазия, в которой он является захватчиком и его нужно исключить.

Соответственно, у плода структурируются двойные ощущения, как будто он на самом деле является захватчиком, а также место, где он находится, является враждебным и угрожающим.

Однако, когда динамика смещается на полюс удержания, появляются фантазии, в которых плод считает себя отсутствующим объектом матери, тем, чего ей не хватает, для того чтобы стать полноценной и самодостаточной.

Важно, что этот образ себя как члена создает ядро, которое Пелуффо назвал «психический близнец». Этот образ демонстрирует бессознательную попытку сохранить в себе дубликат того, кем мы были в утробе матери.

«Психический близнец может принимать форму объекта, лица или ситуации».

Образ себя в матке медленно заменяется изображением молочной железы, ануса, пениса, брата, сестры и любого другого материнского продукта соответственно с фазами развития либидо и эдипова комплекса.

Цель этого психического образа заключается в попытке быть полноценным, восстановить соединение внутриутробной жизни.

Динамика «задержать/исторгнуть» продолжается целую жизнь между субъектом и объектом (вне зависимости от объекта).

«Жизнь – это постоянная попытка избавиться от объекта, который мы хотим сохранить, который, в конце концов, и является самой жизнью. Конец анализа совпадает с отказом от психического близнеца и с принятием собственной слабости» (Peluffo, 2010).