Текст книги "Творческое наследие А. В. Брушлинского и О.К. Тихомирова и современная психология мышления (к 70-летию со дня рождения)"

Личностно-мотивационная регуляция принятия интеллектуальных решений

Каменев И.И.

Москва

Регулятивная роль актов принятия решения (ПР), как и их мотивационная обусловленность в контексте развертывания деятельностных структур, признаются исследователями, рассматривающими совершенно разные процессы в качестве основных при ПР. Однако вопрос о том, каким образом осуществляется регуляция самих этих актов, не всегда ставится.

В 1974 г. О.К. Тихомиров выдвинул гипотезу о возможности разного процессуального опосредствования принятия решений. Интеллектулаьными решениями он предложил называть именно такие виды ПР, для которых характерно интеллектуальное опосредствование выбора из альтернатив. В рамках школы О.К. Тихомирова были дифференцированы различия в стратегиях интеллектуальной ориентировки при ПР в зависимости от превалирующей мотивации (Корнилова Т.В., Тихомиров О.К., 1990). Позже была сформулирована функционально-уровневая концепция, предполагающая открытость иерархий психологической регуляции интеллектуальных решений (Корнилова Т.В., 1995). Согласно накопленным в этих исследованиях данным, именно уровень самосознания личности (личностного Я) следует рассматривать в качестве ведущего в регуляции личностной активности при ПР.

Новой гипотезой в рамках этого направления, развивающего в частности и представление о структурирующей функции мотива, стало рассмотрение не отдельных видов мотивации, а актуально складывающихся в ходе решения проблемы мотивационных образований в качестве единиц смысловой регуляции предрешений и окончательных выборов субъекта в так называемых закрытых задачах. Эти мотивационные образования, включающие также процессы самосознавания и саморегуляции (как метаконтроля активности субъекта) структурированы в виде открытых динамических регулятивных систем и иерархизируют разноуровневые процессы, которые детерминируют микрогенез мыслительных стратегий при ПР.

Нашей исследовательской задачей стало раскрытие взаимодействий процессов личностной активности субъекта, связанных с проявлением его глубинных мотивационных иерархий, и свойств, парциально определяющих личностную включенность субъекта в разрешение ситуации неопределенности.

Квазиэкспериментальное исследование было направленно на установление влияний тех личностно-мотивационных свойств, которые могут рассматриваться в качестве общих (неспецифичных) и специфичных компонентов регуляции стратегий ПР. Оно выполнялось на материале компьютеризованной процедуры выборов в задаче Васона и при варьировании условий неопределенности. Диагносцировались факторы неспецифической мотивации (согласно опроснику А. Эдвардса) и специфической для ПР (шкалы рациональности и готовности к риску согласно опроснику ЛФР – «Личностные факторы принятия решений» (Корнилова Т.В., 2003)). Испытуемыми были студенты: 51 чел., которые осуществляли выборы в трех задачах с ориентировкой на правило. Выделение благодаря компьютеризации эксперимента микроэтапов подготовки решений и рассмотрение в качестве воздействующих факторов измеренных личностно-мотивационных свойств позволило нам установить следующие закономерности.

1. Значимые эффекты влияний на ПР установлены для следующих личностных факторов: готовность к риску и рациональность, – а также для мотивации самопознания, стойкости в целе-достижении и агрессии. Причем получены данные о влиянии их на разные этапы формирования образа ситуации, предрешений и окончательных выборов субъекта.

2. Мотивационных факторы действуют в рамках определенных функциональных иерархий, предполагающих влияние осознанных личностных предпочтений на интеллектуальную опосредствованность Дигносцировать динамические регулятивные системы, включающие как осознанные оценки субъекта, так и глубинные мотивы, можно следующим образом: в микрогенезе стратегий разные мотивационно-личностные свойства имеют одну точку приложения, а именно конкретный этап или процесс, стоящий за тем или иным показателем ПР.

3. Личностная готовность к риску способствует проявлению познавательного риска как действенному принятию условий неопределенности в актуалгенезе интеллектуальной стратегии.

4. Субъективные оценки неопределенности – как шкалы уверенности-неуверенности в сделанном выборе – свидетельствуют о достаточной автономности процессов, опосредствующих готовность субъекта полагаться на свои гипотезы (как активность в предметной ориентировке) и переживание успешности собственных действий в изменении ситуации своими решениями (активность на уровне метаконтроля).

Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 03-06-00020а

Соотношение вербального и образного отражения сложной ситуации

Короткова А.В.

Москва

Исследование мышления в сложных ситуациях является одним из наиболее активно развивающихся направлений современной психологии мышления. Под сложными ситуациями в данном направлении понимаются ситуации, возникающие при взаимодействии личности со сложными динамическими системами (экологическими, социальными, политическими, экономическими и др.). Такие системы состоят из большого количества переменных, объединенных сложными («сетевидными») связями. Кроме сложности системы такого рода характеризуются неопределенностью, динамичностью и непрозрачностью. Управление такими системами требует личностной включенности. В этой работе излагаются самые первые результаты пилотажного исследования, посвященного изучению качественного своеобразия вербального и образного уровней отражения сложной ситуации в ходе ее первичного обследования.

Методика. В качестве сложной динамической системы (СДС) использовалась русская версия компьютерной модели «Фабрика». Оригинальная версия этой модели разработана в лаборатории немецкого проф. Д. Дернера, являющегося одним из основателей направления «решение сложных проблем» («complex problem solving»). Испытуемыми были студенты 5 курса психологического факультета (18 человек). С каждым испытуемым проводилась работа в течение трех часов. В течение полутора часов испытуемые работали с СДС, после чего они, по просьбе экспериментатора, писали инструкцию по управлению «Фабрикой» для «следующего испытуемого». Кроме того, испытуемых просили нарисовать рисунок, отражающий взаимодействие испытуемого с компьютерной моделью.

Результаты и их обработка. Успешность работы испытуемого в сложной ситуации оценивалась по результатам анализа протоколов его взаимодействия с СДС, а также по финансовому состоянию, к которому испытуемый привел фабрику к концу сеанса. В основу качественного сопоставления и анализа полученных результатов были положены, выделенные компоненты структуры процесса взаимодействия испытуемого со сложной ситуацией. К ним относятся: 1) начальное состояние СДС; 2) промежуточное состояние; 3) целевое состояние;4) постцелевое состояние;5)способы преобразования СДС; 6) исходная концептуальная модель (т. е. те знания и представления о предлагаемой области реальности, которые сложились у испытуемых до взаимодействия с СДС); 7) банк ошибок, составленный в ходе взаимодействия испытуемого с СДС. Кроме того, для анализа рисунков были выделены следующие параметры: 1) эмоционально-когнитивная динамика процесса взаимодействия с СДС; 2) обобщенное впечатление от процесса работы с СДС; 3) промежуточный познавательный результат.

На основе анализа результатов для первых семи структурных компонентов процесса взаимодействия испытуемого со сложной ситуацией были выделены три возможных уровня обобщения. Для компонентов состояния системы (компоненты 1,2, 3, 4): 1-й уровень обобщения – уровень элементов и отдельных связей между ними; 2-й уровень – конкретных ситуаций; 3-й уровень – понятийного отражения. Для 5-го компонента – способы преобразования СДС выделялись следующие уровни: 1-й уровень – уровень отдельных операций; 2-й уровень – способов преобразования; 3-й уровень – стратегий преобразования. Уровень обобщения исходной концептуальной модели и банка ошибок оценивался в зависимости от того, к какому из первых пяти компонентов они относились (например, если исходная концептуальная модель отражала знания о начальном состоянии системы на понятийном уровне, то уровень ее обобщения оценивался как понятийный).

При обработке результатов определялось какие компоненты сложной ситуации и на каком уровне обобщения отражаются в составленных испытуемым «инструкциях по управлению фабрикой для последующих испытуемых» и в рисунках. Эти данные затем сопоставлялись с успешностью управления испытуемыми СДС. Анализ полученных результатов позволил дифференцировать испытуемых на четыре группы. В первую группу вошли испытуемые наиболее успешно управлявшие СДС. В этой группе на вербальном уровне отражались только стратегии и способы преобразования. На образном уровне отражалась эмоционально-когнитивная динамика процесса управления СДС посредством образов-метафор и рисунков графиков. Во вторую группу также вошли успешные испытуемые, показавшие, однако, меньшую эффективность в управлении СДС. На вербальном уровне в данной группе отражается начальное состояние системы на трех уровнях: понятий, конкретных ситуаций, элементов и отдельных связей между ними. В речи отражаются также способы преобразования ситуации. На образном уровне отражается общее впечатление от управления СДС посредством образов-метафор. В третью группу вошли испытуемые, показавшие низкую эффективность в управлении СДС. На вербальном уровне испытуемые этой группы отражали начальное и целевое состояние системы и в своих обобщениях не поднимались выше уровня элементов и отдельных связей между ними. Образный уровень дублировал вербальный, т. е. в рисунках посредством схем передавалось то же содержание, что и в «инструкциях для следующего испытуемого». Четвертую группу составили также испытуемые, показавшие низкую эффективность. На вербальном уровне они отражали только отдельные операции преобразования. На образном уровне – исходные концептуальные модели, либо с включением отдельных несущественных элементов экспериментальной ситуации, либо вообще не отображающие ничего из работы с СДС.

Интерпретация. На основе полученных данных можно сделать некоторые предположения относительно формирования образа сложной ситуации. Так, можно предположить, что для эффективного управления СДС характерно соответствие отражения сложной ситуации на вербальном и образном уровнях. В первой, наиболее эффективной группе, на обоих уровнях, вербальном и образном, отражаются динамические аспекты взаимодействия испытуемого со сложной ситуацией, а во второй – преимущественно статические. При этом содержание уровней, хотя и соответствует друг другу, но не дублирует. Для эффективного управления СДС характерно отражение не только когнитивного содержания, но и эмоциональное переживание процесса взаимодействия с СДС, проявляющееся на образном уровне в виде соответствующих рисунков (образы-метафоры, рисунки-графики). Эти данные говорят о личностной включенности испытуемых в данную деятельность. Основная тенденция состоит в том, что для наиболее эффективного процесса управления СДС характерно выделение в образе сложной ситуации именно динамических аспектов.

При неэффективном управлении СДС наблюдается тенденция к рассогласованию вербального и образного уровней отражения сложной ситуации или же их полное совпадение. Вербальный уровень представлен содержанием низкой степени обобщенности. Так в процессе обобщения предметного содержания ситуации испытуемые не поднимаются выше уровня отражения элементов ситуации, отдельных несущественных связей между ними и отдельных операций преобразования. Образный уровень отражения не содержит в себе специфического для данной деятельности содержания. Он либо дублирует вербальный, либо воспроизводит конкретные представления о предлагаемой области реальности. При этом в образе не отражается ни когнитивное, ни эмоциональное содержание экспериментальной ситуации, что косвенно свидетельствует о низкой личностной включенности испытуемых в данную деятельность.

Исследование выполнено при поддержке РФФИ, грант № 03-06-80104

Роль когнитивного оценивания в психологическом совладании личности

Крюкова Т.Л.

Кострома

Популярные на Западе в связи с когнитивной революцией в психологии проблемы стресса и копинга или преодоления, совладания (Moos,1976; Folkman, Lazarus,1984) становятся привлекательными и для российских исследователей (Л.И. Анцыферова, В.А. Бодров, Н.А. Русина и др.). Парадигма стресса и копинга, включающая множество моделей может и должна быть привлечена для объяснения трудностей и различий в адаптации личности и группы к переменам в обществе, развития социальной креативности в совладании с ситуациями жизненных трудностей. Совладающее со стрессом или копинг поведение, без сомнения, относится к малоизученным жизнетворческим дарованиям личности (Л.И. Анцыферова) или ее конструктивным силам (К.А. Абульханова), инициирующим направленную на мир и самого себя преобразующую деятельность субъекта. Данная проблематика слабо представлена в отечественных персонологических концепциях, невелика пока и экспериментальная база исследований.

На наш взгляд, психологическое совладание может рассматриваться как особый вид социального поведения личности, обеспечивающего, либо разрушающего ее здоровье и благополучие. Являясь целенаправленным социальным поведением, позволяющим человеку справиться со стрессом или трудной жизненной ситуацией адекватными личностным особенностям и ситуации способом через осознанные стратегии действий, совладание выступает как поведение субъекта. Именно эти «умения справляться с трудностями образуют фундамент стойкости субъекта, понимания себя самого» (А.В. Брушлинский, В.В. Знаков, 2002). Итогом такой ориентированной на действие или интрапсихической активности субъекта, может быть устранение трудности (стрессора), преобразование ситуации либо адаптация к ее требованиям.

Психологическое совладание или копинг – это комплекс когнитивных и аффективных действий, поступков человека, которые возникают как реакция на определенную проблему, на то, что вызывает беспокойство. Они являются попыткой человека восстановить внутреннее равновесие или устранить беспокойство. Итак, совладание опосредовано требованиями ситуации, «запускающей» копинг, и внутренней активностью субъекта, его отношением к ней, обусловленными системой его личностных смыслов и диспозиционной структурой. Западными исследователями установлено, что копинг – поведение – это личностно и ситуационно детерминированное явление (Endler, Zeidner, 1996). Некоторые авторы считают его похожим на эмоции динамическим процессом (Lazarus). Попытка разрешить трудную ситуацию, проблему, не обязательно заканчивается ее действительным разрешением и овладением (а, возможно, лишь приспособлением, смягчением, принятием ситуации). Субъект может также выдержать (вытерпеть) жесткие внешние и/или внутренние требования ситуации, порой превосходящие человеческие возможности и ресурсы. По мнению ряда авторов, психологическое совладание включает и те процессы и явления, которые мы называем защитами (defences), однако, этот вопрос остается дискуссионным.

Что же делает ситуацию, событие разрешимой, терпимой или тупиковой и невыносимой? Психологическое совладание, по своей природе, – явление как поведенческое, так и когнитивное: самим попыткам совладания всегда предшествует когнитивная оценка (ситуации, ресурса, последствий). Роль когнитивного оценивания в совладании впервые была изучена Р. Лазарусом и его сотрудниками (Lazarus et al., 1970). Им удалось доказать, что копинг как процесс является динамичным явлением, соединяющим когнитивную и аффективную сферы, и зависящим от оценки субъектом собственных возможностей, особенностей ситуации и ее последствий. Лазарус выделяет три уровня когнитивного оценивания в процессе совладания.

1. Первичная когнитивная оценка – это то, что делает субъект, чтобы понять, насколько значима ситуация для его (ее) благополучия; какова ее потенциальная угроза, вред или польза (Lazarus, Folkman, 1984; Lazarus et al., 1986).

2. Вторичную когнитивную оценку субъект производит с точки зрения того, что он может сделать с (в) этой ситуацией, какими ресурсами владеет, хватит ли сил; возможно ли организовать ситуацию и руководить ею, разрешая проблему.

Если ситуация оценивается как разрешимая (ее можно изменить), субъект использует проблемно-фокусированные стратегии; если она оценивается как неразрешимая (ее невозможно изменить), с большей вероятностью прибегает к эмоционально-фокусирован-ным стратегиям. Так, в исследовании Ptacek (1992) американские мужчины значимо чаще воспринимают и оценивают повседневные стрессовые ситуации как вызов их возможностям (challenge) и применяют проблемно-фокусированные стратегии, тогда как женщины чаще оценивают их как угрожающие и вредные, применяя эмоционально-фокусированный копинг. В нашем исследовании психологического совладания с семейными трудностями и у мужчин и у женщин преобладает проблемно-ориентированный копинг, однако, у женщин (жен) его выраженность значительно выше (Крюкова, Кобзева, 2001). В случае, если события не поддаются контролю (Compass, 1992) или прямое действие невозможно из-за внешних обстоятельств, индивид может прибегнуть к избегающему стилю копинга (Endler, Parker, 1990) или вовсе не совладать с ситуацией (несовладание как преобладающий стиль зафиксирован нами в исследовании молодых людей с зависимым от наркотиков поведением, 2001).

Согласно Лазарусу, уровень стрессогенности ситуации определяется характером взаимодействия (трансакцией) между человеком и ситуацией, то есть от того, как человек оценивает ситуацию, так он в ней и адаптируется. С этим связан третий вид когнитивной оценки в совладании.

3. Третичная оценка появляется тогда, когда человек оценивает эффективность исхода, результата собственных копинг-усилий, чтобы определить, сохранить или скорректировать последующий курс действий. Таким образом, появилась формула, выражающая смысл процесса психологического совладания:

Совладание = факторы (Личность и индивидуальные характеристики + Ситуация и ее детерминанты + Восприятие и когнитивная оценка ситуации и собственных возможностей и эффективности действий).

Как видим, психологическое совладание, как и мышление, связано с системой целеполагающих действий, прогнозированием исхода процесса, творческим порождением новых выходов и решений трудной (проблемной) ситуации. Данный феномен изучается и как личностный, исследуются личностные предикторы совладания. В нем также как и в мышлении отражается некий потолок, предел человеческих возможностей – продуктивность/непродуктивность в контексте конкретной ситуации, адекватность/неадекватность решаемой задаче.

Конкретные интеллектуальные действия и операции входят в перечень стратегий психологического совладания. Среди них всегда выделяют анализ и обдумывание с учетом других точек зрения проблемы и способов ее решения, планирование, поиск информации и т. д. Они также являются непременными составляющими программ стресс-менеджмента, тренинга и психотерапии копинг-поведения: например, в виде коррекции иррациональных идей и смысловых установок (А. Эллис), позитивного толкования ситуации (Г. Томе), позитивного фокуса или позитивного объяснительного стиля.

Таким образом, когнитивное оценивание как составляющая психологического совладания динамично, может развиваться, поддерживая и охраняя чувство самоценности и целостности субъекта с прошлым и антиципируемым будущим. Именно «…через работу ума, которая расширяет суженное пространство жизни: осмысление и переосмысление жизни.» (К.А. Абульханова,1998) совладание способствует сохранению и укреплению здоровья и психологического благополучия личности.

Взаимосвязь мыслительных и регулятивных компонентов в структуре личности дошкольника

Купцова Т.В.

Рязань

Как известно, мышление есть познавательная деятельность, характеризующаяся обобщенным и опосредствованным отражением действительности. А.В.Брушлинский, А.М.Матюшкин полагают, что необходимость в мышлении возникает тогда, когда человек сталкивается с некоторыми новыми условиями, в которых он не может выполнить известные ему действия с помощью старых, прежних средств и способов, и он должен найти новый способ действий.

«Мышление исходит из проблемной ситуации, когда проблема сформулирована как задача, в которой отдельно зафиксировано данное и искомое, условия и требования (указание, что надо найти или определить), весь ход мышления определяется соотношением условий задачи и ее требований. В их соотнесении и заключается, говоря совсем общо, мыслительный процесс решения задачи» (С.Л.Рубинштейн).

Также и произвольность поведения предполагает соотнесение действий с требованиями ситуации, сопоставление полученного результата с запланированным, «данного» с «искомым», так как произвольность – это сознательное регулирование своего поведения и деятельности в соответствии с заданными образцами и правилами.

Одним из основных условий формирования произвольного поведения является развитие механизмов прогнозирования, предвосхищения (О.Г.Филимонова).

В то же время прогнозирование, предвосхищение рассматривается некоторыми авторами как характеристика мышления, познавательная способность (Дж. Брунер, А.В.Брушлинский, Л.А.Регуш, О.К.Тихомиров, С.Л.Рубинштейн).

Очевидно, что мыслительная и произвольная деятельность имеют единую природу и осуществляются по определенной схеме.

Как считают В.В.Давыдов, Рамирес Альфаро Беатрис и др., умение предвидеть искомый результат, предусмотреть последующие «шаги «своей деятельности обеспечивает успешное достижение цели, экономное и правильное решение задачи.

Однако нам представляется, что для успешного решения определенной задачи в дошкольном возрасте недостаточно развития только умения предвидеть, прогнозировать путь достижения искомого результата. Практика показывает, что ребенок не всегда может воспользоваться своим верным прогнозом и правильно спланированных действий бывает недостаточно для достижения цели, когда ребенок допускает ошибку в практических действиях, ее не замечает и, естественно, не исправляет. Поэтому для успешного достижения цели ребенку в дошкольном возрасте также необходимо развитие умения контролировать свою деятельность, т. е. умения соотнести полученный результат с заданными требованиями и при несоответствии – исправить ошибку.

По нашему мнению, достаточное развитие предвосхищающей функции при достижении определенной цели может нивелироваться несформированным умением контролировать свою деятельность. И наоборот, недостаточное развитие механизма прогнозирования может в определенной степени компенсироваться сформированным умением адекватно соотносить полученный результат с заданными требованиями. Иначе говоря, если ребенок заранее не видит своих возможных ошибок, не «чувствует» верного варианта решения задачи, но в ходе работы замечает уже допущенные ошибки и может их исправить, то такой путь достижения цели не будет достаточно экономным во времени, но будет так же успешным. Поэтому нам представляется, что формирование контролирующей функции, так же как и планирующей, предвосхищающей, необходимо осуществлять для полноценного интеллектуального и произвольного развития ребенка.

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что взаимосвязь интеллекта и произвольности в старшем дошкольном возрасте имеет два системообразующих фактора: предвосхищение, предвидение результата и планирование возможных путей достижения цели; соотнесение, сравнение полученного результата с запланированным, адекватная оценка своей деятельности.