Текст книги "Творческое наследие А. В. Брушлинского и О.К. Тихомирова и современная психология мышления (к 70-летию со дня рождения)"

Программа исследования влияния личностных особенностей на формально-динамические процессы мышления

Недашковский В.Н.

Москва

В проводимых ранее исследованиях, побочным продуктом оказались интересные результаты о связи черт личности с процессами мышления и восприятия. Эти данные позволяют говорить о перспективности дальнейших исследований в данном направлении. Исследование связей черт личности и процессов мышления имеет большую ценность для практического психолога, так как расширяет возможности их коррекции. На данный момент, психотерапия процессов мышления имеет очень скудный арсенал методик и методов. В основном это различные тренинги, в своей методологии аналогичные спортивным методикам. Более интересные и перспективные в коррекционном плане находки существуют в нейролингвистическом психотерапевтическом подходе но, возможности их так же пока не большие.

Связи личностных черт и процессов мышления были обнаружены в работе проводимой по адаптации и модификации опросника Дж. Олдхэма и Луи Морриса «автопортрет личности». Данный опросник является современной версией опросника MMPI. То есть, обе методики пытаются измерять одни и те же феномены. Тем не менее, методики существенно различаются – у Олдхэма больше шкал – 14, шкалы имеют другие диагностические показатели (на основе DSM-III-r), принципы создания методик так же различаются.

Работа по адаптации методики включала в себя анализ конструктной валидности, отражающей степень репрезентации исследуемого психологического конструкта в результатах диагностики и содержательной валидности, характеризующей степень репрезентативности содержания заданий теста, измеряемой области психических свойств. Содержательно, работа по адаптации, проявлялась в анализе процессов мышления, эмоциональной и сферы желаний у людей имеющих различные акцентуации характера и расстройства характера. Респондентами являлись люди, обратившиеся к психологу за помощью. Работа продолжалась в течение трех лет и охватила более двухсот человек. На одного человек затрачивалось от двух до десяти часов консультационной работы. Научными методами данной работа являлись – включенное наблюдение и формирующий эксперимент. Включенное наблюдение проводилось по стандартной для всех респондентов программе оцениваемых параметров. Наблюдение осуществлялось при помощи процессов рефлексии у респондентов и эмпатии у психолога с последующим сопоставлением данных. Данная программа содержала четыре группы параметров относящиеся к сфере мышления оцениваемых психологом и респондентом. Первая группа содержала характеристики представлений у респондента: ясность-туманность содержания мыслей, упорядоченность-хаотичность логических связей, твердость-мягкость убеждений. Другая группа оценивала особенности фона сферы мышления: светлость– темнота, яркость-тусклость, контрастность-расплывчатость, насыщенность-пустынность внутреннего пространства представлениями и образами. Третья группа оценивала особенности динамики процессов мышления: устойчивость-изменчивость процессов мышления, наличие-отсутствие течения мыслей, быстрое-медленное, целенаправленное-разнона-правленное-хаотичное течение. Четвертая группа содержала параметры внутренних образов: размер, величина, форма (плоский, объемный), детализированность, сложность-простота, положение во внутреннем пространстве.

Восприятие оценивалось по следующим параметрам: наличие-отсутствие концентрации, сосредоточенность-рассеянность, особенности фокусирования.

Процедура состояла в следующем: проводилась диагностика личностных особенностей далее подробно расспрашивались о внутренних процессах в мышлении, эмоциональной сфере, желаниях и телесных ощущениях. При этом психолог старался идентифицироваться с личностью респондента, уточняя у него особенности его внутреннего мира и совместно оценивая степень идентичности.

Предварительные результаты не являются надежными и достоверными данными, но в целях прояснения перспектив исследования хотелось обратить внимание на некоторые явления.

1. Люди, жалующиеся на ухудшение эффективности мышления обнаруживают изменение формально-динамических процессов мышления. Сразу нужно оговорить, тот факт, что эти люди имеют тяжелые личностные расстройства, могут находиться в пограничном состоянии. В общем можно сказать, что часто они «сходят с ума». Эти изменения проявляются в таких показателях как: увеличение туманности внутреннего фона, чрезмерное увеличение или наоборот прекращение движения мыслей и главное – потеря упорядоченности представлений, хаотичность структуры и связей, образно, это можно описать как разрушенную смерчем библиотеку. В таких состояниях люди не могли провести качественный анализ своей жизненной ситуации или своих отношений с другими людьми. Люди делали неадекватные умозаключения и принимали неадекватные решения и такого же характера действия.

2. Люди, жалующиеся на ухудшения эффективности мышления имели, как правило, два процесса негативно влияющих на мышление – сильный дистресс выражающийся в чрезмерном психическом возбуждении, чрезмерной интенсивности негативных эмоций и спазматическую реакцию сдержанности приводящую к ступору в мышлении.

Дистресс является чрезмерным выражениям стресса, который по своей сути является реакцией мобилизации ресурсов для борьбы с чем-либо и, как правило, возникает в ситуациях угрозы основным личностным ценностям. Например, нарциссичные личности впадают в стресс в ситуациях унижения, зависимые личности в ситуации разрыва близких отношений, истероидные в ситуации фрустрации потребности во внимании и т. д. Спазматические реакции, для многих людей, так же являются составляющей частью стрессовой реакции, но их природа связана с чрезмерной реакций самоконтроля, сдерживания себя, своих эмоций, желаний, течения мыслей. Спазматические реакции являются следствием скрытой или явной стеснительности, тревожности или ананкастности личности. Обобщая, можно сказать, что обнаружена следующая связь – нарушения эффективности мышления – дистресс – ошибочная иерархия ценностей и ошибочные представления.

3. В более частных моментах хотелось бы обратить внимание на связь некоторых черт личности и процессов мышления. Такие черты личности как психическая неустойчивость (лабильность) и чрезмерная активность (маниакальность) усиливают реакцию дистресса и поэтому, хаотичность и разно направленность течения мыслей часто проявляется у людей имеющих расстройство личности по этому типу. Дистресс приводит к прекращению течения мыслей у людей, имеющих такую личностную черту как ананкастность. Выраженность такой черты как тревожность (психастеничность) в ситуациях общения сопровождается не только остановкой течения мыслей но пустотой внутреннего пространства. Представления, образы, эмоции и желания исчезают или становятся недоступны для восприятия. Наличие пика по такой черте как пассивная агрессивность (лень) сопровождается туманностью внутреннего фона, расплывчатостью, нечеткостью внутренних объектов. Наличие такой черты как антисоциальность сопровождается частыми так называемыми «соскальзываниями» т. е. разрывами логических связей.

4. Отдельно следует сказать о связи нарушений восприятия и личностных черт. На восприятие негативно влияют в основном пять негативных черт личности – психическая неустойчивость, шизоидность, тревожность (психастеничность), антисоциальность, чрезмерная активность (маниакальность). Большинство из них усиливают эмоциональный «шторм», что затрудняет концентрацию внимания. Шизоидность сопровождается блокированием восприятия, неким аналогом состояний «комы», но в психологическом проявлении.

Нарушения мышления и процесса принятия решения при синдроме навязчивых сомнений (НС)

Островская Л.Д.

Москва

Известно, что в основе нарушений мышления может лежать не только первичный когнитивный дефицит (например, при органическом поражении), но и эмоционально-личностный аспект. Моделью подобного искажения мыслительной деятельности и процесса принятия решения может послужить синдром навязчивых сомнений (НС), проявляющийся сомнениями в выполнении привычных действий, тревожными размышлениями и нерешительностью. Указанные качества традиционно считаются характерными для психастенической (ананкастной) личности, сочетающей в себе повышенную тревожность и обостренное чувство ответственности.

Клинико-психологическое исследование проводилось на базе Отдела по изучению пограничной психической патологии и психосоматических расстройств НЦПЗ РАМН. Основную выборку составили 48 больных с расстройствами обсессивно-фобического круга, в картине болезни которых доминировали навязчивые сомнения (22 м, 26ж, ср. возр. 35.4 лет). В группу контроля вошли 22 здоровых испытуемых, соответствовавших больным с НС по основным демографическим параметрам.

Целью исследования являлось выявление психологических механизмов формирования феномена НС. В задачи входила оценка специфики протекания когнитивных процессов и анализ личностной структуры пациентов. Гипотеза исследования: нарушения мыслительной деятельности и процесса принятия решения у больных с НС обусловлены расстройством личности. Методы: Экспериментальная методика оценки эффективности запоминания действий со стимулами. Результаты выполнения оценивались по схеме «платежной матрицы», но задача испытуемого состояла не в различении сигнала на фоне шума, а в распознавании ранее предъявлявшегося стимула среди незнакомых. Это дало возможность рассматривать эксперимент как модель процесса принятия решения. Для оценки личностной структуры использовался сокращенный вариант Опросника структуры характера и темперамента Клонинжера (TCI-140). С пациентами проводилась также предварительная клиническая беседа и краткое патопсихологическое обследование с целью выявления и отсева лиц с грубыми когнитивными нарушениями.

Анализ результатов эксперимента показывает, что пациенты с НС, по сравнению с контролем, используют завышенный (излишне строгий) критерий принятия решения, то есть фактически стратегию избегания риска. Это проявляется накоплением ошибок на неузнавание старого стимула («промахов»), при малом количестве ошибок по типу «ложной тревоги». По данным самоотчетов, уверенность в собственной способности к запоминанию у больных с НС снижена. Для достижения чувства уверенности им требуется достаточно высокий уровень яркости воспоминаний. Если этот уровень не достигнут, больные, во избежание дальнейших колебаний, отвечают отрицательно. Та же тенденция к избеганию риска прослеживается по результатам тестирования с помощью опросника Клонинжера. На групповом профиле больных с НС снижение показателей по шкале Поиск нового сочетается с пиком по шкале Избегание опасности. Подобная конфигурация подтверждает наличие психологических характеристик, присущих «тревожному» личностному кластеру (по DSM-IV): склонность к преувеличению возможной опасности и негативному видению будущего. В то же время, снижение показателей по шкале Самостоятельность является признаком недостаточной личностной зрелости больных с НС.

В эксперименте искажение процесса принятия решения проявляется упрощением его алгоритма. При предъявлении каждого стимула ответ сводится к стереотипному акту, что дает больному возможность быстро пройти тестирование и «не застревать» на колебаниях по поводу того, видел он раньше предъявленный стимул, или нет. Хотя продуктивность припоминания при этом остается невысокой, использование подобной стратегии помогает пациенту справиться с тревогой и ускорить принятие решения.

В реальной ситуации принятия решения подобные пациенты также стремятся предельно минимизировать возможный риск. Навязчивое стремление больных с НС «вычислить» оптимальную линию поведения выливается в привлечение к процессу анализа большого количества малозначимых деталей, что создает информационную перегрузку. Необходимость все же принять какое-то решение в сочетании с ощущением собственной несостоятельности усиливает тревогу и еще более дезорганизует деятельность пациента. Многократно перебирая в уме все аспекты ситуации, он оказывается не в состоянии, отсеяв несущественное, завершить предварительный анализ и перейти к следующей стадии принятия решения. Таким образом, мыслительная деятельность пациента принимает форму «умственной жвачки» – непрерывно возобновляющихся, «идущих по кругу» бесплодных размышлений, направленных на рассмотрение всех сторон дела.

В то же время, необходимо подчеркнуть, что речь идет лишь о тех пациентах, у которых не было выявлено грубых когнитивных нарушений на этапе предварительного отбора. Большинство больных с НС, (78 %) на момент обследования сохраняли социальный статус, а по выходе из стационара возвращались на работу, продолжали обучение в вузе, то есть, в целом оставались интеллектуально сохранны.

По данным клинических наблюдений, у пациентов с синдромом навязчивых сомнений, в преморбиде отмечаются черты обсессивных, избегающих или зависимых личностей, что подтверждается и результатами опросника Клонинжера. Иными словами, описанный синдром может быть рассмотрен как состояние декомпенсации у личности, исходно склонной к сомнениям и нерешительности, а характерные нарушения мыслительной деятельности являются составной частью симптомокомплекса тревожной депрессии и носит функциональный характер.

О некоторых особенностях мышления и личности больных-ликвидаторов аварии на ЧАЭС

Рамендик Д.М.

Москва

После аварии на Чернобыльской атомной электростанции прошло 17 лет, но многие участники ликвидации последствий этой аварии являются инвалидами и периодически проходят лечение в психиатрической клинике, (в частности – в специальном отделении НИИ Психиатрии МЗ РФ, на базе которого выполнена данная работа при участии докторов медицинских наук Краснова В.В. и Юркина М.М. и доктора биологических наук Мельниковой Т.С.). Как правило, эти больные жалуются на головные боли, общее ухудшение состояния и снижение памяти, иногда – внимания. На проблемы с интеллектом, мышлением они обычно не жалуются. Им ставится диагноз «неспецифические вегетативные и аффективные отклонения». Вероятно, это состояние является следствием воздействия не только физических факторов радиации, но и в не меньшей степени, следствием психологических факторов стресса.

Имеется множество работ, в которых показаны изменения познавательных процессов у больных – ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Состояние и субъективную оценку памяти мы рассматривали как важный индикатор, отражающий функционирование всей системы нервно-психической адаптации, поскольку известно, что общая психическая дезадаптация может переживаться человеком как недостаток памяти. С другой стороны, больной может найти способы компенсации пострадавшего вида памяти за счет других и благодаря такой компенсации способен адаптироваться в быту и профессиональной деятельности.

Цель настоящей работы состояла в том, чтобы показать связь между состоянием познавательных процессов (мышления и памяти) и интегральным свойством личности – жизненной позицией человека.

В исследовании принимали участие 35 больных – ликвидаторов аварии на ЧАЭС – мужчин в возрасте от 37 до 50 лет со средним и средним специальным образованием, и, в качестве контрольной группы, 20 практически здоровых людей того пола, возраста и уровня образования. Мы использовали: запоминание и немедленное воспроизведение списка из 12 слов – для измерения непосредственной памяти; метод «пиктограмм» – для исследования опосредованной памяти и особенностей мышления; клиническую беседу и «свободный рисунок» – для выявления личностных особенностей и жизненной позиции. Статистическая обработка данных проводилась на ПК с помощью статистического пакета STADIA.

Качественный анализ «пиктограмм» показал, что имеется связь между особенностями рисунков, которые отражают свойства мышления и личности человека и объемом воспроизведения. Все наши больные рисовали конкретные, довольно стандартные простые рисунки. Фигуры людей были упрощены, прорисованная одежда на них, как правило, отсутствовала. Это указывает на преобладание конкретного мышления, его комформность, даже банальность. Мышление не имеет заметной эмоциональной окраски. Контакты с другими людьми развиты довольно слабо. По другим особенностям рисунка наши больные разделились на 2 группы:

20 человек. Эти больные с сохранной опосредованной памятью воспроизводили в среднем 8,6 понятия по пиктограммам (от 5 до 11), У 12 человек непосредственная память также не пострадала – они воспроизводили в среднем 6,2 слова из списка. Эти результаты не отличались от данных контрольной группы. 8 человек воспроизводили в среднем 3,5 слова, что достоверно меньше, чем контрольная группа. Пиктограммы всех 20 человек этой группы представляли собой средние или крупные рисунки, расположенные, главным образом, горизонтальными рядами (у 3 человек – более хаотично). На рисунках 14 больных были изображены человеческие лица, которые, не смотря на упрощенный рисунок, отображали положительные эмоции. У 5 больных встречались изображения фигур людей «из палочек».

Такой характер рисунков указывает на четкость мышления и его достаточный объем и хорошую организацию. Больные проявляют интерес к другим людям, у них есть заинтересованность, хотя и не совсем достаточная, к контактам с людьми и адаптации к ним. Реакции на внешние события, в основном, уравновешенные 15 человек. Больные с дефектами памяти, они воспроизводили в среднем 4 пиктограммы и столько же слов из списка, что достоверно меньше, чем контрольная группа. Рисунки их пиктограмм были мельче и проще, чем у больных первой группы, только у 2 человек они имели средний размер. Изображения людей встречались реже, 5 раз встречались примитивные фигурки в виде «жучков» – тело-овал с палочками вместо рук и ног и голова – кружок без черт лица и 6 раз были нарисованы лица как овалы с точками вместо деталей. Рисунки располагались строго в ряд вдоль верхнего края листа или строго в столбик вдоль левого края.

Не только память, но и мышление этих больных отличалось от первой группы: оно было более примитивным, могло иметь неадекватный объем. Эти люди мало внимания уделяли контактам с другими людьми, опасались этих контактов и плохо могли к ним адаптироваться. Вероятно, они испытывали психическое напряжение, находились в подавленном состоянии, имели неустойчивую самооценку.

Анализ «свободных рисунков» также подтвердил различия между больными двух групп. Больные 1 группы рисовали работающие машины, «обитаемые» дома, живые растения и т. п. Больные 2 группы рисовали машины, не способные двигаться, искаженные дома, сухие сломанные растения и т. п.

Характер этих рисунков, а также данные клинических бесед показывали, больные 1 группы занимали активную жизненную позицию, не избегали контактов. Они искали способы компенсации своих дефектов, в частности, часть больных смогла скомпенсировать дефект непосредственной памяти за счет опосредованной. Больные 2 группы занимали пассивную жизненную позицию. Они концентрировали внимание на дефекте, а не на способе его компенсации, избегали контактов с людьми. В результате дефекты мышления и памяти усугублялись.

Таким образом, показана тесная связь мышления и памяти с личностными особенностями.

Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант № 02-06-00179а

Суеверия как продукт мифологического мышления

Саенко Ю.В.

Таганрог

Суеверия тесно связаны по своему происхождению с мифологическим мышлением, доминирующим в массовом сознании на ранних этапах развития человечества. Мифологическое мышление предполагает веру человека в собственную способность повлиять на явления внешнего мира сверхъестественным образом. При этом субъект мифологического мышления убежден в том, что его мысли, слова и действия вызывают эффекты, которые не могут быть объяснены обычной причинно-следственной логикой. Суеверие рассматривается как установка на понимание явлений окружающего мира как связанных между собой причинно-следственными связями при объективном отсутствии зависимостей между ними. Причинно-следственные отношения подменяются отношениями временной последовательности. Суеверная установка выступает как результат мифологического мыслительного процесса.

Мифологическое мышление по основным своим параметрам может быть противопоставлено мышлению рационально-логическому, научному. Так, и само мифологическое мышление и суеверные представления могут быть охарактеризованы как обладающие: минимальной индивидуализированностью и максимальной выраженностью чувства «Мы», минимальной рефлексивностью, максимальной внушаемостью и реактивностью, детерминированностью внешними воздействиями и внешним контролем, минимальной субъектностью. В случае доминирования мифологического мышления над мышлением рациональным сознание направлено не на себя, а на внешнее по отношению к человеку; внутренний мир не осознается или мало осознается. В мифологическом мышлении нет четкой границы, разделяющей реальность и кажущиеся образы. Мир воображаемый в сознании суеверного человека сливается в единое целое с миром воспринимаемым. Мифологическое мышление отличается крайней выраженностью образности, наглядности, погруженности в практическую деятельность, а также допонятийностью. Характеризуется также отсутствием обратимости. Обобщает не существенные признаки предметов, а лишь наглядно воспринимаемые.

Мифологическое мышление и его проявления в виде суеверий, конкретизирующихся в приметах, заговорах, магических ритуалах, знахарстве, амулетах и т. п., зародившиеся в палеолитической эпохе, устойчиво сохраняются на протяжении тысячелетий, в том числе и в сознании наших современников. Мифологическому мышлению свойственны уважение и непоколебимая вера в традиции предков, отсутствие критики по отношению к ним, столь характерных для научного мышления, подвергающего знания прошлого сомнению. Мифологическое мышление и его продукты опираются на веру и не нуждаются в доказательствах и обоснованиях.

Можно выделить следующие мотивы, побуждающие на современном этапе развития общества обращаться к суеверным представлениям. Во-первых, это мотивы безопасности, отражающие потребность человека чувствовать себя защищенным, не испытывать страх и неудачи. Мотивы безопасности включают в себя мотивы избегания неудачи и мотивы стабилизации эмоционально-личностной сферы. К мотивам избегания неудачи относится желание предотвратить возможные препятствия, затруднения в жизни, неприятности. Мотивы стабилизации (например, стремление к достижению уверенности в положительном исходе важного дела, в своих возможностях) способствуют регуляции и поддержке как эмоциональной сферы человека, так и его самосознания. Мотивы достижения успеха и самоутверждения включают в себя стремление к изменению своего будущего в лучшую сторону. Познавательные мотивы мифологического мышления подразумевают желание понять настоящее и предвидеть будущее. Наличие социальных побуждений к суеверному поведению означает следование приметам по традиции. В случае атрибутивного мотива пользование приметами предоставляет человеку возможность переложить в случае неудачи ответственность на волю случая, обстоятельств и таким образом, оправдать себя.

Мифологическое мышление и суеверные установки выполняют ряд важнейших функций:

1) Регулирующая функция. С помощью примет мифологически мыслящий человек изменяет и регулирует свое поведение. Осуществляется планирование, контроль и оценка различных проявлений активности. Поведение преобразуется в сторону поступков и действий, необходимых для достижения оптимального результата.

2) Когнитивная функция. С помощью примет суеверный человек познает окружающий мир и происходящие в нем события, объясняет и интерпретирует их. Осуществляется как восприятие и понимание объективной реальности, так и внутреннего мира самого субъекта познания. В первую очередь, мифологическое мышление помогает распознавать события, насыщенные отрицательными эмоциональными переживаниями (неприятности, неудачи, несчастья). Когнитивная функция включает в себя прогностическую – прогнозирование с помощью суеверных представлений предстоящих в будущем событий.

3) Аффективно-защитная функция. Суеверные представления регулируют эмоциональную сферу человека, защищая его от негативных переживаний, осуществляя разрядку, снимая напряжение, успокаивая, давая облегчение.

Преобладающие мотивы мифологического мышления (мотивы безопасности) предполагают выполнение суевериями, в первую очередь, аффективно-защитных функций. Так, в результате следования приметам у верящих в них улучшается настроение, приобретается вера в себя, оптимистический настрой. Неукоснительное следование суеверным представлениям обеспечивает пролонгированную эмоциональную и моральную поддержку их носителю, что позволяет уменьшить страх перед неудачей, неприятностью, бедой.

Результаты нашего исследования показывают, что женщины более склонны к проявлению мифологического мышления по сравнению с мужчинами. Мифологическое мышление проявляется чаще у лиц с хорошей успеваемостью по сравнению со студентами, успевающими ниже среднего уровня. Суеверность также коррелирует с экстернальным локусом контроля. Пока не удалось выявить предполагаемой связи суеверности с внушаемостью и самооценкой.