Автор книги: Сборник
Жанр: Русская классика, Классика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
П. Милюков. Адмирал Александр Иванович фон Круз
На русской службе у иностранцев трансформировались не только имена. Дед адмирала Александра Ивановича фон Круза – Егор Круз, происходивший из древней датской фамилии, был одного поколения с адмиралом Корнелием Крюйсом, находившимся на русской службе при Петре Великом. Из рескриптов, данных на имя Александра Ивановича видно, что фамилия его менялась с Крюйса на Крюз (Крюйз), Крузе, а потом и на Круз. Но так или иначе, а служба адмирала, впервые прославившегося в Чесменском сражении, где он чудом спасся после взрыва своего корабля «Св. Евстафий», неизменно свидетельствовала о его служебном рвении, профессионализме и верности присяге. В Красногорском сражении (1790 г.) со шведским флотом он фактически спас столицу Российской империи.
Как скоро [в 1790 г.] Кронштадтский рейд очистился от льда, часть резервной парусной эскадры выступила в море под начальством вице-адмирала Круза для соединения с ревельской эскадрой, предводимой адмиралом Чичаговым. Эскадра Круза состояла из 17 линейных кораблей, 4 фрегатов и 2 катеров. Шведский же флот, находившийся в распоряжении герцога Зюдерманландского, имел 22 линейных корабля, 8 фрегатов и множество мелких судов.
После сражения 2 мая с эскадрой ревельской шведский флот долгое время занимался починками своих повреждений. Слух о выходе в море эскадры Круза потревожил шведов, но, надеясь на превосходное число судов своих и опасаясь соединения кронштадтской эскадры с ревельской, герцог пустился к Гогланду, желая разбить Круза и потом снова попытать счастья в борьбе с Чичаговым.
А.И. Круз
Эскадра наша была задержана противными ветрами у Красной Горки до 21 мая, в этот же день ветер сделался благоприятным, и Круз увидел неприятеля и построил корабли свои в линию. 22 мая шведы были на ветре и начали тихо спускаться на эскадру нашу, но весь этот день прошел без боя. 23 числа в 2 часа пополуночи ветер снова переменился, и Круз, не теряя времени, воспользовался этим случаем, чтобы атаковать неприятеля; густой туман мало-помалу исчез и в половине 4 часа завязался бой, продолжавшийся до 8 часов. Мы одержали верх, несмотря на то, что четыре наших поврежденных корабля принуждены были выйти из линии.
В девятом часу неприятель начал ретироваться, но потом, построившись снова в линию, спустился на нашу эскадру, однако на таком расстоянии, что ядра едва достигали цели. Круз не велел отвечать на безвредные неприятельские выстрелы. В это время несколько щведских канонерских лодок открыли стрельбу по нашим кораблям, вследствие чего Круз сделал сигнал резервным фрегатам своим поворотить и прикрывать наши суда, наступая на неприятельские лодки. Между тем шведские парусные суда возобновили атаку, продолжавшуюся с полудня до самого позднего вечера.
На другой день, 24 мая, поутру герцог Зюдерманландский начал снова спускаться на эскадру Круза, но не подходил близко, стараясь принудить нас к невыгодным маневрам, однако все хитрости неприятеля были безуспешны, и Круз везде противопоставлял ему искусный отпор. Наконец шведы снова устремились в атаку, намереваясь охватить эскадру нашу с двух сторон и тем поставить ее между двух огней, но и тут искусный поворот, произведенный Крузом, не только разрушил план неприятеля, но и самого его поставил в крайнее положение.
После 2-часового боя шведские корабли ретировались под прикрытием фрегатов. Круз, зная о приближении ревельского флота, погнался за неприятелем, стараясь в свою очередь поставить его между двух огней, но мрачная погода скрыла от Чичагова бегство шведов, которые в беспорядке удалились в Выборгскую бухту, где находилась [их] гребная флотилия, предводимая самим королем.
Вслед за победами, происходившими в мае 1790 года, Круз покрыл себя не меньшей славой в Выборгском сражении при разбитии шведов адмиралом Чичаговым 22 июня того же года. По словам главнокомандующего, Круз храбро и мужественно поражал неприятеля, за что удостоился получить чин адмирала и военный орден святого Георгия второго класса и шпагу за храбрость, алмазами украшенную.
В 1790 году, в мае, во время сражения со шведами императрица находилась на балконе Зимнего дворца и, слыша под Кронштадтом пушечные выстрелы, от коих дребезжали стекла в зданиях на набережной Невы, в беспокойстве сложив руки, изволила спросить по-немецки близ стоявшего статс-секретаря Турганова: «Скажите мне, что делает теперь наш Круз?», – на что получила ответ: «Будьте уверены, Ваше Величество, что он пересилит самого беса!» В тот день приехал курьер с известием о победе.
Во время сражения со шведами с корабля вице-адмирала Сухотина был сделан сигнал, что адмирал этот смертельно ранен. Круз, тронутый этим известием, сел в катер и, невзирая на летавшие вокруг ядра и картечь, отправился в последний раз обнять храброго своего сослуживца, которого застал еще в живых. Утомленный продолжительным сражением и жаркой погодой, Александр Иванович находился в одном камзоле, имея через плечо орденскую ленту, и по обыкновению курил трубку. В таком положении переезжал он с корабля на корабль в виду неприятельского флота и к общему удивлению вышел невредим из шлюпки, имея на плече своем кровь только что убитого на юте матроса.
В 1791 году в один летний вечер, когда адмирал в кругу своего семейства кушал чай, является незнакомец и с вежливостью просит позволения списать с адмирала портрет. Портрет написан был сухими красками в несколько дней. Адмирал, вручая художнику деньги, замечает на портрете какую-то надпись и с неудовольствием говорит: «Прошу вас, милостивый государь, принять вознаграждение за труд и непременно стереть эту надпись». Художник, отказываясь от денег, отвечает: «Я совершенно вознагражден тем, что первым имел честь снять портрет с вашего высокопревосходительства. Я прислан по воле императрицы, и надпись эта ее собственного сочинения, равно как и само расположение портрета». Надпись на портрете была следующая:
«Громами отражая гром,
Он спас Петров и град и дом».
ЕКАТЕРИНА
Эта надпись, в столь кратких словах так хорошо говорящая о деяниях Круза, вошла в состав его герба и читается на надгробном памятнике адмиралу в Кронштадте.
При даче Круза в Ораниенбауме находилась потешная крепость, с которой при поднятии и спуске адмиральского флага во время утренней и вечерней зари палили из пушки. Один чиновник, желая чем-нибудь повредить адмиралу во мнении императрицы, довел до ее сведения о происходящей на даче пальбе. Великая Государыня отвечала на это: «Пусть его палит, ведь он привык палить!»
(Морской сборник, 1855, № 6, с. 251–257)
А.П. Соколов. Лейтенант Ковако
Рассказ о георгиевском кавалере лейтенанте Николае Кузьмиче Ковако – это рассказ о воинском и христианском подвиге и благородстве русских моряков, мужественно разивших врага на войне и протягивавшим им дружескую руку в дни мира.
Он был молодец из всех наших молодцов того времени; у него в команде была плавучая батарея[83]83
Плавучая батарея № 3 (с 1791 – «Непобедимая»). Спущена на воду в 1790 году Участвовала в войне со Швецией (1788–1790). 27.6.1790 г в составе гребной флотилии вице-адмирала принца К. Нассау-Зигена подошла к Роченсальму и на следующий день батарея под командованием лейтенанта Н.К. Ковако участвовала во втором Роченсальмском сражении.
[Закрыть] и отряд канонерских лодок, которые водили ее на буксире. В 1789 году августа 13 дня наша гребная флотилия под начальством вице-адмирала принца Нассау-Зигена учинила нападение на шведский гребной флот, расположенный между островами Куцемулем и Коткой[84]84
В статье смешаны первое и второе Роченсальмское сражение.
[Закрыть]; дело уже завязалось, когда Ковако со своей батареей и отрядом лодок занял позицию в проливе между двух маленьких островов. Лодки, ошвартовав батарею поперек пролива, скрылись за ней и как будто из-за гранитной скалы выдвигаясь, разили врага меткими выстрелами. В то же самое время батарея производила убийственный огонь почти во фланг шведского крыла. Шведы уже торжествовали победу на этом крыле, но не могли воспользоваться успехом, ибо батарея в это время открыла свой огонь, почему шведы принуждены были учинить перемену фронта и сосредоточить все силы своего крыла против батареи Ковако и его отряда. И огонь неприятеля был таков, что на батарее почти все люди были ранены, сбитый флаг ее отнесло в сторону неприятеля, у самого Ковако оторвало левую руку, и потому на батарее огонь приутих на минуту; на ней стали переменять прислугу и самого Ковако уговаривали сделать операцию. «Не время», – отвечал он и дозволил сделать себе перевязку, дабы остановить кровь.
Шведы, не видя на батарее флага, который нечем было заменить, предположили, что батарея сдалась, и двинули на нее несколько судов. Ковако во время перевязки зорко сторожил шведов; по его словам батарея снова открыла сильный огонь. Вскоре на островке, ближайшем к шведской флотилии, послышался звук трубы, и явился парламентер. Парламентер объявил от имени своего главнокомандующего: «Так как батарея, спустившая флаг, вновь открыла огонь, то если через минуту не замолчит и не сдастся, то будет взята на абордаж, и тогда командира повесят на флагштоке, а людей бросят в воду!»
– Уверьте главнокомандующего, – отвечал Ковако, – что мы живые, верно, не попадем в его руки! Так ли, ребята?
– Рад стараться, ваше благородие! – громогласно отвечала команда.
– Доложите ему, – продолжал Ковако, – что если Бог благословит оружие нашей Всемилостивейшей Государыни, и он сам попадет мне в руки, то я его накормлю, напою, в баньке выпарю, деньгами снабжу и в его сторонку отпущу, и Матушка-Государыня верно скажет: молодец, Ковако, врагу за суленое зло заплати добром! Если меня убьют, вы, господа, исполните обещание?
Все офицеры единогласно подтвердили, что последняя его воля будет исполнена.
Отпуская парламентера, Ковако извинился, что он, по неимению флага, бой будет продолжать без него.
На Роченсальме есть и теперь семь батарей и две улицы Ковако, три дома Ковако, колодезь и училище его имени. Про Ковако много пелось песен. Вот начало одной:
Где Нассау
Свою славу,
Всю засалив, потерял;
Там Ковако
Себе славу
Без руки сковал.
Когда великий Суворов воздвигал Кюмень-град[85]85
После досадного поражения во втором Роченсальмском сражении, Россия приступила к укреплению восточного берега реки Кюмень (Кюмийоки), в 1743–1809 гг служившей естественной границей между Россией и Швецией. Деятельное участие в руководстве фортификацией принял А.В. Суворов.
[Закрыть], то сам обратился к Ковако, уже гражданину острова Котка. Полюбил его за ум и везде брал с собой на катере, прислушивался внимательно к замечаниям Ковако и все вновь воздвигнутые батареи назвал по имени его, различив номерами. Однажды Суворов посетил училище для детей нижних чинов, Ковако в своем доме устроенное, в то время как Ковако одним объяснял цифирь, других же учил грамоте. Суворов молча обнял Ковако и поцеловал в лоб и в тот же день объявил желание воду пить и окачиваться ей из колодца Ковако. Суворов, прощаясь с Ковако, взял его обеими руками за плечи, долго смотрел в глаза и, перекрестив, поцеловал его в лоб, сказав: «Помилуй Бог! У этого человека такие желания, которые он сам выполнить может, ему никого не надо, он счастлив».
Суворов, проезжая в карете мимо батарей Ковако, изволил сказать: «Помилуй Бог! Я сам Ковакой стал, во имя храброго Ковако столько ковак наковал». И тем дал знать, что солдатские песни, сложенные на гребной флотилии, были ему известны.
Много лет спустя, пришел к Роченсальмскому порту шведский корабль. Вошедший к главному командиру порта Ковако, лишь только взглянул на шкипера, тотчас кинулся к нему, вскричав: «Милый мой парламентер, здравия желаю!» Старики дружески обнялись, упрекнули, что они друг другу прострелили ноги. Благородный швед, ударяя по деревянной ноге в такт своему рассказу, сказал, что когда он возвратился к своему главнокомандующему и передал ответ Ковако, то в ту же минуту получил приказ взять батарею, но щадить по возможности всех… Старики долго беседовали о былом.
(Морской сборник, 1855, № 6, с. 86–91)
Ордер Г.А. Потемкина Ф.Ф. Ушакову. 3 июля 1790 г.
Подвиги русского флота на Черном море вписали славную страницу в историю Отечества. Здесь развился и заблистал талант великого адмирала Федора Федоровича Ушакова, нашего морского Суворова, причтенного Русской Православной Церковью к лику святых. Но обратим внимание и на строй мыслей его непосредственного начальника светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического – насколько они проникнуты высоким духом христианского воинского служения.
В соответствии с рапортом вашим об оказавшимся в виду берегов таврических[86]86
Крымских.
[Закрыть] неприятельском флоте, предписываю вашему превосходительству смотреть, куда тот наклоняется и старайтесь решить с ним дело. Молитесь Богу, он нам поможет. Положите на него всю надежду, ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами.
(Адмирал Ушаков. Сборники документов, т. 1, с. 209)
Рапорт Ф.Ф. Ушакова Г.А. Потемкину о сражении в Керченском проливе. 8 июля 1790 г.
10 июля 1790 г., корабль «Рождество Христово»
Исполняя повеление вашей светлости, во время поисков показавшегося около Таврических берегов неприятельского флота сего июля 8 дня стоял с Севастопольским флотом в числе 10 кораблей, 6 фрегатов, одном репетичном[87]87
Репетичный корабль – корабль, назначенный для репетования сигналов, то есть для их повторения эскадре сигналов флагмана, на траверзе которого он обычно держался.
[Закрыть], 13 крейсерскими судами и двумя брандерами при устье Еникольского пролива.
В 10 часу пополуночи показался от стороны Анапа, флот неприятельский, который шел под всеми парусами от северо-востока прямо на наш флот и состоял в числе 10 линейных кораблей, из которых четыре флагманских и четыре отборных больших корабля и два прочих поменьше, 8 фрегатов, бомбардирских кораблей, шебек[88]88
Шебека – парусно-гребное двух-трехмачтовое судно с косыми парусами.
[Закрыть], бригантин[89]89
Бригантина – двухмачтовое парусное судно со смешанным парусным вооружением – прямыми парусами на передней мачте и косыми на задней.
[Закрыть], лансонов[90]90
Лансон – одно-двухмачтовое судно, предназначавшееся для транспортировки войск.
[Закрыть] и кирлангич[91]91
Кирлангич (тур. kirlangic – ласточка) – легкое быстроходное парусно-гребное однодвухмачтовое судно с косым парусным вооружением.
[Закрыть] – 36.
Я с флотом снялся с якорей и построил линию баталии, на которую неприятель спешил спуститься, ведя атаку свою на авангард. В 12 часов пополуночи, подойдя близко, начал производить жестокий огонь, и по учиненному от меня сигналу «вступить в бой с неприятелем» началось сражение.
Авангард нашего флота усиливающееся нападение неприятеля выдерживал с отличной храбростью и жестокостью огня приводил его в замешательство и расстройство так, что они пальбу свою весьма уменьшили. Капитан-паша беспрестанно усиливал атаку свою, подкрепляя прибавлением кораблей и многими разными судами с большими орудиями. По учиненным от меня сигналам фрегаты отделились из линии корпуса резерва, а корабли сомкнули плотно свою дистанцию, и я с кордебаталией, прибавив парусов, спешил подойти против усилившегося неприятеля.
Последовавшая в это время в пользу нашу перемена ветра подала случай приблизиться к нему на такую дистанцию, что картечь из малых пушек могла быть действительна. Неприятель пришел в замешательство и начал прямо против моего корабля и передового передо мной корабля «Преображения» поворачивать всею густою колонной чрез оверштаг, а другие, поворачивая по ветру, спустились к нам еще ближе. Следующие передо мной корабль «Преображение» и находящийся под флагом моим корабль «Рождество Христово» произвели на всех них столь жестокий огонь, что им причинили великий вред на многих кораблях и самом капитан-пашинском; из которых весьма поврежденные два корабля в стеньгах и реях и один из них в руле со сбитой бизань-мачтой упали на нашу линию и шли столь близко, что опасался я сцепления с некоторыми из наших задних кораблей.
Вице-адмиральский корабль также весьма поврежден: паруса, фор-марсель и крюйсель упали вниз и были без действия, который потому, упав под ветер, прошел всю нашу линию весьма близко, и через то он и помянутые два корабля остались совсем уже разбиты до крайности. С некоторых кораблей флаги сбиты долой (из которых посланными шлюпками один взят и привезен на корабль), капитан-паша, защищая поврежденные и упавшие свои корабли, со всеми прочими и многими разными судами спустился под ветер, проходил контргалсом параллельно линии нашей весьма близко; через что потерпел со всеми ними также немалый вред.
Великое повреждение его кораблей и множество побитого экипажа было весьма заметно. При этом сражении кирлангич одна с людьми потоплена. Легкость в ходу их кораблей спасла от совершенной их гибели. Я по учиненному сигналу о погоне, имея на флоте все паруса, гнал за бегущим неприятелем и спускался к нему ближе, но как в скорости догнать их на порядочную дистанцию не мог, потому последовавшая ночная темнота весь флот неприятельский закрыла от нас из виду и через то лишились [мы] видимой уже бывшей почти в руках наших знатной добычи.
Жестокий беспрерывный бой с неприятельским флотом продолжался от 12 часов пополуночи до 5 часов пополудни. С нашей стороны на флоте урон весьма мал; убитых: мичман Блаз Антонович, морской артиллерии лейтенант Петр Галкин, разных нижних чипов 27; раненых: флота лейтенанты Федор Кармазин, Михаила Леонтьев, Константин Патаниоти, шкипер Степан Рябиков, разных нижних чинов и рядовых – 64. Повреждения в корпусе на судах весьма мало, кроме что ядрами прострелены на некоторых кораблях мачты, стеньги и реи, перебито немалое число такелажа и паруса прострелены.
В продолжение сражения все командующие судов и разные чины флота Черноморского с крайним рвением и отличной храбростью выполняли долг свой, а особенно начальники кораблей, в бою бывших, отличили себя отменной храбростью и искусством в управлении со всяким порядком вверенных им судов.
…Сбитый и взятый флаг с большого линейного неприятельского корабля препроводить честь имею. О прочих же подробностях и отличившихся подкомандных[92]92
Подчиненных.
[Закрыть] по прибытии в Севастополь, отобрав обстоятельства, донести не премину.
Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков
(Адмирал Ушаков: сборники документов, т. 1, с. 219–221)
Донесение Ф.Ф. Ушакова о разгроме турецкого флота в сражении между Тендрой и Гаджибеем. 28–29 августа 1790 г.
8 сентября 1790 г.
По сходству повеления[93]93
В соответствии с повелением.
[Закрыть] е. св.[94]94
Его светлости.
[Закрыть] князя Потемкина, минувшаго августа 25 дня вышел я с флотом севастопольским в море для поисков над неприятельским флотом. 28 числа достиг вида острова Тендры и очаковскаго берега и в то же время обозрел флот неприятельский между Тендрой и Гаджибеем, стоящий на якорях в числе 14 больших линейных кораблей, 8 фрегатов и 23 отборных разного сорта судов; ветер был от стороны весьма способный к нападению, при котором я, пользуясь благоуспешностию случая, и пошел его атаковать. Флот неприятельский, усмотрев приближение наше, отрубив якоря, побежал к стороне Дуная, но я с флотом, гнавшись за ним, отрезал от той стороны, принудил к бою и, построившись на линии правого галса, находясь на ветре, спустившись на ближнюю дистанцию, имел жестокое сражение, от 3-х часов пополудни до самой ночи продолжавшееся. В это время флот неприятельский, будучи весьма уже разбит, с великими повреждениями вторично обратился в бег к стороне Дуная. Наш флот, гнавшись за ним, поражал его беспрестанно до тех пор, пока легкость его судов и темнота ночная закрыли из нашего вида.
Поутру 29 числа опять показался рассыпанный неприятельский флот в близости [от] нашего; я с флотом, гнавшись еще за ним, из поврежденных его кораблей один 66-пушечный взял в плен. Адмиральский корабль 74-х пушечный «Капитания» по продолжительном жестоком бое весь разбит, мачты все 3 сбиты по самую палубу; заливаясь уже водой, от влепившагося в корму его брандскугеля загорелся [и] отдался в плен. И едва передовая шлюпка успела только взять с него адмирала 3-х бунчужнаго пашу[95]95
Титул турецких военных и гражданских чинов. Конские хвосты (бунчуки), которые раньше носились впереди пашей в торжественных случаях, были уничтожены султаном Махмудом II. Трехбунчужный паша соответствовал званию генерал-аншефа в русской армии или полного адмирала на флоте.
[Закрыть] Саит-бея с 19 чиновниками, как весь этот корабль объялся пламенем и [его] напоследок подорвало. Еще с него спасено на сбитых мачтах и членах подорванного корабля турок и разных людей – 81, а всего на этом корабле состояло служителей до 800 человек; на другом же пленном корабле состояло разных чинов служителей 650, из коих в плен взято 560, прочие побиты и померли.
Сверх этих кораблей взято в плен турецкая лансона – 1, бригантина
– 1 и 1 батарея с большими пушками, из них пленных на лансоне – 29, на батарее 43 человека.
…Во время боя с нашей стороны на всем флоте убитых разных чинов
– 21, раненых – 25 человек; повреждений в судах весьма мало. На кораблях состоят в пробитии 3 мачты и немного стеньг и реев; паруса и такелаж во время стояния против Гаджибея исправлены; обстоятельно же обо всем впредь донести не премину.
(Адмирал Ушаков: сборники документов, т. 1, с. 335–336)
Письмо Екатерины Великой о победе над турецким флотом на Черном море
Читая это письмо великой немки на русском престоле, понимаешь, почему ее славное царствование ознаменовалось появлением такого созвездия выдающихся военных и государственных деятелей нашего Отечества.
Представьте себе… ко мне явился курьер от главнокомандующего князя Потемкина-Таврического с важной новостью о разбитии турецкого флота между Тендрой и Гаджибеем. 28 августа контр-адмирал Ушаков с севастопольским флотом атаковал его, взорвал 80-пушечный адмиральский корабль, самого адмирала взял в плен, а также его помощника по командованию с его кораблем о 70 пушках и несколько других судов меньшей величины, среди них – три двадцатипушечные бригантины, кроме того он взял в плен 900 турок. Остаток турецкого флота, который преследовали весь день 29 августа, спасался, где только мог, следовательно, теперь он рассеян. Сегодня – воскресенье. Я приказала отслужить молебен при звуках залпов из 101 пушки, а за моим обычным[96]96
В тексте «маленьким».
[Закрыть] столом на 288 приборов мы пили здоровье победоносного Черноморского флота и его контрадмирала Ушакова. Он получит за третье сражение в течение этого лета св. Георгия второй степени, и это будет первый в чине генерал-майора, награжденный Георгием этой степени; кроме того я ему дам землю. Вот как награждают у нас тех, которые хорошо служат государству; а у меня служат за четырех; основная причина этого в том, что у меня адвокаты и прокуроры не являются законодателями и никогда ими не будут, пока я жива, и после меня будут следовать моим принципам.
15 сентября 1790 г.
(Адмирал Ушаков. Сборники документов, с. 335–346)
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?