Текст книги "«Это мой город»"

ПИСАТЕЛЬ
Андрей Рубанов
о необходимости прекратить благоустройство, значении поговорки «бьет с носка» и о шести книгах, написанных в баре возле метро «Братиславская»

Я РОДИЛСЯ…

В Электростали, Московская область.

СЕЙЧАС ЖИВУ…

В Москве, я люблю большие города, мегаполисы. В Москве с 1991 года живу постоянно.

ЛЮБЛЮ ГУЛЯТЬ…

Гуляю в основном с ребенком: у Новодевичьего монастыря, раньше очень любил гулять на территории стадиона «Лужники», но сейчас там стройка.

МОЙ ЛЮБИМЫЙ РАЙОН В МОСКВЕ…

Соответственно, Хамовники, я там живу. Сейчас это лучший район в Москве.

МОЙ НЕЛЮБИМЫЙ РАЙОН В МОСКВЕ…

Шоссе Энтузиастов. Я по нему регулярно езжу. Всегда заторы. Вокруг – индустриальные здания. Неприятное место.

В РЕСТОРАНАХ…

Кто же не любит рестораны? Бываю часто и в разных местах, если есть возможность. Раньше всегда работал в барах, кафе и ресторанах. Я написал шесть книг в пивном баре «Сварня» возле метро «Братиславская». Этот бар уже закрыт, к сожалению. Сейчас я часто бываю в ресторане «Блэк Маркет» на улице Усачева, всем рекомендую.

МЕСТО В МОСКВЕ, В КОТОРОЕ ВСЕ ВРЕМЯ СОБИРАЮСЬ, НО НИКАК НЕ МОГУ ДОЕХАТЬ…

Мавзолей Ленина. Вообще Москва огромна, ее всю изучить невозможно.

ГЛАВНОЕ ОТЛИЧИЕ МОСКВИЧЕЙ ОТ ЖИТЕЛЕЙ ДРУГИХ ГОРОДОВ…

Москвичи кажутся угрюмыми. Это их маска. Поговорите с москвичом пять минут – он полюбит вас. Вообще Москва бьет с носка, есть такая поговорка. Это город жесткий – для тех, кто хочет его завоевать.

В МОСКВЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В МИРОВЫХ СТОЛИЦАХ: НЬЮ-ЙОРКЕ, БЕРЛИНЕ, ПАРИЖЕ, ЛОНДОНЕ…

Женщины и девушки. Россия – чемпион мира с большим отрывом. Красивейшие женщины – в Москве. Это вам любой подтвердит. Тут нам всем очень повезло. Женская красота украшает и освещает город и нас всех.

В МОСКВЕ ИЗМЕНИЛОСЬ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ…

Москва похорошела при Собянине. Я резко против двух проектов: во-первых, надо прекратить благоустройство, Москва и так достаточно благоустроена. Сейчас это все уже чрезмерно. Несправедливо по отношению к другим, менее богатым регионам. Нужно резко сократить вложения в городское хозяйство Москвы, а деньги направлять в регионы. Пусть за счет московского бюджета будут целевые стройки, мосты, дороги, ремонты в больницах. Во-вторых, продолжая эту тему: надо полностью заморозить точечную застройку, уничтожающую архитектурный облик Москвы.

ХОЧУ ИЗМЕНИТЬ В МОСКВЕ…

Я бы вынес из Москвы все административные учреждения, все правительство и учредил бы административную столицу в Иркутске или Новосибирске. А хоть бы и во Владимире. Эти города, если туда переселить правительство, немедленно расцветут. Администрацию президента оставить в Москве, а весь Белый дом, все министерства и всю Думу – в новый город. В Барнаул – прекрасный вариант. А Москву оставить городом науки, культуры, студентов, точного производства, туризма.

МНЕ НЕ ХВАТАЕТ В МОСКВЕ…

Еще раз скажу: мне не нравится, что столица увеличивается в размерах за счет центробежной миграции; регионы беднеют, центр богатеет. Человек, родившийся в бедном регионе, вместо того чтобы работать на благо своего региона, просто уезжает в Москву. У нас есть сказочные места в стране, невероятные, тот же Алтайский край или Владивосток, но люди и оттуда продолжают уезжать в центр.

ИЗДАТЕЛЬ
Елена Шубина
о жизни на юго-западе, напряжении последних лет в городе, любимых книгах о Москве и литературных встречах «Редакции Елены Шубиной»

Я РОДИЛАСЬ…

В Подмосковье. Там встретились мои родители. Мама – Янина, дочь польки Брониславы Кайдановской и чеха Норберта Покорного, и папа – Даниил Поляков, сын крестьян, бежавших в свое время от раскулачивания.

БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ЖИЗНИ ЖИВУ…

На юго-западе Москвы. Университет, проспект Вернадского, уже давно – Ясенево. Район со своей историей. Прямо напротив моего дома – усадьба князей Петра и Сергея Трубецких Узкое, церковь Казанской Божией Матери, где отпевали философа Владимира Соловьева. Эта церковь была приспособлена в советское время под спецхран библиотеки Института научной информации АН, и я помню, как в погожие дни женщины в синих сатиновых халатах проветривали на вынесенных столах книги, к которым читатели не имели доступа: на библиотечных требованиях тогда так и писали: «отказ, в Узком» (я сама не раз такие получала). А в начале 1990-х прямо у церковной ограды стали проводить первые богослужения – внутри храм еще долго реставрировался. Узкое – место примечательное еще и тем, что после революции, с начала 1920-х годов, усадьба стала санаторием ЦЕКУБУ, там отдыхали многие известные ученые и писатели. Сей факт описан во многих мемуарах, особенно ярко – у Эммы Герштейн (мы сейчас издаем ее книгу воспоминаний «Вблизи поэтов»). Санаторий существует и поныне, теперь он Академии наук. Как-то раз навещала друзей: запомнились старая мебель, картина Шишкина (подлинник, который потом украли) и во время ужина – кольца для салфеток… Общий стиль удерживался до последнего.

ЛЮБЛЮ В МОСКВЕ…

Район университета, Воробьевы горы (Ленинские, когда училась в МГУ), Новодевичий монастырь и вокруг, Фрунзенские улицы. И самый центр – переулки, что ведут от Тверской (Большой Гнездниковский, крышу дома Нирнзее, Брюсов) и вокруг Покровки (Старосадский, Хохловcкий) – там доводилось и работать, и жить.

СОВСЕМ НЕ ЛЮБЛЮ В МОСКВЕ…

Я не люблю «не любить». Скажем так: к некоторым районам Москвы я отношусь равнодушно, потому что с ними ничего не связано.

МЕСТО В МОСКВЕ, КУДА ВСЕ ВРЕМЯ СОБИРАЮСЬ ДОЕХАТЬ И НЕ МОГУ…

До недавнего времени все никак не могла доехать до Музея русского импрессионизма, а теперь это одно из самых приятных мне мест. И сам музей, его экспозиции, и место – среди корпусов бывшей фабрики «Большевик». Мне вообще нравятся все эти фабричные краснокирпичные здания: «Винзавод», «Красный Октябрь», Электрозавод…

В МОСКВЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В НЬЮ-ЙОРКЕ, БЕРЛИНЕ, ПАРИЖЕ, ЛОНДОНЕ…

Не лучше. Просто это дом. Я очень люблю путешествовать, а значит, люблю возвращаться.

В МОСКВЕ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ИЗМЕНИЛОСЬ…

Атмосфера. Стало много напряжения. На это подсаживаешься. Москва давно перестала быть городом, по которому ходишь как по коридору большой квартиры и обязательно встретишь кого-то из соседей. Но это неизбежно.

МНЕ НЕ ХВАТАЕТ В МОСКВЕ…

Природы. Ее в городе все меньше и меньше, а плиток все больше и больше. Я за то, чтоб на бульварах остались дорожки из песка и гравия. Чтобы тропинки в рощицах между московскими домами (такие еще остались) не закатывали в асфальт.

МОИ ЛЮБИМЫЕ КНИГИ О МОСКВЕ…

«Москва: метафизика столицы» Рустама Рахматуллина, сборник «Москва: место встречи», «Московские сказки» Александра Кабакова, «Июнь» Дмитрия Быкова, «Каменный мост» Александра Терехова, «Бал в Кремле» Курцио Малапарте.

КНИГИ, КОТОРЫЕ НУЖНО ЧИТАТЬ ЭТИМ ЛЕТОМ….

Летом хорошо читаются сборники рассказов или динамичные повести (если на пляже или в дороге). Рекомендую: «Не кормите и не трогайте пеликанов» Андрея Аствацатурова, сборник «Птичий рынок», «Очень страшно и немного стыдно» Жужи Д., «Выхожу 1 ja на дорогу» Андрея Филимонова, «Княгиня Гришка» Александра Гениса, «Жила лиса в избушке» Елены Посвятовской, «Чужая жизнь» Елены Долгопят, «Сестромам» Евгении Некрасовой, «Жестко и угрюмо» Андрея Рубанова.

А вот на даче, особенно когда за окном пограничные августовские дни, – большие романы и мемуары: «Собиратель рая» Евгения Чижова, «Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина, «Мысленный волк» Алексея Варламова, «Репетиции» Владимира Шарова, «Хоровод воды» Сергея Кузнецова, «После любви» Михаила Левитина, а также культовые воспоминания Софьи Богатыревой «Серебряный век в нашем доме» и Эммы Герштейн «Вблизи поэтов».

ПРЕЗИДЕНТ НЕДЕЛИ МОДЫ MERCEDES-BENZ
Александр Шумский
о своей уличной закваске, косых взглядах москвичей и невыносимости зимнего бытия

Я РОДИЛСЯ…

В Москве, в Столешниковом переулке. Но вырос не в центре. Когда мне было три или четыре года, дед получил большую по тем временам квартиру в Чертаново. Поэтому уличная закваска у меня не центровая. И хотя этот тихий спальный район не был рабочей окраиной, побоища улица на улицу случались и там. Но нет, не улица меня воспитала. Я был профессорским сынком, к тому же довольно крупным для своих лет. Как-то обошлось.

СЕЙЧАС ЖИВУ…

За городом. Мы решили уехать, когда родился ребенок – пять лет назад. Но я все же успел погулять с коляской по бульварам.

ЛЮБЛЮ ГУЛЯТЬ…

В треугольнике между Пушкинской площадью, Чистыми прудами и Петровкой. Бульварное кольцо просто идеальное место для прогулок. Но только не с коляской. В центре экология плохая.

МОЙ ЛЮБИМЫЙ РАЙОН В МОСКВЕ…

Неглинная, Петровка. Мне все здесь нравится.

МОЙ НЕЛЮБИМЫЙ РАЙОН В МОСКВЕ…

У меня нет района, который бы я не любил. Мне и Чертаново нравится – ностальгия. К тому же моя мама до сих пор там живет. Я даже проведал как-то свою чертановскую старую школу. Но жить бы там сейчас не хотел.

В БАРАХ И РЕСТОРАНАХ…

Я редко куда выбираюсь вечером. Люблю «Большой». Там, по-моему, хорошо все. Пытаюсь ходить и в модные места. Например, в «Техникум». Но без особого фанатизма.

МЕСТО В МОСКВЕ, КУДА ВСЕ ВРЕМЯ СОБИРАЮСЬ, НО НИКАК НЕ МОГУ ДОЕХАТЬ…

В «Гараж» в парке Горького. Я побывал там однажды, сразу после открытия. И теперь, когда читаю о выставках, вернисажах, хочу туда выбраться. Но пока не складывается. И в Большой театр постоянно собираюсь – казалось бы, вот он, за углом (офис Александра Шумского находится на Неглинной улице), а попадаю туда раз в несколько лет. Все время откладываю.

ГЛАВНОЕ ОТЛИЧИЕ МОСКВИЧЕЙ ОТ ЖИТЕЛЕЙ ДРУГИХ СТОЛИЦ…

Москвичи менее улыбчивые и более агрессивные. С чем это связано? Возможно, с огромными расстояниями. Практически любой европейский город можно пройти пешком за пару часов. А у нас на то, чтобы доехать из того же Чертаново до центра, уходит два часа по пробкам и час-полтора на метро. Отсюда и стресс. Знаменитой американской улыбке тоже есть объяснение: на Диком Западе за косой взгляд в свое время можно было запросто схлопотать пулю в лоб. Вот и воспитали поколения улыбчивых вежливых людей. У нас с косыми взглядами проще – оружия у населения мало.

ЕСЛИ СРАВНИВАТЬ МОСКВУ С ПАРИЖЕМ, НЬЮ-ЙОРКОМ, БЕРЛИНОМ ИЛИ ЛОНДОНОМ…

Москва очень крутой город, офигенный город. Более чистый, организованный, безопасный, чем, скажем, Париж. Таких городов в мире очень мало. Париж прекрасен, Барселона прекрасна, но Москву (определенные районы) могу сравнить по уровню комфорта только с небольшими уютными европейскими городами, а я нынешним летом побывал в десятке стран, у меня свежий взгляд. Одно лишь расстраивает – в Москве нет моря. И никогда не будет. Причем моря лазурного, тропического. Это, конечно, минус. На этом фоне любой приморский южный город как будто бы выигрывает. Но видом на море лучше наслаждаться на пенсии. Ни манго, ни море, ни йога, ни даже чистый воздух не могут мне компенсировать отсутствие активной столичной жизни. Единственный город, который сопоставим с Москвой с точки зрения скорости, атмосферы, цинизма, – это Нью-Йорк. Но они и разные, как пестик и тычинка. Все остальные города, включая Лондон, кажутся вялыми, не столь яркими и динамичными.

В МОСКВЕ ИЗМЕНИЛОСЬ…

Есть раздражающие изменения в городской архитектуре. И я имею в виду не только воткнутые среди исторических зданий уродливые торговые центры, но и то, как выглядят новые жилые дома. Недавно был в гостях в «элитной новостройке», а там такая планировка дома – и внешняя, и внутренняя, – что остается только догадываться, на каких препаратах сидит архитектор. Но есть и то, за что я благодарен нынешнему мэру: наконец остановлен фиктивный ремонт фасадов, который длился десятилетиями ради рекламных баннеров. То, на что ты вынужден смотреть каждый день, ровно так же влияет на качество жизни, как вода и воздух. Вся улица Тверская была годами расчерчена рекламными перетяжками, большей частью кошмарного дизайна и содержания. И вдруг город открылся, а ведь люди забыли, какой он красивый. Немаловажно для меня и то, что Москва этим летом стала гораздо более дружелюбным городом для пешеходов. И это бросается в глаза.

У МОСКВИЧЕЙ…

Своего стиля нет. Все эклектично, перемешано. Субкультуры развиваются на разных территориях. Вот у питерцев стиль есть – я сужу по коллекциям дизайнеров: каждая отмечена невыносимостью зимнего бытия. А Москва – порт пяти морей. Тут вам и стрит-стайл в самых разных проявлениях, и гламурный шик, и неброский люкс. Стиль московских дизайнеров называется «кто во что горазд». Может быть, потому что практически все они приезжие. Все свое везут с собой.

ПИСАТЕЛЬНИЦА
Гузель Яхина
о жизни на два города, захватывающей панораме с крыльца заброшенного ресторана «Золотой колос» на ВДНХ и о том, за сколько времени можно обойти Садовое кольцо

Я РОДИЛАСЬ…

В Казани в 1977 году. Дом, где я выросла, находится в самом центре города, поблизости от дома Василия Аксенова – сейчас там его музей. А парк, через который я все детство ходила в школу, сейчас переименовали в сад Аксенова. Это очень важный для меня автор, с которым у меня немало личных пересечений. В романе «Зулейха открывает глаза» я передаю Аксенову своеобразный привет: когда главную героиню вместе с другими раскулаченными отправляют в Сибирь, их везут по Сибирскому тракту в Казани, то есть как раз через ту улицу, где в будущем жил писатель – теперь она называется именем Карла Маркса.

СЕЙЧАС ЖИВУ…

На два города. Уже полжизни получается! В 1998 году, сразу после окончания университета, я переехала в Москву – работать. Алексеевский район, где я все это время живу и работаю, стал почти родным – здесь я написала оба моих романа. В Москве произошли важные для меня события. Здесь я встретила будущего мужа, здесь родилась и выросла моя дочь. Но Казань для меня по-прежнему источник всего. Я бываю там раз в два-три месяца, там по-прежнему живут мои родители и многие близкие люди. И, конечно же, очень приятно, что именно под Казанью сейчас идут съемки фильма по моей первой книге. Такая вот магия кино: Сибирь и трудовой поселок снимают в Лаишевском районе Татарстана, а вот татарскую деревню – в Пермском крае.

ЛЮБЛЮ В МОСКВЕ…

Возможность бывать на природе, не покидая города. ВДНХ, Ботанический сад, Сокольники – для меня это места уединения и силы, места, где приходят вдохновение и спокойствие. Одно из любимых мест – заброшенный ресторан «Золотой колос» в глубине ВДНХ: с его крыльца открывается по-настоящему захватывающая панорама – кстати, интересно, пережил ли он реконструкцию?

СОВСЕМ НЕ ЛЮБЛЮ В МОСКВЕ…

Стройку, которая в этом году развернулась у меня прямо под окнами. Приходится все время куда-то сбегать подальше от шума.

МЕСТО В МОСКВЕ, КУДА ВСЕ ВРЕМЯ СОБИРАЮСЬ ДОЕХАТЬ И НЕ МОГУ…

Привыкала я к Москве очень долго, но, пожалуй, всюду, куда хотела попасть, уже заглянула. В процессе привыкания мы с дочерью сделали несколько подвигов: например, обошли пешком Садовое кольцо – это ровно четыре часа ходьбы неспешным прогулочным шагом. Обошли остров Балчуг по периметру – тоже очень серьезный маршрут. Так что Москва мною не то чтобы изучена – но исхожена точно. Вот московские музеи я, наверное, еще изучила не все.

МНЕ НЕ ХВАТАЕТ В МОСКВЕ…

Большой реки. Я выросла на берегах Волги и привыкла, что она всегда где-то рядом.

МОСКВА ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ДРУГИХ ГОРОДОВ МИРА…

Здесь есть просто все! Есть деловой город – шумный, стеклянно-бетонный, полный людей, амбиций, денег, энергии.

Есть очень спокойная часть – парки, старые деревья, пруды с лебедями. Есть река – это очень важно. Моря нет, но есть водохранилища. Есть университетская жизнь. Есть модные местечки для знающих.

Есть неприкрытое самодовольное богатство – и бедность.

Есть нетронутые остатки прошлого.

В Москве очень много всего – и если поискать, каждый находит свое.

В МОСКВЕ НА МОИХ ГЛАЗАХ ИЗМЕНИЛОСЬ…

В первую очередь я сама очень сильно изменилась благодаря Москве.

МОСКВА В МОИХ КНИГАХ…

Присутствует, но на некотором отдалении. В романе «Дети мои» была очень большая глава, действие которой происходило в Москве и основывалось на реальных событиях – я описывала события осени 1929 года, когда много советских немцев приехали в Москву в надежде получить советские паспорта и эмигрировать в Германию. Тысячи людей собирались в районе Лосиноостровской, Мытищ, стояли в районе посольства – в исторической литературе это событие называется «московская эпопея». Я описала, как главный герой Якоб Бах привозит свою дочь в Москву, описала их путешествие по Ярославскому тракту – современному проспекту Мира, Садовому кольцу… Но в итоге эта глава не вошла в роман, поскольку уводила действие очень далеко.

АРХИТЕКТОР И ХУДОЖНИК
Александр Бродский
о жизни на чердаке и о том, что пешеходные зоны – это дело вкуса

Я РОДИЛСЯ…

Когда я родился, мои родители жили в коммуналке в Старосадском переулке. Это был старинный дом на изломе Старосадского с высокой подпорной стеной и деревьями, прямо напротив Ивановского монастыря. Это место называется «Ивановская горка». Мы жили в комнатке 3х4 метра в коммуналке, нарезанной из пространства огромной старинной квартиры. Когда мы оттуда уехали, мне было 7 лет.

ЭТОТ РАЙОН ИЗМЕНИЛСЯ…

Каким-то чудом этого места не коснулась карающая рука архитектора. Наш дом стоит, где стоял, и вся округа выглядит как в детстве. Это очень странно – весь город изуродован до неузнаваемости, а это место и прилегающий район почти совсем не тронуты. Когда стоишь на Ивановской горке и смотришь по сторонам, глаз ничто не беспокоит, из немногих изменений – отреставрированный монастырь, широкие тротуары и уродские фонари.

СЕЙЧАС Я ЖИВУ…

Последние лет тридцать с лишним я живу на чердаке сталинского дома на Студенческой улице. Здесь была мастерская моего отца Саввы Бродского. После коммуналки в Старосадском моя семья два раза меняла адрес: сначала мы переехали на самый край Замоскворечья, на Валовую улицу, где прожили 16 лет, а оттуда – на Кутузовский проспект. Мастерская на Студенческой была построена в 1959–1960 годах, и отец счастливо работал там до 1982 года. После его смерти я продолжал арендовать это помещение, используя его не только как мастерскую, но и как жилье. Здесь я живу до сих пор, и этот чердак прочно привязывает меня к Москве.

ЛЮБЛЮ ГУЛЯТЬ…

Сам я очень редко просто гуляю по городу, но если надо кому-нибудь показать центр – еду на Покровку и брожу по переулочкам: Старосадский, Подколокольный, Колпачный и так далее. Другой чудесный район – Замоскворечье. Я там прожил десять лет школы и шесть лет института, и, наверное, это и есть моя самая любимая часть города.

НЕ ЛЮБЛЮ…

Нелюбимых районов много: в основном это бывшие любимые, подвергшиеся жесткому воздействию инвесторов и архитекторов. Все их описывать слишком долго, упомяну лишь некоторые: до сих пор не могу привыкнуть к Старому Арбату – стараюсь обходить его стороной. Статуя Петра одним махом превратила множество любимых мест в нелюбимые: любой переулок, где он высовывается из-за домов, уже не может приносить былую радость. И, конечно, Манежная площадь – ее я тоже стараюсь миновать в своих маршрутах, слишком тяжело видеть, во что ее превратили.

В БАРЫ И РЕСТОРАНЫ…

Я почти совсем не хожу. Есть, пожалуй, два места, где я появляюсь более или менее регулярно: кафе «Наби» на Дорогомиловском рынке и задняя комната в кафе «Пролив» на Никитском бульваре, носящая название «Чайка-Ласточка».

МЕСТА, В КОТОРЫЕ Я НИКАК НЕ МОГУ ДОЕХАТЬ…

Пару месяцев назад я посетил главное из таких мест в моей жизни – Московский ипподром. Очень много лет, проезжая мимо этого здания, я мечтал туда попасть и никогда не мог собраться. Все-таки успел и не был разочарован!

И еще вот такая история: в начале 1970-х, будучи школьником, я часто проезжал на троллейбусе по улице Димитрова (теперь Якиманка). С правой стороны стоял один дом, который мне ужасно нравился. Это был красивый и крепкий доходный дом этажей в шесть, стоящий в ряду более мелких домиков, построенный явно в начале XX века, со сквозной аркой ровно посередине. Мне была удивительно приятна его архитектура, но вот что мне в нем особенно нравилось: слева от арки была вывеска «Букинист», а справа – «Пельмени» (или наоборот). Каждый раз, проезжая мимо, я представлял себе, как однажды сойду с троллейбуса и наслажусь сначала старинными книгами, а потом пельменями (или наоборот).

Так прошло года два, и постепенно более мелкие дома, окружавшие тот дом, исчезли один за другим. Это могло бы насторожить, но я продолжал безмятежно проезжать мимо, мечтая о книгах и пельменях. С полгода дом торчал, как одинокий утес, но вот в один прекрасный день я увидел, что его обнесли забором и никто уже не входит и не выходит из дверей. И тут я понял, что опоздал, и никогда мне уже не зайти ни в книжный, ни в пельменную. Когда я проезжал в следующий раз, дома уже не было. А вскорости метрах в 500 от того места построили гигантский красно-белый «Президент Отель», и я понял, что тот дом мешал восприятию отеля с дальних точек, и возненавидел его (отель) на всю оставшуюся жизнь.

МОСКВИЧИ ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ ЖИТЕЛЕЙ ДРУГИХ СТОЛИЦ…

В настоящее время население Москвы трудно назвать словом «москвичи». Так же обстоит дело и с жителями многих других столиц.

В МОСКВЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В НЬЮ-ЙОРКЕ, БЕРЛИНЕ, ПАРИЖЕ, ЛОНДОНЕ…

Это очень личное субъективное. Для меня, конечно, многое! Все здесь лучше, чем в Париже, Лондоне, Берлине и Нью-Йорке вместе взятых. Хотя, безусловно, в каждом из этих городов есть куча всего, что гораздо лучше, чем в Москве. Просто Москва – это дом родной, в этом все дело, здесь дышится легче, несмотря на жуткий выхлоп, и можно не говорить на иностранных языках. Ну а сыр вкуснее в Амстердаме.

В МОСКВЕ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ИЗМЕНИЛОСЬ…

Какое-то время назад я прочитал один документ: «Архнадзор» – организация, профессионально следящая за «изменениями», – опубликовал перечень зданий, снесенных в Москве за последние не помню сколько лет. Впечатление было как от «расстрельных списков», ежегодно зачитываемых «Мемориалом». Только внимание на эти списки мало кто обратил. Вот что мне приходит в голову, когда я слышу слова «изменения в городе». И эти изменения кошмарны как за последние десять лет, так и за последние 50 лет. А широкие тротуары и пешеходные зоны – это дело вкуса. Вот как описал изменения мой великий однофамилец: «Из нового – концерты забесплатно, и башня, чтоб почувствовать: ты – вошь…»