Текст книги "Драгоценности Эптора"

У нее опять начали ныть плечи, а от сознания значительности совершенной кражи мурашки бегали по спине. Ужасным холодом повеяло от пола, когда она ступила на каменные ступени.

Они снова пошли вперед в тот момент, когда последняя нота гимна замерла в вышине, уступив место шороху длинных одежд и дыханию сотен людей. Непреодолимое желание оглянуться назад, на опустевший глаз божества, заставило юношу и девушку остановиться на мгновение и поднять вверх головы. Казалось, бог спит. Все три глаза были плотно закрыты. Они снова пошли вперед, и сотни темных ряс шелестели вокруг, никак не касаясь их. Безмолвно расступались перед ними бледные лица, скользили плащи. В ушах у девушки оглушительно пульсировала кровь. Нетерпение заставило ее прибавить шагу.

Когда последняя темная фигура осталась за дверями Храма, и она увидела солнечный свет, то на мгновение растерялась. Остановился и ее спутник, все еще держа камень высоко над головой. И вдруг, не сговариваясь, они бросились вперед по светлым ступеням.

Позади снова начался гимн, словно их уход был сигналом. Им вслед полилась музыка. Уже на последней ступени, дрожа от нервного напряжения они оглянулись, опасаясь, что прихожане хлынут темной толпой за ними в погоню. Однако позади была только музыка. Она плавно лилась на волю, обтекала беглецов, как прозрачная река или море, и успокаивала.

* * *

В музыку вплеталось звонкое чириканье с деревьев. Пригвожденные страхом, они смотрели на дверь Храма. Никто не выходил. Сделав шаг назад, юноша легко прикоснулся к плечу спутницы и улыбнулся.

Она провела рукой по рыжим волосам, по-видимому, расслабилась и посмотрела на Змея.

– Кажется, они и не собираются догонять нас. – Голос звучал почти разочарованно. Затем хихикнула. – А мы его все-таки взяли!

* * *

– Не стоит, – спокойно повторил Хама Воплощенный.

– Послушайте... – начал Урсон.

– Вы в полной безопасности, – продолжил Бог, – если сами не сделаете какой-нибудь глупости. Во время вашего путешествия вы вели себя достойно. Не оступитесь и сейчас. Я должен вам многое объяснить.

– Например? – вызывающе спросил Гео.

– Начну с ящериц, – улыбнулся Бог.

– С чего? – спросил Йимми.

– С поющих ящериц, – пояснил Хама. – Всего несколько минут назад вы проходили через рощу. Только что кончилось самое важное испытание в вашей жизни. И первое, что вы услышали – пение среди ветвей. Так что же это было?

– Я подумал, что птица, – сказал Йимми.

– Но почему именно птица? – спросил Бог.

– Да потому что так поет только птица, – раздраженно заявил Урсон. – Кому нужно, чтобы в такое утро пела какая-то там старая ящерица?

– Из твоих двух аргументов остановимся на втором, – сказал Бог. – Вам не нужна ящерица, вам нужна птица. Она означает весну, жизнь, удачу, веселье.

Поющая птица – символ, проверенный веками. Об этом писали поэты на всех языках: Катулл – на латыни, Китс – на английском, Ли Бо – на китайском, Дарнел – на новоанглийском. Вы ожидали увидеть птицу, потому что после того, как вы преодолели испытания, вам был нужен символ радости, победы – птица. А ящерицы бегают под мокрыми скользкими камнями, по могильным плитам. Ящерица – совсем не то, что вам требовалось.

– И какое же отношение имеют ящерицы к тому, что мы здесь? – перебил Хаму Урсон.

– Почему вы здесь? – повторил Бог, немного изменив вопрос Урсона. – Я уверен, тому множество причин. Расскажите о них сами.

– Во-первых, вы причинили вред Арго... по крайней мере, Арго на Лептаре, – стал перечислять Гео. – Мы должны исправить это. Во-вторых вы похитили молодую Арго, как, впрочем, и ее бабушку. Мы пришли, чтобы вернуть ее назад. В-третьих, вы злоупотребили драгоценными камнями. Мы пришли, чтобы забрать у вас последний.

Хама улыбнулся.

– Только поэт способен увидеть мудрость в такой честности. Я приготовился длинными речами – убеждением и уговорами заставить вас признаться в этом.

– Да вы наверняка все это уже знали, – сказал Гео.

– Да. Я все знаю. – Затем тон его изменился. – Вы хорошо знакомы с действием камней?

Они отрицательно покачали головами.

– Это очень простые механические приспособления, которые сложны в употреблении, но просты по сути. Я объясню. После Великого Огня, в годы процветания Города Новой Надежды, было сделано открытие, которое объясняло, что человеческие мысли не производят волн, подобных радиоволнам; но их электрический рисунок может воздействовать на радиоволны точно так же, как миноискатель реагирует на присутствие металла.

– Радио? – недоуменно спросил Гео.

– Ах, да, я забыл, – сказал Хама. – Вы же ничего этого не знаете. Но не могу же я теперь все это с вами изучать. Ладно, скажем короче. Каждый из камней содержит тщательно ограненный кристалл, который постоянно посылает лучи.

Эти лучи могут обнаруживать рисунки человеческой мысли. Кроме того, кристалл действует одновременно и как увеличительное стекло, и как зеркало, а значит, отражает и увеличивает энергию мозга в тепловой, световой или любой другой род электромагнитного излучения – вот я и дошел до сути – так что, как вы видели, с их помощью можно посылать огромные тепловые разряды. Но не это важно. И их способность посылать тепло – лишь побочный эффект. Главное значение в том, что их можно использовать, чтобы проникать в мозг. Теперь перейдем к ящерицам.

– Минутку, – сказал Гео. – Прежде чем перейти к ящерицам. Вы имеете в виду, что волны камней попадают в мозг так же, как Змей?

Бог продолжал.

– Ты прав, – сказал он. – Но разница все же есть. Змей родился со способностью передавать рисунки своих мыслей другим; в этом его действия похожи на действия камней, но гораздо слабее. Отличие в том, что камни могут глушить сознание человека, создавать помехи у тебя в голове.

– Просто ворваться в ум и прекратить мысли? – спросил Йимми.

– Нет, – сказал Бог. – Сознательная мысль слишком сильна. Иначе вы бы теряли способность мыслить каждый раз, когда Змей говорил с вами. Это действует по-другому. Если подумать, сколько причин надо человеку, чтобы он поступил так или иначе?

Они смотрели на него, не понимая.

– Почему, например, человек отдергивает руку от огня?

– Потому что больно, – сказал Урсон. – А почему же еще?

– И все-таки, почему еще? – спросил Хама.

– Кажется, я вас понял, – сказал Гео. – Он ее отдергивает еще и потому, что знает, что вне огня руке не будет больно. Это совсем как с птицей! Ну, я имею в виду ящерицу. Одна причина, по которой мы так реагировали, – потому что она звучала как птица. Другая причина – потому что мы хотели тогда услышать именно птицу. Человек отдергивает руку от огня, потому что больно (очень) жжет, и потому что не хочет, чтобы болело. Одна причина вне, другая – внутри вас.

– Иными словами, – подвел итог Гео, – во всех случаях есть по меньшей мере две причины.

– Совершенно верно, – одобрил Хама. – Так вот, с помощью камня можно заглушить подсознательную причину. В таком случае, если у человека рука в огне, можно заглушить его подсознательное желание остановить боль.

Несчастный, испытывая страшную боль, будет стоять, пока его ладонь, пальцы не превратятся в дымящийся кусок.

Гео невольно потянулся к своей отрезанной руке.

– Диктаторы в течение всей истории планеты использовали подобную механику. Они всячески изворачивались, чтобы не давая своему народу никаких благ, заставить их самих бороться за то, чтобы оставаться в прежних условиях. Есть древнее изречение: «Убеди раба в том, что он свободен, и он будет сражаться, чтобы сохранить свое рабство». Почему поэт поет? Потому что он любит музыку; и еще потому, что безмолвие его пугает.

Почему вор крадет? Чтобы взять добро у своей жертвы; и еще для того, чтобы доказать, что его жертва беззащитна...

– Теперь я понимаю, как Арго вернула Змея, – сказал Гео Урсону. – Он думал только о том, чтобы убежать, и именно это желание – не быть пойманным – она заглушила. А единственное оставшееся желание уже не могло помочь ему сделать какой-либо поступок. И тогда он сделал то, что решили за него – побежал по ее приказу, прямо к ней.

– Пока вы понимаете верно, – сказал Хама. – Но это не все. Когда изобрели эти камни, выяснилось еще кое-что. Или скорее, урок, который история должна была преподать нам тысячи лет назад, наконец достиг адресата. Благодаря этим камням мы поняли: никто не может владеть абсолютной властью над другими и сохранять при этом свою личность нетронутой. Ибо какие бы намерения ни руководили им раньше, в момент принятия власти его подсознательный мотив – страх. Не удивляйтесь! Лишь человек, страшащийся свободы, захочет этой власти, чтобы представить, что он обладает ею, покорил ее. Ибо неуправляемая свобода – собственная или чужая – пугает его. По этой причине камни – вместилище зла. Вот почему мы вызвали вас, чтобы вы похитили их.

– Похитили у вас? – переспросил Гео. – Вы не можете избавиться от них? В таком случае, почему бы вам просто не уничтожить их?

– К сожалению, мы уже заражены, – улыбнулся Бог. – Здесь, на Эпторе нас слишком мало. Было очень трудно достичь нынешнего уровня организации, собрать рассеянные научные знания времен до Великого Огня тоже было нелегко. Камни много сделали для нас полезного. Но не меньше и плохого, так что теперь мы сами их уничтожить не можем. Это означало бы нашу гибель.

Да, мы спровоцировали вас, похитив Арго и оставив вам как бы случайно второй камень. Наши расчеты оказались верны. Вы пришли, вы здесь, и сейчас третий и последний камень успешно похищается.

– Змей? – спросил Гео.

– Да, – ответил Хама.

– А мы-то думали, что он – ваш шпион, – сказал Гео.

– Можно сказать и так. Это подсознательная причина его действий, желание бороться против зла, которое он видел в Джордде. Шпион – слишком резкое определение для него. Лучше сказать, воришка. Он стал нашим агентом неосознанно, отталкиваясь от внешних причин, не желая следовать поступкам Джордде. Я объяснил вам кое-что из законов мыслительного процесса. Так вот, у нас есть машины, совсем безопасные, которые могут делать то, что делают камни. И со Змеем мы договорились обо всем на расстоянии, он ни разу не видел нас. Слепые жрицы установили контакт с Джордде и сделали его своим шпионом подобным образом – на расстоянии.

– Минутку, – сказал Йимми. – Джордде убил Вайти, хотел убить и меня. А все из-за чего-то, что мы там увидели. Вы не поможете мне понять, чего же он опасался?

Хама улыбнулся.

– Даже если я скажу, это не принесет пользы. Вам лучше узнать это от Змея или от моей дочери, Арго Воплощенной.

– И что же нам делать теперь? – перебил его Гео. – Возвратить камни Арго? Я имею в виду Арго на корабле. Но она использовала камни, чтобы контролировать сознание, по крайней мере один раз, я имею в виду Змея, и это значит, что она тоже «заражена».

– А ведь однажды ты отгадал причину ее «заражения», – сказал Хама. – Мы следили за вами с первого шага на берегу. Ты не помнишь, что говорил однажды...

– Помню, помню! Я тогда подумал, что она завидует своей дочери?

– Да. Опять вернемся к причинам. Как вы помните, их обязательно должно быть две. С одной стороны, ее мотивы были истинно патриотическими.

Опасность острову угрожала и ей. С другой стороны, они были эгоистическими, она жаждала власти. Сочетание этих двух мотивов и толкнуло ее на борьбу. А ваши задачи не изменились: должны вернуть юную Арго и дать заражению возможность выветриться.

– Но как же камни? – спросил Гео. – Все три будут вместе. Слишком велико искушение!

– От этого никуда не уйти – кто-то должен встретить это искушение и преодолеть его, – сказал Хама. – Вы не представляете всю полноту их опасности, пока они остаются на Эпторе.

Хама повернулся к экрану и нажал выключатель. На матовом стекле появилось изображение главного зала Храма. На огромной статуе круг света следовал за двумя микроскопическими фигурками, копошащимися где-то на плече статуи.

Вот они переползли через локоть.

Хама увеличил изображение. Две фигурки продвигались по стеблям с золотистыми колосьями пшеницы в черном кулаке бога. Одна за другой они спустились по ним на землю. Торопливо перелезли через ограждение. Хама снова увеличил изображение.

– Да это же Змей! – воскликнул Гео.

– Смотрите, у него камень! – добавил Урсон.

– С ним Арго, – вставил Йимми. – В смысле... одна из Арго.

Они столпились вокруг экрана, глядя, как прихожане расступаются перед испуганными детьми. Арго держалась за плечо Змея.

Вдруг Хама выключил изображение. В недоумении они посмотрели на него.

– Итак, вы видите, – сказал Бог. – Камень похищен. Во имя Арго и Хамы, несите камень назад на Лептар. Молодая Арго поможет вам. Хоть нам и больно будет расставаться с ней, она подготовлена к путешествию не хуже вас, если не лучше. Вы сделаете это?

– Я да, – сказал Йимми.

– Я тоже, – сказал Гео.

– Ну что ж, ладно, – сказал Урсон.

– Хорошо, – улыбнулся Хама. – Тогда идемте со мной.

Он повернулся и вышел из двери. Они пошли за ним по длинному лестничному пролету. Он шел медленно и улыбался, как человек, получивший долгожданный результат. Они вышли из Храма и спустились по ярким ступеням.

– Интересно, где ребятишки, – сказал Урсон, озираясь.

Хама повел их по саду. На одном из перекрестков их ждала Старая Арго.

Молчаливой улыбкой она заменила приветствие и дальше пошла с ними. Вскоре все свернули с тропы и остановились около больших черных урн. Там, в высокой траве, сидели, склонив головы, Змей и Арго и что-то мастерили.

Девушка соединила вместе два конца проволоки, незаметной в траве.

Змей, сидя на корточках, положил камень на импровизированный термоэлемент.

Две головы столкнулись лбами, наклонившись над своим творением.

Термоэлемент засветился: ток пробежал по медным проволокам, металлическая сердцевина превратилась в магнит, и якорь крутанулся вокруг оси. Щетки зашуршали по вращающимся кольцам. Катушка превратилась в медно-красную дымку.

– Эй! – прошептала она. – Гляди, как крутится! Ты только посмотри, как крутится!

Не замечая старших богов, которые с улыбкой смотрели на них из-за каменной урны, юные воры с упоением рассматривали жужжащий мотор.

Глава 11

Они остановились под деревьями. Привстав на цыпочки, рыжеволосая Арго поцеловала Жреца в лоб.

– Милый, милый Болванчик! Ты очень умный и хороший! – и часто заморгав, потерла ладонью глаза.

– Ой, чуть не забыла! У меня в лаборатории два галлона йогурта. Он стоит под клеткой с тарантулами. Достань, пожалуйста, только не забудь! И еще... хомячки. Будь добр, позаботься о них.

Это было последнее из многих прощаний, выпавших ей сегодня.

Кроме наказов, своему верному стражу девушка оставила коллекцию морских раковин, призналась в авторстве десятка эпиграмм. И в конце концов сочинила еще одну – добрую и грустную.

Мужчины смотрели, как она прощалась со старыми Арго и Хамой и испытывали почти забытое чувство умиления.

Наконец все тронулись в путь. Вскоре темный силуэт Храма скрылся за деревьями.

– У нас осталось два дня, чтобы добраться до корабля, – сказал Гео, глядя на небо.

– И неизвестно, что может случиться за эти два дня. Будет лучше, если камни будут все вместе, – проговорил Урсон, – теперь, когда мы знаем об их могуществе...

– Что-то я тебя не понял, – вмешался Йимми, – собрать камни все вместе?

Урсон молча взял кожаный мешок с пояса Гео, раскрыл его и выжидающе посмотрел ему в глаза.

Гео поколебался, затем снял ремешок с шеи и опустил его в раскрытый мешок.

– Да брось ты, ничего не случится! – недовольно проговорил Йимми, но все же опустил свою цепочку туда же.

– Возьмите тогда и мой, – сказала Арго, стаскивая с шеи маленькую сумочку, которую связала из веревки, так помогавшей ей при похищении.

После того, как все три камня оказались внутри, Урсон завязал мешок и приладил на поясе.

– Ну что ж, – сказал Гео, – сейчас у нас одна забота – поскорей добраться до реки. Там нас ждет твоя мать и Джордде.

– Джордде? – переспросила Арго. – Кто это?

– О-о-о! Это такая личность... Во-первых, он шпион слепых жриц. А во-вторых, это он вырезал Змею язык.

– Вырезал?.. – она остановилась на полном ходу. – Ну конечно! Четыре руки, кровь, язык... Это же в фильме, я вспомнила!

– В чем, в чем? Что ты вспомнила?

Арго повернулась к Змею:

– Я вспомнила, где видела тебя раньше!

– Так ты знаешь Змея? – удивился Урсон.

– Да нет же! Я никогда раньше с ним не встречалась. Но примерно месяц назад я видела кинофильм о том, что случилось с ним. Ах, что они с ним сделали!

– Что такое «фильм»?

– М-м-м, ну это такой экран наблюдения, только там видишь то, что случилось в прошлом. В общем, неважно. Болванчик показал мне это жуткое кино, а потом привел на пляж для того, чтобы выяснить, что же я поняла из всего увиденного. Он говорил, что если я постараюсь, я пойму что-то важное, вспомню то, что пропустила при просмотре.

– Что-то увидеть? Вспоминай! Вспоминай! Что ты видела!? – Гео схватил ее за плечи и тряхнул.

– Почему... – начала пораженная девочка.

– Да потому, что моего друга убили и меня тоже хотели убить только за то, что мы оказались на этом пляже. Но я не знаю, что там было, я не смог ничего увидеть.

– Но я... – начала Арго, – я тоже ничего не знаю. Я так и не смогла ничего увидеть, и Болванчик отвел меня обратно в Храм.

– Змей! – спросил Гео. – Ты знаешь, что они должны были увидеть? Может быть, тебе понятно, почему они привели Арго к морю, после того, как показали ей фильм о тебе?

Мальчик пожал плечами.

Йимми тоже посмотрел на Змея.

– Так ты не знаешь, или просто не хочешь признаваться? Выкладывай! Я попал сюда тоже по этой причине, и хочу знать, в чем дело!

Мальчик помотал головой.

– Пойми, мне надо знать, почему меня чуть не убили! Нет, ты все-таки скажешь!!! – в ярости закричал черный матрос и поднял кулак.

Змей закрыл голову руками и тоненько вскрикнул. Как-то странно согнувшись, он развернулся и бросился бежать. Урсон догнал его в два прыжка и повалил на землю.

– Врешь, не уйдешь! – зарычал гигант. – На этот раз не уйдешь!

– Осторожней! – вскрикнула Арго. – Ты делаешь ему больно! Урсон, отпусти его!

– Эй, вы! – вмешался и Гео. – Потише! Урсон, отпусти его. А тебе, Змей, все равно придется объясниться.

Урсон встал с земли, что-то недовольно бормоча. Гео подошел к мальчику.

– Пожалуйста, ответь мне – ты знаешь, что было там, на пляже?

Змей кивнул.

– А сказать можешь?

Мальчик помотал головой и испуганно взглянул на Урсона.

– Не бойся его. Он больше не станет тебя обижать, я обещаю.

Однако Змей снова помотал головой.

– Ну что ж, заставить мы тебя не можем. Собирайтесь, пора двигаться дальше!

– Всегда так, – ворчал Урсон, – не доверяете мне, а я бы сумел его заставить все выложить!

– Нет, не думаю, – вместо всех ответила Арго. – Я видела, как кое-кто пытался сделать это раньше. Сомневаюсь, что ты бы сумел сделать то, чего не достигли они.

Утро незаметно превратилось в жаркий день, в джунглях становилось душно. Яркие насекомые, голубого и алого цвета, вспыхивали среди влажной листвы. Мокрые ветки касались их груди, плеч и лиц. Вскоре заросли стали реже, и перед путниками выросла каменная гряда. Пробираться между камней было трудно, и за час они прошли совсем небольшой отрезок пути. Там, среди нагромождения скал, Урсону представилась возможность продемонстрировать свою силу и быстроту реакции. Никто не заметил, откуда на них прыгнула большая длинная тень. Большой Моряк выхватил меч и рубанул по ней.

Брызнула кровь. Незнакомый зверь, явно из породы кошачьих, в агонии забил о землю лапами.

Вконец уставшие после внезапного нападения, путешественники решили сделать привал. Располагались в полном молчании.

Теперь, испытывая уважение к безграничным возможностям камней, никто не решился с их помощью добывать огонь.

Йимми молча бил камнями над горсткой сухого мха и вдруг сказал:

– Я все думаю – зачем же все-таки они показали тебе тот ужасный фильм, перед тем, как привести на пляж?

– Меня тоже мучает эта мысль. Может быть, они надеялись таким образом сделать меня более восприимчивой к чему-то? – задумчиво ответила Арго.

– Ну уж если ужас прибавляет чувствительности, то я был бы самим чутким из всех вас!

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гео.

– Я видел мучения не одного человека, как Арго, я видел, как десятерых здоровых парней изрубили на куски. Ты что, забыл? – от волнения руки его дернулись и сбили слабый огонь, появившийся в сухом мху.

Когда они наконец сели за еду, девушка знаками поманила Змея в заросли. Вернулись они с огромной багряной лианой.

– Если с нее содрать кору и потереть ею мясо, будет так вкусно! У меня в храме был целый сад диких трав. Там был даже участок с ядовитыми растениями – ангел смерти, аконит, белладонна, борец. А в народе их зовут так интересно – Волчья Смерть, Ночная Тень, Монашеский Клобук, Гебенон, – и она засмеялась. Постепенно смех затих.

– Наверное, я больше никогда не вернусь туда... По крайней мере, очень нескоро. – Она бездумно вертела в руках упругий стебель, сгибая и разгибая его. – А это был прекрасный сад.

С каменистого плато они сошли в нижний лес, более влажный и темный.

Через некоторое время Урсон, постоянно оглядывающийся по сторонам, озабоченно спросил:

– Вы уверены, что мы идем правильно?

– Вроде бы, – ответил Йимми.

– Да, да! – воскликнула Арго. – Мы идем совершенно правильно! Скоро появится река. А перед ней начнется болото, вода из которого питает главное русло.

Быстро темнело. Усталые путники шагали молча, ни о чем не разговаривая. Первым подал голос Гео.

– Я тут подумал кое о чем... – нерешительно начал он.

– О чем? – спросила Арго.

– Хама говорил, если камни хоть раз использованы для контроля над сознанием, то человек, который их использовал, уже заражен...

– Вернее, заражение уже было в нем, – поправила Арго, – и камни только выпустили его на свободу.

– Ну да. Дальше Хама сказал, что сам он уже заражен. Значит, ему уже приходилось использовать камни против людей? Когда?

– О-о-о, много раз. Слишком много. В последний раз не так давно когда меня похищали. Он воспользовался камнями, чтобы контролировать куски того существа, которое вы убили в Городе Новой Надежды. Надо было заставить их явиться на Лептар и похитить меня, «случайно» оставив там камень.

– Кусок того чудовища? – воскликнул Гео. – Теперь понятно, почему оно так быстро разложилось после смерти!

– Что-что? – спросил Йимми.

– Арго – не ты, а твоя мать, рассказала мне, что им удалось убить одного из похитителей, и он мгновенно сгнил, буквально у них на глазах.

– Да, контролировать всю массу невозможно, потому что у нее нет настоящего сознания, только двойной импульс, как у всего живого.

– Но все равно мне непонятно – чего же они достигли твоим похищением? – спросил Йимми.

Арго широко улыбнулась.

– Во-первых, именно это привело вас сюда. И во вторых, вы забираете от нас камни.

– И всего-то?

– Да разве этого мало!? – на мгновение она замолчала.

– Однажды я написала об этом стихотворение – о двойном импульсе и вообще...

Гео продекламировал:

 
У темной комнаты двойник,
Потоки тела там текут;
И двое двойники опять
В движении туда-сюда.
 

– А ты откуда знаешь?

– Темная комната – Храм Хамы. Правильно?

– А его двойник – Храм Арго, – продолжила она, – Они и должны быть половинками одного целого, для того, чтобы стать наполовину моложе. Сила молодости в каждом из них должна бороться с силой зрелости, которую дает им совместное существование. Понятно?

– Понятно, – улыбнулся Гео, – а течение тела, которое движется туда и сюда?

– Я имела в виду цикличность человеческой деятельности. И сам человек приходит и уходит, и его идеи умирают и рождаются снова. Все происходит от взаимодействия этих четырех сил.

– Четырех? – удивленно сказал Урсон – Я думал, что их только две.

Арго всплеснула руками:

– Их тысячи!

– Что-то не пойму я вас, – проворчал Урсон. – Слишком сложно для меня. Прибавьте-ка лучше шагу, если и дальше так плестись, не доберемся и к ночи!

– Да не волнуйся, к вечеру мы доберемся! – успокоил Йимми.

– И идем мы совершенно правильно, – поддержала его Арго и посмотрела на Гео. Тот шел, опустив глаза, но почувствовав взгляд девушки поднял голову и улыбнулся.

– А как твоя бабушка попала на Эптор?

– На вертолете.

– ?

– Ну это такая штука, вроде маленького корабля, который может летать по воздуху с огромной скоростью.

Гео улыбнулся.

– Я не имел в виду транспорт.

– А-а-а. Когда она решила, что ей нет места на Лептаре, где правит ее дочь, – я говорю о своей маме – она просто переехала на Эптор. Но я об этом не знала до своего похищения. Я много не знала до своего похищения...

– И мы тоже. Теперь остается узнать только то, что было на пляже.

– Вот я и говорю – поторапливайтесь! Дойдем до этого проклятого пляжа и все узнаем!

Воздух становился все влажней и влажней, затруднялось дыхание.

Если раньше листья только блестели от влаги, то сейчас при малейшем прикосновении на людей брызгали капли воды.

Свет, пробивающийся сквозь ветви, становился тусклее. Под ногами чавкала жидкая грязь.

Дважды Урсон хватался за свой меч: какое-то неведомое животное, ломая ветки, подбиралось к ним, но так и не решилось напасть.

– Того и гляди, кто-нибудь цапнет из засады! – мрачно пробормотал Большой Моряк.

– Я умею оказывать первую помощь, – упокоила его Арго. – Но честно говоря, меня больше волнует то, что я сильно промокла и замерзла!

Урсон повеселел, когда заросли стали пореже. Лесная почва то тут то там была скрыта под водой.

– Будьте внимательней! – предостерег их Гео. – Не наступите на плывун. И держитесь поближе к деревьям.

И, словно иллюстрируя свои слова, внезапно вскрикнул и взмахнул руками. Его ноги по колени провалились в воду. Наклонившись в сторону, он дотянулся до ближайшего дерева и обхватил здоровой рукой кривой черный ствол. Он попытался зацепиться и культей, но только оцарапал ее о кору.

– Держись! – крикнул ему Урсон и рванулся на помощь. Он обогнул большую лужу, и, схватившись одной рукой за ствол дерева, другой за Гео, стал вытягивать его из трясины, помогая себе каким-то звериным рычаньем.

Оказавшись на суше, Гео обессилено прислонился к дереву и тут же отпрянул с криком – накренившись, оно упало, разбрызгивая грязь. Друзья молча смотрели, как болотная жижа засасывала его, и вскоре на поверхности остались только пузыри.

– Ты в порядке? – спросил Урсон у Гео. – Ты точно в порядке?

Юноша кивнул, не в силах произнести ни слова, потирая обрубок здоровой рукой. По пояс в черной грязи, измученный, он ухватился за спасителя и дальше они пошли вместе.

Вскоре деревья кончились. Перед ними расстилалось болото, от которого исходили сырость и зловоние. Неожиданно по спокойной поверхности воды пошла рябь, превращаясь в волны. Земля под ногами задрожала. Гео отступил назад, расплескивая воду, и чуть не упал. Его поддержал Урсон, обняв за плечи. На воде образовались круги, и в центре каждого появилось зеленое тело, безмолвно выпрямившееся во весь рост.

Грязная вода стекала с зеленых лиц, капала с корявых пальцев.

Сначала перед ними встали три фигуры, потом еще три, еще и еще... Гео ощутил легкое головокружение, что-то творилось с его головой.

Оглянувшись, по выражению лиц он понял, что все испытывают примерно то же самое.

– Это те... кто переносил нас... – и вдруг почувствовал непреодолимое влечение к страшным зеленым фигурам. Он шагнул вперед. В его голове появились чужие мысли, вытеснив его собственные.

Приложив руку к голове, рядом, покачиваясь, стоял Йимми.

– Они хотят... чтобы... мы... шли... с ними... – проговорил Гео и пошел вперед, впадая в уже знакомое полуобморочное состояние, как при переправе через реку в Городе Новой Надежды.

Мокрые сильные руки подхватили их и понесли вперед. Мимо пронеслось болото, снова начался лес, опять поредел, и только лунные блики на мокрых валунах слегка будили сознание. Время потеряло свое значение. Неожиданно путников опустили вниз, но под ногами оказалась не почва, а вода. Она поднималась сначала до колен, потом до плеч, дошла до ушей. Смутно понимая, что надо что-то делать, Гео тем не менее не мог шевельнуть и пальцем.

Тяжело дышалось – воздух был неподвижен и наэлектризован как перед грозой. Из голубого он стал черным. Возможно, наступила ночь. В темноте светились красные глаза, и Гео не мог собраться с мыслями, чтобы понять чьи. Через разрыв в облаках виднелась яркая луна. Она посеребрила одинокую скалу, на которой сидела обнаженная, на первый взгляд человеческая, фигура. Голый человек запрокинул голову к луне, раскрыл рот и протяжно завыл. Когда процессия поравнялась с ним, он опустился на четвереньки и тогда стали видны его хвост и короткая шерсть на спине. Легкий бриз шевелил редкие завитки шерсти на подбрюшье и длинных ушах. Неожиданно резко он повернулся и унесся огромными скачками в темноту.

Опять тишина, темнота и зовущие красные глаза впереди. Под ногами заскрипел песок. Знакомые звуки морского прибоя будили неясные образы.

Луна снова выплыла из-за облаков и высветила скалистый берег со множеством зияющих пещер. В самую большую и направилось шествие.

Глаза, привыкшие к темноте, сразу различили водоросли, свисающие из трещин в камнях, молчаливые фигуры, окружившие каменный трон в котором сидел Древний. Перед троном горел неяркий костер. Цепкие руки отпустили их, и наступило облегчение, а с ним вернулись все чувства и мысли.

Глядя на каменное возвышение, люди ждали слов Древнего. Его костяные шипы были соединены сморщенными темными перепонками. Капли воды стекали по бородавчатому лицу, выпуклым глазам и широким вывернутым ноздрям.

За пещерой шел дождь, захвативший их у самого входа. Рыжие волосы Арго потемнели от воды до темно-каштанового цвета, прилипли к лицу и шее.

Гулкий голос, усиленный акустикой, обрушился на них сверху:

– Носители камней! – начал он, и Гео подумал, что при разговорах со Змеем он испытывал примерно те же ощущения эха в голове.

– Мы доставили вас сюда, дабы предупредить. Вы мало знаете о нас. Мы знаем все и о вас и обо всем на свете. Мы – древнейший вид разума на этой планете. Мы наблюдали из дельты Нила за возведением пирамид; мы видели убийство Цезаря с берегов Тибра, и наблюдали, как испанская Армада была потоплена Англией. И накануне Великого Огня мы следовали за металлической рыбой Человека через весь океан. Никто не близок нам за пределами водной стихии, никто не может похвалиться нашей поддержкой – ни Арго, ни Хама.

Людей мы касаемся только тогда, когда их тела разбухают от смерти. Вы несли и использовали драгоценные камни Эптора, Глаза Хамы, Сокровища Арго, Разрушители Разума, игрушки детей. Неважно, для чего вы их использовали для добывания огня или для контроля над сознанием – как и все носители камней вы стали неполноценны. Вам нанесен ущерб. Но в ваших силах пресечь дальнейшее зло. Мы и раньше предупреждали людей, одни следовали нашим советам, другие нет. Теперь я предупреждаю именно вас – бросьте камни в море!