Текст книги "Драгоценности Эптора"

А через двадцать минут Йимми сказал:

– Ну, теперь я, кажется, начинаю понимать, каково тебе.

– Смотрите, – сказал Урсон. – А вот и Змей!

Они пустились бегом, а Змей спрыгнул с ограждения. Он обнимал их и широко улыбался. Потом он начал тянуть их вперед.

– Счастливчик ты эдакий, – сказал Урсон. – Хотел бы я видеть тебя там рядом с нами.

– Возможно, он и был с нами, но только ментально, а не физически, засмеялся Гео.

Змей кивнул.

– Куда ты нас тянешь? – спросил Урсон. – Ты бы лучше научил нас обращаться с этими бусинками. – Он показал на камни, которые были на груди у Йимми и Гео. – На случай, если у тебя снова в самый неподходящий момент начнется мигрень.

Но Змей тянул их и тянул.

– Он хочет, чтобы мы поторопились, – сказал Гео. – Давайте трогаться.

Из-за обрушившегося пола спуск через «Нью-Эдисон» оказался невозможным. Но дорога вела все дальше вниз, и они пошли по ней. В двух местах зияли огромные дыры, поэтому пришлось перелезать по ограждениям.

Фонари там не горели, зато светила луна, и им хорошо было видно реку в просветах между зданиями. В конце концов дорога оборвалась, и провалилась в улицу, которая выходила на набережную. Расстояние до земли не превышало четырех футов.

Змей, Йимми, за ними Урсон спрыгнули вниз. Урсон потряс руками от боли, когда приземлился.

– Подай руку, а? – попросил Гео. – Моя, кажется, совсем отказала.

Урсон помог другу слезть.

И в этот момент, как будто она их только и дожидалась, совсем рядом забулькала маслянистая жидкость. Тотчас же из-под разрушенной дороги выкатилась пострадавшая масса, и свет заиграл на складках ее сморщенной мембраны.

– Бежим! – рявкнул Урсон.

Они припустили по улице. Перед ними в обе стороны раскинулась набережная, освещенная луной.

Оттуда им было видно, как она раздула с на всю улицу и потекла по мостовой, переваливая через обломки разрушенных зданий.

У самой воды они оглянулись: теперь она тряслась, распространяя свои щупальца влево и вправо. Одно из них преобразилось в человекоподобную фигуру, и в лунном свете хорошо было видно, как она, стоя впереди всей массы, призывно махнула им рукой.

Гео прыгнул в воду, где его поймали знакомые руки, и в его сознании запечатлелось два момента. Во-первых, с его шеи сдернули ремешок.

Во-вторых, руку пронзила такая боль, как будто нервы и жилы на ней превратились в стальные струны, раскаленные добела. Каждая жилка, каждый капилляр стал частичкой огненной паутины.

Прошло много времени, прежде чем сознание вернулось к нему. Когда его подняли еще раз, он открыл рот и испугался, что захлебнется, но лишь вдохнул прохладный воздух. А когда он открыл глаза, то увидел, как белая луна проплыла над ним к верхушкам деревьев и скрылась за ними. Значит, его несут?

И рука... Полубессознательное состояние, и вдруг резкая боль. Он открыл рот, чтобы закричать, но тьма затекла туда, обволокла язык, и он проглотил тьму. Она проникла во все клетки его тела и мозга. И название этому – сон...

* * *

Размотанные кольца медной проволоки на черных плитах. Поскорее смотать ее. Черт, как бы выбраться отсюда. Бегом, скрываясь за черными колоннами.

Мимолетный взгляд в разверзающееся пространство зала, на черную статую в другом конце – огромную, поднимающуюся в полумраке до потолка.

Ходят люди в черных рясах. Как не хочется молиться сегодня днем!

Останавливаюсь перед дверью – над ней диск с тремя белыми глазами.

Открываю дверь и спускаюсь вниз по ступеням из черного камня. А вдруг там кто-то есть? Считай, повезло, если наткнусь только на Старика. Еще одна дверь с черным диском.

Толкаю и медленно открываю с дрожью в руках. В комнате стоит человек и смотрит на широкий экран. На экране движутся фигурки. Невозможно разглядеть – он все заслоняет. Ого, тут еще один. Ах, черт возьми!

– Не знаю, считать это успехом или провалом, – говорит первый.

– Камни... в сохранности или пропали?

– Как сказать, – отвечает первый. – Я даже не знаю. – Вздыхает. – Я наблюдал за ними, не отрываясь, в течение двух часов, с того момента, как они оказались на пляже. И по мере того как они продвигались, миля за милей, кровь стыла у меня в жилах.

– Что же мы доложим Хаме Воплощенному?

– Было бы глупо теперь рассказывать ему об этом. Мы ведь ничего не знаем.

– Но, – говорит второй, – по крайней мере, мы можем заняться Городом Новой Надежды, раз уж они избавились от этой сверхамебы.

– А ты уверен, что избавились?

– После того, как она получила такие ожоги над открытым реактором? Да она едва доползла до берега. Она почти что поджарена и разнесена в клочья.

– А сами-то они в безопасности? – спрашивает второй.

– Именно сейчас? Отнюдь нет.

На столе у двери какой-то блестящий предмет. Да, вот оно. В куче использованного оборудования U-образный кусок металла. Как раз то, что надо. Ах черт, еще изоленту. Быстро туда, пока они не видят. Прекрасно.

Закроем дверь, медленно. Оп! Щелкнул замок. Теперь быстрей отсюда, примем невинный вид на случай, если они выйдут. Надеюсь, старик не заметил, и они не выйдут. И снова по ступенькам вниз. Мимо проносятся черные каменные стены. Через другую дверь в сад, где темные цветы, пурпурные, темно-красные, некоторые с голубым отливом, и большие каменные вазоны. Ох, жрецы спускаются по тропе, и с ними Болванчик. Он заставит меня идти на молитву.

Спрячемся за вазон. Вот так. Что делать, если он меня поймает?

Правда, сэр, под форменным платьем у меня ничего нет. Выглянем.

Еле слышный вздох облегчения. Здесь нельзя громко дышать. Ушли.

Рассмотрим добычу. У вазона есть ручка на самом верху. Его высота около восьми футов. Раз, два, три – и прыжок, и... держись, и... подтягивайся.

Попробуем забраться наверх... Вот так. Пальцы ног уже на холодном камне вазона, уже на самой кромке, а в вазоне земля. Уф, уф, уф.

Где-то здесь, если мне не изменяет память. Приятно зарываться руками в сырую землю. А! Мой палец. Вот оно. Коричневый бумажный мешок под слоем земли.

Поднимаем. Все здесь? Откроем, посмотрим. На самом дне, завернутые в бумагу – мелкие кусочки меди, несколько длинных железных стержней, дощечка, штифтики. К содержимому мешка моя маленькая ручка добавляет катушку медной проволоки и U-образный кусок металла. Теперь прячем все это в платье и... после того как сюда заберешься, как же спуститься? Всегда забываю.

Повернуться, спустить ноги, вот так, и повиснуть... Черт, платье зацепилось за ручку.

И отпуститься.

Снова содрала кожу на голени. Когда-нибудь научусь. Охо-хо, у Болванчика полетит конденсатор, когда он увидит дыру на платье. Ну, что ж, sic vita est. Теперь посмотрим, можно ли будет все это собрать. Присядем и за работу. Вот так. Открываем сумку, вываливаем содержимое в подол и начинаем рыться грязными руками.

U-образная железка, медная проволока, прекрасно. Прикрепим конец проволоки к железному стержню и будем вращать вокруг него катушку. Один оборот, другой, третий. Спляшем вокруг парового котла, парового котла, парового котла. Спляшем вокруг парового котла, а утром получим монетку.

Строгий голос:

– Что ты тут делаешь?

Это Болванчик.

– Ничего, сэр, – лихорадочно швыряя металлические предметы и проволоку в бумажный мешок.

Голос:

– Все послушники до двадцати лет, без исключений, должны присутствовать на дневной службе.

– Да, сэр. Иду, сэр, – так же поспешно маскируя бумажный мешок в складках платья.

Ни минуты покоя. Ни минуты! С опущенными глазами через сад, мимо жреца с суровым видом и мягким брюшком. В зеркалах вестибюля отражаются желто-голубые витражи. Я вижу в зеркале: проходит суровый жрец, за ним детская фигурка с коротко остриженными рыжими волосами и брызгами веснушек вокруг носика. Когда мы шествуем в молельню, меня сводит с ума еле слышное побрякивание металла, слегка приглушенное складками темного платья...

Гео проснулся – все вокруг сверкало белизной.

Глава 8

Над ним склонилась женщина с бледным лицом. Ее волосы струились по плечам тяжелыми белыми прядями.

– Ты проснулся? Ты слышишь меня? – спросила она.

– Где я? В храме Хамы? – с трудом спросил Гео. Тяжелое забытье заволакивало его разум. – Мои друзья... где они?...

Женщина рассмеялась:

– За друзей не беспокойся. С ними все в порядке. Тебе не повезло больше всех. – Гео опять услышал негромкий смех.

– Ты спрашиваешь, где ты. Но у тебя есть зрение. Есть глаза. Разве ты не узнаешь цвет Белой богини Арго?

Гео осмотрел комнату. Она была из белого мрамора, и в ней не было видимого источника света. Стены сами излучали свет.

– Мои друзья... – снова сказал Гео.

– С ними все в порядке. Нам удалось полностью вернуть им здоровье. Наверное, они подставили руки под прямое излучение лишь на несколько секунд. Но твои руки, должно быть, лежали в его лучах несколько минут. Тебе повезло меньше.

Теперь Гео пришла в голову другая мысль.

– Камни... – хотел сказать он, но вместо слов потянулся к горлу обеими руками.

Одна упала на голую грудь, а с другой было что-то не так. Он быстро сел в кровати и посмотрел вниз.

– Моя рука...

Забинтованная в белое, его рука была гораздо короче, чем должна быть.

– Моя рука?.. – спросил он снова с каким-то детским удивлением. – Что стало с моей рукой?

– Я пыталась сказать, но ты, видимо, не понял меня, – мягко сказала женщина, – нам пришлось ампутировать предплечье и большую часть бицепса. Иначе бы ты не выжил.

– Моя рука... – простонал Гео, опускаясь на спину.

Он лег и закрыл глаза.

– Я понимаю, насколько тебе тяжело. Мы все прошли через подобное. Может быть, тебе станет легче, если ты узнаешь, что все, обитающие здесь, слепы? То, что сожгло тебе руку, отняло у нас зрение.

Тогда, много поколений назад, радиация была гораздо сильнее. Сейчас мы не так беспомощны и умеем бороться со многими ее последствиями, но даже сейчас, пробудь вы в реке чуть дольше, наши усилия были бы напрасны.

Успокойся. Вы знаете религию Арго и верны ей. Так будьте же благодарны, что снова попали под крыло Богини-Матери. Здесь невозможно поддаваться чувствам. Нас окружает враждебная страна.

Она сделала паузу.

– Ты хочешь что-то сказать? – Гео помотал головой.

– Я слышу, как шуршит простыня, – с улыбкой сказала женщина, – это значит, ты помотал головой либо в стороны, либо вниз. Из истории древних обычаев я знаю, что одно означает – «нет», другое – «да». Но, извини, я не могу видеть твоих движений и, значит, не могу понять. Так ты хочешь что-то сказать? – повторила она.

– О-О-О, – простонал Гео. – Нет. Не хочу.

– Ну хорошо.

Она встала, все еще улыбаясь.

– Я приду попозже.

Дверь бесшумно скользнула в сторону и так же неслышно закрылась за вышедшей женщиной. Гео долго лежал не двигаясь. Потом осторожно подтянул обрубок к груди и здоровой рукой потрогал повязку. Испугавшись нахлынувших чувств, он почти откинул то, что когда-то было его рукой, и снова замер.

Успокоившись, опять пододвинул культю и с ужасом стал рассматривать ее.

Когда улеглось самое острое волнение, он осторожно прикрыл ее белой простыней и больше не трогал.

Прошло немало времени, пока обессиленный Гео нашел в себе силы сесть в кровати и оглядеть комнату.

Она была совсем пуста, без окон. Непонятно, где находилась дверь, через которую вышла женщина. Гео даже подошел к тому месту, откуда она выходила, и все равно не увидел ни замка, ни щели.

В изголовье кровати лежала его туника, выстиранная и выглаженная. С трудом, помогая себе одной рукой, он неловко одел ее.

Затянуть пояс оказалось трудней, но он зацепил пряжку одним пальцем и протолкнул через нее конец пояса остальными пальцами. Также трудно оказалось приладить сбоку опустевший теперь кожаный кошель. Меча не было.

Чувство нереальности не покидало его. Он снова обошел комнату по периметру в поисках хоть какой-нибудь щели. Неожиданно Гео почувствовал, что в комнате кто-то есть. Обернувшись, он увидел треугольный проем в стене, в котором стояла женщина в белых одеяниях.

– Ты оделся, – улыбнулась она. – Хорошо. Как ты себя чувствуешь? Сможешь пойти со мной, чтобы принять пищу? Там ты увидишь своих друзей. Но если ты слишком слаб, еду принесут сюда.

– Я пойду сам, – ответил Гео.

Они вышли в коридор, стены и потолок которого светились неярким приятным светом. Женщина двигалась совершенно бесшумно, поэтому Гео казалось, что его шаги раздавались слишком громко.

Прислушиваясь к своему топоту, он и не заметил, как они оказались в большой комнате со скамьями.

По-видимому, это была молельня Арго. Но алтарь в дальнем конце комнаты чем-то озадачил Гео.

Все вокруг было устроено с простотой, которой и следовало ожидать от людей, для которых ничего не значило видимое. В комнате совершенно отсутствовали радующие взгляд цвета и украшения.

– Жди здесь, – услышал Гео за спиной и опять почувствовал, что остался один.

Вскоре женщина вернулась, но не одна, а со Змеем. Пока Гео и четырехрукий мальчик молча смотрели друг на друга, женщина снова вышла. В груди у Гео, как живое существо, запульсировало желание, чтобы мальчик что-нибудь сказал. Сам он не мог выдавить из себя ни слова.

Женщина снова вернулась, на этот раз с Урсоном. Большой Моряк вошел в молельню и, увидев Гео, воскликнул:

– Друг! Наконец-то! – и замотал головой, глядя на перевязанный обрубок. – Как же...

Гео усмехнулся и погладил культю здоровой рукой.

– Похоже, Студенистому Брюху все же удалось кое-что от меня заполучить.

Урсон взял здоровую руку Гео и стал внимательно ее рассматривать.

Затем вытянул свою и сравнил. Обе руки удивляли нездоровым цветом.

– Думаю, ни один из нас не вышел из этой передряги невредимым. Один раз я проснулся, когда они удаляли мне коросту. Гнусное зрелище, скажу я вам! Поэтому я поторопился уснуть снова.

В комнату стремительно вошел Йимми.

– Ну вот, а я-то гадал... – оживленно начал он, увидев Гео и остановился, упершись взглядом в забинтованный обрубок.

– Похоже, тебе и вправду досталось, брат, – пробормотал он.

Его собственные руки выглядели тоже очень странно – словно их окунули в белила до середины предплечья. Дальше, постепенно розовея, цвет восстанавливался и переходил в нормальный фиолетово-коричневый у локтей.

– Как это случилось? – спросил Урсон, кивая на бинты.

– Когда мы, как канатоходцы, ходили по этим проклятым балкам, – объяснил Йимми, – тела были под их прикрытием и только руки, которыми все равно приходилось размахивать, попали под облучение. По-видимому, это направленная форма радиации, которую может остановить металл вроде стали...

– Направленное что чего? – переспросил Урсон, но ему никто не ответил.

– Мне тут прочитали целую лекцию, – Йимми усмехнулся. – И у меня есть кое-что, что тебя заинтересует, Гео.

– Ради бога, скажи только, где мы?! – прервал его Урсон.

– Мы в монастыре, посвященном Арго, – сказал ему Йимми. – Он находится через реку напротив Города Новой Надежды, это там, где мы были.

– Знакомое название... – начал Урсон, но осекся, встретив напряженный взгляд Змея.

– Мы знали о вашем присутствии в Городе Новой Надежды, – спокойно сказала слепая жрица, – и не случайно нашли вас у берега после того, как вы переплыли реку. Мы думали, что вы умрете, но, очевидно, ваш организм крепче, чем у жителей Эптора. Вы цеплялись за жизнь достаточно долго, чтобы мы успели доставить вас в монастырь и вылечить ожоги от смертельных лучей.

Посмотрев на шею Йимми, где тоже не было драгоценного камня, Гео вновь ощутил, как чьи-то руки срывают его с шеи в воде.

Почувствовав взгляд, Йимми бессознательно поднял руку к горлу.

– Джентльмены, – сказала слепая жрица Арго, – в течение двух дней вы питались только внутривенно. Теперь вы можете поесть как привыкли. Пойдемте со мной.

Она повернула в другой коридор, они последовали за ней. Вскоре их взору открылся большой зал.

– Это главная столовая монастыря, – объяснила провожатая. – Для вас приготовлен специальный стол. Есть вы будете отдельно.

– Почему? – удивленно спросил Йимми.

По слепому лицу пробежала гримаса.

– Вы мужчины, – сказала она сухо.

Они остановились у стола с вином, мясом и чашами, наполненными странными плодами. Мужчины сели к столу, и она опять исчезла.

По привычке Гео хотел протянуть руку, чтобы взять нож. На мгновение за столом воцарилась тишина, когда обрубок руки повис над пустой тарелкой.

– Видимо, мне придется долго привыкать, – неловко сказал Гео и взял нож левой рукой.

После долгой паузы первым заговорил Урсон:

– А как насчет камней? Их взяла жрица?

– Они потерялись в воде, – ответил Йимми. Гео подтвердил его слова кивком.

– Ну вот, глупее ситуации не придумаешь! – воскликнул Урсон.

– Да, жаль. Мы добрались, наконец, до храма Арго и могли бы достать недостающие камни, чтобы вернуться на корабль! А вместо этого потеряли то, что уже было.

– Кроме того стало ясно, что наши речные знакомые на самом деле друзья Хамы, – задумчиво произнес Гео.

– И нас попросту использовали, чтобы доставить камни обратно в Храм Хамы! – добавил Урсон. – Когда они увидели, что с нами стало после той штуки в проклятом городе, то просто забрали у нас камни и бросили нас на берегу!

– Да, так, наверное, все и было, – согласился Йимми.

– Ну что ж, – сказал Гео, – тогда Хама вернул себе камни, а мы выбыли из игры. Может быть, он и отдал нас Арго в благодарность за то, что мы так далеко занесли их.

– Да нет! Он был уверен, что мы все равно умрем, поэтому и позволил нам спастись!

– Это может означать только одно... – сказал Гео, пристально глядя на Змея.

– А? – вопрос замер на губах Урсона, но, подумав, он перевел взгляд с Гео на Змея:

– Э, да пусть парень сам скажет! Ну ладно, Четыре Руки, признавайся ты шпион Хамы или нет?

Гео не понял выражения, появившегося на лице Змея. Мальчик помотал головой не просто в отрицании, выпад был совершенно неожидан для него.

Внезапно он вскочил из-за стола и выбежал из столовой. Урсон поглядел на остальных.

– Только не говорите, что я оскорбил его чувства своим вопросом!

– Ты – нет, – ответил Гео, – виноват, наверное, я. Всегда забываю, что он умеет читать мысли!

– Что-что? – переспросил Урсон.

– Когда ты спрашивал Змея, мне вспомнилось кое-что, очень обидное для него.

– Э-Э-Э, – соображая, протянул Урсон.

– Кажется, я знаю, что ты имел в виду, – сказал Йимми.

– Да, все говорит за то, что он шпион Хамы. И среди прочего он солгал там, в городе, насчет радио. Это стоило мне руки.

Они кончили есть. Чувство сытости немедленно сказалось на Урсоне – он захотел спать и отправился в свою комнату. При выходе из столовой их встретила слепая жрица.

– Скажите, пожалуйста, я могу показать своему другу то, что вы показывали мне? – спросил ее Йимми. – Он тоже изучает ритуалы и обычаи.

– Ну конечно, – улыбнулась женщина, – однако сам ты продемонстрировал удивительное невежество, недопустимое для исследователя истории.

– Я же объяснял, мы из страны, где ритуалы очень изменились со временем!

– Но не настолько же! – последовало мягкое возражение.

– О-О! Вы поднимаете столько шума из-за каких-то пустяков! То были наши ежедневные, самые обычные молитвы. Они даже не затрагивают магию.

Ничего не ответив, женщина повела их по коридору. Лишь у самой двери, которая бесшумно растворилась перед ними, задумчиво сказала:

– Вы удивляете меня бурным проявлением чувств. Ваш народ, должно быть, молод и полон энтузиазма.

Видя, что она собирается уходить, Йимми сказал:

– Подождите. Не могли бы вы показать, как нам самим выйти отсюда?

– Зачем вам выходить?

– Прогуляться, – предположил Гео, – у нас, видите ли, есть такая привычка. Кроме того, нам интересно понаблюдать за жизнью монастыря. Поверьте нам! Мы верные последователи религии Арго.

– Нажмите на стену рукой на уровне пояса и дверь откроется. Но я не советую вам бродить по монастырю. Здесь проводятся обряды, предназначенные не для ваших глаз. Не для ваших глаз... – задумчиво повторила она. – Странно, эта фраза не исчезла из нашей речи. Только встретившись с людьми, которые видят, я поняла, что эти слова как-то... – она замялась на мгновение, но закончила фразу обычным ровным голосом. – Ну что ж, как выйти из комнаты, вы теперь знаете. – И шагнула в коридор. Дверь закрылась.

– Смотри, вот что я хотел тебе показать. Когда они привели меня в эту комнату, меня удивили книги, которые я нашел на своей кровати. Они, конечно очень старые, но читать их можно. – И он протянул несколько книг.

Гео перелистнул пару страниц и удивленно взглянул на Йимми:

– Слушай, а откуда у них печатные книги?

– Вопрос номер один, – ответил Йимми. – А теперь к вопросу номер два.

– Гляди! – он протянул руку через плечо Гео и ткнул пальцем в страницу.

– Но это же... – начал Гео.

– Вот именно! «Гимн Богини Арго», – продолжил Йимми.

Гео начал читать вслух:

 
Из ясеня в глазу двойном
Разбилось сердце Арго,
И рука богини мелькнет
Сквозь огонь и дым в голове.
 
 
Спали зерно в горсти,
Разбей созвездия песней.
Слава величью мужчин,
Слава величью женщин.
 
 
С краешка моря возьми
Травы, злато и соль,
Мозг, пронзенный стрелой,
Древний ужас времен.
 
 
Соль, чтобы чистить язык,
В храме соль на полу,
Трава для подвязки волос,
И снова за золотом в путь.
 
 
Глаза заключили виденье.
Кровью ясень истек.
Выйди из врат темницы,
Вымажь грязью тис.
 

– Да это полный вариант стиха, который я нашел в библиотеке Лептара! – воскликнул Гео.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно проговорил Йимми. – Итак, вопрос номер два: какая связь между ритуалами Хамы и древними обычаями Арго? Очевидно, это направление религии Богини не претерпело никаких изменений?!

– Если бы библиотекарь Олксе Олвн увидел это, он бы скорее всего взял их длинными щипцами и, закрыв глаза рукой, отправил их в печку.

Йимми удивился:

– Почему?

– Не помнишь? Эх ты! Они же запрещены. Никто не должен знать о том, что они сообщают.

– Но почему же? – повторил Йимми.

– Это уже вопрос номер три. Как ты их вообще заполучил?

– Ну, – сказал Йимми, – я почему-то сразу подумал, что они должны быть здесь, и просто попросил показать их.

– Мне кажется, я смогу ответить на эти вопросы, – задумчиво проговорил Гео.

– Прекрасно. Выкладывай.

– Начну с третьего, потом первый, и затем вернемся ко второму.

Значит, так.

Почему никому нельзя было знать о ритуалах? Просто потому, что они действительно очень похожи на ритуалы Хамы. Помнишь нашу находку в брошенном храме? Вспоминай: Две группы ритуалов следуют почти параллельно, меняется только имя, цвет с черного на белый, и растительная символика.

По-моему, когда силы Хамы вторглись на Лептар пятьсот лет назад, схожесть их обрядов обнаружилась сразу. Судя по Городу Новой Надежды, можно заключить, что когда-то давно, ну пусть пятьсот лет назад, цивилизация Эптора была гораздо выше, чем на Лептаре, и легко победила его.

Так что, когда Лептар овладел первым камнем и ухитрился отразить натиск Эптора, жрецы Лептара решили оградить свою религию от влияния захватчиков. Они выбрали самый простой путь – изменили ритуалы Арго настолько, чтобы о схожести не было и речи. Кроме того, на Лептаре до вторжения были небольшие группы последователей Хамы, но их следы были уничтожены вместе с ритуалами.

– Откуда ты это взял?

– Ну, здесь, на Эпторе, есть небольшая группа мирных последователей Арго. Между островами даже была торговля. С тех времен и пришли к нам рассказы матросов. Пожиратели трупов, летающие существа, – слишком явные параллели к матросским рассказам, чтобы быть случайным совпадением. Много ли человек было выброшено на берег Эптора и пробралось достаточно далеко, чтоб увидеть то, что видели мы? Да еще потом вернуться, чтобы все это рассказать?

– Могу назвать двоих. Это Змей и Джордде, – ответил Йимми. – Помнишь, Арго говорила, что и раньше существовали шпионы Эптора. Джордде, без сомнения, шпион, да и Змей, по-видимому, тоже.

– Ну что ж, это соответствует Правилу Номер Один, – Гео встал с кровати. – Пойдем, прогуляемся. Хочу увидеть солнечный свет.

Они подошли к стене. Гео нажал на нее и треугольная панель скользнула назад.

Пройдя четыре или пять поворотов, он спохватился и спросил Йимми:

– Слушай, а мы найдем дорогу назад?

– Не волнуйся, у меня хорошая память на направления.

Очередной поворот неожиданно привел их к большому залу, куда вели, спускаясь вниз, мраморные ступени. По ним, друг за другом, неестественно подняв слепые лица, спускались жрицы. Правая рука каждой женщины лежала на плече идущей впереди. Их было больше ста, но ряды не сталкивались. Один ряд пропускал другой, и продолжал плавно продвигаться вперед. Необычайная тишина и белизна движущихся фигур поражали своей нереальностью. В глубине зала виднелось возвышение с колоссальной статуей женщины из мерцающего камня.

– Слушай, откуда берутся эти женщины? – прошептал Йимми, – и куда они прячут своих мужчин?

Гео пожал плечами. Зал пересекла женщина, одетая как и все в белое.

Когда она достигла нижних ступеней, мужчины узнали свою провожатую. Она поднялась прямо к ним, остановилась и сказала, глядя мимо их лиц.

– Джентльмены, вы нарушаете час медитации. Я просила вас не бродить беспорядочно по монастырю. Прошу вас, возвращайтесь к себе. Я проведу вас.

Она неслышно проскользнула мимо них, Гео и Йимми мрачно переглянулись и последовали за ней. Некоторое время все шли молча. Наконец первым заговорил Гео:

– Извините, мэм, мы не хотели бы показаться невежливыми, но дело в том, что нам тяжело так долго находиться в помещении. Мы привыкли к естественному дню и ночи. Нам необходим свежий воздух, солнце и хоть какая-то растительность. Эта подземная белизна угнетает и нервирует нас. Не могли бы вы показать выход наружу?

– Нет, – спокойно ответила жрица. – К тому же наступает ночь, а вы не из тех, кто созданы для нее.

– Ночной воздух и вечерний покой освежают нас, – возразил Йимми.

– Что вы можете знать о ночи? – проговорила жрица с оттенком презрения в голосе. К этому времени они достигли молельни, где впервые встретились после спасения.

– Возможно, вы и правы, – сказал Гео, – но тогда хоть поговорите с нами! Мы хотели бы о многом узнать.

Жрица обернулась, вздохнула и спросила:

– Ну хорошо. О чем вы желаете говорить?

– Например, о Темном Боге Хаме! Вы можете что-нибудь рассказать о нем?

Пожав плечами, слепая жрица села на одну из скамей.

– О чем тут говорить? Его уже нет, он превратился в вымысел, канул в прошлое. Есть только Арго, Единственная Белая Богиня.

– Но мы слышали, что...

– Вы были в его заброшенном храме, – сказала Жрица. – Вы видели все, что осталось от него. Трупоеды пожирают прах его святых.

Йимми и Гео удивленно переглянулись.

– Вы уверенны в этом? – хором спросили они.

– Не исключено, что где-то за горящей горой осталось несколько его последователей. Но на Эпторе Хама мертв. Вы видели остатки его города, Города Новой Надежды. И вы же были первыми за пятьсот лет, кто, увидев это, вернулся назад живым.

– Значит, город находился в развалинах пять веков?

– Да.

– Вы не расскажете нам хоть что-нибудь об этом городе?

Жрица снова вздохнула.

– Было время, – начала она, – много поколений назад, когда Хама был высшим божеством на Эпторе. У него было много храмов и монастырей. У нас же, последователей Богини Арго, не было почти ничего. За пределами этих святых убежищ любого поджидала опасность. Никто не мог жить отдельно на этих необитаемых землях.

Когда-то, еще раньше, на Эпторе были города, но Великий Огонь уничтожил их. Все, что мы знаем о том времени, мы почерпнули из записей, хранившихся в монастырях. Древние легенды рассказывали об удивительной жизни наших предшественников, которые достигли колоссальной мощи благодаря разумному применению науки. Это была цветущая, хотя и вымирающая цивилизация. За стенами монастырей царил хаос. Дети рождались либо мертвыми, либо неполноценными. Вид этих мутантов подсказал нам, что в записях скрыта магия и нельзя выпускать их за пределы монастыря. Однако жрецы Хамы считали по-другому. Они думали что, открыв народу древние рукописи, тем самым спасутся от ошибок, когда-то вызвавших Вечный Огонь.

Служители открыли книги, и со страниц восстала мечта, материализовавшаяся в виде Города Новой Надежды. Да-да! Именно этот город лежит теперь в развалинах на далеком берегу. Многого смогли достичь эти мечтатели. Они сделали гигантские летательные машины, построили огромные подводные корабли, которые могли нырнуть в море в одном месте, а вынырнуть в сотнях миль, в какой-нибудь гавани другой земли. Эти безумцы даже покорили для своих нужд огненный металл уран.

– Но они сделали ту же ошибку, что и люди до Великого Огня? – предположил Йимми.

– Не совсем, – ответила жрица. – В том смысле, что они не были так глупы, чтобы использовать не по назначению огненный металл, который опустошил мир так беспощадно. История – циклический процесс, а не повторяющийся. Была открыта новая энергия, которая свела на нет значение огненного металла. Она могла все, что мог огненный металл, и даже с большим эффектом. Кроме того, она могла влиять на людей, на их мысли и настроения. Уран никогда не был так послушен – говорят, что люди до Великого Огня боялись ходить по улицам городов, потому что на них каждую минуту могло упасть пламя и уничтожить. Они легко поддавались панике и везде носили с собой бесполезную защиту от огня.

Джентльмены! Можете себе представить, как это было ужасно – идти спокойно по улице и знать, что в любой момент ваш разум могут похитить, вмешаться в ваши мысли и заставить делать, то, что вам и не снилось!

Вообще существовало только три инструмента воздействия. Но в тот момент, когда об их существовании благодаря публичным демонстрациям стало известно народу, Город Новой Надежды покатился под уклон по дуге самоистребления.

Общий психоз длился всего год, но этого хватило, чтобы от дерзкой мечты остались одни руины. За этот год были совершены агрессии против отсталых народов за морями, с которыми еще совсем недавно процветала дружественная торговля. Внутри города началась гражданская война, и чтоб погасить ее, пришлось отозвать войска из захваченных стран, но это внесло еще больший беспорядок. Инструменты были потеряны, а еще раньше летающие машины уничтожили сам Город Новой Надежды. Во время атаки на город был разрушен Дом Огненного Металла и смерть вырвалась из него. Даже через сто лет после конца, так говорят наши книги, город излучал странный свет. И до сего дня наши приборы говорят, что фонари вдоль поднятых дорог мерцают, словно заряженные той страшной энергией. Мы рождались слепыми из-за этого, проникающего всюду, света. Мы решили переселиться под землю, но было уже поздно.

Женщина встала с места.

– Итак, теперь вы понимаете – Хама уничтожил сам себя. Сегодня Арго верны все существа воздуха, земли...

– И вод, – подхватил Йимми.

Собеседница улыбнулась:

– Опять-таки не совсем. У нас были неприятности с кое-какими водными жителями, как, впрочем, и с невежественными трупоедами. Сразу после Великого Огня эволюционные процессы перекосились, и эти существа выросли мутантами. Поэтому они не подчиняются нам. Исследователи пришли к выводу, что их разум примитивен и не реагирует даже на боль. Так что они не подвластны нам. Но все остальные – верны и послушны, – торопливо добавила она. – Все. Все до одного, – жестко повторила женщина.