Текст книги "Алерния. Артефакт Смотрителей"

Глава 21

Последняя треть зимы в Акульем Зубе была теплее, чем первая треть лета здесь, в водах севернее Лазурного моря, но Вике такая свежесть нравилась даже больше. Единственное, что плохо, на её взгляд, – не искупаешься. А такое желание возникало, когда она смотрела на золотые пески проплывавших мимо берегов.

Когда «Чайка» отдалилась от Иль-Малана уже на полсотни лиг, за лесами стали видны вершины высоких Нолгских гор, и если сейчас сделать остановку, высадиться на материк и отправиться на северо-восток через эти горы, то как раз выйдешь к вулкану Азон-Нувар.

Вика снова посмотрела карту, составленную картографами Вьежского географического общества, вздохнула, свернула её и передала юнге Фису, который, несмотря на дурное обращение с ним со стороны повелительницы, постоянно обеспечивающей его работой через капитана или боцмана, всё равно крутился возле своей спасительницы, как верная собачонка. И повод нарисоваться всегда находил. Вот как сейчас: если спросить, почему опять возле магини Тень трётся, – отвертится, скажет, что карту приносил, первым услышал отданную госпожой команду.

– О чём задумалась, Вика? – подошла к борту и встала рядом Миока. – Нет желания помахать мечами?

– Желание есть, – попаданка повернулась к соратнице, – но времени сейчас нет. Ревиния скоро сменится, и я с ней займусь. Целители теперь намного больше нужны, чем воины. К тому же вы, мои друзья, и так вышли на максимальный уровень мастерства. Продолжайте друг с другом тренироваться, без меня. А задумалась я о несовершенстве транспортной инфраструктуры Алернии. Вот что мешало прорубить тоннели в горах и сделать прямую дорогу от этого побережья сквозь Нолгский кряж? Теперь же плыви на самый север материка, а затем сотни и сотни лиг двигайся на юг, поднимаясь против течения Западной Нолги. Говорят, воды этой реки довольно быстрые. Бедненькие наши гребцы.

– Нашла кого жалеть, – посмотрела на повелительницу с усмешкой младший мастер Ордена. – Ты их исцелила, велела увеличить и разнообразить рацион, а работы у них почти никакой нет. Наверняка разжирели и обленились скоты. Фердингу вскоре придётся усиленно поработать. Капитан не говорил, когда мы к устью Нолги придём?

Вика посмотрела в сторону кормовой рубки, где Сакриф что-то выговаривал своему нахмурившемуся старпому Нолингу, и пожала плечами.

– Он предполагает, что через пару недель уже бросим там якорь. – Попаданка увидела, как Грив Плей сменил жену в работе по наполнению парусов потоками воздуха, и махнула Реминии рукой, подзывая. – Я бы сама попробовала увеличить скорость нашей ласточки, но, боюсь, мачты не выдержат.

– А зачем ты в Иль-Малан возвращалась?

Вика засмеялась.

– Вопрос этот всё же прозвучал. – Попаданка вновь посмотрела на берег, затем на очередной двигавшийся в отдалении встречным курсом небольшой караван судов, и поправила свой хвостик рыжих волос. – Я уж думала, что меня никто об этом не спросит.

– Так побаиваться стали лишний раз спрашивать, Вика. Ждали, когда ты сама скажешь, если сочтёшь нужным. Просто смотрю, ты в хорошем настроении…

– Такой страшной стала, Миока? Даже близкие люди боятся меня?

– Почему сразу боятся? – Женщина-воин расстроилась, думая, что госпожа её не так поняла. – Не хотим причинять беспокойства, и всё. Мало ли что ты там в городе забыла?

Скрывать от соратников причины и обстоятельства своих действий по наказанию советников республики Вика не собиралась и не стала. Миоке и вскоре присоединившейся к ним магине Реминии она рассказала всё достаточно подробно, даже про развлечения в термах Ювигалии поведала.

– В общем, по возвращении мы сделаем это всё достоянием гласности, – завершила свой рассказ попаданка.

– Зачем? – в два голоса спросили воительница и магиня.

– А чтобы боялись, – хмыкнула повелительница. – Чтобы, даже глядя на какую-нибудь орденскую милую беззащитную лекарку или училку – думаю, что рано или поздно в Иль-Малане да и во всей Гронской империи появятся и те, и другие, – при одной только мысли сделать им пакость любой негодяй начинал трястись от страха и отгонял эту безумную идею от себя подальше.

Единственное, о чём не стала говорить Вика, так это о том, что, помимо прагматизма, её жажда мести советникам во многом была вызвана и эмоциями: и Ювигалия вызывала у неё отвращение, и некоторая моральная усталость от путешествия, и тоска по Дебору, и разлука с оставленными подругами и друзьями, и тревога за Бегемота, шатающегося по лесу со всякими сомнительными кошками с низкой социальной ответственностью.

– Сменили галс, – заметила Реминия, показав на быстро возвращающиеся в строй три корабля цинарского каравана.

– Ты бы не отвлекалась, – с укором сказала попаданка, но тоже посмотрела на встречные суда, медленно плывущие на юг. – Чувствую, успех наших занятий совсем близко.

Как передать свои ощущения словами, Вика не знала, только и в самом деле будто у неё по скрытой от посторонних магических взглядов ауре пробегала лёгкая рябь, когда пытавшаяся сформировать в своём сознании конструкт Реминия оказывалась весьма близка к правильным формам и окрасам. Такие же чувства у попаданки появлялись, ещё когда она занималась обучением будущего магистра Эрны и канцлера Крелана.

– Извини, госпожа, – покаялась магиня Плей. – Привыкла быть настороже.

– Это правильно, – улыбнулась Вика. – Храбрость города берёт, а бдительность их охраняет. – Ох, каких только умных фраз она не нахваталась в своём байкерском клубе. – Но, как видишь, наш гордый орденский стяг – сам по себе надёжная защита.

Покидая порт Иль-Малана, Сакриф не стал вновь спускать флаги, не было смысла уже скрывать принадлежность его корабля к организации великой магини. И это возымело свой результат – пожелавшие прихватить себе по пути одинокое судно цинарцы, разглядев косой синий крест на белом полотнище, предпочли от греха подальше не искушать судьбу.

У Вики даже мелькнуло чувство раскаяния – адмиралы Эдорик и Ченк всё последнее время только втыки от неё получали, а ведь работу-то в Алернийском океане они проделали колоссальную. Даже возле берегов севера континента желающие пограбить были вынуждены вести себя прилично. Повелительница пообещала себе, вернувшись в Акулий Зуб, обязательно похвалить своих флотоводцев. Реально заслужили.

Впрочем, «Чайке», даже не находись на ней магиня Тень, вряд ли сейчас что-либо угрожало. Слишком быстрый ход имел корабль Сакрифа, чтобы неповоротливые, тихоходные бочкообразные каравеллы торгашей Цинарской империи могли за ним угнаться или прижать его к берегу.

– Жаль, что не стали нас атаковать, госпожа, – подошёл к повелительнице капитан.

– Не уподобляйся в жадности и хапужничестве нашему героическому адмиралу Эдорику, Сакриф, – поморщилась Вика. – Всех денег не заработаешь. И не идёт тебе стяжательство. Совсем.

– Я не об этом думал, госпожа, не об ушедшей добыче, – оправдался Сакриф. – Просто была возможность узнать последние новости из варварских королевств. Караван явно шёл оттуда. – Он посмотрел на удаляющиеся каравеллы.

– Ничего страшного. – Попаданка посмотрела на солнце, начавшее клониться к закату, и решила, что на сегодня Реминии с занятиями магией пора заканчивать. – На месте всё узнаем.

Однако последние известия о происходившем на севере они получили уже через пару дней, повстречав пятёрку гронских галер, двигавшихся довольно бодро, почти прижавшись к самому берегу.

– Это как-то усложнит нашу задачу? – поинтересовался у повелительницы Оникар, вернувшись на шлюпке из гостей и доложив госпоже результаты разговора с торговцами.

– Не думаю. – Вика закончила обрабатывать ногти на левой руке и протянула правую сидящей на банке рядом с ней Барке, передав соратнице ножницы и пилку – ни в прежней своей жизни, ни в этой попаданка не научилась нормально делать себе маникюр левой рукой, а доверять столь ответственное дело глуповатой рабыне не рискнула. – Их войны нас не касаются. Другого я и не ожидала, наоборот, очень сильно бы удивилась, окажись в варварских королевствах мир и согласие. Что такой-то царь, в такой-то год вручил России свой народ, и благодать Единого с тех пор… Ай, Барка, ты по ногтям пилкой води, а не по пальцам. Я с ней, понимаешь, хочу лаком поделиться, а она… Не извиняйся, я шучу, пустяки. Оникар, я тебя услышала. Спасибо.

Естественно, перед тем как отправиться за артефактом Смотрителей, повелительница не только хорошо изучила маршрут следования и географию тех мест, через которые ей предстояло двигаться, но и общую обстановку в варварских королевствах – законы, обычаи, нравы, нормы поведения – всё, что знатоки из её университета и Вьежского географического общества могли ей предоставить.

До впадения Западной Нолги в Дикий океан «Чайка» дошла на три дня раньше, чем предполагал вначале Сакриф. Помогли относительно спокойная гладь водной поверхности и небольшой попутный ветерок, помогавший корабельным магам, супругам Плей.

И это прибытие к промежуточной точке назначения ознаменовалось радостным событием – Реминия смогла создать конструкт «Малого исцеления».

– Мне трудно в это поверить. – На глазах корабельной магини блестели слёзы. – Госпожа…

– А ты себя заставь, – обняла её Вика. – Прими свершившееся с достоинством.

Устье Западной Нолги раскинулось в ширину лиг на шесть-семь и состояло из дикой мешанины густо заросших высокими кустарниками островков, камышовых зарослей, отмелей, проток и болот. Разобраться в этом лабиринте без местных аборигенов, не уткнуть свой корабль в тупик и не посадить его на мель было практически невозможно.

На восточном, более высоком, берегу реки раскинулось большое поселение, окружённое со всех сторон насыпью и стеной из высоких заострённых брёвен. Причалы тут имелись, но предназначались для плоскодонных речных посудин. Город Эгинбор, основной торговый центр в этих краях, находился намного выше по течению.

Понятно, что с помощью «Дальновидения» Вика могла бы корректировать путь судна, но это всё равно не исключало, что через какое-то время (труднопроходимый для океанских судов участок Западной Нолги тянулся на полтора десятка лиг) «Чайка» могла оказаться посреди мелководья. Поэтому без долгих обсуждений решили воспользоваться услугами лоцмана, хотя из-за существовавшего у местных проводников картельного сговора цену за свою работу они ломили безбожную.

– Э-эй, капитан! – с подплывшей лодки, где находилось трое, прокричал светловолосый парень лет двадцати. – Десять лир найдётся?

– А живот у тебя не лопнет? – вместо Сакрифа вопросом на вопрос ответил старпом, выполнявший на «Чайке» заодно и роль судового казначея.

– Так ведь не мне одному! – оскалился абориген.

– Хватит, Нолинг, – осадил своего помощника капитан. – Ты как будто бы первый раз здесь. Обычная плата для этих плутов. Найдётся! – крикнул он. – Взбирайся. Вон у кормы канат.

Парень шустро, как обезьяна, вскарабкался на борт «Чайки». Выглядел он вполне обычно: в матросской, развязанной чуть ли ни до пупа рубахе, обнажающей почти безволосую, незагорелую, но грязноватую грудь, в потёртых кожаных штанах. Он ничем не напоминал варваров, какими те в её первой жизни представлялись в Викином воображении – волосатыми, в шкурах и с дубинами. Гость, на взгляд попаданки, был вполне симпатичным, вот только когда улыбался или говорил, то демонстрировал подпорченные гнильцой зубы.

– Меня зовут Айвагий, – представился парень капитану и стоявшим рядом с Сакрифом старпому и магу, смешно заглатывая окончания слов. – Сначала деньги. Сразу.

Капитан передал Айвагию мешочек с названной суммой, и тот тут же кинул деньги в лодку. Двое гребцов, не поленившись пересчитать содержимое кошеля, кивнули и очень быстро погребли назад к берегу, оставив своего товарища выполнять работу лоцмана.

Спорить насчёт задатка и оплаты лишь после выхода «Чайки» на открытую воду Западной Нолги Сакриф не стал. Таковы здесь были правила.

Варварские королевства имели свои законы и порядки, отличные от принятых в других государствах Алернии, но тем не менее выполнявшиеся ничуть не хуже.

Здесь совсем не было земельной аристократии. Короли, каждый из которых владел двумя-тремя, редко большим количеством городов, имевшие под рукой весьма внушительные рати, собирали дань с крестьянских общин, владевших почти всеми пахотными землями.

Как рассказывал Вике один из старых друзей её магистра науки, многие варварские монархи лично дважды в год объезжали своё королевство, совершая так называемое полюдье. В этих местах вообще не было крепостных, а рабство носило патриархальный характер – невольников насчитывалось совсем мало, да и те находились, по сути, на правах младших членов семей.

В остальном каких-то иных отличий от цивилизованных государств не просматривалось. Ну да, здесь жили беднее, так тут и климат сложнее. Это челябинские мужики, как помнила попаданка, настолько суровы, что шнуруют ботинки стальной арматурой, а по увиденным аборигенам не скажешь, что в них просматриваются какие-то черты людей особой закалки. Люди как люди, даже состояние зубов как у многих обитателей городских трущоб Даторского или какого-то другого из цивилизованных королевств.

– А ты с какой целью в наших краях? – закинул лоцман удочку Сакрифу.

– Тебе-то что за дело? – отшил не в меру любопытного Айвагия капитан. – Иди на нос и показывай, куда править.

– Нет, это понятно, сейчас пойду, – не торопился прохвост. – Просто если тебе нужны дёготь или пенька, мёд или воск, оленьи или тюленьи шкуры, китовый жир или ещё чего из наших товаров, то нет смысла плыть дальше Эгинбора. Я знаю одного оптового купца…

– Я тоже знаю, – засмеялся Сакриф. – Дуй вперёд, нечего мне тут всякий тухляк подсовывать.

Экономика варварских королевств во многом основывалась на продаже заезжим торговцам богатств этих северных земель. Поэтому, несмотря на непрекращающиеся войны по переделу границ, купцы тут чувствовали себя вполне в безопасности, хотя, конечно же, бдительность не теряли. Разбойники везде есть.

Если в океане «Чайка» показывала высокую скорость, то вот при плавании по реке оказалась довольно медлительной. Ради морской быстроходности пришлось пожертвовать количеством портов под вёсла, их имелось лишь по восемь с каждого борта.

Тем не менее ещё до наступления темноты орденский корабль встал на якорь напротив причалов Эгинбора. Права была Миока – то ли гребцы за недели безделья обленились, то ли Фердинг и его помощники, трюмные надзиратели, соскучились по работе, но удары плетей и стоны провинившихся часто слышались из-под настила палубы, обеспечивая «Чайке» нужную скорость и маневренность.

Вика давно уже даже не морщилась от этих звуков, у каждого есть своя работа, и любую надо выполнять ответственно. Она вот тоже не в объятиях Дебора кружит в танце на балу, а тащится в дикую глушь непонятно зачем. Нет, зачем понятно, за артефактом, однако что он из себя представляет и будет ли ей от него хоть какой-нибудь толк, пока неясно.

– Лапы убери, сучонок!

Возглас Барки сопроводился ударом ладони по голове лоцмана, завершившего свою работу и решившего приударить за красоткой-воином. Неоднократные исцеления, которые Барка получала от повелительницы, необычайно яркие, красивые рыжие волосы и даже ухоженные и покрытые лаком ногти на руках, всё это не позволило наглецу Айвагию увидеть, что запал он на женщину более чем в полтора раза старше него.

Ему ещё повезло, что возмущение воительницы было больше напускным, чем искренним, иначе сейчас на палубе лежал бы труп – соратники Вики уже научились убивать и без оружия в руке, – тем не менее оплеуха получилась весьма увесистая. Лоцман мотнул от удара головой и шлёпнулся на задницу.

– Ты чего? – обиделся абориген, держась за прямо на глазах наливающуюся краской щеку. – Я же по-доброму хотел. Познакомиться.

– А давай его за борт выкинем? – подошёл брат оскорблённой.

Следом подтянулись и Клойк с Дубком.

Коротко переглянувшись, Барк с Клойком без разговоров подхватили неудачливого ловеласа и выбросили его за борт.

– Это что за самоуправство? – грозно нахмурилась повелительница, хотя изнутри её разбирал смех. – А если там пираньи какие-нибудь водятся? Накажу всех троих, как на берег сойдём.

– Я-то тут при чём? – возмутился Дубок.

– Ты? Ты у меня теперь по жизни виноватый, пока не успокоюсь.

Сзади прокашлялся капитан, привлекая внимание госпожи, хотя давно бы уж мог привыкнуть, что повелительница прекрасно видит всё вокруг себя.

– Госпожа, ночуем на корабле или…

– «Или», конечно, Сакриф. – Вика подмигнула соратникам, ободрила, а то те уже расстроились, приняв её слова за чистую монету. – Надоело ограниченное пространство, пусть наша «Чайка» и восхитительна. Как обычно, дели экипаж пополам, пару ночей проведём на берегу. С рабами, думаю, завтра вопрос решишь. Сейчас уже поздно, переночуют на корабле. Только посмотри в трюме, если Фердинг переборщил, скажешь мне. Исцелю.

Попаданка посмотрела на берег, где за причалами высилась городская стена, а ещё дальше – королевский замок, словно сошедший с обложки книги про некромантов, совершенно уродливой архитектуры.

Глава 22

Купание лоцмана Айвагия в холодной воде не прошло без последствий. Едва орденцы нашли подходящую гостиницу вблизи ужасного королевского замка, распределились по номерам (Вика уже не видела смысла скрывать свою личность, поэтому заняла комфортный одноместный номер для себя и своей рабыни), заказали поздний ужин в едальном зале, где сдвинули три больших стола в один, как заявился наглый старик с парой амбалов, за спинами которых маячил несостоявшийся ухажёр Барки. Огромный лиловый синяк на всю левую половину его лица попаданку насмешил и порадовал.

Старик, переговорив с трактирщиком и оставив своих сопровождающих у барной стойки, направился прямиком к капитану.

– Я представляю гильдию речников, – хмуро сказал он Сакрифу. – Твои люди обидели нашего работника. Если вы хотите спокойно, не оглядываясь ходить по городу и найти себе лоцмана, когда будете возвращаться, то реши вопрос с Айвагием.

– Почему я должен с ним разбираться? Пусть Айвагий говорит с той, кого оскорбил. – Капитан посмотрел на Барку.

Воительница, улыбнувшись, кивнула и быстро встала со скамьи. Подойдя к стойке, где лоцман в растерянности сделал к ней шаг навстречу, она повторила тот же удар, которым наградила нахала на «Чайке», только в этот раз левой рукой, видимо, стремясь к гармонии, ну или к симметрии, однозначно сразу не скажешь, на морде Айвагия.

Вместо настила палубы сейчас задницу лоцмана приняли дубовые доски пола трактира, да смачно, со шлепком. В переполненном людьми, запахами еды, копотью масляных ламп и унылым скулежом оказавшихся здесь, к огорчению попаданки, бардов звуки пощёчины и падения лоцмана были расслышаны и вызвали общий хохот, причём смеялись даже те, кто самого события не увидел и ничего не понял. Как говорится, за компанию.

– Это… опять? Да что же это… – растерялся старик, кстати, хоть и слабенький, но маг.

– Да ты садись, уважаемый, – с дружелюбной улыбкой потянул его за рукав Оникар. – И парней зови. Выпьем, поговорим, разберёмся.

Бывший десятник егерей курсы политики и дипломатии от виконта Карлайтского в университете не посещал, однако и без науки Дебора, попутешествовав и пообщавшись с повелительницей Ордена, стал неплохим дипломатом в общении с людьми.

Совсем скоро представители прославленной в этих краях спаянной команды речных перевозчиков, лоцманов и портовых грузчиков (неразвитость рабства породила и профессию докеров-кули) с удовольствием поглощали с орденцами дармовые эль, вино и харчи.

Пройдоха Айвагий поведал в гильдии только о том, что с ним невежливо обошлись, забыв сообщить о своём поступке, к грубому обращению приведшему. Старик-маг, как и его сопровождающие, правоту действий Барки и её друзей признал, что, впрочем, не помешало ему с удовольствием незаметно прибрать в карман золотую десятилировую монету – корпоративная коррупция везде не менее распространена, чем чиновничья.

– Давайте, парни, уже как друзья выпьем! – предложил Малк.

Вика, помня приключения выпивох в Рейв-Кане, подозрительно посмотрела на боцмана – не перебрал ли унтер-офицер «Чайки» и в этот раз? – но нет, вроде бы всё нормально.

Сдвинутые для своей компании столы орденцы установили у стены, дальней от входа в трактир и лестницы с верхних этажей. Вика забилась в самый угол, куда слабо добивал свет масляных ламп, прикрывшись от всех сидевшим справа Дубком и напротив неё – Клойком. Ей сейчас просто хотелось предаваться чревоугодию с винопитием, разглядывать посетителей и размышлять. Соратники научились чувствовать настроение своей госпожи и с разговорами к ней не лезли.

– По полному кубку! – с энтузиазмом поддержал Малка старик-гильдеец, принявший обращение боцмана «парни» и на свой счёт.

Разглядывая весьма убогое и грязноватое пространство кабака, попаданка вдруг поймала себя на мысли, что предоставь ей сегодня Сущность возможность вернуться в родной мир, она бы однозначно отказалась. Нет, на Земле она оставила много людей, по которым сильно скучала, но она предпочла бы лучше их самих сюда заманить. Пусть здесь нет множества удобств и простых бытовых вещей продвинутого технологического мира, зато тут очень интересно. Ах, какие судьбы она могла бы устроить своим землякам!

А есть ли ещё та Земля, которую Вика покинула? Может, в покинутой её сознанием вселенной уже миллион лет прошёл? Хотя вполне возможно, что лишь пара секунд минула. Никто ей об этом не расскажет, грустно усмехнулась попаданка, тут же поймав встревоженно-вопросительный взгляд Клойка, в ответ на который отмахнулась рукой – пустяки, не бери в голову, дружище.

Проезжая через какую-то деревню, Цезарь заявил, что предпочёл бы быть первым здесь, чем вторым в Риме. Наверняка великий полководец лукавил, менять столицу на глушь он не собирался ни при каких обстоятельствах, но в целом смысл его фразы попаданка разделяла. Конечно, она в этом мире не первая, а одна из двух первых, однако всё равно уже привыкла к ощущению своей почти безграничной власти над окружающими, над их жизнью и смертью, к возможности давать абсолютное здоровье, молодость и продолжительное долголетие.

А ещё Вика считала, что вполне достойно выдерживает испытание всемогуществом. Всё-таки она хороший и достойный человек. Другая бы на её месте могла и совсем, как говорится, берега потерять. Да, похоже, что и тот её земляк, что угодил на Тарпецию, не козёл какой-нибудь. Однако торопиться делать выводы насчёт Олега не следует.

– Дубок, – повелительница толкнула локтем в бок своего главного лесничего, в этот момент заходившегося в хохоте над пошлой дурацкой шуткой одного из гильдейских парней, – ну-ка, иди принеси мне балалайку.

– Чего?

– Возьми, говорю, на время у бардов бревно со струнами и тащи сюда.

Вика и сама не понимала, что вдруг на неё накатило. Ностальгия? Да, наверное. Только захотелось вот спеть, и всё.

Местные струнные инструменты она уже освоила, не раз в своих апартаментах занималась музицированием и пением, даже перевела на местный язык некоторое количество песен своей родины. Только свидетелем её талантов пока был один Бегемот, пара служанок не в счёт.

На уход и возвращение с подобием гитары бывшего браконьера внимание обратили лишь Викины соратники, остальные – моряки и гильдейцы – слишком увлечённо спорили о достоинствах и недостатках конопатой и нечёсаной племянницы трактирщика, приносившей очередные кувшины с элем, сидром и вином.

– Вот, госпожа, – протянул инструмент Дубок. – Правда, отдал старшему бардов десять энн, он сказал, что иначе…

– Вычту из твоего жалования, – пошутила повелительница, беря гитару в руки и проведя пальцами по струнам, проверяя соответствие настройки той, к которой она привыкла. – Налей мне сидра, что ли. Горло промочить, а то вино тут слишком уж поганое.

Фильм «Дни Турбиных», составляя компанию своей бабуле, Вика начинала смотреть несколько раз, и хоть ни разу не досмотрела до конца (слишком уж далёкими и непонятными были российской школьнице начала двадцать первого века терзания, метания и страдания русской интеллигенции в Киеве начала века прошлого), но романс «Белой акации гроздья душистые» полюбила. А когда подруга Ирка, готовившаяся на одном из школьных концертов исполнить эту песню и выбравшая Вику, в прошлой жизни безголосую, но со слухом, в качестве музыкального критика, то будущая повелительница Ордена запомнила все слова романса.

С тем сопрано, что ей достался от бедняжки Неллы, попаданка считала, что у неё получится исполнить произведение из «Дней Турбиных» не хуже, чем его спела великолепная Дина Гарипова на концерте, где Вике довелось присутствовать.

Сидевшую в сумраке Вику сложно было разглядеть, однако уже при первых же строках, ею пропетых, в едальном зале установилась почти абсолютная тишина, в которой, кроме голоса попаданки, не раздавалось ни звука, и все взоры направились на неё.

Романтические песни здесь любили, но такого удивительного произведения в столь восхитительном исполнении, разумеется, никому ещё слышать не доводилось. Когда прозвучал завершающий аккорд, по трактиру прокатился общий выдох, такой, будто бы присутствовавшие не дышали всё время звучания романса.

– Госпожа… – прошептал с расширившимися, как у лемура, глазами Дубок.

– Ты ещё проори на весь зал о том, кто я такая, – тихо буркнула Вика.

Она и сама, пока пела, погрузилась в волны сложного переплетения чувств, что уж говорить о неизбалованных великими музыкальными достижениями аборигенах.

Раздался стук выпавшего из рук трактирного слуги подноса и дребезжание раскатившихся по полу оловянных тарелок, кружек и кубков, что послужило сигналом к возвращению слушателей из облаков в реальность.

– Великолепно! Ещё! Прекрасно! – раздались множественные крики по всему залу, сопровождаемые грохотом кулаков по столам, что служило здесь аналогом аплодисментов.

Сидевшим на противоположном от Вики конце стола морякам «Чайки» пришлось вскакивать и отталкивать наиболее разгорячённых меломанов, пожелавших угостить вином потрясшую их певицу и что-нибудь ей подарить.

– Так вот ты какое, сладкое бремя славы, – хмыкнула повелительница. – Капитан! Уважаемый! – обратилась она к Сакрифу и старику-гильдейцу. – Если вы успокоите народ, может быть, я ещё несколько песен спою.

Вика не стала скрывать от себя, что реакция слушателей ей весьма польстила. Теперь она поняла, что чувствовали звёзды эстрады на концертах, когда поклонники буквально штурмовали сцены. Знала, что порой певцам приходилось весьма несладко от яростной любви фанатов и фанаток, готовых чуть ли не рвать своих кумиров на куски, но на ней-то «Динамический щит», и вообще, она тут мигом всех может обездвижить или даже прибить.

– Нам тоже хочется услышать ещё, – сказал капитан, когда народ расселся вновь по местам в предвкушении новых песен, и, склонившись, перешёл на шепот: – Повелительница.

– Дай сначала подумаю, чем вас порадовать. – Попаданка задумчиво вновь провела пальцами по струнам.

Восхищённым слушателям она вначале исполнила ещё один романс «Гори, гори, моя звезда», об авторстве которого много спорили, кто-то даже утверждал, что его сочинил чуть ли не адмирал Колчак, так это или нет, Вика судить не бралась.

Затем прозвучала песня «Машины времени» «Я пью до дна за тех, кто в море», в конце исполнения которой подпевал практически весь зал, потом ещё растрогала средневековых варваров и орденцев композициями группы «Весёлые ребята» «Там, где клён шумит» и «Ты шла с другим». Спасибо друзьям из байкерского клуба, Вика знала много мелодичных и смысловых песен, а не только что-то вроде самых плохих образцов рэпа.

– А можно ещё? – сглотнув, попросил сидевший рядом главный лесничий, поддержав дружные громкие крики, раздающиеся в зале.

– «Можно» козу на возу и Машку за ляжку, а у нас в Ордене – «разрешите». Понял? – перефразировала повелительница слоган приятеля, пехотного майора. – На сегодня всё. Сакриф, объяви всем, что концерт окончен. На вот, – она протянула подобие гитары через стол Клойку, – отдай доску акынам.

Великая ли сила искусства тому причиной или варвары сами по себе спокойные люди, но затянувшиеся за полночь посиделки завершились без драк и скандалов.

Вышедшую из своего тёмного пригретого уголка и поднявшуюся по лестнице к себе в номер попаданку провожали приветственными криками и восхищёнными взглядами.

Сакриф с Оникаром довольно грубо оттёрли от неё что-то порывавшегося сказать трактирщика – тут и гадать не имело смысла, чего он хотел, наверняка собирался посулить златые горы за продолжение концертов – и проводили свою госпожу до дверей.

– Вика, я думаю поставить дежурную охрану у дверей твоего номера, – сообщил озабоченный Оникар.

– Не нужно, – отказалась Вика. – Засовы на двери крепкие, так что не потревожат. А если найдётся какой-нибудь придурок, что решит досаждать звезде, так мне ведь теперь блюсти инкогнито практически нет никакого уже смысла. Башку оторву. Ну это я образно.

Она, не раскрывая рта, зевнула, поочерёдно обняла офицеров, помахала рукой толпившимся за их спинами соратникам и вошла в номер.

– Тебя покормили? – поинтересовалась Вика у рабыни, когда та помогала готовиться ей ко сну.

– Да, спасибо, хозяйка, – ответила служанка. – Вот, – протянула она ночное платье. – Уже высохло после стирки.

– Ты молодец, – улыбнулась попаданка молодой женщине. – И когда только успеваешь?

Вообще-то рабыня по-прежнему была медлительна, но её хозяйка сейчас пребывала в хорошем настроении, так что на незаслуженную похвалу не поскупилась.

Спать она легла в хорошем настроении, хотя соскучилась по объятиям своего Дебора. Утешилась тем, что уже весьма скоро они будут вместе, и больше она его от себя никуда не отправит.

Сон навалился на неё сразу же и поглотил без всяких сновидений.

Вика рассуждала, что раз уж приходится терпеть тяготы и неудобства длительного путешествия, так надо извлекать из него и положительные моменты. С самого утра она собралась походить по городу, первому из увиденных ею на варварском севере, однако «Дальновидением» обнаружила, что, по всей видимости, в зале трактира прямо возле лестницы свою кумиршу ждут новообретённые ею фанаты, а Оникар с капитаном нарушили её распоряжение, дряни такие, и всё же выставили в коридоре охрану. И то и другое повелительнице показалось возмутительным, но приятным.

Тем не менее, разумеется, ходить по городу в окружении толпы охранников и поклонников повелительница не собиралась.

– Цана, – приказала она служанке, – как вынесешь ведро, загляни к Миоке, а затем к Барке. Скажешь, чтобы после завтрака шли к площади напротив ворот королевского замка. Я там с ними встречусь.