Текст книги "Святой отшельник (сборник)"

Это заинтересовало отшельника, и он сказал:

– Доживём до зимы, посмотрим.

– Так это заранее надо, осенью охотничьи участки распределяются, поэтому надо с начальником охотничьего хозяйства поговорить, чтобы именно этот участок выделил.

– Да, я думаю согласиться с вами, хоть какое-то занятие будет зимой.

– Это не только занятие, а материальное вознаграждение, в этом году принимали соболей по восемьсот рублей за шкурку, так я аж семнадцать штук поймал, – похвастался лесничий.

– Ух ты, – подивился Владимир Поликарпович, а сам подсчитал в уме, сколько это лесничий заработал, получилось тринадцать тысяч шестьсот рублей.

«Это ж моих две месячных пенсии», – удивленно подумал он.

– Да и ружьё не помешает вам здесь, на одной тушёнке долго не протянете, – махнул головой лесничий в сторону, где кучкой лежали пустые консервные банки. Мясо вокруг вас тут ходит, на той стороне дороги по ручью Изюбриному солонцы есть, можно и зверя добыть и всё лето с мясом жить.

– Так лицензию же надо, – взмолился отшельник.

Лесничий посмотрел на него внимательным взглядом и сказал:

– А кто здесь лицензию берёт? Только если городские, местным не дают, они сами зверя берут, где хотят и сколько хотят.

– Так я же не браконьер, всю жизнь только по закону всё делал.

– И они по закону, нас называют браконьеры в законе, я же тоже к этой категории отношусь. Я родился и вырос здесь, поэтому и принадлежит мне всё по праву.

Владимир Поликарпович мысленно не согласился с ним, но ради приличия не стал возражать.

– А рыбу-то хоть ловите? – продолжал наседать лесничий.

– Да ещё не пробовал, да и снастей у меня нет, – ответил оторопевший отшельник.

Лесничий допил чай, поставил кружку на чурку-стол, достал из нагрудного кармана синюю коробочку и открыл её. Бывший следователь увидел, что она разделена на несколько отделов, в которых по отдельности лежали крючки, поплавки, грузила и моток лески. Лесничий выбрал крючок, обмотанный синеватой ниткою, зацепил за конец лески, прицепил грузило, сдавив его зубами, надел поплавок и, отмотав метра три лески, откусил конец зубами. Закрыл коробочку и спрятал её в карман. Положил снасть на камни, достал из ножен нож. Отошёл к растущему неподалёку ивняку. Срезал удилище с рогатиной на конце и стал к ним привязывать конец лески. Отшельник наблюдал за всеми движениями лесничего. Когда удочка была готова, лесничий сказал:

– Я прямо здесь поймаю!

Он зашёл в воду, где два ручья сливались в один, насколько позволяли голяшки сапог, и, шоркая о дно, стал мутить, забрасывая поплавок в образовавшуюся муть и пуская его по течению. Когда леска уходила на максимальную длину, он поднимал удилище и опять забрасывал поплавок к своим ногам. С третьего-четвёртого раза на середине пути поплавок утонул, и лесничий дёрнул удилищем. На крючке трепыхался хариус, он резко дёрнул удилищем в сторону отшельника и, то ли рыба плохо зацепилась, то ли он рано дёрнул удилищем, хариус сорвался с крючка, и упал прямо к ногам Поликарповича, и стал подпрыгивая смещаться в сторону воды. Владимир Поликарпович кинулся к рыбе, стал хватать её руками, но она была скользкая и выскакивала из рук, но он всё же ухитрился и схватил её.

– А ты говоришь, рыбы нет. Здесь, пока до Изюбриного спустишься, на жарёху поймаешь, – сказал радостный лесничий. И, подойдя к отшельнику, протянул ему удочку:

– Дарю!

– Большое спасибо, – поклонившись, ответил тот.

Лесничий стал прощаться, протянув руку.

– А как вас зовут? Мы что-то и не познакомились, – смущённо произнёс Владимир Поликарпович.

– Александр!

– А по отчеству?

– Николаевич!

– Владимир Поликарпович!

– Я знаю, – ответил лесничий.

– Вот и познакомились, – уже смеясь, произнёс отшельник.

Бывший следователь проводил гостя до его машины, тот развернулся и лихо поехал по бездорожью, пообещав скоро навестить, как будет в этих краях. А отшельник сказал, что как выберется на большую землю получать пенсию, так обязательно заедет в лесничество. Сложив сруб в свой рост, Владимир Поликарпович походил по земляному полу, примеряя высоту: «Ещё один венец положу и можно перекрытия ставить». Посчитав, что уложил последний венец, он притащил несколько лаг, положил их поперёк, чтобы потом на них прибить пол. Выбрал в лесу потолще лиственницу, свалил её и, распустив бензопилой на доски, притащил их всё той же верёвкой в дом, сложил, решив не прибивать и не подгонять, пока не просохнут. «А то потом щели будут», – решил он.

Когда встал на уже готовый пол, сруб оказался в его рост. «Если я так потолок прибью, то головой цепляться буду», – сокрушённо подумал он. А ему так хотелось думать, что основная тяжёлая работа уже кончилась. На следующий день он свалил последнее дерево, распилил его и перетащил к срубу, в пиле бензина уже не было, и запасы все кончились. Уложив последний венец, взял топор и пошёл на свою лесосеку. Там обрубил ветки с вершин деревьев и перетаскал к стройке. Затем сложил их как перекладины, на метр длиннее с каждой стороны, чтобы сток с крыши не затекал под сруб, а дождевая вода и талый снег сходили прямо в ручей. Эта идея ему очень понравилась, и он стал изготавливать стропила, ножовкой отпиливая торцы. Когда стропила уже стояли, он решил: «Теперь надо ехать в город, купить рубероид, металлическую печь для отопления зимовья, да и продукты уже на исходе».

Теперь, после отъезда лесничего, он свежую рыбу ловил каждый день, жарил и ел. Осматривая сруб, он думал: «Окошки нужны. Но как их делать?» И тут его осенила гениальная мысль: он вспомнил, что в городе возле подъездов, у мусорных контейнеров, выставляют деревянные застеклённые рамы и двери, после того как сменят на пластиковые. Он решил этим воспользоваться. Привезти рамы и вставить окна. На следующий день он тронулся в путь. В городе снял деньги с карточки, взял плату за аренду комнаты в общежитии, которую он сдал, проехал по рынкам и магазинам, закупил необходимый товар и материалы. Присмотрелся к мусорным контейнерным площадкам. Обнаружив окна, двери, загружал их в кузов своего автомобиля. Увидев приличную тумбочку, загрузил и её. «Пригодится в хозяйстве», – решил он.

Возвращаясь назад, заехал в лесхоз, получил документ на право аренды земельного участка, расположенного в лесном фонде. Заехал в лесничество, но лесничего там не оказалось (был где-то в тайге по работе), и только после этого вернулся назад.

Когда подошёл к месту своего стана, увидел разбросанные пустые банки из-под консервов. «Кто же здесь хозяйничал без меня?» – подумал он. Палатка была застёгнута на замок, поэтому в неё никто не проник. «Зверушки, наверно, какие-нибудь», – решил он и стал наводить порядок. «Видимо, надо мусорную яму выкопать и туда весь хлам скидывать, тогда в моё отсутствие никто не будет беспорядок устраивать».

Он отошёл за бугор, нашёл помягче место в почве и стал копать. Вначале земля копалась легко, пока шли дёрн, чернозём да глина, а когда пошли камни, стало тяжелее, но тем не менее он выкопал яму почти в свой рост, так что еле выкарабкался из неё. «Ещё бы и туалет построить, – подумал он, – а то так все кусты скоро загажу в округе. Ладно, завтра и займусь туалетом», – решил он, укладываясь спать.

Утром, проделав все необходимые процедуры и приготовив пищу на целый день, он опять спилил толстое дерево, распилил его на доски и перетаскал к месту будущего туалета. Но когда собрался строить, представил, как будет выглядеть туалет, и ему это не понравилось. В метрах тридцати от слияния двух ручьёв стояла огромная липа. Её раскидистые корни, как лапы, расходились в стороны, и между землёй и стволом находилась расщелина, в которую Владимир Поликарпович не раз заглядывал. Там была огромная пустота, только тонкая болонь[1]1
  Болонь (спец.) – толстая древесная оболочка в пустотелом дереве.


[Закрыть] держала дерево по кругу. Недолго думая, отшельник взял бензопилу и выпилил дверной проём. Когда выпиленный контур упал, он поставил пилу и через проём вошёл внутрь ствола.

– Вот и готовый туалет, – произнёс он вслух.

Из досок он быстро соорудил пол, выше пространства между корнями, по центру выпилил дыру. На толстые резинки вместо шарниров приспособил двери, а в верхней части выпилил окно. «И светло будет и вентиляция». Когда всё было готово, он отошёл к становищу и оглянулся на своё изобретение. Щели между дверьми и стволом дерева сливались с серо-зелёной массой леса, и туалет был практически неприметен. «Да ещё и неплохо получилось».

Накрыв крышу, забив фронтоны и потолок, Владимир Поликарпович приступил к установлению печи в доме. «Надо бы камнями обложить пол под печкой и вдоль стены», – решил он. Выйдя из дома, он собрал камни, которые выбрасывал, когда копал площадку для дома, и подумал: «Вот и сгодились».

Когда всё было готово, Владимир Поликарпович растопил печь, от неё повеяло теплом, в тишине раздавался только треск горевших дров. «Вот и просохнет быстрее», – размышлял он, расхаживая по дому. – Завтра пропилю стены, вставлю окна, по две рамы можно, чтобы теплее зимой было. Потом вставлю двери, и можно будет мебелью заняться».

Ему не терпелось начать делать мебель своими руками. Когда вышел из дома, посмотрел по сторонам, на дом. «А что, если я веранду пристрою, окон и дверей много, светло будет, и в дождь чем-нибудь здесь заниматься можно, а то когда он идёт – сидишь в палатке и выходить не хочется». В течение нескольких дней всё было достроено: на стенах по бокам и с двух сторон от дверей сияли окна, на которых даже белая краска была не облуплена, по всему трёхстороннему периметру веранды окна и даже двухстворчатые двери были стеклянные. Низ вдоль стен он обил горбылём, предварительно ошкурив их, поэтому на солнце они блестели золотистой желтизной. «Эх, лаком бы покрыть, а то выгорят на солнце», – с сожалением подумал он.

На следующий день он начал изготавливать мебель, но вскоре понял, что доски сырые, и отложил это мероприятие на более поздний срок. Приближалась осень, спать в палатке становилось всё холоднее и холоднее. Поэтому в доме он соорудил нары, прибив к стенкам бруски и выстелив на них доски. Накидав на них травы, бросил сверху спальник. На стенах приспособил полки, перенёс всё своё имущество и свернул палатку. «Теперь в доме буду спать».

Первую ночь проспал нормально, во вторую – услышал шуршание непрошеных гостей, даже один раз, вытащив руку из спальника, задел сидящую мышь. «Так они ночью могут и нос отгрызть», – ужаснулся он и так не уснул до самого утра. Утром сразу решил: «Поеду в деревню, буду искать кота или кошку, или на худой конец котёнка, но так дальше жить нельзя».

Приехав в таёжный посёлок, Владимир Поликарпович сразу направился в лесничество, ведь у него кроме лесничего в этом населённом пункте знакомых не было. Они встретились как старые приятели. Александр сразу усадил гостя пить чай, высыпав перед ним большую горсть шоколадных конфет. Отшельник забыл не только их вкус, но и запах, поэтому ел, запивая чаем, с большим удовольствием.

– Как там у вас на Раскидистом?

– Первый домик построил и уже живу в нём.

– Как, так быстро? – изумился лесничий.

– А что нам стоит дом построить, нарисуем – будем жить, – засмеялся отшельник и предложил: – Приезжайте в гости. Есть только одна проблема: мыши замучили. Котёнка мы здесь не найдём?

– Да это не проблема, сейчас по деревне проедем, поспрашиваем, у кого есть котята, обязательно найдём. Не переживайте, и заодно съездим к начальнику охотничьего хозяйства, познакомлю вас с ним, чтобы охотничий участок на Раскидистом закрепил за вами. Да что Раскидистый? Пусть весь Изюбриный отдаёт, а то там городские охотятся, а вы уже почти местный.

– Да я не против, дело только за малым – купить ружьё да капканы.

– Не-ет, это не главное, главное – получить лицензию на приобретение гладкоствольного оружия. А кстати, у вас охотничий билет есть?

– Нет.

– А хоть фотография есть, маленькая?

– Да есть, где-то лежит в паспорте.

– Вот сразу и отдадим, чтобы егеря оформили охотничий билет, а то они тоже в город ездят за ними.

Выпив чаю и немного поговорив, лесничий с бывшим начальником следственного отдела поехали на микрогрузовике в сторону базы охотничьего хозяйства. Останавливаясь по дороге, лесничий спрашивал у прохожих сельчан, нет ли у них маленьких котят. Когда заехали в ворота охотничьего хозяйства, им навстречу вышел среднего роста, крепкого телосложения, с легкой проседью темноволосый дедок лет семидесяти. Лесничий поздоровался с ним и представил его:

– Пётр Иванович, познакомься, это постоянный житель на Раскидистом, я тебе о нём уже рассказывал.

– Наслышан, наслышан, – ответил тот.

– Владимир Поликарпович, – представился отшельник.

– Уже и дом там построил в рекордно короткий срок, – не унимался лесничий. – Надо его принять в наше охотничье общество.

– Так пусть вливается, – ответил Пётр Иванович.

– Надо было в магазин заехать, – посмотрев на лесничего, сказал Владимир.

– Ничего не надо, у меня всё есть, пошли в дом, – пригласил, приложив ладонь к груди, начальник охотничьего хозяйства.

Вслед за Петром Ивановичем отшельник и лесничий зашли в дом. Прямо по коридору с правой стороны была открыта дверь: у окна стоял большой стол, вокруг него стулья, с левой стороны от двери располагалась печь, а на ней находилась сковорода, доверху наполненная жареным мясом.

– Присаживайтесь, – предложил Пётр Иванович.

Гости сели на табуреты, дедок поставил на стол сковороду с жареным мясом, достал из шкафа бутылку водки и три рюмки.

– Я за рулём, – посетовал отшельник.

Хозяин с лесничим засмеялись.

– Мы все здесь за рулём, – ответил спокойно начальник охотничьего хозяйства.

– Так вы дома, а мне ещё ехать, – продолжал сопротивляться бывший начальник следственного отдела.

– Здесь тайга, а медведь – хозяин, тигр – прокурор. А ты в какой службе служил в милиции? – спросил Пётр Иванович у отшельника.

– В следствии, – ответил тот.

– Ну вот, даже следователь. – Даже начальник следствия, – добавил лесничий. – А гаишников боишься, которых здесь почти не бывает, а если и бывают, то мимо не проезжают, – не унимался дед.

– Да я и не боюсь, просто эти края ещё плохо знаю, заеду не туда, заблужусь.

– Так оставайся здесь, комнаты все пустые, спать есть где, а утром поедешь.

Пока шла дискуссия, Пётр Иванович разлил по рюмкам водку, а лесничий нарезал хлеб. Дед поднял свою рюмку и произнёс:

– Ну, за знакомство!

Все чокнулись, выпили и стали молча закусывать. Выпита была одна бутылка, затем вторая. Старые таёжные зубры учили отшельника охоте, рыбалке, выживанию в тайге. Он внимательно слушал их, старался всё запомнить. Когда была выпита вторая бутылка, лесничий сказал:

– Мне пора, а то машина ещё возле лесничества стоит.

Отшельник повёз лесничего в посёлок, дед напросился с ними, высадили Александра у лесничества, а сами поехали назад. По дороге заехали в магазин, где отшельник купил бутылку водки. «Не хочу быть должником», – подумал он. Вернувшись на охотничье хозяйство, отшельник с дедом выпили и эту бутылку и легли спать. Наутро, только проснувшись и лёжа ещё в постели, Владимир Поликарпович подумал: «Надо заканчивать с этим, а то от чего ушёл, к тому и пришёл».

Наскоро позавтракав с дедом (который предложил опохмелиться, но отшельник наотрез отказался), уехал домой, пригласив, конечно, начальника охотничьего хозяйства в гости и прихватив котёнка. Вернувшись к себе, Владимир Поликарпович подумал: «Пока сохнут доски, надо сделать гараж, приближается осень, дожди идут всё чаще и чаще, машина мокнет и ржавеет».

Свалив пару деревьев небольшой длины, отшельник при помощи верёвки, как бурлак на Волге, притащил брёвна к намеченному месту. Тут же вкопал шесть столбов, напилил из комлевых частей дерева досок и к уже прибитым жердям приколотил их. Стены гаража были готовы в один день. «Ах, жаль, что не купил шарниры и рубероида больше, когда был в городе, теперь до следующего раза ждать надо», – размышлял он. Но тем не менее на следующий день настелил крышу из досок, а на щели набил горбыля и вошёл внутрь.

– Вроде и ничего получилось, даже щелей нет, – разглядывая крышу изнутри, разговаривал он вслух.

Загнал микрогрузовик в гараж.

– Теперь и у тебя крыша над головой есть, – сказал он автомобилю. – Пока только без ворот.

У Владимира Поликарповича уже сложился свой режим дня. После обеда он загружал себя менее тяжёлым трудом. В последнее время, когда листья на деревьях стали желтеть, он после обеда ходил на заготовку дикоросов. Собирал грибы: какие сразу жарил, а остальные разрезал, надевал на нитку и вывешивал на веранде на просушку, теперь у него висели целые грибные гирлянды. Дикий виноград очищал от веточек и ссыпал во флягу. Часть маньчжурского лимонника засыпал сахаром, остальное раскладывал на газету и сушил. В прошлый раз в книжном магазине он купил книжку с цветными иллюстрациями о травах, растущих на Дальнем Востоке, поэтому собирал травы, связывал их в небольшие пучки и вывешивал на чердаке. При этом тщательно сверял собранные травы с записями в книге и запоминал, в каких пропорциях заваривать и какая от каких болезней лечит. Периодически ловил рыбу, но так, чтобы за один раз съесть. Места для хранения не было.

– На зиму бы заготовить рыбы, но солить-то негде, – досадовал он.

В один из солнечных дней, когда солнце клонилось к обеду, Владимир Поликарпович, как всегда, сидел возле дома на пеньке и мастерил табуретку. Раздался гул приближающего автомобиля, и он отчётливо различил звук УАЗика. «Опять лесничий, наверное, едет», – подумал он. Но в это время к ручью подъехал автомобиль УАЗ с кузовом, в народе его называют «головастик». Из-за руля вышел уже знакомый дед – начальник охотничьего хозяйства, а с пассажирского места вышел высокий молодой человек в милицейской форме. В одной руке Пётр Иванович нёс бутылку водки, в другой – булку хлеба.

– Мы с выпивкой и закуской, – подходя, произнёс дед и представил своего спутника: – Местный урядник, Бугай Евгений Анатольевич.

– Очень приятно, пенсионер МВД Владимир Поликарпович.

Пётр Иванович поставил на большую чурку, служившую отшельнику столом, бутылку и булку хлеба и сел рядом на только что изготовленную новенькую табуретку.

– Её лаком покрыть и на рынок, – произнёс участковый.

– Не-ет, я для себя делаю.

– А у тебя здесь хорошо, – повёл по сторонам взглядом дед.

– Сроду не знал, что здесь так красиво, – поддержал деда Бугай.

Отшельник принёс несколько жареных хариусов, что остались от утреннего улова и завтрака.

– Много не ловлю, а то хранить негде, – посетовал отшельник.

– Да ты коптилку сделай, – предложил участковый.

– Так если бы умел. – А что тут уметь? Вон туалет построил же, точно так же делаешь, внутри только проволоку натянешь с рыбой. Через глаза протыкаешь и вешаешь как гирлянду, только предварительно подвяль рыбу на распорках.

– Да это-то всё понятно как построить. А вот как коптить?

– А это ещё проще, гнилушек насобирал, желательно из ольхи, и подкидывай понемногу, сутки, максимум полтора, и рыба готова и храниться долго будет.

– Спасибо за совет, обязательно сделаю. А теперь расскажи, как солить.

– Солью пересыпай, приправы можешь добавить, перец круглый, лаврушки. Что, никогда не солил?

– Нет, никогда, сам не делал – всю жизнь по столовкам, – ответил отшельник, разливая по кружкам принесённую гостями водку.

После первой Женя поинтересовался:

– А что тебя сюда принесло, от цивилизации?

– Вот она-то мне и надоела, цивилизация ваша, – с горечью произнёс отшельник.

– Да, у нас тут цивилизации немного, телефонной связи нет, свет по часам дают, только телевизор, – смеясь, ответил участковый.

– Да, я с тобой согласен, у вас немного проще, а в городе суета эта. Люди кишат. Машины туда-сюда снуют, от выхлопных газов дышать нечем.

– Так переехал бы в деревню, там всё же потише, чем в городе, а то из крайности в крайность получается, – посоветовал дед.

– Привезли меня сюда друзья на рыбалку, на которой я ни разу не был за всю свою жизнь. И меня здесь захлестнуло. Не мог надышаться воздухом, не мог наглядеться на природу, а самое главное – тишина. Вы не представляете, какая здесь тишина. Просыпаться не от шума города, а от тишины. Это вам, наверное, не понять.

Собеседники внимательно смотрели на рассказчика. Наконец Бугай не выдержал:

– Это как нужно ошалеть, чтобы бросить дом, семью, работу. – Да бросать особо нечего, а кого – тем более, – спокойно ответил отшельник. – Вырос в детском доме, всю жизнь прожил в общаге, семьи не нажил. Так «всё прошло, как с белых яблонь дым».

– Грустно, давайте лучше выпьем, – произнёс Пётр Иванович, беря бутылку и разливая по кружкам водку. Начальник охотничьего хозяйства вручил охотничий билет отшельнику со словами:

– Теперь вы равноправный член нашего общества, дело за малым: купить ружьё.

– Непременно, в ближайшее время поеду в город и куплю, – ответил Владимир Поликарпович.

– Так это не так просто, надо лицензию получить на приобретение оружия, – вставил участковый.

– Да это не проблема, зайду в отдел разрешительной деятельности и выпишут.

– Как купишь, заезжай, научим стрелять, – шутливо произнёс дед.

– Стрелять-то я умею, вот охотиться ещё бы кто научил.

– Вот с Женей пару раз сходишь на охоту и научишься, – вставил Пётр Иванович.

– А в следствии до кого дослужился? – допытывался участковый.

– Ушёл на пенсию с должности начальника следственного отдела ГОМа в звании майора юстиции. Больше двадцати лет проработал простым следователем.

– А что так? – переспросил дед.

– Да видишь ли, Пётр Иванович, в милиции не всё так просто, как и в нашем обществе в целом. Если вам интересно, я вижу две проблемы: одна – специфика следствия подразумевает добросовестное, скрупулёзное заполнение всех бланков и документов следственных действий. А на это способны только женщины, но они плохие следопыты. Они всё делают правильно по процессу, иначе самый маломальский адвокат развалит дело. Мужики, как правило, хорошие следопыты, но среди них бывает мало усидчивых, из-за загруженности они быстро, порою на тяп-ляп, расследуют уголовные дела. Поэтому начальники следственных отделов тщательно проверяют уголовные дела перед направлением в суд, чтобы обнаружить ошибки и вовремя устранить их. К тому времени, когда я стал начальником, мог уголовные дела расследовать с закрытыми глазами. Когда проверял уголовные дела, которые производили молодые следователи, то мне достаточно было просто взглянуть на процессуальный документ или по диагонали прочесть протокол допроса, и картина была уже ясна, и я мог быстро дать указания по устранению выявленных недостатков.

– А вторая сторона проблемы? – спросил Евгений, ему не терпелось узнать, в чём секрет работы следствия.

– Вторая проблема банальна, как и везде. Когда женщины собираются вместе, то они что в первую очередь обсуждают?

– Сплетни! – за всех ответил дед.

– Правильно, сплетни. Они сначала обсуждают, кто во что одет, кто с кем спит, а потом уже решают производственные вопросы. Мне крайне не нравится в людях такая черта характера, как подхалимство. Если она в человеке есть, то он скорее станет начальником. Сложилась практика: если он подхалим, то и любит подхалимов, поэтому и построилась такая пирамида. Я был в ней изгоем, но меня поставили начальником, а снять потом не могли. Просто придраться было не к чему, по показателям у меня всегда был лучший отдел.

– Тяжело работать в следствии, – протяжно произнёс участковый.

– Тяжело, но можно всё облегчить, если бы не было забюрокраченности, как и во всём нашем государстве. Слишком много ненужных и объёмных бумажек заполнять приходится, и, как правило, если допустил незначительную опечатку, в результате – оправдательный приговор и преступник на свободе, опять совершает преступления, пользуясь своей безнаказанностью. Всё законодательство у нас построено в пользу преступников, а не законопослушных граждан. У нас потерпевший – без вины виноватый только потому, что он потерпевший: в суде его допрашивают хуже, чем преступника, как адвокаты, так и судьи, а порой и государственный обвинитель. Они бывают и не рады, что связались с нашим правосудием. Несовершенство закона – вот главная проблема нашего общества. Поэтому я здесь, вдали от цивилизации, буду жить по своим законам и законам природы. Надоело бороться с преступниками и несовершенством законодательства.

Уже вечерело, солнце клонилось к закату. Пётр Иванович и Евгений собрались в обратный путь, Владимир Поликарпович проводил их, а на следующий день стал собираться в город. Там он приобрёл ружьё, прикупил продуктов и зимнюю одежду. Приближалась зима. К вечеру он вернулся на свою заимку.