Текст книги "Дамский выстрел"

15
Первый день, Светлогорск, 16-50

Неизвестный как вихрь налетел со спины и цапнул меня за плечо. Непростительная оплошность! Рука дернулась к поясу, где я обычно прятала пистолет. Но сейчас я в просвечивающемся платье, сквозь которое виден фасон трусиков, а в сумочке никчемная гордость косметических компаний.

Срабатывает рефлекс. Захват запястья и бросок через бедро. На песке субтильный молодой парень в линялой футболке и подвернутых джинсах. Его вытянутое лицо кого-то напоминает.

– Я Влад, сын фотографа, – лепечет поверженный противник. Я осматриваю его фигуру – безоружен. Коршунов контролирует окружающих, держа правую руку под курткой. Парень один. Стрельба отменяется. – Отец договаривался с вами?

Ситуация разъясняется. Парень явно похож на фотографа, только в углах глаз еще нет морщин, и бейсболку он носит козырьком назад.

– Привет, Влад. Как я тебя подколола? – свожу я все к шутке. – Да мы это, мы!

– Тогда поехали. – Он встает и хмуро отряхивается. – Я на велосипеде.

Кирилл убирает телефон и говорит мне:

– Фотографии нам подготовят.

– Какие фотографии? – реагирует парень и начинает прокладывать путь меж распластанных тел к выходу с пляжа.

– В старье копаемся, – шучу я, стараясь не отставать.

– Да уж, – соглашается парень и резко останавливается. – Вам придется взять такси.

– Конечно.

– Неподалеку работает мой знакомый, он знает наш дом. Лучше он вас подвезет.

– Как скажешь.

Парень опять зашагал широким шагом, взметая огромными кроссовками сухой песок. Я семенила за ним босиком. Кирилл сурово сопел рядом, весь его облик выражал недовольство. Ехать неизвестно куда, неизвестно с кем – это нарушение всех правил безопасности и конспирации, кричали его глаза. Пришлось несколько раз на ходу провести ладонью сверху вниз по его руке. Каменная суровость на лице офицера спецслужбы оплавилась в добродушную маску.

– Ну, вот. Это Павел. Он вас подвезет вместо таксиста, – сообщил Влад, остановившись на торговой улице около лотка с поделками из янтаря. – Я помчался, компьютер пока настрою.

Павел поздоровался и предложил что-нибудь купить из сувениров. Я поняла, что роль бестолковых туристов надо играть до конца, и выбрала черепашку, напоминавшую мне родного Пифика, только с плавниками. Сухопутных черепах на морском курорте не предлагали. Довольный продавец переговорил с соседней торговкой и повел нас к автомобилю. Минут через пятнадцать доисторический «Фольксваген» подвез нас к дачному домику.

– Если понадобится машина обратно, вы звякните, я подъеду. Влад знает мой телефон, – посоветовал Павел, принимая деньги.

Мы прошли крошечный дворик и постучали в деревянную дверь.

– Заходите! – послышалось из глубины дома.

Мы двинулись на голос. Влад сидел в тесной комнате за столом, заставленным всевозможным компьютерным оборудованием, часть которого находилась в полуразобранном состоянии.

– Вам повезло. Я отыскал винчестер со старыми фотками. – Парень кивнул на дисковод, от которого тянулся провод к открытой плате. – По-моему, здесь весь сезон сохранился. Дату помните?

– Третье июля.

– Ну, тогда нет проблем. Сейчас найду файлы… Та-ак, а вот и они. Всего двести пятьдесят четыре фото. Это в древние времена пленку экономили, а сейчас по десять фоток на физиономию, чтобы клиенту угодить. – Он открыл первую фотографию. На экране появился грустный пони с сидящим на нем радостным толстым мальчиком. Рядом, втянув жировые складки, тужилась полная женщина в шляпке. Влад обернулся и спросил: – Вы одна фотографировались?

– Нет. – Я изобразила самую ласковую улыбку, на которую были способны мои непослушные губы. – Можно, сама поищу?

– Валяйте, – согласился Влад. – Мне как раз надо несколько фоток напечатать. Только я предупреждаю, скопировать без меня не удастся. Как найдете – позовите.

Он вышел. Я села на табуретку. Кирилл изучил обстановку и пристроился за моей спиной. Я открывала фотографии, вскользь смотрела на лица на переднем плане, и пристально изучала фигурки людей на пляже. Дело шло медленно. Приходилось каждый раз увеличивать изображение, смещать кадр внутри рамки в надежде увидеть Назарова. Я помнила, что он был в плавках. Но каких? Раздетые люди так похожи. Особенно на нечетком увеличенном изображении.

– Нас интересует женщина, – подсказал Кирилл, заметив, что я сосредоточила внимание на мужских фигурах.

– Она должна быть рядом с ним. Его-то я узнаю, а вот ее…

– У нее большая… – Кирилл осекся и тут же исправился: – Ты сказала, что помнишь ее купальник.

– Смутно. Закрытый, в черных тонах.

– Вот и ищи его.

Подсказка оказалась верной. Цвет и форма купальника позволяли отсечь ненужное и сосредоточиться на отдельных участках фотографий. Процесс ускорился. Фотографии сменяли друг друга. Я уже прекрасно изучила философскую морду Люсьена и смогла бы его узнать среди табуна пони, но женщина в черном купальнике не попадалась.

– Вы скоро? – оторвал нас от дела Влад.

– Пока не нашли, – ответила я, закрывая очередное фото.

– А сколько просмотрели? – Влад заглянул в экран, где красовался общий список файлов. – Всего две трети. А мне уже надо уходить. Конец дня, заказчики фотографии ждут.

– Мы можем остаться?

Влад с сомнением покачал головой. Видимо, он хорошо запомнил мой бросок на пляже.

– Давайте я отвезу фотографии вашему отцу, – нашелся Коршунов. – А вы останетесь со Светланой.

– Велосипед я не дам.

– А если вызвать Павла? Я заплачу за дорогу… В оба конца.

Последний аргумент сработал. Не иначе друзья помогали друг другу сшибать бабки с отдыхающих.

Коршунов уехал. Я вновь погрузилась в события семилетней давности. Тогда я пристроилась на пляже подальше от воды, этот участок не попадал в кадр. Пляжный фотограф снимал радостные улыбки на фоне уходящей к горизонту береговой линии. Вот там, среди мелких фигурок, увеличивая их до размыва пикселей, я искала неясный образ из прошлого. Пристальное созерцание сотен фотографий породило странный эффект. Мне казалось, я ощущаю сухость песка на ногах, прохладное дуновение моря, запах сосен и вкус пива. Грузные и стройные фигурки женщин, взмахи детских рук, обнаженные мужские торсы, приближение и перемещение кадра напоминало подготовку к выстрелу. Будто я лежу в укрытии, смотрю на мир сквозь оптический прицел и жду появления клиента. Я вижу всех, меня – никто. Глаз замыливается, но я умею ждать.

Есть! Нашла!

Первым я узнала Назарова. Он стоял по колено в воде. Рядом с ним женщина в черном купальнике с белой вставкой. Та самая, с большой грудью! Я увеличила изображение. Женщина поправляет рукой волосы и невольно закрывает лицо. Секундой до или после ее лицо должно быть открыто! Я щелкаю «мышкой», просматриваю соседние фотографии, двигаю изображение – ничего. Фотограф сместил объектив, и те, кто мне нужен, выпали из кадра.

Вот черт!

– Удивительно. Такая палитра эмоций! Я должен вас сфотографировать.

Я обернулась. Рядом улыбался фотограф и хмурился Коршунов. Фотограф суетливо расчехлил фотокамеру.

– Не двигайтесь! Два-три кадра. Только настрою свет. Ведь раньше я участвовал в выставках.

– Не надо. – Крепкая ладонь Коршунова легла на плечо фотографа. Во взгляде офицера ФСБ была такая холодная непреклонность, что фотограф стушевался и опустил камеру. Кирилл коротко спросил меня: – Нашла?

– Вот, посмотри. Это он и она… – Опережая его очевидный вопрос, я добавила: – Только этот кадр. Больше ничего.

– Но здесь же… – Растерянный фотограф не мог скрыть удивления. Он недоуменно смотрел на конопатого мальчугана, сидящего на пони. – Здесь только ребенок, вас нет.

– Ничего. Я нашла то, что искала. Распечатайте этот снимок и скопируйте его на флешку.

– Хорошо, но вы говорили…

– Кирилл, заплати, пожалуйста.

Фотограф вспомнил, что клиент всегда прав, и услужливо засуетился около компьютера.

– Значит, этот оставляем, остальные закрываем. – Он свернул соседнее изображение, на котором рядом с конопатым мальчишкой стояла скромно улыбающаяся девушка в открытом купальнике с платком на бедрах. – «Капитанская дочка».

– Что вы сказали? – вырвалось у меня.

– Это местная девушка. Я называю таких «капитанская дочка».

– Вы ее знаете?

– Нет, но… Вы заметили, что в Калининграде очень много красивых девушек. Стройные, длинноногие. Грудь, волосы, осанка.

Ища поддержки, фотограф перевел взгляд на Коршунова. Кирилл скромно потупился, что было ему совсем несвойственно. Ага, мой муженек успел заметить! А я-то по наивности думала, что являюсь для него единственной и неотразимой.

Почувствовав мужскую солидарность, фотограф продолжил:

– Объяснение у этого феномена очень простое. В нашей области всегда было много военных. А в советские годы выйти замуж за офицера считалось престижным. На танцы в военные училища девушки приходили толпами, и у ребят был выбор. В часть они приезжали с молодой красавицей женой. Дальше дело генов. Здоровый папа плюс красивая мама, и в результате – красавица дочь. – С гордостью за свой город фотограф щелкнул ногтем по экрану, где сохранилось изображение красотки: – Эта наверняка из наших. Мне кажется, я ее помню… Ну да! Она сфотографировалась с мальчиком и попросила снять его одного. А сама, хитровка, своей камерой у меня из-за спины щелкала.

Я смотрела на девушку. Смутная идея рождалась в моей голове. Кирилл сообразил быстрее.

– Девушка тоже делала снимки?

– Видите тонкий ремешок у нее на запястье? Это она фотоаппарат в ладошке прячет. Обычно я возражаю, когда тайком снимают моего Люсьена, но здесь не стал. Она же сделала заказ, так что я не в убытке.

– А как ее найти? – спросил Кирилл. Я уже поняла, куда он клонит. На фотографиях безымянной девушки нужная нам женщина рядом с Назаровым вполне могла оказаться в более удачном ракурсе.

– Не знаю. Надо спросить молодежь. Влад, ты случайно не знаком с этой барышней? – Сын фотографа уже несколько минут стоял рядом, готовясь скачать нужный нам кадр.

– Откуда? Это сейчас я в ее возрасте. А тогда был где-то посередине между нею и конопатым. Вот если бы она тусовалась с кем-то из моих знакомых… Я многих на пляже знаю.

– Давайте проверим, – предложила я. – Возможно, она попала в кадр вместе с твоими приятелями.

Я вернулась к прежнему занятию – рассматривала массовку карликов на увеличенных снимках. Фотограф гудел что-то неодобрительное. По хрусту купюр я догадалась, что Кирилл нашел верное лекарство от недовольства. В денежной подпитке, как при наркотиках, наступает быстрое привыкание, и организму требуются все большие дозы. Спасая бюджет Конторы, я действовала оперативно.

– Вот она! – Влад первый разглядел знакомую девичью фигурку. Мои глаза в это время пялились на качка, заходившего в море. На кой он мне?! Что ни говорите, а маленькое различие под трусами влияет на мировосприятие. Влад оживился. – Она держит зеленое полотенце!

– Ну и что?

– Такие выдают постояльцам «Гранд паласа». Видите, виднеются зеленые грибочки и лежаки. Это частный пляж отеля. Туда посторонних не пускают.

Я помнила этот отель. Пятизвездочный «Гранд палас» располагался прямо на променаде. Элегантное здание с панорамным рестораном и открытым бассейном дышало роскошью и уютом.

– Вы сказали, что она местная. Зачем же ей платить бешеные деньги за отдых в отеле?

– У богатых свои причуды, – пожал плечами фотограф.

Я сместила изображение в центр. Девушка на закрытой части пляжа находилась в компании мальчика и семейной пары. Увеличение позволяло рассмотреть лица. Девушка явно была лишней в этом окружении. По возрасту она не могла быть ни матерью мальчика, ни дочерью семейной пары.

– По-моему, он называл ее тетей. Мне еще резало слух. Какая же она тетя? Девчонке лет восемнадцать, – неуверенно вспоминал фотограф.

– Эти снимки мы тоже заберем, – категорично заявил Коршунов. – Можете сбросить их на мой смартфон?

Влад посмотрел на отца и кивнул. Еще одна купюра перекочевала в карман фотографа. Ремесленник от искусства уже понял правила игры и не стал задавать лишних вопросов. Однако вопросы имелись у меня. Я только открыла рот, чтобы поделиться предположениями, как меня остановил Коршунов.

– Нам пора. Засиделись.

По твердому взгляду я поняла, что нарушить границу секретности мне не позволят.

16
Первый день, Калининград, 17-00

«Что я имею? Длинноволосая блондинка по имени Ева. Обслуживала клиента в гостинице «Дона», – рассуждал вечный агент противоборствующих спецслужб Андрей Станкевич. – Эх, в былые времена по этим данным я бы вмиг девчонку вычислил. Визит в местный РОВД – и у тебя выход на сутенера. А может, сразу и координаты проститутки подскажут».

Но соваться с липовым удостоверением к бывшим коллегам рискованно. Есть другие способы. Для профессионала, каким, несомненно, считал себя Андрей Станкевич, вычислить проститутку, работавшую в конкретном отеле, рутинное дело. И хотя в последние годы сомнительная профессия превратилась в массовую, далеко не каждую шалаву пускали в приличный отель, да и сутенеры соблюдали договоренности о разделе территории. Была лишь одна загвоздка – время. Семь лет притворного стона под бесконечной чередой голых задниц не каждая выдержит. За этот срок с девчонкой могло случиться что угодно.

На подходе к «Доне» Станкевич купил яркую газету для автолюбителей. Как и ожидал, на последних страницах наряду с банальной информацией о круглосуточных саунах он нашел рекламные блоки с полуобнаженными красотками в зазывающих позах. Креативное творчество продавцов любовных утех развивалось. Пятидесятитрехлетний Станкевич почувствовал легкое возбуждение, просматривая картинки под заголовками: «Империя страсти», «Любой каприз за ваши деньги», «Отдых налево», «Вход в любую норку».

В холле отеля у стойки администратора Станкевич задержался. Он ловко изобразил смущение, подобающее добропорядочному семьянину в командировке.

– Простите меня. Я хотел бы провести приятный вечер, но боюсь ошибиться с выбором. Ну, вы понимаете…

Он выложил рекламный разворот на стойку. Только агент с психологической подготовкой мог заметить, как легкая брезгливость на лице некрасивой администраторши маскируется под дежурную улыбку. Она молча коснулась ноготком «Империи страсти». Станкевичу больше запало в душу игривое приглашение во все норки, но солидному отелю подобал имперский размах.

Поднявшись в номер, Станкевич насладился копченым угрем, обильно запивая его холодной водой. После окончания трапезы агент позволил себе глоток виски из мини-бара. Годы уже не те, перед щекотливой встречей опасно расслабляться. Придав себе барский вид, он позвонил по объявлению «Империи страсти». Предстояло изобразить богатого привередливого клиента.

Спустя полчаса в его номер постучали. Станкевич открыл дверь. Перед ним стоял вертлявый прилизанный гость из той породы, которые так рьяно цепляются за ускользающую молодость, что и в двадцать пять, и в сорок выглядят одинаково. Рубашка его блестела, как свежие сопли, а волосы источали густые волны парфюма, под напором которых запах останков копченой рыбы съежился до размеров мусорной корзины.

– Это тебя замучила ностальгия? – гость отодвинул Станкевича и прошел в номер. Его удовлетворила спокойная обстановка, и он снисходительно улыбнулся. – Зачем тебе раздолбанная кошелка, дядя? У меня в машине две сочные телки, выбирай любую.

– Я уже в том возрасте, когда мне требуется особый подход.

– Да знаю я все про твой возраст. Не волнуйся, любая из них поднимет твоего петушка из небытия. А то хочешь, бери обеих. Исключительные впечатления гарантированы.

– Меня больше греют воспоминания. Незабываемая ночь семь лет назад. Пышные светлые волосы, нежная кожа…

– Ты хоть взгляни на товар! – Сутенер швырнул на стол цветной буклет. – Там и Ева твоя есть.

Станкевич раскрыл эротическое портфолио. По степени откровенности глобальный «Playboy» терпел сокрушительное поражение в сравнении с провинциальной «Империей страсти». Каждая девушка была снята в двух позах, одна пикантнее другой. Под фотографиями стояли имена, явно вымышленные: Эльза, Лола, Кристина, Диана. Станкевич нашел Еву. Рыжеволосая бестия зазывала его вагиной пухлых губ.

– Ну, как тебе телочки? – перешел на ласковый тон сутенер. – Подгоню любую. И за умеренные деньги.

Станкевич видел, что Еве на фотографии не больше двадцати лет. Та, которую он искал, даже если она перекрасила волосы, должна быть старше.

– Давно обслуживаете эту гостиницу? – спросил он.

– Как только она открылась. Мои девочки лучшие в городе. Лично подбираю и учу.

Опытный агент услышал то, что хотел. Ну, что ж, он достаточно притворялся, изображая многолетнюю тоску по шлюхе. Пора сменить личину. Специфика профессии сутенера в том, что он лучше всего понимает язык силы. Левой рукой Станкевич все еще держал буклет, а правую опустил в карман пиджака. Он посещал тренажерный зал, плавал в бассейне, но возраст и желание вкусно покушать брали свое. Сил с годами не прибавлялось, а сейчас собеседнику требовалось предъявить весомый аргумент. Для этих целей как раз и служил фирменный кастет, который подхватила правая рука.

– Это не моя Ева, – мотнул головой Станкевич.

– Во уперся. Эта лучше! – Сутенер улыбнулся, не догадываясь, что его ждет.

В следующее мгновение утяжеленный кулак впечатался в его солнечное сплетение. Гость рухнул на кровать. Агент дождался, когда упавший сможет дышать, схватил его за грудки и подсунул кулак под нос.

– Сейчас я сломаю тебе нос и челюсть. Месяц будешь пить через трубочку, а потом два года работать на косметолога и дантиста. Усек?

Глаза перепуганного сутенера сфокусировались на зазубренных кольцах кастета. Страх парализовал тощее тело.

– Мне нужна Ева! Пышноволосая блондинка, которая семь лет назад в начале июля обслуживала в этой гостинице клиента. Или ты сейчас говоришь, где она, или ты долго не сможешь говорить вообще. Усек?

На этот раз сутенер кивнул.

– Как найти Еву? – шипел Станкевич. – Ту самую!

– Зачем она… вам?

«Быстро подонки обучаются вежливости, – подумал Станкевич, продолжая угрожать кастетом. – Еще один удар, он и теорему Пифагора вспомнит. Школьным учителям явно не хватает тяжелых наглядных пособий. Ну что ж, пора дать объяснение вспышке агрессии. Причина, конечно, сугубо бытовая».

– Твоя сучка наградила меня трипаком. Хочу поквитаться. – Личная обида хорошо укладывалась в характер его поведения.

– А-а… – в перепуганных глазах сутенера зрело понимание. – Так бы и сказали. Тогда конечно…

– Где она?

– Девка смылась от меня еще в то лето. Тут, в отеле, какая-то херня произошла. Меня прессовали такие костоправы…

– Что они спрашивали?

– Про последнего клиента Евы. А я его лишь раз видел, когда лавэ получал.

– Запомни, я хуже них. Смотри мне в глаза! Если увижу, что врешь, превращу твою мордашку в отбивную. Ты искал Еву?

– Она в Польшу мотанулась. Там работала. Я об этом только год назад узнал, когда она в Кениг вернулась.

– Где она?

– В «Декамероне».

– Что это?

– Ночной клуб. Она там напитки разносит.

– На тебя работает?

– Мне старые мочалки без надобности. У меня только первосортный товар.

– Ее настоящее имя?

– Надюха Веселова.

Станкевич тряхнул сутенера и отпустил его.

– Вали отсюда. – Кулак с кастетом указал на дверь. – Вздумаешь болтать – найду и покалечу.

Гость поправил порванную рубашку и попятился к выходу. По пути он подхватил альбом с сексапильными «кошечками».

– А буклетик оставь, – меланхолично заметил Станкевич. – Может, заказ сделаю. В счет компенсации морального ущерба.

– Как скажете. – Потная физиономия с поклоном прикрыла дверь.

Станкевич поспешил проветрить номер. Запах копченой рыбы и виски ему нравился больше, чем дух парфюма и подмоченных штанов.

17
Первый день, Светлогорск, 19-10

Видимо, сегодня на частном извозе торговец Павел заработал больше, чем на сувенирах. Он весьма любезно попрощался с нами, доставив от дома фотографа к отелю «Гранд палас».

– Ты уверен, что нам удастся получить сведения о постояльцах? – тихо спросила я Кирилла, заходя в отель.

– Не забывай, я кадровый офицер уважаемой Конторы.

Коршунов подошел к стойке регистрации и предъявил удостоверение. После короткого звонка к нам вышел пышноусый управляющий отеля, похожий на немецкого барона девятнадцатого века, и пригласил в кабинет.

– Итак… – Представившийся Альбертом Карловичем управляющий любезно улыбнулся и взмахнул рукой над рабочим столом. – Что желаете? Чай, кофе?

Я бы не отказалась от кофе, но мужчины в отличие от женщин предпочитают идти прямиком к цели.

– Альберт Карлович, нам требуются имена постояльцев, которые отдыхали в вашем отеле семь лет назад третьего июля, – сказал Кирилл.

– Семь лет. Большой срок, – закатил глаза к бронзовой люстре осторожный чинуша.

– Только не говорите, что это непосильная задача. Не поверю.

– У нас отдыхал опасный преступник?

– Да. И если вы будете мешать следствию…

– Ну что вы, что вы. Мы всегда готовы помочь родным органам в их нелегкой, но столь необходимой для процветания нашего общества службе. – Витиеватая фраза далась управляющему с трудом. Наверняка в своем кабинете он привык давать разнос персоналу, а подчеркнутую вежливость использовал в общении с людьми, которые могли ему доставить неприятность. Альберт Карлович наклонился, насколько позволял широкий стол, и тихо спросил: – Что конкретно вы хотите узнать?

– Имена, фамилии, паспортные данные. Но не всех постояльцев. – Коршунов подыграл в секретность и тоже понизил тон. – Нас интересуют семейные пары с мальчиком лет пяти-семи.

Управляющий вскинул брови, распрямился и многозначительно задумался.

– Это займет некоторое время.

– Хорошо. Часа хватит?

– Я думал попросить сутки.

– Нет! Час, полтора. Мы пока поужинаем в вашем ресторане.

– О, я распоряжусь! – Управляющий почувствовал себя в родной стихии и, несмотря на вялые возражения Коршунова, тут же позвонил метрдотелю и дал инструкцию, как обслужить уважаемых гостей.

Вскоре мы сидели за столиком на застекленной террасе, откуда открывался чудесный вид на вечернее море. Кирилл о чем-то пошептался с метрдотелем, и наш столик украсила ваза с изысканным букетом, а бокалы – золотистое шампанское.

– Я же обещал праздничный ужин, – игриво напомнил мне муж.

– Ты выбрал неплохое место.

– Судьба. Мы здесь благодаря твоей зрительной памяти.

– И твоей проницательности, – не удержалась добавить я. Не верьте, что комплименты любят только женщины. Мужчины обожают похвалу. Их щеки раздуваются, грудь выпячивается, нос тянется вверх, как у самолета при взлете, а глаза наливаются гордым блеском. Поэтому не переусердствуйте! А то не заметите, как ваш кавалер из славного малого превратится в напыщенного индюка. Это баб жизнь приучила сладкую болтовню делить на десять, а мужики на столько же умножают.

– За нас. – Кирилл с радужной полуулыбкой поднял бокал.

Я ответила тем же. За тонким стеклом бесконечные пузырьки поднимались тонкими струйками и дарили освобожденный аромат выдержанного шампанского. Мужчина выпил одним махом, я смаковала. Он наблюдал за мной, а мышцы его лица формировали неотразимую улыбочку, при виде которой женщины обязаны ахать и падать в обморок. Я поспешила вернуть разговор в деловое русло.

– На что мы рассчитываем, получив имена постояльцев?

Кирилл опустил взгляд на чистые приборы. Их количество возбуждало аппетит не хуже аперитива. Он ухватил булочку и, пока ее намазывал маслом, рассуждал:

– Олег Назаров встретился на пляже с неизвестной женщиной. Точнее, это нам она неизвестна, а ему, судя по твоим ощущениям, дама хорошо знакома. Он мог передать ей документы? Вполне. В сумке с пляжными принадлежностями даже толстая папка незаметна. В расследовании Конторы эта дама не фигурирует. Досадный прокол. Следовательно, нам надо срочно ее вычислить.

– Ты надеешься на фотографии?

– Угу, – Кирилл мотнул головой, откусывая булочку. – Нам нужно увидеть ее лицо. На снимке курортного фотографа лицо закрыто рукой… Но если мы найдем девушку, «капитанскую дочку»…

– И если у нее сохранились фотографии, которые она делала в тот момент, – помогла я супругу, пока он жевал.

– В этом я не сомневаюсь. Люди редко уничтожают свое изображение.

– Она фотографировала мальчика.

– А детское – тем более! – Кирилл потянулся за моей булочкой. – Рискну предположить, это ее племянник. Она чья-то сестра – отца или мамы мальчика – недаром он называл ее тетей. Семья пользовалась частным пляжем, следовательно, отдыхала в «Гранд паласе». А девушка в тот день была их гостьей. И если мы узнаем фамилии…

– То выйдем на местную девушку с той же фамилией.

– Конечно. – Кирилл расправился и с моей булочкой и снова поднял бокал, который успел наполнить официант. – За древний Кенигсберг, который подарил нам ту незабываемую ночь.

Быстро у мужиков переключается интерес. О чем бы ни болтали с женщиной – о сексе не забывают. Я хотела возразить, что незабываемой ночь получилась из-за жестокого предательства его любимой Конторы. У меня так и вертелись неприятные вопросы о той подставе, что мне учинили. Однако я воздержалась. Когда мужчина доволен своей работой, он переносит положительные эмоции и на семейные отношения. А вот у женщин наоборот. Если в семье плохо, то и на работе паршиво. В данный момент у нас наблюдалась редкая гармония.

Ужин проходил прекрасно. Мы забыли о времени. Я впервые за долгие годы сидела спиной к окружающим, не высматривала скрытые камеры, не искала второе дно во взглядах и позах людей и слушала только одного человека. Я спокойно любовалась Балтийским морем. На закате оно отливало расплавленным серебром.

Принесли шоколадный десерт – от одного вида можно лишний вес набрать. Я мужественно воздержалась. Кирилл слопал оба за милую душу. В своем отношении к сладкому мужчины вечно остаются детьми.

После расчета метрдотель провел нас в кабинет управляющего. Альберт Карлович протянул Коршунову листок.

– В тот день в отеле гостили две семьи с мальчиками подходящего возраста. Из Москвы и Ханты-Мансийска. Кормильцевы и Уйгуровы. Вот их данные.

Мы с Кириллом переглянулись. Всего двое. Это обнадеживало.

Запрос в вездесущую Контору Коршунов нащелкал на смартфоне прямо из такси, пока мы возвращались в «Усадьбу». Он дал задание: узнать девичьи фамилии жен Кормильцева и Уйгурова, а также определить девушек, проживавших в Калиниградской области семь лет назад, и имеющих брата или сестру из указанного списка.

– Разбегаемся по номерам? – подколола я своего муженька, как только мы вошли в его номер.

Его глаза стали квадратными от недоумения. После ужина в шикарном ресторане каждый самец рассчитывает на нечто большее, чем прощальный поцелуй в щечку.

– Мы не закончили.

– Что? – я стояла в дверях балкона, дразня его готовностью перейти в свой номер. На время отсутствия мы договорились оставлять двери балкона открытыми, помня о моем предыдущем спасении.

– Анализ третьего июля. – Кирилл лихорадочно тыкал пальцами в экран смартфона. – Вот! Третьего июля под вечер Назаров приехал в Калининград из Светлогорска на такси. Таксист проверен, чист. Назаров вышел около Музея янтаря, зашел в магазинчик и забрал отремонтированную Царевну-лягушку. Далее он пешком вернулся в отель и не выходил из номера до утра. А что делала ты в это время?

– Боялась переступить порог своего номера.

– Как?

– Я вернулась в «Усадьбу», поднялась на второй этаж, и около номера меня нагнала служащая отеля. Перепуганная девушка буквально вцепилась в меня и зашипела: «Вам нельзя делать это». «Что?» – не понимала я. «Сами знаете», – ответила она и толкнула уже отпертую дверь.

– Что случилось? – напрягся Коршунов.

– Внутри номера на столике лежал синтезатор. «В отеле нельзя играть на музыкальных инструментах, – заявила девушка. – Тишина – наше конкурентное преимущество». Я проверила пломбы на футляре и расслабилась. Заверила, что буду репетировать в лесу.

– Тебе доставили оружие, – догадался Кирилл.

– На этот раз в футляре для синтезатора. Я предупреждала служащих, что подвезут инструмент.

– Сама понимаешь, подобная маскировка не вызывает подозрений.

– Ага. Как вижу девушку со скрипкой или парня с гитарой, то обхожу их стороной. В тот раз вы перестарались. Зачем прислали армейскую винтовку с убойной дальностью до двух километров?

– Наш сотрудник спешил. Кроме того, он не был посвящен в характер операции.

– При работе в городе главное – компактность и бесшумность. Триста метров – за глаза хватит.

– Извини. Если бы это делал я… – Глаза Коршунова застилала поволока возбуждения. Он надвинулся, погладил по предплечью, опустил руку на талию.

– Ладно-ладно, – я выскользнула из намечавшихся объятий. – Хорошо, что там была еще «беретта» с мощными патронами.

– Ты уходишь? – запаниковал Кирилл. – У нас же медовый месяц.

– Согласно паспорту он был семь лет назад. Теряешь память, суперагент.

– Но…

– Надо дать работу горничной и во втором номере. Для конспирации.

Я перешла в свой номер и закрыла балконную дверь. Теплая ванна расслабила уставшее тело, нежное молочко вернуло коже бархатную упругость. Я облачилась в тончайшую сорочку и юркнула под одеяло. Чертовски приятно почувствовать себя обычной женщиной. Долгие годы я засыпала в одежде и с пистолетом под подушкой. Пустое ведро под дверью было самой примитивной из уловок от непрошенных гостей. Сейчас ведро не требовалось. Хотя от пистолета я бы не отказалась. С оружием как-то спокойнее.

Я закрыла глаза, ощущая приятное дыхание приближающегося сна. Как вдруг…

Я вздрогнула. Кто-то тихо отпирал ключом входную дверь.