Текст книги "Прорываясь к сути страдания. Психотерапевтические диалоги врача с душевно-страждущими (депрессии, неврозы, стрессовые декомпенсации патологических личностей)"

Несмотря на то, что в назидательной литературе «покаяние» является одним из самых частых слов, надо смиренно признать, что оно является тайной. Это тайна, как развитие плода в утробе матери. Это тайна диалога нашего «Я» с его Творцом. Это тайна, являющая себя в церковном Таинстве, но не исчерпывающася им. Об этом можно долго рассказывать и слушать, но покаянию нельзя научиться из книг. Если мы не пережили этого чуда, если мы не пребываем в нем, нам доступны только описания, чьи-то слова, и… открытые двери. Суть Благой вести в том, что мы желанны. Царь ждет гостей на свадебный пир и только наша вина, если мы медлим.

Поищем в Евангелии стили-образы покаяния. Сначала самарянка у колодца – ее жизнь меняется с водой, почерпнутой для Христа. Здесь праздник – в мире открывается фонтан живой воды – «в жизнь вечную». Затем Закхей он превышает готовностью раздать половину имущества меру закона, его обновление – радостный пир. Покаяние грешной женщины, помазавшей миром ноги Спасителя пронизано светлой грустью. Покаяние Петра – с горькими слезами. Покаяние разбойника на кресте – с кровью. И, наконец, обращение Савла, который из гонителя становится первоверховным апостолом язычников, происходит с изменением его тела – «три дня он не видел, и не ел и не пил» (Деян.9:9) и имени (Деян.13:9).

Так пришло Христианство и стало возможным наше истинное призвание «отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу» (Еф.4:22—24). Как же приступить к этому? Прислушаемся вновь к Отцам, которые достигли святости «обновления естества», подумаем, что из их опыта возможно для нас.

Первое – способность покаяния – не от нас. Оно невозможно без помощи свыше. Более того, это незаслуженная милость. Многократно, в сочинениях и письмах, глубокий и опытный знаток духовности святитель Игнатий (Брянчанинов) повторяет, что покаяние для него – бесценный дар. Подарок, который стоит только принять. Эту дарственную, нисходящую благодатно Свыше суть покаяния, как возможность быть принятым, утверждает Златоуст: «Не нужно переплывать море, совершать дальние путешествия, восходить на вершины гор, тратить деньги, удручать тело; довольно только пожелать и все грехи прощены». /Св. Иоанн Златоуст «Толкование на св. Матфея Евангелиста», т.1,М.,1993,стр.228/

Пожелать… Принять… Позволить Творцу изменить нас. От нас – только прекратить защищаться, сдаться на милость Бога. В этом высшая смелость.

Смелый, тот кто смеет. Сметь – значит быть в состоянии. Сметь – это быть. Смелый – тот, кто отважился быть, тот, кто есть. Но в отличие от другого творения, для личности просто быть – недостаточно. Личность существует, когда она сбывается. Сбываться – значит приближаться к замыслу Творца о себе. А чтоб его узнать надо просто внимательно прислушаться.

«Внимание есть признак истинного покаяния. Внимание есть воззвание души к себе самой… несомненнное убеждение в отпущении грехов, стояние ума (перед Богом)» /Никифор-уединенник, «Добротолюбие», том 5, стр. 248/

Действительно, подлинная зрелость определяется вниманием, или возможностью воспринимать происходящее внутри и вовне так, чтобы это способствовало нашему постоянному возрастанию в само-понимании и пониманию воли Бога о нас. Внимать значит быть открытым и в то же время «трезвенным», не падким на многочисленные и разнообразные искушения, сохранять правильную «иерархию ценностей». Внимать – значит быть достаточно пластичным и готовым к переменам, мягким в общении и настойчивым в достижении. Внимание противостоит рассеянности, суетности, спешке. Внимание себе – это прислушивание к собственной совести, но и здесь, как и повсюду в духовной жизни, нас подстерегают вредоносные крайности. С одной стороны, совесть может быть недостаточно выверенной или льстивой, а с другой, избыток самонаблюдения может парализовать нашу деятельность и, подобно той сороконожке, решившей понять, с какой ноги она начинает движение, мы впадаем в ступор рефлексии.

«Не оскорбляйся на того, кто против твоей воли хирургисал – оперировал тебя, т.е. с обличением вывел наружу кроющееся в тебе зло, и взирая на выброшенную нечистоту себя осуждай, а Бога прославляй» /бл. Максим Исповедник, Добротолюбие, Т.3/

Покаяние – действительно хирургия совести, приводящая к изменению мышления. Иногда для того, чтобы изменить устоявшуюся, застывшую сущность, следует отказаться от того, что нам кажется столь логичным и привычным. В русском переводе апостольского послания, читаем здравомысленный совет рабам – «Если можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся» (1 Кор. 7:21), а в славянском, больше зависящем от подлинника тексте тот же отрывок звучит так – «больше поработи себя». Парадокс, выбивание привычной опоры, а в результате – новое, более глубокое творческое позитивное самопринятие.

Слабый отблеск этого явления присутствует в хорошем методе лечения неврозов, предложенном основателем одного из самых духовных подходов к психологическому консультированию, В. Франклом, которому его «терапия смыслом» помогла выжить в нацистском концлагере. Так вот он предлагает клиентам произвольно усилить до крайности, до предела, до смешного, те симптомы, которые мучали их долгие годы. И симптомы в подобной «парадоксальной интенции» исчезают. В полном соответствии с христианской мудростью, В. Франкл формулирует – «Смысл страдания – стать иным».

Св. Иоанн Златоуст предупреждает: «Не почитай себя безопасным, если не скорбишь о грехах своих»/«Толкование на св. Матфея Евангелиста», т.1, М., 1993, стр.146/. Итак, скорбь о грехах, что же это – горе, слезы, тоска? Проявления скорби о грехах многообразны, иногда сдержаны, иногда драматичны. Многое зависит от темперамента личности и не существует единой дисциплины скорби. Нам не у кого научиться, ведь покаяние – это единственное, в чем мы не можем подражать Спасителю. Но из апостольских посланий мы узнаем, когда наша скорбь переходит должные границы. Как только появляется уныние, безнадежность, отчаяние – наша скорбь перестала быть светлой печалью по Богу. И здесь будем помнить о крайностях, вспоминая проницательное замечание преп. Иоанна Лествичника – «Прежде падения в грех бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения – неприступно строгим» /Добротолюбие, Т.2, стр.496/. А внешний образ скорби? «Имей лицо с печалью и сокрушением, когда ты один, и радушно приятное для странных, тогда вселится в тебя страх Божий» /авва Исайя «Наставление для новоначальных», Добротолюбие, Т.1/

Подходя к завершению, приведем отрывок из книги авторитетного мыслителя, психолога и священника о. Адриана ван Каама, который в современных терминах обосновывает значение покаяния, вполне созвучное святоотеческому богословию: «Покаяние это приглашение к познанию тех заслонов, которые мы ставим перед собой для чтобы защитьться от Бога. Спокойное, умиротворенное покаяние ведет к личностной целостности. Противоположностью покаяния является репрессия (подавление), когда мы переполняем наше бессознательное тем, что не можем принять, в чем не можем раскаяться, что продолжаем упорно отрицать. Для подлинного (аутентичного) покаяния характерна постепенность. Отчаянная компульсивная печаль эгоистична и чувственна, она не приводит к благодатному покаянию. Зрелое покаяние не бывает поспешным, тревожным, беспокойным или агонизирующим. В покаянии мы прекращаем свое заблуждение, относительно возможности полной защищенности. Нам открываются двери зависимости от Бога. Суть трансцендентной исповеди – отречение от доминирования витального и функциональной самости. Зрелая кающаяся личность отказывается от ригидного само-умерщвления и приходит к открытости себе, людям и Богу» / A. van Kaam «The Transcendent Self», 1980/.

А закончим еще одной святоотеческой мыслью, которая относится к выражению покаяния между людьми. Как для отдельной личности, покаяние является оздоравливающей и одухотворяющей энергией сознания общества. Зарю заката тоталитаризма в России ознаменовало появление фильма «Покаяние» со звучащим в нем мотивом «дороги к храму». С тех пор прошли годы, но что характерно, чаще призыв к покаянию приходит извне, кто-то требует покаяния от Коммунистической Партии, кто-то от Московской Патриархии. Стремление к покаянию рождается изнутри, оно только тогда подлинно, когда инициатива исходит от нас. И если в Церкви мы слышим призыв к покаянию, то это скорее напоминание, чем повеление. Нам следует быть очень бережными и осторожными в том, что является по природе своей таинственным. Подлинное покаяние красиво, благородно и тактично. О подобном отношении к покаянию пишет св. Амвросий Медиоланский: «Умеренность почитается изящнейшей из всех добродетелей, ибо тем, кого осуждает, не причиняет обиды и делает осужденных достойными прощения. (…) Не следует считать учениками Христовыми тех, которые вместо кротости дышат жестокостью. Какая жестокость в том, что они повелевая приносить покаяние не хотят облегчить его. Потому что никто не может каяться, если не будет уверен в милости и прощении»/ Св. Амвросий Медиоланский «Две книги о покаянии», серия «Учителя неразделенной церкви» М. 1996, стр.46/.

О ЧУВСТВЕ ОБЩИНЫ

«Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф.18:20).

Конечной целью христианской жизни является спасение души и достижение единства с Богом. При этом Христианство от своих истоков никогда не было религией личного спасения. В общинах, основанных апостолами все дышало единодушием и «верующие были вместе и имели все общее» (Д.А.2:44). Может быть за покушение на этот благодатный дух нелицемерного единства и подверглись ужасной смерти Анания и Сапфира (Д.А.5:1—11).

В современной психологии предположено, что чувство принадлежности явлется одной из базовых потребностей человека. Личность может полноценно реализовать себя лишь в отношении к окружающему миру и здесь основным является инкорпорированность (бытие частью целого) в высоко значимую для нее структуру. Для христианина это означает идентификация себя в качестве члена Церкви. Отныне он «верный». Столь остро чувствовавшееся братство в среде первохристиан – «Смотрите, это христиане, как они любят друг друга» (из предания) – постепенно выветривалось, но промыслительно фиксировалось традицией. На протяжении многих веков традиционно освящался весь уклад жизни человека – от Крещения до отпевания. Люди действительно участвовали в событиях жизни друг друга.

Средства массовой коммуникации (лат. сообщения) парадоксально разобщили людей 20-го века. Россия, традиционно общинная цивилизация, перенесла удар по самому значимому для ее культуры – по укорененности в традиции. «Прервалась связь времен». И в нашей духовной жизни сейчас одним из болезненных вопросов является реанимация «чувства общины», в первую очередь церковной общины.

Признаемся самим себе – это живое чувство принадлежности к «царственному священству» в значительной степени нами утрачено. Вспомним обычную (хотя и грешно так говорить) воскресную Литургию. Храм обычно полон, часто можно слышать слаженное общее пение «Символа Веры» и «Отче наш», но причастившись – то есть обновив в себе призвание быть частью – люди расходятся по домам, погружаясь в затягивающую рутину обыденности, теряя чувство Праздника Воскресения – малой Пасхи.

В католических храмах существует благочестивый обычай. Когда во время Мессы возглашается «Возлюбим друг друга», люди, даже незнакомые тянутся к друг другу, обмениваясь рукопожатиями, а близкие – объятиями и поцелуями. В церкви никто не остается в эту минуту один, обойденный вниманием.

В американских православных приходах после окончания Литургии никто не расходится. Обычно, в подвале устраивается встреча, где прихожане собираясь семьями, приветствуют друг друга, обмениваются новостями за неделю. Между ними прохаживается священник, присоединяясь то к одной, то к другой группе. Как правило, предлагается скромное угощение – чашка горячего кофе и домашнее печенье, принесенное кем-то. Здесь обсуждаются инициативы приходской жизни – функционирование воскресной школы, предстоящие требы, помощь малоимущим.

Что говорить о протестантах. Дефицитарность предания своих деноминаций они восполняют культивированием сплоченности в своей среде. Там торжества и свадьбы являются своего рода фестивалями для всей общины. Можно говорить, что этим они компенсируют урезанность церковной традиции, создавая новые, на православный взгляд обмирщенные, ее формы.

Увы и православных эта проблема не обошла. Порой больше внимания уделяется восстановлению церковных стен, чем церковного сообщества верных. И может быть прав был о. Иоанн Мейендорф, когда в одной из своих последних лекций, прочитанной в Свято-Тихоновском Богословском Институте, он скептично отнесся к перспективе восстановления храма Христа Спасителя. Он говорил тогда, что требующиеся огромные средства лучше бы обратить на создание новых приходов – не таких внушительных, но небольших, уютных, и нужных особенно в спальных районах, где люди разобщены в одинаковых бетонных коробках.

Кажется что разобщенность присутствует не только среди прихожан, но слишком большой разрыв заметен по солее. Действительно, у очень немногих есть потребность и возможность общения со священником вне рамок Таинств. Миряне практически ничего не знают об образе жизни своих пастырей. И это к лучшему, возможно скажут священнослужители. В результате бестселлером стала книжка о.М.Ардова «Мелочи архи, прото– и просто иерейской жизни». Эти хлесткие наброски священнического быта необыкновенно интересны, хотя бы тем, что удается словно в щелку подглядеть, чем же дышат наши батюшки. И то, что они такие же как мы, в своих слабостях, вызывает не разочарование, а симпатию.

Не способствует взаимному притяжению христиан и нынешнее общество. Происходит стремительное расслоение общества по экономическому и интеллектуальному уровню. Из опыта западной цивилизации следует, что залогом стабильности общества является формирование доминирующего «среднего класса». С этим коррелирует активизация так называемой «духовности мирян» в католической среде. Под этим термином понимается не какие-то особые методы и приемы, а поиск интеграции традиционной мудрости веры в кардинально изменившиеся условия жизни постиндустриального общества.

Возможно к этому опыту следует присмотреться. Как клир так и миряне являются членами одного Тела Христова. Быть пасомым не означает быть пассивным. Осмотримся, где мы; прислушаемся к себе и если мы не «стяжали Святаго Духа для спасения тысяч вокруг нас», то хотя бы «будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам; не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай, но будем увещевать (в английском переводе – поощрять, вдохновлять) друг друга» (Евр.10:24—25).

О БОЛЕЗНЯХ ЦЕРКОВНОГО СОЗНАНИЯ (или КУЛЬТИЗМ В ПРАВОСЛАВИИ):

Прошло более 10 лет с того времени как деятельность Русской Церкви перестала быть подавляемой и искажаемой со стороны государственной системы. Однако отсутствие гонений не означает торжества Православной духовности, напротив, в каком-то смысле это более опасное состояние. Св. Иоанн Златоуст, знакомый с репрессиями не понаслышке, писал – «Быть в безопасности – тягчайшее из всех гонений. Не преследуют люди – преследуют бесы, не гонит мучитель – гонит диавол». Такого рода напасти и разнообразные искушения, связанные с недостаточной духовной зрелостью наших, неукорененных в церковной традиции современников, могут привести к состояниям, вынесенным в заголовок настоящей статьи.

Из многочисленных исследований, посвященных психологическим механизмам возникновения псевдо-религиозных культов, известны такие явления как «эффект эмоционального облегчения», которое происходит при условии «групповой слипчивости» и находится в прямой зависимости от подчинения лидеру или доктрине культа, что по сути является отказом от личной ответственности, а также формирование отношения к окружающему миру по принципу «мы и они», подразумевающее постоянное нахождение врагов. Следует отметить также «эффект бутылочного горлышка». Последний проявляется тем, что явно второстепенному аспекту вероучения («сектору», отсюда – секты) усваивается самодовлеющее значение и чем уже этот «сектор», тем большей степенью эмоциональной заряженности определяется поведение адептов культа. Так из бутылки с узким горлышком жидкость устремляется под давлением с более интенсивным напором. В редакционной статье журнала «Альфа и Омега», озаглавленной «Понятие тоталитарной секты», выделяются два ее признака – «духовный элитизм» и наличие тайного учения, приоткрываемого посвящаемым постепенно. («Альфа и Омега» N 2, 1994, стр.136).

После того, как вышла книга о.А.Кураева «Оккультизм в Православии», уместно поставить вопрос о возможности проникновения элементов культизма, т.е. квази-религиозных течений в среду самой Православной Церкви. Увы, присмотревшись, мы обнаружим их и, если это не является явным лицемерием носителей подобных взглядов, мы можем предполагать известные болезни церковного сознания.

Почему известные? Церковь, в своем историческом пути сталкивалась с подобным в себе, распознавала и преодолевала эти болезни. Выдающийся богослов Вл. Лосский различает два типа экклезиологических соблазнов, соотнося их с христологическими ересями монофизитства и несторианства. Суть болезни церковного монофизитства в том, что ее носители выделяют себя в исключительном качестве из полноты Православия, рассматривают свой путь как единственно возможный, а себя, замыкаясь в горделивом надмении, воспринимают как «уникально полноценных», отказывая в равном достоинстве тем, кто не принадлежит к их кругу. В свою очередь, церковные несториане смешивают Тело Христово с чисто земными ценностями и устремлениями, «предпочитая видеть в Церкви одну из исторических сил, подобных другим мирским факторам, в то время как Церковь никому не предписывает каких-либо политических взглядов, социальных доктрин или культурных особенностей» (В. Лосский «Статьи разных лет», М.,1996, стр.115).

Симптомы эклессиологического монофизитства ярче всего проявились в деятельности общины о.Г.Кочеткова. Здесь культивировалась (sic! – культизм) атмосфера, в которой подчеркивалась исключительность устроения их приходской жизни. Это вполне коррелирует с тем, что называется «духовным элитизмом», что особенно видно из директивного различения между «полными» и «неполными» христианами с запретом на причащение последних, то есть крещеных, но не прошедших специфическое «оглашение», принятое в общине. Насколько далеко заходила претензия на уникальность и всеобъемлющесть собственного опыта (при несомненном похвальном неравнодушии) видно из материалов, издаваемых «Преображенским братством». В своем интервью о. Георгий говорит – «Действительно, нас часто не понимают. Я думаю, что это будет долго, пока не появятся другие, такие же как мы». («Православная община» N.31, стр.79). Отстаивая необходимость догматического нововведения – «Таинства Слова – оглашения», последователи о.Г.Кочеткова прямо последуют второму принципу тоталитарного культизма – «постепенному приоткрыванию тайного учения посвященным». Это прослеживается, например в таких рекомендациях – «Оглашаемым мы не можем все рассказать про священника, про „царственное священство“ народа Божия. (…) То, что я вам рассказал, рассказывать оглашаемым первого этапа не надо. Для них это будет смущением». И далее совсем невообразимое – запрещение молитвы Господней! «Оглашаемые первого этапа молитву „Отче наш“ не читают, на первом этапе это рановато… Не ранее середины второго этапа.» («Приход в Православии» Сборник материалов встречи Преображенского братства). Итак, закрытость, выражающаяся настойчивым требованием «фиксированного членства» в приходе, крайне авторитарная система оглашения, претендующая на всеобъемлющесть опыта (Из того же интервью – «Огромное большинство современных крещений в православной церкви как бы „клинические“, непременно требующие восполнения»/«Православная община» N.31, стр.67/), специальные психологические манипуляции типа «пустыни», когда с человеком, для того, чтобы он «оценил любовь» перестают на какое-то время встречаться участники общины – все эти особенности, столь присущие псевдо-религиозным культам закономерно привели к печальному событию – отторжению общины от полноты Церкви.

На другом полюсе расстройств церковного сознания представлены симптомы «экклесиологического несторианства», которые проявляются смещением и смешением главного и второстепенного, временного и вечного. При всем уважении к патриотическому чувству, следует заметить что одержимые данной страстью наделяют Православие лишь инструментальной функцией, второстепенной относительно национальной идеи. В недавнем выпуске газеты «Завтра» примечателен диалог с секретарем обкома КПРФ, который говорит интервьюеру – «Да, я русский, но убежденный неверующий. Так уж сложилась судьба и я себя не ломаю. Хотя я крестился. Произошло это летом в моем избирательном округе. Познакомился с отцом Александром, беседовали, а потом внутри родилось у меня: я должен пройти еще обряд посвящения русского. И стал крещеным». Вместо закономерного возмущения откровенным нарушением канонов – крещении исповедающего безбожие, беседующий умиляется и философически неопределенно замечает в ответ – «Ваша история с крещением – поразительный факт. По всем нам прошлись эти страшные косилки истории, срезавшие маковки с наших советских башен и куполов». («Завтра», N.12 (227), «Русский путник»). Тут не знаешь чему более изумляться – крестившемуся из политической конъюнктуры атеисту, отцу ли Александру, допустившему «обряд посвящения русского» или комментариям А. Проханова с его «срезанной советсткой башней». Сюда же правомерно отнести явные или имплицитные убеждения некоторых членов Церкви – «Православный обязан быть монархистом.» Вряд ли этот лозунг поддержали бы мученики первых трех веков Христианства.

Культизм в Православии, наряду с означенными «болезнями» проявляется также стремлением к поискам врагов. Когда, соблюдая установленный минимум церковных правил, человек успокаивается относительно собственной духовной участи, перестает считать себя «рабом неключимым», слагает дар ответственной свободы, то причину нестроений вокруг и внутри себя начинает объснять он целенаправленными происками «жидомасонов, экуменистов, сатанистов и колдунов». Тогда стремление выявить недоброжелателей становится преобладающей активностью. Возможность провокаций щекочет нервы и несчастный человек начинает ощущать себя на острие эсхатологической борьбы. Чтож, и ненависть бывает сладкой и жертвовать собой в угаре мщения порою легче чем нести повседневный подвиг любви. Когда в воспаленном воображении сужается возможность восприятия реальности, эмоциональный напор становится максимально интенсивным (вспомним эффект «бутылочного горлышка») и ревность по Богу оборачивается обыкновенной агрессией в адрес тех, «кто не с нами».

Упомянутая книга о.А.Кураева «Оккультизм в Православии» содержит множество мифологем, паразитирующих на церковном сознании. Мы бы добавили еще одну. В недавнем выпуске «Православного книжного обозрения» впервые опубликовано письмо о.А.Меню одного из ныне почивших иерархов, в котором, по уверению редакции содержится «смелое раскрытие одной из запретных для духовной публицистики тем». Вот что является этой «запретной темой» – «Известно (?) как на протяжении истории в определенный кругах Израиля начиналось поклонение дьяволу, а затем это поклонение князю тьмы стало вполне определенным и осознанным. Для Православия эта тайна иудаизма давно уже не тайна.» Далее следует прямое обвинение – «Ваша задача под видом правды проповедовать ложь. Это ваша давняя, продуманная и добровольная миссия. Видеть Русскую церковь одним из течений сионизма – вот что хотели бы вы и ваши хозяева.» Разумеется, автор «Открытого письма», написанного 20 лет назад, имел право на любое суждение, но зачем требуется теперь тиражировать клевету на убитого протоиерея?

«Немногие делайтесь учителями» (Иак.3:1). Памятуя слова апостола, тем, кто решается говорить в Церкви, следует нелицемерно отдать себе отчет, что ими движет – страх, злоба или любовь. Уста должны говорить от «избытка сердца», а не от избытка желчи. Десять лет свободы голоса Церкви – сравнительно небольшой срок. Будем же надеяться, что расстройства, о которых мы говорили здесь, только возрастные болезни духовного созревания.

О ЦЕРКВИ И ПСЕВДО-РЕЛИГИОЗНЫХ КУЛЬТАХ :

«И не бойтесь убивающих тело, а бойтесь того, кто может и душу и тело погубить в геенне.» /Мф.10:28/

Рано или поздно вам встретятся люди, о которых в апостольском послании написано: «Отделяющие себя от единства веры…, ругатели, которые злословят то, чего не знают, поступающие по своим нечестивым похотям, произносящие надутые слова, оказывающие лицеприятие для корысти… не имеющие духа… бесплодные, дважды умершие»/Послание св. ап. Иуды/. О ком же здесь говорится?

Речь идет о тех, кто осознанно отпадает по каким-то причинам от полноты Православия и увлекает за собой других. Они ищут последователей, они распространяют свои теории, они активны и умеют манипулировать словами и людьми. Кто они? Чем отличаются друг от друга эти «новые религиозные движения»? Как их распознать и не попасть в их кажущиеся дружелюбными, но затем удушающие объятия?

Мы, исповедуя полноту Церкви, относимся к другим религиозным течениям не как к абсолютной лжи, а как к чему то ущербному (без обид). Эти течения выбирают лишь часть вместо целого. Если представить символ полноты – круг, то они занимают лишь сектор. Поэтому мы называем их секты. Что это за секты?

Во-первых, заморские… Например, «Свидетели Иеговы». Их узнать просто. Чаще всего они начинают говорить с Вами о Церкви, как просто о собрании. Затем они пригласят Вас в такое собрание, чтобы изучать Библию. Они непременно подарят Вам последний экземпляр журнала «Сторожевая башня» или «Пробудись». Если у Вас хороший вкус, вам станет противно от броского и слащавого, в стиле комиксов, оформления этих изданий. Прочитав их Вы сначала не найдете ничего, что бы Вас насторожило. Вас окружат вниманием и заботой, подписка на журналы и библейские занятия совершенно бесплатны. Но Вы и не будете подозревать, что в отчетах милых людей, которые побеседовали с Вами появилась лишняя галочка. Это Вы. Данные о Вас будут направлены в Центр Организации – так иеговисты называют свое общество, а вовсе не Церковь. Позднее Вам станет неприятно и непонятно, почему Вы не должны отмечать свой день рождения, Новый год, Пасху и другие праздники. Потом Вас будут учить тому, что Христос вовсе не Бог, а одно из совершенных сотворенных настоящим Богом существ. Если Вы склонитесь к тому, чтобы принять это, Вы перестанете быть христианами. Вы предадите то, что исповедали своей кровью мученики, умирая ха Христа на аренах римских цирков на потеху толпе. Ради чего Вы отречетесь от тысячелетней веры отцов? Чтобы стать последователями неудачника пастора Чарльза Рассела из небольшого города Питтсбурга в Америке, который предсказывал явление Христа в 1914 году? Его приверженцы построили настоящий дворец для небесных праведников, а когда Пришествие не состоялось, поселились в нем сами. Думаете, там для вас еще осталось место? Не обольщайтесь! Последующие лидеры «Свидетелей Иеговы» уже определили имена всех 144 тысяч «достойных блаженства». Себя они не забыли. А Вас?

Если в вашем городе появится «Церковь Христа», то это не Церковь Христа – Единая, Святая, Соборная и Апостольская, а организация, запрещенная даже в отдельных городах США. Почему? Дело в том, что тактика вербовки новых членов, основана на жестком программировании их поведения. Американцы, ценящие свою свободу и достоинство, не могли потерпеть нарушения своих прав как граждан.

Вы сразу же поймете манипулятивный стиль поведения участников «Церкви Христа». Они улыбчивы и прилипчивы. Они непременно постараются узнать ваш телефон и будут звонить часто. Если Вам одиноко, они постараются сыграть на этом, окружив Вас заботой. Но как только Вы начнете сомневаться в том, чему вас начнут учить, как только Вы проявите самостоятельность, на Вас повеет холодом от прежде «приветливых приятелей». Это их «фирменный стиль» – контраст чрезмерного дружелюбия и полного игнорирования. Если Вы окажетесь не в силах пережить период одиночества, Вам предстоит все свои планы, действия, замыслы обсуждать с Ваши наставником по секте и поступать так, как он решит. Это будет относиться и к выбору учебы и к браку. Это настоящая тоталитарность, когда у вас не остается ничего своего.

Движение корейского проповедника и миллиардера Муна, как хамелеон меняющее свои названия – «Общество по изучению Божественного Принципа», «Ассоциация по объединению мировых религий» или просто «Церковь объединения», может привлечь вас бесплатной поездкой в США или участием в местных семинарах. Но Вы знаете, где бывает бесплатный сыр. Вам предложат «причащаться» капелькой крови «Учителя» и повесить над кроватью портреты своих «истинных родителей» – пожилую азиатскую парочку с благостным выражением лиц. А затем? Сан Сен Мун прославился тем, что организовал одновременную свадьбу трех тысяч пар своих последователей, многие из которых видели друг друга впервые. Хотите стать участником подобной церемонии или начать изучать «божественный» корейский язык?

Одной из самых скандальных сект является «сайентология». Когда Вам, опять-таки бесплатно предложат пройти психологическое тестирование, будьте уверены, что у Вас найдут душевные проблемы, которые Вам пообещают решить. А вот это уже не бесплатно. Основатель учения, второсортный писатель фантаст Рон Хаббард придумал систему, которую назвал «дианетикой». Она маловразумительна, но опытные «аудиторы», которым Вы будете сообщать все данные о себе, начнут долгую игру с Вами, целью которой будет вытягивание денег в обмен на душевное равновесие. Но его то вы и не получите, поскольку при каждом сеансе, они будут находить все новые Ваши проблемы. Выстраивается «духовная пирамида», подобная печальным финансовым махинациям МММ.

Из отечественных подделок под духовность, Вы можете встретиться с членами движения «Богородичный Центр – Церковь Божией Матери Преображающейся». Вот уж они, в отличие от американизированных, подчеркнуто деловитых и оптимистичных западных проповедников, бьют на романтизм, присущий молодости и обещают активное участие в скором конце света. В московской штаб-квартире они еженедельно вывешивают стенгазету с последними «откровениями Богородицы». Свои обряды они черпают из Православия, драматизируя и опошляя их. Свое вероучение они меняют в зависимости от политической ситуации в стране. Так, издания пятилетней давности, они предпочитают не распространять. А чтение довольно занимательное, конечно для любителей абсурда. Например, словарь их терминов: «Обогрев – окуривание невидимым кайфом из полового центра женщин. Подселенец – родовой упырь, инородное „тонкое тело“. Похотный жупел – черный шарик с эстрактом сатанинских дымов, вытесненный в область чресел в тонком теле. Пробитость – уязвимость для астральных ударов. Тартарные демоны – отличаются от воздушных (мытарских). Одержимые первыми смеют уповать на милость Божию, мучимые тартарными – бесноватые, одержимые, шизофреники. Они принимают крест юродивого».