Текст книги "Как мы служили на «Гремящем»"

Людская бдительность

Было дело в 12-м году. Работал я на доставке пиццы в Тушино (район Москвы). Была у меня тогда 99 модель Жигулей. Было морозно. И днем на работе сломался замок на водительской двери, какая – то силуминовая хрень отвалилась. Но работать – то надо. Изнутри – то дверь открывалась, а снаружи нет. И я выходил из положения, открывая дверь изнутри, а в машину садился через пассажирскую дверь. И вот, ночь, последний заказ. Время около 2 часов. Приезжаю на Новопоселковую улицу, подъезжаю к подъезду. Дорожка узенькая, поэтому прижимаюсь правым бортом к заборчику, огораживающему газон. Открываю дверь изнутри, беру заказ, закрываю машину и иду в подъезд. Все нормально, деньги получил, подхожу к машине, а дверь – то водительская не открывается! А через пассажирскую дверь не залезть, потому что она приоткрывается только на 5 см, в заборчик упирается.

Чешу репу. А на улице холодно, мороз градусов 20. Попытался, пользуясь ночным временем, заборчик вытащить, не получилось. Он, мало того, что добросовестно врыт, так еще и примерз как следует. Вспоминаю советы "бывалых" про то, что можно в машину через багажник попасть. Открываю багажник, и проклинаю себя за то, что в багажнике чего только нет! Вытаскиваю все – гора банок, склянок и разного хлама образовывается сзади машины. Лезу в багажник спиной вниз, иначе ничего не получается. Лежу в багажнике, руками упираюсь в спинку заднего сиденья, а ноги свисают из багажника. И вдруг слышу, проходят пожилые муж и жена. Она говорит:

– Смотри, труп в багажнике!

Я дрыгаю ногами, чтобы было понятно, что я, слава богу, еще живой. А мужчина, видя мои потуги, произносит:

– Нет, это не труп, это машину грабят!

Я, как в известное место ужаленный, взвился:

– Это моя машина!

А мужик, спокойно так отвечает:

– Сейчас милиция приедет, разберется, чья машина, и что ты в ней делаешь.

И пошли дальше обсуждать, как в Москве среди бела дня (в полтретьего ночи) грабят автомобили законопослушных граждан!

Я понял, что дело пахнет керосином. Выбил заднее сиденье в салон, как уж на сковородке пролез к задней левой двери, вылез из кабины. А возле багажника гора всякой всячины! Быстро закидал все обратно, завел машину. Надо сказать, что след бдительных граждан давно простыл. (На таком-то морозе). Короче, рванул я оттуда, и, выезжая на улицу от дома, увидел синие проблесковые маячки экипажа из Южного Тушина в двухстах метрах сзади. Напрягся, благо, резина зимняя была, и смылся! Утром-то на работу!

Оптический обман

Лето 1998 года, город. Едем на «Жигулях». На заднем сиденье дочка Леночка, и супруга. Останавливаемся купить мороженого. Девушки идут к киоску. Я включаю аварийку и стою, жду женщин. Случайно поворачиваю голову в сторону тротуара, и вижу, сразу после трамвайной линии аккуратно постриженные зеленые кустики на уровне коленки, за ними гуляет на полянке прямо по газону мужик. У него в руках миноискатель (металлодетектор) и в руках план местности. Ну, думаю, что он прямо среди Москвы ищет? Здесь уже все перерыто, вряд ли что-нибудь найдет. А мужик продолжает поиски, тщательно вглядывается в план, делает несколько шагов, останавливается, поворачивается, опять делает пару шагов, поворачивается и методично шарит металлоискателем. Потом кустики кончаются и на дорожке, ведущей к трамвайной остановке, которую пересек мужик, я вдруг замечаю, что он просто гуляет с маленькой собачкой на коротком поводке, а в руках у него книга…

Мой дед (памяти моего деда посвящается)

Родители моего отца жили в городе Бутурлиновка Воронежской области. Бабушка Матюнина Екатерина Никаноровна и дедушка Матюнин Федор Федорович. Оба приблизительно ровесники революции. Когда я был в дошкольном возрасте и в начальной школе, мои родители каждое лето приезжали к дедушке и бабушке проведать их и самим отдохнуть. Отец обычно помогал дедушке что-нибудь построить-пристроить, или покрасить-перекрасить. У них был собственный глинобитный домик с соломенной крышей и небольшим участком с огородом и садом по улице Шереметовка. Дед работал водителем пассажирского автобуса ПАЗ. Ездил по маршруту Бутурлиновка – Калач. Иногда я слышал от него такие топонимы, как Кисляй, Чулок, Таловая, Гвазда, Клеповка, Пузево. Сейчас уже точно не помню. Это было, когда дедушка делился за ужином с моим отцом маршрутом поездки на завтра. Дед воевал. Но никогда особо не делился подвигами. Награды не показывал, но я знал, что они у него были, и что они лежали у бабушки в тумбочке в лакированной узорчатой шкатулке. Там были медали и значки. Медали не помню, а значки «За 10 лет безаварийной работы», «За двадцать лет безаварийной работы» были точно. Вообще, фамилия моего отца Черных. Фамилия деда Матюнин. Как так, – спросите вы? Просто мой настоящий дед Михаил, погиб в 1943 году в первом же бою против немцев. Он работал сварщиком в институте Патона в Луганске. У него был «белый билет», то есть освобождение от службы в армии, так как он был сварщиком от бога, и мог бы принести большую пользу в тылу, на заводе, чем на фронте. Но он напросился, и пошел на фронт. У них была одна винтовка на пятерых. Остальное предлагалось добыть в бою. И его убили. У бабушки на руках остался мой отец, пятилетний Виталий. После войны она вышла замуж за деда, Матюнина Федора Федоровича. Поэтому все родные сестры моего отца: Валентина, Нина, Евгения Федоровны, а родной брат Николай-Федорович.

Как– то раз я подслушал рассказ моего дедушки. Дед рассказывал про то, как до войны был трактористом в колхозе. Когда его призвали защищать Родину, он попал, разумеется, в танкисты. Переучиваться с трактора на танк ему было легче, чем другим бойцам, не знакомым с техникой. После короткого обучения он попал в подразделение, оснащенное легкими танками Т-26. И в первом же бою его подбили. Танки Т-26 с бензиновыми двигателями горели, как факелы. Дед выжил, но получил серьезные ожоги, и почти четыре месяца лечился в военном госпитале. Вернувшись в строй, он получил назначение механиком-водителем на средний, вошедший в серию танк Т-34-76, уже с дизельным двигателем. Но дизель не помог. Танк подбили. И дед опять попал в госпиталь с ожогами и легким ранением. Когда чекист спросил у старшего сержанта – моего деда, как, и при каких обстоятельствах он попал на больничную койку, дед хотел соврать, что его автомобиль подорвался на мине. Документы, якобы, сгорели. Но, не прокатило. Принесли обгоревшие документы, и выяснилось, что Матюнин Федор Федорович танкист, вторично попавший в переделку, а вовсе не водитель полуторки. После длительного лечения он опять вернулся в строй, сначала на Т-34-76, а потом, в начале 1945 "пересел" уже на танк Т-34-85. Надо отдать должное тому особисту, иначе продолжил бы мой дедушка службу там, где Макар телят не пас. На Т-34 мой дед с боями въезжал в Будапешт. Но не в мае 1945, а почему-то, как рассказывал дед, в июне. Там его служба и закончилась. После войны он женился на бабушке и стал мирным водителем автобуса в городе Бутурлиновка. Почти за 30 лет объездил всю Воронежскую область. Его там многие знали и уважали.

Бутурлиновка. Детство

Знаете, написал о деде, воевавшем танкистом в войну, который жил в городе Бутурлиновка Воронежской области, и нахлынули воспоминания.

1. С 1961 по 1975 год мой отец, Виталий Михайлович Черных был капитаном дальнего плавания, командовал китобойным судном, входившим в состав антарктической китобойной флотилии "Юрий Долгорукий", базировавшейся в порту города Калининграда. Каждый год, когда папин китобоец проходил плановый межрейсовый ремонт, мы всей семьей ездили к родителям отца, которые жили в городе Бутурлиновка Воронежской области. Прямого сообщения между Калининградом и этим населенным пунктом, разумеется, не было. Поэтому ехали сначала до Москвы, пересаживались на поезд до Воронежа, где была еще одна пересадка на поезд, который довозил нас до места. Бабушка просила отца, чтобы он приезжал в фуражке и капитанской форме, так как испытывала гордость за сына-моряка. Помню, как ругался отец в Воронеже, когда при жаре в 30 градусов по городу неслась поземка из тополиного пуха, из динамиков– колокольчиков раздавалась модная в то время песня: "Тополя, тополя, солнцем опаленные", а рекламщики на центральной улице оклеивали рекламную бетонную тумбу анонсом недавно вышедшего в прокат художественного фильма "Три тополя на Плющихе". Тополиный пух прилипал к шерстяной форме отца, как будто батю медом намазали. В поезде папа переодевался в спортивный костюм и тщательно чистил форму сырой резиной, чтобы предстать перед бабушкой в более или менее человеческом виде. Весь этот маскарад был нужен только для того, чтобы за две минуты дойти от вагона поезда до автобусной остановки. В эти минуты местные жители особенно тщательно здоровались с бабушкой. По приезду домой форма убиралась в шкаф и не доставалась из него до конца отпуска.

2. В один из отпусков отец взял с собой банку свинцового сурика, тяжеленной краски ярко оранжевого цвета, хорошо защищавшей металл от ржавчины. За один день, начав с утра пораньше, дед с отцом заменили на доме соломенную крышу на металлическую, из листового железа. На следующий день отец выкрасил ее суриком, разведенным олифой. А со следующего дня прямо над нашим домом стала летать вся местная авиация: бипланы АН-2, или как их называли "кукурузники". Уж больно хороший ориентир представляла собой наша крыша. Бабушка была очень недовольна. А ну как самолет рухнет! Поэтому крышу пришлось перекрасить в темно– зеленый цвет.

3. Электричества на улице Шереметовка, где стоял наш дом, не было вплоть года до 65 – го, пользовались керосиновыми лампами. Соответственно, не было никакой бытовой техники. Зато был погреб во дворе, в котором было холодно, как в холодильнике. В нем на стеллажах бабушка хранила яйца из-под наших кур, соленья-варенья, молочные продукты: домашнее сливочное масло, молоко из под нашей Буренки, творог и мясные продукты. Погреб был большой, метров пять на пять, не то, что домашний холодильник. В центре погреба стояла на табурете 20-литровая эмалированная кастрюля с вишневым компотом, с литровой кружкой на крышке. Пей – не хочу!

4. Отец раза два в неделю ходил на рыбалку на колхозные пруды и брал нас с собой с моим младшим братом Володей. Володя – это отдельный рассказ. Ходили рано утром, по холодку, с вечера приготовив все для рыбалки. Удочки у нас были как у всех местных рыболовов, из орешника. А вот оснастка была необычная. Тонкие, прочные японские лески, тщательно подобранные небольшие крючки, поплавки из перьев альбатроса, наживка: блинчики с анисовыми каплями, а не просто хлеб, жмых или вареная кукуруза, на которые ловили рыбу местные аборигены. Про наши снасти и наживку никому не распространялись, зато по количеству выловленной рыбы, мы, несомненно, были рекордсмены. С каждой рыбалки мы приносили килограммов по 12–15 карпов, сазанов и карасей. Бабушка делала из них на летней кухне во дворе замечательные консервы, распаривая рыбу в русской печи до состояния, когда кости можно было есть губами. Все это делалось со свежими помидорами и репчатым луком, и имело законченный, изумительный вкус.

5. Как-то раз, сидели на пруду, и меня постигла неудача. Забрасывая донку, которую ставили на червя, я зацепился крючком за большой палец. Бородка надежно впилась в мякоть. Я ойкнул и заплакал. Подбежал отец. Седых волос происшествие бате не прибавило, так как он был не из слабонервных. Увидев масштабы бедствия, папа сразу сообразил попросить у сидевшего рядом местного рыболова велосипед на часик. С хозяином транспортного средства отец поделился нашей фирменной наживкой, и у него сразу стало клевать. Леску отрезали от крючка, червяка оторвали, я оседлал коня и помчался в город в травмпункт. В травме была очередь. В силу моих 12 лет меня пропустили без очереди. Фельдшер, мужчина лет сорока, с усами, осмотрев мои повреждения, просто выдернул у меня из пальца крючок, протер ранку чем-то пахнущим спиртом, и сказал:

– Ну, дружище, езжай спокойно на свою рыбалку. Ни пуха тебе, ни пера!

– Как это?! – возмутился я, – а укол?

Просто выдернуть крючок из пальца и протереть ранку водкой, вполне мог бы и мой отец прямо на пруду.

– Я к вам километров семь на велике отмахал! – убеждал я усатого дядьку.

– Сделайте рыболову укол от столбняка, – изрек сердито фельдшер, обращаясь к медсестре.

Мне сделали укол, посыпали ранку на пальце порошком стрептоцида, пожелали успешной рыбалки, и отпустили на волю. Через 20 минут я вытаскивал очередного карпа на ПОЛКИЛО из колхозного пруда.

6. Возвращались с рыбалки обычно за полдень, в обед. Местным, наверное, смешно было видеть в колхозном поле под ярким солнцем мужчину с удочками, громадной сумкой и двумя подростками в…мексиканских сомбреро, ярко красного и изумрудного цветов! Это были мы с братишкой. После рыбалки, по очереди мылись в саду под душем, сооруженным отцом и дедом из обыкновенной бочки, выкрашенной в черный цвет и поднятой на высоту двух с половиной метров на врытые в землю колья. К обеду вода от солнца была уже вполне теплой, а к вечеру и вовсе горячей. Единственное, что эту бочку надо было с вечера наполнять водой из колодца типа "Журавль", находящегося прямо на дороге, идущей вдоль домов. Других источников воды не было, никаких водопроводов не существовало. Бочка была 250 литровая, и, на полив всякой растительности в огороде, надо было натаскать еще как минимум столько же. Поливали вечером перед самым заходом солнца, чтобы листья картошки, помидоров и огурцов, не сгорали от солнечных лучей через линзы, создаваемые каплями воды. Воду лейкой лили только под корни растений. Удивляла неисчерпаемость колодца, хотя воду из него брали не только мы, но и все, кто жил в домах близко от него. Вообще, колодцы были метров через 150 вдоль всей улицы, мы с пацанами даже знали, в каком колодце вода вкуснее, и не ленились дойти именно до него, когда в жару хотелось пить. Вода из колодцев была на удивление чистой и ледяной, аж зубы стучали о край ведра, когда мы вливали в себя живительную влагу!

7. Конечно же, фрукты и овощи всегда были вкуснее из соседних садов и огородов. Хотя в своем саду и огороде росло то же самое. Уходя на весь день гулять с пацанами, мы с братом брали с собой по четвертушке черного хлеба и спичечный коробок соли. Остальное добывалось, где придется. Какие вкусные помидоры росли на соседних огородах! Кстати, заборов на огородах не было. Сейчас то, что продается в сетевых магазинах, даже отдаленно не напоминает тот незабываемый вкус! Чуть-чуть о том вкусе напоминают помидоры "черри", но размеры, сами понимаете, разные. Огурцы, как правило, были горькие или с горчинкой. Надо было поливать их в разы большим количеством воды, чтобы они не горчили. Но из колодца воды для этого не натаскаешься. Поэтому когда мама или бабушка делали салат, они просто счищали шкуру с огурцов.

8. Купаться ходили на речку Осередь в километре за колхозным садом. Кто совсем маленькие – купались голыми. Мы с моим братом Володей купались в плавках, как городские. За это нас звали пижонами в плавках. Но, надо сказать, нас не обижали, просто подначивали. Речка была неглубокая, дно илистое. Чтобы поплавать, надо было метра 3–4 пройти по дну, почти по колено проваливаясь в ил, либо прыгнуть с разбега, опираясь как на трамплин, на кочку, слепленную из нескольких слоев дерна у самого края берега.

И вот, картина! Мальчишка лет пяти встает для разбега напротив трамплина и, чтобы привлечь внимание взрослых пацанов, громко кричит:

– Плыгаю! Плыгаю!

Наш герой разбегается, и, пролетев метра полтора над водой, втыкается головой в ил строго перпендикулярно поверхности реки. Ноги несколько раз дрыгаются в воздухе и замирают. В два прыжка старший из парней оказывается рядом с "утопленником", хватает его за худосочные ножки, выдергивает из ила, как ложку из густой манной каши, полощет для порядка буйную голову, и, перевернув, ставит «плыгуна» на травку на берегу. Мальчонка отделывается легким испугом, и получает для профилактики подзатыльник от спасителя! Надо сказать, старшие по умолчанию отвечали за младших, защищали их, и следили, чтобы они не очень буйствовали.

9. Солнце клонилось к горизонту и уходило за меловые горы и Шипов лес. Туман спускался к реке со стороны заречного поселка Зеленый Гай. Наконец– то потянуло приятной прохладой. Надо было одеваться и идти помогать бабушке: таскать воду из колодца, наполнять бочку и поливать овощи. В деревне ничего само собой не делается. Как говорил мой отец: «Как потопаешь, так и полопаешь!»

Прошло почти полвека. Нет в живых ни деда, ни бабушки. Умерли мама, отец и брат. Я остался один из нашей семьи. Но память, пока она есть, заставляет написать о том времени и людях, которые жили тогда, когда я был счастливым подростком.

Брат

У меня был брат Володя, на 5 лет младше меня. Когда я учился в десятом, он учился в шестом, потому что я окончил школу за девять лет. Не потому, что я какой-то особо одаренный, а просто попал в 65 году в экспериментальный класс. Кстати, первые два года я учился в здании Калининградского госуниверситета, где располагалась наша 32 школа, а потом, мы переехали в новое здание на Монетной. Так что, я в шутку иногда говорю, что у меня образование: 2 года университета, 7 классов средней школы, военно-морское училище и высшие офицерские классы ВМФ. Ладно, я сейчас не о себе, а о брате.

Брат был по своему уникальный человек, притягивающий неприятности из ничего! Когда он учился в первом классе, в перерывах между учебой, ребята гуляли. И вот один мальчик закинул Вовкину кепку на ветвистую рябину. Володька полез за ней, забрался почти на самую вершину, кепку надел, но …рухнул. И сломал ногу, причем серьезно. Попал в областную больницу, долго лечился, не дай бог кому-то, и вышел на учебу в школу на костылях. В школе за это время ничего особенного не произошло. Дети, как дети, выходили на переменку во двор, мальчишки дергали девчонок за косички, гонялись друг за другом и развлекались, как придется. Но в один прекрасный день, во дворе школы появилась непонятно откуда взявшаяся крыса. Все бросились ее догонять. Но догнал ее мой брат, на костылях. Его-то она и укусила за палец, и, как того и можно было ожидать, ему вкатили 40 уколов против бешенства в живот! Если в деревне у бабушки мальчишки шли собирать малину в чужом саду-огороде, то именно для Володи это заканчивалось тем, что его приводила за ухо к калитке нашего дома какая– нибудь злющая соседка. Кстати, наша мама никогда не ругалась. Просто говорила, вот, мол, детям малины пожалела!

Развлекался Володя в деревне, например тем, что достав у деда из сарая ящик с гвоздями, вбивал все гвозди в дорожку в саду. Мягко, и удобно! На следующий день мы вместе с братом вытаскивали их из земли и убирали на место в сарай. Наш отец ходил в море, и привозил из рейсов иностранные сигареты. Причем не блоками, а коробками. Курить и я и брат начали рано. Володя умудрялся залезть в коробку, вытащить блок, с помощью лезвия вскрыть его, с помощью него же открыть пачку, незаметно вытащить сигарету и, распределив равномерно оставшиеся 19 сигарет, тщательно заклеить все, и привести в исходное состояние так, что комар носа не подточит. Никому же в голову не придет посчитать количество сигарет в только что открытой пачке. Руки у брата были золотые. Из любого подвернувшегося материала он создавал "шедевры", например, делал миниатюрные фиги – брелки для ключей из найденного где-то эбонита. Его бы умения, – да в конструктивное русло! Когда я уже учился в военно-морском училище, иногда заказывал брату изготовить мне пачку сигарет "Самец". Для этого брались пустая и новая пачки "Кэмел", целлофан на новой пачке аккуратнейшим образом расклеивался и подснимался, но не до конца, иначе его потом было не надеть. С помощью маминых маникюрных ножничек с пустой пачки "Кэмел" вырезался из буквы "L" крючочек, который при наклеивании на такую же букву на новой пачке создавал русскую букву "Ц". Получалось: "САМЕЦ". Из передней ноги верблюда вырезалось устройство (по коленный сустав), которое с наклоном вперед приклеивалось между задних ног верблюда на новой пачке. Остальные буквы подправлялись шариковой авторучкой. Потом пачка снова заклеивалась в целлофан. Придя в компанию с девчонками, можно было небрежно кинуть на стол пачку сигарет, и наблюдать, как у девушек округляются глаза! Володя делал новый бренд очень ловко, у меня получалось гораздо хуже, да и времени тратилось в два раза больше.

Однажды, классе в пятом, возвращаясь из школы, я увидел возле нашего дома пожарную машину. Точнее даже возле нашего подъезда, из которого шел заметный дым. Чувство глубокого удовлетворения посетило меня. Завтра в школе будет возможность поделиться такой новостью с пацанами в школе! Но при приближении к родному дому, моя радость улетучилась. Пожар, оказалось, у нас в квартире! А дело было так. С моря пришел родной брат отца Матюнин Николай Федорович, и прямо с вещами пришел к нам в гости. Отец с дядей Колей уединились на кухне отметить приход. Вовочка был в большой комнате. А когда отмечание было в разгаре, он зажег кусок пластилина и с удовольствием наблюдал, как «бомбочки» горящего пластилина капали на ковер в коридоре. Когда мужчины почувствовали запах дыма, уже горел шкаф с одеждой в прихожей, чемодан дяди Коли с заморскими сувенирами и формой моряка. А Вовочка с перепугу закрылся в туалете и не отзывался на просьбы открыться, чтобы был хотя бы доступ к воде из душа. Дверной шпингалет пришлось сломать. Пожар в результате погасили без помощи пожарных, тушили прямо в ванне. Вовке потом досталось, но не очень. Он же маленький еще был. В основном пострадал дядя Коля. Дымом воняло несколько дней. И ремонт пришлось делать.

Наша бабушка Мария Андреевна с дедушкой Александром Михайловичем жили в поселке Космодемьянских недалеко от города. Нас было 4 брата: старший наш двоюродный брат Саша (на 2 года старше меня), я, родной брат Саши Женя (на год младше меня) и Вова (на 5 лет младше меня). В общем, веселая компания – мал-мала меньше. Все мы частенько отдыхали у бабушки летом. Наряду с походами за ягодами и грибами в лес, рыбалкой и купанием на Пилавском озере, нашим занятием был сбор оставшегося с войны на полях сражений оружия. И оружия в их старом немецком особнячке, было много. Если бы все что у нас было, стреляло, то без подвоза боеприпасов можно было обороняться с неделю.

Как-то в гости к бабушке с дедушкой собрались все бабушкины дочки с мужьями и с детьми (у бабушки было 7 детей, шесть сестер и один брат). Мужики выпивали в честь чего-то, не помню, но, понятное дело, повод был. И вот во время застолья кому-то из мужчин попался в руки Вовочка с …гранатой в руках. Покрутив «штуковину» и так и сяк, незадачливый отец, отпустил юного любителя отголосков войны со словами «Она же учебная!». Потом еще кто-то из отцов с аналогичным вердиктом «помиловал» Вовку. После выходных мы были дома в городе, а к нам приехала бабушка помочь маме гладить белье. За каким-то делом бабушка полезла в диван, и была удивлена наличию в нем около 30 ржавых предметов, очень похожих на гранаты. Проявив бдительность, пока наша мама пошла в магазин за тортом, чтобы отпраздновать приезд своей мамы, Мария Андреевна позвонила в милицию и доложила о неприятной находке. К нам приехала милиция на мотоцикле «Урал» с коляской, наполовину насыпанной песком. Вернувшаяся наша мама очень удивилась, что милиция пожаловала к нам. Все ржавые «железяки» были аккуратно воткнуты в песок. Вовочка с осоловевшими печальными глазами наблюдал, как уезжают его любимые «игрушки», которые он с таким трудом на автобусе довез до дома. Мы с братом получили внушение, бабушка благодарность за проявленную бдительность, а мама наставление по воспитанию малолетних потенциальных подрывников.

У нас с отцом был моторный катер, и мы иногда ездили на рыбалки. Чтобы описать своеобразное чувство юмора брата, приведу пример. В 85 году, когда наш корабль находился в Балтийске и готовился к переходу на Дальний Восток, отец предложил съездить на рыбалку, а мне взять с собой кого-нибудь из друзей офицеров с корабля. Я пригласил нашего командира ракетно-артиллерийской боевой части (БЧ-2) Мишу Баева, и он согласился. Как я уже упомянул, шел пресловутый 85 год. В середине мая этого года Горбачев с Лигачевым совершили одну из величайших глупостей 20 века, введя в нашей стране(!) талонную систему на водку (две бутылки в месяц на человека). Соответственно, мама гнала самогон. Самогон тщательно очищался марганцовкой, активированным углем, настаивался на коре дуба с добавлением ванилина. Собираясь на рыбалку, Володя залез в кладовку, и выбрал самые подходящие на его взгляд пустые бутылки для наполнения маминым изделием: литровая «Камю» (Camus), и пол– литровая «Самтрест», явно с намеком на родословную содержимого. Налили, собрались, мама намариновала нам с собой трехлитровую банку шашлыков, поехали в эллинг! Миша ждал в условленном месте. Спустили катер, поехали. Приехали на один из бывших песчаных карьеров (это вверх по течению Прегеля, Калининградской реки). Забросили удочки. Отец занялся шашлыками. Мы поймали по паре окуньков и ершей. Батя позвал к «столу». Сели. Налили в походные толстостенные рюмки объемом граммов по 70. Как обычно, отец произнес:

– Ну, будем здравы, бояре!

Мы с Володей опрокинули в себя по рюмахе, а Миша нет, – пьет маленькими глоточками, и вдруг говорит:

– Как вы можете «Камю» такими глотками, залпом, это же произведение искусства! Надо же, какой букет!

Я тут же нашел предлог пойти посмотреть удочки, чтобы не подавиться от смеха! Володя не изменился в лице, молча закрыл бутылку «Камю», достал «Самтрест», сделал вид, что подрезает завинчивающуюся крышку, открыл бутылку и разлил по рюмкам.

– Да, – сказал Миша, выпив глоток, – сразу чувствуется разница. Этот пожестче, и букет другой.

Мы молча, семьей, были в пополаме, хотя, из последних сил, виду не подавали. Поели шашлыка, и Вова отправился ловить раков. Надо сказать, брат ловил раков голыми руками и весьма успешно. Как он их находил, до сих пор непонятно. Но через полчаса у нас было больше, чем полведра крупных раков. Между делом Володя нацепил одну из пойманных рыбок на крючок Мише и, пока тот расхваливал достоинства маминого «Камю», утащил Мишкину удочку почти на середину реки. Потом вышел из воды немного сбоку, метрах в двадцати, и изобразил панику. Мол, крупная рыба удочку утащила! Миша, как правильный рыболов, очертя голову, кинулся в воду. Подплывая к берегу, он причитал, какая крупная рыба на крючке сидит, лишь бы не сорвалась. Вовка ухмылялся! Когда Миша вылез на берег и вытащил улов, пришлось его еще раз отпаивать маминым изделием. Так его поразили размеры пойманной рыбы! Сантиметров 8, не меньше!

Прошло время, я служил то на Балтике, то на Дальнем Востоке, то на Севере, с братом виделись редко. Он опять сломал ногу. Потом сильно болел, инвалидность не оформлял, хотя по всем параметрам имел на это право. В 2015 году его не стало…