Текст книги "Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу"

ГЛАВА 26

Здесь не было ни неба, ни земли. Чистое пространство, не обремененное ландшафтом, растительностью, каньонами, горами и оврагам. Я лежал на белой плоской поверхности, которая плавала в бесконечной многомерности.

Передо мной в кресле сидел Митник, одетый, впрочем, в шикарную белую тунику. Рядом с ним стояла Макош, нежно положа одну руку ему на плечо. Ее розовая туника гармонировала с одеждами Митника. Какая красивая пара, подумал я. Они подходят друг другу, как никто в мире. Уж не знаю, почему, только эти два существа были единым целым. Спросите, как определил? По взглядам, по жестам, по касаниям. А еще мне подсказала внутренняя уверенность: именно так должны выглядеть суженные. Две половинки единого целого.

– Вставай, вставай, Леонид, – улыбнулся Митник.

Он на глазах молодел, его морщины разглаживались, седина превращалась в русые пряди, мышцы наливались силой. Через минуту передо мной сидел совершенно незнакомый мне молодой, сильный мужчина лет тридцати пяти.

– Не ожидал? – спросил проводник душ.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я. – Меня все-таки убили?

– И это говорит тот, кто смертью Смерть попрал? – рассмеялся Митник, взглянув на Макош. Весело так рассмеялся, беззаботно, как мальчишка. – Ты выбрал Жизнь, и этот выбор не смогу изменить даже я.

– А кто ты? – я сел, потом встал на ноги, осмотрел себя. Ни одной раны, ни одного повреждения брони. Приснилось мне все, что ли?

– Меня называют по-разному: Бог, Аллах, Всевышний, но больше нравится имя Творец. А внешность Митника я выбрал для того, чтобы не ввергать тебя в шок с первой же секунды разговора, ибо поговорить нам есть о чем.

Сказать, что у меня пропал дар речи – значит не сказать ничего. После всего, через что нам с парнями пришлось пройти, удивить меня практически невозможно, но повстречаться с самим Творцом? О таком никто и мечтать не посмел бы.

Я не знал, как мне себя вести, поэтому просто стал на одно колено, преклонил голову.

– Да ладно, – Творец жестом остановил меня. – Оставим условности. Перед отцом своим ты же не становишься на колени? Вот и передо мной не стоит, ведь вы все – мои дети, – Он посмотрел на Макош, поправился: – Наши дети, так что давай поговорим по-семейному. Хочешь задать несколько вопросов?

– Но ведь Вы уже знаете их? – пролепетал я как ребенок.

– Конечно, знаю. Время разбрасывать камни прошло, наступает время их собирать. Не стесняйся.

– Да-да, время не ждет, – вдруг заторопился я, понимая, что у такого занятого человека, или существа, или… в общем, для него время очень дорого.

– Ты о чем? – засмеялся открыто Творец. – У меня в запасе целая Вечность.

– Ну да, ну да, – действительно, фигню какую-то сморозил. – Значит, Вы – не Митник? – опять фигня. Что я за болван!

– Нет, конечно.

– А где Митник? Что с ним?

– Смотри.

Он сделал легкое движение рукой, в пространстве появилось окно экрана, на котором молодой чернобровый Митник стоял перед вратами Китежа, а навстречу ему гордо шла красивая девушка в вышитом сарафане. Ее длинная русая коса была убрана под атласную ленту. Девушка подошла к Митнику, остановилась в шаге от него, что-то проговорила. Митник ответил, поклонился низко, коснулся рукой земли. Слов я не слышал, но вот слезы на лицах видел отчетливо. О чем шел разговор – можно было только догадываться. Девушка поклонилась в ответ, взяла Митника за руку и повела в город. Прохожие больше не сторонились его, приветствовали, как давнего знакомого.

Экран погас, растворился в пространстве.

– Вот так как-то, – сказал Творец. – Это меня Берегиня надоумила, умничка моя.

Макош наклонилась к Нему, поцеловала в висок.

– Выходит, он искупил свой долг?

– С лихвой. В тот миг, когда без колебаний повел вас в преддверие Нави, а ведь являться там ему категорически запрещено, не его парафия. Ты, конечно же, обратил внимание на метаморфозы, с ним происходящие?

Я вспомнил, в кого превратился Митник, едва мы оказались под кровавым солнцем, содрогнулся.

– Он знал, что обратной дороги ему не будет, что ждет его вечность в пламени адском, но пошел, не задумываясь пошел. За людей, незнакомых, неведомых, душу свою решил положить. Такое не забывается.

– И кто теперь вместо него?

– Хочешь, ты будешь?

Я замотал головой. Нет уж, спасибо большое, такая честь не для меня.

– Знаю, не по Сеньке шапка. Ну да ладно. Урок свой вы выполнили, так что…

– Погодите, секундочку. Как это выполнили? – я на минуту забылся, с кем разговариваю, потому тон мой был еще тот, ну, а вы бы как отреагировали? – Мы только половину рун собрали, да маршрут не весь прошли, Ледницу не остановили.

– Что руны, что маршрут? Не для этого я эту игру затеял.

– Как это? – я даже сжал виски руками, пытаясь осмыслить происходящее.

Что же это получается? Значит, все было только игрой Творца? А мы, выходит, пешки?

– Вижу, обиделся, – усмехнулся Творец. Берегиня гладила его по руке, словно успокаивала. – Зря. А ведь мне пришлось потрудиться, отобрать троих самых лучших из молодых воев, чтобы создать из них крепкую команду, способную небо прижать к земле, настоящую звезду сорвать с неба, Смерть победить, ради незнакомых людей собой пожертвовать.

– Так уж и лучших, – пробормотал я.

– Думаешь, зря я всех троих столько жизней людских лепил, проводил через испытания, ковал и закалял характеры, дарил способности, а потом свел вместе, помог поступить в школу под команду самого Робокопа? Ведомо ли тебе, что все, кто там обучался, не с первого раза поступали, а многие даже не с третьего?

Я кивнул. А то! Нашу троицу называли счастливчиками, не иначе. Мы и держались вместе, хотя Паляныця, как командир отделения, все же соблюдал некоторую дистанцию.

– Выходит, Робокоп в курсе, – больше утверждал, чем спрашивал я.

– И Робокоп, и Василиса, – ответил Творец. – Красивая пара получится, под стать нам, правда, Мать? – он снова погладил Макош по руке. – В общем, все было так и задумано. Теперь вы подчиняетесь только им, и никому более.

– Значит, Василиса Ивановна заведомо подкинула Горынычу информацию про Книгу? Она знала, что мы найдем в подвале?

– Само собой. А что касается рун, так вот они, – Творец щедрой дланью рассыпал в пространстве руны, которые засияли, засветились, запылали в воздухе. – Держи.

Знаки подлетели ко мне, закружились, превратились в луч, который вонзился через глаза в мозг и остался там навсегда. Внутренним взором я видел, как они кометами летают меж нейронов, касаются их, заставляют звенеть, словно струны одного большого, сложного инструмента, открывают потайные клади разума, выпуская на волю их содержимое. Во мне вдруг проснулись такие способности, иметь которые имел право только Бог. Я чувствовал – нет, знал наверняка – что отныне смогу летать без крыльев, читать мысли, видеть сквозь предметы, могу… Да много еще чего. Откуда, спросите вы? А откуда вы знаете, как ходить или плавать, или дышать, или слышать? Вот то-то же и со мной произошло. Знал – и все тут.

– Мне нужна была команда людей, которая сможет выполнять самые невероятные задания, вот зачем все это, – продолжал Творец. – Вы достойно прошли испытание. Ждет теперь вас работа интересная и необычная. А Калиныча возьмете в подмогу. Только книг много не давайте читать, а то он потом сам с собой такие дебаты устраивает, что хоть всех святых выноси, – Он засмеялся.

– Но ЗАЧЕМ ВСЕ?

Творец загадочно переглянулся с Берегиней, нежно сжал ее руку, сказал просто:

– Видишь ли, хочу сделать небольшую реконструкцию. Застава в Пограничье не всегда справляется со своей задачей. Пришла пора создать при ней отряд быстрого реагирования, который был бы способен выполнять сложные задачи во всех трех Мирах. Вот вы втроем и станете его основой. Считаю, что экзамен вы сдали на «отлично».

Обалдеть!

– Вижу, удивлен, – прочитал мои мысли Творец. – Сам Творец занимается мелкими делами, кто поверит? Но в том-то и дело, что нет мелких дел. Я во все вникаю, везде присутствую. Где явно, где тайно. Работа у нас, Творцов, такая. Понял, отрок?

Я кивнул.

– Вот и отлично, – обрадовался Творец. – А теперь осталось только закончить начатое. Да, совсем забыл. Чтобы запечатать темницу, ключа не достаточно. Нужно ответить на вопрос.

– Какой?

– Что такое жизнь? Это же не трудно, не так ли?

– Наверное, – я отступил на шаг. – А можно мне?…

– Девушку из плена вызволить? – впервые заговорила Берегиня. А голос у нее, как у… нет, так не бывает. – Нужно. Идем, Ладо? – она протянула руку Мужу.

– Идем, – Он поднялся легко, прижал Жену свою к себе, поцеловал, не стесняясь меня. – Нужно нового Митника найти, то да се.

Творец засмеялся. Реальность задрожала от его смеха, завибрировала, расплескалась волной…

И вновь лабиринт Буяна. На камне Алатыря стояли мои друзья и Горыныч. Вроде бы ничего не изменилось, только вот… В глазах горел доселе неизвестный мне огонь уверенности, знания, силы… Движения сдержанные, но полные энергии. Мы пожали друг другу руки молча. А зачем слова? Теперь каждый из нас знал мысли друг друга, понимал с полу взгляда. Я посмотрел каждому в глаза и понял: загадка Творца для нас теперь не проблема. Я первым вынул из уха рацию, передал змею.

– Эй, вы чего? – не понял тот, принимая аппараты.

– Уже ничего, – ответил за всех Паляныця, снял с шеи свой фрагмент. – Все, парни, по местам.

Слова были сказаны для Горыныча, который не мог залезть нам в головы. Жаль, Творец не продумал этот момент.

Мы с Заикой быстро телепортировались на берег, выбрали удобные места для засады, затаились. До подлета Ледницы оставалось около четверти часа. Ведьма и не подозревала, что ее путь уже изменен, и, куда бы она не направлялась, ее несет назад, на Буян, к Алатырю. А разве я не говорил, что все начинается и заканчивается тут?

Резкое похолодание заставило собраться. Море сопротивлялось, море бушевало, море не сдавалось пожирающему морозу. Волны взметнулись к небу, разбивая хрупкий лед в осколки. Нет, дочь Мары, так легко стихию не одолеть, хотя бы потому, что мы с Заикой помогали воде оставаться живой и теплой.

Ледница летела ледяной кометой, растрачивая силы на никому не нужную ярость и страх. Она боялась, страшно боялась, осознавая, что конец близок и неизбежен. Она метала вниз ядра концентрированного холода, пытаясь изменить полет, замедлить его, перенаправить, но все тщетно. Стоило ядру только прикоснуться к воде, как облако пара тут же поднималось ввысь, образовывая туман. Умница, нам легче будет. Так, хорошая моя, лети, лети мимо. Вот и славно!

Мы с Заикой полетели следом и ударили одновременно. Сгустки плазмы срывались с наших ладоней, били младшую богиню, заставляли ее кричать, выть, стонать, метаться от боли из стороны в сторону, но не позволяли вырваться из смертельного для нее окружения. Ее удары мы парировали легко, словно мастер выпады неумелого новичка. Давай, давай, ведьма ледяная, твоя камера уже готова и ждет хозяйку. Вот он, проход сквозь скалу, за которой у Алатыря тебе приготовлен сюрприз. Ну, не сопротивляйся, бесполезно это и весьма болезненно.

Ледница дралась отчаянно и бесстрашно, ее выпады были неожиданными и стремительными, только ведь и мы уже не те пацаны, с которыми она повстречалась сначала в подвале Ларца. Теперь нас так просто не возьмешь.

Дочь Мары закружилась над Алатырем, меча холодное пламя во все стороны. Ага, поняла уже, что к чему, только поздно, голубушка. Ловушка готова и вот-вот захлопнется.

Змей в три горла выпустил струи напалма, жег долго, без отдыха, наверняка потратив на это весь свой запас живого огня. Ледница переключилась на него, затеяв дуэль. Мы только и ждали этого момента.

Вася мысленно произнес нужное заклинание, Алатырь вспыхнул, стал прозрачным, обнажая в своей глубине множество ходов-переходов. Тонкий луч захватил в свои сети младшую богиню, начал притягивать к себе.

– ЖИЗНЬ! – крикнул Вася и метнул в камень свой пятигранник. Оболочка усилилась.

Дочь Мары визжала, билась, металась, стараясь попасть своим оружием хоть в кого-то из нас, только напрасно.

– ЕСТЬ! – Заика резко взмахнул рукой, и платиновый круг, вылетевший из его ладони, превратился в лассо, спеленал ведьму, потянул вниз, пока не исчез внутри камня.

– ВОЛЯ! – крикнул я, метнув звезду сюрикеном в камень. Пять рун сорвались с наших тел, искрами осели на лучах звезды. Фрагменты с грохотом соединились, в ярчайшей вспышке запечатывая Алатырь.

Поверхность погасла, стала непроницаемой.

– Вот и все, – облегченно выдохнул Горыныч. – Как мы ее, а?

Да уж, сработано на совесть.

– Эй, парни, вы чего? – змей уставился на каждого из нас. – Или мы чем-то обидел вас?

– И то правда, – сказал вдруг Заика. – Давайте хотя бы при Калиныче речью пользоваться, а то через месяц напрочь забудем, как языком шевелить.

– Первым было слово, – подтвердил Паляныця. – Летун, ты как?

Я кивнул, улыбнулся, выдержал небольшую паузу, а потом сказал:

– Куда же я денусь с подводой лодки-то? Даже верхом не пойду.

– Ну, пора возвращаться, – напомнил Вася. – Робокоп, наверное, заждался, да и Василису подводить не хочется.

Он вздохнул. И то правда. Красивая она женщина, жаль, не тому предназначена.

– И праздник еще устраивать надо, – вспомнил вдруг Заика. – Для Калиныча. Не забыли?

– Ага, ага, – закивал Горыныч всеми тремя головами. – Вы обещались.

– Вы идите, а у меня еще есть дело, – сказал я.

Парни кивнули, потащили змея на Алатырь. Истинно сказано: Алатырь – начало и конец всех дорог. Горыныч пытался выяснить что-то про меня, но друзья только улыбались, а мне и вовсе было не до него. Меня ждала встреча.

Не стану утомлять вас рассказом, как видел со стороны все, что уже пережил, как мое сердце билось учащенно, едва мой взгляд обнаружил большую черную кошку. Скажу только, что, едва Черница отпустила Василису и ее бойцов, я в режиме призрака полетел следом. Кошка сначала бежала довольно быстро, но постепенно ее шаг замедлялся, пока она не остановилась вовсе. Я пролетел наперед, заглянул ей в мордочку. Глаза, полные тоски и слез, смотрели перед собой, как в пустоту. Потом Черница легла на голый камень, положила голову на лапы, закрыла глаза. Из-под опущенных век полились слезы. Неужели мое сердце не обмануло? Ну, чего висишь туманом? Вперед, не дрейфь! Не съест же она тебя, в самом деле!

Я материализовался, очень тихо подошел, присел рядом, огладил шелковистую шерсть. Черница вздрогнула, вскочила, попыталась лапой утереть щеки, но напрасно старалась. Лапы же не руки.

Я взял ее голову в свои ладони, нежно сжал, повернул к себе, вытер мокрые следы.

– Не плачь, милая, все будет хорошо.

Черница пыталась отвернуться, но я продолжал смотреть в ее заплаканные глаза. Потом мои губы коснулись ее лба, каждого глаза. Я ощутил сладкую горечь ее слез. Потом поцеловал в губы.

Пещера взорвалась. Осколки закружились, превращаясь в звезды и галактики, рождая новую Вселенную, а посреди этого хаоса я держал в своих объятиях и целовал самую прекрасную девушку на свете. Она плакала, отвечала на поцелуй, желала поверить и не верила своему счастью. И чтобы сомнений больше не оставалось, я крепко-крепко и очень нежно снова поцеловал ее в губы.

А вот что было дальше – вас совсем не касается.

Все, финиш!