Текст книги "Кирилл и Ян (сборник)"

…А если он опустит его мне на голову? Ведь ему ничего не стоит. Наверняка крановщик тоже какой-нибудь убийца, а тут производственная травма с летальным исходом… На всякий случай Коля отошел в сторону, а старик, оставшийся за стропальщика, продолжал невозмутимо сидеть на корточках, не обращая внимания на происходящее. Коля подумал, что не знает, в какой форме отдают здесь приказы, а крюк уже замер в ожидании, повернув в его сторону гордо задранный нос.

…Ну и черт с ним!.. – разозлился Коля, скорее на себя, чем на зека. Надев валявшиеся на полу рукавицы, он сам протянул стропы под приводом, накинул петли на крюк, подсунул деревянный брусок, чтоб не ободрать краску и молча махнул крановщику. С ним все обстояло проще, чем с этим стариком, демонстративно не желавшим работать.

Перекошенная массой маховика конструкция, оторвалась от земли, а старик продолжал безучастно сидеть, разглядывая пол. Это не просто раздражало, а бесило – …ладно, не хочешь работать, так хоть смотри, что делается у тебя над башкой!.. – подумал Коля.

Привод уже висел над прессом, направляемый десятком рук, когда он все-таки подошел к старику, решив культурно объяснить, что его приставили сюда не разглядывать бетонный пол, а заниматься монтажом, но вдруг почувствовал, что произнести это не поворачивается язык; и, вообще, пресс – такая ерунда, по сравнению… по сравнению с чем? Один взгляд на Васю и остальную команду вызывал в Коле определенный страх, а от старика, вроде, исходило внутреннее тепло, не подтвержденное, правда, никакими внешними проявлениями. Странное ощущение чужой заботы мгновенно убивало желание устраивать «разборки».

– Как вас зовут? – спросил он, хотя это и не имело для него никакого значения.

Старик поднял голову. Посмотрел ничего не выражавшими глазами и молча ткнул в бирку, пришитую на груди.

– Но ведь «2862» не ваше имя, правда?

Старик не ответил, снова склонив голову, превратившись в большую нахохленную птицу.

– Эй! Колюх!! – раздался сверху неожиданный, как раскат грома, окрик Валеры, эхом отразившийся от бетонных стен, и Коля испуганно вскинул голову, – я сейчас опущу, а ты перецепи поровнее! Мы в дырку никак попасть не можем!.. Майна!

Привод резко дернулся и стал быстро приближаться к земле. Коля огляделся, ища старика, но тот исчез. В это время маховик с хрустом расплющил деревянные брусья. Троса ослабли, и Коля без труда сдвинул их вправо.

– Вира! – крикнул он.

Привод снова пополз вверх, но Колю это уже не интересовало; мысль о том, что «железка» может рухнуть ему на голову, тоже больше не возникла – он оглядел монтажную площадку, обошел вокруг пресса, заглянул в яму, но старика не обнаружил; зато вернувшись на исходную точку, вдруг увидел его, мирно сидевшего в прежней позе. Казалось, за все это время он даже не шевельнулся.

– Где вы были? – обалдело спросил Коля, но старик, как в прошлый раз, лишь молча поднял голову, – вас ведь здесь не было минуту назад!..

– А куда я могу отсюда деться? – неожиданно произнес он.

– С зоны вы никуда не денетесь, но где вы были только что?

Старик вернулся к изучению пола, показывая, что объяснений давать не намерен. Возникла совершенно дурацкая пауза. Коля обошел старика, разглядывая со всех сторон, как некий неодушевленный предмет. Нет, внешне он ровным счетом ничем не отличался от тех пятерых, которые наверху, матерясь, гремели гаечными ключами, и, тем не менее… может, дело в том, что любой проблеск загадочного в той или иной степени притягивает каждого человека?..

– За что вы здесь? – Коля решил начать с другого конца, хотя и понимал, что задавать такой вопрос не только бестактно, но в какой-то степени даже неправомерно; и ответ получил абсолютно прогнозируемый.

– Ни за что. Теперь я знаю, сколько преступлений совершается в мире, поэтому вынужден находиться здесь.

В сознании возникли странные ассоциации. Ни сейчас, ни когда-либо позже Коля не смог объяснить их происхождения, если, конечно, не пытаться притянуть полузабытые впечатления от «Занимательной библии».

– Вы что ж, Бог?.. – фраза вырвалась непроизвольно, но произвела на старика неожиданный эффект – он вновь поднял голову; взгляд наконец сфокусировался на Коле, вернувшись из невидимой дали.

– А почему бы нет? – он даже улыбнулся, – если в каждом из нас сидит божественная искра, значит, каждый из нас немножечко Бог.

– И все-таки за что вы здесь? – Коля решил, что ему наконец удалось найти контакт.

– Я ж сказал, ни за что. Свою вину я давно искупил…

– …Колюх! Воздухопровод давай сюда! – раздалось сверху, – вон, в углу лежит!

Коля раздраженно оглянулся. Какой воздухопровод? Причем здесь воздухопровод?.. Тем не менее пошел к куче зеленых труб, перевязанных толстой проволокой. Несколько слесарей спустились, чтоб помочь ему, а Валера, перегнувшись через ограждение, командовал, какие следует подать наверх, какие опустить в яму, а какие просто оставить у пресса. Потом он распределил людей. Таким образом Коля вместе с Васей оказался в яме, под прессом. Вася первым делом опустился на корточки и закурил.

– Передохнем, начальник, – сказал он, скорее, с утвердительной, нежели вопросительной интонацией.

Коля не возражал. Ему требовалось время, чтоб самому разобраться, куда какая труба идет, ведь до сих пор он видел «пневмопривод нижних выталкивателей» только на схеме. Пристроился рядом с Васей и поднял голову, пытаясь по прикрученным сборщиками скобкам, определить трассу трубопровода. Старик с его странными исчезновениями и непонятными словами отошел на второй план.

– Чего смотришь, начальник? – Вася ехидно прищурился, – я без тебя знаю, как их поставить. Это новый цех, а у нас есть еще старый. Там тоже одни пресса. Я их уже шесть лет обслуживаю. Я про них столько знаю, чего и ты не знаешь.

– Ты здесь шесть лет?.. – Коля посмотрел на него с ужасом и уважением одновременно. Ему казалось, что за шесть лет он бы непременно умер в такой обстановке.

– Шесть лет, как с куста, – Вася улыбнулся, демонстрируя дырку между зубами. В нем сразу пропала «звериность», до этого так пугавшая Колю – рядом с ним сидел обычный человек, совершивший какую-то ошибку и теперь покорно, но с чувством собственного достоинства расплачивающийся за нее.

– Вась, а за что ты здесь? – спросил Коля осторожно.

– Да ни за что, – Вася сделал последнюю затяжку. «Бычок» уже не помещался в пальцах, и он выстрелил им в угол ямы, – на машине ехал и сбил сопляка какого-то. Я-то знаю, что не виноват. Он пьяный был, но у него крутые адвокаты – вот меня и закрыли на червонец.

– Десять лет за случайный наезд?! – изумился Коля, но тут же вспомнил множество материалов о беспределе, творящемся в милиции, и понял, что возможно все.

– А как ты хочешь? Я ж говорю, там за него такие фамилии встали! Хорошо, хоть «вышку» не назначили… Дай сигаретку, а то своих… – он показал испачканную маслом пачку «Примы».

– Возьми, – Коля протянул «Золотую Яву».

– Всю отдаешь? – Васины глаза жадно блеснули, – давно я таких не курил.

– Бери всю. У меня еще есть.

– Спасибо, начальник.

Пачка так быстро исчезла в Васином кармане, что Коля даже не успел ничего заметить.

– …Ну, как тут? – в люке возникла голова Валеры.

– Ща, начальник, все будет, – Вася поднялся.

– Колюх, ты разобрался? – Валера не обратил на зека никакого внимания.

– Все нормально.

– Ну, давайте, – голова исчезла.

– Тут еще уголок должен быть, – Вася взял самый короткий сгон, – может, наверху забыли, начальник? Я сейчас гляну, – он ловко выбрался из ямы.

…Господи, неужто мир устроен так гнусно и несправедливо? – подумал Коля, оставшись один, – бред ведь! Так живешь-живешь, а потом вильнул рулем не в ту сторону… Ему вдруг стало душно в тесном бетонном склепе. Поднявшись по грубо сколоченной лестнице, он увидел сидевшего на корточках старика, который смотрел на него внимательно и печально. Коля растерялся. Что сказать, он не знал, но и молча выдержать этот взгляд тоже не мог. Вновь спрыгнул в яму; схватился руками за железное тело пресса, словно пытаясь впитать от него энергию свободного мира.

…Как все это ужасно!.. Валерка сказал, неделя… Да за неделю тут с ума сойти можно!.. А они сидят годами!..

Уголки нашлись, но с монтажом пришлось провозиться до самого вечера – то резьбы оказывались забиты, то выяснилось, что одного прогона все-таки не хватает; пришлось даже подключать к поискам главного механика, но оказалось, что проще отрезать новую трубу.

Во время этих вынужденных простоев Валера решил подключить электрошкаф, что было весьма кстати, иначе б Коля просто не знал, куда деться; забился б в яму и сидел там, как зверь в норе, потому что общение с заключенными его угнетало. Он почему-то невольно представлял себя на их месте и от этого приходил в ужас; в голове крутились бредовые идеи организации массового побега или привлечения столичных адвокатов для пересмотра дел, ведь наверняка половина, как и Вася, находились здесь несправедливо. …Только денег на адвокатов у меня нет – значит, надо придумать что-то другое… а что?..

Спасибо Валере, постоянно сбивавшему его с подобных «благородных» мыслей, заставляя разбирать схемы.

Когда стало казаться, что день бесконечен, появился главный инженер. При виде погон заключенные вытянулись, даже прекратили ругаться и вновь превратились в единую серую массу. Старлей обошел вокруг пресса, поговорил с Валерой и явно остался доволен проделанной работой, потому что по дороге к спасительным воротам успел рассказать два анекдота и случай из жизни о том, как зеки, собрав вертолет, пытались перелететь через стену. Что такое возможно в этих адских условиях, Коля, естественно, не поверил, посчитав историю третьим анекдотом.

Расстались они перед конторой, когда появившийся автобус гостеприимно распахнул двери в ожидании пассажиров.

– Ну, что? – спросил молчавший до того Валера, плюхаясь на сиденье. Вольный воздух сразу создавал другое настроение; даже усталость, вроде, проходила, – домой?

– Так в магазин еще надо – еда-то закончилась.

– В магазин, само собой.

Сошли они там же, где и вчера, и нырнули в тот же гастроном. Коля остановился перед бакалейным отделом, внимательно разглядывая витрину.

– А здесь тебе чего надо?

– Ничего. Просто смотрю.

– Вот и нечего торчать возле прилавка с чаем, если ничего не надо, – посоветовал Валера, – мы же вчера обсудили эту тему.

– Но я ничего не покупаю. Я просто смотрю. Нельзя?

– Нельзя, дурья башка! Весь этот городок кормится от зоны. Тут ничего больше нет, понимаешь? Поэтому все давно знают, кто мы такие, куда приехали, зачем приехали. Они здесь стучат друг на друга хуже зеков. Ты чек в кассе пробить не успеешь, как нашему другу полковнику уже все доложат. Пошли. Незачем гусей дразнить.

– Бред какой-то, – пробормотал Коля обиженно, – с чего ты взял, что я собираюсь его покупать?

– Взгляд у тебя такой! Жадный, как у зека.

Они быстро сложили в пакет апробированный вчера набор продуктов и сразу вышли.

…Там и покупателей-то нет – кто «стучать» будет? – подумал Коля, – Валерка, конечно, классный парень, но уж больно осторожный. Не думал, что он так всего боится…

До площади они шли молча, а там Коля вдруг остановился у двери кафе; происходившее внутри, скрывали шторы, но негромкая музыка слышалась отчетливо.

– Может, зайдем?

– Потом как-нибудь, – Валера вздохнул, – неизвестно, сколько еще здесь жить, так что пока свободных денег у нас нет.

– Думаешь, там так дорого? Блин, столица какая…

– С другой стороны, – продолжал рассуждать Валера – чувствовалось, что ему тоже хотелось кардинально сменить обстановку, – может, ты и прав. Но лучше поужинать дома, а потом спустимся и глянем, что там за народ отдыхает. Вариант?

– Вариант.

…Деньги… все всегда упирается в эти чертовы деньги, – подумал Коля, – а ты не хочешь их зарабатывать, даже когда они сами в руки плывут… тоже мне, «тренер»…

Они подошли к гостинице, когда Коля снова остановился.

– Черт, совсем забыл! Сигареты ж закончились – Вася, козел, пачку «расстрелял». Я сейчас, пока ты плескаться будешь.

– Ну, беги, – Валера забрал пакет с продуктами, – только, смотри, без глупостей.

– Ты что? – Коля сделал удивленное лицо, – мне ж сигарет…

Вернулся он быстро, потому что когда Валера вышел из ванной, напарник уже резал колбасу.

– Кушать подано, – объявил он весело, – помоюсь потом. За сегодня не успел особо испачкаться.

Продолжительный ужин с тостами и воспоминаниями на этот раз не получился, так как впереди маячила конкретная и весьма привлекательная перспектива; гораздо привлекательней, чем просмотр украинских фильмов.

Они даже не стали убирать со стола, и Коля сразу вытащил чистую, заботливо уложенную в пакет рубашку.

– Ну, ты пижон, – Валера засмеялся, – девочек будем снимать, да?

– Как получится, – Коля опустил глаза, но и без того было ясно, что это являлось его главной целью. В конце концов, не только ж во имя денег он оторвался от Любки – должно ж быть в жизни и еще что-то по-настоящему радостное.

Когда, спустившись вниз, они вновь оказались на улице, Коле показалось, что и погода улучшилась, и фонари светят ярче, и, вообще, все складывается замечательно. О зоне, отделенной от остального мира прочной стеной, можно было просто забыть, как и о прессе, и о медных трубочках, в которых лично он не видел никакой ценности. Зато перед ним сейчас предстанут новые люди, для которых он гость, приехавший в их «дыру» из большого Воронежа и уже поэтому должен быть интересен.

Пожилой гардеробщик, увидев их, приветливо улыбнулся.

– А мы вас еще вчера ждали, – он услужливо выложил на стойку два номерка.

– Почему вчера? – удивился Валера.

– Как почему? А больше у нас пойти некуда, поэтому все приезжие в первый же день идут к нам. А вы, вот, нарушаете традицию, – говорил он совершенно беззлобно, но от его слов становилось неуютно – вроде, за тобой постоянно наблюдают; получалось как бы продолжение той самой зоны.

Валера подумал, что лучше было б сидеть в номере и не высовываться – неизвестно ведь, как ведет себя этот Коля, если выпьет лишнего; он ведь сам рассказывал про драки и прочее. Однако музыка, доносившаяся из зала, и специфическая атмосфера, состоящая из запахов еды, стука вилок и негромких голосов, создавала настроение, расставаться с которым уже не хотелось.

Зал оказался маленьким – всего четыре столика и стойка, но даже на это ничтожное количество мест желающих не нашлось. В правом углу за уставленным закусками столиком, над которыми возвышалась литровая бутыль водки, сидели три солидных мужчины в костюмах и галстуках. (Валера вчера видел их в гостинице). Слева ужинали два «краснопогонных» капитана, наверняка с зоны. Никакими «девочками» здесь и не пахло.

– И на фиг мы сюда перлись? – растерянно спросил Коля.

– Не знаю. Пойдем обратно?

– Неудобно как-то – уже разделись. Давай часок посидим, выпьем чего-нибудь…

Они присели за столик, равноудаленный от остальных посетителей, и тут же возникла официантка – толстая, благодушная, как все хохлушки, державшая под мышкой папку с меню, а в руке блокнотик, совсем как в настоящих ресторанах.

– Ласково просимо, – она хотела положить папку на стол, но Валера остановил ее.

– Девушка, вообще-то мы сыты и зашли просто отдохнуть, поэтому принесите нам по салатику и грамм четыреста водочки.

– Берите уж бутылку, – она улыбнулась, уверенно переходя на русский.

– Пусть будет бутылка.

Официантка ушла, и оба, как по команде, закурили.

– Значит, так здесь отдыхают, да? – вздохнул Коля разочарованно.

– Ты ждал чего-то другого?

– Ладно, – Коля посмотрел на часы, – может, кто подойдет.

– Сомневаюсь. Кабак, небось, работает-то часов до десяти.

– Ну, хоть так посидим. Должен же я «проставиться» за первую командировку?

Поскольку больше обслуживать было некого, официантка с салатами вернулась почти мгновенно (судя по температуре, они, уже готовые, давно хранились в холодильнике); разложила вилки, открыла водку и пожелав приятного аппетита, удалилась.

– Ну, – Коля наполнил рюмки, – чтоб все у нас получилось!

– Да все получится, не переживай, – Валера выпил и резко выдохнул, – эти прессы, такая фигня, в сравнении…

– В сравнении с чем? – Коля наколол две горошины из салата и отправил их в рот.

– В сравнении… – Валера оглядел зал, но не нашел нужного сравнения, – ты никогда не думал, зачем мы живем? Одни считают, для работы; другие, для семьи; третьи, еще для чего-то, такого же маленького и незаметного. Но так не может быть…

– Почему?

– Не знаю, – Валера пожал плечами, – просто тогда как-то все бессмысленно получается.

– По-моему, очень даже здорово получается. Главное, как нас учили в школе? «…Чтоб не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…» А для этого жизнь должна доставлять удовольствие.

– Так, понимаешь, потом удовольствие закончится, причем, одномоментно…

– Как-то рано ты о смерти стал думать, – Коля рассмеялся, вновь наполняя рюмки.

– Я не о смерти, я о жизни…

– Давай тогда верить в Бога, в загробную жизнь. Это тебя больше устраивает?

– А иногда мне начинает казаться, что так оно и есть, только объяснить я этого не могу. Вот, утром просыпаешься и кажется, что был где-то там… Этого нельзя вспомнить, нельзя осмыслить, но ощущение остается.

– Не, – Коля покачал головой, – я такого не понимаю и не чувствую. Может, молодой еще – не дорос, так сказать. А, может, просто глупый, но мне моя жизнь нравится, какая есть. А если что-то в ней не устраивает, я ее меняю – как сейчас, например, взял и сменил работу… Давай выпьем.

– …Вам что-нибудь еще принести, а то у нас кухня закрывается, – официантка неожиданно прервала их беседу.

– Нет, спасибо.

– Посчитайте нас, – сказал Коля.

– Двадцать три рубля сорок копеек, – отчеканила женщина, не задумываясь.

Оба полезли за кошельками, но Коля успел первым.

– Убери. Я заплачу. Я ж сказал, ставлю за первую командировку, – он извлек аккуратно свернутую в маленький квадратик бумажку. Развернул, разгладил на ладони и она приобрела облик «четвертного», с которого сурово смотрел фиолетовый Ильич, – прошу. Сдачи не надо, – он протянул купюру официантке.

Та посмотрела на него каким-то странным взглядом, но деньги взяла. Едва она отошла, Валера схватил Колю за руку.

– Откуда она у тебя?! Ты совсем дебил, что ли?!..

– Почему? – опешил Коля, – это мои деньги…

– Это Васины деньги! Ты за чаем бегал, а не за сигаретами!

– С чего ты взял?.. – Коля растерялся окончательно. Он ведь твердо знал, что «деньги не должны пахнуть», и на тебе…

– С того взял, что так сворачивают деньги только на зоне! Прятать удобнее! Бабы знаешь куда их засовывают?..

– Чего, правда?..

– Нет, шучу! Я ж говорил – без глупостей! Идем отсюда!

Гардеробщик, наверное, так и не понял, почему гости уходят такими недовольными, и подав им куртки, поспешил скрыться за вешалкой.

– Валер, но ведь ничего не будет, правда? – жалобно спросил Коля, когда они уже оказались на улице. Валера, быстро шагавший впереди по узкой дорожке, промолчал, – я не думал, что деньги так сворачивают только на зонах; я думал, это просто… Когда мы там, под прессом сидели, он мне о своей жизни рассказывал. Мне его так жалко стало. Представляешь, он какого-то пьяного на машине сбил и получил десять лет. Разве это справедливо?

– Кто, он? – Валера остановился и развернулся так резко, что Коля с ходу ткнулся в него, – я ж тебя предупреждал, что их нельзя слушать! На машине, говоришь, сбил? А я тебе скажу, что они с подельником вырезали семью, чтоб обчистить квартиру, и от «вышки» его спасло только то, что это первая «ходка». И дали ему не десять, а пятнадцать – мне опера сказали.

– Что, правда?..

Вид у Коли был настолько испуганный, что Валера смягчился, решив не добивать его окончательно.

– Ты понял, что ты дурак? – он поднял ладонь с растопыренными пальцами, – убил бы!..

– Понял, – Коля опустил голову, – и что теперь делать?

– Завтра вернешь деньги и все. Чай не вздумай тащить.

– Но может быть…

– Значит, ты ничего не понял, – заключил Валера и снова зашагал к гостинице.

В номер они поднялись молча. На столе осталась недопитая бутылка. У Коли возникло жгучее желание приложиться к ней, но он боялся еще сильнее разозлить «тренера».

…А, может… – Коля опустился на стул и закурил, глядя, как напарник переодевается, не обращая на него никакого внимания, словно в комнате больше никого и не было, – может, он просто трус? В конце концов, надо уметь рисковать, только тогда будут и деньги, и удача. Даже если все, что он говорил, правда, куда официантка побежит стучать среди ночи?.. Да и зачем ей это? Может, когда-нибудь она и обмолвится о происшествии, но это будет потом, когда мы давно уедем. А сейчас надо «ковать железо не отходя от кассы»! В конце концов, Вася не может меня кинуть – он же дал деньги вперед; он верит мне…

Валера разделся и выключил свет. Скрипнула кровать, зашуршало одеяло.

…Ах, так!.. – Коля встал и тоже принялся раздеваться; рука при этом сама потянулась к бутылке, – чтоб лучше спалось, а завтра все образуется… Он сделал большой глоток, поморщился и выкурив еще одну сигарету, тоже залез в постель. Приятное тепло, в сочетании с легким головокружением, унесли его далеко от зимы, от проклятой зоны с ее звериными законами в другое беззаботное время, когда гамак, привязанный между двух старых яблонь, казался огромным и залезать в него надо было, поднявшись на цыпочки.

Рядом, на корточках сидел Юрка – худой, белобрысый, с вытянутым прыщавым лицом. Он пытался выстроить в шеренгу оловянных солдатиков, но они падали на неровной земле, а гамак тихонько раскачивался, поэтому солдаты, то появлялись, то исчезали, сливаясь с травой своим зеленым обмундированием.

Наконец Юрке удалось их расставить. Правда, шеренга получилась кривой и больше походила на очередь за колбасой.

– Твари! Разве это солдаты? – сказал он зло и вдруг повернулся к удобно устроившемуся в гамаке Коле, – давай повесим каждого пятого?

– Зачем? – не понял тот.

– А в назидание другим! Солдаты должны ходить четким строем, чеканя шаг, а эти?.. Урки натуральные – (Юркин отец какое-то время сидел в тюрьме, поэтому Коля не стал спорить – ему было виднее, как выглядят «урки»), – покарауль, чтоб не разбежались, – Юрка вскочил и умчался в дом.

Пытаясь понять новую игру, Коля уставился на маленькие оловянные фигурки. Подпоясанные ремнями, в черных начищенных сапогах они сжимали крошечные автоматы, даже не подозревая о своей дальнейшей судьбе.

…Какая глупая игра, – подумал Коля, – никакие они не урки. Сам виноват, а теперь все сваливает на них…

Юрка вернулся с катушкой ниток и через несколько минут шесть солдат уже раскачивались на тонкой ветке, согнувшейся под их весом. Вдруг один, самый крайний, соскользнул и исчез среди путаницы стебельков.

– Назад! – заорал Юрка, хватая солдата вместе с пучком травы; сжал его в кулаке, – бежать хотел, сволочь?! Расстрелять!! – глаза его азартно блестели.

Коля с любопытством огляделся, пытаясь понять, как можно привести приговор в исполнение, но увидел солнце, поливавшее землю таким жаром, что та сделалась пепельно-серой и даже потрескалась; увидел пожухлые деревья, блеклую траву, засыпанные битым кирпичом дорожки и огромный тополь. Жаль, что к нему нельзя было привязать гамак – под ним всегда царила прохлада; даже жиденький кустик акации расправил листочки, выставив напоказ два запоздалых желтых цветка.

Юрка уверенно метнулся к тополю, словно давно приглядел место для казни; воткнул солдата в расщелину ствола и схватив камень, сильно ударил по дереву, но солдатик спокойно упал на землю, а из разбитой коры выступил сок. «Палач», опьяненный властью, снова схватил солдата и с силой швырнул об забор. На этот раз крошечная оловянная голова отлетела в сторону. Юрка поднял обезглавленное туловище и размахнувшись, зашвырнул «труп» на соседний участок.

– Так будет с каждым, – произнес он назидательно.

Коля понял, что игра закончена, но так и не уяснил ее смысл – в сознании сохранилась лишь последняя фраза…

Потом откуда-то всплыло воспоминание о чае и Васе, увязывая детство и настоящее в одну совершенно нелогичную схему. Причем тут обезглавленный солдат, Коля так и не понял, но внутри все сжалось. Лучше всего было б встать и выпить водки, чтоб растворить плотный комок страха, но ужасно не хотелось вылезать из постели. Если б кто-нибудь подал ему…

…Так будет с каждым… Главное, чтоб меня не оставили на зоне, а остальное неважно… Вдруг обезглавленное тело стало подниматься над забором, увеличиваясь в размерах; его одежда из нарисованной сделалась настоящей, со складки на рукавах, когда тело двигало руками. Коля подумал, что должен бы испугаться, но страха почему-то не было; наоборот, его охватила удивительная благость, а тело, закрывшее собой солнце, вовсе не казалось грозовой тучей. Но это был уже и не солдат в зеленой гимнастерке, которая превратилась в робу, такую привычную со вчерашнего дня; Коля даже видел номер на груди, но не мог разобрать его; зато он чувствовал, как сжимается его мир, заботливо укрытый серой пеленой. В ней было хорошо без палящего зноя, без мыслей о глупых играх, о недостигнутых желаниях, о пачках чая, лежащих в сумке; в ней не было вообще ничего, кроме состояния покоя и защищенности. Как жаль, что он не может видеть лица солдата – Юрка, гад, отбил ему голову. А, может, оно и к лучшему – если б он видел лицо, то стал бы искать конкретного человека, надеясь получить схожее ощущение, а найти его невозможно; потому и лица нет…

– Вставай, контрабандист! На работу пора…

Голос ворвался в сознание, мгновенно рассеяв не только общее состояние блаженства, но и мысли, ставшие вдруг смешными, как сам сон. Коля открыл глаза. Сначала ему показалось, что еще ночь, но в коридоре хлопнула дверь, за окном недовольно фыркнул автобус. Молча выбрался из постели и поплелся в ванную; как же он жалел о «сером облаке», став еще более одиноким и беззащитным, чем прежде!

Когда он вернулся в комнату, Валера курил в кресле.

– Не забыл? – сказал он, – отдашь Васе деньги и скажешь, что ничего не получилось, ясно?

– Ясно, – Коля покорно кивнул.

В автобусе они не разговаривали. Глядя в темное окно, Коля видел сосредоточенное отражение Валериного лица – наверное, он перестал злиться и теперь просчитывал возможные варианты; тогда даже хорошо, что он молчал вместо того, чтоб нагнетать обстановку.

Коля вздохнул; попытался представить Васину реакцию, когда будет возвращать аванс, но она могла быть одной, если это действительно неопытный водитель, и совсем другой, если хладнокровный убийца. …Нет, там кругом охрана. Не хочет же он, чтоб его расстреляли?.. Боже, когда ж мы уедем отсюда!.. Все начну с нового листа. Все-таки классная работа – можно каждый раз, вроде, переворачивать страницу, оставляя в памяти лишь строчку с названием города…

На этот раз главный инженер не ехал в автобусе, а ждал наладчиков у КПП. Они пожали друг другу руки, и Валера направился, было, к первой двери, когда караульный преградил дорогу.

– Пройдемте со мной.

Коля трусливо оглянулся. …Вон она, остановка, и автобус пока не ушел – еще не поздно бежать… Стоп!.. Зачем бежать – у меня ж ничего нет! Как вовремя Валерка отговорил меня!.. хотя, может, чай тут не причем, а просто это какая-нибудь плановая проверка?..

Их завели в тесную комнатку, где находился еще один солдат. Главный инженер вальяжно уселся на стол.

– Мужики, – он закурил, – я думал, вы взрослые люди и понимаете, где находитесь, а оказывается… Тут, знаете, сигнальчик поступил. Вы, конечно, не обижайтесь, но покажите-ка, что у вас в карманах.

– Пожалуйста. А в чем проблема? – демонстративно расстегнув куртку, Валера выложил ключ от номера, пачку сигарет с зажигалкой, паспорт и бумажник.

– Проблема не в вас, – главный инженер перевел взгляд на Колю, – вы, пожалуйста, молодой человек.

Тот дрожащей рукой выложил такой же безобидный набор.

– Это все? – караульный придирчиво оглядел Колю, потом взял его бумажник; не глядя отложил командировочное удостоверение, календарик, фотографию Любы; долго рассматривал купюры и, в конце концов, сложил их обратно. Проделав то же с Валериным бумажником, сгреб вещи в стол.

– Кроме сигарет, там вам ничего не потребуется, – голос его стал чуть более дружелюбным, – поэтому в целях безопасности оставьте все здесь. Будете уходить, я вам верну.

– Но деньги… – начал Валера.

– Да ничего не пропадет, не волнуйтесь, – перебил главный инженер, – так положено, а то народ ушлый – сопрут, например, паспорт и неизвестно, кто потом по нему жить будет; про деньги уж не говорю – их не пометишь.

Даже Валера не нашелся, что возразить, не говоря уже о растерявшемся окончательно Коле. Посчитав, что формальности соблюдены, главный инженер встал, хлопнув себя по коленям.

– Все, ребята, пошли. Извините, конечно, но здесь все-таки строгий режим. Это я для тех говорю, кто еще не понял.

Они дошли до цеха, причем, главный старался идти впереди, видимо, избегая лишних вопросов, хотя их никто и не собирался задавать. Все было предельно ясно, кроме одного – что делать с Васей.

Запустив наладчиков в цех, главный пошел дальше, а они остановились у двери, глядя друг на друга.

– Доигрался? – с усмешкой спросил Валера.

– И что делать? Как деньги-то отдать?

– Вот уж ее знаю.

А улыбающийся Вася уже спешил навстречу.

– Ну что? – спросил он, и все поняли, о чем идет речь.

– Ничего, – ответил Валера, – пошли работать.

Еще вчера пресс представлялся Коле просто недоделанной машиной, у которой через неделю закрутятся шестерни, заходит ползун; но это было вчера, а сегодня, по странной ассоциации, он превратился в мертвое существо – к нему даже не хотелось прикасаться, как к лежащему в гробу покойнику. Двигавшиеся вокруг безмолвные фигуры в серых бушлатах казались муравьями, ползавшими рядом с трупом, а тишина напоминала склеп… или, скорее, храм. Трубы, которые не успели установить, лежали на прежних местах, гаечные ключи тоже; со станины свисала промасленная ветошь – все замерло в этом храме, позабытом Богом.

Коля зажмурился; мотнул головой, пытаясь прийти в себя, но помог ему уверенный голос «тренера».

– Хватит сопли жевать – начинай-ка ставить смазку. Бери питатели и дуй наверх, – он повернулся к зекам, – а вы заканчивайте воздухопровод. Чего ждете?

Пока Коля соображал, какую из сваленных в кучу зеленых панелей надо поднять на траверсу, подошел Вася.

– Я помогу, начальник.

– Ты лезь в яму и крути трубы! – приказал Валера.

– Она ж тяжелая – чего одному корячиться?

– Для тяжелых есть кран!

Но Вася, упираясь локтями в ограждение, уже полез по узкой лестнице, и Валера вздохнул, понимая, что человеку без погон здесь вряд ли удастся диктовать свои условия.