Текст книги "Выйти замуж за Микки Мауса"

_{Глава 12.}
Златоискатели

«Каменные лица Ростова»

_{* * *}

Шла по переулку, читала свою ленту и подвернула ногу, ещё и катер опоздал! Это вы все меня так любите, котятки?! Тогда почему ощущение, что вы все меня имеете?!

Перечитала свои последние сообщения и чуть не блеванула. Не суетитесь, котятки, я уже затёрла до дыр все эти пошлые рифмы и по-прежнему ненавижу ваш мир. Срываю злость с ветки и жадно впиваюсь ей где-то между пятым и шестым позвонком. Злость в злость. Круг замыкается, я вернулась и наступаю…

Мама, посмотри, как я лаю! Мама, позови папу, пусть посмотрит, как я лаю! Мама, посмотри, как папа смотрит, как я лаю…

Я, конечно, всё понимаю, но почему же я всегда наступаю на грабли, на пятки, на горло, в дерьмо, в конце концов?!!!

Like (214)

Comments (127)

Share (21)

_{* * *}

Куда пропала Златка, никто не знал. На телефонные звонки она не отвечала, лишь короткими sms-сообщениями упрямо отписывалась на настойчивые звонки матери, что у неё всё хорошо и пока поживёт у подружки. Что за подружка, тоже никто не знал, но все надеялись, что вот-вот, ещё денёк-другой, перебродят её обиды, и она вернётся. Больше других переживал Миха, который справедливо считал себя главным её обидчиком. Отец Златы чувствовал это и старался помочь, но вовсе не из абстрактного человеколюбия, а из своей родительской корысти – и он, и мать, оба сходились на том, что после того, как на горизонте появился этот молодой человек, их дочь заметно помягчела, изменилась в лучшую сторону, да и вечный отцовский страх за неё чуть отступил. А значит, решил отец в силу своего рационального склада ума, Михе нужно помогать и дальше.

Надо признать, рассказанная Михой от начала до конца эпопея с поиском Златой запорожского золота его почти не удивила – чушь да блажь, чем бы дитя не тешилось, сказал бы он, если бы не это маленькое «почти» – небольшая пластиковая коробочка из-под офисных кнопок, заполненная золотой стружкой.

«Металлической стружкой, – поправлял он себя всё время, когда думал об этом; не думать не получалось. – Пока нет экспертизы, пока не выяснится точно, откуда взялась эта стружка, – золотой она не может быть даже на словах», – решил отец и скрепя сердце согласился с Михой, что к возвращению Златы лучше провести исследования и расставить все точки над «i».

Он позвонил начальнику городской полиции, с которым обычно сидел рядом на больших планёрках у мэра, и попросил о личной услуге. Уже на следующий день бригада из трёх экспертов-криминалистов неофициально работала на стройплощадке. Методично, один за другим, они обследовали все шурфы, пробитые на острове, и в одном из них, там где, по словам Златы, обнаружила она в породе искорёженные буром кусочки жёлтого металла, нашлось подтверждение, что металл именно отсюда. Взятые специальным оборудованием на разной глубине полутораметрового шурфа образцы породы, содержали в некоторых местах включения металла, который, скорее всего, бур и размазал по ракушечнику.

Дальнейшая экспертиза уже в тиши кабинетов подтвердила, что представленный (Михой) металл и найденные (экспертами) фрагменты имеют идентичную природу и происхождение, а именно, что это золото 986-й пробы, предположительно 18-го века, предположительно остатки монеты – дать более точное заключение в отведённые временные сроки не представляется возможным, сухо гласил казённый язык экспертов. Но даже этого заключения, подтвердившего существование на острове золота, хватило, чтобы впечатлить отца и вдохновить Миху.

Уже на следующий день на острове появился круглосуточный пост частного охранного предприятия работающего с «К-Вантом», а ещё через день автокраном с набережной на остров переправили маленький экскаватор, большой дизельный компрессор и несколько пустых контейнеров, ведь мостик, ведущий на остров был так узок, что по нему никак не могла проехать машина или трактор.

Неделю, весь световой день подряд, не смолкал над округой стрёкот отбойных молотков, работа кипела, охранники ЧОПа бдительно отсекали любопытствующих и даже Сергеева – директора парка! – дальше ворот за которыми шумела техника, не пустили на стройплощадку. Лишь после того, как работы были прекращены и на остров в срочном порядке зачем-то прибыло всё руководство «К-Ванта», поздним вечером автокраном оттуда вытащили технику и те самые контейнеры, что спешно переправляли на остров, на утро сняли охрану, ключи от ворот вернули Сергееву, и он, наконец, смог туда попасть.

Картина предстала перед ним, мягко сказать, странная. В центре острова зияла полутораметровой глубиной квадратная – два на два метра – яма. Мало того, что она была тщательно подметена, так ещё напрочь отсутствовала вся извлечённая порода, которой, судя по размерам ямы, должна была быть немалая куча. Зато рядом валялись безжалостно выкорчеванные старые ивы.

Ахнув от возмущения, бросился директор парка в «К-Вант», намереваясь устроить там жуткий скандал, но Оганесов, усмехнувшись, пресёк его на корню – тут же набрал Александра Васильевича и тот потребовал от Сергеева срочно явиться в мэрию. О чём отец Златки разговаривал с директором парка неизвестно, но судя по тому, что внешне смирился Антон Юрьевич с потерей деревьев, другого выхода, наверное, у него не было. Зато уже на следующий день на острове начались работы по подготовке к монтажу мобильной сцены. Бригада разнорабочих засыпала таинственную яму в центре острова и заливала фундамент под опоры будущей сцены, а бригада монтажников уже завозила металлоконструкции и начинала примеряться к сборке. Абсолютно понятная Сергееву работа наконец-то закипела, и его попустило, вот только лёгкая обида на Златку, которая обещала сохранить деревья, и тихая ненависть к «К-Ванту», который их уничтожил, остались в душе у, в общем-то, незлобивого директора парка.

_{* * *}

Гром грянул, едва стали вырисовываться первые контуры будущей сцены. Уже был смонтирован каркас всей конструкции, только-только успели по периметру его верхушки натянуть огромные растяжки с рекламой «К-Ванта», как газета «Седьмая столица» сенсационной статьёй на первой полосе взорвала спокойствие утомлённого солнцем Ростова.

Эффектная фотография на обложке – суровый оскал охранника ЧОП рядом с табличкой «Проход воспрещён!» на фоне перекинутой через протоку стрелы мощного автокрана, на которой повис экскаватор, – сопровождалась не менее интригующим текстом, в котором анонимные источники газеты утверждали, что на безымянном острове в русле Темерника у подножия Сурб-Хача, строителями известной фирмы «К-Вант» был найден, и что самое возмутительное, спрятан от общественности, грандиозный клад – войсковая казна Запорожской Сечи. Статья интриговала подписью – «Продолжение следует…» – и, действительно, уже через день «Седьмая столица» разродилась специальным выпуском газеты, который весь был посвящён Запорожской казне, истории её появления на Дону, а также многочисленным комментариям экспертов, которых волновал один вопрос: сколько могла бы стоить тонна запорожского золота в пересчёте на сегодняшние деньги.

Ну а дальше случилось то, что обычно бывает в конце лета, когда ошалевшие от информационного безрыбья журналисты накидываются всем скопом на любое мало-мальски значимое событие и утюжат его до дыр. Масла в огонь подлило молчание «К-Ванта» и поспешное заявление пресс-службы мэрии, что некоторые газеты в погоне за сенсацией публикуют нелепые слухи и непроверенную информацию. В ответ Наталья Загробян, главный редактор «Седьмой столицы», собрала пресс-конференцию, на которой показала фрагмент видеозаписи интервью с бригадиром бурильщиков, нанятых «К-Вантом», где тот честно рассказывал о странном заказе и о том, как они покрыли разведочными шурфами весь остров. По утверждению главного редактора, в её распоряжении оказались образцы породы из тех шурфов, которые, по словам очевидцев, наткнулись на клад. И эти образцы редакция намеревалась передать на независимую экспертизу.

Не остался в стороне и «Вечерний Ростов»: перетягивая на себя необычайный интерес горожан к горячей теме, газета сообщила со ссылкой на собственный источник в ГУВД Ростова-на-Дону, что негласная экспертиза находки уже проводилась, но была засекречена, так как эксперты подтвердили существование золота. А после того, как в гонку ростовских газет включилось телевидение, и в конце августа на федеральном телеканале в программе «Русские сенсации» вышел полный намёков сюжет, весь город только и обсуждал, куда делось запорожское золото.

Дальше отмалчиваться было невозможно, даже мэр требовал от «К-Ванта» публичных объяснений, поэтому была собрана пресс-конференция, на которой Оганесов, как генеральный директор фирмы, чьё имя поминалось практически в любой публикации, посвящённой войсковой казне, и Сергеев, как директор парка на территории которого разгорелся весь этот сыр-бор, должны были ответить на вопросы журналистов. А чтобы держать ситуацию под контролем, вести пресс-конференцию отец Златы поручил Михе.

Антон Юрьевич, которому, видимо, не нравилось отдуваться за то, к чему не имел он никакого отношения, скупо поведал о планах парка по празднованию очередного Дня города, сухо поблагодарил Оганесова за спонсорскую помощь и постарался быстренько передать тому слово.

Гай Гаевич, в свою очередь, подробно рассказал о том, как много делает «К-Вант» для города в целом и для жителей Северного жилого массива в частности; о том, как на деньги компании был закуплен дорогостоящий инвентарь – мобильный сценический комплекс.

– …который так нужен парку «Дружба», – повернулся Гай Гаевич в сторону Сергеева в надежде, что тот примет этот пас и даст ему перевести дух.

Но директор парка лишь молча кивнул и дальше сидел с нарочито безучастным видом, что не укрылось от внимания как особо дотошных журналистов, так и финансового директора «К-Ванта» Ксении Стерлиговой, которая пришла на пресс-конференцию, чтобы из зала оценить ситуацию. Оганесову пришлось самому рассказывать про то, как его рабочие, опять же в порядке шефской помощи, расчищали остров от камыша, мусора и старых деревьев. На этих словах Сергеев лишь сцепил зубы и с трудом сдержал своё возмущение. Но Гай Гаевич ничего не видел и продолжал вещать про то, как в ходе работ по заливке фундамента сцены бур случайно наткнулся на золотую монету, остатки которой и породили слухи о якобы несметных сокровищах, найденных на острове.

– На самом деле, мы располагаем золотой стружкой и остатками всего лишь одной-единственной, – подчеркнул Гай Гаевич, – старинной монеты, общим весом чуть больше двух грамм.

На этих словах он достал из кармана прозрачную пластиковую коробочку и довольно эффектно высыпал из неё на лист бумаги искорёженные буром кусочки золота. Гул оживления пронёсся по залу, затворы фотоаппаратов защёлкали длинными очередями, со всех сторон мелькали всполохи фотовспышек. Оганесов автоматически чуть откинул назад голову – в таком ракурсе его фотографии обычно получались наиболее удачно – и, дружески улыбаясь (он совсем справился с первоначальным волнением), сообщил Михе, который сидел между ним и Сергеевым, что готов отвечать на вопросы журналистов.

– Пожалуйста, ваш вопрос, – указал Миха на корреспондента, чья рука первой взлетела над головой.

– Сергей Резник, газета «Седьмая столица», – представился журналист, – у меня вопрос как к господину Оганесову, так и к господину Сергееву.

– Пожалуйста.

– Гай Гаевич, вы говорите, что якобы случайно наткнулись на монету в ходе строительных работ. Как бы вы тогда прокомментировали признания вашего же подрядчика в том, что они бурили разведочные шурфы по всему острову с интервалом в один метр? Складывается впечатление, что вы «случайно», как утверждаете, наткнулись именно на то, что целенаправленно искали, не так ли?

– Нет, не так, – всё ещё улыбаясь, отвечал Оганесов, – я читал в вашей газете интервью с бригадиром бурильщиков, здесь нет никаких противоречий. На острове возводится объект общественного пользования, поэтому мы взяли на себя повышенные обязательства по всем вопросам безопасности. На острове никогда ранее не велись строительные работы, а потому необходимо было проверить состояние грунта в некоторых местах.

– Спасибо. Антон Юрьевич, вопрос к вам: всем известно ваше трепетное отношение к зелёным насаждениям парка «Дружбы». Скажите, зачем надо было выкорчёвывать последние деревья на острове, если на их месте, как утверждает ваш спонсор, ничего целенаправленно не искали, и, самое главное, ничего потом не построили?

Сергеев заметно помрачнел, но снова сдержался:

– Думаю, вам лучше и этот вопрос адресовать Гаю Гаевичу, – только и сказал он.

– Это были старые больные деревья, – тут же заявил Оганесов, – дело вовсе не в том, что на их месте ничего не построили, а в том, что как раз за сценой, где росли ивы, должны готовиться к выступлению музыкальные коллективы, в том числе, кстати, и детские, поэтому мы не могли рисковать, зная, что старые деревья в любой момент могут рухнуть. А с парком мы уже договорились, что в рамках шефской помощи, пересадим на территорию «Дружбы» десять пятилетних деревьев.

«Прицельно бьют, – отметил про себя Миха, – как будто знают, о чём именно надо спрашивать… И что-то странное с Сергеевым происходит, ещё вчера рвался в бой, а сегодня молчит, как партизан…».

– Пожалуйста, ваш вопрос, – поспешил он передать слово другому журналисту.

– Григорий Молохов, «Вечерний Ростов». Будьте добры, господин Оганесов, на какой примерно глубине была найдена эта золотая монета?

– Ну, я точно не могу сказать, – пожал плечами Гай Гаевич, – бур ведь не остановился и перемолол монету, когда случайно наткнулся на неё. Думаю, не меньше метра. От метра до полутора, примерно так.

– Наша газета, в отличие от других, предпочитает давать точную информацию, – ободряюще улыбнулся ему Молохов, метнув по ходу презрительный взгляд в сторону Резника. – Не подскажете ещё, каков слой грунта на острове? – как бы невзначай спросил он.

– Ну, в среднем по острову около полуметра, плюс-минус двадцать сантиметров, – не подозревая подвоха, купился на его улыбку Гай Гаевич.

– Спасибо большое. Тогда как вы объясните, что монета оказалась не в мягких слоях почвы, что было бы совершенно логично, а в пласте ракушечника, фактически, внутри камня? Насколько обоснованы слухи о том, что вы наткнулись буром на пещеру, где и была монета?

– Никаких пещер на острове не было.

– А что было? – Григорий Молохов славился своей бульдожьей хваткой.

– Говорю же вам, ничего там не было, – начал раздражаться Гай Гаевич.

– Тогда зачем надо было вскрывать грунт и пробиваться сквозь камень?

– Все земляные работы по обустройству фундамента сцены велись в строгом соответствии со строительными нормами и правилами, больше мне добавить нечего, – заметно нервничал директор «К-Ванта».

Миха передал слово очередному журналисту, вот только Оганесову, судя по всему, никто в этом зале для пресс-конференций уже не верил…

Когда всё закончилось, к Михе наклонился Оганесов:

– Они что, с цепи все посрывались что ли?! – только и успел сказать он, как телефонный звонок отвлёк Миху. Сделав извиняющийся жест, он чуть отодвинулся в сторону, чтобы ответить Александру Васильевичу.

– Как прошло? – поинтересовался тот.

– Плохо, – честно признался Миха, – отбивался Гай Гаевич за двоих под перекрёстным допросом, Сергеев почему-то отмолчался, странно очень, наверное, стушевался перед камерами… А ещё такое ощущение, будто знали о чём надо спрашивать их, по всем слабым местам прошлись.

– Ты должен найти её, Миша, – помолчав, сказал отец Златки, – другого выхода у нас сейчас нет… Не пойму, зачем она всё это затеяла…

Ещё после первых публикаций у них почти одновременно возникли смутные подозрения, что Злата каким-то боком имеет отношение к газетной шумихе. И совсем скоро эти подозрения сменились уверенностью: никто кроме неё не мог знать тех подробностей, что публиковали газеты из номера в номер, да и образцы породы из золотоносного шурфа были только у неё.

– Александр Васильевич, она за дядю Рубика мстит, я же рассказывал вам, – защищая Златку, спешно ответил Миха. Стараясь перекрыть голосом шум выходящих из зала людей, он не заметил, как повернулся к нему сидящий рядом Оганезов.

– Миша, ты просто обязан найти сейчас Злату, – мрачно повторил в трубку её отец, – истерия вокруг этого золота зашкаливает, меня даже в полпредство вызывают… – раздражённо сказал он и добавил: – Найти её надо раньше, чем весь город узнает, что это моя дочь натравила газеты на мэрию!

_{* * *}

Обзванивая одного за другим однокурсников Златы – из тех, кто остался в городе на время каникул, – Миха особо и не надеялся, что кто-то сможет ему помочь. Того времени, что прожил он с ней вместе, хватило понять, что круг друзей, к которым могла Злата обратиться за помощью, был чётко очерчен её категоричностью. Поэтому доставал Миха через своих знакомых в деканате адресную книгу и контакты её однокурсников скорее на удачу. Вдруг повезёт и не надо будет идти на поклон к Румыну или Рыжему, с которыми так неудачно у него всё сложилось. А когда – увы! – не повезло, то решил Миха начать с более лёгкого варианта – с Рыжего – ведь всё-таки это он когда-то привёл его в «Архиблэк», да и в том дурацком конфликте, что затеял Румын на борту «Адмирала Лунина», вёл Сашка себя более-менее адекватно.

Звонить Рыжему Миха не стал, памятуя, как тот не ответил ни на один его телефонный звонок, когда он честно пытался помирить друзей ради Златки. Просто приехал ранним утром к нему домой, чтобы уж застать наверняка, и не ошибся.

Сашка открыл дверь, зевая и потягиваясь со сна, и как вкопанный застыл от неожиданности, увидев его.

– Привет, поговорить надо, – сказал Миха.

– О чём? – не очень дружелюбно спросил Рыжий, шагнув навстречу, прикрывая за своей спиной входную дверь и не приглашая его зайти в дом.

– О Злате. Она как ушла тогда, так с тех пор дома и не появлялась. Родители переживают очень…

– Так ты её для родителей ищешь? – ухмыльнулся Рыжий.

– Нет.

– А ко мне тогда зачем пришёл?

– Ты её друг, – упрямо глядел в глаза Миха. – Рано или поздно она обратится к тебе за помощью, больше особо и не к кому.

Словно жёстким наждаком содрали эти слова ухмылку с лица Сашки. Он отвёл взгляд в сторону и тяжело задумался.

– Саня, помоги ей, – просил Миха, – помоги мне найти её…

Рыжий молчал. Потом, решившись, в сердцах толкнул спиной дверь, открывая её, и буркнул, отходя в сторону:

– Заходи, раз пришёл… Может и правда, пора всё прояснить… Только учти, я не один…

– На кухню проходи, я не завтракал ещё, – сообщил Рыжий, прикрывая за Михой входную дверь. – Есть будешь? – на всякий случай спросил он.

– Не откажусь, – разуваясь в прихожей, неожиданно для себя согласился Миха.

– У нас гость! – крикнул в сторону кухни Сашка. – Мы вместе завтракать будем.

Навстречу им вышла дородная Сашкина мама, которая наезжала раз в неделю с дачи наготовить сыну еды до своего следующего приезда.

– Ой, мальчики, у меня только яичница с помидорами, – огорчилась она, – ничего вкусненького ещё не успела приготовить.

– Для меня твоя яичница с помидорами – наипервейшее блюдо, а Миха – вежливый тип, проглотит за компанию, – рассмеялся Сашка, словно и не было мучительного раздумья за дверью: пускать или не пускать в дом незваного гостя.

– Ну что ты такое говоришь, сыночек, – возмутилась мама. – Проходи, Миша, садись у окна, давно ты у нас не был, сейчас я быстро накрою.

Совсем скоро на столе появилась шипящая сковородка зажаренной на шкварках яичницы-болтуньи с помидорами и болгарским перцем, большая тарелка с нарезкой из бекона, копчёностей и больших ломтей телячьей колбасы, которую Сашка обожал с детства, и обязательная на юге зелень – кинза, лук, базилик, укроп и листья салата – с крупно нарезанными огурцами и помидорами. Поставив на стол два больших стакана с молоком и тарелку с поломанным на части лавашом, Сашкина мама улыбнулась:

– Ну что, хлопцы, налетай на еду. Приятного аппетита, кушайте мальчики, а я вам сейчас к чаю сырники пожарю.

И пока Сашка с Михой наворачивали болтунью, она достала деревенский творог из привезённых ею припасов, добавила муки, разбила пару яиц, сыпанула соли-сахару и ванильки на кончике ножа – всё быстро, на глазок, отточенными, ничего лишнего, движениями, как могут только мамы – и уже жарила пухло-воздушные сырники для своего сыночка.

Миха сидел спиной к окну, поэтому весь этот кулинарный блиц мелькал перед его глазами, порождая ностальгию по родительскому дому. И к тому моменту, как Сашкина мама, протушив в сметане с мёдом горячие – с пылу-жару! – сырники, приговаривая, подавала их на стол, Миха точно решил, что в ближайшее время навестит родителей. Уж больно давно не был он в Волгодонске, а никакие телефонные звонки не заменят мамину стряпню по утрам…

Наевшись столь сытным завтраком, Сашка с трудом поднялся из-за стола:

– Ну, мама, накормила, так накормила, спасибо тебе, – чмокнул в щёку он мать.

– Спасибо большое, всё было восхитительно вкусно! – присоединился Миха.

– Ну, я же говорил, что он вежливый, – усмехнулся Сашка. – Мам, мы ко мне пойдём, а то ведь ты не остановишься и дальше нас кормить будешь.

Они ушли, оставив на кухне довольную улыбающуюся мать. И уже в дверях Сашкиной комнаты Миха снова спросил:

– Ну что, Саня, ты решил, поможешь мне её найти?

«Легко сказать – помоги найти – да трудно сделать», – с досадой думал Рыжий, пропуская в свою комнату незваного гостя. Ведь Злату искал не один Миха. Всё это время безрезультатно искал её и сам Сашка: после той их единственной ночи, когда проснулся он утром в её постели, Златы в квартире уже не было, и куда сбежала, он понятия не имел. Хотя именно понимания – как та ночь изменит (или уже изменила?!) их отношения – ему сейчас ой, как не хватало. Сашка даже, переступив через свою гордость, ездил к Румыну на «Адмирал Лунин», вдруг Ромка знает, где она. Но тот, не дослушав, не стал с ним разговаривать и с верхней палубы бросил, не пуская на борт:

– Глаза мои бы вас не видели… Вали отсюда пока цел!

Тошно было Сашке с тех пор жить в непонятках, а тут ещё и этот заявился… Тот, чьё имя Златка шептала в беспамятстве.

– Плохой с меня помощник, Миха, – ответил Рыжий и добавил, – для тебя плохой… Да ты садись, что стоишь, в кресло вон или на диван.

– Почему плохой? – уселся на диван Миха.

– Лучше ты мне скажи, почему? – плюхнулся в кресло Сашка. – Почему ищешь её, когда она этого не хочет?

Миха чувствовал, что Рыжий что-то знает, и потому ответил честно:

– Ищу, потому что люблю.

– А может, я её тоже люблю, что тогда? Всё так же о помощи просить будешь? – с вызовом смотрел на него Рыжий.

– Если бы ты любил, то не отдал бы её никому, не отступился бы, – жёстко ответил Миха. – Жить бы без неё не смог, понял?

– Чья бы корова мычала, – обиделся Рыжий, – пол Ростова уже перелюбил, ни одной юбки не пропуская.

– Может и пол Ростова… спасибо, конечно, прогиб зачётный… но жить не могу только без неё. Пока не торкнет, тебе этого не понять, чувак, – Миха поднялся с дивана, жалея, что явился сюда.

– Сядь! – резко вскочил Рыжий. – И не хами здесь, это не я к тебе пришёл, а ты ко мне. И будь у тебя хоть какая-то зацепка, ноги бы твоей тут не было. Не так?!

– Так!

Они стояли напротив, исподлобья ненавидя друг друга.

– Мальчики-и-и! – донёсся с кухни протяжный голос Сашкиной мамы. – Откройте дверь, а то у меня руки заняты.

Сашка отворил дверь, и в комнату вошла его мама, держа в руках поднос с виноградом:

– Попробуйте виноград, мальчики, – улыбалась она, – это ранняя лоза так плодоносит в этом году. Сладки-и-и-й, – протянула, смеясь, – пальчики оближешь!

– Налетай! – поставила она поднос на столик между креслом и диваном.

– Вкусно, – отщипнул ягоду Сашка.

– Кушай, сыночек.

– Очень вкусно, спасибо, – подтвердил Миха.

– Кушай ещё, Мишенька, хорошая в этом году ягода, чистая, налитая.

И вся их глупая мальчишеская злость словно растворилась в материнской заботе, такой естественной и такой своевременной.

– Самое время попробовать с начала, – буркнул Рыжий, когда мать ушла. – Может расскажешь, что у вас произошло?

Рыжий, конечно, знал от Златки её версию событий, только о том и твердила она в лодке у причала Кошкино, но не признаваться же ему во всём?! Потому и спросил. Но слушая сейчас Миху, не мог избавиться от своих мыслей о Златке, вернее, о той ночи: вспоминал, как не решался прикоснуться к ней, когда отключилась она на диване и всей его смелости только и хватило тогда на то, чтобы погладить её по голове… Вспомнил, как пришёл к ней под утро, а она неожиданно откликнулась на его ласки, хоть и называла почему-то другим именем. Вот только чувство тревоги, что преследовало Сашку с того момента, как уснул он обнимая её, а проснулся в одиночестве, нарастало сейчас с каждым Михиным словом. Ведь как ни крути, вдруг отчётливо понял Рыжий то, что всё это время бессознательно гнал от себя, но они любят друг друга, оттого и шептала Златка в беспамятстве имя Михи… И выходило, что Сашка просто бессовестно воспользовался её беспомощностью… От осознания этого Рыжему стало совсем тошно.

– Хватит. Я всё понял, – перебил он на полуслове Миху, встал и отошёл к окну, чтобы не смотреть на него. – Я очень хочу ей помочь. Очень, – повторил он, – но поверь, не знаю, где она. Я ведь тоже её искал.

– Вот и я все общаги перешерстил, – признался Миха, – одногруппников обзвонил, никто не видел её… Я потому и приехал, что кроме тебя с Румыном, да дяди Рубика, у неё, по большому счёту, друзей-то и не было. А после дяди Рубика только вы и остались. Может Румын что-нибудь знает?

– Гиблый номер, был я у него. Послал он меня прямоходом, даже разговаривать не стал, – нехотя ответил Рыжий, но что-то зацепило его в словах Михи.

– Постой-ка… Дядя Рубик… А у него дома, у тёти Томы ты был? – спросил Сашка.

– Нет, – встрепенулся Миха, – я же ведь даже не знаю, где она живёт, мы виделись только один раз на кладбище, когда со Златкой на сорок дней там были.

– Как я сразу не догадался! – с досады нахмурил лоб Рыжий. – Ты же ведь на машине? Поехали прямо сейчас! Точно говорю, там она.

Сашка дёрнулся, было, в сторону двери, но замер и обернулся к Михе:

– Только просьба у меня к тебе одна… – замолчал он, аккуратно подбирая слова. – Как приедем, ты дашь мне сначала поговорить с ней наедине. Это очень важно.

– Хорошо, – ни о чём не догадываясь, пожал плечами Миха.