Текст книги "Выйти замуж за Микки Мауса"

_{Глава 10.}
Архиостров

«Каменные лица Ростова»

_{* * *}

Стиснув зубы

Сдвинув брови,

Цель на мушке —

Входит в раж!

Он не слышит мои губы,

меня нету —

Я мираж…

Like [delete]

Comments [delete]

Share [delete]

_{* * *}

В мэрию на встречу со Златкиным отцом Миха отправился один. Что-то не так пошло у Златы во время её последнего визита домой, а что именно, она не рассказывала. Хотя, много ума не надо, чтобы догадаться, но раз не хочет она об этом говорить, то и он в душу лезть не будет, – решил для себя Миха.

Нет, внешне всё было нормально. Она не опоздала на встречу к Сергееву, а тому очень понравилась мобильная сцена, что выбрала Злата – достаточно компактная, но в меру вместительная – она идеально вписывалась в ландшафт острова и довольно симпатично смотрелась на эскизах. Довольный Антон Юрьевич, раскачиваясь в своём скрипучем кресле, спешил рассказать им, что тоже не сидел без дела и уже практически решил вопрос с электричеством, во всяком случае, у аквапарка вопросов по той мощности, что запросил Миха, не возникло. Все эскизы и спецификации он забрал, заявив, что теперь это его забота сделать так, чтобы как можно скорее сцена была оплачена. Тогда же и договорились они, что сразу как пройдёт платёж, огородит Сергеев остров временным забором и ограничит вход на него посторонним, дабы могла начать там Злата свои изыскания. Директор парка именно так, снисходительно улыбаясь, и сказал – изыскания, – а Миха ещё посмеялся над тем, как нечаянно попал тот в самую точку этим словом.

Зато Златка была невозмутимо спокойна. И утром у Сергеева, и днём на кладбище у дяди Рубика, она словно зацементировала себя этим спокойствием и на всё реагировала ровно, малоэмоционально, только по делу. Лишь вечером, когда звонила отцу, чтобы договориться назавтра об их с Мишкой визите на встречу со спонсорами, страшно удивилась словам отца, который решил кратко её проинструктировать.

– Извини, папчка, что перебиваю, ещё раз скажи, как фирма эта называется, с которой нам предстоит завтра встречаться? «К-Вант», я не ослышалась?!

– Да, дочка, а что тебя так удивило? – переспросил отец.

– Нет, ничего, – оторопело помолчала она. – А ты их хорошо знаешь? Ты с ними уже работал?

– Заяц мой, – снисходительно рассмеялся в трубку отец, довольный её беспокойством за судьбу «Архиострова», – я в этом городе всех знаю и со всеми работаю. В той или иной мере, – добавил он. – И плохого я тебе не посоветую, не беспокойся.

– Да, папчка, спасибо… А можно, я завтра не приеду? Работы много, а Миша и один прекрасно справится…

И она решительно отказалась ехать в мэрию, сославшись на то, что нельзя терять времени и пора рисовать оригинал-макет задников для сцены «Архи-острова», дабы отдать его в работу рекламному агентству – дело ведь не быстрое, а зачем переплачивать за срочность.

Михе же не терпелось поскорее решить вопрос со звуком и светом, вернее, с тем, сколько денег ему позволят потратить на сценическое оснащение, и этот процесс его очень и очень волновал. Как, наверное, волновал бы любого перфекциониста с абсолютным музыкальным слухом в подобной ситуации.

Из дома Миха выбрался рано – ещё и восьми не было – и довольно быстро, минут за двадцать, доехал до мэрии. Ему было назначено на девять утра, поэтому, припарковав машину на стоянке городской администрации, он неспешно перешёл на противоположную сторону Большой Садовой, чтобы где-нибудь скоротать время. До ближайшей известной ему кофейни ходу было два квартала, идти было лень, поэтому, скользнув взглядом по вывескам, он остановился на самой подходящей: «Клуб-ресторан «Городской дом», с удивлением отметив про себя, что ни разу не был тут, и дёрнул входную дверь. Несмотря на ранний час, заведение было открыто, вот только человек, что встретил Миху у входа, был больше похож на охранника, чем на администратора.

«Солидолистый клуб, судя по всему», – успел подумать Миха, прежде чем на него обратили внимание.

– Здравствуйте, вашу клубную карту, пожалуйста, – прозвучала вежливая просьба.

– Привет! Да мне бы кофе попить, – приветливо улыбнулся Миха.

– Извините, вход только для членов клуба, – бесстрастно ответили ему.

Миха про себя чертыхнулся, вышел и повернул обратно, собираясь пересидеть в машине, но по пути раздумал и свернул в городской парк имени Горького, благо, начинался тот сразу за стоянкой мэрии густыми кустами сирени и черёмухи. Пройдя по аллее до открытой сцены, где с незапамятных времён оркестры и самодеятельные коллективы развлекали публику, он снял пиджак и в полном одиночестве уселся посреди многочисленных рядов незамысловатых лавок, выкрашенных в ярко-зелёный цвет, наслаждаясь прохладным утром.

Миха не был ростовчанином по рождению, но уже давно научился ценить в этом южном городе то редкое летнее утро, когда ночная прохлада неспешно уступает жаре. Ведь конец июля и весь август, когда ночная духота не сменяет, а лишь дополняет дневной зной, и только пыльный суховей из степи обдувает раскалённый город, порой, были совершенно невыносимы для него. На востоке Литвы, где родился Миха, всё было не так. Ингалинская атомная станция, на которой работали его родители, хоть и располагалась на южном берегу озера Дрисвяты, но тот «юг» не знал запредельных температур, от которых в донских краях летом плавился асфальт. И это был совсем не его выбор, а родителей-атомщиков, которые в 2001 году, когда стало ясно, что литовскую станцию скоро закроют, перебрались в русский Волгодонск, где заканчивалось строительство первого энергоблока Ростовской АЭС и русскоязычных специалистов для новой станции зазывали с просторов всего бывшего Советского Союза.

Профессионализм родителей, легко сменивших не только климат, но и литовское удостоверение «лица без гражданства2121
  «Лица без гражданства» – русскоязычные жители Прибалтики, которым было отказано в получении гражданства по национальному признаку после распада СССР.


[Закрыть]» на российский паспорт, позволил им быстро сделать хорошую карьеру на новом месте, поэтому в семье переселенцев всегда был покой и достаток. Лишь жаркое донское лето доставляло белобрысому Михе массу неудобств, но как-то свыкся он с этим климатом за последние девять лет. Вообще, до окончания средней школы был Миша довольно прилежным мальчиком с выдающимися музыкальными способностями, о чём постоянно твердили учителя всех школ, где он учился. Наверное, поэтому дальнейший выбор ростовской консерватории по классу фортепьяно был предопределён. Но отлично отучившись там два курса (за что родители, поднатужившись, подарили ему последнюю модель музыкальной рабочей станции «Korg Karma»), Миха был с треском отчислен на третьем году обучения, потому как внезапно забросил учёбу и с этим ничего не могли поделать ни семья, ни педагоги.

А ему просто надоело то строгое послушание классической музыке, на которое обрекли его родители, и он открыл для себя рок-н-ролл, вернее, ту свободу, которую почувствовал в этой музыке. Распробовав же её на вкус, он пустился навёрстывать всё, что упустил за время своей прилежной учёбы, и заодно обустроил свою жизнь по собственному разумению: сам снял квартиру, сам поступил на журфак университета (любопытно, отчего именно эта профессия показалась ему самой свободной?), сам зарабатывал себе на жизнь многочисленными халтурами – пописывая небесталанные статьи в газеты, и поигрывая вечерами в клубах и ресторанах Левбердона, куда его охотно приглашали, ибо немногие лабухи могли так быстро без нот лабать на заказ любую популярную мелодию. А оставшиеся от консерватории уникальные «кармические» клавиши идеально вошли и в эту его жизнь – мало кто из свободных музыкантов имел такой профессиональный инструмент.

В общем, уже давно жил Миха как хотел, но последнее время заметно скучал. Свободы-то у него было, хоть отбавляй, деньги тоже не переводились, а вот размаха явно не хватало. Поэтому, когда на ростовском горизонте стал подниматься «Архиблэк», а затем Рыжий принялся искать в группу клавишника, Миха интуитивно потянулся на этот бесшабашный огонёк. И неожиданно для себя… влюбился. Неожиданно, потому как раньше в отношениях с женщинами ему этого совсем не требовалось. Лёгкая любовь со стороны прекрасных дам всегда была приятным бонусом для любого свободного музыканта, зачем ещё утруждаться. А со Златой всё оказалось иначе.

Он вспомнил, как злился, возвращаясь домой после знакомства с ней, как ругал себя, что распустил хвост перед заносчивой малолеткой, которая младше на четыре года, но уже на следующий день, на их первой совместной репетиции, из кожи лез вон, чтобы поразить её своими возможностями. И сам поражался себе.

«Да уж, с ней не соскучишься, – перескакивая с мысли на мысль, улыбался Миха. – Одна эпопея с золотом чего стоит… Да и „Архиостров“ впечатляет своим размахом… А вдруг, действительно, получится всё, как она хочет? – подумал он, доставая мобильник, чтобы посмотреть время. – Интересно, а как хочу я?».

Но ответить себе на этот промелькнувший простой вопрос он не успел, так как, глянув на часы, смёл в сторону все свои думки – стукнуло без четверти девять и уже пора было возвращаться в мэрию.

К своему удивлению, в приёмной Миха оказался не один. Знакомая секретарь Елена приветливо улыбнулась и попросила подождать, указав на диваны, где уже сидели Сергеев и двое неизвестных ему людей – молодая женщина лет тридцати довольно эффектной наружности и молодящийся, судя по яркому галстуку, мужчина под полтинник – а сама зашла, видимо, с докладом в кабинет к шефу.

– Я постою, спасибо, – улыбнулся ей вслед Миха, и к нему тотчас подскочил Сергеев, чья живая натура тягостно переносила молчаливое ожидание.

– Это наши спонсоры, – по-свойски поздоровавшись, тихо сообщил он, многозначительно двигая бровями в сторону парочки, что осталась сидеть на диване. – Сразу не смотри, а то поймут, что о них говорим… Отличные спонсоры, денег – куры не клюют… наверное, что-то взамен хотят от мэрии… ну, а нам-то какое дело… главное, свои вопросы порешать… – шептал Сергеев.

Миха из любопытства повернулся в их сторону и наткнулся на прямой изучающий взгляд молодой женщины: довольно бесцеремонно она рассматривала его, не очень-то внимательно слушая своего спутника, который что-то ей тихо рассказывал. Их взгляды пересеклись, но Миха не привык отводить глаза первым, поэтому выждал несколько секунд и уже вопросительно поднимал брови, посылая немой вопрос, когда рядом снова раздался громкий шёпот Сергеева:

– Его Гай Гаевич зовут, а её – Ксения Петровна, высокомерные типы, как и все фирмачи, но ты не тушуйся, парень, через мой парк знаешь, сколько таких прошло…

Невольно отвлёкшись на Сергеева, Миха кивнул ему, а когда вернулся взглядом на Ксению Петровну, та уже, отвернувшись, что-то отвечала своему спутнику и лишь чуть заметная снисходительная усмешка мелькала на её губах. Вот только Михе отчего-то показалось, что эта усмешка была в его адрес.

Тем временем, секретарь вышла из кабинета с пустой чашкой из-под кофе и снова улыбнулась:

– Проходите, Михаил, вас ждут.

– Господа, – обратилась она к остальным, взглянув на электронные настенные часы, которые показывали 8:55, – Александр Васильевич примет вас ровно в девять, как и договаривались. Может быть, ещё кто-нибудь хочет кофе?

Миха быстрым шагом шёл через кабинет, а Златкин отец вставал из-за стола ему навстречу:

– Здравствуйте, Михаил, – сказал он, протягивая ладонь для рукопожатия, – слышал, у вас там процесс пошёл, Сергеев мне все уши про вашу активность прожужжал.

– Здравствуйте, Александр Васильевич, если честно, то до гиперактивности самого Сергеева нам ещё ой, как далеко.

– Да, Антон Юрьевич живчик, но толковый. Присаживайтесь, – указал он на стул. – Давайте по-быстрому глянем на ваши цифры перед тем как озвучить их большому собранию. Вы всё просчитали? Я сейчас про необходимое оборудование спрашиваю.

– Да-да, Александр Васильевич, – Миха несколько волнуясь, доставал из папки свои расчёты. – Вот, посмотрите, я тут два варианта подобрал, – протянул он отцу Златы два листа с перечнем оборудования и его стоимостью, – минимальный и нормальный.

Тот быстро пробежался взглядом по спискам, остановился на итоговых цифрах и, положив листы перед собой, внимательно посмотрел на Миху.

– Миша, – впервые обратился он к нему накоротке, – я не очень разбираюсь в этом, не моя тема, скажите просто, если мы остановимся на том, что вы назвали нормальным расчётом, – отодвинул он в сторону лист с минимальными цифрами, – это обеспечит вас со Златой всем необходимым?

– Да, Александр Васильевич, – обрадовался Миха, – я всё учёл и по звуку, и по свету, и по дополнительному оборудованию.

– Тогда, давайте на всякий случай сделаем так: мы эти числа слегка округлим в большую сторону, – взяв со стола авторучку, он зачеркнул итоговую цифру и сверху надписал новую, – например, до миллиона. Вы согласны?

– Да, конечно, – опешил Миха, так как цифра округлилась ни много ни мало, а в полтора раза.

– И последнее, Миша, – внимательно следил за его реакцией Александр Васильевич, – я думаю, что в отличие от сцены, всё это оборудование не стоит вешать на Сергеева. Вы музыкант, вам и карты в руки.

– Извините, я не понял? – переспросил Миха.

– Всё это музыкальное оборудование на миллион рублей будет ваше. Лично ваше. Если вы не против, конечно… Если я смогу доверять вам… Доверять свою дочь, вы же понимаете, как для меня это важно?

– Да, конечно, понимаю…

– Ну, тогда мы обо всём договорились, – сказал отец Златы и нажал кнопку громкой связи на телефоне.

– Леночка, приглашай людей, – он отключился и впервые за всю встречу улыбнулся Михе.

– Вы, Миша, пересядьте сейчас, пожалуйста, в другое место, а сюда мы Гая Гаевича посадим, по старшинству, так сказать…

Миха понимающе вскочил, дождался пока отец Златы поздоровается со всеми входящими в кабинет и уселся последним на свободное место в конце стола.

– Коллеги, мы все знаем, зачем собрались, – начал отец Златы, – поэтому сразу к делу. Антон Юрьевич, обрисуйте нашим партнёрам проект в целом и проинформируйте, в какой стадии он находится сейчас.

Надо сказать, Сергеев, действительно, был толковым руководителем муниципального учреждения культуры, каковым являлся парк «Дружба», то есть умел правильно разговаривать со спонсорами и преподносить им любые проекты с нужной точки зрения. Спонсоры ведь тоже люди, и если сложилось так, что вынуждены оплачивать они что-либо за нищий парк, то уж пусть делают это, если не по доброй воле, то хоть с убеждением, что на доброе дело, – примерно так про себя рассуждал Сергеев, и от этой своей философии всегда был крайне эффективен в общении с добровольно-принудительными помощниками мэрии.

– Как видите, сцену мы выбрали самую скромную, чтобы никого не обременять, – раскладывал Сергеев на столе трёхмерные Златкины эскизы, – всего миллион рублей, зато, посмотрите, как будет красиво, как сразу заиграет остров от этой сцены, сколько на ней места для вашей рекламы, со всех уголков парка видно будет, – умело проскочил он щекотливую тему денег, заставив всех рассматривать картинки.

– Гай Гаевич, – присоединился к нему отец Златы, – прошу вас также помочь Антону Юрьевичу с монтажными и прочими работами, которые могут понадобиться при обустройстве сцены, времени не так много осталось, а для мэрии это очень важный проект ко Дню города.

– Поможем, чем сможем, – невозмутимо кивнул Оганесов, отметив про себя, что сильно недооценивал запросы скромного муниципального парка, но вида не подал, шефу виднее, раз подписался на эту разводку, пусть теперь это будет его головная боль.

– Ну, если к Антону Юрьевичу вопросов нет, то мы, пожалуй, его отпустим, – так же невозмутимо сказал хозяин кабинета.

– Гай Гаевич, Ксения Петровна, визиточки позволите с личными телефончиками? – встрепенулся Сергеев. – Надоедать не буду, только по делу.

И прочитав на визитке Ксении «финансовый директор», как бы невзначай спросил:

– Насчёт оплаты, Ксения Петровна, вам звонить? Я, в принципе, послезавтра буду на Гвардейской площади, могу и зайти.

– Лучше позвоните мне послезавтра, – улыбнулась та, оценив, как умело обозначил директор парка не только сумму, но и сроки оплаты.

Сергеев, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета.

– Как говорится, начать – полдела сделать, – сказал отец Златы и посмотрел на Миху. – Осталась вторая половина…

– Гай Гаевич, как полагаете, «К-Вант» потянет ещё и эту сумму на музыкальное и световое оборудование сцены? – написал он на отрывном листке нужную цифру и протянул его Оганесову.

Удвоение мэрского оброка, естественно, не входило в планы генерального директора «К-Ванта», но вопрос хозяина кабинета, судя по всему, был риторический, вернее, ритуальный, и Оганесову уже не терпелось поскорее завершить этот ритуал для посторонних и остаться наедине, чтобы получить ответы на все свои вопросы.

– Поможем, всем, чем сможем, Александр Васильевич, – повторил Оганесов, передавая листок Ксении.

«Аппетиты растут, – подумала та, – лям туда, лям сюда – итого два. Не бог весть, конечно, какая сумма для „К-Ванта“, по команде шефа и больше на нужных людей тратим, но причём тут парк?» – распирало её любопытство, но вида она не подавала, шефу виднее, и раз держит он Оганесова в неведении, пусть это будет головной болью генерального директора.

– Ну, тогда, Ксения Петровна, – обратился к ней отец Златки, – будьте на связи с Михаилом, – указал он на молодого человека, – он у нас теперь отвечает за всё музыкальное оборудование.

Ксения, повернувшись, протянула Михе визитку, а он достал свою – стилизованный под партитуру кусочек картона, на котором помимо имени и телефона лишь кратко было написано «музыкант».

– Я вам позвоню, музыкант, – улыбнувшись, прочитала она.

– Спасибо, Михаил, – обратился к нему Александр Васильевич, и Миха понял, что пора закругляться, его миссия в этом странном действе закончена.

Распрощавшись со всеми, он вышел из кабинета и, спускаясь по широкой мраморной лестнице, несколько растерянно размышлял, что абсолютно не понимает, как всё устроено в этой мэрии, но в то же время, был несказанно рад тому, как неожиданно всё обернулось в его пользу. Не очень понимал, почему фирмачи так быстро и легко на всё согласились и Сергеев. Застряв в пробке на своём стареньком «Фольксвагене» где-то в районе площади Гагарина, директор парка склонялся к тому, что сегодня он был особо убедителен. Единственным человеком, который до конца понимал смысл происходящего, был отец Златы, другое дело, что в его планы не входило им что-то разъяснять. Надо сказать, в этом со Златкой они были очень похожи.

Но, судя по тому, как быстро стали в «К-Ванте» приниматься решения после того совещания, Гаю Гаевичу и Ксении всё дополнительно разъяснили на очень доступном языке. Выяснилось, например, что мобильную сцену из металлоконструкций гораздо дешевле и проще заказать у давних партнёров «К-Ванта» – на воронежском заводе по изготовлению строительной оснастки и тех самых конструкций, из которых впоследствии посредники собирают сцены, шатры и прочие разборные сооружения. Включить сцену в большой заказ, который «К-Вант» уже разместил там под грядущее строительство «Монастырской свечи», было делом одного звонка Оганесова, что вполовину снизило её стоимость и заметно ускорило процесс. На заводе над дополнительной спецификацией столь крупного и выгодного клиента начали работать сразу, даже не дожидаясь оплаты, и всего через неделю фура с необходимыми металлоконструкциями выехала из Воронежа, а вечером того же дня уже разгружалась на базе «К-Ванта» в Ростове.

С закупкой сценического оборудования всё было гораздо проще – Ксения получила чёткое подтверждение своего шефа выдать требуемую сумму наличными по первому требованию лица, на которое ей указали в мэрии. Поэтому она сразу же отзвонила Михе, и подтвердила, что свой миллион он может получить в любое удобное для него время.

Радостный Сергеев, как и обещал, хлопотал на острове, приглядывая за бригадой разнорабочих, которые, покосив заросли камыша, уже строили по периметру ограждение. К удивлению Сергеева, Златка категорически отказалась от сетки-рабицы, которой директор парка изначально планировал оградить стройплощадку, и настояла на сплошном заборе.

– Не нужен глухой забор, – тщетно пытался убедить её умудрённый опытом Антон Юрьевич. – Инвентарь весь хранить в бытовке будем, она и так под охраной, а глухой забор лишь породит нездоровое любопытство подростков и бомжей, что привыкли тут вечно по темноте ошиваться. А вот лезть за сетку-рабицу ни у кого даже мысли не возникнет, зачем, когда и так всё видно, да и не спрячешься за прозрачной сеткой, – поучал он Злату, но та вежливо стояла на своём, и через день на остров завезли щиты из двухметровых досок, которые сейчас заканчивали собирать рабочие «К-Ванта».

– Есть строительные нормы и правила, Антон Юрьевич, в которых написано, что защитно-охранное ограждение на стройплощадке может быть только сплошным и не ниже двух метров, – подготовившись, цитировала она, – и эти правила надо соблюдать.

Злата ещё после первой встречи с Сергеевым поняла, что директор парка держит её за нудную отличницу, решившую с помощью папеньки стать архитектором, поэтому с удовольствием подыгрывала, цитируя СНиПы и поддерживая в его глазах нужный образ. И надо сказать, это здорово помогало ей уходить от неудобных расспросов.

– А ещё Антон Юрьевич, обязательно закажите малогабаритную буровую установку, – терроризировала она Сергеева, – буровая машина ведь на остров не проедет, поэтому нужна ручная установка. Как забор закончат, сразу начнём бурить разведочные шурфы.

Тот обречённо вздыхал, строил гримасы, но соглашался и уже даже не спорил, лишь в таких сочных выражениях и лицах жаловался потом Михе на Злату, что они дома почти каждый вечер хохотали над суетливым, но добродушным директором парка. А не смеяться было невозможно: любой рассмеялся бы, увидев то растерянно-изумлённое лицо Сергеева, когда Златка сообщила ему, что бурить будет небольшие «дудки» (круглые дырки на языке геологов) диаметром пять сантиметров, по методу геолога Татаринцева: квадратами с интервалом в один метр, на такую же глубину, по всему острову.

– Ка… Какого геолога? – лишь изумлённо спросил он.

– Татаринцева, Антон Юрьевич, – как ни в чём не бывало, наивно улыбалась ему отличница Злата, – самая передовая методика для сейсмоопасных зон.

– Ка… Каких зон?! – выдавливал он из себя.

– Сейсмоопасных, Антон Юрьевич, – отчаянно выдумывала она всякую белиберду, наивно моргая ресницами.

И он потом с ужасом рассказывал об этом Михе:

– И главное, смотрит так на меня восторженно, глазами хлопает и говорит: «А вдруг землетрясение будет?» Ты представляешь, оказывается, здесь, у нас на Дону может быть землетрясение! Мишка, она страшный человек! Беги от неё скорее! Захомутает она тебя, ты у неё жить будешь по методу геолога Татаринцева.

– Это как? – хохотал Миха.

– А так! Всю жизнь в сейсмоопасной зоне. Беги, Мишка, беги, пока не поздно! – посмеивался вместе с ним Сергеев.

Но когда Златка и впрямь начала бурить «по методу геолога Татаринцева», не выдержал, отдал Михе свои ключи от ворот ограждённой территории и зарёкся приходить на остров, пока не прекратит она издеваться над здравым смыслом, пока не начнётся монтаж сцены. А ей только того и надо было, если уж совсем честно.