Текст книги "Россия после кризиса"

На практике и Ельцин, и Путин исключительно внимательно относились к общественному мнению, и оба учитывали его при выборе своей политики. Ельцин признавался, насколько важны для него «все официальные и неофициальные опросы общественного мнения (в том числе прогноз американцев)»{50}50
  Ельцин Б. Исповедь на заданную тему. Москва: Огонек, 1990. С. 1.


[Закрыть] даже перед первыми выборами, в которых ему предстояло участвовать, – в марте 1989 года. При Путине Кремль остался жадным потребителем такого рода данных – в последние годы их поставляет Фонд «Общественное мнение» Александра Ослона. Когда Ельцин в конце 1991 года взялся за проведение радикальных реформ, а потом в конце 1992-го значительно замедлил темпы преобразований, его решимость коррелировала с настроениями в обществе{51}51
  Согласно данным опроса общественного мнения, проведенного в конце 1991 года, переход к рыночной экономике поддерживали в тот момент 74 процента россиян – правда, в выборе между «постепенным» и «быстрым» переходом, незначительное предпочтение все же отдавалось «постепенному» (ВЦИОМ, омнибус 1991-15, декабрь 1991 – январь 1992, 3, 453 респондента, см.: sofist.socpol.ru). При этом 61 процент опрошенных одобряли приватизацию крупных предприятий; только 13 процентов полагали, что частные предприятия не нужны вовсе (ВЦИОМ, Факт 1991-11, ноябрь 1991, 1960 респондентов, см.: sofist.socpol.ru). Между декабрем 1991 и декабрем 1992 года доля респондентов, выступающих за переход к рынку «в кратчайшие сроки», упала с 33 до 19 процентов, а тех, кто считал правильным постепенный переход, – возросла с 41 до 51 процента (ВЦИОМ, омнибус 1991-15, декабрь 1991 – январь 1992 и 1992-15, декабрь 1992 – январь 1993, см.: sofist.socpol.ru).


[Закрыть]. Путинский акцент на восстановление порядка, атака на олигархов и увеличение роли государства в экономике – все это пользовалось исключительной популярностью{52}52
  В августе 2001 года 62 процента россиян полагали, что государству отводится «слишком незначительная» роль в экономике, и лишь 3 процента сочли эту роль «чересчур большой». В июле 2003-го 37 процентов ратовали за возвращение всей приватизированной собственности государству и еще 31 процент – за то, чтобы такое возвращение осуществлялось в тех случаях, когда доказано нарушение законности при приватизации. См.: www.russiavotes.org.


[Закрыть]. Его заигрывания с ностальгическими чувствами публики (например, возвращение советской мелодии национального гимна), безусловно, имели целью снискать еще большую популярность – и цель эта была достигнута{53}53
  Treisman. Presidential Popularity in a Young Democracy.


[Закрыть]. Первоначальная солидарность с США в связи с событиями 11 сентября 2001 года и постепенное сползание к недоброжелательным недомолвкам по отношению к этой стране тоже отражали эволюцию общественного мнения в России. К январю 2009 года, после войны в Ираке, признания Соединенными Штатами независимости Косово и поддержки Грузии в осетинском конфликте, доля людей, симпатизирующих США, упала до 38 процентов, при этом 49 процентов выражали «обеспокоенность» в связи с растущим могуществом этой сверхдержавы{54}54
  Опросы общественного мнения, проводившиеся «Левада-центром». См.: www.russiavotes.org (последний доступ: 15 ноября 2009 года).


[Закрыть].

Политика в условиях финансового кризиса

Вопреки надеждам некоторых российских лидеров, уповавших на то, что их страна может остаться «островом стабильности»{55}55
  Выражение процитировано по речи министра финансов Алексея Кудрина на Давосском международном экономическом форуме в январе 2008 года (см.: Russia Today. Russia Is an ‘Island of Stability’ // Finance Minister. 2008. January 24. www.russiatoday.ru).


[Закрыть] в океане международного финансового кризиса 2008–2010 годов, Россия тоже ощутила на себе удар этого глобального катаклизма. Промышленное производство упало в течение последнего квартала 2008 года почти на 3 процента, в первом квартале 2009 года – на 15 процентов и после этого стабилизировалось. Реальные доходы населения, остающиеся после уплаты налогов, были на 6 процентов ниже, чем в последнем квартале 2008 года; в первом и втором кварталах 2009-го этот показатель оставался приблизительно на том же уровне, а в третьем – снова снизился{56}56
  Данные взяты с сайта Росстата: www.gks.ru (последний доступ: 10 декабря 2009 года).


[Закрыть]. В унисон с объективным ухудшением экономических показателей представления россиян о состоянии экономики тоже стали куда пессимистичнее. Доля респондентов, оценивших ситуацию как «очень хорошую», «хорошую» или «среднюю», упала с 64 (июнь 2008 года) до 50 процентов (март 2009-го). Процент тех, кто рассчитывает на улучшение экономической ситуации в течение ближайших месяцев, сократился с 40 (июнь 2008-го) до 26 (декабрь того же года).

Как показывает опыт, при подобных обстоятельствах логично предположить, что кризис спровоцирует «обвал» рейтингов Путина и Медведева, а может быть, даже составит серьезную угрозу для той модели управления, которая так успешно работала в течение предыдущих восьми лет. С момента инаугурации Медведева все изменения рейтингов обоих лидеров были жестко взаимосвязаны (коэффициент корреляции r = 0,88 по уровням и r = 0,92 по первым разностям). Разрыв же между ними сократился с десяти пунктов в начале президентства Медведева до примерно шести в конце 2009 года. По мере ухудшения оценки экономической ситуации рейтинги слегка снизились – тоже совершенно синхронно. Затем популярность обоих повысилась: рейтинг Медведева на десять пунктов, Путина – на пять, когда значительное количество россиян поддержало действия Кремля в войне с Грузией (август 2008-го). Однако между июнем 2008 года и апрелем 2009-го популярность Медведева упала с 73 до 68 процентов, а Путина – с 83 до 76 процентов. Впрочем, к весне 2009 года экономическая ситуация начала стабилизироваться и настроение населения тоже изменилось. К октябрю 2009 года доля положительно относящихся к Медведеву увеличилась до 72 процентов, к Путину – до 78 процентов.

Поскольку стабилизация середины 2009 года оказалась временной и после нее экономика вновь вошла в период устойчивого и весьма впечатляющего упадка, можно предположить, что и рейтинги популярности лидеров вновь упадут. Разумеется, благодаря тому что изначально популярность обоих была беспрецедентно высока, даже весьма внушительные темпы падения популярности далеко не сразу станут по-настоящему угрожающими. С другой стороны, в условиях тяжелого кризиса чувствительность населения к экономическим факторам должна была возрасти. Во время экономического хаоса при Ельцине оценка состояния экономики куда значительнее влияла на популярность президента, нежели при Путине, когда налицо был стабильный рост доходов и люди начинали привыкать к новым, более комфортным экономическим условиям{57}57
  Treisman. Presidential Popularity in a Young Democracy.


[Закрыть].

Ну а в условиях снижения рейтинга правящего тандема, исходя из исторического опыта, следует ожидать активизации оппозиции – сначала робкой, со временем – более настойчивой. Схема более или менее известна. Осмелевшие региональные исполнительные и законодательные власти начнут выступать против непопулярных проектов центра. В парламенте все чаще зазвучит несогласие с генеральной линией, «Единая Россия» расколется на несколько фракций. Будут шириться акции протеста, средства массовой информации преступят доселе нерушимые табу, в суды будет подаваться все больше исков против государственных чиновников, а может быть, с открытой критикой действий высшего руководства выступит даже кто-нибудь из министров. Разумеется, история не знает точных повторений, и сопротивление действующему курсу может принять иные формы. Не исключено, скажем, что неожиданно найдется беспрецедентно независимый судья, который рискнет вести какое-нибудь важное дело вопреки воле Кремля. Институты, созданные для кооптации элиты (такие, например, как Общественная палата), могут стать значительно более самостоятельными. Одним словом, независимо от того, откуда будут исходить оппозиционные действия и настроения, жизнеспособность любой оппозиции будет напрямую зависеть от экономической ситуации: продолжающееся ухудшение последней означает неизбежное падение рейтингов высших должностных лиц. Определенную роль могут сыграть и другие факторы: эпизоды военных столкновений, террористические акты.

А вот реакция двух первых лиц представляется непредсказуемой. Кризис доверия к их политике может вызвать либо либерализацию административного регулирования, либо, наоборот, «закручивание гаек». Мало того, он может укрепить, а может и ослабить сплоченность и сыгранность дуэта лидеров{58}58
  Treisman. The Return.


[Закрыть]. Впрочем, хотя возможен, конечно, любой вариант развития событий, все же вероятность возникновения серьезного конфликта между двумя лидерами представляется весьма небольшой – если вспомнить, насколько тесно переплетены их политические интересы. Почти идентичные графики изменения рейтингов Медведева и Путина показывают, что даже через два года после смены президента Россия упорно продолжает видеть в этой паре правящий тандем и примерно поровну распределяет между ними ответственность как за экономическую ситуацию, так и за войну с Грузией.

Уже в начале 2009 года самые прямодушные региональные лидеры начали потихоньку роптать. Губернатор Татарстана Минтимер Шаймиев и мэр Москвы Юрий Лужков еще до того выдвигали идею возвращения губернаторских выборов – за что незамедлительно получили суровый выговор от Медведева{59}59
  Виноградов М. Наступит ли «медведевская оттепель»? // Pro et Contra. 2008. № 5–6.


[Закрыть]. Затем в июне 2009-го Муртаза Рахимов, бессменный президент Башкортостана, в одном из интервью позволил себе высказаться о некомпетентности руководства «Единой России», заявив, что партией «пытаются рулить люди, которые и тремя курицами не командовали». О гуттаперчевых депутатах Госдумы он отозвался уничижительно: «Стыдно смотреть». И добавил: «Население же смеется!»{60}60
  Булин Д. Торжество плюрализма // Политический класс. 2009. 21 мая – 6 июня.


[Закрыть]. Это было незадолго до того, как экономика начала восстанавливаться. Вполне возможно, он пожалел о своей поспешности, увидев, что рейтинги тандема вновь растут.

Судя по всему, в 2009 году руководство всерьез обеспокоилось зреющими протестными настроениями. В декабре 2008-го из Москвы во Владивосток были направлены подразделения ОМОНа для подавления беспорядков, вызванных путинским распоряжением о повышении ввозных пошлин на импортные автомобили, в связи с которым ввоз подержанных машин из Японии сократился на 10 процентов{61}61
  Moscow Riot Police Flown to Smash Protests against Car Tariffs in Vladivostok // The Times. 2008. December 22.


[Закрыть]. К весне 2009 года на компьютеры Медведева и двух первых лиц администрации президента, Сергея Нарышкина и Владислава Суркова, была установлена специальная карта России, на которой отмечаются регионы, где зафиксирована кризисная ситуация (она определяется на основании 60 признаков, один из которых – рейтинг Путина){62}62
  Гаазе К., Гусева Д. Лезьте с мест // Русский Newsweek. 2009. 16 марта.


[Закрыть]. Когда доведенные до отчаяния массовыми увольнениями рабочие из Пикалево (практически весь город работал на трех предприятиях, связанных единой технологической цепью) перекрыли федеральную трассу и заняли здание местной администрации, Москва решила прибегнуть к новой тактике: под прицелом телекамер получил публичную взбучку прокремлевский олигарх, которому на самом деле был предоставлен крупный кредит для снятия напряжения{63}63
  Гусева Д., Вернидуб А., Иваницкая Н. На Дерипасовской хорошая погода // Русский Newsweek. 2009. 8 июня. Putin Has Pikalevo Jumping, Money Flying // Moscow News. 2009. June 5.


[Закрыть]. Спектакль устраивался специально для того, чтобы заставить других бизнесменов раскошелиться и загасить местные очаги недовольства.

Заключение

Российскую ситуацию, когда общественное мнение зависит от экономического положения и при этом определяет эффективность действий правительства, едва ли можно назвать уникальной. Ключевым в данном случае является вопрос о том, насколько описанная логика отражает положение вещей в других странах с выборной демократией – либеральных или не очень. Россия, которую любят рисовать загадочной и единственной в своем роде, в данном случае не являет собой ничего уникального или непонятного. Исследования, проводившиеся в Соединенных Штатах, выявили связь между улучшением экономической ситуации и повышением президентских рейтингов, а также между популярностью действующего президента и эффективностью пропаганды его политики – по крайней мере тех ее ключевых моментов, по поводу которых у населения нет укоренившихся и незыблемых взглядов{64}64
  Об экономическом положении и одобрении политики президента см., например: Erikson R. S., MacKuen M. B., Stimson J. A. Bankers or Peasants Revisited: Economic Expectations and Presidential Approval // Electoral Studies 19. 2000. No. 2. Pp. 295–312. Об одобрении политики президента и ее эффективности см.: Canes-Wrone B., Marchi S. de. Presidential Approval and Legislative Success // Journal of Politics 64. 2002. No. 2. Pp. 491–509.


[Закрыть]. Подобные же феномены отмечались и в таких латиноамериканских государствах, как Аргентина, Бразилия и Уругвай{65}65
  Lewis-Beck M. S., Stegmaier M. The Economic Vote in Transitional Democracies // Journal of Elections, Public Opinion & Parties 18. 2003. No. 3. Pp. 303–323; Mainwaring S. Multipluralism, Robust Federalism, and Presidentialism in Brazil // Presidentialism and Democracy in Latin America / Ed. S. Mainwaring and M. Shugart. N.Y.: Cambridge University Press, 1997; Altman D. The Politics of Coalition Formation and Survival in Multiparty Presidential Democracies: The Case of Uruguay (1989–1999) // Party Politics 6. 2000. No. 3. Pp. 259–283; Alemán E., Calvo E. Unified Government, Bill Approval, and the Legislative Weight of the President // Comparative Political Studies (готовится к печати).


[Закрыть].

С одной стороны, такая схема предполагает большую подотчетность руководства, нежели та модель правления, осуществляемого оторванной от реальности и народа элитой, которую принято рисовать применительно к Кремлю. Оказывается, население играет значительную роль в политике. С другой стороны, подотчетность эта оказывается несколько извращенной. Во-первых, в такой стране, как Россия, где экономика в высшей степени зависит от международных факторов – прежде всего от цен на нефть, эффективность функционирования экономических механизмов – очень неточный индикатор компетентности руководства. Основания для общественного одобрения или порицания того или иного президента зачастую носят случайный характер. Это не обязательно означает, что отношение к президенту иррационально: учитывая то обстоятельство, что люди имеют весьма слабое представление о движущих силах российской экономики, с их стороны, возможно, разумно просто возлагать ответственность за все ее успехи и неуспехи на высшее лицо государства. Однако такой подход может привести к ряду серьезных сбоев. Во-вторых, значительная задержка между реализацией той или иной стратегии и ее результатом издавна приводит к тому, что эффективность российских лидеров оценивается без оглядки на международные условия, поэтому раз за разом их прославляют или проклинают за действия предшественников. Некоторым исключением можно считать Горбачева. Пожалуй, допущенные им ошибки сыграли не меньшую роль в постигшей страну экономической трагедии, чем унаследованные им проблемы. Зато история сыграла шутку с двумя его преемниками. Ельцин был наказан за катастрофу, унаследованную от Горбачева, Путин же пожал плоды экономического расцвета, в значительной степени посеянные Ельциным и его рыночными реформами.

Все сказанное в этой главе в принципе можно трактовать в том смысле, что российская политика целиком и полностью зависит от цен на нефть. Такой подход был бы слишком большим упрощением. Конечно, колебания цен на нефть в значительной степени определяют ход российской экономической истории начиная с 1980-х годов и до настоящего времени{66}66
  Gaidar Y. Collapse of an Empire: Lessons for Modern Russia. Washington: Brookings Institution Press, 2007.


[Закрыть]. Однако влияние этого фактора не всегда одинаково. Кроме того, другие факторы тоже играют роль. В 1980-е годы резкое падение цен на нефть не означало неизбежного коллапса советской экономики. Оно вынудило Горбачева лихорадочно занимать деньги: он утроил объем денежной массы, находящейся в обращении, и приступил к осуществлению реформ, трагически непонятых подавляющим большинством населения{67}67
  Treisman. The Return. Chapter 1.


[Закрыть]. В этот исторический момент другая экономическая стратегия могла бы привести к совершенно иным результатам. На этапе восстановления экономики связь между ценами на нефть и экономическим ростом проявилась значительно отчетливее в 2005–2009 годах, нежели в 1999–2001 (когда рост был скорее следствием девальвации) и в 2001–2004 (когда увеличение уровня добычи минерального сырья значило как минимум не меньше, чем цены на него). Согласно оценкам экономистов, повышение цен на нефть лишь отчасти повлияло на общий экономический рост в период с 1999 года по сегодняшний день, и эта часть составляет от одной трети до половины{68}68
  Suni P. Oil Prices and the Russian Economy: Some Simulation Studies with NiGEM // Discussion Paper 1088. Helsinki: Research Institute of the Finnish Economy, 2007; считает, что цены на нефть «несут ответственность» за 2,5 пункта (38 процентов) усредненного показателя темпов экономического роста за 2001–2006 годы, составляющего 6,5 процента. Beck R., Kamps A., Mileva E. Long-Term Growth Prospects for the Russian Economy. Frankfurt: European Central Bank, 2007; анализируя исследовательские работы на эту тему, отмечают, что расчетная долгосрочная перспектива значения эластичности ВВП по перманентному росту цен на нефть составляла 0,15–0,20. Если ориентироваться на ежемесячно обновляемые значения цен на нефть «европейский брент», эти значения эластичности означают, что в 1999–2007 годах изменения цен на нефть «объясняли» от 25 до 33 пунктов из 72-процентного повышения ВВП (измеренного в постоянных рублях) за этот период времени, то есть 35–46 процентов общего роста.


[Закрыть]. Мне представляется бесспорной статистическая зависимость, во-первых, между реальной заработной платой, пенсиями и уровнем безработицы, с одной стороны, и оценкой населением текущего экономического положения – с другой; во-вторых, между оценкой экономической ситуации и популярностью президента. А вот корреляция между изменением цен на нефть и оценкой состояния экономики кажется мне весьма слабой.

Однако в последние годы цена нефти играет все большую роль. Большинство эксплуатируемых месторождений близко к истощению, поэтому повышение уровня добычи со временем начинает требовать все более масштабных инвестиций, необходимых для разработки новых месторождений, при этом подобные вложения выглядят не слишком заманчиво для потенциальных инвесторов из-за высоких налогов на прибыль и отсутствия гарантий на права собственности. Не только в Кремле, но и за его пределами широко распространено мнение, что тех факторов, которые обусловили быстрый экономический рост в 1999–2007 годах, больше не существует. Руководство начало лихорадочно пропагандировать инновационную политику, стратегию диверсификации, нанотехнологии и т. д. Однако пока все усилия Медведева по модернизации натыкаются на труднопреодолимые преграды в виде коррупции судебной системы, рейдерства, осуществляемого правящей элитой, и устрашения научного сообщества службами госбезопасности. Неясно также, какую нишу в мировой экономике сможет занять Россия, если она переориентируется с сырья, где на ее стороне явные сравнительные преимущества, на что-то другое.

Разумеется, сфера интересов российской политэкономии не исчерпывается эффективностью экономики и общественным мнением. Я далек от мысли, что экономические колебания могут объяснить все случаи повышения и снижения президентских рейтингов, а также все успехи или сбои текущей политики. В одной из своих работ я показываю, что войны в Чечне тоже влияли на популярность президентов – и не только они, но и целый комплекс других меняющихся со временем факторов. Несмотря на низкую популярность Ельцина и обстоятельства, являвшие порой труднопреодолимые препятствия на пути его политики, в 1990-е годы министры сумели «протолкнуть» жизненно важные реформы, причем стратегия, к которой они прибегали, позволила им привлечь на свою сторону одних оппонентов и вытеснить на политическую обочину других{69}69
  Shleifer A., Treisman D. Without a Map: Political Tactics and Economic Reform in Russia. Cambridge, MA: MIT Press, 2000.


[Закрыть]. А вот путинской администрации, несмотря на куда более благоприятные условия, не удалось достичь всех поставленных целей.

Представляется очень вероятным, что в течение ближайших лет Россия будет развиваться по одному из трех сценариев. Если цены на нефть и газ снова поднимутся и останутся на высоком уровне, необходимость немедленного проведения реформ не будет представляться столь насущной. «Ведь пока росли цены на нефть, у многих, что там скрывать, почти у всех, были иллюзии, будто структурные реформы могут подождать», – признался Медведев в ноябре 2009 года{70}70
  Ежегодное послание президента Федеральному Собранию Российской Федерации. 12 ноября 2009 года. www.kremlin.ru (последний доступ: 11 декабря 2009 года).


[Закрыть]. Прежнее благодушие вернется. Возобновление экономического роста восстановит популярность кремлевских руководителей, оппозиция вновь онемеет. Если цены на нефть останутся примерно на нынешнем уровне, то есть баррель нефти будет стоить 70–80 долларов, Кремль, скорее всего, сделает все возможное, чтобы худо-бедно выкарабкаться из кризиса. Не исключено, что это приведет к замедлению экономического роста, постепенному нарастанию недовольства населения и ропоту элиты. Однако, если не случится чего-то непредвиденного, постепенно развивающийся экономический спад, по всей видимости, не сможет заставить руководство отказаться от нынешней модели.

А вот если цены на нефть и газ упадут и достаточно долго будут оставаться на низком уровне, столкнув тем самым экономику в яму затяжной рецессии, уровень безработицы возрастет, финансовые ресурсы правительства иссякнут – вот тогда, возможно, возникнет более серьезная оппозиция, способная изменить существующий режим. Как на это отреагирует тандем, предсказать невозможно. Солидарная стратегия представляется более вероятной, нежели конфликт, хотя на публику Медведев вполне может сыграть роль приверженца менее жесткой политики. Режимы, продержавшиеся достаточно долго, зачастую в критические моменты допускают ошибки, а ведь у нынешнего руководства практически нет опыта управления страной в тяжелые времена. Если в России вновь воцарится экономическая смута, централизованные структуры путинской эры: «суперпрезидентство»; «вертикаль власти», соединяющая Москву с региональными властями; иерархическое построение партии «Единая Россия», – все это, скорее всего, в значительной степени утратит былую эффективность инструмента насаждения воли руководящего тандема. Повторимся: контекст с большой вероятностью может оказаться куда важнее, чем политико-экономические институты.

3. Федерализм в России
Екатерина Журавская[4]4
  Екатерина Журавская – профессор Российской экономической школы.


[Закрыть]

Реформы 1990-х годов в России привели не только к экономической либерализации и демократизации, но и к переходу от унитарного государства с высокой степенью централизации к федеральному государству с высокой степенью децентрализации. После прихода к власти Владимира Путина эксперименты предыдущего президента Бориса Ельцина с децентрализацией были признаны провалившимися и приведшими к коллапсу. Ученые, политики и значительная часть общества на этот счет единодушны: попытка построить успешно работающую федеральную систему, предпринятая в 1990-е годы, потерпела сокрушительный провал. Новое российское руководство начиная с 2000 года последовательно принимает меры к рецентрализации как государственного бюджета, так и политической сферы. В этой главе будут рассмотрены следующие вопросы. Почему предпринятая Ельциным попытка децентрализации потерпела неудачу? Какие ошибки были допущены (и были ли они допущены) в 1990-е годы? Насколько эффективен путинский отказ от ельцинской децентрализации? Куда заведет Россию пресловутая «вертикаль власти»?

Дать ответы на все эти вопросы нелегко, однако опыт других федеральных государств и анализ отношений между различными уровнями власти внутри самой России показывают, что реализуемый сегодня подход ничуть не менее опасен, нежели спонтанная децентрализация 1990-х. В самом деле, учитывая размеры страны и неоднородность ее регионов, можно подумать, что федерализм для России – единственно возможная форма государственного устройства. Для того чтобы принципы федерализма эффективно работали, России необходима «вертикаль власти», под которой экономисты подразумевают политическую централизацию. Однако «вертикали» бывают разные. Имеющийся у других стран, в частности у Мексики и Китая, опыт построения федерализма показывает, что те меры, которые принимают Путин и его команда, едва ли будут успешными.

Из анализа, предпринятого мною в этой главе, вытекают три основных вывода. Во-первых, необходимым условием эффективности политики федерального центра является наличие сильной, действующей и реальной оппозиции и свободных средств массовой информации, в отсутствие же таковых надеяться можно только на чудо. Тот факт, что подобное чудо произошло в Китае, – вовсе не гарантия его повторения в России. Переходные процессы последних 20 лет ясно показали: чтобы саженец пустил корни в новой почве, необходимы особые условия, Россия же этим условиям совершенно не отвечает.

Во-вторых, при отсутствии выборов на местном уровне федерализм может существовать лишь в том случае, если его цели ограничиваются обеспечением экономического роста, а такие общественные блага, как качественное образование, здравоохранение, социальная защита, игнорируются. Столь однобокое целеполагание имеет политический смысл лишь для бедных стран, Россия же входит в группу стран со средним уровнем дохода, причем считается одной из наиболее богатых стран этой группы.

В-третьих, альтернатива путинской централизации существует, однако она предполагает коренное изменение политической системы. Задача, безусловно, непростая, да и понятно, что нынешнее руководство не заинтересовано в принятии каких-либо мер в этом направлении, однако если бы такое изменение все же было осуществлено, это обеспечило бы баланс между политической централизацией и подотчетностью местных властей, необходимый для эффективного функционирования принципа федерализма. Такой альтернативный сценарий предусматривает образование сильных общенациональных политических партий при наличии политической конкуренции, обеспечиваемой политической оппозицией и свободными средствами массовой информации, а также открытые и свободные выборы на всех уровнях.