Текст книги "Димкины истории"

Коллекционер

В третьем классе Димка решил коллекционировать марки, все родные и знакомые были оповещены об увлечении мальчика и с удовольствием несли ему использованные конверты и открытки. Мама подарила малышу кляссер, это такой специальный альбом для хранения марок, который представлял собой сброшюрованные листы черного картона, на обеих сторонах которых имелось несколько рядов, по ширине листа, прозрачных полос из кальки, служащих карманами, в которые вставлялись марки.

– Так ты теперь у нас филателист, – заявил Димкин папа и вручил ему потёртый конверт, в котором находилось несколько десятков погашенных почтовых знаков.

– А кто такой филателист? – поинтересовался сын.

– Филателисты-это люди, которые коллекционируют марки, вот как ты.

– А ты, папа, что. тоже их коллекционировал?

– Да, было такое дело, вот в этом конверте марки, которые сохранились от моей коллекции, там есть даже одна японская, я её у кого-то из пацанов выменял. А потом я открытки начал собирать.

– Открытки у нас в классе девчонки собирают, в основном с киноартистами.

– У меня тематика была – русские народные сказки, знаешь, сколько у меня их было? Больше трёхсот, – Гордеев вспомнил, как он радовался, когда тётя Аня из Владивостока прислала ему комплект открыток с иллюстрациями всех сказок Александра Пушкина, даже в школу носил похвастаться, – марки тоже можно по тематике собирать. Вот соберётся у тебя их побольше, и ты определишься. К тому же настоящий коллекционер должен знать историю каждой марки, в честь какого события она выпущена и кто или что на ней изображено. Вот эта, кто на ней? – Гордеев-старший взял из конверта марку с портретом космонавта.

– Это Юрий Алексеевич Гагарин – первый в мире космонавт, – Диме игра понравилась, и он достал из конверта ещё одну марку, – а на этой озеро Байкал.

– Правильно, молодец, только ты это прочитал на самой марке, а вот что ты знаешь про Байкал?

– Оно большое, и вода в нем чистая. Пап, а там какие рыбы водятся?

– Байкал не только по площади одно из самых больших озёр, но и самое глубокое в мире. Его глубина более 1,5 километра, на Земле ещё только два озера имеют глубину более километра. По объему запасов пресной воды Святое море, так в старину называли Байкал, занимает первое место в мире. Много там и всякой рыбы, причём около тридцати видов нигде более не встречаются. Множество речек и ручейков впадает в Байкал, и только одна река вытекает из озера и несёт свои воды в сибирскую реку Енисей, про неё даже легенда имеется.

– А ты можешь легенду мне рассказать? – спросил сын.

– Ну, слушай. Давным-давно жил в своём дворце могучий седой богатырь Байкал. Была у Байкала единственная дочь – Ангара. Первой красавицей она слыла, во всём свете красивее её не было на земле. Очень сильно любил свою дочь Байкал, но был строг к ней и часто держал её взаперти, в недоступных глубинах. Но однажды прилетела на берег чайка, села на один из утёсов и рассказала о самом сильном и красивом богатыре Енисее. И захотела Ангара увидеть Енисея. Крепко спал в эту ночь старик Байкал. А ручейки всё рыли и рыли тайный проход, и, наконец, Ангара с шумом вырвалась из каменных стен и помчалась к своему желанному Енисею. Тысячи лет течёт Ангара в Енисей чистой, как слеза, водой, а седой одинокий Байкал стал хмурым и страшным.

– А, я понял. Красавица дочка – это и есть река по названию Ангара, так, папа?

– Я рад, что ты всё правильно понял. А теперь давай я тебя научу, как правильно отклеивать марки от конвертов и их хранить. Прежде надо тёплой водой марку намочить и потом ножичком или бритвой отклеить от конверта, если повредишь хотя бы на марке один зубчик, она уже считается бракованной, и никто ею с тобой меняться не будет. После того, как марка высохнет, её надо поместить в карман кляссера.

С этого дня вся семья приняла участие в очередном увлечении сына. Иногда, по вечерам, отец с сыном брали альбом и обсуждали новую марку. Как-то раз Гордеев-старший не нашёл кляссер на его привычном месте.

– Дима, а где наши марки? – спросил он у сына.

– Они у Ромы, мы решили собирать их вместе.

– А почему кляссер не у тебя будет храниться?

– Рома сказал, что сначала коллекция побудет у него, а потом у меня.

Родители удивлённо переглянулись, мама только молча пожала плечами. Через пару месяцев Дима принес пустой кляссер, видимо, другу купили свой, коллекцию в доме Гордеевых больше не видели.

– Может быть, поговорить с Ромиными родителями? – предложила Гордеев.

– Не надо, это будет ему урок, – возразила жена, – а то он у нас уж слишком доверчивый, пусть на практике поймёт смысл пословицы: «Дружба дружбой, а табачок врозь».

– Это ещё какой друг, и друг ли он тебе.

1985 г.

Оловянный солдатик

Димкиному другу на день рождения подарили оловянных солдатиков. Вкусно пахнувшие свежей краской, они «скучали» в большой красивой коробке каждый в отдельной ячейке и будто просились, чтобы их освободили из заточения. Роман был безмерно рад подарку и вызывал лёгкую зависть у друга. Мальчишки часами выстраивали своё войско и разыгрывали захватывающие сражения. Первой шла в наступление линейная пехота в тёмно-зелёных двубортных мундирах со светло-синими с красной выпушкой воротниками, в киверах[1]1
  Ки́вер – военный головной убор цилиндрической формы с плоским верхом, с козырьком, подбородным ремешком, часто с украшением в виде султана.


[Закрыть] с чёрными султанами на головах. По правому и левому фронту выставлялись бравые конные гусары в красных доломанах[2]2
  Доломан – короткая (до талии) суконная однобортная куртка со стоячим воротником. Поверх доломана надевался ментик – короткая куртка, которая была обшита мехом.


[Закрыть], синих чикчирах[3]3
  Чикчиры – узкие рейтузы.


[Закрыть] и чёрных киверах, с ташками[4]4
  Ташка – плоская сумка, которая крепилась к портупее.


[Закрыть] на портупее. В тылу войска у полупудовых «единорогов»[5]5
  Единорог – пушка образца 1805 года.


[Закрыть] замирали бомбардиры с «золотыми галунами» и банниками[6]6
  Банник – щётка для чистки орудийного ствола и прибивания заряда.


[Закрыть] наперевес. Некоторым героически отличившимся солдатикам мальчишки присваивали даже имена. В роли противника, как правило, расставлялись фигуры шахмат Ромкиного отца, а пушечные ядра были костяшками от домино. После команды «Батарея, огонь!» в «противника» летели «снаряды», сбивая с ног вражеских солдат.

Потом в бой вступали гусары-кавалеристы, сметая по флангам артиллерию и конницу «немцев», «шведов» или «французов», смотря с кем шло сражение. Заканчивалось сражение пленением пехотинцами Короля и Королевы противника.

Как-то раз, закончив игру, Димка не удержался и положил одного солдатика себе в карман. «У Ромы их много, а я поиграю немного и верну», – успокаивал себя мальчуган. И все же чувство вины не покидало его, поэтому придя домой Дима решил солдатика никому не показывать, а положить его под подушку в своей кровати. На следующий день, а было воскресенье, и никто никуда не торопился, раньше всех поднялась пятилетняя сестрёнка Анюта и побежала будить брата. Увидев рядом с подушкой лежащую игрушку, она тут же взяла её и отправилась показывать родителям.

– Мама! Мама! Смотри, что у меня есть. Настоящий оловянный солдатик, прямо как в сказке, которую ты мне читала про него и балерину. Только у того была одна нога, а у этого две.

– Какая прелесть. А где ты его нашла? – родители уже проснулись, и мама отправлялась на кухню готовить завтрак.

– У Димы на кровати лежал.

За завтраком мама, как бы невзначай, спросила:

– А откуда у тебя, Дима, этот солдатик?

Уткнувшись в тарелку с кашей, мальчик с трудом тихо выговорил: «Рома дал».

– А ну-ка посмотри на меня, – женщина уже поняла, что сын говорит неправду, и обратилась к Гордееву-старшему – отец, у нас, кажется, в семье врунишка завелся.

– Ты что, взял игрушку без разрешения? – подключился к беседе отец. – Да или нет?

– Да. – Мальчик ещё ниже опустил голову, и слезинки закапали прямо в тарелку.

– А ты знаешь, как называется твой проступок?

– Так он у нас не только врунишка, но ещё и воришка, – добавила мама.

– Подойди ко мне и не реви, – Гордеев-отец взял Димку за плечи, повернул к себе, вытер у него слезы. – Кажется, у писателя Л. Толстого есть рассказ «Пятачок подвел». Там мальчик, такой же как ты, украл однажды пять копеек. «Но ведь никто и не заметил», – подумал он. Потом в булочной стащил сладкий пряник, и опять никто этого не заметил и не сказал, что так делать нельзя. Дальше – больше, он решил, что можно не работать, а жить и ни в чем себе не отказывать. Захотел денег – украл, захотел машину – украл. Но сколько верёвочке ни виться, конец всегда приходит. Мальчик давно стал взрослым, его ровесники стали врачами, лётчиками, строителями, а он все по тюрьмам да по тюрьмам. А ведь все начиналось с пятачка.

– Я больше не бу-ду-у – всхлипывал Димка.

– Мы все надеемся, что так оно и будет. Но чтобы мы тебе поверили, ты должен сейчас взять солдатика, отнести его хозяину и извиниться за свой поступок перед другом.

Весь путь до Ромкиного дома слёзы заливали мальчишке лицо, ему казалось, каждый встречный смотрел на него осуждающе, как будто знал о его проступке. Даже в ворковании воробьев на дереве слышалось «вор-вор-вор», а пролетающая ворона кричала: «У-кра-а-л, у-кра-а-л».

Дверь открыла мама Романа, увидев заплаканную мордашку малыша, встревоженно спросила:

– Димочка, мальчик, что случилось?

Малыш молча протянул руку с оловянным солдатиком на ладошке. Женщина, конечно, всё сразу поняла и окликнула сына:

– Рома, нашлась твоя пропажа, Дима случайно её к себе домой унёс. Правда Дима?

Тот утвердительно кивнул головой, хотя мало что понимал, о чём его спросили. Потом они пили на кухне чай со сладкими булочками, которые напекла Ромкина мама.

Всю обратную дорогу Димка не шёл, а, как ему казалось, летел на крыльях. Все прохожие ему улыбались. Ненадолго выглянуло солнышко и опять нырнуло в проплывающую тучку, будто играя в прятки, а может быть, просто подмигнуло малышу.

Зимняя прогулка

Памяти моей дочери посвящается

Обычно снег ложился после ноябрьских праздников, но в этом году уже в третьей декаде октября сопки покрылись плотным снежным одеялом. Кое-где были видны небольшие островки съежившейся от холода, ещё не до конца пожухшей травы. Но и трава, и деревья, и слегка скованная первыми морозами земля уже были готовы перед зимней спячкой укутаться в снежные одежды. На зимнем покрывале виднелись кружевные следы зайцев, не успевших переодеться в белые шубы, являясь легкой добычей для своих недругов.

Гордеевы недавно переехали на новую квартиру ближе к сопкам, отгородившим город от ветров с востока. В нескольких сотнях метрах от подъезда проходили лыжные трассы, проложенные для спортивных соревнований. По выходным дням Сергей с сыном любили пройтись на лыжах по заснеженным склонам, спуститься в Долину туристов, с её микроклиматом, где даже зимой в солнечную погоду можно встретить раздетых по пояс, загорающих лыжников.

Сегодня была суббота, и, легко позавтракав, отец с сыном стали готовиться к прогулке. Пока мама готовила в дорогу бутерброды и наливала в термос горячий чай, складывая всё в небольшой рюкзачок, Сергей принес с балкона лыжи, достал с антресолей коробку с разноцветными тюбиками.

– Чтобы лыжи хорошо скользили, их надо намазать мазью, – пояснил отец.

– Я, папа, знаю, мы ведь с тобой не первый раз идём кататься на лыжах, только я не пойму, почему мы каждый раз берём мазь разных цветов?

– Ты заметил? Молодец. Дело в том, что это зависит от того, какая температура воздуха на улице. Давай пойдём посмотрим.

Они вышли на балкон, где к оконной раме был прикреплен термометр.

– Температура воздуха – минус восемь градусов, – торжественно объявил Димка, посмотрев на прибор, – а для чего мы вообще смазываем лыжи?

– Как бы понятнее тебе растолковать. Вот скоро в школе вы будете проходить такой предмет, как физика, и там познакомишься с понятием «трение скольжения». В результате трения лыж о снег тонкий слой снега сверху подтаивает, и вода играет роль смазки, по которой лыжи скользят. Вот ты, когда был совсем маленьким и просил надеть лыжи, чтобы побегать по квартире, – разве они так скользили как по снегу? Нет. А вот если пол намочить и, ещё лучше, полить маслом, то будет совсем другое дело.

– А я помню, как ты на кухне масло пролил. Мама ещё ругалась и говорила: «Мне что, лыжи надевать, чтобы к электроплите подойти?»

– Теперь ты понял, для чего мы смазываем лыжи?

– Теперь понял, только я не понял, почему разными мазями?

– Многое в хорошем скольжении зависит от того, по какому снегу мы побежим, – Сергей понял, что простым объяснением ему не ограничиться, – если ты заметил, снег бывает разным. Бывает пушистым, как пух, бывает мелкими кристалликами, будто кто-то крупной соли насыпал, или плотный и липучий. Это зависит от того, какие на улице температура и влажность воздуха.

– А, теперь я понял. Вот на этом красном тюбике написано -5-12, а у нас -8, значит, нам она подходит, – восторженным голосом объявил Димка, он был рад, что наконец-то разобрался.

Отец обильно нанёс мазь на переднюю и заднюю часть лыж и дал сыну пробковый брусок.

– Теперь ты должен равномерно растереть мазь по всей поверхности лыж, а я пока нанесу держащую, или я её называю тормозную, мазь на среднюю часть.

– А это ещё зачем? – удивлённо спросил сын.

– Вот ты заметил, когда поднимаешься в горку, лыжи начинают скользить назад, лыжники называют это отдачей. Так вот, чтобы уменьшить отдачу, на центральную часть лыжи наносится держащая мазь.

– Папа, а вот когда в магазинах не продавали лыжных мазей, что люди делали?

– Я ждал от тебя этого вопроса. Твой дед Георгий в юности жил на Камчатке, есть такой полуостров на востоке России. Так он мне рассказывал, что они наклеивали на лыжи шкуру оленя или нерпы с коротким ворсом, расположенным назад. Причем самой лучшей считалась шкура с ноги оленя, или, как её ещё называли, «камус». Лыжи отлично катили вперёд, «по шерсти», и не давали скользить назад, «против шерсти». А клей варили из рогов, костей и крови оленя или рыбьей чешуи.

Пока Димка с отцом надевали лыжные костюмы и ботинки, лыжи после смазки вынесли на балкон, чтобы они «привыкли» к уличной температуре.

С утра был небольшой снегопад, лыжи скользили легко, воздух, насыщенный запахом хвои, был таким плотным, что, казалось, его можно откусывать небольшими кусочками. Сначала лыжня шла по склону горы, потом повернула влево, и они покатились на спуск. Это один из самых любимых Димкиных моментов на лыжной прогулке. Можно, не прилагая больших физических усилий, мчаться вниз по проложенной заранее лыжне, слегка согнув ноги в коленях и уворачиваясь от бьющего в лицо потока воздуха. Когда спустились в Долину туристов, сын спросил:

– Может, перекусим?

– Давай сейчас мы километра три пройдём по распадку, – возразил сыну Сергей, – поднимемся ближе к вершине сопки и тогда сделаем привал. Видишь тот склон, по нему лыжня пойдёт на спуск, и по ней мы скатимся почти к самому началу нашего пути.

Сын внимательно посмотрел на указанный отцом путь.

– А давай мы не будем делать крюк и поднимемся прямо отсюда на тот склон.

– Но здесь нет накатанной лыжни, придется идти по целине, да и подъём очень крут, будет нелегко, – Сергею совсем не хотелось карабкаться по заснеженному склону, но в то же время хотелось посмотреть, не спасует ли перед трудным восхождением сын.

– Ничего, справимся, – решительно заявил Димка.

– Тогда давай, вперёд.

Несмотря на расстояние не более километра, идти было действительно трудно. Лыжи проваливались в свежий снег чуть ли не по колени, на пути приходилось обходить деревья и торчащий из снега кустарник. Через несколько десятков метров у Гордеева-старшего заныло больное колено, пот начал заливать глаза, но остановиться и отдохнуть, тем самым показать сыну свою слабость, он не хотел. Тем временем, к удивлению отца, Димка перешёл на так называемый «коньковый ход», освоенный недавно всеми мастерами лыжного спорта, и отец отстал почти на четверть дистанции.

– Это ты где научился так бегать? – тяжело дыша спросил Сергей, когда они одолели подъём.

– А я, папа, по телевизору подсмотрел. Особенно мне понравилась одна лыжница со смешной фамилией Бельмо.

– Ты, наверное, имеешь в виду олимпийскую чемпионку из Италии Стефанию Бельмондо.

– Такая маленькая, не выше девчонок из нашего класса, а всех обогнала, так вот она так бежала.

– Вообще-то для конькового хода должны быть другие лыжи, они короче простых беговых, и носки не так сильно загнуты. Мы с тобой хотели перекусить, развязывай рюкзак, посмотрим, что там нам мама приготовила.

Они уселись на сваленную, видимо, ветром березу и начали уплетать бутерброды, запивая горячим сладким чаем из металлической крышки от термоса, которую приходилось ставить остужать прямо в снег, чтобы не обжечь пальцы.

– Папа! А ведь в жизни так же бывает. Кто-то идёт по готовому пути, а кто-то – по которому ещё никто не ходил. Он, конечно, труднее, но зато мы быстрее сюда добрались, – лицо мальчика стало серьёзным.

Сергей с удивлением посмотрел на сына: «Растёт парень, смотри, какие вопросы его стали интересовать».

– Наверное, ты прав, каждый выбирает свою дорогу сам, и в жизни придётся преодолеть много трудных подъёмов и спусков, только никогда не надо пасовать перед ними. А главное – ставить перед собой цель и непременно её добиваться.

Снегопад закончился, из-за сопок показалось солнце, и снег вспыхнул миллионами искр, звенящую тишину лишь изредка нарушало поскрипывание под тяжестью заснеженных разлапистых веток многолетних сосен да издали доносившийся крик «сахалинских соловьев»[7]7
  Сахалинские соловьи – шуточное прозвище у местного населения ворон.


[Закрыть].

– Как красиво, как в сказке, – восторженно воскликнул Димка, – даже стихи хочется сочинять.

– Ну и сочиняй, если хочется, – Сергей с любовью посмотрел на сына.

– А давай, только вместе, одну строчку я, следующую ты.

– Хорошо, я начинаю. Ёлки, ёлки, зелёные иголки… Дальше твоя строчка.

– Ёлки, ёлки, зелёные иголки, вышло солнце из-за ёлки.

– Нет, так, Дима, не пойдёт, опять ёлки, давай другую рифму.

Некоторое время сын подыскивал подходящее слово, после чего продекламировал:

– Ёлки, ёлки, зелёные иголки.

Вышло солнце из-за горки. Пойдёт?

– Да, отлично, теперь я.

 
Ёлки, ёлки, зелёные иголки.
Вышло солнце из-за горки.
Мы катаемся на лыжах…
 

Димка немного помолчал, а потом выпалил:

 
– Мы катаемся на лыжах,
Папа, я и… чижик-пыжик.
 

И они дружно расхохотались. Когда вдоволь насмеялись, Сергей у сына спросил:

– А где у нас здесь чижик-пыжик? И откуда ты про него знаешь?

– Это я для рифмы, а стишок ты мне сам рассказывал. Забыл?

 
Чижик-пыжик, где ты был?
На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Зашумело в голове.
 

Только я не пойму, разве птички водку пьют? Они ведь сразу умрут.

– Ты, Дима, прав, водку птицы не пьют. Только эта песенка не про птиц.

– А про кого? Расскажи.

– Хорошо, слушай. Очень давно в городе Санкт-Петербурге на набережной реки Фонтанки располагалось Императорское училище, студенты которого носили мундиры зелёного цвета с жёлтыми петлицами и обшлагами. Согласно городской легенде, за расцветку этого мундира, напоминавшую оперение чижика, а также за пыжиковые шапки на головах студентов училища прозвали «чижиками-пыжиками». Как и все студенты, они были не прочь повеселиться, а местом встреч часто служил трактир на набережной Фонтанки. Отсюда и знаменитая песенка. Ну, что, – после недолгого молчания спросил Гордеев-старший, – побежали дальше?

– Побежали. Я первый, папа. Догоняй.

Лыжня пошла под горку, и, глядя на удаляющуюся фигуру сына, Сергей подумал: «Как всё же быстро течёт время, кажется, совсем недавно малыш произнёс первое слово, сделал первый шаг, а уже, видишь ли, «как в жизни». Гордеев улыбнулся, вспомнив недавние слова Димки. Лыжи скользили всё быстрее и быстрее, он уже не успевал полюбоваться пролетающими мимо ёлками, соснами и берёзами, похожими на одетые, как невесты, в белоснежные наряды. Только мысли о сыне овладели им. «Как он там? Не упал ли? Пусть всё у него будет хорошо. Наверное, он будет меня там внизу ждать. Как здорово, когда в конце пути тебя ждут, значит, ты ещё кому-то нужен. Жаль, что так быстро заканчивается спуск».

1995 г.

г. Южно-Сахалинск

Истории, рассказанные Димке отцом

Подарок

К Восьмому марта мальчишки из класса, в котором учился Сергей, как всегда, готовили своим девочкам подарки. На сэкономленные в тайне от родителей карманные деньги закупались карандаши, линейки, чернильницы и другие канцелярские принадлежности, необходимые для школьных занятий. Подарки распределялись справедливо, независимо от личных симпатий. Перед праздничным днём, оставшись после уроков, один из мальчишек садился спиной к остальным ребятам, как правило, это был Игорёха Нестеров, а кто-то доставал из парты, куда заранее складывались приобретённые подарки, очередную вещь и со словами «Это кому?» поднимал так, чтобы все видели, кроме Игоря, который и называл «счастливицу». Процедура проходила всегда весело, с одобрительными возгласами, если кому-то из девочек доставался подарок побогаче в виде школьного пенала или чернильницы-непроливайки, и со смехом, если это был карандаш с ластиком или линейкой. Редколлегия в составе Гордеева и Валерки Антонова готовила стенную газету, посвящённую международному женскому празднику. Валерий только недавно появился в классе, но уже с первых дней проявил талант к рисованию, особенно ему хорошо удавались военные баталии с танками, самолётами и артиллерийскими орудиями. В обязанности бессменного редактора Сергея входило подготовить передовицу и подписи под рисунками. Стихи Сергей попросил сочинить своего друга Игоря.

– Я тебе что, поэт? – начал отказываться мальчишка.

– Да брось ты, Игорёха, помнишь, к Новому году ты про математичку стих сочинил?

– Ага, мне этот стих тройкой за четверть аукнулся, я ещё найду, кто учительнице его показал. Ты бы лучше из какой-нибудь газеты вырезал, там про 8 Марта много.

– Это неинтересно, – продолжил уговаривать Сергей, – надо что-то про наших девочек, какие они красивые и умные. А в конце подпишем: сочинил Игорь Нестеров.

– Вот только этого не надо, а то откажусь.

– Ладно, напишем: неизвестный поэт.

Через два дня стихотворение было готово, но Сергей сразу его раскритиковал.

– Послушай твое первое четверостишье:

 
С праздником девчонок мы все поздравляем,
Но что подарить им, мы совсем не знаем.
Поэтому примите от нас эту газету,
А также от мальчишек каждой по привету.
 

– Во-первых, «девчонок» – грубовато, во-вторых, как это «по привету»?

– А ты сам найди рифму к слову «газету», – возмутился Игорь.

– Легко, – решил подурачиться Сергей, – нету, конфету, кукареку.

– Да иди ты, сам тогда и сочиняй, – обиделся мальчишка.

– Ладно, я пошутил, извини, дальше ведь у тебя всё хорошо. Давай «девчонок» на «девочек» заменим, а вместо «привета» найди другую рифму.

Достать цветов в начале марта в их городе на берегу самой крупной реки на Сахалине почти невозможно, поэтому Валерка на большом листе бумаги нарисовал шикарный букет с праздничными пожеланиями. Не забыли и учителей, отличнице Вале Дымовой поручили написать на классной доске красивое и доброе поздравление, а классному руководителю Вере Александровне купили недорогую вазу для цветов и подписали красочную открытку.

В праздничный день ребята пришли пораньше и не пускали девочек в класс, пока не разложили все подарки. Надо сказать, что, кроме обязательных, каждый мальчишка приготовил ещё подарок для своей симпатии, который в тайне от своих одноклассников положил в парту своей избраннице. Не обходилось и без курьёзов, порой даже неприятных. Второгодник Вовка Простаков в четвёртом классе, когда Наташка Гуляева отказалась взять у него одеколон под названием «Сирень», демонстративно вылил почти весь флакон на бедную девочку, за что, конечно, был наказан, а в классе неделю держался едкий запах сирени.

В начале учебного года завуч Зоя Карловна привела новенькую ученицу, в которую сразу влюбилась добрая половина мальчиков 6-А класса. Заплетённые в тугую косу тёмные волосы, хрупкая фигурка, пытливый, чуть с грустинкой из-под пышных ресниц взгляд не оставили равнодушным и Гордеева. С этого времени не было дня, чтобы он не думал о новой ученице, всякий раз встретившись взглядом с девушкой, лицо вспыхивало у него огнём, и он торопливо прятал глаза, опасаясь, чтобы кто-нибудь не заметил его конфуза. Друг Колька тоже был не равнодушен к Нине, так звали новенькую, и иногда просил Сергея сочинить для неё стихи, которые потом подбрасывал в парту. Сергей совсем не испытывал чувства ревности к своему другу, находил у поэтов в домашней библиотеке Гордеевых лирические строки, печатал на отцовской пишущей машинке и отдавал Николаю. Может быть, девочка и догадывалась, кто истинный автор очередного сонета, во всяком случае, Гордеев хотел в это верить, особенно после того, как ловил её ласковый взгляд. Уже за неделю до 8 Марта Коля начал приставать к другу с вопросом, что ему подарить Нине, чем наконец разозлил Сергея.

– Да что хочешь, то и дари, – взорвался юноша, – самолёт купи!

– Да ну тебя, – обиделся мальчишка, – я серьёзно, как с другом советуюсь.

– А если серьёзно, то как другу я тебе говорю: Нина мне тоже нравится, и тебе ничего советовать не буду.

– Ты мне раньше об этом не говорил, – с удивлением сказал Николай.

– Я что, на каждом углу должен кричать? Ты только смотри никому об этом не скажи.

У Гордеевых на подоконнике неожиданно рано распустилась герань, и Сергей решил срезать несколько веток этих бело-розовых пятилепестковых цветков и подарить девушке вместе с керамической чернильницей, которую прислала ему тётя из Владивостока. В праздничный день, до начала уроков, когда подарки, в соответствии со списком, были разложены, захлопали крышки парт. Это мальчишки торопливо рассовывали «сюрпризы» своим избранницам. В парте у Нины лежало несколько цветных пакетов и даже одна шоколадка, а на парте возвышался объёмистый сверток – подарок от Николая. Сергея это почему-то разозлило: «Смотри, сколько ухажёров, – подумал он, – кому-то всё, а другим ничего». Он прошёл на соседнюю парту, где сидела Валентина – русоволосая толстушка в смешных круглых очках, – и поставил чернильницу с гераньками ей на парту.

После уроков друзья, как всегда, пошли домой вместе. Сначала проводили Игоря, потом зашли на Первомайскую, где их встретила мама Николая. Она работала в магазине недалеко от дома и часто приходила на обед, чтобы покормить детей после школы. По её грозному виду ребята догадались – разговор будет не из приятных. Анна Афанасьевна, женщина с красивыми чертами лица, чуть располневшая с возрастом, была в общем доброй и приветливой, но за ребячьи проказы спуска детям не давала. Гордеев сразу засобирался домой, но был остановлен мамой.

– Ты, Серёжа, пожалуйста, не уходи, – после чего обратилась к сыну: – Николай, где настольные часы?

«Так вот какой свёрток стоял на парте у Нины, – сообразил Сергей, – ну, Колька даёт».

Семья Кириенко жила в одном из сохранившихся после освобождения Сахалина доме зажиточного японца. При отступлении японской армии жители Сикоку, так назывался при японцах город Поронайск, напуганные «страшилками» о зверствах советских солдат, в спешке покидали свои жилища, порой не успев взять с собой многие предметы домашнего обихода. Особой гордостью отца Николая были старинные настольные часы. Статуэтка молодой японки в красочном кимоно, положившей руку на циферблат, расписанный национальным орнаментом, являлась, несомненно, антикварной вещью, которой очень дорожили в семье.

– Я повторяю вопрос: где часы? – ещё строже спросила Анна Афанасьевна.

– Я их подарил, – чуть слышно проговорил Коля, опустив глаза.

– Кому ты их подарил? Смотри на меня и отвечай.

– Одной девочке из нашего класса.

– А ты знаешь, Николай, что будет с отцом, когда после работы увидит пропажу?

– Знаю, – Сергей по дрожащему голосу друга понял, что тот скоро расплачется.

– Тётя Аня, – решил вступиться за Колю Гордеев, – мы сейчас сходим к этой девочке и всё ей объясним. Я думаю, она поймёт и отдаст подарок.

– Серёжа, ты благоразумнее нашего шалопая, поэтому я на тебя надеюсь. Ты ведь знаешь, как дядя Георгий любит эту вещь. Надо часы вернуть на место, пока отец не пришёл с работы.

Нина жила на соседней с Сергеем улице в одноэтажном доме с небольшим огородом. Мальчишкам дверь открыла мама девочки.

– Здравствуйте, молодые люди. Дочка, здесь к тебе кавалеры пришли, – с улыбкой произнесла женщина.

Из-за шторы на двери, ведущей в соседнею комнату, выглянуло личико Нины и сразу юркнуло обратно.

– Я… мы с Колей… здрасьте… – У Сергея вылетели из головы все слова, которые они с другом подготовили по дороге.

– Давайте мы сначала познакомимся, – пришла на помощь мама, – меня зовут Татьяна Григорьевна.

– Тётя Таня, – Сергей немного совладал с волнением, но отчество решил не произносить, поскольку в раннем детстве не выговаривал букву «р» и сейчас побоялся оконфузиться, – Коля сегодня подарил вашей Нине часы, которые взял из дома без разрешения родителей.

– Знаю, знаю, – перебила мальчика женщина, – я чуть дара речи не лишилась, когда мы развернули свёрток. Кто это, думаю, моей красавице такие дорогие подарки делает. Завтра же сказала ей отнести вещь обратно в школу.

– Дело в том, что Колин папа… – замялся Сергей.

– Все понятно, не объясняй. Нина! Неси скорей свой подарок, спасай одноклассника. А что, – обратилась она к Гордееву, – друг у тебя немой?

Николай, молчавший всё время, завертел головой из стороны в сторону, видимо, давая понять, что это не так.

Из комнаты с часами вышла Нина и протянула их ребятам.

– Возьмите, я и сама думала их вернуть, – девушка посмотрела на Сергея, взгляды их встретились, и мальчишка почувствовал, как краснеет у него лицо.

Татьяна Григорьевна внимательно взглянула на дочь, потом на Сергея и, улыбаясь, спросила:

– Уж не ты ли каждый вечер прохаживаешься под нашими окнами?

Лицо мальчика запылало ещё сильнее, он действительно часто приходил вечерами к дому Нины, ждал, пока в окне не появится знакомый силуэт, чтобы пожелать девушке мысленно спокойной ночи.

– Мы, наверное, уже пойдём, – опустив глаза, тихо проговорил Сергей, – до свидания. – На выходе, у самой двери он вспомнил, какой сегодня день, развернулся и громко выпалил:

– Мы вас поздравляем с Международным женским днём 8-е Марта!

– Спасибо, мальчики, – женщина с улыбкой обняла дочь за плечи, – матерей своих поздравить не забудьте.

«Как похожи у них глаза», – подумал Сергей, на душе у него было легко и чисто.

1968 г.

г. Холмск