Текст книги "История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке"

С первых недель войны советские люди помогали фронту, выплачивая военный налог. Кроме того, тысячи людей в обязательном порядке подписывались на военные займы и билеты денежно-вещевой лотереи. В каждом тираже четырех выпусков лотереи военного времени разыгрывались денежные призы и ценные вещи – например, серебряные часы или отрезы шерстяных тканей. Но еще в 1943 году выяснилось, что не все счастливцы получают свои выигрыши. Бывало так: кассир, проверяя билеты лотереи, менял счастливый билет на «несчастливый», а выигрыш присваивал.

На остром дефиците военного времени особо ретивые дельцы быстро сколачивали головокружительные состояния. Но мало кто ушел безнаказанным. Соблазн быстрой наживы заставлял спекулянтов идти на риск. Несмотря на строгий режим военного времени, в Москву наведывались «гастролеры» из восточных (не захваченных военной разрухой) областей с дефицитным продовольствием «на продажу». Нередко им удавалось подкупать работников складов и магазинов, они скупали «на корню» дефицитный товар и выбрасывали его на рынок по удвоенной цене. Риск, но и доход немалый! ОБХСС ответил жестко: на крупных железнодорожных узлах были созданы оперативные заслоны, группы и посты, которые задерживали мошенников и спекулянтов.

Громилов говорил о военном времени: «Методы прямого расхищения товаров в основном сменились методами разбазаривания товаров». Что это означает? Преступления становились изощреннее. Люди, имевшие доступ к дефицитным продуктам, присваивали их косвенными путями. В первую очередь – через снабжение родственников и сообщников «по блату».

За годы войны у преступников были конфискованы ценности на сумму около 180 миллиардов рублей. Несмотря на девальвацию рубля в те годы, это грандиозная сумма. Всё шло в фонд обороны. Это – самолеты и танки, это – сапоги и полушубки для армии. Трудно переоценить эту деятельность: ведь в годы Великой Отечественной Советский Союз потерял примерно треть национального достояния.

Особая специфика была у «предпринимателей» блокадного Ленинграда. Трагедией, роковой трагедией города в первую военную зиму была острая нехватка продовольствия. Этим вовсю пользовались те, кто по долгу службы был связан с продажей, хранением и распределением продуктов питания, а также продовольственных карточек. Нередко эти люди выказывали чудеса изворотливости. Но в любом случае их деятельность была юридически противозаконна, а в моральном отношении – просто отвратительна. Ведь блокадный бизнес делался на величайшей в отечественной истории гуманитарной катастрофе.

Основной способ обогащения блокадных дельцов состоял в спекуляции продуктами, достававшимися через работников магазинов, столовых и продовольственных складов. Иногда в нелегальной схеме задействовалась подпольная типография, в которой благодаря нелегально добытым литерам и бумаге печатались «левые» карточки. Затем продукты сбывались на стихийно возникших многочисленных толкучих рынках. Характерно, что деньги в блокадном Ленинграде потеряли ценность, какие уж тут деньги. На толкучках обмен шел напрямую – продукты на драгоценности, антиквариат и меха. Наживавшиеся на незаконном обороте продовольствия дельцы, похоже, не верили в то, что город устоит, и готовились к смене власти, запасаясь «вечными» ценностями в виде золотых монет, картин и бронзовых безделушек.

Но были среди дельцов и такие, которые вместо того, чтобы наживаться на горе горожан, воруя дефицитное продовольствие, во многом содействовали снабжению Ленинграда. Так, некто Каждан, являвшийся агентом по снабжению восстановительного поезда № 301, по роду деятельности часто выезжал в Ташкент. Там он наладил связи с сотрудником внешнеторговой фирмы, закупавшей продовольствие в Афганистане. Каждан организовал закупку высококачественного риса, который нелегально отправлял в Ленинград. На Мальцевском рынке он распределялся между перекупщиками, работавшими на толкучках, и расходился среди горожан. По сути предприимчивый Каждан и его сообщники содействовали снабжению Ленинграда, привозя в город дополнительное продовольствие. Однако их постигла та же судьба, что и самых бессовестных спекулянтов, – высшая мера наказания.

…Те, кто выжил в эти годы, получили бесценный опыт, стали профессионалами высочайшей пробы. Они станут лучшими начальниками и наставниками для послевоенных кадров милиции. В то же время, после войны в органы пришло немало бывших фронтовиков – людей особой хватки, особой чести. Они быстро учились, вникая в тонкости бухгалтерского учета или производственных технологий, и были готовы к новым вызовам времени. Послевоенного. Но военный опыт получили и преступники, в том числе – потенциальные. С ними чекистам и милиционерам предстояло сразиться.

Факт!

В 1946-м году в Москве были арестованы три спекулянта-валютчика. Обычное дело. Но масштаб наворованного впечатлял даже опытных сотрудников ОБХСС. При аресте у них изъяли 2 656 000 рублей наличными, а также бриллиантов и золотых изделий на сумму 454 000 рублей и 1200 рублей «царским» золотом. На простых спекуляциях такой капитал не соберешь… Расследование показало, что эти граждане во время войны оказались в эвакуации, в солнечном Ташкенте. Про столицу Узбекистана в те годы говорили: «Ташкент – город хлебный». Но средства гигиены в годы войны там были острейшим дефицитом. И предприимчивые подельники организовали подпольную артель по изготовлению хозяйственного мыла. Мыло улетало по завышенным ценам как горячие пирожки… Вырученные деньги артельщики вкладывали в золото, бриллианты и валюту. Иногда приторговывали и тем, и другим, и третьим, приумножая капиталы. Переезд в Москву потребовал от них особой ловкости. Ценности преступники отправили по железной дороге багажом. В двух чемоданах из Ташкента в Москву направился миллион рублей – разумеется, под вымышленные фамилии отправителя и получателя. В третьем чемодане на другую фамилию – еще почти полтора миллиона. В четвертом – золото и инвалюта. По золотым и валютным делам они были тесно связаны со спекулянтским подпольем. По их показаниям удалось арестовать целый выводок спекулянтов-валютчиков – 32 человека! У них было изъято 9 831 000 рублей наличными, 22 000 рублей золотом, 5 килограммов золота в слитках, а также ювелирных изделий и иностранной валюты на четыре миллиона рублей. Вот такие состояния удавалось сколотить в голодные военные годы отдельным предприимчивым гражданам с преступными наклонностями. В народе говорили: «На беде наживаются». Но есть и другая поговорка: «Сколько веревочке ни виться, а конец будет!».

Вопросы:

1. Назовите основные задачи новой службы борьбы с экономической преступностью – ОБХСС.

2. Насколько эффективной была работа ОБХСС в первые годы существования службы?

3. Какие виды коррупции существовали в предвоенном СССР?

ОБХСС в годы Великой отечественной

«Хлебная мафия»

Весной 1943 года оперуполномоченному ОБХСС Главного управления милиции НКВД СССР лейтенанту Федору Невзорову поручили плотно заняться центральным аппаратом и организациями Наркомата пищевой промышленности СССР. Направляя Невзорова на этот участок «фронта», начальство сразу предупредило: работы впереди непочатый край. В годы войны даже самый заурядный хлебокомбинат становился объектом стратегической важности. А таких комбинатов и предприятий в системе Наркомата пищевой промышленности были сотни. В условиях голодного военного времени продукция этих предприятий тут же становилась предметом повышенного интереса воров и спекулянтов. Поэтому руководство ОБХСС предупредило Невзорова, что ему придется иметь дело с матерыми преступниками, изрядно поднаторевшими в криминальном ремесле. Так оно и получилось. Алгоритм хозяйственной преступности тех лет достаточно прост. Отдельные несознательные граждане, используя доступ к кормушке, совершали хищения дефицитных товаров или сырья, а затем через знакомых торгашей продавали все это на черном рынке. В годы войны у спекулянтов можно было купить абсолютно все: начиная от буханки хлеба и заканчивая золотом и антиквариатом. Предприимчивые граждане во время всеобщей нищеты и тотального дефицита умудрялись делать гигантские состояния. Вот уж воистину кому война, а кому мать родна, как гласит известная поговорка.

Одно из первых серьезных дел военной поры, которое довелось распутывать молодому оперативнику Невзорову, – хищения на московской табачной фабрике «Дукат». Табак в годы войны относился к разряду супердефицитных товаров. На черном рынке за пачку папирос спекулянты просили бешеные деньги. Неудивительно, что примерно в 1942 году группа работников фабрики организовала масштабные хищения табака, который тут же уходил на черный рынок. А чтобы скрыть хищения, аферисты придумали простой, но вполне эффективный способ: оформлять хороший табак как непригодный для употребления. Поскольку при производстве папирос часть табачного сырья уходит в отходы, мошенники искусственно завышали процент отходов и аккуратно фиксировали это в бумагах. В результате за один только 1943 год с фабрики «Дукат» было похищено табака на общую сумму в сто тысяч рублей.

В начале 1944 года сотрудники ОБХСС арестовали несколько работников фабрики, причастных к хищениям, а также их подельников, продававших похищенный товар на черном рынке. Заправлял торгашами некто Мирзоев, крупный делец, имевший обширные связи в Москве и считавший себя неуязвимым для правоохранительных органов. Впрочем, оказавшись в кабинете на Петровке, 38, Мирзоев понял, что все его могучие связи не помогут, и начал активно сотрудничать со следствием. В результате с помощью Мирзоева удалось вычислить всех участников табачной аферы. По делу тогда проходили в общей сложности 12 человек.

Не успели Невзоров и его коллеги завершить «табачное» дело, как пришлось подключаться к другому – «бельевому». Суть его заключалась в следующем. По существующим санитарным нормам, все работники пищевой промышленности обязаны носить специальные халаты и костюмы. Шили эти халаты предприятия Московской межобластной конторы, а также артели промышленной кооперации, заключавшие с конторой соответствующие договоры. И вот начальник отдела сбыта Московской межобластной конторы, некто Тавшунский, придумал, как подзаработать на халатиках. Он договорился с руководителями артелей, чтобы те изготавливали одежду малых размеров. Таким образом получались отнюдь не малые излишки бельевой ткани, которые прямиком уходили в руки спекулянтов.