Текст книги "Московское царство и Запад. Историографические очерки"

Наконец, присвоение, когда оно основывается на производстве продуктов, наряду с пользованием и владением, может включать еще и отчуждение продукта в порядке обмена. В этом случае мы имеем дело с особого рода собственностью, основанной на производстве и обращении товаров, с так называемой полной собственностью»[611]611
  Колганов М. В. Собственность: Докапиталистические формации. С. 5.


[Закрыть].

Присмотревшись к этим дефинициям, мы замечаем, что в них не владение или пользование определяются через специфические признаки собственности, а собственность определяется через некоторые признаки владения и пользования. Мы берем именно специфические признаки и оставляем в стороне «присвоение» как общий признак пользования, владения и собственности, ибо он не дает приоритета ни одной из этих форм. Специфический у М. В. Колганова признак собственности – отчуждение – как раз не входит ни в понятие владения, ни в понятие пользования. Поэтому по законам логики автор имеет основания для вывода, что собственность – разновидность владения или пользования, но он не может утверждать обратного, а именно – что пользование и владение суть формы собственности[612]612
  «Иногда говорят, что пользование и владение – это еще не собственность в том смысле, что они не имеют самостоятельной формы существования без собственности на вещи со стороны кого-то другого. Но так могут говорить лишь люди, которые не мыслят себе существование собственности без товарных отношений, иной собственности, кроме той, которая основана на производстве и обращении товаров» (Колганов М.В. Собственность: Докапиталистические формации. С. у). Сам автор принадлежит к этим людям, поскольку он не приводит никакого другого специфического признака собственности. Разница состоит лишь в том, что он бездоказательно называет владение и пользование собственностью, отождествляя понятия «собственность» и «присвоение», хотя последнее относится к первому как целое к части.


[Закрыть].

Интерпретация М. В. Колгановым собственности не выходит за рамки старой юридической доктрины, представители которой видели в собственности сумму прав пользования, владения и отчуждения. Эти же три «элемента» выдвигает и М. В. Колганов[613]613
  Колганов М.В. Собственность: Докапиталистические формации. С. у.


[Закрыть], энергично подчеркивающий только разницу между пользованием и «правом пользования», владением и «правом владения», собственностью и «правом собственности»[614]614
  Там же. С. 13.


[Закрыть]. Еще А. В. Венедиктов писал: «Отдельные правомочия собственника: право владения, пользования и распоряжения вещью – ни порознь, ни в своей совокупности… не выражают собой ни всего объема права собственности, ни существа права собственности. Что право собственности не исчерпывается тремя указанными правомочиями собственника, давно признано и буржуазной наукой гражданского права»[615]615
  Венедиктов А. В. Указ. соч. С. 31; ср. с. 269–276.


[Закрыть]. Но под свою схему М. В. Колганов пытался подвести не юридические, а политэкономические основания: «Предметом пользования и владения являются продукты природы в их готовом виде – потребительные стоимости; предметом полной собственности – труд, затраченный на производство продукта, а в конечном итоге – меновая стоимость. Продавая свой товар, собственник отчуждает его потребительную стоимость другим лицам. Он не отчуждает только его стоимость, которая возмещается ему при купле-продаже, в виде определенной суммы денег»[616]616
  Колганов М. В. Собственность: Докапиталистические формации. С. 6; Суханов К. Н., Хайкин Я. 3. Логический анализ юридической формы выражения некоторых отношений собственности // Вопросы истории, экономики и философии. Челябинск, 1970. С. 160.


[Закрыть]. «Верно, что кроме пользования и владения продуктами природы, которые не являются чьей-либо собственностью, в любом современном обществе имеет место широкое распространение благодаря развитию кредита, найма, ссуды, аренды пользование и владение[617]617
  Такое согласование в тексте.


[Закрыть]продуктами труда, являющимися собственностью других лиц (физических или юридических). Но это особые виды пользования и владения. Во всех этих случаях собственность как бы разлагается на свои составные элементы: пользуются и владеют вещами одни лица, а собственность на них принадлежит другим лицам. Поскольку в таких сделках, как ссуда, аренда, кредит, стоимость не возмещается, собственность также не отчуждается. Она сохраняется за одним и тем же лицом. Эти сделки только лишний раз показывают, что объектом собственности является не потребительная, а меновая стоимость товаров, а в конечном итоге труд, затраченный на их производство»[618]618
  Колганов М.В. Собственность: Докапиталистические формации. С. 7.


[Закрыть].

К. Маркс в I томе «Капитала» (1867 г.) писал о двойственном характере труда, заключенного в товаре, различая конкретный труд, создающий потребительные стоимости, и абстрактный труд, создающий меновую стоимость[619]619
  Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 55.


[Закрыть]. «Товарные тела» как потребительные стоимости «представляют собой соединение двух элементов – вещества природы и труда»[620]620
  Там же. С. 51.


[Закрыть]. Маркс выделяет три случая, когда «вещь может быть потребительной стоимостью и не быть стоимостью» (т. е. меновой стоимостью): 1) если «ее полезность для человека не опосредствована трудом. Таковы: воздух, девственные земли, естественные луга, дикорастущий лес и т. д.»; 2) если продукт создан только для нужд самого производителя или для отчуждения не посредством обмена; 3) если созданная вещь бесполезна[621]621
  Там же. С. 49.


[Закрыть].

Рассмотрим первый случай. Указанные Марксом полезные для человека предметы природы, к которым не приложен человеческий труд, – это первозданные условия существования человека, не ставшие условиями производства. Обрабатываемую землю, используемые леса и другие предметы природы, вошедшие в сферу производства, Маркс сюда не относит. Тем более нельзя считать «чистыми» потребительными стоимостями готовые продукты природы вообще. Во-первых, для их добывания необходим определенный конкретный труд. Во-вторых, поскольку на процесс добывания уходит определенное количество труда, этот труд как абстрактный способен порождать и меновую стоимость готовых продуктов природы, которые могут отчуждаться посредством обмена (грибы, ягоды, травы, алмазы и т. п.). Мысль М. В. Колганова о том, что «продукты природы в их готовом виде» суть чистые потребительные стоимости, требует исключения из числа продуктов природы всего того, к чему прикладывается человеческий труд, т. е. прежде всего обрабатываемой земли, этого главного, по М.В. Колганову, объекта «владения» во всех «докапиталистических формациях», и многих объектов «пользования», оказывающихся в двойственном положении – в качестве чистых потребительных стоимостей при натуральном потреблении и в качестве стоимостей при обмене. Следовательно, связывание типов присвоения только со способом возникновения объектов присвоения, к тому же условно понятым (продукты «природы» и продукты «труда»), ведет к неразрешимым противоречиям, ибо одни и те же по происхождению вещи на практике выступают в различных функциях в зависимости от того, в сфере каких производственных отношений они находятся.

Это вынужден признать и сам М.В. Колганов, говоря о пользовании и владении «продуктами труда» «благодаря развитию кредита, найма, ссуды, аренды». Тут он отходит от своего условного критерия происхождения объекта присвоения (уже не имеет значения, продукт ли это «природы» или продукт «труда»). Вместо него выдвигается противопоставление потребительной и меновой стоимостей как таковых. Лица, получившие во владение или пользование «продукты труда, являющиеся собственностью других лиц», присваивают, согласно мнению М. В. Колганова, только потребительные стоимости, собственнику же этих объектов принадлежит их меновая стоимость. В таких случаях «собственность… не отчуждается», поскольку «стоимость не возмещается». Иными словами, присвоение вещей в качестве потребительных стоимостей есть владение, а присвоение тех же вещей в качестве меновой стоимости – собственность. При всей видимости экономического подхода подобный взгляд остается чисто юридическим: вся разница между собственностью и владением сводится к праву отчуждения вещи как товара, причина же того, почему одно лицо имеет это право, а другое – нет, отождествляется с самим правом собственности, фактически – с правом отчуждения. В результате получается замкнутый круг[622]622
  О концепции М. В. Колганова см. также: Кузнецов А. Соплертинская Е. Серьезные ошибки в книге о собственности // Коммунист. 1953. № 17, Ноябрь. С. 122–128; Колганов М. Письмо в редакцию журнала «Коммунист» // Коммунист. 1954. № 8, Май. С. 116–121; От редакции журнала «Коммунист» // Там же. С. 121–128; Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 3–4; Кронрод Я. А. Указ. соч. С. 281–282,370-371, примеч. 1; Хвостова К. В. Особенности аграрноправовых отношений… С. 175–176; Данилова Л. В. Дискуссионные проблемы теории докапиталистических обществ // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968. Кн. i. С. 39, 50–51; Зельин К. К., Трофимова М. К Формы зависимости в восточном Средиземноморье эллинистического периода. М., 1969. С. 54; Шапиро А. Л. О природе феодальной собственности на землю // ВИ. 1969. № 12. С. 57, 65–66; Бессмертный Ю.Л. Феодальная деревня и рынок в Западной Европе XII–XIII веков. М., 1969. С. 118, примеч. 194; Гуревич А.Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970. С. 150.


[Закрыть].

Вместе с тем, надо признать, что попытка связать вопрос о собственности и владении с вопросом о потребительной и меновой стоимости открывает интересные перспективы. В свете их попытаемся сформулировать свое определение собственности, владения и пользования.

Собственность – такая форма присвоения, при которой функционирование объекта присвоения в качестве потребительной стоимости не обусловлено приложением к нему личного труда субъекта присвоения или присваиваемой этим субъектом другой потребительной стоимости. Высшей формой собственности является номинальная, или так называемая «титульная», собственность, по существу тождественная власти над объектом присвоения.

Владение – такая форма присвоения, при которой функционирование объекта присвоений в качестве потребительной стоимости невозможно без приложения к нему личного труда субъекта присвоения или присваиваемой им другой потребительной стоимости.

Пользование – такая форма присвоения, при которой функционирование объекта присвоения в качестве потребительной стоимости сводится к производственному или непроизводственному потреблению его субъектом присвоения.

Развернем эти положения.

Функционирование объекта в качестве потребительной стоимости означает то, что его потребительная стоимость либо просто сохраняется, либо частично изменяется в процессе производственного или непроизводственного потребления. Пользование отличается от владения и собственности отсутствием у его субъекта функции простого сохранения присваиваемой им потребительной стоимости.

Для разъяснения вопроса о соединении объекта присвоения с трудом или другой потребительной стоимостью обозначим человеческие способности[623]623
  Под человеческими способностями здесь и далее подразумеваются такие способности, которые отличают человека от животного (т. е. не чисто биологические функции), и прежде всего способность к труду – как физическому, так и умственному, которые, кстати, тесно взаимосвязаны, и разница состоит лишь в преобладании того или иного вида труда.


[Закрыть] субъекта присвоения как потребительную стоимость № 1, объект присвоения – как потребительную стоимость № 2 и допустим существование какой-то потребительной стоимости № 3, которая представляет собой объект, присваиваемый тем же субъектом (выше она названа другой потребительной стоимостью в отличие от потребительной стоимости № 2). Когда говорится о приложении к объекту личного труда субъекта присвоения, имеется в виду прямое воздействие потребительной стоимости № 1, являющейся той или иной формой сочетания физической силы с интеллектом и волей[624]624
  См. Марксов анализ процесса труда и характеристику рабочей силы как потребительной стоимости в первом томе «Капитала» (Маркс К., Энгельс Э. Соч. Т. 23. С. 177–178,188-197 и др.).


[Закрыть], на объект № 2.

Когда речь идет о соединении объекта с другой потребительной стоимостью, подразумевается прямое соединение потребительной стоимости № 2 с потребительной стоимостью № 3.

В ряде случаев собственник и владелец объединяются в одном лице. Тогда возникает «реальный» собственник. «Номинальный» (по терминологии Маркса) собственник не является одновременно владельцем.

Пользование существует и как самостоятельная форма присвоения, и как составная часть владения или собственности.

В собственности, владении и пользовании неодинаково распределяются роли двух типов отношений: 1) отношения субъекта к объекту присвоения; 2) отношения между субъектами присвоения. Главное в собственности сводится к отношениям между субъектами присвоения. Это объясняется тем, что непосредственное отношение номинального собственника к объекту присвоения заключается в непотреблении его или в непроизводственном потреблении. Чтобы потреблять объект производственно, номинальному собственнику нужно использовать чужой труд или чужие потребительные стоимости. В отличие от номинального собственника, владелец нередко сам прикладывает труд к объекту присвоения. Поэтому во владении отношение субъекта к объекту присвоения гораздо более существенно, чем в собственности. В пользовании распределение удельного веса двух рассматриваемых типов отношений зависит, во-первых, от того каким является потребление – производственным или непроизводственным, во-вторых, от того, выступает ли пользование как самостоятельная форма присвоения или как составная часть собственности или владения.

Когда в литературе энергично подчеркивают, что отношения собственности – не отношение людей к вещам, этим явно сужается вся проблема присвоения, ибо «вещи» – лишь один из объектов присвоения, наряду с которым присваиваются также человеческие способности, прежде всего рабочая сила. Дело осложняется еще и тем, что такой объект присвоения, как человеческие способности, делает человека, чья способность присваивается, одновременно субъектом присвоения.

Коснемся правовой стороны вопроса.

Право собственности – право иметь что-либо, не вкладывая в объект присвоения ни других потребительных стоимостей, ни собственного труда. Право владения – право иметь что-либо, вкладывая в объект присвоения другие потребительные стоимости или собственный труд.

Право пользования – право потреблять что-либо.

Право собственности может соединяться с правом владения и с правом пользования, право владения – с правом пользования. Распоряжение является правовой категорией, которая лишена определенного содержания вне прав собственности, владения и пользования. Часто распоряжение считают признаком лишь права собственности. Но фактически оно свойственно также праву владения и праву пользования, в распоряжение могут входить следующие, подчас несовместимые друг с другом права: 1) право сохранять предмет как потребительную стоимость; 2) право не сохранять предмет, дать ему разрушаться как потребительной стоимости; 3) право разрушить, уничтожить предмет; 4) право потреблять предмет производственно; 5) право потреблять предмет непроизводственно; 6) право применять к предмету личный труд; 7) право вкладывать в предмет другие потребительные стоимости; 8) право не применять к предмету личный труд; 9) право не вкладывать в предмет другие потребительные стоимости; ю) право не отчуждать предмет; и) право отчуждать предмет. Право собственности образуется из прав № 1, 2, 4–5, 8, 9, право владения – из прав № 1, 4, 6–7, право пользования – из прав № 4–9.

К праву собственности может присоединяться также право № 3. Оно является естественным следствием права № 2, которое в свою очередь вытекает из прав № 8 и 9 и входит в состав фундаментальных прав собственности. Права № 2, 3 могут входить и в право владения, когда оно не ограничено правом собственности, принадлежащим субъекту, отличному от субъекта владения. Права № 10 и 11 нередко сочетаются с правами владения и собственности. Право собственности как наиболее полное право распоряжения допускает вообще сосуществование в нем всех вышеуказанных прав, хотя они и не реализуются одновременно. Когда речь идет об условной, ограниченной и т. п. видах собственности, фактически имеется в виду отсутствие одного или нескольких дополнительных прав собственности (например, № 3, 11) при наличии основных, т. е. тех, без которых нет самого права собственности.

Рассмотрим важнейшие особенности двух главных форм присвоения земли – собственности и владения.

При существовании феодального государства платящие поземельный налог крестьяне не могут быть собственниками, даже если они меняют или продают свои участки. Отчуждаемость – не решающий признак собственности. Возможность неприменения личного труда и невкладывания в объект присвоения других потребительных стоимостей для крестьян исключена. Иногда, чаще всего на стадии разложения феодализма, крепостные сами имели крепостных или наймитов. Это не меняло их роли владельцев, обязанных вкладывать в землю свой труд и приносящую доход потребительную стоимость.

Порой ссылаются на ленинский «Конспект книги К. Каутского „Аграрный вопрос"» (1899 г.) в доказательство того, что крестьяне-общинники и при феодализме оставались собственниками земли. Сравним конспект с книгой (см. Табл. 1).

Как видно из сравнения, конспект, хотя и в сжатой форме, но весьма строго отражает мысли и терминологию автора книги, ничего к ним не добавляя (таково прямое предназначение всякого конспекта). Поэтому принимать запись в конспекте за выражение точки зрения самого В. И. Ленина нет оснований.

В отличие от крестьянина, феодал выступает по отношению к части своих земель в качестве номинального земельного собственника, не вкладывающего в землю ни других потребительных стоимостей, ни труда. Однако в своем барщинном хозяйстве он олицетворяет реального собственника, затрачивающего на обработку земли определенные потребительные стоимости. Разница между поместным и вотчинным правом – запрещение продажи поместий и др. – не означает, что поместье – владение. В работе «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» (1894 г.) В. И. Ленин называет поместье «собственностью»: поместная земля «считалась только условной собственностью»[625]625
  Ленин В. И. ПСС. Т. 1. С. 151. «Условная» не значит «мнимая», как считает М.В. Колганов (.Колганов М.В. Собственность: Докапиталистические формации. С 422).


[Закрыть].

Табл. 1. Соотношение конспекта

В самом деле, помещик, как и вотчинник, в отношении части своих земель (не входящих в барскую запашку) играет роль номинального земельного собственника, не вкладывающего в землю ни дополнительных потребительных стоимостей, ни личного труда. Не случайно класс феодалов в целом свободен от поземельных налогов. Казалось бы, помещик не имел права не сохранять объект присвоения (землю), дать ему разрушаться как потребительной стоимости (например, зарастать лесом и т. д.). Однако поскольку право помещика сохранять землю не реализовывалось как непосредственно его отношение к земле, в которую он не обязан был вкладывать ни личного труда, ни других потребительных стоимостей, постольку непосредственно его отношение к земле предполагало право не сохранять объект присвоения как данную потребительную стоимость. Фактически осуществляли право сохранения потребительной стоимости непосредственные владельцы земли – крестьяне, чье отношение к земле исключало право не сохранять ее как данную потребительную стоимость, ибо в случае несохранения объекта терялась сама возможность владения им. Крестьяне бежали, и землевладельцам приходилось перекладывать налоги на оставшихся крестьян, если бегство не было поголовным.

При капитализме остается класс номинальных собственников (лендлорды), которые реализуют земельную собственность при посредстве капиталистических арендаторов, пользующихся трудом наемных рабочих. Арендатор – лишь владелец земли, поскольку присвоение ее им невозможно без капиталовложений. Наряду с номинальными собственниками при капитализме существуют и реальные собственники – крестьяне. Они собственники потому, что отсутствует власть феодалов и потому также, что собственническое присвоение земли не обязывает прямо к ее производственному использованию (характерная для капитализма тенденция перехода от налогообложения по внешним признакам, т. е. по размеру земельных участков, к обложению по размерам оборота, а затем дохода). Вместе с тем крестьяне – владельцы, ибо земледелие – их главное занятие, они вкладывают в землю личный труд, делают капиталовложения, используют наемный труд. Мы не касаемся здесь широко распространенных при капитализме форм полуфеодальных отношений[626]626
  Характеристику отношений собственности в переходный период от феодализма к капитализму подробнее см.: Сказкин С.Д. Классики марксизма-ленинизма о феодальной собственности и внеэкономическом принуждении // Средние века: Сб. М., 1954. Вып. V. С. 13–14.


[Закрыть].

На практике сочетание в одном субъекте присвоения черт собственника и владельца сильно варьируется. В связи с этим варьируются и права собственности и владения. С другой стороны, как собственность, так и владение, имея один объект, могут иметь несколько субъектов присвоения. Отсюда возникают, например, типы разделенной, условной или ограниченной собственности (когда есть, по крайней мере, два номинальных собственника земли: высший – сюзерен, и низший – вассал; из них каждый обладает в определенной мере основными правами собственника и может обладать или не обладать теми или иными дополнительными правами собственника[627]627
  Для М.В. Колганова немыслимы две собственности на один объект присвоения (хотя вполне допустимо несколько владений одним объектом): «…разделить собственность на одну и ту же вещь между двумя различными субъектами – это такой же нонсенс, как если бы кто-нибудь вздумал разделить право называться матерью ребенка между двумя женщинами на основе принципа моногамной семьи» (Колганов М. В. Собственность: Докапиталистические формации. С. 424). Автор исходит из своего представления о том, что собственность – это товар, причем не может свести концы с концами, объявляя куплю и продажу земли явлением мало распространенным в эпоху феодализма (Там же. С. 424–430). С точки зрения отношений собственности феодал в концепции М. В. Колганова ничем не отличается от крестьянина: он был «всего лишь владельцем земли и одновременно частным собственником своего движимого имущества» (Там же. С. 132). При таком подходе сама эксплуатация крестьян феодалами, «внеэкономическое принуждение» выглядит как голое насилие, не имеющее никаких экономических предпосылок (см. также: Колганов М.В. Собственность в социалистическом обществе. С. 31, особенно продолжение примеч. 3).


[Закрыть]).

Наши определения собственности и владения, данные впервые в 1970 г.[628]628
  Каштанов С. М. Феодальный иммунитет в свете марксистско-ленинского учения о земельной ренте // Актуальные проблемы истории России эпохи феодализма: Сб. статей. М., 1970. С. 172–173.


[Закрыть] и повторенные в 2001 г.[629]629
  Собственность в России: Средневековье и раннее новое время / отв. ред. Н. А. Горская. М., 2001. С. 19–21.


[Закрыть], получили определенную поддержку в российской историографии, как близкой по времени к моменту их обнародования[630]630
  Куббель Л.Е. Сонгайская держава: Опыт исследования социально-политического строя. М., 1974. С. 258.


[Закрыть], так и в более поздней[631]631
  Швейковская Е.Н. Некоторые аспекты социально-экономической истории России конца XVI–XVIII вв. в литературе 1990-2000-х гг. // Историографические чтения памяти профессора Виктора Александровича Муравьева: Сб. статей: В двух томах. М., 2013. Т. II. С. 120–122.


[Закрыть]. Наряду с нашей концепцией в российской медиевистике существуют и другие подходы к этой теме[632]632
  Об этом см.: Собственность в России… С. 3–5.


[Закрыть]. В литературе конца XX в., посвященной теории собственности, мы не находим углубленной трактовки рассматриваемой категории политэкономии и права. Теперь стало признаваться, кажется, преимущество частной собственности перед государственной[633]633
  Бурганов А.Х. Философия собственности: Курс лекций / под ред. П. С. Кобытова. Самара, 1996.


[Закрыть]. Вспомнили о том, что свобода обусловлена наличием собственности[634]634
  Там же. С. 22, 34.


[Закрыть], что «владение собственностью делает человека человеком, отличным от животного»[635]635
  Там же. С. 45.


[Закрыть]. Цитируются мнения о собственности западных и русских мыслителей XVIII–XIX вв.[636]636
  Ахвледиани А. А., Ковалев А. М. Собственность. Власть. Политика. М., 1996. С. 10–20.


[Закрыть], реферируются работы современных западных ученых[637]637
  Проблема собственности: Теория, история, практика. М., 1995; ср.: Русская философия собственности. СПб., 1993.


[Закрыть], но почти полностью игнорируется советская историография, много занимавшаяся этой проблемой.

Иногда возвращаются к марксову определению собственности как совокупности общественных отношений[638]638
  Ахвледиани А. А., Ковалев А. М. Указ. соч. С. 21.


[Закрыть]. Это определение он дал в письме к П.В. Анненкову от 28 декабря 1846 г.[639]639
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 27. С. 406. В другом месте Маркс справедливо заметил, что назвать «собственность (присвоение)» условием производства будет тавтологией (Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 12.. С. 113; ср. Т. 46, ч. I. С. 23).


[Закрыть]. Однако едва ли оно является наиболее удачным и наиболее точным определением собственности. Если собственность – все общественные отношения, то зачем вообще нужно понятие собственности? Некоторые авторы связывают собственность только с «распределением» вещей, которое характеризуется как «присвоение»[640]640
  Ахвледиани А. А., Ковалев А.М. Указ. соч. С. 21–22.


[Закрыть], хотя присвоение осуществляется на всех стадиях процесса производства, куда входят, как известно, само производство, а также распределение, обмен и потребление.

Не вдаваясь в толкование взаимоотношений между собственностью, владением и пользованием, многие современные авторы просто включают две последние категории в состав «собственности» и добавляют к ним третий элемент – «распоряжение». Эта «триада» считается классической и выражающей существо «права собственности»[641]641
  Там же. С. 20; Экономическая энциклопедия / гл. ред. Л. И. Абалкин. М., 1999. С. 736.


[Закрыть]. Можно весьма усомниться в том, что указанная «триада» состоит из однородных понятий. «Владение» и «пользование» являются экономическими категориями, в то время как «распоряжение» – категория правовая. Распоряжение присуще не только «собственности», но и в той или иной степени владению и пользованию. В ряде работ, посвященных «собственности», сколько-нибудь развернутое определение ее вообще отсутствует[642]642
  См., например: Пашков В. П. Теоретические вопросы собственности: содержание, формы. М., 1994; Бояркин Д.Д. Теория собственности. Новосибирск, 1996; Захарова Л. Н. Собственность как ценность и ценность собственности. Тюмень, 1997.


[Закрыть].