Текст книги "Воин. Грозовые птицы"

Глава 28

Первый сюрприз ждал меня уже на пирсе. Рядом с Даниилом стояла Алина. Уже в нашей форме – правда, не лётной, а обычной, общевойсковой, без знаков различия.

Где-то в глубине души я надеялся на это, но считал, что такой поворот находится за пределами вероятности. Уловки Тревора, который обходил вопросы про Алину, я связывал с тем, что её отправили в тамошний аналог заведений для сумасшедших.

– Ну навёл ты шороху! – Даниил крепко пожал мою руку, – генштаб на ушах стоит. Похоже, наш сектор рассматривают как возможное направление общего удара, который сдвинет ситуацию в нашу пользу.

Кроме Даниила, на пирсе стояло флотское руководство. И ещё пара незнакомых мне офицеров из разведки. То есть, поговорить о наших планах по Замку возможности не было. Опять нужно играть роль.

– Это случайно, – я пожал плечами, – в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля.

– Да ясно, – Даниил махнул рукой, улыбнулся и отступил в сторону, – пойдёмте, что ли.

Я посмотрел Алине в глаза. Было видно, что она изо всех сил изображает невозмутимость. Что ж – значит, так надо. Я не имел представления, что тут происходило всё это время. Значит, нужно подыгрывать.

В машине мы продолжали молчать. В какой-то момент Даниил покрутил аудиосистему, включил радио с местной музыкой, потом вырубил его. Достал откуда-то из бардачка контейнер с магнитной плёнкой – местный аналог компакт-кассет – и вставил его в гнездо.

Салон наполнился музыкой, которую играют на другой стороне.

– Новые хиты из соседнего вражеского сектора, – пояснил он, – пытаюсь понять, почему они в русском популярны, ведь у них и своих песен хватает.

– Если будешь слишком хорошо знать врага, полюбишь его, – заметил я.

Даниил рассмеялся.

– А неплохо! – сказал он сквозь смех.

В этот момент вступление закончилось. Женский голос запел на английском:

 
Such a long way Here in the moonsea, It is a cruel dream,
Don't share your heart, if you won't share your past,
All that we share is the view of these stars
There are diamonds on the floor you can't take back[6]6
  Текст Phildel
Такой долгий путь. Здесь, в лунном море, Это жестокий сон,Не делись своим сердцем, если не хочешь делиться своим прошлым,Всё, что мы разделяем, – это вид на эти звёзды.На полу лежат бриллианты, которые ты не можешь забрать обратно.

[Закрыть]
 

Алина сидела на заднем сиденье. Я не мог видеть её лица, даже в зеркале – оно было неудачно повёрнуто. Но каким-то образом я чувствовал, что в её глазах стоят слёзы.

Мы ехали долго. Почти весь день. По пути останавливались в небольшом промышленном городке, где жили вахтовики, обслуживающие бронетанковый завод. Там заправились на складе и перекусили в местной столовой. На нас поглядывали с любопытством, но подойти никто не решался. «По крайней мере, мои волосы останутся при мне», – думал я, вспоминая случай в общаге, когда я первый раз вернулся из-за кордона.

За обедом мы перебросились парой ничего не значащих фраз и поехали дальше в молчании. Плёнка с вражескими песнями закончилась, и Даниил снова включил радио с местными мелодиями. Эта музыка удивительно гармонировала с живописным лесом, среди которого мы ехали. Как будто её сочиняли нормальные люди, а не бессмертные души, застрявшие в мире вечной войны…

Поначалу я думал, что мы поедем в Пятиуголье. Это было логично – штаб там; разбор полётов и назначение новых заданий всегда происходило только в управлении. Но после остановки на заправку я окончательно уверился, что мы едем в другую сторону.

Возле Пятиуголья начинались внутренние степи, леса заметно редели, и в хорошую погоду на западе были видны горы. Тут же растительность становилась только гуще. Деревья, напоминающие гигантские калифорнийские секвойи, взмывали вверх, закрывая небо над дорогой. Даниил даже включил фары, чтобы ориентироваться в зелёном полумраке.

Вспомнив про секвойи, я вдруг подумал – не попадают ли в этот посмертный мир растения тоже? На Земле эти гиганты практически истреблены; последняя роща сгорела в грандиозном пожаре во время знаменитого калифорнийского бунта каннибалов в двадцать пятом… говорят, семена этих растений до сих пор можно найти в норвежском хранилище Судного Дня, но о том, чтобы использовать их для восстановления популяции даже речи не идёт. Вне исходного ареала это делать никто не рискнёт, а в Калифорнии… итак понятно.

Постепенно начал появляться рельеф. Слева от дороги лесной полог вздыбился; мы проносились мимо гигантских сплетённых корней и зарослей каких-то то ли грибов, то ли лишайников. Справа наоборот – образовался склон, и в окне мелькали только гигантские стволы. Через несколько километров склон превратился в настоящий обрыв, и я, напрягая в полумраке зрение, всё же смог разглядеть, как там, далеко внизу, поблескивает тёмная вода.

Даниил выключил радио. Дальше мы ехали в тишине.

За очередным поворотом было длинное спрямление. Первое, что я увидел – тёмный зев то ли естественной пещеры, то ли тоннеля, куда уходила дорога. Над пещерой нависал корень – такой гигантский, что в первый момент я даже не понял, что это часть живого растения. Его ствол вставал стеной, покрытой разломами коры, в которой едва ощущалась округлость. Её края справа и слева уходили в зелёный полумрак, теряясь в нём.

Я задрал голову, чтобы попытаться увидеть верхушку этого супер-дерева, но не успел: мы нырнули в пещеру.

– Ты ведь ещё не понял, где мы, так? – спросил Даниил.

– Нет, – искренне ответил я, – но впечатляет.

– Я поняла, – вмешалась Алина.

– И не сомневался, – хмыкнул Даниил.

– Скакун Вотана, – продолжала Алина, – основа нашего мира… считалось, что она утрачена, а последний корень лежит в Горах Недоступности.

– Верно, всё верно, – кивнул разведчик. И снова замолчал.

Ехали мы довольно долго. И это была странная дорога, похожая на аттракцион в парке развлечений: серпантин со стенами из живого дерева, где видно каждое волокно.

Наконец, мы оказались в огромной… нет, пещерой это назвать было сложно. В огромном дупле? Древесный свод тут сходился высоким куполом, а свет падал из большого овального отверстия, которое находилось на одном уровне с полом, покрытым то ли мхом, то ли древесной трухой, давно перегнившей.

– Жаль, ты так и не прочитал ни одной религиозной книги, – вздохнул Даниил и заглушил двигатель.

– Мне тоже, – искренне ответил я, – что мы тут делаем?

– Начинаем выполнять резервный план, – ответил разведчик, – ты ведь всё ещё хочешь выбраться из этого мира?

Я посмотрел на Алину.

– Я всё знаю, – ответила она, – он рассказал.

– И ты поверила? – удивился я.

– Сразу и безоговорочно. А что мне оставалось делать после всего, что случилось?

– Ты возродилась тут? Или сбежала после возвращения там? – я, наконец, задал давно мучивший меня вопрос.

– Это так важно? – усмехнулась Алина.

Ещё секунду назад мне казалось, что да. Это исключительно важно.

А потом я вдруг вспомнил, с какой лёгкостью сорвал маску с Тревора. Если бы я знал, что ему не суждено вернуться, что смерть вдруг снова стала окончательным приговором – остановило бы меня это? Совсем не уверен. К тому же страдание ведь и есть страдание. А перед смертью ему пришлось помучиться… чем я ответил на доверие? И ещё дорога по мёртвым и умирающим животным… скольких я переехал? Из тех, которые ещё дышали? И потом, это странное видение со львом…

– Не уверен, – ответил я.

– Вот и я тоже, – Алина несмело улыбнулась, – но, если вдруг тебе просто любопытно, я пришла в себя здесь. На этой стороне. Была уверена, что ты тоже тут.

– Спасибо, – сказал я, обращаясь к Даниилу.

– За что? – тот недоумённо взглянул на меня, оторвавшись от поиска каких-то вещей в багажнике, – а, ты про Алину… не спеши благодарить. Это ведь необходимое условие. Тебе нужен стимул, чтобы всё получилось.

До меня не сразу дошёл смысл сказанных слов. А потом я захотел сбросить разведчика наружу. Глядя на его крепкую фигуру, я ещё подумал, что это был бы эпичный поединок. Но потом опять в моей голове что-то щёлкнуло, и я увидел ситуацию с другой стороны. Разве я не стал бы искать Алину? Смог бы отправиться в горы, чтобы сбежать из этого мира? И даже если смог бы – стал бы я полностью выкладываться на этом задании?..

Ответ был очевиден. Я обдумал это. Принял. И не стал нападать на Даниила.

– Понял? – спросил Даниил, доставая пару фонариков и огромный моток верёвки с карабинами и костылями.

– Понял, – ответил я, – но, может, кто-то расскажет мне, что за скакун Вотана?

Алина вздохнула и беспомощно посмотрела на Даниила.

– Как сложно с вами, с новорожденными, – улыбнулся он, – я не смогу пересказать при всём желании содержание всех религиозных текстов и догматов. Надеюсь, ты понимаешь.

Я кивнул.

– Да и времени у нас, как мне кажется, не много, – Даниил тревожно посмотрел в сторону отверстия, – ну да ладно. Большинство религий сходятся в том, что наш мир был создан вокруг некоего могучего дерева.

Не то, чтобы я был большим специалистом по скандинавским мифам. Но про Иггдрасиль, конечно, слышал. Что ж, логично, наверное, такое встретить в мире бессмертных воинов.

– Это дерево называют скакуном Вотана, одного из богов, который встречается сразу в нескольких культах на обеих сторонах, – продолжал разведчик.

– Да, я в курсе, – вставил я, подумав о золотой статуе, – то есть это, – я обвёл руками вокруг, – реальное воплощение мифа? Но тогда почему война не концентрируется вокруг обладания этим местом?

– Потому что скакун Вотана давно считается метафизическим объектом, олицетворяющим мировое единство, – ответил Даниил, – никто не думает о нём как о чём-то материальном.

– Я… не понимаю!

– И это странно, – разведчик пожал плечами и улыбнулся, – потому что ты – и есть тот, кто способен увидеть наяву это дерево. Прежде, чем открыть проход в Горах Недоступности.

– Мы попали сюда только благодаря тебе, – вмешалась Алина, – без тебя это просто высокий лес.

Похоже, мне надо привыкать, что меня используют втёмную. Неприятное ощущение.

– И зачем это? – спросил я, – чем был плох первоначальный план?

– Тем, что я кое-что понял, – вздохнул Даниил, – понимаешь, это дерево растёт в разных мирах. Но не так, как я это представлял себе раньше. Оно как бы вывернуто наизнанку. То, что здесь находится у корней – вершина там. И наоборот. Я долго размышлял о твоём рассказе и, кажется, понял, что за тварь тебя преследовала и загнала в пещеру.

– Дракон-у-корня, – снова вмешалась Алина.

– Верно, – улыбнулся разведчик, – именно дракон.

– Ты ей всё рассказал? – спросил я.

– Конечно, – кивнул Даниил, – иначе бы она ни за что не согласилась последовать за нами.

– Нам ведь всё равно надо попасть к замку, верно? Который в горах? Чем нам поможет это дерево? – место, где мы находились, действовало на меня угнетающе; я не мог сосредоточиться, не мог быстро обрабатывать информацию. Слишком безумными были вводные.

– Ты не привык мыслить в четырёх измерениях, – ответил разведчик, – как и я. Поэтому я тоже не сразу понял.

– Та пещера, где ты появился, – пояснила Алина, – это проход к корням этого дерева. Ты его запечатал, потому что боялся дракона. Конечно, тогда ты не понимал этого. Даниил думает, что сейчас ты сможешь открыть проход. Пещера недалеко отсюда – в этой роще.

– Значит, ни в какие Горы Недоступности нам не надо? – я недоверчиво поднял бровь.

– Надо, – ответил Даниил, – но только после того, как мы откроем проход дракону.

– Но… зачем? – удивился я.

– Чтобы его смог найти орёл, который обитает на вершине этого дерева. Его гнездо находится в Горах Недоступности, где появилась проекция замка с той стороны. Помнишь я читал тебе молитву про птиц?

– Скорее уж… пел… – заметил я.

– Про молитвы принято говорить «читаешь», – Даниил пожал плечами, – по нашей вере эти птицы доносят до орла всё то, что происходит в мире. И он – единственное существо, которое может сдержать дракона у корней дерева. Но для этого дракон должен прийти к нам. Тогда случится большая буря, которая освободит орла на вершине. Дракон сойдётся в схватке с орлом, которому будут помогать все птицы мира. А мы сможем воспользоваться проходом. Именно так он и должен открыться. В книгах… многое непонятно. Я не видел, как должны происходить события. Там много иносказательного. Я считал, что всё случиться само собой, когда ты окажешься в Горах Недоступности. Но всё оказалось не так…

Он осёкся, глядя куда-то наружу. Потом сделал несколько шагов и встал у края обрыва.

– Времени совсем мало. Давайте готовиться, – сказал он.

Я переглянулся с Алиной и подошёл к Даниилу.

Мы стояли на огромной высоте. Выше остального леса. Отсюда открывался вид на многие километры. Вдалеке, в дрожащем мареве, проступали даже вершины далёкого горного хребта, который я уже дважды пересекал.

Там, у подножия гор и ближе, в стороне Пятиуголья, что-то происходило. Во многих местах поднимались клубы чёрного дыма. То тут то там виднелись чёрные пятна с оранжевым ободком. Пожарища?

– Что это? – спросил я, – пожары?

Даниил внимательно на меня посмотрел.

– Ты сдвинул равновесие этого мира, – сказал он, – после того, что ты устроил в столице языкового сектора. Теперь каждая сторона верит, что у неё есть реальный шанс победить.

– Прорыв, – пояснила Алина, – они используют секретное ракетное оружие.

– Передовые части будут здесь к вечеру, – добавил Даниил, – к этому времени дракон уже должен быть на свободе.

– То есть, нам нужно в пещеру, верно? – уточнил я.

– Верно, – кивнул Даниил.

– Зачем мы тогда залезли сюда, на дерево? Видом полюбоваться? – усмехнулся я.

Даниил и Алина переглянулись.

– В некоторых писаниях указано, что избранный явит миру скакуна Вотана, – пояснила она, – если мы спустимся в пещеру, используя ветви этого дерева – очень вероятно, проход будет открыт.

– А где пещера? – спросил я, – и как мы туда попадем?

Вместо ответа Даниил указал вниз. Чтобы посмотреть туда, куда была направлена его ладонь, мне пришлось перегнуться через край. И я совсем не обрадовался тому, что увидел.

Глава 29

Обилие толстых ветвей скрадывало ощущение опасности. Спуск, несмотря на его протяжённость, походил на туристический аттракцион. И мне это не нравилось. Ситуация была слишком опасной, чтобы расслабляться.

Я не сомневался в том, что меня продолжают использовать, и уже успел десять раз себя проклясть за то, что не прочитал местные религиозные книги. Мне удалось многое узнать о здешней военной организации, особенностях работы мобилизационной экономики, тактике, матчасти и оперативном искусстве. Но я не придал значения действительно важным вещам. Конечно, это было ошибкой.

Оставалось оперировать теми знаниями, которые у меня были. И надеяться на то, что Алина не была на сто процентов марионеткой. Почему-то мне казалось, что она, оказавшись в таких обстоятельствах, начала собственную игру. Вопрос в том – смог ли Даниил её просчитать? Или у нас остаётся шанс на необычный ход? Как бы то ни было, сейчас наши интересы совпадают. Мы все хотим оказаться на другой стороне, в нашем мире. Так что до того момента, как проход будет открыт, некоторые вещи можно и потерпеть. Но, конечно же, оставаясь всегда начеку.

Ветвь гигантского дерева нависала прямо над входом в пещеру. Я был уверен, что раньше её не было – сложно не заметить такую махину. Или же она была, как выразился Даниил «не проявлена».

Мы спрыгнули на звериную тропу, которая вела к чистому озеру, где я купался. А вот и первый сюрприз: в ближайших кустах я разглядел несколько тел, в нашей военной форме. Бойцы погибли недавно. На некоторых телах я разглядел пулевые ранения; какие-то, похоже, пострадали от осколков, то ли снарядов, то ли ручных гранат.

Я рефлекторно схватился за кобуру – ту самую, вражескую. Её пришлось перецепить на нашу форму, комплект которой оказался на борту лодки. Очень предусмотрительно – ведь оружие после эвакуации мне не выдали; на корабле был только штатный комплект, делиться которым со мной, разумеется, не стали.

– Пойдёмте уже, – спокойно сказал Даниил; он стоял рядом со мной.

– Засада? – спросил я шёпотом.

– Да, но не на нас, – пояснил он, – гляди, они погибли в бою с теми, кто был возле пещеры.

Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал, и увидел ещё несколько тел, возле самого входа в подземелье.

– Это враги? – догадался я, – переодетые разведчики?

– Да кто же теперь-то разберёт… – вздохнул Даниил, – всякое может быть. Ты же понимаешь, что командование не знает о том, что мы здесь. Нас могли хватиться, когда мы не прибыли вовремя…

– Но тогда здесь была бы засада на нас! – возразил я, – зачем им стрелять друг в друга? Выходит, здесь поджидали диверсанты?

– Сергей, – мягко сказал Даниил, – приказ о нашем захвате могли дать разные штабы. На нашей стороне.

Я ошарашенно замолчал.

– Я же сказал, что ты разрушил равновесие этого мира. Неясно, кто на какой стороне очнётся завтра.

Убрав руку с кобуры, я двинулся вслед за разведчиком, ко входу в пещеру.

Внутри стоял густой запах гари и… шашлыков. Это было так неожиданно, что я остановился, принюхиваясь.

– Ты… чувствуешь? – спросил я Алину.

– Горелое мясо, – ответила она.

И правда, пожалуй, гарь перебивала аппетитную составляющую запаха. Если шашлык и был – то явно передержанный на огне.

Я повёл лучом фонарика по пещере.

Погасших кострищ было множество; они располагались концентрическими кругами от центра, где был сложен самый большой костёр. Я направился к нему.

– Где был вход, когда ты появился здесь? – Даниил окликнул меня, – ты сможешь указать?

В его голосе было напряжение, резко контрастировавшее со спокойным тоном, каким он говорил там, снаружи, возле трупов.

Я оглянулся.

– Укажу, конечно, – ответил я.

И снова зашагал в центр пещеры.

– Это в центре, да? Где-то в полу? – продолжал Даниил.

– Нет, – ответил я, не оборачиваясь, – хочу посмотреть, что здесь было.

– У нас времени мало! – заметил разведчик.

– Что здесь произошло? – спросил я, проигнорировав его замечание.

Я снова обвёл фонариком пещеру. И теперь заметил, что все стены были покрыты странными символами, напоминающими руны. Некоторые из них были нанесены углями, некоторые – какой-то охряной субстанцией. Возможно, кровью.

В кострище было множество обгоревших скелетов.

Я сел на корточки, разглядывая ближайший. Когда-то это была птица, очень характерное строение. В центре груди – киль, длинные тонкие кости крыльев… их были десятки. Какие-то целые, некоторые – переломаны.

– Сергей, – я прямо физически ощущал, как Даниил заставляет говорить себя спокойно, – нам пора.

Я взглянул на Алину. Свет фонарика – не ахти какое освещение, но мне хватило, чтобы заметить в её глазах страх…

– Конечно, – ответил я, поднимаясь и отряхиваясь, – давай глянем.

Даниил широко улыбнулся.

– Всё-таки интересно, кто всё это устроил. Какой-то культ? Вроде того, что я видел там в Черноводье?

– А что ты видел? – заинтересованно спросил он.

– То ли поклонение, то ли благодарение… – я с деланым равнодушием пожал плечами.

– Чествование, – поправил Даниил.

– Точно, – согласился я.

– Разве есть что-то общее? – удивился разведчик.

– Там была такая огромная золотая статуя. Говорят, в ней когда-то сжигали животных и птиц.

– А, ну да. Слышал, – кивнул Даниил.

Я направился в сторону ближайшей стены, старательно обходя пятна кострищ, чтобы не наступить случайно на птичьи останки.

Возле стены я остановился, рассматривая руны. Они были нанесены совсем недавно. Я был прав: кое-где использовался уголь. А ещё, похоже, местная глина. И кровь – в этом тоже не было никаких сомнений. Возникало впечатление, что художник пробовал все возможные варианты комбинаций, будто подбирая шифр.

Я медленно двинулся вдоль стены. Даниил шёл рядом. Я чуть ли не физически чувствовал его нетерпение, но не спешил. Использовал время, чтобы обдумать ситуацию.

Совершенно точно – он что-то скрывает. Понять бы, чего он от меня хочет? Что именно, с его точки зрения, я должен сделать, чтобы открыть проход? И проход ли?..

Вариантов было слишком много. Поэтому ничего не оставалось делать, кроме как продолжать тянуть время и наблюдать за его реакцией.

Возле того места, где когда-то был лаз под потолком, через который я проник в этот мир, рун вроде бы становилось больше. И появилось ещё кое-что. Я не сразу сообразил, что это за параллельные бороздки на рыхлом камне. Потрогал ближайшие, протянув руку.

Точно. Это были следы человеческих ногтей. Словно кто-то царапал стену.

Я остановился, прислушиваясь.

– Что такое? – не выдержал Даниил, – чувствуешь что-то?

– Слышу, – ответил я, – вроде удары. Или скулёж… слышите?

Действительно, будто бы из-под земли долетали звуки ритмичных ударов, которые то и дело прерывались то ли человеческим плачем, то ли воем. Звук был тихим, точнее разобрать невозможно.

– Кажется, нет, – Даниил улыбнулся и пожал плечами, – тебе не могло показаться?

– Я вроде тоже слышу, – вмешалась Алина.

От меня не укрылся быстрый взгляд Даниила. Он глянул на Алину… с раздражением? Возможно. Но это было какое-то мгновение. Потом он снова взял себя в руки.

Я приложил палец к губам и поднял руку, весь обратившись в слух.

Через некоторое время я понял, что меня сбивало с толку. Источников этих странных звуков было несколько. Ближайший находился в углу пещеры, чуть дальше того места, где был лаз. Я направился туда.

Звук шёл из-под огромного валуна, который, очевидно, приволокли сюда недавно: на полу всё ещё оставались следы.

Я упёрся в камень плечом и попробовал сдвинуть его с места. Хоть и с трудом, но это получилось: валун подвинулся на несколько сантиметров.

– Подсобите-ка! – попросил я.

– Уверен? – осторожно спросил разведчик, – что, если там что-то опасное?

– Уверен, – кивнул я.

Тогда он подошёл и упёрся плечом в камень. Скривился, якобы от натуги – хотя я прекрасно чувствовал, что он не прилагает больших усилий. Алина встала рядом со мной, и её помощь была реально и ощутимой.

Рывком мы сдвинули камень. Отрылся провал, пробитый в полу пещеры. Не глубокий – может, мне по грудь. В нём бился оленёнок, издавая то ритмичный стук копытцами, то тихий стон.

Недолго думая, я спрыгнул в яму. Зверёк тут же прижался ко мне, дрожа всем телом. Я осторожно взял его двумя руками за туловище и вытащил наверх. Глянув на меня большими влажными глазами, оленёнок тут же умчался к выходу из пещеры.

– Я слышал про такое, – сказал я, вылезая из ямы, – кажется, это «приклады» называется.

– На нашей стороне такое не практиковалось, – Даниил пожал плечами, изобразив растерянность.

– Надо остальных достать, – я указал на похожий камень, который стоял чуть поодаль.

Разведчик изобразил растерянность.

– Может… чуть позже? Давай сначала определимся, удалось ли проход открыть. У нас, правда, мало времени…

– Думаю, эти штуки могут помешать, – сказал я уверенно, хотя, конечно, никаких оснований так думать у меня не было. Но если он опирается на мифы, убеждая меня в чём-то, то в эту игру можно играть и вдвоём, – может, они как раз его запечатали?

– Там может быть кто-то опасный, – не сдавался Даниил.

– Ничего, – улыбнулся я, – звери меня любят. На этот счёт не беспокойся.

Интересно, что бы он ответил, если бы я рассказал о той встрече в отравленном лесу? И о том, что я видел? Про портал, который открылся перед львом? Но, конечно, я не собирался делиться такой информацией.

Под вторым камнем был медведь. Ему повезло меньше, чем оленёнку – уж не знаю, как его запихнули в такую маленькую яму, но зверь уже умирал от удушья, когда мы сдвинули валун. Понадобилось несколько минут, чтобы он пришёл в себя. Из мелкой ямы он выбрался сам. Подошёл ко мне. Благодарно ткнулся огромной мордой в плечо, после чего побрёл к выходу.

Следующей была львица. Ей тоже пришлось несладко: воздуха для таких больших животных в ямах явно не хватало. Чудо, что ей удалось дожить до освобождения. Я задумался на минуту, пытаясь высчитать время, когда их заперли. Но данных было маловато. Если бы в ямы вообще не было притока воздуха – звери бы умерли за пару часов. Но что бы тут ни происходило – оно точно случилось раньше. Минимум сутки назад. Значит, какой-то приток воздуха под камни был.

Я пытался успокоить себя и спешил как мог, опасаясь обнаружить под очередным валуном мёртвое тело. Но обошлось: мы достали живого енота и орла. Птица была потрёпана, но крылья, к счастью, целы. Я осторожно отнёс орла к выходу, и, почуяв простор, он взмахнул крыльями и стрелой ринулся наверх, к солнцу. Енот, что-то протяжно свистнув на прощание, последовал за ним.

– Теперь, может… – начал Даниил нарочито спокойным голосом. Но в этот момент до нас долетел стрёкот автоматной очереди.

Мы переглянулись. Я рванулся к выходу из пещеры. Остальные последовали за мной.

В лесу ощущалось движение. До нас доносились звуки множества работающих двигателей и треск ломающихся стволов.

– Скорее! Ещё можем успеть! – Даниил схватил меня за локоть. В его глазах нетерпение мешалось с отчаянием. Кажется, он перестал скрывать свои подлинные эмоции.

– Они что, на технике? По лесу?.. – удивился я.

– Они на всём, что есть! – крикнул разведчик, – скорее!

Но я не спешил следовать за ним. Со мной происходило нечто странное.

Я вдруг… понял? Ощутил? Очень сложно описать это чувство. Ко мне пришло знание о том, кто к нам приближается.

Сорок два танка. Целый танковый батальон, по здешней оргштатке! И это только в непосредственной близости. Но танки – это ещё не настоящая проблема. До них чуть меньше километра.

Перед танками шли передовые подразделения. Снайпера. Как минимум две пары целят в нас, прямо в настоящий момент! Нас бы уже сняли – очевидно, им не хватает приказа.

Осознав это, я рухнул на землю, увлекая за собой Алину.

– Снайпера! – пояснил я.

Даниил пригнулся и юркнул обратно в пещеру.

Никогда бы раньше не подумал, что можно так быстро ползать.

– Оптику срисовал? – уважительно спросил Даниил, когда мы оказались внутри. Мы распластались по стенам, справа от входа.

– Нет, – я покачал головой.

Странное ощущение не проходило. Я будто одновременно смотрел множеством пар глаз, слышал разными ушами.

Я вдруг понял, что могу избавиться от снайперов. Достаточно немного потянуться своим гибким телом по шершавой ветке… со стороны, другими глазами, я видел, как небольшая змейка, рискуя собой, заползает в штанину замаскированному в листве бойцу. Вот он дёргается. Шипит. Пытается вытряхнуть змею из штанины. Та легко выскальзывает – я чувствую, что ползу, напрягая мышцы, скрываясь в ближайшем дупле.

Через несколько секунд снайпер начинает подрагивать. Его винтовка изрыгает заряд. Он попадает в скалу, рядом со входом. Я вижу множеством глаз, как пуля выбила небольшое облачко каменной пыли.

Потом у снайпера судорогой сводит всё тело. Он больше не может держаться в гнезде и падает.

Сбивает с толку осознание, что это наши. Форму и знаки отличия прекрасно видно. Я так не привык – даже зная, что убийства тут не совсем убийства. Если дело не касается животных, конечно.

Я стараюсь беречь их. И пока мне это удаётся.

Жизнь предоставляет удивительно много возможностей. Если уметь ими управлять.

Несколько мартышек пробираются в боевые машины. Их лап достаточно для того, чтобы управляться и ручным оружием, и средствами наведения штатной артиллерии.

Я вывожу из строя ходовую, чтобы не допустить детонации боекомплекта. Чтобы звери не погибли.

– Что ты делаешь? – Даниил тронул меня за плечо. В его голосе ужас, смешанный с паникой. Я гляжу на его руку. Разведчик без перчаток, в них спускаться по верёвке не удобно, и он их снял. На пальцах множество шрамов и обломанные ноги.

Я слишком занят, чтобы придать этому значение.

– Спасаю нас, – ответил я.

– Проход! – кричит Даниил, – и я, кажется, понимаю, о чём он говорит. То, что я использую прямо сейчас, могло бы открыть проход домой. Оно требует сил; я знаю, что они не бесконечны.

Я улыбаюсь, пожимаю плечами и продолжаю своё дело.

Это длилось удивительно долго. Может, целых полчаса. Мой разум был рассеян по большой площади; каждое мгновение я принимал множество решений и ощущал их последствия на своих шкурах.

Совсем без жертв обойтись не удалось. И каждая смерть меняла меня. Это по-настоящему больно и страшно. Но сил хватает, чтобы продолжать.

Наконец, я упал на колени, с трудом глотая воздух. Рядом со мной опустилась Алина. Она обняла меня за плечи.

– Серёжа… что происходит? – прошептала она.

– Я… отбил атаку, – ответил я, вспоминая ногти на руках Даниила и расцарапанные стены пещеры.

– Но… как? – она непонимающе захлопала глазами.

– Глупо, – вздохнул разведчик, – очень глупо.

Он стоял над нами, с тоской смотря вглубь пещеры.

– Кто ты, Даниил? – спросил я, глядя ему в глаза.