Текст книги "Крещение Новгорода. Часть 2"

С этими словами он указал на Авдотью, которая кокетливо улыбнулась в ответ. Вахрамея эти слова не смутили, видимо, они уже не были для него новостью

– Ты получишь всё, что хочешь, Будислав, – говорил Соловей, – я отдам тебе в жёны мою дочь и поделюсь своей долей сорочинского золота. Считай, что это моё приданное за дочь.

Чеслав таращил на отца дикие глаза и в этот миг был страшен. Он сверлил испепеляющим взглядом Будислава, с ненавистью смотрел на сестру, которая старалась на него смотреть, и вообще вроде как не обращала на него никакого внимания. Вольга же напротив смотрел на предателя даже с некоторой жалостью. Чародей, ставший рабом феи, предавший свой род. Неужели он думал, что здесь действительно есть какая любовь к нему, или был уже так околдован, что ничего не хотел замечать? Но слова Вахрамея снова приковали внимание Вольги.

– С этим мы разобрались, – говорил он, – теперь решим, как всё будет. Итак, Будислав проводит вас ночью на Сорочинскую гору. Там вы перебьёте всех. Пленных не брать. А вот золото забирайте всё, и отправляйтесь к месту нашей встречи. Я вам потом покажу. Там есть такие большие болота, вот возле них мы и станем. Потом вы становитесь богаче киевского князя, возвращаетесь в Новгород, и Василий становится тысяцким, князем, или кем ещё захочет.

– Ну нет, сначала мы дадим отпор колдунам, – отвечал ему воевода, – я собираюсь отправиться за Варяжское море к острову Руяну. А потом доберёмся и до клана Змея.

– Хорошо, я знаю, – улыбался Вахрамей, – я намеренно убрал несколько звеньев из цепи, для краткости, так сказать. Ладно, теперь нужно решить, что делать с оружием Сорочинской горы. Оружие самой искусной работы, и самой дорогой цены, ему нет равных в мире.

– Оружие нужно уничтожить, – твёрдо произнёс Василий. Вахрамей застыл на мгновение, и, казалось, сейчас он начнёт возражать, но он продолжил таким же спокойным тоном, как и прежде:

– Кое-что я всё же хотел бы забрать себе. Всего один меч. Я не буду продавать его колдунам, мне он интересен, как военный трофей. Это меч самого Сорочинского Мастера, который он выковал лично для себя. Но он же не колдун, ему ни к чему чародейское оружие. То есть, волшебники могут пользоваться мечами-кладенцами, но не так умело, как колдуны. Всё-таки, это тёмные чары, чтобы покорить их, нужно открыться тьме и хорошо познать её.

– Что ж, будь по-твоему, один меч, – согласился с ним Василий.

Глаза Будислава на мгновение почему-то сверкнули негодованием, но в следующее мгновение он уже успокоился. Однако некоторые успели это заметить. В первую очередь, Чеслав, который не сводил с него грозный взгляд, во-вторых, Святослав Вольга, который в тот момент старался всё замечать и на всё обращать внимание.

– Что же, – заговорил Василий, – теперь пора обменяться заложниками. С тобой останется Святослав, с нами поедет твой сын. Это будет залогом того, что никто из нас не нарушит условий договора.

Чеслав невольно, а, может, и намеренно опустил руку на эфес меча. Вахрамей взглянул на него равнодушным взглядом и проговорил:

– Боюсь, богатыри не смогут сдержаться, чтобы не убить его.

Чародеи расхохотались, вместе с ними засмеялись и богатыри, даже Василий Буслаев не смог сдержать смех.

– Пусть лучше с вами едет Авдотья, – продолжил Соловей, – не будем уж разлучать суженных. Пусть она будет рядом с Будиславом.

– Отец, так же нельзя, – выступил вперёд Чеслав.

– Я здесь вождь, и я решаю, что можно, а что нельзя.

– Она же твоя дочь.

– Решение принято, – раздражённо проговорил Вахрамей, – если, конечно, воевода не возражает.

Василий оглядел Авдотью с ног до головы, она высокомерно, а затем вопросительно посмотрела на него.

– Хорошо, вождь, – заговорил Василий, – будь по-твоему.

И они пожали друг другу руки. Святослав сделал шаг вперёд и перешёл в стан чародеев. Спокойно он прошёл мимо Чеслава, который ещё держал руку на эфесе своего меча и был напряжён, как струна.

– Твоё лицо мне знакомо, – говорил Вольге позже Соловей, – где мы раньше виделись?

– Я из клана Серого Волка, – отвечал Святослав, – впервые мы виделись с тобой, когда я ещё не был богатырём. В лесах под Новгородом. Тогда я был учеником Радогостя Серого Волка, а ты шёл по следу какого-то упыря.

– Кажется, припоминаю. Радогость погиб вроде?

– Да, в схватке с упырями.

– Печально. Я ещё долго гонялся за тем упырём, но теперь я настиг его, он здесь, среди нас. Это Кощей Бессмертный.

Вольга быстро входил в доверие к Вахрамею. Два оборотня хорошо понимали друг друга и имели много общих знакомых. Богатыри меж тем очень скоро снялись со стоянки и отправились в путь, на легендарную Сорочинскую гору. Уверенной поступью кони их удалялись, исчезая в лесу, и вскоре уже не было видно никого, а затем и не слышно. Спустя время двинулись в путь и чародеи. Им нужно было занять позицию в условленном месте, у болот. Вольга ещё в пути начал расспрашивать вождя, и тот был с гостем весьма откровенен.

– Твоя дочь соблазнила волшебника с Сорочинской горы? – удивлялся Святослав, – но как она поняла, что именно он готов предать своего вождя?

В ответ Вахрамей лишь усмехнулся:

– Она не знала. Она соблазнила двоих, близких друзей, которые после этого стали врагами. Моя дочь хитрее, чем любая фея.

Казалось странным, что Вахрамей говорил это даже с некоторой гордостью, но Вольге только предстояло ещё разузнать о его разрушительных планах. Наступили долгие дни ожидания и попыток хоть что-то выведать, которые не увенчались большим успехом и лишь сильно встревожили Святослава.

Глава 18.

Сорочинская гора.

В походе Будислав старался держаться ближе к Василию Буслаеву и постоянно приставал к нему с разговорами.

– Вахрамей очень коварен, – твердил он, – на твоём месте я бы не отдавал ему клинок Сорочинского Мастера.

– Таков наш уговор, – сухо отвечал Василий, – мы должны выполнить все условия.

– Белый Волк не должен получить этот меч. Ты вложишь ему в руку мощнейшее оружие, с которым он будет непобедим.

– Так ты хочешь, чтобы я уничтожил этот меч-кладенец?

– Уничтожил? – лицо чародея исказилось в тревоге, – ты не понимаешь, богатырь, этот меч может не только усилить Вахрамея, но он же может и остановить его. Я не уверен, но думаю, против этого оружия не устоит даже Кощей Бессмертный, настолько оно мощное.

Василий серьёзно задумался над его словами. И всё же, компания этого предателя его не радовала, и воевода с трудом скрывал своё презрение к нему. Он утешал себя тем, что идёт на всё это ради великой цели. В голове звучали слова матери: «Знаю, что тьма идёт за тобой по пятам, а потому благословляю вас на благие дела, а на злые дела своего благословения не даю».

Авдотья, дочь Вахрамея с первого же дня отказалась от повозки и ехала верхом, как мужчина. Её кожаные штаны и кожаная куртка, открывающая белую шею и часть грудь, а так же пушистые тёмно-рыжие длинные волосы, распущенные или убранные в хвост вызывали в богатырях самые будоражащие кровь желания. Одни за это начинали ненавидеть ведьму, другие, напротив, стали преклоняться перед ней и стараться всячески угодить. Садко был из числа вторых и с первых же дней пытался разговорить красавицу.

– Твой отец заплатил слишком большую цену за победу над своим врагом, – говорил он как-то, – я бы ни за что никому бы не отдал такую красоту, тем более такому, как этот Будислав.

– Красота – это великая сила в умелых руках, – надменно отвечала Авдотья, при этом кокетливо улыбаясь. – Она может и спасти, и погубить.

– Да, ради этого стоит погибнуть, – улыбался Садко, придерживая своего коня, чтобы полюбоваться на девушку сзади, а затем снова догонял её. Сотни глаз следили за ними, особенно за ней. Авдотья хоть и вела себя высокомерно, но всё-таки открыто флиртовала и улыбалась богатырю. Она знала, что многие из тех мужчин, что находятся рядом, уже готовы были отдать всё, что у них есть, чтобы завладеть ей. Фея чувствовала их слабость и свою власть над ними и была довольна собой. Авдотья флиртовала с богатырями и забавы ради даже ссорила их между собой. И всё же, больше всего внимания она уделяла Садку, и за это многие вскоре начали его тайно ненавидеть. Она позволяла ему проводить долгие часы рядом с собой, смешить её и даже помогать ей спускаться с лошади. Будислав смотрел на это ревнивым, испепеляющим взглядом. Иногда он даже выглядел невероятно измученным и печальным. И всё же, волшебник не забывал о свой главной цели, и когда вдали уже показался возвышающийся над землёй склон Сорочинской горы, вновь заговорил с воеводой:

– Я хочу просить тебя кое о чём, богатырь, – вымолвил Будислав.

– Опять про меч Сорочинского Мастера?

– Нет… то есть, да, но не про это. Я хотел спросить твоего разрешения самолично убить Сорочинского Мастера, его собственным мечом.

– Ты так ненавидишь своего вождя?

– Я всех там ненавижу. Они все были несправедливы ко мне столько лет. Позволь мне сделать это, воевода, ни о чём больше не прошу.

Василий задумался, ища подвоха в его словах. В конце концов, в этом не было никакого нарушения договора, и воевода дал своё согласие, лишь бы этот филин отстал от него. В лесу, в котором ехали богатыри, пахло сыростью и свежестью, ветки хрустели под копытами множества коней, приближающих к высокой горе. Созерцая такое величие, богатыри на время застыли от удивления и не смотрели, куда несут их кони. Гора была величественна и стара, она представляла собой огромный холм, который, возможно, когда-то был пологим, но его склон искусственно сделали крутым, и лишь с одной стороны оставили довольно узкий проход, по которому в ряд могли проехать не больше пяти всадников. Да и то, подъём был настолько тяжёлым, что подниматься можно было только пешком. Гора была покрыта травой, большими валунами, даже густыми деревьями. Наконец, Будислав велел богатырям остановиться. Дальше идти было нельзя, их непременно бы заметили. Нужно было дождаться темноты. И витязи стали располагаться на привал. Садко по своему обыкновению взял Авдотью за талию и спустил на землю. Она чем-то напоминала ему Алёну, такая же умная, красивая и невероятно гордая. Только в отличии от Алёны в Авдотье была какая-то загадочность, которой она сама себя окружала. Отвечала вопросом на вопрос, говорила намёками, многое не договаривала, будто скрывала какие-то секреты. Она любила загадывать загадки, и эта таинственность манила к ней ещё больше, не смотря на всё, что богатырь о ней уже знал. Едва только Садко спустил её на землю, как услышал чей-то тревожный возглас:

– Кровососы!

Богатырь тут же взялся за лук и повесил через плечо колчан с осиновыми стрелами.

– В чём дело? – спрашивал он у Хомы Горбатого.

– Упырей нашли, целое логово, – отвечал богатырь, убегая с топором на перевес. Богатыри устроили упырям настоящую облаву. Одни верхом на конях окружали их, били кнутами и кололи копьями, а другие пешими встречали убегающих. Садко щедро рассыпал свои стрелы и поразил уже кровососов числом немерено. Упыри меж тем прорывались куда-то в одно место, к огромному дубу. Здесь, возле дерева их уже окружили окончательно и всех перебили. Тут-то и подъехал к ним на коне Васили Буслаев.

– Это, наверное, вахрамеевы, – предположил воевода, – он тут много всяких чудовищ против Сорочинской горы выпустил.

– О, никак сам Василий Буслаев пришёл на Сорочинскую гору встречать свою смерть, – послышался скрипучий голос с земли. Богатыри оглядывались по сторонам, но так и не могли найти того, кто это говорил.

– Твой путь подходит к концу, Вася, – продолжал голос, – это гору тебе не взять, ты проиграешь.

Воевода спешился и взял свою палицу. Сколько не оглядывался он по сторонам, никого не мог увидеть. Внезапно в кустах раздался шорох, а затем в сапог богатыря что-то вцепилось зубами. Василий с омерзением тряхнул ногой и отбросил в сторонку кусающуюся человеческую голову.

– Не пинай меня, Вася, – заговорила голова, – я прежде был воином не хуже тебя, а, может, и получше.

– Это же Голова, – набросился Садко на стоящих рядом с ним товарищей, – та самая Голова.

Изо рта головы торчали почерневшие клыки, выдающие в ней принадлежность к проклятому племени упырей.

– В последнее время упыри часто нападали на Сорочинскую гору, – пояснил Будислав, – их посылал Вахрамей.

– Так эта мерзость тоже служит Вахрамею? Не понимаю, почему упыри подчиняются отрубленной голове.

– Упыри поклоняются всему слабому и немощному. Если бы у него были руки и ноги, они, пожалуй, любили бы его меньше.

– Скоро твоя голова, Вася, будет лежать рядом со мной, – говорил Голова, – ты погибнешь, в этом можешь не сомневаться.

– Как его убить? – спрашивал Василий у Будислава.

– Это какой-то злой дух, – отвечал чародей, – его нельзя убить, можно только изгнать, но у нас нет на это времени.

Тогда воевода с силой пнул голову ногой, и она улетела далеко в лес.

– Тьму, чертовщина, – выругался Костя Новоторжанин, – поскорее бы уже забраться на эту гору.

– Предупреждаю, подъём будет очень непростым, – вымолвил волшебник.

Лицо Кости выражало неподдельное отвращение. Такое тесное соприкосновение с нечистой силой не на шутку пугало его. Пожалуй, он был единственным, кто серьёзно отнесся к словам Головы о предстоящей смерти Василия. Вряд ли злой дух стал бы говорить такое напрасно. Здесь крылась какая-то тайна. А меж тем, Голова богатырей больше не беспокоила. Они дождались темноты и начали своё восхождение на гору. Коней путники оставили в лесу и пешим шагом следовали за своим проводником. Но пошли они не к горной тропе, на которой их бы непременно заметили бы, а в другую сторону, к крутому склону, который нельзя было преодолеть даже если бы богатыри встали друг другу на плечи.

– Вон наш проход, – указал Будислав вверх, и богатыри увидели расположенную высоко пещеру, заросшую кустарником. Кустарник рос так удачно, что практически скрывал проход от лишних глаз. Но самая большая проблема была не в этом, а в том, что туда просто невозможно было подняться с земли.

– Я поднимусь на гору по дороге, – пояснил Будислав, – а потом дам вам верёвку. Ждите здесь.

Наступили минуты мучительного ожидания. Правда, Авдотья была в руках у богатырей, и они не беспокоились, что их проводник их предаст. Спустя время из кустарника действительно показалась голова Будислава, а затем на землю спустился канат.

– Только лезьте по одному, – вымолвил волшебник. Василий оглянулся на своих товарищей. Больше полутора тысяч человек. Да, подъём действительно обещал быть очень непростым и невероятно долгим. Через пару часов богатыри в уме стали уже подсчитывать. Если в минуту поднималось хотя бы два человека, то за всё это время в пещеру забралось всего лишь 240 человек. На дворе стоял уже май-месяц, ночи были короткими, к тому же, сорочинские мастера могли что-нибудь понять, хоть богатыри и старались говорить, как можно тише, а лучше и вовсе молчать. Нужно было поторапливаться. И вот иные уже стали залезать на канат сразу по двое, прочие же становились на плечи к другу и тянулись руками к пещере, откуда им подавали руки те, кто уже были там. При это раздавалось много посторонних шумов, сыпалась земля, начиналась суматоха.

– Думаю, они уже поджидают нас наверху, – говорил другу Костя, который был невероятно беспокоен в эту ночь.

– Не думаю, – отвечал ему Василий, – нас тут не видно, а шум можно списать на шум леса. Тут очень шумно по ночам. Звери разные лазают, упыри опять же, которых мы перебили. Но на горе же этого не знают.

Время тянулось долго, богатыри теряли терпение.

– Ну всё, хватит, – проговорил, наконец, Василий Буслаев, – остальные пусть идут по тропинке. Эдак мы до утра не доберёмся. Половина войска уже в пещере, остальные атакуют со склона. Костя, ты возглавишь их. Ждите нашего сигнала. Береги себя, друг.

С этими словами воевода обнял друга и схватился за канат. Вскоре несколько рук подхватили его и втянули в пещеру.

– Всё поднимаемся, – распорядился Василий, – остальные пойдут по дороге.

– Воля твоя, воевода, – отвечал Будислав. Дальше наступил так же довольно долгий подъём в кромешной темноте. Богатыри держали друг друга за руки, чтобы не потеряться, а впереди всех шёл Будислав. Они чувствовали, что поднимаются вверх, многие поскальзывались на самых крутых местах, но товарищи поддерживали их. Внутри пещеры было множество ответвлений, и вскоре сам Василий усомнился, что сможет повторить этот путь, если когда-нибудь снова окажется в этом месте без проводника. Будислав шёл уверенно и быстро, словно знал эту дорогу наизусть. Временами стены прохода настолько сужались, что пройти по нему мог только один человек. В темноте многих начали одолевать страхи, богатыри опасались, что их действительно уже поджидают на выходе. В таком случае перебить их было легче лёгкого. Эти мысли одолевали даже и Василия, но он знал, что пока дочка Вахрамея у него в руках, Будислав не предаст. Авдотья держала за руку Садка, и от этого он испытывал искреннее наслаждение. От волнения его ладонь вспотела, да и в пещерах было очень душно. Но, наконец, в ущелье ворвался поток свежего воздуха, значит выход был совсем рядом. Будислав первым оказался на поверхности, затем здесь появились и другие богатыри. На улице уже занимался рассвет, небо было уже не чёрным, а тёмно-синим, и многие предметы были теперь хорошо различимы. Садко потянул мышцы и вздохнул полной грудью. Затем он взял горящую масляную лампу, намочил в ней стрелу, и как только та загорелась, выпустил её как можно дальше: сигнал тем, что стояли у подножия.

– Мои стрелы самые меткие, – хвастался Садко Авдотье.

Но тут вдруг вдали какая-то тень отделилась от валуна и бросила бежать. Стрела просвистела возле уха Садка и свалила тень на землю. Садко не заметил притаившегося чародея, стрелу выпустил его сотник – Глеб. Авдотья посмеялась над своим хвастливым другом, и Садку ничего не оставалось, как глупо улыбнуться и сказать:

– Это мой лучший ученик.

– Смотри в оба, учитель, – не меняясь в лице, молвил Глеб.

– Десять человек нужно оставить здесь, сторожить проход, – произнёс Будислав, – нужно перекрыть все пути отхода, никто не должен уйти живым.

Василий кивнул в знак согласия и отдал необходимые распоряжения. Сотня Олега Медведя вместе с волшебником отправилась перекрывать выходы, остальные богатыри поднимались вверх, туда, где уже видно было пламя факелов. Волшебники пробуждались ото сна, они уже поняли, что на них напали, но едва ли могли осознать, насколько опасным было их положение. Богатыри были ещё далеко от плоской вершины горы, хоть и значительно приблизились к ней. Сверху лес у подножия был похож на густую зелень на огороде, а ветер, ничем не сдерживаемый, дул гораздо сильнее и свободнее, чем внизу. Богатыри кольцом опоясывали вершину, Василий шёл, как всегда, впереди всех, закрываясь на этот раз щитом. У чародеев было явное преимущество, они стояли выше. Первая группа волшебников атаковала внезапно, выскочив из какой-то пещеры. Одновременно сверху полетели стрелы. Раздался звон стали, и первые мёртвые тела во мраке ночи покатились вниз по склону с горы, за ними летели раненные, которые, однако, могли остановиться, чтобы совсем не рухнуть. Клим Сбродович со своей сотней зашёл в пещеру, из которой вышли нападавшие и обнаружил там целое помещение. Широкие деревянные лавки, предназначенные для сна, стояли рядом с такими же деревянными столами, на которых лежали разложенные инструменты и кувшины с водой. Некоторые спальные места были сделаны прямо из уплотнённой земли, примыкающей к стене. На полках, которые представляли собой углубления в земляных стенах, так же лежали инструменты, эфесы от мечей, острые куски металла.

Василий Буслаев и Потамий Хромой под градом стрел настойчиво пытались прорваться наверх, но вместе этого вынуждены были отступать назад. Склон был скользким, подъём и без того был сложным, а тут ещё сверху напирали чародеи, которым спускаться вниз было гораздо легче, чем подниматься. На мгновение привёл их в замешательство Клим Сбродович, который выскочил из пещеры в тыл волшебникам. Богатыри ринулись в наступление, но едва прошли эту пещеру, как снова остановились и стали пятиться назад. Только сейчас им стало ясно, почему Сорочинская гора считалась неприступной, почему её так сложно было взять приступом. У богатырей после долгого, изнурительного подъёма болели ноги, и теперь многие из них не выдерживали и падали, а иные под натиском врага и вовсе колобком скатывались далеко вниз. Ещё немного такого боя, и поражение было бы неминуемо. Многие уже стали оглядываться на пещеру, из которой пришли, помышляя о том, чтобы тем же путём убраться с этой проклятой горы.

– Держись, браты! – кричал Василий Буслаев, сам при этом невероятно уставший.

– Нету сил, Вася, – говорили богатыри, – где же Костя?

Не успели они это вымолвить, как слева послышался какой-то шум и началась суматоха. Богатыри стали напирать, их здесь появилось великое множество. Стало очевидно, что это подоспел Костя Новоторжанин. Богатыри перестали пятиться назад, а местами даже начали наступать. Вскоре многие из них оказались среди причудливых деревянных домов с соломенным крышами, но только с тремя стенами, наполовину врытых в землистый горный склон. Волшебники теперь были повсюду. Одни из них отступали, поднимаясь всё выше, другие выпускали в противника стрелы, третьи рвались в бой с чародейскими мечами в руках. Василий вдруг отбросил в сторону щит и достал свой меч. Теперь он был более уязвим, но воевода рассчитывал на свою прочную кольчугу и товарищей рядом. Меж тем, на улице становилось всё светлее. Солнца ещё не было видно, но небо было уже светло-синее, всё было видно, как днём. Василий с мечом в одной руке и тяжёлой палицей в другой казался в два раза сильнее. Клинок его разил наверняка, не оставляя волшебникам шансов. Палица била сильнее, чем всегда, и многие под её ударами скатывались без чувств вниз по горе, где их добивали уже окончательно. Садку и его лучникам не с руки было сражаться пешими, но и они всё-таки успевали ранить многих. Авдотья шла позади всех и спокойно наблюдала за жестокостью и смертями мужчин. Наконец, богатыри вплотную подошли к широкому выступу, на котором располагалась огромная пещера. До вершины было совсем уже рукой подать. На выступе, возле пещеры и внутри неё выстроилось несколько сотен витязей, вооружённых мечами, так, что на выступе совсем не было свободного места. Богатыри оказались в крайне невыгодном положении и вынуждены были отбивать атаки сверху и пытаться пробраться на выступ с боков. Первые, кто попытались это сделать, жестоко поплатились за свою отвагу и раненными покатились вниз. Здесь склон был на порядок круче, и многие, падая, переломали себе кости.

Костя Новоторжанин злобно оскалился и достал свой кнут. Богатыри расступились, послышался громкий щелчок, и волшебник, пойманный кнутом за ногу, сорвался вниз. С десяток копий разом проткнули его. Волшебники отвечали стрелами и метали копья, не редко попадая в цель. Богатырям попасть во врагов было сложнее, но и их копья и стрелы нередко достигали цели. Было очевидно, что волшебники испытывают их терпение, выматывают врага. Василий понимал это, и чувствовал, как теряет силы. Тело его уже всё было покрыто потом, отдышка была такая, что не было времени даже, чтобы перевести дух. В этот момент многие уже сдались и готовы были уйти с этой горы.

– Эх, и почему я не остался купцом, – ни то в шутку, ни то всерьёз говорил Садко, – плавал бы сейчас себе по реке, горя не знал.

Видимо, вечно весёлый богатырь теперь не шутил, и даже его весёлость иссякала и уступала усталости. Понемногу ряды обоих противников таяли, многие богатыри были уже ранены, Хома Горбатый достал из своего плеча стрелу, а сотник Лука в последний момент успел поднять щит и отгородиться от летящего копья, но от удара всё равно покатился вниз по горному склону и пару богатырей сбил с ног. И кто знает, как далеко бы он откатился и сколько костей сломал бы себе, если бы его не поймал брат Моисей и не вытянул бы за руку наверх. Первым терпение потерял один из младших братьев Сбродовичей – Мстислав. Теперь он стал сотником, заняв место старшего по возрасту покойного Тихона. Мстислав был ещё слишком молод и горяч, он попытался сбоку атаковать злосчастный выступ, и сразу с дюжину богатырей из сотни полетели раненными вниз. Ещё немного, и вся сотня весте с сотником отправилась бы туда же, но на выступе образовалась вдруг какая-то свалка. Богатыри выскочили прямо из пещеры, напав на волшебников сзади. Это был сотник Садка – Иван Соха, проделавший длинный путь внутри горы. Богатыри шли плотным строем, щит к щиту, и своим натиском они сбросили разом несколько сотен чародеев с выступа вниз, прямо на выставленные вперёд вражеские копья. Теперь уже все богатыри разом ринулись в атаку и принялись уничтожать волшебников, которые много лет снабжали колдунов лучшим чародейским оружием. Отличные оружейники оказались плохими воинами и, потеряв более выгодную позицию, стали отступать или сдаваться в плен. В конце концов, остались только трупы и около пятидесяти пленных, которые теперь стояли на выступе на коленях. На вершине горы в тот момент никого, как показалось, не было. Василий оглянулся по сторонам в поисках взошедшего солнца, но солнца нигде не было. Небо затянуло тучами, раздались раскаты грома, которые здесь, вблизи от неба, казались гораздо громче. Многими богатырями завладел какой-то суеверный страх. А не мстят ли древние боги смертным за их дерзость? А затем сверкнула молния, и вся почувствовали, как Сорочинская гора буквально затряслась. Молния ударила прямо в вершину горы, и теперь уже многие богатыри стали молиться Богу. Казалось, весь мир рушится, земля разлетается на части. Но вскоре разряд молнии прекратился, и все увидели поднимающийся от вершины горы светящийся шар. Шаровая молния, не иначе. Но шар света полетел не на богатырей, как многие боялись, а поднялся высоко в небо и унёсся прочь, как можно дальше от горы. А затем Костя Новоторжанин выволок из пещеры седобородого волшебника, верхняя половина лица которого была скрыта балахоном.

– Он прятался в одной из пещер, – гневно вымолвил Костя, – совершал какой-то чародейский ритуал. Видимо, хотел обрушить на нас молнии.

– Как ты такой? – спросил его Василий.

– Это он, – расталкивал всех Будислав, – это Сорочинский Мастер. Ну что, владыка, теперь ты понял свою ошибку?

Сотни глаз уставились на невозмутимого старика. Волшебник откинул капюшон своего балахона, и все увидели могучего старца со светящимися голубыми глазами. Ещё никогда им не приходилось видеть, чтобы у человека так светились глаза, словно у кошки.

– Так это ты вождь этого клана? – спросил его воевода.

– Это я, – отвечал старик.

– Отдай мне свой меч, если не хочешь, чтобы я взял его в бою.

– Я хотел бы испытать тебя в бою, и поверь мне богатырь, возраст мой не упростил бы тебе задачу, но у меня нет моего меча, как нет его и на этой горе.

– Ты лжёшь, – прорычал Будислав.

– Твоё предательство ничего тебе не принесло, – вымолвил Сорочинский Мастер, – мой меч уже далеко отсюда. Ты никогда не завладеешь им.

– Вышеслав, – смекнул Будислав, – ты отдал клинок ему?

Сорочинский Мастер ничего не ответил.

– Чёртов старик, я вложил в этот меч больше сил, чем кто-либо, я больше всего имею прав на него.

– Мы найдём Вышеслава, – послышался властный голос Авдотьи, – он любит меня и никуда не денется.

– Так и знал, что нельзя верить Вахрамею, – проговорил Василий, – за нашей спиной он всё равно имел какой-то свой план. Но я даже рад, что его план провалился.

– Мой отец за это спросит с вас, – бросила ему Авдотья.

Меж тем дождь капал всё сильнее, и богатыри были вынуждены скрыться в утробе пещеры, забрав с собой всех пленных. Здесь они оказались в скрытой от посторонних глаз мастерской со множеством молотов и наковален, с горящей жаровней, дым от которой выходил наружу и с огромным количеством мечей, щитов, копий….

– Всё это нужно уничтожить, – распорядился Василий, – растопить печь по жарче и загубить в ней всё оружие. А куда подевался Садко?

– Видимо, отправился на поиски золота, – предположил Костя. На всём его лице была написана усталость. Богатыри не спали всю ночь, и после тяжёлой схватки окончательно выбились из сил.

– Мой клинок тоже следовало бы уничтожить, – проговорил Сорочинский Мастер, – слишком много крови уже пролилось из-за него, и я чувствую, что прольётся ещё больше. Это очень сильный меч, и я сам до конца не знаю его возможностей.

– Ты отдал кладенец недостойному мастеру, – теперь уже спокойным голосом молвил Будислав, – но я знаю, как вернуть его себе и сделать все твои старания бессмысленными.

И с этим словами волшебник неожиданно схватил один из чародейских мечей и проткнул им грудь своего вождя и наставника. Кровь хлынула из раны. Сорочинский Мастер прохрипел и повалился на земляной пол. Теперь Будислав убил владельца чародейского меча, по закону убийца забирал себе трофеи, и теперь он становился владельцем кладенца. Так работало чародейское оружие. Где бы теперь не был этот меч, Будислав почувствует его и найдёт. Крадучись, к нему приближалась его невеста – Авдотья, спрятав под одеждой кинжал. Когда она занесла руку для удара, в воздухе раздался щелчок, кнут обхватил её запястье, и Костя потянул на себя. Девушка упала на пол. Будислав обернулся и внезапно всё понял. Не него было страшно смотреть. Его предала та, ради которой он предал всех.

– Ангелочек показал своё жало, – вымолвил Василий Буслаев.

– Авдотья, – сорвалось с уст Будислава, – как ты могла?

– Дурак, – злобно прорычала она, и в этот момент милая маска исчезла с её лица, которое теперь исказилось лютой ненавистью, – только один чародей в мире может владеть этим мечом – мой отец. Он должен был получить меч в дар от богатырей. Ты не достоин такого оружия.

– Так, значит, это всё была ложь? – взгляд Будислава был полон грусти, – ты использовала меня?

Волшебник поднял меч, чтобы нанести удар той, которую любил, но богатыри схватили его вывели на улицу, под дождь, чтобы остыл. А вскоре в глубине пещеры послышались шаги и появился Садко с жаренной бараньей ляжкой в руке.

– Вы куда пропали? – спрашивал у богатырей Василий.

– Я взял пару пленников, чтобы отвели меня к хранилищу сокровищ. Но золота там не было. Еды мы нашли, а богатств обещанных не увидели. Мы обошли все закоулки этой чёртовой горы, и везде – ничего. Кажется, нас надули. Думаю следует расспросить их вождя, чтобы узнать, где он спрятал золото.

– У него уже не спросишь, – с горечью проговорил Василий, указав головой на истекающий кровью труп старика. В этот момент Костя Новоторжанин заснул, сидя на лавке. Многие богатыри так же погрузились в сон.