Текст книги "Крещение Новгорода. Часть 2"

Богатырям эта идея не понравилась, но деваться было некуда. Выполнили всё, как было велено и вошли в избу сразу следом за ведьмой.

Садко с тревогой оглянулся назад. Здесь собралось с полусотни кровожадных рабов феи, в их глаза можно было увидеть звериную жажду, от одного вида которой в жилах стыла кровь. Было в этих существах что-то пугающе неестественное. Неестественно выпирала вперёд верхняя челюсть с большими клыками, неестественными казались когти на совершенно гладких, не покрытых шерстью человеческих руках. Они напоминали живые чучела, сделанные из человеческих трупов с примесью трупов животных. Трудно было представить, что эти клыкастые монстры полностью подчиняются старой яге и готовы даже погибнуть за неё. Изнутри изба ведьмы была плохо освещена, ставни наполовину были закрыты. В лучах проникающего в дом солнечного света можно было разглядеть хаотично движущиеся пылинки. Пыль здесь была везде: на полках с разными флаконами, травами и высушенными частями тел животных, на печи, стоящей в углу, на стенах. Пыли не было только на столе и на лавках, на которые уселись богатыри. Ведьма уселась напротив них, положив ногу на ногу, и при этом задрала свою юбку выше колен.

– Как твоё имя, Серый Волк? – спросила она.

– Меня называют Святославом Вольгой. Я – богатырский старшина. А это старшина Садко.

– До него мне нет дела. Грубиян, не умеющий обращаться с женщинами. Что смеёшься? Да, я женщина.

– У которой в услужении целое полчище упырей, – продолжал усмехаться Садко.

– А как ещё мне защитить себя и своих милых дочерей? Я слабая, старая женщина. Не самой же мне воевать. Я уже подвергаюсь опасности, когда говорю с вами. Вы нашли мой дом, в следующий раз вы можете прийти сюда с войском. Могу ли я вам доверять?

– Я бы мог привести сюда свою дружину уже сейчас, – вымолвил в ответ Вольга, – но я не сделал этого. Я пришёл, чтобы поговорить. Я такой же чародей, как и ты, и всё же, я не вне закона.

– Хочешь предложить мне союз, старшина? –щурилась на него Ортана. – Я знаю, упыри мне уже многое поведали. Но в вашем войске слишком мало людей. Вы не сможете уничтожить всех воинов Додона. К тому же, там всего лишь два клана колдунов. Клан Змея не участвует в осаде, они куда-то исчезли после того, как столкнулись с Вахрамеем.

С этими словами яга снова рассмеялась своим хриплым смехом, будто бы задыхаясь.

– Своих упырей я вам не дам, я берегу их для войны с Вахрамеем. Скоро этот изверг всё приберёт к рукам, и только я останусь независимой.

– Разберёмся мы и с Вахрамеем в свой черёд, а пока мы собираемся взяться за колдунов. На клан Вепря или клан Огненного Быка. Они ведь тоже наши общие враги.

– Тоже дело хорошее, – отвечала яга, вставая из-за стола, – с такими силами, как у вас, лучше будет напасть на какой-нибудь один клан. Но чтобы разбить его, вам, простым людям, сил не хватит. Здесь вам понадобится чародейская помощь.

– Ты поможешь нам?

– Я помогу вам, если не боитесь стать моими должниками. Знаете, чего больше всего на свете боятся колдуны?

– И чего же? – равнодушно спрашивал Садко. С каждой минутой разговора он всё меньше верил, что в этом есть какой-то смысл, и что эта безумная баба в неприбранной избе сможет им чем-то помочь.

– Они боятся молнии, – отвечала яга. – Молния – это единственная стихия, которой они не могут управлять. Клан Вепря управляет землёй, клан Змея – водой, клан Сокола ведал чарами воздуха, а клан Огненного Быка, разумеется, огнём. Но ни один колдун на свете ещё не научился повелевать молнией. Эта стихия примиряет огонь и воду, повелевает землёй и воздухом. Только бог Перун может управлять ей. Колдуны редко когда выходят на улицу во время молнии и уж точно не будут при ней сражаться.

– Не только они, – зевая, молвил Садко. – Ни один дурак в такую погоду в бой не пойдёт. Молния ведь убивает без предупреждения. Во имя Симаргла, Вольга, не понимаю, зачем мы сюда притащились.

– Терпение, богатырь, – вкрадчиво проговорила ведьма и, наклонившись, положила ему руку на плечо. – Только я смогу помочь вам победить колдунов. Я дам вам защиту от молнии.

– Защити меня от своего запаха изо рта, – отвернулся Садко.

Ортана злобно оттолкнула его так, что он чуть не упал с лавки, и отошла к стене.

– Вы нападёте на них во время молнии. Вас гроза не тронет, а их лишит их чародейских преимуществ. Но за это вам придётся заплатить. За всё в нашем мире нужно платить.

– Чего ты хочешь? – спросил Святослав.

– Мне нужно семя одного из вас.

– Извиняй, бабуся, ты не в моём вкусе, – отвечал Садко.

– Это плата за вашу победу, богатырь. Не бойся, я предлагаю вам не себя, а мою дочь – Алёну. Ты видел её, Садко, она тебе понравилась, и она – девственница. Кто-то из вас будет её первым мужчиной. Скажи, Святослав, неужели ты не хочешь её? Неужели она тебе не приглянулась?

– Нет, – резко оборвал её Вольга и поднялся с лавки, – мы уходим. В такие игры мы не играем.

– А почему бы и нет? – вымолвил Садко, – что такого, Слава?

– Я тебе уже говорил, что тут такого. Она ловит нас. Крестник самого Добрыни – раб феи. Вот это улов, лучше и не придумаешь.

– Ну же, богатырь, соглашайся, – усмехалась Ортана. – Сделай ей дитя, и тогда я дам вам защиту.

– Эх, чего не сделаешь ради общего дела, – поднялся на ноги Садко. – Я согласен.

– Глупец, – разозлился Вольга и вышел прочь из избы.

– Что ж, Садко, – заключила ведьма, – сегодня ночью ты и Вольга будете ночевать здесь. Он в одиночестве, ты в объятиях красавицы.

Садко сладострастно улыбнулся. Похоже, долгий путь к ведьме и тяжёлые испытания последних месяцев были не напрасны и теперь будут щедро вознаграждены. Вольга не говорил со своим другом весь оставшийся день и сторонился его. А вот с ягой он обмолвился наедине ещё парой слов.

– Расскажи мне про Вахрамея, – приставал он к ведьме. – Ты сказала, что он скоро всё к рукам приберёт, почему?

– Ты не хуже меня знаешь, кто такой Вахрамей.

– Я знаю только, что он очень любит деньги. Самый корыстный оборотень на свете, пожалуй.

– О, тогда ты не знаешь о нём ничего. Всю жизнь он кому-то прислуживал, всю жизнь был псом у кого-то на посылках. И всё это время тайно он желал безграничной власти и всячески добивался её. Он всегда действует в тайне. Вот и сейчас он открыл тайный источник чародейской силы, ведомый только ему. Это позволяет ему создавать страшных монстров. Эти чудовища сейчас нападают на Сорочинскую гору. И никто не может доказать, что они действуют по навету Вахрамея.

– Что это за чудовища?

– Всякие глиняные великаны, трёхголовые ядовитые змеи и прочие уродливые животные, как рогатый медведь или волк с огромными иглами, как у ежа,а ещё упыри с необычными способностями. Нет, Святослав, тебе лучше держаться от него подальше. Вам не найти на него управы. Будем надеяться, что Сорочинский Мастер одолеет его или хотя бы ослабит.

Садко же в это время думал совсем о другом, все его мысли были о прекрасной и невинной Алёне, которую ему преподнесли в дар. Жена богатыря тоже была хороша собой, и поначалу ему было невероятно приятно владеть ей. Дочь богатого новгородского купца, гордая и неприступная Анастасия отдавалась ему, обнажалась перед ним, сыном Волрога из Людина конца, отдавалась ему и слушалась, как мужа. Но не до конца. Садко всегда чувствовал на себе давление её богатой семьи, которая не уставала ему напоминать о его происхождении и зависимом от Добрыни положении. Старшина нажил немало добра во время гонений на язычников, и всё равно в глазах окружающих был выскочкой низкого происхождения, в том числе и в глазах своей жены, которая была получена им хитростью и шантажом. По сути, богатырь продолжал бороться за то, чтобы до конца завладеть ей, пытался даже унизить её семью, а для себя добиться ещё большей славы. И вот сейчас Садко получил ещё один шанс разорвать столь стесняющие его узы, а заодно восполнить долгое отсутствие женской ласки. Он покорял ещё одну неприступную вершину и снова возвышался над всеми теми, кто остались в Людином конце и теперь люто завидовали его успехам. Богатырь расположился в приготовленном для него ложе в одной рубахе. Вскоре к нему привели закутанную с ног до головы в белый саван девушку. Она вся была покрыта тканью, даже прекрасные волосы были спрятаны, на виду оставались лишь кисти её рук, державшие ткань, чтобы та не упала, да милое личико, выражавшее явное стеснение и испуг. Слуги оставили их наедине. Садко встал с постели и закрыл дверь изнутри.

– Ты боишься меня? – просил он.

– А ты бы на моём месте не боялся? – бросила ему Алёна.

– Не бойся. Жаль, что у нас так мало времени, чтобы узнать друг друга получше. Я вижу, что ты хорошая девушка, сама судьба свела на вместе.

Лицо Алёны при это исказилось в какой-то презрительной усмешке. Садко же медленно зашёл за спину девушке и, оказавшись там, взялся за её саван и одним движением стянул его с красавицы. Девушка не сопротивлялась, но, оказавшись голой, быстро повернулась лицом к богатырю, закрыв руками грудь. Она вся залилась краской, лицо приняло одновременно и умоляющее и презрительное выражение. Гордость и слабость сочетались здесь в одном человеке, это оскорбляло и трогало одновременно.

– Я тебе не нравлюсь? – спросил Садко, обнимая её.

– Н… нравишься, – еле слышно отвечала девушка, чувствуя, как попадает в объятия мужчины. Садко покрывал поцелуями её шею и плечи, чувствовал нервную дрожь её тела.

– Не бойся, ложись, – велел он. Алёна села на постели, по-прежнему продолжая закрывать руками грудь. Нет, она не претворялась, Садко действительно был её первым мужчиной, старая яга его не обманула. Вряд ли это невинное существо могло в будущем причинить богатырю какой-то вред, Святослав напрасно волновался. Садко стянул с себя рубаху и так же предстал в обнажённом виде. Алёна лишь на мгновение посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Она смотрела в какую-то одну точку и старалась не смотреть на него. Садко же продолжал целовать её плечи, спину, лицо. Целовал её руки, отрывая их от белой упругой груди, целовал саму грудь. Алёна невольно обняла его за голову и принялась гладить по волосам. Больше всего она сейчас боялась сделать что-то не так. Алёна не хотела покоряться, но с каждым поцелуем Садка её желание возрастало. В конце концов, она прикоснулась руками к его щекам, властно притянула к себе и поцеловала в губы. Садко поцеловал её в ответ, ещё крепче, и девушка почувствовала, что у неё закружилась голова. Она чувствовала, как падает на спину на мягкую пуховую перину, как на её загромождается мускулистое молодое тело. Теперь всё было как в тумане, боль сменялась резкими вспышками удовольствия, поднимающегося от бёдер к сердцу и голове. И тогда из её уст вырывался тихий стон. Садко же кричал от удовольствия, как дикий зверь. Всё сильнее и громче, всё чаще и чаще. В какой-то момент они оба действительно поверили, что любят друг друга. На одно мгновение, на вершине сладострастного наслаждения для Садка не существовало в мире никого, кроме Алёны, а для неё не существовало никого, кроме Садка. После богатырь долго ещё не мог налюбоваться её юным обнажённым телом. Её светлые волосы слегка закрывали грудь и оттого создавали иллюзию недоступности. Садко был доволен собой и чувствовал себя завоевателем целой страны, императором. Алёна обнимала его и не хотела выпускать. Так, в объятиях друг друга они заснули и так провели до утра остаток той прекрасной ночи.

Глава 9.

Клан Вепря.

Однако поутру Садко проснулся уже один, Алёны рядом не было. Богатырь не спеша оделся и отправился в избу к яге.

– Как видишь, бабуся, я умею обращаться с женщинами, – вымолвил он, поправляя штаны под рубахой, – если они ведут себя, как женщины.

Святослав оглядел его оценивающим взглядом с лёгким оттенком презрения. Садко же уселся на лавку и положил ногу на ногу.

– Ну что теперь? Ты дашь нам защиту, ведьма?

– Вы уже получили её. Моя дочь зачала, у неё родится мальчик.

Садко как-то глупо улыбнулся и обернулся на Вольгу. Тот был как-то странно серьёзен, даже печален.

– Значит, я впервые стану отцом, у меня будет сын? Постой, откуда ты знаешь, что это не девочка?

– Если бы это была девочка, она бы выросла среди нас, стала бы феей, как и я, как и мои дочери. Но мальчиков мы не оставляем у себя.

– И что же вы с ними делаете? – спросил Садко. Улыбка невольно сошла с его лица от напряжённого состояния Святослава. Вольга был сосредоточен, словно перед битвой, будто готовился в любое мгновение вступить в бой.

– Твой сын, Садко, это плата, – говорила ведьма, – как только он родится, он будет принесён в жертву богу, который и даст вам защиту в бою.

На мгновение Садко застыл в недоумении, а затем вдруг резко вскочил, желая наброситься на ведьму. Но Святослав был уже готов к этому, обхватил друга сзади и потянул на себя.

– Мой сын! это мой сын, Слава.

– Я тебе предупреждал! – выкрикнул Вольга, – у тебя есть жена, пусть она тебе рожает детей, а про это забудь.

– Я хочу увидеть её, хочу увидеть Алёну.

– Нельзя, Садко, нельзя! – сдерживал его Святослав, в то время как ведьма только смеялась, глядя на всё это. Казалось, ничто не может оскорбить вечно весёлого основателя братства шутов, но теперь он был оскорблён в высшей степени. Его использовали, подвели к самке, как быка к корове, а когда он сделал своё дело, увели за ненадобностью. Вольга не возвращал ему его оружия до тех пор, пока они не сели в лодку и не поплыли прочь от этого проклятого места. Садко был мрачнее тучи, что для него было не свойственно. Всю дорогу он молчал, разгребая веслом воду. Теперь только одно могло оправдать его страшную жертву – полная победа над врагом. Но даже и тогда над ним нависало страшное проклятие. Своего первого сына, единственного ребёнка он позволит загубить. Возможно, других детей у него больше не будет. Ведь впереди его ожидала бойня, какой ещё не было, не против людей, а против ночных кошмаров, внушающих ужас всем, кто были рождены без чародейских способностей. Риск был очень велик, шансы выжить были очень малы. Лишь в конце пути Садко слега приободрился и даже попытался как-то неудачно пошутить.

– Теперь, Слава, я понимаю тебя, я тоже познал, что значить быть животным.

Вольга ничего не ответил ему, его мысли были заняты совсем другим. Богатырь думал о том, что будет ожидать их, если даже они победят. Удастся ли им потом прорвать осаду Чернигова и одолеть Всеволода? Но теперь назад пути не было, жертва, от которой Святослав так отговаривал друга, теперь была принесена. Они попали в сети, расставленные ягой, и теперь должны были идти до конца, возможно, до своего конца.

Василий с богатырями ждал товарищей там же, где они условились, под Суздалем. За это время их лагерь уже стал привлекать внимание, но печенеги пока нападать не решались, а, может, просто были заняты в других местах Ростовской земли. Вольга поведал богатырям обо всём случившемся и не забыл добавить, что теперь назад у них пути нет, поскольку Садко пожертвовал своим сыном ради их победы. Не сказал только, что отговаривал друга от этого шага и о том, что по сути всё это было ловушкой, умело расставленной старой ягой.

– Значит, теперь мы неуязвимы для грозы, – рассуждал Василий, – приближается осень, скоро начнутся дожди, и в это время мы сможем нанести удар.

– Нужно подгадать время, – молвил Святослав, – прогадаем и пропадём.

– Будем очень осторожны, – отвечал воевода, – на рожон прежде времени не лезть. Нужно подловить колдунов. Какой бы силой они не обладали, мы их разобьём. Их можно побить, киевский князь уже разбивал их однажды, когда освобождал Чернигов, и мы сможем.

Делать было нечего, решение было принято, оставалось только идти навстречу судьбе, а, возможно, и собственной гибели. И при этом нарушить прямой приказ князя Владимира оставаться на заставе. Святослав тогда заметил, что погибнуть сейчас, в кругу друзей было бы даже лучше, чем потом сносить наказание, которое им приготовит Добрыня. В том, что за предстоящий подвиг богатырей ожидает не почёт, а позор, Вольга почему-то даже не сомневался. А меж тем, из двух кланов колдунов сейчас только один представлял интерес – клан Вепря. И самое главное, вождь этого клана – Дубыня формально ещё считался вождём всей чародейской дружины. А значит, его гибель означала окончательное уничтожение и этой дружины. На тот момент клан Вепря примерно не уступал по численности войска богатырям, располагался на возвышении, вдали от Чернигова, на дороге, ведущей в Киев. Отсюда колдуны отлично видели всех, кто так или иначе приближался к ним. Их положение было удобным и в то же время очень рискованным, поскольку нужно было постоянно оглядываться назад, ожидая нападения со стороны Киева. Осада Чернигова затянулась. Зная, что в случае поражения, им не сносить голов, местные богатыри и ополченцы сражались до последнего, терпели все лишения и голод. Нужно было только выстоять до зимы, а затем, по всей очевидности, осада была бы снята. Но если до зимы Всеволод Додон вернёт себе Чернигов, то выбить его оттуда будет гораздо сложнее, чем раньше. Тогда князь Владимир будет вынужден помириться с Всеволодом и отказаться от значительной части русских земель в пользу язычников. Погода тем временем всё ухудшалась, всё чаще небо прикрывало свою наготу хмурыми тучами, изливающими на землю свою влагу. Иногда дожди были особенно сильными, с громом и молнией, и тогда все сражения прекращались, а воины отсиживались в своих укрытиях. Под проливным дождём колдуны ещё могли ожидать какой-нибудь вылазки с востока, из Чернигова, но совершенной неожиданностью для нас стало приближение врага с Запада. Тем более в такой час. Неужели князь Владимир так рано вернулся с войском и решил дать бой во время молнии? Сущее безумие. Колдуны из-за дождя сначала даже не увидели, а услышали врага. Земля задрожала, но теперь она дрожала не от грома, а от топота тысячи копыт. Вдали показались лишь контуры врага, и то, что он решительно шёл в атаку. Угадать его число не было никакой возможности. Коренастый широколобый вождь Дубыня отдал команду готовиться к бою. Даже если это был князь Владимир, вряд ли он бросил бы в бой сразу все свои силы, колдуны знали: в его войске найдётся не так уж много безумцев, готовых сражаться во время молнии.

И вот из дождевой пелены показались первые ряды войска. Витязи шли плотным строем, сомкнув щиты и выставив вперёд копья. Их было немного, но они приближались быстрым и решительным шагом. Колдуны наспех выстроились в боевой порядок. Капли дождя барабанили по металлическим шлемам и оттого было почти ничего не слышно. Один из колдунов бросил копьё, которое врезалось в богатырский щит и рухнуло в грязь. Это послужило сигналом к началу схватки. Раздался крик, подобный грому, и два войска побежали навстречу друг другу. Щиты передних рядов столкнулись, копья какие поломались, какие проникли за защиту и ранили несколько воинов.

– Чёрт бы их побрал, – ругался Садко, – ничего не видно. В кого стрелять? Ненароком ещё и своих задену.

И всё же стрелы взмыли в воздух. Ветер отклонил многие из них в сторону, лишь некоторые достигли цели, но невозможно было понять, ранили они кого или нет. Тем не менее, плохой обзор пока был даже выгоден богатырям, поскольку чародеи не могли заглянуть им в глаза. Поэтому первые ряды стояли крепко и не уступали. Если один погибал, на его место тут же приходил другой. Щит к щиту, шлем к шлему. Звенела сталь мечей и топоров. Но тут, как по сигналу, богатыри вдруг сделали несколько шагов назад. На мгновение колдуны замешкались, и этого мгновения было достаточно. Богатырские щиты разомкнулись, и из самой гущи их войска выскочил воин с мечом и палицей в руках, подброшенный высоко над землёй своими товарищами. Прежде, чем колдуны успели что-то сообразить, невиданной тяжести палица нанесла по ним невиданный по силу удар. Сразу несколько щитов раскололось от удара, сразу с два десятка чародеев упали на землю, строй их поломался. За первым ударом палицы последовал второй, послабее, но тоже мощный. Богатырь умело орудовал и левой рукой, в которой держал полуторный меч и рубил им во все стороны. Вскоре в образовавшуюся в чародейском войске брешь ворвались богатыри и принялись во все стороны теснить врага. Их воодушевлению не было предела. Приём сработал, враг, который считался таким могущественным, дал слабину и теперь рассеивался по территории. Богатырское войско разбредалось вместе с ним, почти уверенное в своей победе. Некоторые даже подумали, что колдуны отступают, но горько пожалели потом о своей ошибке. Первым за свою самонадеянность поплатился сотник Тихон Сбродович. Вместе со своей сотней он гнал колдунов, пока не понял, что потерял своих друзей. В этот момент колдуны исчезли и появились эти ужасные существа. Они возникали прямо из грязи, хоть и были похожи чем-то на людей, но на порядок были сильнее. У трёхметровых грязевых монстров не было никакой защиты, только копья торчали в неких подобиях руки. Но и этого им было достаточно. Люди в горячке боя ринулись, было, на этих монстров, но не могли навредить им своим оружием, в то время как чудовища разили людей с нечеловеческой силой.

– Клим! – изо всех сил позвал Тихон брата. – Василий, Костя!

Но гром и шум дождя заглушали его крик. Чьё-то копьё поразило Тихона в бок. Богатырь подставил щит и нанёс удар в ответ. Сотник даже не мог оценить, прорвана его кольчуга или нет, и если он ранен, насколько тяжела его рана. Ему оставалось лишь колоть копьём в дождевую пелену. Внезапно Тихон почувствовал, как что-то налетело прямо на его копьё. Сомнений не было, это живая плоть. Лишь стоило сотнику притянуть к себе раненного, как он увидел, что убитый был богатырём из его сотни. Юный витязь был и без того серьёзно ранен, видимо, грязевой монстр отбросил его своим ударом прямо на копьё сотника. Тихон стал окончательно терять самоконтроль. С яростным криком он рванул вперёд, каким-то чудом разглядел движущееся на него копьё, увернулся и рубанул высокого монстра топором прямо по середине, там, где у человека был живот. К своему удивлению сотник перерубил его пополам, верхняя половина монстра рухнула на землю и теперь была гораздо ниже ростом. Тихон без труда придавил ногой атакующее его копьё и множеством секущих ударов разметах плоть гомункула.

– Разрубайте их пополам! – прокричал во всё горло сотник.

– Тихон! – послышался вдруг знакомый голос брата.

– Клим! – закричал Тихон в ответ, – я здесь, брат.

Но не успел он это прокричать, как почувствовал сильный удар в области бедра и повалился на колени. Юный колдун с длинными мокрыми волосами с улыбкой подошёл к сотнику, размахнулся своим копьём и нанёс ему удар прямо в шею

– Не-е-ет! – послышался голос Клима. Старший брат Сбродович опоздал. Он набросился на убийцу брата, как сорвавшийся с цепи пёс. Молодой колдун ловко отразил его удар и закрылся щитом. Клим бил снова и снова, но каждый раз либо промахивался, либо попадал по щиту. Колдун сражался так, словно танцевал, наносил удар из таких положений и с такой скоростью, что, казалось, будто богатыря спасает от ранения только чудо. В конце концов Клим бросился на врага всем своим весом, рискуя упасть на копьё. Ударом колдун был отброшен назад, поскользнулся обо чьё-то мёртвое тело и упал на землю. Не успел он оправиться от падения, как Клим ногой выбил у него из рук копьё и в последний раз взглянул в лицо врагу. Колдун всё ещё улыбался, будто смеялся смерти в лицо. Клим наступил на его щит и пронзил тело копьём, при этом перекрутив его, чувствуя, как рвёт плоть убийцы своего брата. С чародеем было покончено. Переводя дух, богатырь отошёл в сторону и склонился над телом своего брата. Но тут неподдельный ужас овладел богатырём. Он увидел, как с земли поднимается только что убитый им колдун, совершенно живой, и лишь немного раненный.

– Не может быть! – вымолвил Клим и снова напал на чародея. Он рубил топором раненного врага, попадая по щиту и по телу, рубил с некоторым остервенением, в приступе какого-то неистового отчаяния. Наконец, колдун снова оказался на земле, но Клим не остановился, он продолжал рубить снова и снова, пока не отрубил чародею голову. Лишь после этого богатырь остановился и отшатнулся от раненного, как от прокажённого. Зрелище это поразило сотника до глубины души. Богатырь даже не сразу вспомнил про своего брата, но когда вспомнил, снова бросился к телу. Тихон был мёртв, капли дождя смывали с него всю кровь, и видно было лишь разорванное горло, широко открытый рот и заставший пустой взгляд.

Святослав Вольга в этот раз не торопился идти в атаку, он настойчиво заставлял своё войско держать строй и не рваться в погоню, что спасло тогда множество жизней. В таком боевом порядке богатыри встретили и грязевых монстров, и смогли выдержать натиск даже этих чудовищ, и одолеть их. Василий Буслаев в свой черёд с большим трудом сдерживал натиск противника. Порой ему приходилось отступать назад, чтобы освобождать пространство для размаха. Однажды булава его врезалась во что-то вязкое и мокрое, не похожее на человеческую плоть. Оказалось, что это был грязевой гомункул, которого Василий ненароком разметал на части. В этот момент Костя Новоторжанин прикрывал его справа и успел ранить так уже двоих чародеев. Но едва колдуны рухнули на землю, как тут же поднялись и отправились к своим. Земля давала им силы, в то время как богатыри силы теряли. Кроме того, дождь пробирал витязей уже до костей. Особенно когда шёл встречный ветер, который нёс с собой мощные потоки воды. Василий с одинаковым успехом поражал и грязевых монстров, и живых чародеев, позади него шли Костя и Потамий Хромой, которые поддерживали атаку. Казалось, лишь они одни ещё не вымотались и не устали. Прочие уже с трудом поднимали ноги в этой вязкой жиже. Кроме, пожалуй, Садка, который сидел верхом на коне и оттуда пускал во врага стрелы. Но и Василий начинал уставать, бить булавой уже не так сильно, наступать не так решительно. В какой-то момент очередное копьё угадило прямо в его палицу. Василий принялся вытаскивать застрявший клинок и краем глаза увидел, как второе копьё летит на него сверху. Ещё мгновение, и он проткнуло бы грудь богатыря. Но в этот момент кто-то, вопреки собственной усталости, выскочил вперёд воеводы и поймал копьё. В то же мгновение прогремел гром, сверкнула молния, и Василий увидел лежащего перед ним в грязи Потамия Хромого. Копьё проткнуло его тело, а из раны струилась грязная кровь.

– Когда-то ты спас меня, – говорил Потамий, – теперь и я плачу тебе тем же. Иди, воевода, принеси нам победу.

– Вася! – послышался рядом голос Клима Сбродовича, – мой брат – Тихон погиб, почти вся его сотня полегла.

Сердце Василия сжалось от боли. Его друзья погибали, и неизвестно было, сколько ещё богатырей здесь сложат свои головы. У Садка уже заканчивались стрелы, а копыта коня уже настолько увязли в грязи, что, казалось, будто скоро от него не будет никакого толку, придётся сражаться пешим. Не успел богатырь об этом подумать, как конь его дико заржал, встал на дыбы, а затем начал падать на бок. Садко спрыгнул в грязь и увидел рядом со своим скакуном вырастающего прямо из земли огромного монстра. В шее коня торчало его копьё, и потому гомункул был пока безоружен. Он принялся доставать оружие из животного. Садко же воспользовался заминкой и встал у монстра прямо за спиной. Монстр не имел ног, но во всём остальном был очень похож на человека, и, возможно, как и у всех людей, у него был перед и был зад. Расчёт Садка оправдал себя. Монстр не нашёл богатыря и отправился вперёд. Огромное тело гомункула будто плыло по грязи по направлению к схватке. Когда он уже исчез из виду, Садко бросился к своему коню и принялся отвязывать от него свой щит. Едва он снова выпрямился в полный рост, как чуть снова не упал от мощного удара по щиту. От удара у богатыря подкосились колени, а в голове почему-то промелькнул образ прекрасной феи Алёны, которая совсем ещё недавно дарила ему свою любовь. Садко попытался атаковать в ответ, но его меч проскользнул по щиту колдуна. Оставалось только радоваться, что в соперники ему достался человек, а не трёхметровый монстр. Но и этот был не менее опасен. Богатырь отскочил назад и увидел, как меч врага проносится в опасной близости от его шеи. Если бы Садко не отпрыгнул, голова его уже спрыгнула бы с плеч на землю, слово шапка. Богатырь почувствовал, как страх начал скручивать живот, отчего смешанное чувство стыда и гнева овладело им. В колчане ещё были стрелы, вот бы успеть подобрать лук и выстрелить прямо в глаз проклятому неприятелю. Но проворный колдун ни за что не предоставил бы ему такую возможность.

Садко защищался, как мог, и чувствовал, что теряет силы. Но вот он заметил, что перед каждой атакой враг слишком близко подходит к нему. С такого расстояния можно было легко ранить его в ногу, а после добить. Садко воспользовался этой возможностью и нанёс удар. Но тут же богатырь понял, что попал в ловушку. Колдун с невероятной ловкостью отскочил в сторону и нанёс удар. Меч проскользнул по щиту Садка и вонзился в его ключицу, возле самой шеи. От боли богатырь зажмурился, вскрикнул и даже выронил щит. Колдун вынул меч и замахнулся для следующего, уже смертельного удара. Но в следующий момент какая-то сила вдруг отбросила их обоих в сторону. Садко не сразу понял, что это молния ударила в одного из колдунов, да с такой силой, что свалила всех, кто стояли вокруг. Богатырь теперь лежал в грязи, истекая кровью. Чародей меж тем пришёл в себя и принялся искать своего недобитого врага. Но вскоре он спешно закрылся щитом, чтобы отразить удар. Правда, это ему не помогло, поскольку он уже ослаб от удара молнии, а враг бил с разбегу. Колдун, однако, не упал на этот раз, обрубил копьё, и вынул его наконечник, застрявший у него между рёбер. Садко тщательно всматривался в лицо богатыря, пока не разглядел в нём старого товарища и своего сотника Хому Горбатого. Садко с облегчением снова упал в грязь и зажал рукой кровоточащую рану у себя возле шеи. Теперь Хома с топором в руке атаковал раненного колдуна. Чародей был уже вымотан и истекал кровью, вскоре он допустил ошибку и позволил выбить у него из рук щит. Горбун оказался невероятно ловок. При следующей атаке Хома прорубил топором грудь врага в области сердца. Садко в это время всё ещё валялся в грязи и корчился от боли.

– Ты чего там возишься? – закричал он на Хому, – не видишь, твой старшина ранен. Этот колдун мне чуть голову не снёс.

– Так это ты тут валяешься? А я думаю, что за свин тут в грязи лежит– усмехнулся Хома и склонился над другом. – Ничего, голова твоя на месте, голова твоя нам нужна. Она уже много золота нам в карманы принесла.