Электронная библиотека » Сергей Романюк » » онлайн чтение - страница 34


  • Текст добавлен: 24 апреля 2017, 00:40


Автор книги: Сергей Романюк


Жанр: Архитектура, Искусство


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 34 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Столичные газеты с воодушевлением встретили окончание строительства Теплых рядов: «Кто не был в этой местности около двух лет, тот не узнает ее в настоящую минуту. Он откажется верить своим глазам; он припишет волшебству такое быстрое превращение грязного вертепа в монументальное здание. Двухэтажный открытый пассаж идет теперь от Богоявленского переулка к городским рядам; широкая чугунная лестница в самом пассаже ведет из первого его этажа во второй; множество магазинов занимают оба этажа всего здания, вплоть до Ильинки; широкая, даже великолепная каменная лестница ведет во внутренность здания прямо с Ильинки; некоторые из магазинов отделаны с необыкновенным комфортом, почти с роскошью».

Перед Октябрьским переворотом основное строение рядов, стоящее по Ильинке, занимал крупный банкирский дом Джамгаровых, там было также довольно посещаемое кафе «Маленькая биржа».

В советское время здание по Ильинке занимал Метрострой; промышленно-строительный характер этой организации подчеркивался лепными изображениями разных транспортных средств, которые сейчас уже не видны – их, к сожалению, срубили при очередном ремонте.


Так же как и Новгородское подворье, его сосед рядом (№ 5) на протяжении многих лет сдавался под самые разные надобности, в основном торговые лавки да трактиры. Но, правда, не только под них: так, например, в 1782 г. купец Иван Михайлов ходатайствовал о позволении в доме Троицкого монастырского подворья «для несколько мне подписавшихся как господ, так иностранного и российского купечества, завести клуб, коих единственно в удовольствие содержать буду стол, напитки и для увеселения белиарт», он обещал, что «окроме виноградных, покупаемых им в фряжских погребах, напитков продавать, равно и к произвождению картежных и других непозволительных законами игр, допускать никого не будет». В 1816 г. «Московские ведомости» объявляли о библиотеке для чтения, где «Господам любителям полезнаго, приятнаго, забавнаго и занимательнаго чтения… можно получать книги для прочтения».

Участок принадлежал Троице-Сергиевой лавре с 1535 г., с тех пор, когда его подарил монастырю гость Иван Михайлович Антонов. Подворье это в лавре именовалось Стряпческим. Теперь слово «стряпчий» почти никому не известно, а раньше его знали многие и в особенности те, кто вынужден ходить по судам. Они нанимали особого ходатая, поверенного по юридическим делам. «Дело не малое, ищи хорошего стряпчего, сам не находишься по судам», – приводит пример Даль. Слово это произошло от глагола «стряпать», то есть делать что-либо, заниматься чем-либо.


На лаврском подворье останавливались монастырские стряпчие: они «обывали с вотчинными делами и крепостями», как написано в старинном документе. По переписи 1626 г. на участке подворья стояла каменная палата, выдававшаяся на улицу. В подворье была и церковь Живоначальной Троицы, о которой в первый раз упомянуто в известии о пожаре 1737 г., одном из самых разрушительных в Москве: «В церквах иконы и церковная утварь и властелинския и братския кельи и прочее все строение выгорело без остатку». Церковь эта была сломана в 1787 г. Несколько лет подворье занимали разные учреждения: к примеру, такие, как канцелярия приема драгунских лошадей, а потом главная провиантская канцелярия. В 70-х гг. XVIII в. оказалось, что подворье числилось в ведомстве кремлевского оберкоменданта генерал-поручика Ржевского. Позднее монастырь добился очищения подворья от постояльцев и стал опять сдавать его под харчевни, цирюльни и внаем купцам.

В конце XVIII в. лавра отдала весь участок в содержание московскому купцу Сысалину «из выстройки», то есть с обязательством построить вместо ветхих зданий новые. На углу с площадью он построил трехэтажный, а по площади двухэтажный дома, где открыл «съестной трактир, кофейную, лавки и отдаточные для найму комнаты».

Троицкое подворье, как это было обычно, было буквально наполнено многочисленными заведениями. Так, в начале 1820-х гг. тут была книжная лавка известного книгопродавца Александра Ширяева (он позже переехал на Страстной бульвар, где его посещал А.С. Пушкин); а в справочнике М. Рудольфа, изданном в 1848 г., перечислялись «магазины мануфактурных товаров купца Титова, шляпный Стужина, суконный купцов Шестовых… разные маклерския конторы, в верху же помещается трактир».

«Съестной трактир» на втором этаже здания подворья, который стал называться Троицким (иногда Ново-Троицким), со временем приобрел большую известность в Москве, и о нем много раз упоминалось в путевых очерках, воспоминаниях, письмах. Балетмейстер императорских театров Адам Глушковский вспоминал, что обедать он ходил обязательно в Троицкий трактир, который в начале века прозывался «Большой самовар», так как в «это время в трактире на окне стоял огромный самовар вроде вывески». Несколько неожиданно подтверждение словам мемуариста я получил, когда внимательно вгляделся в картину художника Федора Алексеева, работавшего в самом начале XIX в. в Москве. Картина изображала вид на перекресток Ильинки и Богоявленского переулка, и с левой стороны на балконе второго этажа Троицкого подворья красовался большущий самовар, из которого шел пар.

Троицкий трактир славился своими расстегаями, поросятами, пирогами, рыбными блюдами и еще гомерическими порциями. В «Очерках московской жизни» Петр Вистенгоф писал: «На Ильинке находится знаменитый Троицкий трактир, посещаемый всеми сословиями города и имеющий всегда огромное число посетителей. Во время Великого поста люди высшего общества не стыдятся приезжать сюда обедать, потому что здесь вы найдете лучшую рыбу, свежую икру и все, что только можете вздумать роскошного для постного русского стола. Здесь также, за парами чаев, постоянно собираются московские купцы и решают часто свои торговые обороты на многие тысячи, ударя, как говорится, по рукам и спрыскивая свои сделки, как они выражаются, настоящим, т. е. шампанским. Здесь приказных угощают просители; иногородние помещики, изнуренные покупками в городе и в присутственных местах, заходят сюда отдохнуть и позавтракать».

Содержатель Троицкого трактира приглашал посетителей:

 
Господа, лишь пожелайте,
Чтоб задать на славу пир;
Так уж прямо приезжайте
В Ново-Троицкий трактир.
 

Приезжие не пропускали возможности посетить трактир. Вот впечатления петербуржца, путешественника по России, издавшего в 1839 г. книгу «Прогулка по 12-ти губерниям»: «Новотроицкой трактир, на Ильинке, у самых рядов, славится в Москве. В 12 прилично прибранных комнатах накрывают до 50 столиков, и чиновники, купцы, художники, приезжие собираются сюда пировать. Раздаются смешанные голоса, требуют кто кушаньев, кто Шампанскаго, Мадеры, Марго, пива, и 43 служителя суетятся, бегают, сталкиваются. Они одеты одинаково, в длинных, почти до пят, тюниках, из белаго колинкора, весьма опрятно, с усиками, и платочками на шеях».

Москвичи же «собирались туда как на праздник», и, как свидетельствовал современник, «были даже такие любители, которые оставляли там большую часть своих доходов». Трактир часто посещали Погодин, Аксаков, Щепкин, «где последний рассказывал забавные подробности о Малороссии, которые Погодин на лету записывал». В Троицкий трактир, как в первейшую московскую достопримечательность, водили иностранцев отведать блюда настоящей русской кухни. Трактир обеспечивал клиентам безупречное обслуживание. Один из таких посетителей, англичанин Эдвард Сазерленд, издавший в 1861 г. в Лондоне книгу «Русские до́ма», удивлялся: «Здесь официанты смотрят за своими гостями и предугадывают их желания, вместо того чтобы сами посетители смотрели, искали и иногда кричали официантам, как обычно бывает в Англии. Здесь же служащие делают все для посетителей».

Именно в Троицкий трактир, знаменитый произведениями русского поварского искусства, пригласили устроители народных празднеств в Москве в честь героев Севастопольской обороны на первый, в бесконечной череде, торжественный обед 17 февраля 1856 г. Вся Ильинка была запружена народом, приветствовавшим офицеров. В трактире устроили огромный зал, проломив для этого стены и уставя огромные столы. Все, что можно было найти лучшего во всей Москве, все было на столах: «Отличная рыба всех сортов, свежая зернистая и паюсная икра, сочная ветчина, белая и нежная телятина, блины красные и гречневые, животрепещущие стерляди, можайские поросята под сметаной с хреном, кулебяки, расстегаи…»

В июне 1874 г. лавра подала прошение позволить ей построить пятиэтажный дом с включением в него и старых зданий конца XVIII в. Автором проекта был архитектор Петр Петрович Скоморошенко, известный своими постройками доходных домов. На Ильинке в 1875–1876 гг. появилось живописное, украшенное деталями русской архитектуры здание с угловой шестиэтажной башней, бывшей в то время самым высоким строением в Москве. Газета «Русские ведомости» объявила, что «Ново-Троицкая гостиница» открылась 4 января 1877 г.: «99 нумеров для г.г. приезжающих вновь отделаны со всевозможными удобствами».

Писатель Боборыкин писал в романе «Китай-город» о новом здании: «Парфюмерный магазин, с нарядным подъездом и щеголеватой вывеской, придавал нижнему этажу монументального дома богатых монахов европейский вид. На углу купол башни, в новом заграничном стиле, прихорашивал всю эту кучу тяжелых, приземистых каменных ящиков, уходил в небо, напоминая каждому, что старые времена прошли, пора пускать и приманку для глаз, давать архитекторам хорошие деньги, чтобы весело было господам купцам платить за трактиры и лавки». Однако петербургские критики свысока отнеслись к новому московскому строению: «…московские фасады вообще отличаются непомерной пестротой, невероятным смешением стилей, грубой обработкой, часто даже какой-то необузданной оригинальностью. В этом отношении блистает на первом плане громадный, пятиэтажный дом какого-то подворья, против новой биржи».

Московский журнал «Всемирная иллюстрация» не преминул отозваться на появление в центре Москвы нового здания: «В числе новых построек, которыми украсилась Москва в последнее время, обращает на себя особое внимание по своей грандиозности и громадности дом Троицко-Сергиевой Лавры на Ильинке против Биржи, – называемый Троицким Стряпческим подворьем… Фасад его, выходящий на площадь и улицу Ильинку, украшен и отделан великолепно изящными лепными работами; он имеет 5 этажей и шестой подвальный, очень хорошо устроенный и приспособленный для торговли и жилья; на углу дома сооружен седьмой этаж, в виде башни, и над нею устроен бельведер, с которого видна вся Москва и ее окрестности на расстоянии 20 верст. Дом имеет 100 футов вышины и 747 футов длины в окружности; над двором устроены стеклянная крыша и 2 галлереи. В доме 611 окон, 340 дверей, 13 подъездов, 6 лестниц с 800 ступенями и более 200 комнат, где помещаются: гостиница, ресторан, банк, торговые и нотариальные конторы, магазины и другие здания. Дом отапливается 12 печами, 300 нагревательными душниками и вентиляциями, освещается газом и имеет проведенную воду». При подготовке фундамента для нового дома на глубине 5 м был найден «старый деревянный дом, до половины разрушенный, с полом и кирпичной печкой, рядом с ним коровник, колодезь и оставшийся от постройки лес».

В новом здании подворья поместилась «Ново-Троицкая» гостиница (вход со стороны Биржевой (Карунинской) площади), а трактир переехал в подвал, стал называться «Троицкий низок» и впоследствии уже потерял былую популярность. В этом доме находился банк 2-го Общества взаимного кредита, в котором работал младший сын знаменитого писателя Иван Сергеевич Аксаков, издатель, талантливый публицист, идеолог славянофильства, бывший необыкновенно популярным в годы Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. из-за своей поддержки южных славян.

В советское время дом отдали разным конторам, и он окончательно забыл о своем славном прошлом.

На стороне здания, выходящего на Биржевую площадь, на самом верху его, меж двух окон помещен любопытный рельеф. Он, правда, залит краской при неоднократных ремонтах, но там еще можно разглядеть пятиконечную звезду, венок и морской якорь. Когда он появился там и по какому случаю, так и осталось мне неизвестным.


По обе стороны Биржевой площади две противоположных стороны Биржевой площади оформлены в одном стиле – напротив друг друга стоят образующие ансамбль строения, украшенные архитектурными деталями русского стиля.

Автор дома под № 7 явно оглядывался на соседнее строение через площадь – на подворье Троицкого монастыря, построенное раньше. Выбор оформления дома определялся еще и тем, что заказчиком выступал тоже монастырь, на этот раз Волоколамский Иосифовский.

Этот монастырь был одним из самых богатых и уважаемых в России. Основал его в 1479 г. Иван Санин, в монашестве Иосиф. Он и его последователи – иосифляне – выступали за губительную для церкви поддержку царской власти: «Царь убо естеством подобен есть всем человеком, властью же подобен есть вышняму Богу». Естественно, монастырь пользовался вниманием царя и получал огромные пожертвования. В конце XVII в. ему принадлежали 159 сел и деревень с 11 тысячами крестьян.

Когда точно подворье перешло к монастырю, неизвестно, так как самый ранний документ относится только к 1612 г. В нем говорится, как «лета 7121 декабря в 17 день по приговору боярина и воеводы князя Дмитрея Михайловича Трубецкого да стольника князя Дмитрея Михайловича Пожарсково… дали Успения Пресвятыя Богородтицы и Иосифова монастыря старцу келарю Леониду з братиею в Китае городе на Ильинском кресце старое дворовое место, а на том монастырском месте церковь каменная монастырское поставленье Благовещенье Пресвятые Богородицы с папертью, под нею две полаты да поварня да погреб каменые и келарю Леониду з братьею тем дворовым местом и церковью с полаты и поварнею и погребом каменым владети по прежнему и по старым межам, как владели до московского разоренья».

Судя по этому документу, Иосифское подворье находилось здесь ранее 1612 г. («владети по прежнему»). Карамзин приводит выдержку из летописи 1566 г., гласящую, что «церкови каменые зделаны в Новом городе на Осифовском подворье Благовещение…» (весьма возможно, что существенно ранее тут было и деревянное здание церкви). Из описи 1652 г. известно, что под уже ветхой церковью были хлебная палатка, поварня и погреб; в иконостасе по правую сторону от царских врат – икона Благовещения и преподобного Иосифа, волоколамского чудотворца; в церкви висело медное паникадило «немецкого дела» под 12 свечей, а внизу хрустальное яблоко и шелковая с золотом кисть. На участке подворья находились ветхие деревянные кельи, ледник, житница, сенница и конюшня.

Через 30 лет подворье уже сдавалось внаем, однако церковь еще функционировала, правда, состояние ее было плачевным, усугубившимся еще пожаром 1737 г. В 1774 г. церковь стояла без службы и денег на поправки у монастыря не находилось, но после сдачи внаем двум предприимчивым купцам – французскому Андреасу Россиусу и русскому (обрусевшему французу) Ивану Готье, предложившему построить на нем здания для лавок, – средства нашлись.

Церковь, однако, так и стояла пустая, пока ее не предписано было снести, так как ее место планировалось под новую площадь. В 1782 г. началась разборка – за 55 рублей сбыли кому-то иконостас, также продали кирпич и прочее и стали планировать площадь.

Существующее здание Иосифовского подворья было заказано тому же архитектору, который строил напротив здание Биржи, – Александру Степановичу Каминскому. Оно было построено в 1882–1884 гг. и, как раньше, продолжало сдаваться – так, в XIX в. в нем помещались «магазины Российских и иностранных мануфактурных товаров купцов Битепажа и Люшта, сукон и ковров Епанешникова, угольный башмачный купца Королева, чайный магазин купца Боткина, конторы маклеров Свечина и Рахманова и Голландский магазин Эйхтмейера». Перед Октябрьским переворотом 1917 г. в здании, в числе многих других магазинов, был и магазин известной мануфактурной фирмы «Братья П. и С. Третьяковы и В. Коншин».

В советское время монастырское подворье, конечно, было национализировано, то есть присвоено новыми хозяевами, и в нем разместился Наркомфин – Народный комиссариат финансов РСФСР, потом там был комиссариат юстиции, Госплан, Верховный суд РСФСР, который и до сих пор заседает в этом доме.


Шеины занимали в продолжение многих лет видное положение при московском дворе и по своим заслугам и по происхождению – от одного из древнейших московских родов, считавших свое начало от Михаила Прушанича, выехавшего в XIII в. из Пруссии в Новгород. Потомок его носил прозвище Шея, откуда и произошли Шеины. Самый ранний известный владелец двора – боярин Михаил Борисович Шеин, но весьма возможно, что он принадлежал еще его отцу – окольничему Борису Васильевичу, воеводе, участвовавшему в немецком походе в 1578 г., во время которого он погиб. Сын его также кончил свою жизнь преждевременно, но не на поле боя, а на плахе, положенной на Красной площади в Москве.

Имя его связано с историей Смоленска, где он в Смутное время, будучи воеводой, выдержал в 1609–1610 гг. почти двухлетнюю осаду польскими войсками, благодаря его мужеству, а в 1634 г. не смог завоевать его, перешедшего к тому времени под власть поляков. Бояре ненавидели гордого и заносчивого Шеина, прямо обвинявшего их в трусости, и после смерти его покровителя патриарха Филарета его по несправедливому обвинению приговорили к казни отсечением головы.

Владение Михаила Шеина на Ильинке со временем перешло к дальним родственникам, в числе которых был еще один яркий представитель этого рода – первый русский генералиссимус Алексей Семенович Шеин. Чин генералиссимуса ввел в русскую армию Петр Великий, взяв его из европейской практики, – в конце XVI в. французский король Карл IX изобрел его для своего брата. Петр наградил этим чином Алексея Шеина за успехи в Азовских походах. После кончины его вдовы двор был взят в казну и передан Петром I Екатерине. В 1774 г. участок пожаловали камер-фурьеру (придворный чин VI класса, равный полковнику) Антону Андреевичу Тешу, а он в 1781 г. продал его за 12,5 тысячи рублей купцу первой гильдии Архипу Никитичу Павлову, и с тех пор это владение надолго осталось в купеческих руках.

Этот дом – место рождения Московского купеческого клуба, одного из самых известных в досоветской Москве. Разрешение на открытие клуба его учредителю, проживавшему в Москве иностранцу Карлу Людвигу Хейснеру, было получено от московских властей 18 февраля 1786 г.: «…содержать позволить, но с тем обязательством, чтоб в оном, кроме виноградных вин и английского пива, других напитков не иметь и в продажу не производить». С тех пор клуб с небольшим перерывом (с 1796 по 1804 г.) вполне благополучно существовал до 1918 г., занимая разные дома в Москве.

На Шеиновом дворе на Ильинке существовала и церковь, посвященная Воскресению Христову. С переходом двора в дворцовое управление церковь в 1723 г. было решено закрыть, «понеже пребывание Ея Величества никогда не бывает», а после пожара 1737 г. она выгорела и была разобрана.

В начале XIX в. участком владели «купеческая жена» Плотникова, дочь Архипа Павлова, только в 1872 г. у ее наследников участок приобрел представитель известной семьи предпринимателей Алексей Иванович Хлудов, заплативший за него 750 тысяч рублей. Вскоре новый владелец начинает радикальную перестройку строений на участке. В 1875 г. он обращается к архитектору П.П. Скоморошенко (строившему здание Троицкого подворья напротив), который проектирует возведение пяти торговых корпусов во дворе и еще одного строения на задней границе домовладения по Космодемьянскому переулку. Фасады их были весьма похожи на фасад Троицкого подворья. Однако полностью эти проекты не были осуществлены. Уже в XX в. наследник А.И. Хлудова Василий Алексеевич (получивший это домовладение по завещанию в 1882 г.) распродает свое имущество по частям. Та часть, которая выходила на Биржевую площадь и Космодемьянский переулок, отдается Товариществу мануфактур П.М. Рябушинский с сыновьями, и оно строит здание (на углу Старопанского переулка, № 2) для банка по проекту архитектора Ф.И. Шехтеля, создавшего один из своих шедевров. Два других крупных банка, оба петербургские, приобрели участки по красной линии улицы – как отмечает историк Н.С. Датиева, банки имели тенденцию группироваться вместе. В 1905 г. Санкт-Петербургский международный коммерческий банк купил левую часть владения Хлудова. Этот банк – второй по капиталам и значению в дореволюционной России – был связан в основном с крупными железнодорожными компаниями, машиностроением и финансировавший предприятия в сахарной и табачной промышленности. Крупнейшим акционером был некий Игнатий Манус, имя которого многократно склонялось в связи с Распутиным, – он оплачивал оргии и попойки временщика и пользовался им для своих махинаций.

В 1910 г. банк возвел по красной линии Ильинки представительное банковское здание по проекту видного московского архитектора А.Э. Эрихсона. Прототипом ему является банковское здание на Невском проспекте в Петербурге, построенное архитектором Ф. Лидвалем. Также можно найти, как отметила Н.С. Датиева, прототип и для соседнего, также банковского здания – Азовско-Донского, кредитовавшего хлебную торговлю и каменноугольную и металлургическую промышленность. Он также по сломке старого строения возводит рядом банковское здание (1911 г., архитектор А.Н. Зелигсон), похожее на суровое строение германского посольства архитектора П. Беренса на Исаакиевской площади.

Неудивительно, что с 1919 г., почти сразу после переворота, оба здания были заняты Народным комиссариатом финансов, который и до сих пор находится здесь.

В доме, который находился здесь до постройки современных зданий, находились известные в Москве фирма и магазин «Павел Сорокоумовский», где работал и жил бухгалтер Константин Кольцов, у которого 3 июля 1872 г. родился сын Николай, ставший одним из самых известных российских ученых-генетиков.


Еще одно монастырское подворье на Ильинке (№ 11) находилось на углу с Большим Черкасским переулком – оно принадлежало Новоиерусалимскому Воскресенскому монастырю, что находится в подмосковной Истре, который обустраивал патриарх Никон. В 1657 г. игумен этого монастыря подал патриарху челобитную, в которой сообщал, что «есть де церковь Воскресения ж Христова в Китай городе на большой Ильинской улице, что в Панех, а приходу де к той церкви никого нет; да к той же церкви есть церковная земля да на церковной же земле причетнические дворы». В связи с чем игумен и просил патриарха пожаловать его и «велел церкви Воскресения Христова на церковной земле и на причетнических дворовых местех устроить для приезду игуменскаго и братцкаго монастырское подворье». Похоже, что за игуменской просьбой скрывался сам Никон, если судить по тому, что 9 сентября, то есть уже на следующий день (челобитная датирована 8 сентября), он отправился на Ильинку присмотреть будущую собственность. Никон выпросил у царя Алексея Михайловича и церковь, и ее участок с домами, а тот, конечно, не замедлил пожаловать своему «другу собинному» просимое и вместе с ним еще и лавки – две в медовом ряду, по одной в ветошном и овощном и четыре в москательном, «чтоб та церковь впредь не запустела и без пения (то есть без отправления религиозных служб. – Авт.) бы в ней не было». В следующем, 1658 г. церковь расписал иконописец Семен Федоров с артелью, а на участке построили новые здания. По описи, сделанной в 1680 г., тут находились «церковь каменная, изба хлебенная… поварня каменная, а в ней котел медный пивоваренный… две избы белых, промеж ими сени с чердаками…».

Подворье Воскресенского монастыря не однажды служило убежищем для патриарха Никона, в особенности после разрыва с царем Алексеем Михайловичем. Когда патриарх приобрел власть, сравнимую с царской: «священство царства преболе есть», то отношения царя к «другу» изменились. Чувствуя это, Никон 10 июля 1658 г. демонстративно покинул патриарший двор в Кремле, Успенский собор и пешком, несмотря на уговоры народа, боявшегося, что пастырь оставляет его, отправился через Спасские ворота на Красную площадь и далее по Ильинке на Воскресенское подворье, где и ожидал, что царь одумается и пошлет за ним. Этого он не дождался и уехал в свой Новоиерусалимский монастырь. Впоследствии упрямство Никона дорого обошлось ему – созвали послушных иерархов и низложили мятежного патриарха.

В 1690-х гг. подворье перестраивалось; в 1760 г. происходила еще одна перестройка. Тогда монастырь подал такое прошение: «По дозволению от оной полицмейстерской канцелярии и по опробованному плану другой год как строится в Китай городе Воскресенское каменное подворье, а нынешнего лета притти может во окончание…» Посему игумен просил разрешить ему покрыть новое строение тесом или гонтом, так как железо «отыскать ни за какую цену нигде не можно».

На участке подворья по красной линии Ильинки стоял каменный трехэтажный дом с лавками на первом. Там же находилась и церковь. Она была на подворье до 1821 г., была упразднена, а подворье окончательно превратилось в наемный дом, занимаемый лавками и меблированными комнатами, которые так и назывались – Воскресенское подворье.

Только перед Первой мировой войной, в ноябре 1913 г., решились строить все заново. Подворье сдали Сибирскому торговому банку, занимавшему седьмое место в десятке крупнейших банков, который сломал старые здания и в ноябре 1913 г. просил позволения построить по проекту петербургского архитектора М.С. Лялевича импозантное здание с огромными, на три этажа, рустованными арками, столь любимыми этим архитектором (похожими на здание фирмы Мертенса на Невском проспекте в Петербурге и «Треугольника» на Маросейке), однако успели только подготовить строительную площадку, как началась война и все остановилось.

В апреле 1927 г. строительство на этом месте началось, но уже другим архитектором и по другому проекту: В.М. Маят спроектировал здание в аскетичных формах конструктивизма, оживляемое рядом стеклянных эркеров.


На правом углу Большого Черкасского переулка находится здание (№ 13), построенное примерно в то же время и в том же стиле, как и стоящее напротив, на другом его углу, но если левое здание построено все заново, то правое – результат перестроек на протяжении нескольких десятков лет. Самые ранние известия об этом участке относятся к началу XVII в., к переписи 1626 г., предпринятой с целью урегулировать улицы Китай-города, страдавшие от многочисленных пожаров. Окольничему князю Григорию Волконскому да дьяку Василию Волкову было указано измерить улицы после пожара, когда в Китай-городе все выгорело «и отняти было нельзя потому, что в те поры ветры были великие, да и потому, что улицы и переулки и тупики были перед прежним тесны». На Ильинке переписчики отметили, что этот участок принадлежал богатому купцу Томилу Тараканову: «Гостя из Томилова двора Тараканова прибавлено в переулок [Большой Черкасский] по получетверти, и учинен переулок в 4 сажени».

Купеческая фамилия Таракановых была известна в городе – еще в XVI в. они упоминаются как «сурожане», то есть состоятельные купцы, державшие торг с Сурожем, крупным торговым центром в Крыму, а позднее ведшие торговлю с англичанами. По сведениям летописи, в 1471 г. «купец Торакан заложил полаты кирпичные» в Кремле у городской стены, возле Фроловских ворот, и «построил их в одно лето», а за ним стали строить и великий князь и богатые бояре.

По переписи же, проведенной в середине XVIII в., тут был «двор подполковника князя Василья княж Михайлова сына Хилкова; поперешнику по Ильинской улице в переднем конце 15 саженей, в заднем конце 17 саженей, длиннику посреди двора тако же по правой и по левой сторонам 36 саженей, в котором дворе помянутого князь Василья Хилкова служитель при сказке с купчей объявил копию, по которой что мерою земли не объявлено; домовой бани не имеется» (отсутствие домовой бани означало, что нет опасности загорания. – Авт.). В середине XVIII в. владелец – армянин Михаил Ераспопов, в 1773 г. – первой гильдии купец Иван Яковлевич Грезенков, при котором в 1784 г. был построен трехэтажный каменный дом с полуротондой на углу с переулком. В 40-х гг. XIX в. владельцы – купцы Алексеевы, Иван и Александр Васильевичи, из той славной фамилии, которая стала известна и предпринимательством, и благотворительностью, общественной и культурной деятельностью.

В 1875 г. дом перешел к представителю другого известного купеческого рода, владельцу Балашихинской мануфактуры Павлу Григорьевичу Шелапутину, известному меценату, «другу просвещения», как называли его, пожертвовавшему более 5 миллионов рублей и построившему несколько институтов, школ и училищ. На Девичьем поле он построил гинекологический и педагогический институты, рядом – одну из лучших московских гимназий, на Миусской площади учредил училища, он же финансировал оборудование великолепного зала в Музее изящных искусств, содержал дом призрения, богадельню и еще многое, многое другое.

Вместо старого дома в 1905–1906 гг. Шелапутин построил новый трехэтажный по проекту архитектора П.П. Щекотова в сдержанном варианте модерна. Это строение надстроили двумя этажами, и в нем изменили фасад по проекту Г.Д. Зиновьева и А.Ф. Лолейта в 1927 г., а в 1940 г. дом опять был перестроен, и тогда же опять были изменены фасады.

В досоветское время дом занимался Русским для внешней торговли банком и Московским частным коммерческим банком, а в советское – Московским Советом народного хозяйства и разными партийными ведомствами.

Рядом с этим зданием стоял небольшой двухэтажный дом, принадлежавший церковному причту церкви Николы «Большой Крест». В нем в советское время поместились несколько журнальных редакций: «30 дней», «Физкультура и спорт», «Всемирный следопыт» и основанное в 1922 г. кооперативное издательство «Земля и фабрика», в котором вышли собрания сочинений русских и советских писателей.


Сейчас прохожие торопливо проходят по Ильинке мимо небольшого дворика, окруженного слепыми и неприглядными стенами окружающих его зданий, и никто, за исключением, может быть, немногих знатоков, не догадывается о том, что тут было раньше и как получилось так, что на одной из самых представительных улиц московского центра образовался такой неприглядный провал в застройке.

На этом месте совершилось преступление против русской культуры, одно из тех многочисленных, совершенных коммунистами за время их правления. Здесь находилась церковь Святого Николая, совершенный образец архитектуры XVII столетия. Последний перед захватом власти коммунистами путеводитель по Москве так описывал ее: «…сверкающая нарядным убранством бледно-голубая церковь… Особенно интересны крыльца, в сложной обработке которых чувствуется уже настоящий рисунок барокко. Великолепное убранство этого храма ставит его в ряд с самыми лучшими образцами русского искусства в Москве. Легкость форм и воздушность украшений создают какое-то радостное настроение при созерцании этого памятника нашего искусства».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации