Текст книги "Мы еще увидимся, детка!"

И, показывая на обоих поверженных противников, Сэм жалобно добавил:

– Инспекторы Блисс и Мартин из Скотленд-Ярда!

– Боже милостивый! Я их не узнал!

– Если хотите послушаться доброго совета, вам лучше смыться!

– Еще бы!

Шотландец мгновенно испарился. Блум не успел подумать, как ему себя вести, чтобы смягчить последствия побоища, а на пороге гостиницы уже вырос констебль Майкл Торнби.

– Скажите-ка, Блум, – закричал он от двери, – что стряслось с этим типом в юбке, который сейчас вылетел отсюда как оглашенный?

Сэму не пришлось отвечать, потому что констебль и сам увидел распростертых на полу инспекторов.

– Что с ними? – спросил он.

– Нокаут.

– И это вы? – в голосе полисмена прозвучала нота почтения.

– Нет, шотландец.

– А почему?

– Решил, что налетчики.

– А что оказалось? Знаете, Блум, у вас изрядно-таки разбита физиономия.

– Обычный допрос.

– Вы что, пьяны, Блум?

Сэм, решившись, указал на по-прежнему недвижимых полицейских:

– Инспектор Блисс и инспектор Мартин из Скотленд-Ярда.

Малькольм Мак-Намара прогуливался по Сохо, раздумывая, где бы позавтракать, когда прямо перед ним остановилась полицейская машина. Выскочившие оттуда трое полицейских окружили шотландца.

– Вы Малькольм Мак-Намара?

– Да.

– Живете в гостинице «Нью Фэшэнэбл»?

– Да.

– Вас ожидают в Скотленд-Ярде.

– Но…

– Там вам все объяснят. Садитесь, сэр.

Войдя в кабинет Блисса и Мартина, шотландец тотчас же увидел скорчившегося на стуле и, казалось, совсем обессилевшего Сэма Блума.

– Глядите-ка, вот и Айвенго! – воскликнул Мартин при виде Мак-Намары и с угрожающим видом направился к Малькольму. – Скажите, вы, живая гора, у вас что, национальный спорт – колотить полицейских?

– Э-э-э, понимаете, старина, дело в том, что я не узнал вас…

– Правда?

– Я подумал, это ограбление.

– Черт возьми! И часто вы видели гангстеров, похожих на нас?

– Ну, старина, я с гангстерами не общаюсь… и потом… лицо мистера Блума… вы понимаете? У него шла кровь из носа… я не знал, что в Лондоне полицейским разрешается колотить кого попало…

– Умнее всех, да?

– Кто?

– Вы!

– В Томинтуле так не думают. Они там шепчутся между собой, будто у меня больше мускулов, чем мозгов.

– Да ну? Шепчутся, значит?

– Да, потому что знают: услышу – морду разобью.

Мартин с досадой повернулся к коллеге:

– Что вы об этом думаете, Блисс?

Тот пожал плечами:

– Тяжелый случай!

И Блисс в свою очередь подошел к шотландцу.

– Вы начинаете нам серьезно мешать, сэр.

– Поверьте, мне очень жаль.

– А ведь вам уже советовали вернуться в Томинтул!

– Успокойтесь, именно это я и собираюсь сделать.

– Лучше всего вам было бы сесть на поезд прямо сегодня, потому что…

– Что?

– …если мы еще раз столкнемся с вами, это может кончиться для вас весьма плачевно!

– Вы думаете?

– Уверен… старина!

Дункан, Дэвит и мисс Поттер пили чай. Зазвонил телефон, и Дэвит пошел к аппарату. Вернулся он встревоженный.

– Это шотландец, Джек…

Патриция резко подняла голову.

– Вас это, кажется, очень волнует, Пат? – насмешливо спросил наблюдавший за ней Дункан и, не ожидая ответа, повернулся к Питеру: – Ну? Чего он хочет?

– Парень только что из Ярда.

– Что?!

Дэвит рассказал о приключении Мак-Намары с полицейскими.

– Вы не находите, что он становится несколько… ну, скажем, слишком заметным, что ли?

– Да нет… чем больше этот тип чудит, тем меньше шансов, что его в чем-нибудь заподозрят.

– Вы уверены?

– Но его же отпустили!

– Да, зато оставили у себя Сэма…

Джек вскочил.

– И вы не сказали мне сразу! Черт возьми, вот это действительно паршиво! Я нисколько не доверяю Блуму. Если эти джентльмены начнут расспрашивать… с пристрастием, он не выдержит.

– Ну, не так уж и много он знает.

– Слишком много. Боюсь, с Сэмом все-таки придется покончить.

– Что ж, остается улучить удобный момент.

– Опять убийство? Еще одно… – застонала Патриция.

– На вашем месте я бы помолчал, дорогая, – сухо заметил Дункан.

– Иначе меня ждет судьба Сэма?

– А почему бы и нет? Питер, позвоните адвокату. Скажите, что я еду к нему. Только Билл Морс способен аккуратненько выдрать Блума из лап этих господ!

Оставшись вдвоем, Патриция и Дэвит долго молчали. Потом Питер вкрадчиво спросил:

– Похоже, у вас с Джеком сейчас нелады?

– И вы еще спрашиваете? Я никогда не скрывала от вас, что ненавижу Джека!

– Так почему же тогда не пытаетесь сбежать?

– Боюсь.

– Не понимаю.

– Я боюсь, что он найдет меня везде… куда бы я ни скрылась.

– А если он умрет?

Патриция изучающе посмотрела на Дэвита.

– И вы… это сделаете?

– А почему бы и нет?

– Хватит с меня крови, убийств… хватит… хватит… хватит!

Перегнувшись через стол, Питер взял девушку за руку.

– Я тоже устал от этой жизни, Патриция! Я люблю вас, вы давно об этом знаете… Бежим вместе? Клянусь, я сумею обеспечить вам вполне безбедное существование!

– А как же Джек?

– У нас с ним старые счеты, пора подвести итог.

– У меня нет ни пенни, если не считать драгоценностей, и вы сами, Питер…

– Мы сбежим, прихватив с собой много тысяч фунтов.

– Где же вы их возьмете?

Дэвит понизил голос.

– Послушайте, Патриция, я доверю вам все свои планы… Если предадите меня – подпишете мой смертный приговор. Но без вашего согласия я не стану ничего предпринимать.

– Я вас слушаю.

– Дункан вам наверняка рассказал, что прибыли десять кило героина… он отправит за ними шотландца… это целое состояние. Я должен буду следить за парнем и в случае чего – помочь. Если вы согласитесь бежать со мной, я перехвачу Мак-Намару…

– Что вы под этим подразумеваете, Питер?

– Не беспокойтесь, просто пугану как следует.

– Вы серьезно думаете, что способны его испугать?

– Ну, короче, найду способ отобрать пакет. И мы будем богаты!

– Неужели вы воображаете, будто Дункан…

– С Дунканом я справлюсь, бояться надо не его, а того, другого!

– Кого?

– Хозяина… если бы мне только удалось узнать, кто он такой! Я бы сдал голубчика в полицию, и путь был бы свободен!

– Вы законченный мерзавец, Питер!

– Патриция!

– Подлец! Можете не сомневаться, если я когда-нибудь и попытаюсь бежать из этого ада, то уж никак не с вами!

– Может быть, с этим овечьим сторожем? – злобно прорычал Дэвит.

– Если бы этот «овечий сторож» узнал, какое вы мне сейчас сделали предложение, он бы превратил вас в бифштекс!

– Запомните, Патриция, сильных мужчин я убиваю с особым удовольствием…

В конце концов под натиском адвоката Билла Морс инспекторам Блиссу и Мартину пришлось отпустить Сэма. Прожженный законник не пользовался особым уважением коллег, но никто не оспаривал его юридические познания, ум и ловкость. Блум вернулся в Сохо, мучимый самыми мрачными предчувствиями. Сэм не сомневался, что, невзирая на все ухищрения адвоката, Ярд теперь не будет спускать с него глаз и однажды какая-нибудь из бесконечных полицейских ловушек сработает. Блум знал, какими упорством и хваткой обладает полиция, и не видел ни малейшего шанса ускользнуть. Приближаясь к дому, Сэм с каждым шагом все горше оплакивал себя и свою судьбу. У него не было друзей, все его ненавидели и презирали. Ведь только потому, что никто не захотел протянуть руку помощи, Блуму пришлось бросить отцовскую лавку портного и пойти в услужение к торговцам наркотиками. Но и тут из-за невзрачности и хилости, из-за жалкого вида, унаследованного от многих поколений несчастных, избиваемых то теми, то другими, и, наконец, из-за того, что он привык жить в грязи и прекрасно себя там чувствовал, хозяева держали его вечно в черном теле, не доверяя никаких серьезных поручений. Сэм так всегда и оставался в подчиненных. Он с этим смирился, но в душе глубоко страдал и воображал всякие апокалипсические способы отмщения.

В «Нью Фэшэнэбл» хозяина встретил Эдмунд, как всегда усталый, погасший, сломленный.

– Так, значит, вас отпустили?

– Тебе какое дело?

– О, вы ведь знаете, а? Если я что говорю, то так только, чтобы что-то сказать, а на самом деле мне на все глубоко наплевать.

Сэм горько усмехнулся:

– Твоя преданность мне известна, Эдмунд!

– Она равна заработку, хозяин!

– А ну-ка, пойди сходи наверх да поищи меня там.

– Конечно, хозяин, с радостью, я ведь твердо знаю, что вас там нет!

Блум продолжал держать Эдмунда на службе, несмотря на его грубость и лень, во-первых, потому что почти ничего ему не платил, а во-вторых, только один Эдмунд и был еще жальче Сэма, лишь его одного на всем свете хозяин «Нью Фэшэнэбл» мог ругать в свое удовольствие. Ведь человек соглашается постоянно терпеть колотушки только в том случае, если ему есть на ком отыграться.

Добравшись до конторки и удобно устроившись, Сэм всерьез задумался о своем будущем. С одной стороны, полиция дала ему всего-навсего небольшую отсрочку, перед тем как посадить в тюрьму. С другой стороны, от предков, сумевших выжить исключительно благодаря выработанному ими умению постоянно предвидеть опасность, Блум унаследовал редкостную интуицию. Смерть Полларда, жившего в его гостинице, и Джанет Банхилл, постоянной клиентки, оправдали бы арест хозяина «Нью Фэшэнэбл» в глазах любого суда присяжных. Раз его оставили на свободе, значит, полицейские надеются, что от Сэма потянется ниточка к крупным воротилам, к тем, кто ведет всю игру. А эти последние в своем падении неизбежно увлекут за собой и Сэма. Сделав такой вывод, Блум стал воображать, не выгоднее ли попробовать выторговать у Ярда свободу в обмен на небольшое предательство.

В тот вечер Патриция показала себя не в лучшей форме. Нельзя сказать, что она пела плохо, скорее посредственно, и посетители «Гавайской пальмы» выразили свое разочарование вежливым молчанием. Не будь Джек Дункан занят более серьезным делом, он мог бы не на шутку рассердиться. Но в этот момент все мысли хозяина кабаре были заняты операцией, которую поручил ему патрон. Зато Дэвит не преминул заметить:

– Наша звезда сегодня не очень-то блистает… Явно этот шотландец…

Джек нервничал и потому резко оборвал его:

– Я буду вам премного обязан, Питер, если вы прекратите вмешиваться в личную жизнь мисс Поттер. Это касается только меня.

– И ее, конечно?

– Ее – нет. Но можете не беспокоиться. Если причина болезни – шотландец, то послезавтра она совершенно выздоровеет, и я рассчитываю, что лекарство поднесете вы.

– С удовольствием.

Едва Малькольм вошел в кабинет Дункана, тот немедленно спросил:

– Могу я узнать, мистер Мак-Намара, почему вы сочли необходимым позвонить мне после ареста Сэма Блума?

Шотландец недоуменно воззрился на него.

– Это же дядя Патриции, разве нет?

Джек закусил губу, а Малькольм продолжил:

– И ведь это вы поторопились помочь ему скорее выбраться оттуда, правда?

– Поговорим об этом потом. А сейчас, мистер Мак-Намара, посмотрите на этот план. Это маршрут, которого вы должны придерживаться как по пути туда, так и обратно. Доберетесь до Дроу-дока, а там на борту «Звезды Индии» вас будет ждать матрос.

– Может, мне на всякий случай лучше знать, как его зовут?

– Не нужно. Он будет ждать вашего прихода… и… не в обиду будет сказано, вас, кажется, довольно сложно с кем-нибудь спутать. Этот человек подойдет к вам и спросит: «Вы не знаете мою кузину Элспет из Стирлинга?», а вы ответите: «Нет, но очень об этом сожалею, потому что слышал, какая она красотка». После этого вам останется только выполнить то, что скажет моряк. Договорились?

– По рукам.

– Как я уже говорил, первый поход будет пустым. Надо выяснить, следят за вами или нет. Если все пройдет гладко, послезавтра отправитесь за настоящим грузом. Возражений нет?

– Нет, все в порядке. А с вашей стороны?

– С моей?

– Вы отпустите Патрицию?

– Я никогда не отказываюсь от своего слова, мистер Мак-Намара… Мистер Дэвит не спустит с вас глаз и, в случае чего, поможет.

– Стало быть, как ангел-хранитель?

– Вот-вот, только он способен скорее отправить в ад, чем в рай.

Шотландец расхохотался, видимо, очень довольный шуткой, и так дружески хлопнул Питера по плечу, что тот едва не грохнулся на пол.

– А что, ангел, не спуститься ли нам вниз и не опрокинуть ли стаканчик или два? – предложил он.

За Питера ответил Дункан:

– Не сейчас… Мистера Дэвита ждет срочная работа. Идите в бар, мистер Мак-Намара, и можете записывать расходы на мой счет.

– Вот спасибо! Ну и дорого же вам это обойдется!

Выйдя на маленькую сцену «Гавайской пальмы» после перерыва, Патриция заметила Малькольма и, тут же овладев собой, выступила с прежним блеском. Зал устроил ей настоящую овацию. Патриция раскланялась, одним кивнула, другим улыбнулась и направилась в бар, где шотландец, подхватив ее за талию, подбросил, как перышко, и усадил на табурет.

– Пат, вы чудо! Что будете пить?

– Джин с лимоном.

– Может, хотите шампанского? Платит Дункан!

– Я предпочитаю джин с лимоном от вас, Малькольм.

– Ай! Вы совсем забыли, что я шотландец! Делать нечего, придется раскошелиться, чтобы не выглядеть невежей. А между прочим, сегодня я весь вечер пью за счет Дункана!

Тут они заметили Дэвита. Он спустился из кабинета Дункана в зал и вышел из кабаре через служебный вход.

– Похоже, мистер Питер разыгрывает заговорщика!

– Не обращайте внимания на Питера, Малькольм. Пусть он занимает вас не больше, чем необходимо для вашей собственной безопасности.

– Почему же я должен его опасаться?

– Этот человек способен на все, кроме хорошего поступка!

– Не очень-то вы его любите, как я погляжу, а?

– А вы?

– Должен признаться, и мне он не шибко по душе.

Певица вздохнула.

– Вот среди кого мне приходится жить!

– Осталось потерпеть совсем немного.

Патриция с жалостью посмотрела на шотландца.

– Вы все еще собираетесь увезти меня в Томинтул?

– Теперь это зависит только от вас.

– Но ведь я же вам уже говорила, и не раз, что…

– Дункан согласен!

– Что?!

Тогда шотландец рассказал, какой договор он заключил с Джеком. Хорошо зная Дункана, Патриция отказывалась поверить своему счастью.

– Послушайте, Малькольм… может, на сей раз для разнообразия Джек и говорил правду… дайте мне еще немного подумать… завтра я дам ответ. Хотите, встретимся в Блумсбери, в саду около музея?

– Еще бы!

Патриция ушла, а Малькольм всерьез приналег на выпивку. «В Томинтуле, – пояснил он бармену, – всегда так делают, если очень счастливы». Что касается Гарри, воображавшего, будто он давным-давно знает о пределах поглощения алкоголя человеческим организмом решительно все, то в эту ночь он наблюдал зрелище, которое счел откровением. Часа в два уже сильно захмелевший шотландец, заметив вернувшегося Дэвита, предложил ему выпить. Питер, не видя причин отказываться, уселся рядом. Малькольм сразу обратил внимание на испачканную кровью манжету.

– Несчастный случай, старина?

– Да, наткнулся на урну и порезал руку. Не понимаю, как санитарная служба города терпит эти стеклянные бачки! В темноте о них можно споткнуться и порезаться насмерть!

– В Томинтуле нет урн… – шотландец, казалось, глубоко задумался, прежде чем добавить: – Правда, санитарной службы тоже нет…

И тут на глазах у совершенно обалдевших бармена и Дэвита Мак-Намара разрыдался. Питер похлопал его по плечу:

– В чем дело? Что-нибудь стряслось?

– Почему же это в Томинтуле нет санитарной службы, а?

– Готов парень, накачался по ноздри! – сказал бармен.

– Похоже на то… Пойдемте-ка, Мак-Намара, свежий воздух живо приведет вас в себя.

Взяв Малькольма за руку, Питер довел его до самой двери и, легонько подтолкнув вперед, напутствовал:

– Отправляйтесь домой, Мак-Намара, и отдохните как следует… Вы не забыли, что мы вас ждем завтра или, вернее, уже сегодня в четыре вечера?

– Угу… но тогда вы мне скажете, почему в Томинтуле нет санслужбы?

– Обещаю!

Прежде чем вернуться в «Гавайскую пальму», Дэвит долго следил глазами за пошатывавшимся шотландцем.

Чтобы проникнуть в «Нью Фэшэнэбл», Малькольму пришлось разбудить Эдмунда, который, помимо всего прочего, был еще и ночным сторожем – хозяин гостиницы слишком хорошо знал своих постояльцев и не доверял им ключи. Свежий воздух, по-видимому, совершенно протрезвил шотландца.

– Привет, старина, как жизнь? – весело осведомился он.

Эдмунд посмотрел на Мак-Намару довольно недружелюбно.

– А как, вы думаете, должен себя чувствовать мирный обыватель, когда его будят в такое время?

– Вам надо было бы поехать в Томинтул!

– Не премину… А пока, может, войдете? Если, конечно, не решили просто заглянуть и справиться о моем здоровье?

– Эдмунд, старина, вы мне нравитесь! – И, не дав слуге опомниться, Малькольм от души расцеловал его в обе щеки.

Эдмунд изумленно воззрился на него.

– Экий вы чувствительный парень, как я погляжу!

Малькольм остановился у конторки Сэма. Там еще горела лампа.

– Что, хозяин еще не ложился?

– Понятия не имею… он явился сюда какой-то чудной, ну, я пошел по всяким делам, а заодно пропустить стаканчик и выяснить, чем кончились скачки. Вернулся – его уже не было. Так и не видел с тех пор. Но, между нами говоря, не шибко переживаю, потому что, если хотите знать мое мнение, Сэм Блум – стопроцентная сволочь!

– А ведь странно, что он не погасил лампу, да?

– Что, ваш шотландский инстинкт экономии возмущен?

– Еще бы!

Мак-Намара перегнулся через стол, потянулся к выключателю и тут же отскочил – под столом, скорчившись, лежал Блум.

– Послушайте, старина, я не очень-то люблю такие шутки!

– Вы о чем?

– Вы ведь знали, что хозяин там?

– Где?

Мак-Намара большим пальцем указал на конторку. Эдмунд в свою очередь наклонился и, сильно побледнев, проговорил:

– Боже мой!.. Вы… думаете, он мертвый?

– По всей видимости… разве что мистер Блум великий колдун! – С этими словами шотландец обошел стол, взял лампу и приблизился к Сэму. – Ему размозжили голову бутылкой… убийца унес горлышко… наверное, из-за отпечатков пальцев…

– Но кто же… кто мог это сделать?

– Вот этого, старина, я совсем не… – слова замерли у него на губах. Мак-Намара вдруг отчетливо представил себе Дэвита, кровь на манжете рубашки и руку, порезанную осколком стекла.

– Нам остается только вызвать полицию, старина.

– Не очень-то мне это по душе.

– Мне тоже, если это вас утешит.

Констебль Майкл Торнби и его молодой коллега Стюарт Дом меланхолично прогуливались по кварталу, когда к ним подбежал запыхавшийся Эдмунд.

– Пойдемте скорее!

– Куда?

– В «Нью Фэшэнэбл»!

– Там что, пожар? – спросил Дом.

– Ну, если пожар, – проворчал его коллега, – то чем позже мы придем, тем лучше. Не стоит упускать прекрасную возможность избавиться от этого гнусного притона.

– Да нет, дело совсем не в этом. Сэм Блум умер.

– Правда? Что ж, вот, должно быть, дьявол радуется! Он сделал первоклассное приобретение. Ну, пошли за врачом.

– Но…

– Что?

– Мне кажется, его убили…

– Ах, кажется?

– То есть… я хочу сказать… я в этом уверен…

– Ага, так-то лучше. Пойдем, Стюарт.

Увидев шотландца, Торнби подскочил и, внимательно изучив голову Сэма, укоризненно произнес:

– Слушайте, сэр, не могли бы вы использовать свою силу как-нибудь иначе? Сегодня утром вы чуть не отправили на тот свет двух полицейских, а теперь вот прикончили этого старого негодяя…

– Но я не дотрагивался до мистера Блума, – возмутился Мак-Намара. – И вообще, уж если я рассержусь, так не стану переводить бутылку виски, да еще полную! Это при нынешних-то ценах!

Констебль не смог удержаться от смеха.

– Ах вы чертов шотландец! Кое в чем я с вами согласен: Сэм не стоил бутылки виски… Только вот дело в том, что его убили и мы должны выполнять свои обязанности… Стюарт, позвоните в Ярд и, если вдруг инспекторы Блисс и Мартин окажутся на месте, скажите, что мистер… мистер…

– Мак-Намара.

– …что мистер Мак-Намара замешан в этом деле!

– Но послушайте!

– Пока – как свидетель!

Случилось это в то время, когда на дежурстве был Мартин, и он, конечно, с радостью примчался в «Нью Фэшэнэбл». Оказавшись лицом к лицу с шотландцем, он не стал скрывать торжества.

– Ага, на сей раз, мистер Томинтул, вы стукнули слишком сильно?

– Да не трогал я его!

– Я не думаю, что в Шотландии, в отличие от Англии, убийцы сразу же во всем признаются!

– Вы имеете что-нибудь против меня, старина?

– С чего вы взяли?

– Да-да… я это чувствую… Вы пытаетесь впутать меня в темное дело. Но почему, старина? Что я вам сделал дурного? Надеюсь, это не связано с овцами?

– Нет, о шотландец моего сердца, к овцам это не имеет никакого отношения. Я принадлежу к клану отверженных, лишенных великого счастья знать Томинтул! Я всего-навсего несчастный англичанин, имеющий дерзость полагать, будто быть ежедневно битым каким-то неизвестно откуда взявшимся горцем – не его призвание!

– Так то ж по ошибке!

– Ах вот как? А в первый раз попав в Лондон, вы остановились в самом скверном притоне тоже по ошибке? И в первый же вечер поспешили в «Гавайскую пальму», которой заправляют два гнуснейших мерзавца из всех, кому дает приют наш несчастный город, – тоже ненароком?

– В гостиницу меня привез таксист… потому что я не хотел платить слишком дорого… а «Гавайская пальма» – из-за Патриции Поттер… Я ее люблю, инспектор, и хочу увезти с собой в Томинтул. Вы приедете к нам в гости?

Инспектор чуть не задохнулся.

– Да, я навещу вас, но не в Томинтуле, а в тюрьме Ее Величества, куда вас отправят поразмыслить над опасностями большого города. Хоп, ребята! В машину неудавшегося Тарзана!

Суперинтендант Бойланд, прочитав бумаги, которыми был завален его рабочий стол, вызвал в кабинет инспектора Блисса.

– Ну что, Блисс, вы опять задержали этого шотландского богатыря?

– На сей раз, супер, он у меня в руках!

– Нет, Блисс, ошибаетесь.

– Простите, не понял.

– Блисс… я испытываю к вам большое уважение… почитаю дружбу, соединявшую вас с инспектором Поллардом… Но это все же не повод преследовать несчастного, который в момент убийства вашего товарища находился в графстве Банф!

– Но он же…

– Нет, Блисс. Я прочитал рапорты и первые допросы по убийству Блума. Шотландец здесь ни при чем. По показаниям слуги Эдмунда, его не было с десяти вечера. Следствие в «Гавайской пальме», при всей его поверхностности, все же ясно показывает, что Мак-Намара не выходил из лавочки Дункана до двух ночи.

– Все сговорились!

– Даже если это так, Блисс, прежде чем держать шотландца под замком, надо его алиби опровергнуть, а вы отлично знаете, что из этого ничего не выйдет. К тому же с чего бы этому парню убивать Блума?

– Сведение счетов!

– Несомненно. Только я что-то плохо представляю Мак-Намару в роли кредитора. Я знаю, кто убил Сэма, Блисс.

Инспектор выпучил глаза.

– Вы знаете кто…

– Да. Это вы, Блисс.

Инспектор вскочил.

– Вы понимаете, что говорите, сэр?

– Спокойно, Блисс, сядьте на место, прошу вас. Вам следовало бы лучше владеть собой.

Обескураженный полицейский снова опустился на стул.

– Вы убили Блума, Блисс, тем, что арестовали его и привезли в Ярд. Сообщники, зная трусость Сэма, побоялись, что он не выдержит очередного допроса и выдаст имя убийцы Полларда и мисс Банхилл. Вот почему его убили этой ночью. Быстро отпустите шотландца, Блисс, у меня предчувствие, что именно он выведет нас на добычу, за которой мы так долго охотимся.

– Но почему?

– Потому что он влюблен в Патрицию Поттер.

Сколько бы Малькольм Мак-Намара ни гордился своей исключительной выносливостью, все же по возвращении в «Нью Фэшэнэбл» он имел довольно-таки неважный вид. Эдмунд встретил его без особых эмоций.

– Они вас отпустили?

– Как видите, старина!

– Повезло вам… обычно стоит только попасть к ним в лапы – пиши пропало.

– Но если я не виновен?

– Неужели вы думаете, их это может смутить? К тому же поставьте себя на их место. Вы все время толчетесь среди самого жуткого сброда.

– Вы так считаете?

– Черт возьми! Я здесь потому, что больше ни на что не годен. Мне ничего не нужно – только бы не подохнуть с голоду и не ночевать на набережной Темзы… поэтому все их мерзости мне безразличны… Но, поверьте, иногда даже я горько сожалею, что стал таким, как есть, ведь…

– Но я не понимаю почему…

– О Господи! Да потому что, когда я вижу всех этих несчастных, которых медленно травят… иногда совсем детишек… у меня сердце переворачивается… Сэм был подонком… теперь он помер… я не стану его оплакивать, наоборот!

– Но за что убили Сэма?

– Из-за наркоты.

– Не может быть! Да неужто все эти истории насчет наркотиков – не враки?

– Послушайте, вы там, в Томинтуле, похоже, здорово отстали от жизни!

– И это правда такая страшная штука, как говорят?

– Хотите составить представление – сходите выпить стаканчик в «Экю Святого Георга» на Ромилли-стрит, увидите, какие у них лица! И еще. Вы, кажется, славный малый, потому мой вам совет: оставьте «Гавайскую пальму» и мисс Поттер. Эта компания не для вас!

– Я люблю мисс Поттер.

– Любовь – не лучше наркотиков!..

Эдмунд разбудил Малькольма около одиннадцати. Проспав два часа, шотландец встал если и не совсем свежим и бодрым, то, по крайней мере, достаточно отдохнувшим, чтобы выполнить все намеченное на день. А денек обещал быть довольно напряженным. Незадолго до полудня, при всем своем отвращении к лишним тратам, Малькольм вынужден был сесть в такси – он чувствовал, что сейчас просто не дотащится до Блумсбери пешком. Когда Мак-Намара приехал в сад, Патриция уже ждала его там.

– Я опять провел ночь в полиции, – извинился он.

– Не может быть!

– Да. И на сей раз – в самом Скотленд-Ярде!

– Но за что?

– Убили Сэма Блума!

– Нет!

– Да…

Они молчали. Но каждый знал, о чем думает другой. Наконец Патриция чуть слышно проговорила:

– Это они… правда?

– Питер Дэвит.

– Откуда вы знаете?

Мак-Намара высказал ей свои соображения и в заключение добавил:

– Вы понимаете теперь, Патриция, что вам нельзя больше оставаться с этими людьми?

– Они убьют меня, как убили Сэма Блума.

– Этого я не допущу!

– Бедный Малькольм! Вы так наивны, так безоружны перед ними. Они нанесут удар прежде, чем вы успеете опомниться…

– Ну да?

– Я в этом не сомневаюсь.

– Во-первых, меня так просто не возьмешь, а во-вторых, Дункан обещал, что если я схожу в док за пакетом и принесу его им, то вас со мной отпустят.

– Он врет!

– Не думаю…

– Послушайте, Малькольм, вы же не знаете, что они замышляют… Это чудовища! Как только вы принесете пакет в «Гавайскую пальму», вас убьют.

– Но почему?

– В первую очередь – чтобы вы никому не смогли об этом рассказать, а кроме того, Джек никогда не согласится, чтобы я уехала с вами.

– Он вас любит?

– Он? Джек никогда никого не любил… он не способен любить кого бы то ни было… он любит только деньги.

– Но в таком случае…

– Дункан считает, что я ему принадлежу, и не потерпит посягательств на свою собственность.

Шотландец на мгновение смешался, потом покачал головой:

– Простите, Патриция, но я не могу в это поверить… Дункан мне обещал… Я уверен – он сдержит слово… В Томинтуле все всегда держат слово…

Патриция готова была поколотить его. Понимая, что не в состоянии растолковать упрямцу, насколько Лондон отличается от Томинтула, девушка не выдержала и разрыдалась. Мак-Намара же был так удручен, что мог только повторять:

– Ну… что с вами? Что случилось?

Пожилой джентльмен, уже некоторое время наблюдавший эту сцену, подошел к ним и обратился к Малькольму:

– Прошу прощения, что вмешиваюсь не в свое дело, сэр… но… лучше не заставлять их так плакать… потому что… когда они уходят из жизни… вас начинают мучить угрызения совести… Все эти слезы, на которые когда-то ты не обращал внимания, приобретают огромное значение… На вашем месте, сэр, я бы обнял ее и, если поблизости нет полисмена, крепко поцеловал бы, чтобы показать, как сильно вы ее любите, а все остальное – пустяки.

– Вы вправду так думаете?

– Убежден, сэр! – И старый джентльмен удалился.

Немного помявшись, Малькольм спросил:

– Вы слышали, Пат?

– Разумеется, слышала! И не понимаю, что вам мешает последовать его совету!

Так Малькольм и Пат обменялись первым поцелуем. Когда они отпустили друг друга, шотландец сказал:

– Мне очень жаль…

Патриция подскочила.

– Жаль?

– Да, что не захватил с собой волынку. Я бы сыграл вам «Танец с мечами».

Девушка не смогла удержаться от смеха.

– Будем считать, за вами долг. А теперь, Малькольм, мне надо бежать. Дункан и так, должно быть, ломает голову, куда я исчезла.

Мак-Намара проводил ее до такси. Уже садясь в машину, Патриция обернулась к шотландцу:

– Может, вы все-таки передумаете и откажетесь, Малькольм? Я так боюсь, что с вами случится беда!

Он улыбнулся.

– Не беспокойтесь за меня! Мы еще увидимся, детка!