Текст книги "Клуб мертвяков"

Глава 12

Дебби, подумала я, это может быть только Дебби. Преодолев первый приступ паники, длившийся дольше, чем хотелось бы признавать, я постаралась тщательно восстановить в памяти свои ощущения в последние несколько секунд. Я уловила следы типичного мышления – достаточно, чтобы понять, что на меня напал оборотень. Я вычислила, что это могла быть бывшая девушка Олси – ну, значит, не настолько бывшая, раз имеет доступ в его гараж.

Неужели со вчерашнего вечера ждала, пока я вернусь в дом Олси? А, может, встретилась с ним где-то в безумную ночь полнолуния? Значит, Дебби еще больше разозлило мое присутствие при Олси, чем я себе представляла. Или она его так уж любит, или крайняя собственница по натуре.

Нельзя сказать, что в данный момент меня интересовали ее мотивации. Меня больше всего занимала проблема отсутствия воздуха. В первый раз меня порадовало, что Билл не дышит.

Сама я дышала медленно и ровно. Никаких глубоких панических вдохов, никакой суеты. Я заставила себя рассуждать. Итак, судя по всему, я оказалась в багажнике около часа дня. Билл проснется около пяти, когда станет темнеть. Может, поспит подольше, ведь он так измучен, – но наверняка не дольше, чем до шести тридцати. Проснется и сумеет вытащить нас отсюда. А сумеет ли? Он ведь очень ослаб. Его сильно мучали, на исцеление ран даже вампирам требуется время. Ему понадобится отдых и кровь, прежде чем он обретет форму. Он неделю был без подпитки кровью. Когда эта мысль мелькнула у меня в голове, я похолодела.

Похолодела всем телом.

Билл будет голодным. По-настоящему голодным. Обезумевшим от голода.

А тут рядом я – готовое блюдо.

Поймет ли он, что это я? Успеет ли понять и вовремя остановиться?

Но особенно больно было думать, что ему, возможно, наплевать на меня – настолько наплевать, что он не станет останавливаться. Может, он просто будет сосать и сосать, пока не высосет из меня всю кровь. Все-таки у него был роман с Лореной. Он видел, как я ее убила, прямо у него на глазах. Ну, ясно, она его предала и мучила, и это должно было умерить его пыл. Но разве человеческие взаимоотношения сами по себе не безумны?

Даже моя бабушка сказала бы: – Ну и дерьмо.

Ладно. Буду сохранять спокойствие. Надо дышать неглубоко и ровно, экономить воздух. И надо передвинуться и устроиться поудобнее. Повезло еще, что багажник такой большой, никогда таких не видела, в нем можно было двигаться. Билл лежал расслабившись, – это в порядке вещей, он ведь мертв. Так что я могла его толкать как угодно, не думая о последствиях. В багажнике было холодно, и я старалась немножко развернуть Билла, чтобы тоже воспользоваться одеялом.

Было совсем темно. Я могла бы написать отзыв проектировщику об этой модели и сообщить, что голосую за светонепроницаемость багажника, если это можно так назвать. Если я выйду отсюда живой, конечно. Мне в бок впивались два округлых предмета – бутыли с кровью. Может, Биллу хватит их?

И вдруг я вспомнила статью, которую читала в журнале новостей, когда ждала приема у дантиста. Про женщину, которую взяли в заложники и затолкали в багажник ее же машины, и потом она возглавляла кампанию за то, чтобы изнутри багажников установить задвижки, чтобы любой заложник мог себя освободить. Я подумала – а вдруг эта ее кампания подействовала на конструкторов «линкольна»? Ощупала все стенки багажника, куда смогла дотянуться, и нащупала, пожалуй, что-то типа задвижки; это было отверстие для введения проводов. Но если они и были прикреплены к какой-то ручке, она уже отрезана.

Я начала тянуть. Я с усилием дергала во все стороны. Проклятье, так не должно быть. Я в этом багажнике чуть не спятила. Здесь у меня была возможность освободиться, а я не могла ею воспользоваться. Тщетно я ощупывала и ощупывала эти провода кончиками пальцев.

Механизм был выведен из строя.

Я изо всех сил старалась понять, как такое могло произойти. Стыдно признаться, но мне даже пришла безумная мысль, что Эрик каким-то образом догадался, что я окажусь запертой в багажнике, и таким способом хотел дать мне понять: «Вот тебе за то, что предпочла мне Билла». Но поверить в это было невозможно. Конечно, у Эрика крупные проблемы с совестью, но вряд ли он додумался бы подложить мне такую свинью. В конце концов, он еще не добился поставленной перед собой цели – поиметь меня. В такой вот мягкой форме я это сформулировала.

Поскольку мне не оставалось ничего другого, как только шевелить извилинами, для чего, как я понимаю, расходовать кислород не требуется, я стала думать о предыдущем владельце машины. Я додумалась, что друг Эрика предложил ему такую машину, какую можно легко украсть; она принадлежит кому-то, кого с гарантией не будет дома допоздна, кому-то, кто может позволить себе иметь шикарный автомобиль; кому-то, в чьем багажнике может оказаться специфический мусор – папиросная бумага, порошок и мешочки.

На что угодно спорю, что Эрик раздобыл «линкольн» у наркоторговца. И этот наркоторговец вывел из строя внутренний механизм задвижки в багажнике по причинам, в которые я даже не хотела слишком глубоко вникать.

Ох, дайте мне шанс, с негодованием возопила я. (В этот момент я легко забыла обо всех многочисленных шансах, которые мне предоставлялись за этот день). Если я не получу возможность выбраться из этого багажника до того, как проснется Билл, все остальное просто не считается.

Было воскресенье, практически канун Рождества, так что в гараже было тихо. Может, кто-то уехал домой на праздники, а сенаторы отправились по домам к своим избирателям, а остальные заняты… готовятся к Рождеству, занимаются делами, отложенными на выходной. Лежа в багажнике, я слышала, как из гаража уехала одна машина, немного спустя раздались голоса; двое вышли из лифта. Я заорала, застучала в крышку багажника, но все звуки заглушал шум заводимого двигателя. Я сразу затихла, испугалась, что истрачу больше воздуха, чем могу себе позволить.

Можете мне поверить: когда томишься во тьме, ни зги не видать, в замкнутом пространстве, в ожидании, чтобы случилось хоть что-то – это не самое лучшее время. Часов у меня не было; надо было раньше позаботиться завести такие, со светящимися стрелками. Я ни разу не заснула, но впала в странное подвешенное состояние. Наверное, в основном из-за холода. В багажнике было очень холодно, несмотря на стеганую куртку и одеяло. Тихо, холодно, никакого движения, темно, полное безмолвие. Мой ум бездействовал.

Потом я испугалась.

Очнулся Билл. Он шевельнулся и застонал от боли. Потом замер – я поняла, что он унюхал меня.

– Билл, – хрипло сказала я, от холода едва шевеля губами. – Билл, это я, Сьюки. Как ты, Билл? Тут есть немного крови в бутылках. Выпей сейчас.

Билл укусил меня.

Будучи голодным, он и не подумал меня поберечь, и я испытала такую боль, как будто проходила шесть кругов ада.

Я заплакала:

– Билл, это я. Не делай этого, милый. Это я, Сьюки. У нас тут есть бутылки НастоящейКрови.

Но он не прекращал. Я все говорила, а он все сосал, и мне становилось все холоднее, я слабела. Он прижимал меня к себе обеими руками, и вырываться было бесполезно, это только возбудило бы его больше. Он закинул ногу поверх моих.

– Билл, – шептала я, думая, что уже, наверное, все равно поздно. Изо всех оставшихся силенок я ущипнула его за ухо пальцами правой руки. – Послушай меня, Билл, пожалуйста.

– Уф, – сказал он хрипло; видно, болело горло. И перестал сосать. Теперь у него возникла другая потребность, тоже близко связанная с питанием. Руками он стащил с меня спортивный костюм и после некоторой возни, суеты и ерзанья он просто вошел в меня, без подготовки. Я вскрикнула, а он зажал мне рот рукой. Я рыдала, кричала, у меня нос заложило, и дышать приходилось ртом. Я забыла о всякой сдержанности и принялась отбиваться, как дикая кошка. Я кусалась, царапалась и лягалась, не заботясь, что рассержу его. Мне просто нужен был воздух.

Через несколько секунд он убрал руку с моего рта. И замер. Рыдая, я глубоко втянула воздух в легкие. Я по-настоящему плакала и всхлипывала.

– Сьюки? – неуверенно спросил Билл. – Сьюки?

Я не могла ответить.

– Да ведь это ты, – он говорил хрипло, с изумлением. – Ну да, ты. Ты на самом деле была там, в той комнате?

Я пыталась собраться с силами, но чувствовала, что меня мутит, и боялась потерять сознание. Я смогла только прошептать: – Билл.

– Это ты. Как ты себя чувствуешь?

– Плохо, – извиняющимся тоном ответила я. В конце концов, это же Билл оказался в плену и подвергся пыткам.

– Я что…, – он замолк и, кажется, собирался с духом, – я забрал больше крови, чем следовало?

Отвечать у меня не было сил. Я положила голову ему на руку. Говорить было бы слишком хлопотно.

– Мне кажется, у нас с тобой только что был секс тут, в этом чулане, – Билл был подавлен. – Ты что, сама напросилась?

Я отрицательно замотала головой и снова безвольно опустила ее на руку Билла.

– Нет, нет, не может быть, – шептал он. Отодвинулся от меня и опять стал возиться. Откатил меня в сторону; и принялся водить руками по окружающим стенкам. Наконец он пробормотал:

– Багажник машины.

– .Мне воздух нужен, – я говорила едва слышно.

– Так что же ты молчишь? – Ударом кулака Билл пробил дыру в багажнике. Да, он явно обрел силы. Рада за него.

Через дыру ворвался свежий воздух, и я просто пила его большими глотками. Прекрасный, прекрасный кислород.

– Мы где? – спросил он через минуту.

– Мы в гараже на парковке, – задыхаясь, сказала я. – Жилой дом, многоквартирный. Город Джексон. – Я чувствовала слабость, хотелось лечь и уплыть куда-нибудь.

Почему мы здесь?

Я постаралась собраться с силами и объяснить:

– Тут живет Олси.

– Какой такой Олси? И что нам дальше делать?

– Эрик… придет… Выпей крови из бутылки.

– Сьюки, ты что? Что с тобой?

У меня не было сил для ответа. Если бы могла, я сказала бы: – Тебе-то что? Ты ведь все равно собирался меня бросить. – Я могла бы еще сказать: – Прощаю тебя, – хотя это вряд ли. Может быть, я бы просто сказала ему, что соскучилась, и что его секрет умер во мне. Верна до смерти, вот такая я, Сьюки Стэкхаус.

Судя по звукам, он начал открывать бутылку.

А я как будто уплывала в лодке вниз по течению, и лодка несла меня все быстрее, и я вдруг осознала, что ведь Билл ни разу не назвал им моего имени. Я знала, что они пытались его узнать, чтобы выкрасть меня, притащить к нему и пытать на его глазах. Но он не назвал.

Послышался звук, как будто разрывают металл, – это открылась крышка багажника.

Силуэт Эрика вырисовался на фоне флуоресцентных ламп гаража. Они сами загораются с наступлением темноты.

А что это вы тут делаете, а? – спросил он.

Но поток унес меня прежде, чем я смогла ответить.

– Приходит в себя, – услышала я голос Эрика. – Может быть, крови хватило. – В голове у меня возникло жужжание, потом стихло.

– Да, явно очнулась, – подтвердил он, и я открыла глаза: надо мной парили три обеспокоенных мужских лица – Эрика, Олси и Билла. Мне при их виде захотелось засмеяться. Дома, в Бон Темпс, меня многие боялись, многие не хотели даже думать обо мне, а тут сразу те самые три мужика из всего населения земного шара, которые хотели секса со мной, или по крайней мере думали об этом всерьез; и все одновременно толпились у моего ложа. Я захихикала, по-настоящему захихикала, в первый раз, может быть, за последние десять лет.-

– Три мушкетера, – проговорила я.

– У нее галлюцинации? – заволновался Эрик.

– Да она просто смеется над нами, – догадался Олси. Не похоже было, что его это огорчило. На туалетном столике позади него стояла пустая бутылка НастоящейКрови. Там же стояли стакан и большой кувшин.

Билл переплел свои холодные пальцы с моими и сказал привычным спокойным голосом, при звуке которого у меня всегда по спине начинали бегать мурашки.

– Сьюки…

Я старалась сфокусировать взгляд на его лице. Он сидел на моей кровати. Теперь он выглядел лучше. Самые глубокие порезы на лице превратились в шрамы, синяки побледнели.

– Меня спрашивали, вернусь ли я к распятию, – сказала я ему.

– Кто тебя спрашивал? – он наклонился надо мной с сосредоточенным видом, темные глаза широко раскрылись.

– Охранники у ворот.

– Охранники у ворот поместья спрашивали тебя, вернешься ли ты вечером к распятию? Сегодня вечером?

– Да.

– Кого будут распинать?

– Откуда мне знать.

– Я-то ждал, что ты спросишь: где я? Что со мной? – вмешался Эрик. – А не вопроса, кого будут распинать, – или, пожалуй, уже распинают, – поправил он себя, взглянув на часы у кровати.

– Меня, что ли, имели в виду? – Билл немного растерялся от этой мысли. – Могли ведь они решить, что меня пора убить сегодня?

– Или отловили фанатика, который хотел проткнуть Бетти Джо? – предположил Эрик. – Его-то надо распять первым.

Я тщательно обдумала эту мысль, хотя усталость угрожала накатиться и затопить меня.

– У меня создалось другое впечатление, – прошептала я. Шея у меня очень, очень болела.

– Сумела прочитать какие-то мысли вервольфов? – спросил Эрик.

– Я кивнула.

– Мне кажется, они имели в виду Буббу, – и все в комнате замерли от ужаса.

– Ну и кретин, – свирепо сказал Эрик, когда переварил эту мысль. – Его что, поймали?

– Думаю, поймали, – такое у меня сложилось впечатление.

– Надо спасать, если еще жив, – решительно заявил Билл.

Со стороны Билла это было большой смелостью – заявить, что он готов вернуться в поместье. Я бы на его месте так не выступала.

Наступило неловкое молчание.

– Ну, Эрик? – подняв брови, Билл ждал ответа.

Эрик царственно разгневался:

– Наверное, ты прав. Мы несем за него ответственность. Не верится, что его родной штат готов пустить его в расход! Где их преданность?

А ты что думаешь? – Билл задал этот вопрос Олси гораздо более спокойным тоном.

Атмосфера в комнате была теплой из-за присутствия Олси. И ее заполняли его сумбурные мысли. Часть прошлой ночи он провел с Дебби, это факт.

– Не представляю, что я могу сделать, – сказал он с отчаянием. – Мой бизнес, то есть папин, зависит от моих возможностей часто ездить сюда. А если я буду в контрах с Расселом и его бандой, мои поездки станут невозможными. Я и так предвижу сложности, когда они поймут, что только Сьюки могла выкрасть пленника…

– И убить Лорену, – договорила я за него.

Снова наступило напряженное молчание.

– Ты уделала Лорену? – Эрик не мог сдержать широкой ухмылки. Он хоть и старый вампир, а жаргон схватывает на лету.

С непонятным выражением лица Билл проговорил:

– Сьюки проткнула ее колом. Убийство было выполнено по всей форме.

– Как, она убила Лорену в драке? – Ухмылка Эрика стала еще шире. Он так раздулся от гордости, будто услышал, как его первенец наизусть шпарит Шекспира.

– Да какая там драка, коротенькая , – я не хотела приписывать себе лишних заслуг. Если это можно назвать заслугой.

– Сьюки убила вампира, – Олси сказал это таким тоном, будто и в его глазах я сразу выросла дюйма на два. Оба находящихся в комнате вампира хмурились.

Олси налил и подал мне большой стакан воды. Я пила медленно, морщась от боли. Через одну-две минуты мне стало заметно легче.

– Вернемся к нашим баранам, – Эрик кинул на меня многозначительный взгляд, как бы желая сказать, что не прочь еще кое-что добавить по поводу убийства Лорены. – Если они еще не распознали, что именно Сьюки помогла сбежать Биллу, тогда она – лучший способ для нас вернуться в поместье, не вызывая шума. Допустим, они ее не ждут, но ведь и не выгонят же они ее, в самом-то деле. Особенно если она скажет, что у нее поручение к Расселу от королевы Луизианы, или если скажет, что ей надо что-то вернуть Расселу… – Он пожал плечами, как бы говоря – конечно, мы придумаем толковое объяснение.

Я не хотела возвращаться туда. Я подумала о бедном Буббе и попыталась озаботиться его судьбой – которая, возможно, уже подошла к финальному аккорду, – но слабость не позволяла мне от всей души предаться волнению.

– Белый флаг? – предположила я. Прокашлялась. – А у вампиров есть такое понятие?

Эрик задумался:

– Конечно, тогда мне придется объяснить, кто я такой.

Олси был в счастливом состоянии духа, и это намного облегчало чтение его мыслей. Он думал о том, как скоро сможет снова позвонить Дебби.

Я открыла рот, передумала, закрыла его, снова открыла. Какого черта!

– Знаешь, кто втолкнул меня в багажник и захлопнул крышку? – спросила я Олси. Он так и впился в меня своими зелеными глазами. Его лицо стало спокойным и отстраненным, как будто он боялся проявить свои чувства. Развернулся и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. И только в этот момент я сообразила, что снова нахожусь в комнате для гостей в его квартире.

– Ну, и кто, Сьюки? – заинтересовался Эрик.

– Его бывшая подруга. После вчерашней ночи, правда, уже не бывшая.

– Зачем ей это? – спросил Билл.

Снова наступило красноречивое молчание.

Чтобы попасть в клуб, Сьюки пришлось представиться в качестве новой девушки Олси, – осторожно разъяснил Биллу Эрик.

– Вот как! А зачем тебе понадобилось идти в этот клуб?

– Я вижу, Билл, тебя крепко стукнули по головке, – холодно обронил Эрик. – Ей надо было «услышать», где они держат тебя.

Разговор уже слишком близко подошел к темам, о которых нам с Биллом надо будет поговорить наедине.

– Глупости какие – снова тащиться в поместье Эджингтона, – а что, позвонить нельзя? – предложила я.

Они смотрели на меня так, будто я на их глазах превращалась невесть во что.

– Пожалуй, мысль неплоха, – согласился Эрик.

Телефон оказался зарегистрированным на имя Рассела Эджингтона, не на «Поместье Страшного суда» или «Вампиры Р Ас». Я обдумывала, какую версию им предложить, поглощая в то же время содержимое большой пластмассовой кружки. Я ненавижу вкус синтетической крови, которую Билл мне настойчиво предлагал, так что он смешал ее с яблочным соком, и я глотала, стараясь не смотреть, что пью.

Когда в тот вечер они притащили меня в квартиру Олси, то заставили меня выпить ее неразбавленной; я не спрашивала, как им это удалось. По крайней мере, я понимала, почему одолженные мне Бернаром одежды имели теперь такой жуткий вид. А я выглядела, как человек с перерезанным горлом, а не просто как жертва укуса Билла. Укус еще очень болел, но все же не так сильно, как раньше.

Конечно, звонить в поместье поручили мне. Я в своей жизни не встречала никого старше шестнадцати лет, кто любил бы вести переговоры по телефону.

– Позовите, пожалуйста, Бетти Джо Пикар, – сказала я снявшему трубку мужчине.

– Она занята, – не моргнув глазом, ответил он.

– Мне надо поговорить с ней прямо сейчас.

– Все равно она занята. Могу я записать ваш номер?

– Говорит та женщина, которая вчера вечером спасла ей жизнь, – да что там тянуть резину. – Мне надо прямо сейчас поговорить с ней. Позовите.

– Сейчас узнаю.

Наступило долгое молчание. Я слышала, как мимо положенной на столик трубки иногда кто-то проходил, слышала доносившиеся издалека веселые возгласы, . В голову не лезли никакие мысли. Эрик, Билл и Олси – он все-таки притопал в комнату, когда Билл попросил его принести нам телефон, – стояли вокруг меня, знаками задавая вопросы, а я в ответ только пожимала плечами.

Наконец раздался цок-цок-цок каблуков по выложенному плитками полу.

– Я вам благодарна, но не надо вечно спекулировать этим, – оживленно проговорила Бетти Джо Пикар. – Мы организовали вам лечение, вам было предоставлено место для выздоровления. – И добавила: – Мы не стерли вашу память, – как будто эта мелочь только что пришла ей в голову. – С какой просьбой вы обращаетесь?

– У вас есть в поместье вампир, являющийся воплощением Элвиса?

– И что? – вдруг она заговорила очень осторожно. – Да, вчера вечером мы поймали чужого на нашей территории.

– Сегодня утром, после того, как я покинула поместье мистера Эджингтона, меня захватили в плен, – мы рассчитывали, что это должно прозвучать убедительно, потому что голос у меня был слабый и хриплый.

Наступило долгое молчание – она пыталась понять скрытый смысл моих слов.

– У вас дурная привычка оказываться там, где не следует, – она говорила как бы даже с сочувствием.

– Сейчас это они заставили меня позвонить вам, – осторожно сказала я. – Я должна передать вам, что тот вампир, – это не подделка, это настоящий.

– Что вы говорите… – усмехнулась она. Потом снова смолкла. – Что вы мне голову морочите? – Могу поспорить, Мэйми Эйзенхауэр никогда бы так не выразилась.

– Вовсе не морочу. Просто в ночь его смерти в морге работал вампир, – прохрипела я. Бетти Джо издала звук – нечто среднее между всхлипом и придушенным кашлем. – Не называйте его настоящим именем. Зовите его Бубба. И ради Бога, не причините ему вреда!

– Но мы уже… постойте минутку!

Она побежала. Я слышала, как торопливый стук ее каблуков затихает вдали.

Я вздохнула и стала ждать. Через несколько секунд я чуть не спятила: надо мной возвышались эти два парня и не отрываясь смотрели на меня сверху вниз. Ну, подумала я, сесть-то у меня сил хватит.

Билл осторожно держал меня, пока Эрик взбивал подушки за моей спиной. Я обрадовалась, заметив, что у кого-то из них хватило ума расстелить поверх покрывала желтое одеяло, чтобы я не запачкала кровищей постель. Все это время трубка была прижата к моему уху, и когда в ней раздался громкий пронзительный голос, я почти вздрогнула.

– Мы вовремя успели, сняли его, – отчетливо проговорила Бетти Джо.

– Наш звонок оказался кстати, – сказала я Эрику. Он закрыл глаза и, казалось, про себя возносил молитву. Интересно, кому это он молится, подумала я, ожидая дальнейших инструкций.

– Значит, так. Скажешь им, пусть его отпустят, он сам доберется домой. Передай, что мы извиняемся за то, что не уследили за ним.

Я передала эти слова своих «похитителей».

Бетти Джо тут же отвергла их указания:

– Спроси, нельзя ли ему остаться ненадолго и попеть для нас? Он в довольно хорошей форме.

Я передала и эту просьбу . Эрик просто вытаращил глаза:

– Пусть просит его самого, но если он откажется, пусть не спорит и больше не пристает. Такие просьбы его огорчают, когда он не в настроении петь. А еще, пока он поет, на него могут нахлынуть воспоминания, тогда он становится… гм… буйным.

– Согласна, – ответила она после моих объяснений. – Мы сделаем все в лучшем виде. Если не захочет петь, мы его просто отпустим. – Судя по всему, она обращалась к кому-то, стоящему рядом:

– Пусть поет, если сам захочет, – а в ответ послышалось: – Годится! —

То есть мы устроили Буббе две грандиозные ночи подряд – и во вторую ему придется петь для сброда в поместье короля Миссисипи.

В трубке опять раздался голос Бетти Джо:

– Надеюсь, вы выпутаетесь из своих проблем. Не представляю себе, каким образом этим, у кого вы в плену, как им удалось заполучить в свою собственность самую крупную мировую звезду. Они согласятся на переговоры?

Она просто еще не знала, на что нарывается. У «Буббы» было несчастное пристрастие к кошачьей крови, он был совершенно помешанным и мог реагировать только на самые простые приказы; хотя время от времени он демонстрировал поразительную проницательность и данные ему указания выполнял практически буквально.

Я передала Эрику:

– Она просит разрешения подержать его у себя. – Я уже устала быть посредником. Но Бетти Джо не могла видеться с Эриком, а то она бы сразу поняла, что это – предполагаемый друг Олси, который помог мне накануне вечером добраться до поместья.

Все эти их дела были слишком сложны для моего понимания.

– Слушаю Вас? – Эрик взял трубку и вдруг заговорил с английским акцентом. Ну, просто Мастер Преображения. И вскоре он уже заявлял в трубку: «Да, это наше достояние» и «Вы не представляете себе, на что покусились». (Если бы в тот вечер я сохранила хоть остатки своего чувства юмора, я подумала бы, что последняя фраза звучит довольно забавно). Поговорив еще немного, он с довольным видом повесил трубку.

Я подумала – как странно, Бетти Джо даже не заметила, что в поместье отсутствует еще кое-кто. Она не обвинила Буббу в похищении их пленника, ни слова не сказала о том, что найдено тело Лорены. Конечно, совсем необязательно упоминать о таких делах в телефонном разговоре с абсолютно чужим человеком; кстати, если говорить о теле, так им и находить особенно нечего: вампиры разлагаются довольно быстро. Но серебряные цепи еще должны быть в бассейне, и, наверное, грязи хватит, чтобы по ней идентифицировать тело вампирши. Впрочем, зачем кому-то заглядывать под брезент? Но кто-то же должен был заметить исчезновение их выдающегося пленника?

Они могли заподозрить Буббу: мол, он в своих блужданиях по поместью освободил Билла. Но Буббе было дано четкое указание – не болтать, и это указание он выполнит до последней запятой.

Вполне возможно, что я уже вне подозрений. Допустим, Лорена совершенно растворится к тому времени, когда весной они надумают чистить пруд.

Размышление о трупе напомнило мне о теле, обнаруженном нами утром в чулане этой квартиры. Конечно, кто-то знал наше местонахождение и, конечно, мы ему не нравились. Он и тело оставил тут, чтобы связать нас с преступлением – тем убийством, которое я совершила еще раньше. Интересно, нашли ли уже тело Джерри Фалькона? Сомнительно. Я открыла было рот, чтобы спросить Олси, не было ли слышно об этом в новостях, но тут же закрыла: у меня сил не было сформулировать вопрос.

Жизнь моя стремительно катилась вперед, неподвластная мне. Всего за два дня я спрятала один труп и сотворила другой. И все это только потому, что влюбилась в вампира. Я бросила нелюбезный взгляд на Билла. Я так была поглощена своими мыслями, что не услышала телефон. Олси был в кухне, видимо, он схватил трубку при первом же звонке.

И сразу возник в двери спальни:

Пошевеливайтесь, – он обращался ко всем, – вам всем надо уйти в соседнюю пустую квартиру. Быстрее!

Билл сгреб меня вместе с одеялом. Я ахнуть не успела, как мы уже вылетели на площадку, и Эрик взламывал замок соседней квартиры. Когда Билл закрывал за нами дверь, я услышала гул лифта, медленно поднимавшегося на пятый этаж.

Мы стояли как вкопанные в пустой холодной гостиной нежилой квартиры. Вампиры внимательно вслушивались в звуки, доносившиеся из-за стены. Я дрожала в руках Билла.

Сказать по правде, здорово было оказаться в его объятиях, ну и плевать, что я сердита на него, не важно, сколько нам еще предстоит утрясать недоговоренностей. Честно говоря, меня даже пугало, какое я испытывала чудесное ощущение – как будто оказалась дома. По правде, неважно, как изуродовано мое тело – причем его руками, или, точнее, клыками, – но это тело дождаться не могло ближайшей встречи с его телом, но уже в нормальном обнаженном состоянии, чтобы забыть про страшный инцидент в багажнике. Я вздохнула. Я сильно разочаровалась в самой себе. Пора было защищать свою психику, потому что тело мое было готово предать меня при первой же оказии. Это тело, казалось, игнорировало воспоминание о бездумном нападении Билла.

Он, тем временем, уложил меня на пол в меньшей гостиной этой квартиры – так бережно, будто я обошлась ему в миллион долларов, и надежно запеленал меня в одеяло. Они с Эриком слушали через стену, смежную со спальней Олси.

– Ну и сука, – бормотал Эрик. Ага. Значит, Дебби вернулась.

Я закрыла глаза. Эрик издал удивленный возглас, и я снова открыла их. Он смотрел на меня, и на его лице снова появилась эта смущающая меня усмешка.

– Вчера вечером Дебби явилась в дом к его сестре, допросить ее с пристрастием насчет тебя. Ты очень понравилась сестре Олси, – шепотом пересказывал мне Эрик. – И это очень разозлило оборотня Дебби. Она сейчас при нем оскорбительно говорит о его сестре.

На лице Билла было написано полное равнодушие – его это не колыхало.

И вдруг Билл напрягся всем телом, будто сунул палец в розетку. У Эрика отпала челюсть, и он посмотрел на меня с непередаваемым выражением.

Из соседней комнаты послышался безошибочный звук шлепка – слышно было даже мне.

– Ты не выйдешь на минуту? – обратился Билл к Эрику. Мне не понравился тон его голоса.

Я закрыла глаза. Вряд ли я была готова к тому, что сейчас произойдет. Я не хотела спорить с Биллом, или упрекать его в неверности. Не хотела выслушивать объяснения и извинения.

Послышался шорох – это Билл опустился на колени возле меня. Он растянулся рядом на ковре, лег на бок и положил на меня руку.

– Он только что сказал этой Дебби, как ты хороша в постели, – ласково пробормотал Билл.

Я так быстро приняла вертикальное положение, что уже подживающая ранка на шее у меня разошлась, а в почти вылеченном боку я ощутила резкую боль.

Я зажала ранку на шее рукой и сжала зубы, чтобы не застонать. Когда я смогла говорить, то вымолвила только: – Он сказал что? Он сказал что ? – Я от гнева не могла выражаться более ясно. Билл проницательно взглянул на мое лицо и приложил палец к губам, напоминая мне, что надо соблюдать тишину.

– Никогда не было этого, – яростно шипела я. – Но даже если бы и было, знаешь, что? Так тебе и надо, ты, предатель, сукин сын. – Я не отрываясь смотрела прямо ему в глаза. Ладно, раз уж зашла речь, объяснимся сейчас.

– Да права ты, права, – пробормотал он. – Ложись, Сьюки. У тебя все болит.

– Конечно, болит, – зашипела я, а потом залилась слезами. – И мне пришлось услышать это от других, услышать, что ты просто собирался отставить меня и жить с ней! Даже храбрости не хватило самому поговорить со мной! Билл, как ты мог! А я-то, идиотка, думала, ты меня вправду любишь! – Во мне вспыхнула такая свирепость, какой я сама от себя не ожидала. Я отбросила одеяло и накинулась на него, царапая пальцами его горло.

И плевать мне на боль.

Обхватить его горло руками я не могла, так что как можно сильнее впилась пальцами и почувствовала, что ярость ослепляет меня до потери сознания. Я была готова убить его.

Если бы Билл сопротивлялся, я бы продолжала свои действия, но чем дольше я сжимала, тем быстрее гнев отступал, оставляя во мне холод и пустоту. Я оседлала Билла, а он распростерся по полу совершенно пассивно, вытянув руки по швам. Я отпустила его шею и закрыла лицо руками.

– Надеюсь, что причинила тебе адскую боль, – я говорила задыхаясь, но вполне отчетливо.

– Да, – подтвердил он, – боль адская.

Он стащил меня на пол, уложил рядом с собой и укрыл нас одним одеялом. И ласково пристроил мою голову в ямку у себя на плече.

Вот так в молчании мы пролежали не знаю сколько, хотя, может, это была минута-другая, не больше. По привычке и потому, что он был необходим мне как воздух, я прильнула к нему, хотя не могла бы сказать, нужен ли мне был именно Билл, или только интимность, которую до сих пор я разделяла только с ним. Я его ненавидела. Я его любила.

– Сьюки, – сказал он мне в волосы, – Я…

– Тихо, тихо. – Я прижалась к нему теснее и расслабилась. Ощущение было такое, будто сняли повязку, которая давно давила.