Текст книги "Печать судьбы"

– Никто.

– Не лги мне, – произнес я. – Скажи его имя. Сейчас же.

Она вздрогнула и сделала шаг назад, хотя ее глаза тоже потемнели. Сиенна боролась с силой в моем голосе. Она покачала головой.

– Граф Энтони, но Герцогиня перевязала мои раны. Ничего серьезного.

Перед глазами мгновенно встала красная пелена, и мне захотелось запрыгнуть Аресу на спину и помчаться к замку, чтобы голыми руками оторвать Энтони голову, как я не раз ему обещал.

Но я не мог. Эдмунд потребует объяснений, а я не осмелюсь дать правдивое.

Кулон на ее шее светился глубоким бордовым оттенком.

Чтоб меня. Она не должна знать, как сильно я хочу ее. Ради ее же и моего блага.

– Возвращайся в замок. Живо, – выдавил я.

Она вздернула подбородок, в глазах появился вызов, даже несмотря на дрожь.

– Нет.

Проклятые боги! Я сжал руки, и ее взгляд опустился на них. Сиенна сделала шаг назад.

– Герцогиня не позволит тебе навредить мне, – бросила она мне, словно перчатку.

Я преодолел разделяющее нас расстояние быстрее, чем она успела моргнуть.

– Герцогиня не имеет надо мной власти, Котенок. Если я захочу задушить тебя голыми руками и оставить здесь умирать, никто не откажет мне.

Ее сотрясла более сильная дрожь.

– Ты признаешь, что хочешь убить меня? Даже несмотря на желание?

Она осмелилась провести тыльной стороной ладони по моему паху.

Я сделал еще один шаг, и Сиенна прислонилась к своей лошади, уставившись на меня снизу вверх.

Непокорная до конца.

Моя и без того горячая кровь воспламенилась, и возбужденная плоть сама подалась вперед, чтобы приблизиться к ней. Черт возьми.

Я хотел ее, и если кто-то из нас сейчас же не уйдет, не уверен, что не прижму ее к дереву и не возьму до потери сознания.

Тонкий хлопок блузки облегал грудь, и я видел сквозь ткань ее твердые соски – желание было обоюдным.

Я тонул в желании прикоснуться к ним, пройтись по ним языком.

Я хотел эту девушку и одновременно ненавидел себя за это.

Потребовалась вся сила воли, чтобы отойти от нее.

– Не переходи чертов мост, – рявкнул я, затем развернулся и сел на свою лошадь. Я наградил Сиенну суровым взглядом. – Если сделаешь это и выживешь, запомни мои слова, женщина. Я лично убью тебя.

С этими словами я умчался, проклиная тот день, когда встретил ее. Сиенна – проблема, которую мне нужно обходить стороной.

Даже если это значит, что она достанется другому.

14
Сиенна

– Я, например, думаю, что Наследный Принц дьявольски красив, – пробормотал голос слева от меня, когда я уставилась на свое отражение в пустой серебряной тарелке передо мной.

– Я питаю надежду, что Уилл все-таки заметит меня, – сказал другой со смешком, который прозвучал поверх звона столового серебра и болтовни.

Две дюжины или около того девушек сидели в Большом Зале за обедом, и пока что были только мы. Никаких разгуливающих рядом мужчин, которые пялятся на нас, как на животных в зоопарке. Одно это должно было стать поводом для празднования. Благодаря изысканному омару-пашот в сливочном масле и миниатюрным чайным кексам, а также тому факту, что никого из нас еще не убили, это должен был быть знаменательный день.

И все же я чувствовала себя комком нервов, стресса и гнева.

Страх от стычки с Генералом не отпустил меня. Он мог убить меня. Он даже сократил расстояние между нами, прижав меня к Хавок. Вместо этого он просто… смотрел на меня, и в кои-то веки я растерялась, не находя слов.

– А как насчет тебя, Сиенна? Внимания какого мужчины хотелось бы тебе?

Я подняла глаза и обнаружила группу женщин, сидящих ближе всех ко мне и ожидающих ответа.

Я моргнула, обращаясь к Холли, которая задала вопрос:

– Ты имеешь в виду пьющих кровь существ, которые приложили руку к тому, что нас похитили из домов, бросили в загоны, а затем, как говяжьи отбивные, выставили на аукцион? Кому из них я подарила бы розу? – спросила я с фальшивой улыбкой. – Дай-ка подумать, – я сделала паузу и склонила голову набок, словно обдумывая это, а затем нахмурилась. – Знаешь что? Я отвергну любого из них, но спасибо, что спросила.

Холли густо покраснела, в то время как другие ошеломленно уставились на меня.

Отчасти я понимала, что перешла все границы, язвя. Они находились в том же ужасном положении, что и я, у них было мало надежды и еще меньше возможностей. Но у меня была тяжелая ночь и еще более тяжелое утро. Моя рука пульсировала, я почти не спала и пришла на этот ланч уже опустошенной встречей с Генералом.

Я хотела отыскать другой путь на Территорию Оборотней, тропинку, которой не пользуются, как и мостом.

И что в итоге получила?

Избыток тестостерона и сильное желание прикоснуться к его лицу.

Как бы сильно я ни хотела относиться к другим девушкам по-доброму, какой бы глупой ни была их болтовня, дипломатия в данный момент была выше моих сил.

– Ты понимаешь, что, если тебя кто-нибудь не выберет, ты умрешь?

Эти суровые слова были произнесены черноволосой красавицей, сидящей прямо напротив меня. Я долгое время молча смотрела на нее. Порывшись в своем усталом мозгу, я вспомнила ее имя. Аня.

Я встретилась с ней взглядом.

– Думаю, в этом-то и проблема. Отчасти я все еще уверена, что есть вещи гораздо хуже смерти.

Эти слова удивили даже меня, и я резко закрыла рот. Я не хотела быть настолько честной. С ними или с самой собой. Я здесь, у меня есть цель – добраться до Джордана и усадить нас на лодку.

А до тех пор мне нужно отлично играть свою роль. Но нелегко скрываться за маской.

Я рассеянно поднесла руку к своим волосам и провела кончиком пальца по золотой бабочке, примостившейся там.

Я дала себе клятву чтить Ханну. Быть достаточно храброй ради нас обеих.

Ежеминутно жить в ужасе невыносимо – в организме заканчивался адреналин, и он приспосабливается практически ко всему, даже к постоянному страху.

И теперь я по глупости обнаружила, что меня влечет к единственному мужчине, который, уверена, убьет меня, появись такая возможность.

Мое сердце жаждало борьбы, но сегодня… сейчас? Мои разум и тело были опустошены. Ссора с Графом, моя постыдная и сбивающая с толку реакция на Доминика и попытки понять, как использовать то немногое, чему я научилась, чтобы облегчить себе задачу, в сочетании с недостатком сна, окончательно выбили меня из сил.

Плюс ко всему не давал покоя еще один сон о Доминике, который охотится за мной в лесу, выкрикивая мое имя.

Преследовал меня.

Часть меня хотела повернуться к нему, пойти навстречу.

Другая часть… та, которая поддерживала во мне жизнь все эти годы, знала, что я должна продолжать бежать.

И буквально побудить его преследовать меня в чистом поле? Нет, это уже слишком.

Оглядев лица за столом, я поняла, что теперь все взгляды обращены на меня, а болтовня прекратилась.

Аня склонила голову набок, глаза сузились.

– Рада, что ты так считаешь, – она повернулась и скользнула взглядом по другим девушкам, прежде чем продолжить. – Если кто-то еще из вас не хочет жить, не стесняйтесь откланяться прямо сейчас. Я, например, собираюсь выиграть это чертово соревнование. И в конце концов полдюжины богатых мужчин будут соперничать за мое внимание. Если хотите сдаться, лишиться крови, а затем пойти на корм Охотникам, вперед. Меньше конкуренции.

– Ну что ж, – раздался громкий женский голос у входа в Большой Зал. – Меня впечатляет твоя решимость, Аня, но, должна сказать, отсутствие сочувствия к своим коллегам-конкуренткам – не самая привлекательная черта.

Герцогиня ворвалась в комнату, как всегда, разодетая в пух и прах, ее фирменные туфли на шпильках с красной подошвой цокали по мраморному полу.

– Те из вас, кто доберется до конца, станут частью нашего общества здесь. И что бы вы ни думали о нас, в этом обществе, как и в любом другом, хорошо иметь друзей.

Забавно, я не увидела поблизости ни единой женщины-человека, кроме служанок. Это заставило меня усомниться в ее словах.

И все же ее предостережение подействовало на девушку. Аня неловко поерзала на своем стуле.

– Да, Ваша Светлость.

Пока я смотрела на Герцогиню, странные слова, сказанные ею прошлой ночью, снова всплыли в голове.

Я знаю, кто ты на самом деле.

Я пыталась надавить на нее тогда, перед ее уходом, но Герцогиня явно не собиралась давать объяснения, выйдя из комнаты и не сказав больше ни слова.

Я подумывала спросить Би этим утром, но у меня было такое ощущение, что то, что Герцогиня скрывает от меня, достаточно важно, чтобы она не делилась об этом со служанкой или с кем-либо другим, если уж на то пошло.

Это было загадкой. Как и моя судьба, и все остальное в этом ужасном, богами забытом месте.

– Может, начнем наш урок этикета прямо сейчас?

Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться вслух над абсурдностью всего этого.

Да, Ваша Светлость. Всенепременно. Давайте потренируемся пить чай, вытянув мизинец и не прихлебывая, в надежде, что это поможет нам избежать нашей ужасной участи, и мы не окажемся выпотрошенными существами, что именуют себя Охотниками.

Я попала в Сумасшедший город, и, как и в Отеле «Калифорния», выхода отсюда нет.

Если, конечно, я не повторю за Ханной и просто не покончу с этим прямо здесь и сейчас.

Я закрыла глаза и вызвала воспоминание о маме. Что бы она сделала на моем месте? Более того, что бы она посоветовала мне сделать?

Как спасти и себя, и Джордана?

Слова, сказанные ею в первый день начальной школы, когда мне растоптали коробку с завтраком, а на второй день у меня заболел живот, пронеслись у меня в голове:

– Смирись с этим, перестань плакать и выкладывайся так хорошо, как можешь. Они показали себя. В следующий раз не жди, когда они нанесут удар.

Вас понял, Мама Медведица.

Этого было мало, но воспоминание послужило необходимым толчком, который поможет пережить этот обед, по крайней мере, не перерезав сонную артерию заколкой.

Ура-а.

Следующие несколько часов – мне показалось, будто прошло сто – мы слушали наставления Герцогини, как правильно вести себя при дворе. И к тому времени, как все закончилось, самым важным, что я узнала, было то, что существует очень много вилок с очень специфическим предназначением. Одни для креветок, другие для салата, третьи для мяса, четвертые для десерта и даже просто для устриц. Указав, что до сих пор всю свою жизнь прекрасно справлялась с одной-единственной вилкой, я лишь пыталась быть участливой, но Герцогиня, казалось, не слышала меня, продолжая, не сбившись с ритма.

Теперь, когда мы разделались со всем блюдом, большая часть которого была съедена холодной, в то время как она потратила бесчисленное множество минут, обучая нас, как правильно есть каждый ингредиент. Я молилась, чтобы мы наконец закончили. Боль в руке усиливалась с каждым мгновением, и теперь к ней добавилась головная боль.

– Я очень довольна вашими стараниями сегодня, дамы. Прежде чем вы уйдете, позвольте мне напомнить вам, что этим вечером у нас Второй Бал. Он состоится снаружи, во внутреннем дворе. Я призываю вас, как всегда, выглядеть на все сто. Первые пару встреч, как правило, проходят вяло, ведь вы привыкаете к своему окружению. Второй Бал обычно знаменует начало серьезных игр. Вы увидите то, что не видели раньше, и это может вас шокировать. Будьте уверены, ваш путь остается неизменным. Привлеките как можно больше внимания. Чем ярче и дольше светится ваш драгоценный камень, тем больше вероятность того, что у вашей истории будет счастливый конец. Все ясно?

– Да, Ваша Светлость, – пробормотали мы в унисон, как та счастливая маленькая культовая семья, которой мы и были.

– Сиенна, останься, пожалуйста, на минутку. Мне нужно поговорить с тобой.

Я откинулась на спинку стула, подавляя стон. Это плохо. Судя по самодовольному взгляду Ани, она была уверена, что меня попросили остаться уж точно не для того, чтобы похвалить за выдающиеся достижения и вручить наклейку с золотой звездой.

Я подавила желание ответить ей жестом, когда она и остальные встали из-за стола и направились к широким двойным дверям.

Как только те закрылись, Герцогиня повернулась ко мне, встревоженно нахмурив ровные брови.

– Как твоя рука, дитя?

Она подошла ближе и жестом велела показать ей.

Я подняла руку и закатала хлопчатобумажный рукав дневного платья до локтя, обнажив четыре рваные линии.

– По крайней мере, они не становятся хуже, – заметила Герцогиня с удовлетворенным кивком. – Наследный Принц поговорит с ним на тему того, что он сделал с тобой на данном этапе игры. Ты не принадлежишь ему. По крайней мере, пока. Это неприемлемо.

– Согласна с последним… это неприемлемо. Впрочем, остальное можете оставить при себе. Я не принадлежу и никогда не буду принадлежать никому, кроме самой себя, – резко осадила я.

Серебристые глаза Герцогини вспыхнули, и она медленно покачала головой.

– Милое, солнечное дитя. Ты должна прекратить это.

В горле встал ком, и я кашлянула, чтобы ослабить его давление. Даже зная, что должна играть роль порядочной девушки… или в противном случае наверняка умру, я боролась. Постоянные американские горки ужаса, ярости, отчаяния и похоти…

– Прекратить что?

– Бороться с неизбежным. Борьба с тем, над чем ты не властна, лишь отнимает силы. – Герцогиня отодвинула стул рядом со мной и села лицом ко мне. Когда она потянулась к моей руке, я не отстранилась. – Мы очень разные, мой вид и твой, но мужчины одинаковы, независимо от вида. Они падки на ощущения. В рамках этих игр, по их мнению, сила принадлежит лишь им. Они могут наблюдать, ждать, выбирать и делать ставки. В конце они уходят со своим призом, как гордые петухи. Но не стоит сбрасывать со счетов твою роль в этом. Твои действия, твое тело, лицо и, да, твой острый язычок будут диктовать, где ты окажешься и как с тобой будут обращаться, когда ты туда попадешь. Мужчина – лошадь. Женщина – наездница. Используй это, Сиенна. Используй то, что дали тебе боги, чтобы очаровать достойного мужчину, и как только очаруешь его, не отпускай. На бумаге ты будешь принадлежать ему. Но по правде говоря? – она долго и пристально смотрела на меня. – Он – тебе.

Образ темных глаз и широкой обнаженной груди заполнил мой разум, и я не могла замедлить набирающее скорость сердце, даже когда отмахнулась от него.

Герцогиня осторожно опустила мой рукав.

– Так что же ты выберешь, Сиенна? Сделать все, что в твоих силах, чтобы выиграть, или позволить своему упрямству погубить тебя?

Эта женщина очень умна. И, независимо от того, сказала ли она правду, ее слова затронули меня. Ту часть, которую Ханна увидела в загонах и которая направила меня на этот путь, на поиски Джордана.

Ту часть, которая отказывалась быть пешкой в этой извращенной игре.

Меня заставили играть, это правда, но это не значит, что я не могу делать это по собственным правилам и выиграть. Мне нужно время, чтобы проложить себе путь к Джордану, и если меня убьют за мой острый язык – это никак не поможет делу.

За оставшееся здесь время я научусь играть как гроссмейстер. Если все сложится так, как я надеюсь, то исчезну, словно призрак на ветру, еще до окончания игр.

– Я прислушаюсь к вашим словам, – я склонила голову в ее направлении. – Спасибо.

– Вот так, – прошептала Герцогиня. – Продолжай, дитя. Приготовься к сегодняшнему вечеру. Посмотрим, как ты покажешь нам, насколько… ты интересна.

15
Доминик

– Генерал, вы устраиваете спарринг с нами сегодня? – голос вырвал меня из мыслей об одном человеке, от которого я, казалось, не мог убежать.

Я медленно перевел взгляд на капитана своей стражи и одного из моих лучших бойцов. И свою сексуальную партнершу до прибытия определенного человека.

– Капитан Скарлетт. С чем вы будете тренироваться сегодня?

– С жезлами, – она одарила меня быстрой улыбкой, от которой в уголках ее светло-карих глаз появились морщинки. Ее волосы были того же цвета, заплетенные в извечную косу. – Я знаю, как вы и другие мальчики любите играть с палками.

Не будь я так отвлечен другим, не только посмеялся бы над ее шутками в адрес меня и других мужчин, но и сказал бы: да, на спарринг.

– Возможно, в другой…

– Уильям будет там, – добавила Скарлетт. – Если это важно.

Я сжал челюсти и кивнул, меняя решение.

– Ты знаешь, что важно.

Скарлетт пристроилась рядом со мной и через дюжину шагов заговорила.

– Как долго ты будешь защищать его?

– Кого из? – пробормотал я.

– Того, кто держит всех нас в своем распоряжении, того, кто убьет нас, – она понизила голос. Как одна из немногих, кто действительно понимал мою дилемму, она была так же сбита с толку, как и я, озадачиваясь тем, как продолжать этот фарс. Тем, как довести все до конца, который посадит Уилла на трон, а не швырнет в костер, и меня вместе с ним.

Мы шагали в ногу по каменным коридорам, которые вились вниз по замку к подвалу первого уровня и оружейной.

– Столько, сколько должен, – я сбросил тунику и нижнюю рубашку и позволил своим рукам блуждать по деревянным жезлам, пока не нашел подходящий. Черные и почти такие же прочные, как железо, – отсюда и название, – они обладали жутким качеством, которое не все ценили. В древесине имелись гармоники, которые гудели и даже пели во время боя. Это одно из моих любимых видов оружия, и довольно нетрадиционное, когда речь идет о личном выборе Генерала.

Хороший меч прекрасен, но, на мой взгляд, довольно зауряден. Требуются годы тренировок, чтобы овладеть жезлом, но, овладев им, ты запросто победишь любого фехтовальщика.

Я взял оружие и поднялся по короткой лестнице, которая вела в тренировочный двор. Яркое солнце заставляло щуриться. Хоть магически созданный солнечный свет не мог убить меня, он раздражал глаза, когда был таким ярким, и когда я пил недостаточно человеческой крови.

– Может, тебе сначала утолить жажду? – спросила Скарлетт. – Там есть кое-что для тех, кто пренебрегал собой, – она указала на группу мужчин и женщин в стороне от двора – Кормильцев.

Я покачал головой и отмахнулся от нее, игнорируя боль в животе при мысли о крови.

– Я в порядке.

На круглой площадке диаметром двести футов был насыпан рыхлый песок. Здесь было достаточно места для нескольких тренировочных квартетов. По четыре человека в группе, которые по очереди устраивают спарринги и наставляют друг друга. Я всегда считал, когда обучаешь другого, совершенствуешь собственные навыки.

Стук жезлов, ударяющихся друг о друга, шарканье сотен ног, ворчание борцов ударили по мне вместе с запахом пота и крови.

Когда я ступил на песок, воцарилась тишина. Тренирующиеся остановились, повернувшись в мою сторону, опустили оружие и отдали мне честь.

Я отсалютовал в ответ, продолжая идти по песку прямо к своему младшему брату.

– Продолжайте, парни.

Заметив мое приближение, Уилл подмигнул, словно… словно это была просто очередная игра. Как и я, он был раздет до пояса. В отличие от меня, у него уже было несколько синяков на ребрах и заметный блеск пота. Конечно, они заживут за несколько часов, но не так быстро, как гласят предания. Выпей он немного крови, все зажило бы еще быстрее.

– Генерал, я так рад видеть вас здесь. Вы избегали меня, и у нас так и не состоялся разговор, о котором я просил, – попрощавшись со своими партнерами ударами кулаков, он пообещал им выпить вместе на балу.

Я жестом велел ему продолжать, а сам начал разминаться. Описывая жезлом круг, я уводил его за спину, перекладывая в другую руку, вращая вокруг тела. Быстрее и быстрее, пока дерево слегка не загудело, а жезл не нагрелся.

– Выпендрежник, – бросил Уилл.

– Что ты хочешь обсудить? – я продолжал выполнять каты[2]2
  Ка́та – формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников.


[Закрыть], которым меня учили в детстве, позволяя движениям расслаблять разум. Может, это поможет забыть человека. Тренировки всегда были для меня передышкой. Я сделал пометку ежедневно приходить сюда, если смогу, пока не закончатся Игрища Жатвы.

Жезл был продолжением моего тела; выверенные шаги привели меня в зону комфорта и спокойствия, какую я нигде больше не находил.

– Ты ведь помнишь, что я хотел, чтобы это был приватный разговор? Не посреди двора, где за нами наблюдает множество глаз и ушей? – сказал Уилл, опираясь на свой жезл и наблюдая за мной. – Серьезно, ты в курсе, что не должен быть настолько хорош?

Улыбка скользнула по моим губам, когда я просунул жезл между ног, переступил через него и закрутил вокруг шеи.

– Не льсти мне. И если бы это было настолько личным или важным, ты бы уже подстерегал меня.

Он сделал молниеносный выпад, и я поймал его жезл своим, отклонившись как раз перед тем, как тот вонзился бы мне в шею. Я направил на него свое оружие.

– Будьте осторожны в своих начинаниях, юный принц.

Он снова попытал удачу, но выпад ушел так далеко вперед, что я оперся на свой жезл, ожидая очередную попытку.

– Гад, – бросил он, промахнувшись.

– Неудачник, – парировал я, и он разразился смехом; мы продолжали спарринг, ухмылялись.

В обороне и нападении мы тренировались так же, как и всегда, – дразня друг друга.

– Ужас, кто тебя учил. Тетушка? – Уилл кинулся на меня.

– Пожалуй, я видел ее с той деревянной ложкой. Ты бежал, спасая сам себя. Трус.

Он увернулся от удара.

– Я и близко не был так напуган, как ты на танцах прошлой ночью. Я видел, как ты бежал.

Услышав это от кого-то другого, я бы разозлился. Но от Уилла…

– Не бежал, – я сделал паузу и выставил жезл горизонтально, прежде чем снова раскрутить его. – А грациозно ступал. На большой скорости, – очередной взрыв смеха лишь укрепил мою решимость оберегать Уилла.

Он был лучиком света в нашем мире, который не померкнет – по крайней мере, пока у меня есть хоть какое-то право голоса.

Обходя друг друга по кругу, мы наращивали скорость и мощь ударов, пока дерево не начало вибрировать в моих руках, как камертон.

Звуки орудий загудели в воздухе, и я знал, что все остальные остановились, чтобы посмотреть, чувствовал их взгляды.

– Эдмунд отправляет меня на Территорию Оборотней для переговоров, я отбываю, как только завершатся Игрища Жатвы, – внезапно сказал Уилл, и я резко остановился, его слова вырвали меня из ритма боя. Последний удар пришелся по верхней части бедра, повалив меня на песок. Крупинки песка рассекли воздух.

Несмотря на пронзительную боль, я подскочил.

– Что ты сказал?

Мы оба знали, что я прекрасно его расслышал.

– Я посылаю его провести переговоры, – отчетливо разнесся по тренировочной площадке голос Эдмунда. Мы с Уиллом повернулись к старшему брату, когда он направился к нам, раздетый по пояс, с жезлом наперевес. – Может, устроим еще один спарринг?

Блеск в его глазах сказал все. Он что-то замышляет.

– В другой раз…

– О, я не имел в виду вас, Генерал. Я имел в виду своего брата.

Уилл вздрогнул.

– Конечно, можно. То есть, конечно, Ваше Высочество, – он отвесил короткий поклон, едва ли не насмехаясь над Эдмундом.

Это была ужасная идея, и при таком количестве свидетелей у меня не было никакой возможности остановить их. Но я мог только надеяться, что при таком количестве свидетелей Эдмунд тоже будет сдерживать себя. Подбросив свой жезл носком ботинка, я поднял его из песка и поймал в воздухе.

– Тогда я испытаю победителя, – сказал я.

– О, семейный турнир. Превосходно! – Уилл развернул свой жезл и встал с Эдмундом лицом к лицу. – С нетерпением жду возможности снова победить вас, Генерал!

Мое сердце сжалось, потому что для Уилла это была лишь игра.

Для Эдмунда, однако… это была возможность причинить боль нам обоим. Заставить нас заплатить за то, что мы родились.

Я стиснул дерево в руках, не сводя с Эдмунда глаз и отслеживая его движения. Лучшее, что я мог, – надеяться, что смогу улучить момент, чтобы отвлечь и замедлить Эдмунда. Не то чтобы я не хотел встретиться с ним лицом к лицу. Но это означало бы проигрыш Уилла.

А если Уилл проиграет, то только потому, что Эдмунд будет занят не спаррингом, а пытаться ранить или даже убить нашего младшего брата, обставляя это как простую случайность. Точно так же он поступал со всеми своими женами и любовницами.

Они кружили, пристально глядя друг на друга. Уилл нанес первый удар, и Эдмунд легко отразил его.

– Да брось, Уилл, шутки в сторону. Давай посмотрим, из какого ты теста. И есть ли в тебе что-нибудь стоящее.

Обычно веселое лицо Уилла посуровело, и на долю секунды я увидел в нем отражение своего. Такой глубокой ярости, что голубизна глаз сменилась осколками стекла. Он поменял позу, двигаясь намного быстрее, чем со мной, его реакция на слова Эдмунда была мгновенной.

И это застало Наследного Принца врасплох. Среди зрителей воцарилась тишина.

Гул дерева разносился по воздуху. Едва сдерживая Уилла, Эдмунд был вынужден шаг за шагом отступать. Я не осмеливался подбодрить его. Не осмеливался усмехнуться.

Я держал рот на замке и не сводил с них глаз, когда Уилл нанес удар по ребрам Эдмунда. В прошлом этого было бы достаточно, чтобы положить бою конец. Уилл заявил бы, что выиграл, и отступил.

Уилл продолжал наступать.

– Возможно, тебе следует быть более осторожным со своими просьбами, брат.

Я не знал, выдержит ли мое сердце это, и, хоть и понимал, что такое не случится, часть меня не могла сдержать возгласов в голове.

Убей его, Уилл, убей его, и покончим с этим!

Я не мог убить Эдмунда, но Уилл мог и был вправе сделать это и занять положение Наследного Принца.

Словно услышав мои мысли, Эдмунд внезапно присел, избежав сильного удара по голове, схватил горсть песка и швырнул его в лицо Уиллу. Тот старался держать глаза открытыми. Слезы текли по его щекам, он напрягался, щурясь, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь песок.

Воспользовавшись моментом, Эдмунд взмахнул своим жезлом, нанеся идеальный удар в челюсть Уилла, треск дерева и ломающейся кости прогремел в тишине.

Уилл упал навзничь, глаза закатились. Кровь капала из рассеченной кожи, обнажившей кость.

Эдмунд повернулся и улыбнулся мне, показав клыки.

– О боже. Порой мне кажется, я не ведаю, насколько силен.

Все вокруг нас сдержанно зааплодировали. Эдмунд помахал им рукой и поклонился. Они сделали это потому, что я годами учил их, как вести себя рядом с Наследным Принцем.

– Капитан, – рявкнул я Скарлетт, изо всех сил пытаясь сдержать растущую ярость. – Отведите юного принца к медикам. Нужно убедиться, что челюсть восстановится ровно, и клыки не раздроблены. – Я впился в Эдмунда взглядом, не потрудившись скрыть гнев. Он точно знал, что я к нему чувствую.

Он улыбнулся.

– Ну что? Вы готовы встретиться со мной на поле боя, Генерал?

Это… интересно. Он редко предлагал мне спарринг, потому что знал, что я могу победить в нем, выбив при этом оба клыка и глаза.

Эдмунд не был бойцом. Он больше походил на паука, плетущего паутину и ожидающего, когда его жертва совершит ошибку. А значит, он что-то замышляет.

– Как пожелаете, – протянул я, выставляя перед собой жезл и постукивая им по его предплечью.

Жезлы зазвенели в знак приветствия. А после я скользнул в сторону, отступив назад, когда он с разворота нанес удар.

Я подпускал его, позволяя гоняться за мной по кругу. Уилл отталкивал его, и я позволял ему подходить ко мне, всегда оставаясь вне досягаемости. Держа конец своего жезла, я направил его к его ноге и ударил по лодыжке, заставив Эдмунда споткнуться. Ничего серьезного. Никаких существенных травм.

Снова и снова я выставлял Наследного Принца… глупцом. Опасная игра, но я был слишком зол на него за то, что он ранил Уилла. Сломанные клыки невозможно восстановить. Это единственное, что не поддается восстановлению.

Эдмунд провел рукой по песку и швырнул его мне в лицо, будто эта уловка могла сработать дважды, но я метнулся к нему сбоку, выбив его из равновесия и уронив плашмя на живот.

– Однажды, Эдмунд, – я прижал жезл к его затылку. Он взмахнул рукой. Сигнал?

По позвоночнику пробежало покалывание, и я почувствовал на своей обнаженной коже взгляд, похожий на ласку, приковывающий меня к месту, мысленно выводящий из боя.

Разгоряченный и озябший, я обернулся, когда участницы Игрищ Жатвы скользнули в дверной проем и выстроились сбоку.

А впереди них стояла…

Сиенна и ее золотые глаза, широко раскрытые и очень пристально смотрящие на меня. Мои клыки выскочили из десен и…

Удар под колени заставил меня упасть на четвереньки, а после к шее прижался жезл.

– Очень скоро, Доминик, – прошептал Эдмунд мне на ухо, – я найду ту, что так сильно отвлекает тебя.