Текст книги "Любовь возвращается"

– Конечно. Бери сам.

Минуту спустя он удобно развалился на стуле с высокой холодной бутылкой «Карта бланка» и блаженно вздохнул.

– Когда Шелли вернулась домой, здесь был Мило Скотт, – сообщил Эйси, усаживаясь за стол напротив Ника. Мария сунула ему бутылку пива и, захватив из холодильника еще одну для себя, присоединилась к ним.

Ник дернулся и мрачно поинтересовался:

– Чего он хотел?

– Он сказал, – терпеливо повторила Шелли, – что хотел поговорить с Эйси. Он также упомянул, что они с Джошем были друзьями и часто вместе делали дела… скрепляя договор лишь рукопожатием.

Эйси фыркнул.

– Этот парень не может произнести дюжины слов, чтобы в них не было по крайней мере трех фальшивок. Почему Джош так его ценил, мне непонятно. – Погрозив Шелли пальцем, он сказал: – Никогда не связывайся с ним. Он лжец, ворюга и замешан черт знает в чем. Если вдруг снова застанешь его здесь, бери в руки пистолет и гони его прочь.

– Ты проверила дом и все вокруг после его ухода? – спросил Ник.

– Да. Слоан проверил. – Она перевела взгляд с Ника на Эйси и раздраженно поинтересовалась: – Кто-нибудь расскажет мне, что здесь происходит? Что в этом типе такого, что вы все словно с цепи срываетесь? Я имею в виду, кроме того, что он наркоторговец? Слоан вел себя как гестапо и настоял, чтобы все здесь тщательно проверить…

– Здесь был Слоан? – уточнил Ник, и зеленые его глаза зажглись любопытством. – Тот самый Слоан Боллинджер? Ненавистный враг Грейнджеров?

– Да. Слоан был здесь. Он провожал меня домой с парада. – Она метнула мрачный взгляд в сторону Эйси. – Это подстроил Эйси.

Ник присвистнул и обвел взглядом комнату:

– Что ж, вроде бы все на месте. – Он радостно улыбнулся Шелли. – Я-то был уверен, что, если Боллинджер когда-нибудь переступит порог этого дома, мы услышим гром и грохот Судного дня.

– Лучше расскажи мне о Мило Скотте, – не дала ему увести разговор в сторону Шелли.

Ник посмотрел на Эйси и пожал плечами.

– Не слишком тут много рассказывать, – медленно произнес он. – Мило связан с торговлей марихуаной в здешнем краю, некоторые говорят, что он также поставляет в долину крэк, то есть кристаллический героин. И еще ходят упорные слухи, что он занимается крутыми наркотиками в других частях округа, а может, и по всему штату. Он в общем-то держится сам по себе или в кругу своих. – Ник поморщился. – Даже здесь, в глубинке, у нас есть элементы, без которых мы вполне могли бы обойтись. Я не говорю о тех, кто выращивает немного травки у себя на заднем дворе. Тут многие этим занимаются для личного пользования… Ну, некоторые, возможно, выращивают побольше, чтобы было чем заплатить налоги на собственность и за покупку всякой бакалеи… Но ничего из ряда вон выходящего. У Скотта совсем иные масштабы, и хуже всего то, что у него гнусный характер. Если дела идут не так, как он задумал, всякие неприятности и несчастные случаи происходят с теми, кто пересек ему дорогу. – Он кратко рассказал о потере собственного быка, про жеребенка Слоана и разгром жилища Клео, а также о еще нескольких мелких инцидентах. – Доказать ничего нельзя, и это Скотта устраивает. Я не доверяю ему. Он гораздо опаснее, чем о нем думают.

– Джеб кое-что мне рассказывал о нем… О связи с наркотиками… но не о вандализме или потере животных, – призналась Шелли. – Он сообщил мне достаточно, чтобы понять, что человек вроде Джоша в нормальных условиях вряд ли стал бы с ним дружить.

– Я так рассудил, – вздохнул Эйси, – что Скотт заплатил часть, если не целиком, игорных долгов Джоша в обмен на эту дружбу.

– Зачем ему это? – нахмурился Ник и скривил рот. – Хотя, пожалуй, понимаю. Земля. Отдаленные участки грейнджеровских пастбищ просто идеальны для размещения мелких огородиков марихуаны. – Он хлопнул себя полбу: – Господи! Я давно должен был это сообразить. Когда оцениваешь дружбу Джоша с ним в этом контексте, все становится логичным.

Шелли обвела взглядом сидевших за столом, их напряженные лица. Эти люди были ее семьей. Ну, может, не по крови, за исключением Ника, но ближе их у нее никого не было. Они не раздумывая связали свою судьбу с ней и заслужили от нее честности и должны знать, в какую яму загнал себя Джош. Стараясь говорить спокойно, Шелли рассказала им все: о крупных денежных вкладах, о плачевном состоянии грейнджеровских финансов, о подозрении, пусть и слабом, что Скотт может быть замешан в смерти Джоша…

Когда она закончила, на кухне воцарилось тяжелое молчание. Ник уставился на бутылку с пивом, Мария старательно изучала столешницу, а Эйси устремил взор в пространство, рассеянно потягивая длинный ус.

Минутой позже Эйси кивнул:

– Да. Это объясняет многое. Я знал, что дела плохи, но не настолько. Можешь не беспокоиться насчет моего жалованья: у меня достаточно отложено, чтобы ни в чем не нуждаться. – Он посмотрел на нее исподлобья. – И не спорь со мной.

– Послушай. У меня немного наличных денег – большую часть я вложил в свое стадо и оборудование. Но если тебе нужно – обратился Ник к Шелли, – они твои. – Он горько усмехнулся: – Получается, что Джош в конце концов вернет свои деньги.

– У меня тоже немножко отложено, – тихо промолвила Мария и утешающе коснулась руки Шелли: – Они твои.

Слезы душили ее, жгли глаза, но Шелли улыбнулась дрожащими губами и благодарным взглядом обвела стол. Ее пальцы сжали теплую ладонь Марии.

– Спасибо, – с трудом выговорила она. – Вы даже не представляете себе, как много значат для меня ваши предложения, но ситуация не настолько плоха. Я не разорена… пока. Земля осталась нашей, Джош не заложил ее Мило. Однако почти все деньги растрачены, хотя, надеюсь, оставшегося хватит на поддержание скотоводческой компании, если мы не начнем покупать «кадиллаки» и тому подобное.

– А я-то размечтался именно об этом, – подтрунил над ней Ник. – О ярко-красном, с белой кожей внутри. Да-а, коровам бы это понравилось.

Эйси фыркнул, но глаза его не смеялись.

Мария укоризненно посмотрела на сына:

– Вечно ты шутишь и смеешься.

– Это лучше, чем плакать, – отозвался Ник и отхлебнул глоток пива.

– Ник прав, – вторила ему Шелли. – Мы должны радоваться: земля чиста от долгов, и даже за вычетом стоимости скота из Техаса денег хватает на хозяйствование. Какое-то время мы обойдемся без займа в банке. – Она ухмыльнулась, глядя на них. – И не забывайте, что я художница… люди платят деньги замой картины.

– И почем? Десяток баксов за штуку? – проворчал Эйси.

– Хм-м… Почти угадал, – призналась Шелли, в глазах ее прыгали чертики.

– Да уж, это сильно пополнит наши сундуки, – пробормотал он.

– Десять, Эйси, – уточнила она, – десять тысяч… за штуку.

У него ушла минута, чтобы сообразить.

– Ты серьезно? – наконец выдавил он из себя. Она кивнула:

– Серьезно. Хочешь – верь, хочешь – нет, но мои работы идут нарасхват. Я очень неплохо живу, продавая три-четыре картины в год. Не огромное состояние, но на жизнь хватает.

Эйси откинулся на стуле.

– Ну и ну… – протянул он. – Если это правда, почему бы нам с Ником не завести себе по красному «кадиллаку»-пикапу?

Шелли сидела за письменным столом Джоша и улыбалась, вспоминая реакцию Эйси. Ей хотелось бы видеть выражение лица этого старого черта, если она когда-нибудь презентует ему «кадиллак»-пикап.

Она хмыкнула и потянулась к папке, которую оставила на столе несколько дней назад. Поленилась убрать в шкаф. Это была тонкая папка, и, просматривая ее, она убедилась, что Джош складывал туда всякую всячину: квитанции по возобновлению подписки на журналы, карточки членства в различных организациях и тому подобное. Она взяла папку, чтобы убрать ее, но тут из нее выпорхнул листок бумаги и приземлился около кресла. Шелли нагнулась, подняла его и, прежде чем вернуть в папку, мельком взглянула, что он собой представляет. При виде его содержания глаза ее широко открылись.

«Вот это да, – подумала она, кладя документ перед собой. – Скотт только что утверждал, что все дела они с Джошем закрепляли рукопожатием, но эта бумага показывает, что кое-что они оформляли письменно». И такого документа не было в папке два дня назад, когда она просматривала ее – в этом она могла поклясться. Это объясняет присутствие Скотта в доме нынче днем: он выбрал время, когда никого нет, чтобы положить этот документ в папку так, чтобы он привлек ее внимание.

Она снова внимательно прочитала документ. Это была копия соглашения о простой аренде, в котором утверждалось, что за номинальную сумму в тысячу долларов Джош Грейнджер сдал в аренду Мило Скотту на десять лет несколько участков земли, прилегающих к Национальному лесу Мендосино. Взгляд ее скользнул вниз страницы. Подпись Джоша была удостоверена нотариусом, но не было никаких признаков того, что этот документ прошел через бюро регистрации сделок. Она еще раз изучила подпись Джоша и дату, и сердце ее сильно забилось: Джош подписал эту бумагу за день до того, как совершил самоубийство…

Глава 13

«Возможно, дата подписания аренды Джошем просто совпадение», – уговаривала себя Шелли, кусая губы. Но поверить в это она не могла. Она также не в силах была представить, что одна только эта аренда подтолкнула Джоша к самоубийству. Если это было самоубийством, в который раз напомнила она себе.

Масштабное разведение марихуаны было огромным предприятием, а в округе Мендосино давало солидные наличные деньги, полностью незаконные, больше, чем лесозаготовки и разведение скота, вместе взятые, то есть две главные отрасли хозяйства региона. Если Скотт рассчитывал на эти арендованные земли, чтобы начать там выращивание травки… а Джош в последний момент пошел на попятный… Шелли нервно сглотнула. На кону были тысячи долларов, что могло стать причиной убийства. Но стало ли? Ведь вполне возможно, что просто все вдруг сразу обрушилось на Джоша, грустно подумалось ей. Может быть, подписание аренды с наркодельцом заставило брата осознать, как низко он пал. Эта аренда могла стать последней каплей и столкнула его в пропасть.

Держа договор об аренде в руках, она встала и заходила по кабинету. Сейчас можно бесконечно рассуждать, но все без толку. Первое, что ей необходимо выяснить, – это законность аренды. Подпись Джоша удостоверена, но тот факт, что документ не зарегистрирован… Может быть, это дает ей некоторую свободу действия и возможность выкрутиться?

Нужно потолковать с адвокатом. Затем следует поставить в известность Джеба о том, что она обнаружила. Но черт возьми! Сейчас 9.30 вечера субботы! Маловероятно, что она найдет Майка Сойера до утра понедельника. А Джеб, наверное, сегодня на танцах, но при мысли о поисках его в толпе развлекающихся ей стало неуютно. Там может оказаться Слоан, и, будучи трусихой, она должна была признаться себе, что после сегодняшнего не хочет внезапной встречи с ним. Она вздохнула. С какой стороны ни взгляни, получалось, что ей придется подождать с выяснением того, законна ли эта аренда и имеет ли она какое-нибудь отношение к смерти Джоша.

Несмотря на бурную активность городка в праздник, для Шелли воскресенье тянулось бесконечно. Она улыбалась и хлопала на родео, выкрикивала приветствия детям-участникам, смеялась над клоунами и съела поджаренный на углях бифштекс с какими-то по-особому остро приготовленными Хэнком бобами. Ни одно общественное событие в Дубовой долине не обходилось без острых бобов Хэнка и фруктового салата в желе Дебби Смит. Они готовили их всегда. Накладывая ей большую ложку бобов, Хэнк подмигнул, и она радостно засмеялась при виде двух крохотных шоколадных батончиков, появившихся у нее на тарелке. Он был такой милый! Оставив утром сообщение на автоответчике Джеба, она держалась настороже, весь день высматривая в толпе его высокую фигуру, но безуспешно. Она не увидела ни его, ни Слоана.

Придерживаясь обычного распорядка дня, она проснулась в понедельник на рассвете и, пошатываясь, спустилась на кухню. Эйси стоял возле раковины и смотрел в окно. Памятуя о телефонных звонках, которые ей следовало сделать поскорее, она отпросилась у него, договорившись начать работу с середины утра.

– Я, наверное, присоединюсь к тебе после десяти часов, – промолвила она, хватая чашку кофе.

Эйси поднял на нее пронзительные глазки-бусинки, дал ей минутку понервничать, а потом ухмыльнулся и заметил:

– После таких выходных, думаю, никто не начнет работу рано. Не торопись, мы справимся без тебя. Кроме того, уже почти все готово.

Было много больше десяти утра, когда Шелли наконец удалось отловить Майка Сойера в его конторе. Едва покончив с любезностями, она сказала:

– В эти выходные я разбирала некоторые бумаги Джоша и нашла копию десятилетней аренды, которую он заключил с Мило Скоттом. Джош сохранил право выпаса, но, похоже, договор не был зарегистрирован. Вам что-нибудь об этом известно?

– Немного. Но кажется, Джош упоминал что-то насчет сдачи Скотту в аренду некоторых отдаленных участков. Это было, по-моему, незадолго до… смерти Джоша.

Принуждая себя не обращать внимание на нерешительность в голосе адвоката, Шелли спросила:

– Вы не знаете, был ли этот договор зарегистрирован? Или это не имеет значения?

– Разумеется, было бы лучше, если б он был зарегистрирован, но я точно не знаю, не сделала ли этого одна из заинтересованных сторон. А на ваш вопрос отвечу: если договор правильно оформлен, он законен независимо от того, зарегистрирован он или нет. Конечно, если бы вы продавали землю, а договор аренды не был бы зарегистрирован должным образом, тогда Скотту оставалось бы только надеяться, что новый владелец признает эту аренду, так как делать это он будет не обязан.

– Значит, вы утверждаете, что Мило Скотт имеет право на десятилетнюю аренду нескольких участков грейнджеровской земли?

Сойер нервно откашлялся.

– Ну, я не видел этого документа, но на основании того, что вы мне сообщили, да, получается, что имеет.

– Может этот договор аренды быть расторгнут?

Сойер весело хмыкнул.

– Шелли, не забывайте, что разговариваете с адвокатом. Разумеется, договор аренды может быть расторгнут, но вы на самом деле хотите это сделать? Это обойдется вам с учетом гонорара адвокату и судебных издержек дороже этой земли… особенно если Скотт захочет с вами бороться. Почему не оставить эту аренду в покое?

– Потому что я думаю, что Скотт собирается выращивать на этих участках марихуану. И если его поймают, не подпадет ли по закону эта земля под конфискацию?

Наступила долгая пауза, затем он сказал:

– Хм, такая возможность существует.

– На мой взгляд, это достаточный повод для расторжений арендного договора.

– Э-э…да.

– Тогда сделайте это, – мрачно потребовала она и повесила трубку.

Не успела она ее положить, как телефон зазвонил. Какую-то секунду она настороженно смотрела на него. Возможно, это Сойер. Будь они прокляты, эти адвокаты! Вечно стремятся оставить за собой последнее слово. Схватив трубку, она произнесла:

– Я сказала именно то, что хотела. Расторгните ее. Я не собираюсь спорить с вами на эту тему. Если этого не сделаете вы, я найму другого адвоката, который это сделает.

– Почему бы тебе для начала не рассказать мне, о чем идет речь и что я должен сделать в первую очередь? – раздался тягучий голос Джеба.

– Ох, Джеб, – рассмеялась Шелли, – я приняла тебя за другого.

– Вполне очевидно. Так ты расскажешь мне, что происходит?

Она рассказала. С большим чувством. Когда она закончила, Джеб пробормотал:

– Любопытно. Но это еще ничего не доказывает… ну, что этот договор аренды незаконный.

Сознавая, что поддержки нет, она пробурчала:

– Но если Джош решил как-то уклониться от сделки, разве это не дало бы Скотту повод, чтобы… ну, ты понимаешь…

– Могло бы дать. Если Джош попытался уклониться, но мы этого теперь никак не узнаем. А что касается нынешнего… это очень любопытно.

Шелли возмутилась. «Как же, любопытно, нашел дурочку», – решила она, кладя трубку. Раздраженная и раздосадованная, что ее важная находка не вызвала ни у кого интереса, она отправилась на кухню и налила себе еще чашку кофе. Мария оглянулась от плиты и приветствовала ее улыбкой. Шелли улыбнулась в ответ и прошествовала к кухонному столу.

Ник уже сидел за ним и приканчивал большую тарелку яичницы с жареной картошкой, ветчиной и пышками. Усевшись напротив, Шелли посмотрела на быстро пустевшую тарелку и кротко заметила:

– Я знаю, что мы партнеры, но не подозревала, что твоя кормежка входит в сделку.

Ник жизнерадостно ухмыльнулся и, отправляя в рот намазанный маслом кусочек пышки, откликнулся с лукавым взглядом:

– Не тревожься: наших доходов я не проем. Во всяком случае, не полностью.

– Я думала, ты не будешь против, – тревожно начала Мария.

– Я и не против, – махнула рукой Шелли. – Просто я с утра в плохом настроении, и мне нужно было на ком-нибудь его сорвать.

– А почему в плохом? – поднял брови Ник. Она рассказала ему об аренде, но не стала упоминать о возможной связи этого договора со смертью Джоша.

– Хорошо, что ты велела Сойеру его расторгнуть. Эти законы о конфискациях такие запутанные и жесткие. Часто под них подпадают невинные люди.

– Да. И вообще мне не нравится сама мысль, что Скотт или кто-то другой может решать, что делать на землях Грейнджеров.

– Говоришь как истинная Грейнджер. Так и кажется, что глаза и услышу: это произносит твой святой братец. Всем известно, что Грейнджеры считают свою землю священной собственностью, пользоваться которой могут исключительно они сами. Поскольку у Джоша нет могилы, ручаюсь, что переворачиваться в гробу пришлось твоему папочке, если бы он узнал, как непонятный родич вроде меня тоже получил частицу его драгоценной грязи в аренду по бросовой цене.

– Ох, заткнись, – оборвала его Шелли, но сдержать улыбку не смогла. – И не оскорбляй моего папочку… Тебе сколько было, когда он умер: два или три года? Ты не можешь его помнить.

– Верно. Но ты должна признать, что твои слова прозвучали так, как будто их сказали твои усопшие предки.

– Вполне вероятно. – Оглядев кухню, она поинтересовалась: – Где Эйси? И вообще, не поздно ли ты завтракаешь?

Ник закатился смехом.

– Завтракаю? Это мой перекус в середине рабочего дня, а позавтракал я много часов назад. Что же касается Эйси, то он отправился в город за продуктами. Сказал, что скоро вернется.

– Если не встретит какого-нибудь из этих старых сплетников, с которыми обожает чесать язык, – мрачно предсказала Мария. – А если зацепится за них, мы не увидим его до полудня.

– Не думаю, что он будет тратить на них время нынче, – заметила Шелли. – Сегодня в течение дня должен прибыть наш закупленный скот, он не захочет этого пропустить.

Словно в подтверждение ее слов задняя дверь с шумом распахнулась и, сбросив куртку и шляпу в «грязной» комнате, в кухню вразвалочку вошел Эйси.

– Гадкий выдался денек: пасмурный, холодный, и мерзко моросит, – произнес он, хватая чашку и наливая себе кофе. – Жалко, что девочки прибывают не в лучшую погоду.

– Да ты что? Это же льется наше калифорнийское солнышко. Они скоро его полюбят, – не удержался от подначки Ник.

Пять часов спустя, наблюдая, как, сверкая лоснящимися черными боками, оскальзываясь и спотыкаясь, коровы выгружаются из фургонов, Шелли никак не могла бы сказать, что им понравилась калифорнийская погода. Нет, их встретил не дождь, а плотная морось, похожая на густой туман. Впрочем, она была благодарна судьбе, что солнце не палит. Она осматривала каждое животное, едва оно сходило на землю, и проверяла номера, нанесенные на большой желтый ярлык в правом ухе. Радость ее росла по мере того, как кораль заполнялся коровами. Скотоводческая компания Грейнджеров снова была в деле.

Она оглянулась на Ника и увидела на его губах довольную улыбку. Эйси же выглядел так, словно только что выиграл скачку на быке.

С водителями грузовиков расплатились и проводили их восвояси. Мария присоединилась к ним в корале, и они, все четверо, не чувствуя сырости, прислонились к крепкой ограде и не могли наглядеться на беспокойно топчущуюся черную массу скота. Это было прекрасное, волнующее зрелище: сверкающие угольно-черные шкуры, огромные карие глаза, широкие ноздри, чудесные крепкие спины и высокие крутые бедра. Они были выше и длиннее, чем старомодные ангусы, и выведены специально в ответ на новые требования рынка. Сегодня они давали мясо не такое жирное, как несколько десятков лет назад.

– Какие они красивые, – вздохнула Мария. Положив руки на ограду, она скрестила их под подбородком и не сводила глаз с коров. – Твой отец гордился бы тобой. Он очень любил скот.

– Сколько из них стельных? – спросил Эйси.

– Дай сообразить, одну минутку, – отозвалась Шелли, перелистывая кипу бумаг, которую держала в руках. – Десять, более старых. Мне нужно внимательно просмотреть их регистрационные бумаги, тогда я скажу точно.

– Говоришь, отел будет осенью? – уточнил Ник.

– У этих десяти? Да. У меня где-то здесь есть все данные. Но когда мы с Сэмюелсом заключали сделку, он говорил, что они должны отелиться в конце октября – начале ноября.

Эйси кивнул:

– Именно в то время, к которому стараются подгадать местные скотоводы. Некоторые даже стремятся, чтобы отел происходил в сентябре.

Шелли нахмурилась:

– Осенью все такое желтое и пыльное, некрасивое. И кормов почти нет, только в самом низу долины. А нынешний год был таким сухим, что никто не ждет много травы на холмах. Папа и Джош всегда стремились получить отел осенью, но разве с весенними телятами больше хлопот?

– Нет. Просто выкармливать их приходится дольше, а это урезает твои доходы. Но не забывай, что у нас есть орошаемые луга. В отличие от многих других Грейнджеры могли выращивать скот в любое время года. Впрочем, поскольку мы не собираемся сейчас растить скот для рынка, не имеет значения, будет отел осенью или весной, – объяснил Эйси.

– Что ж, значит, однолетки подождут до января, – сказала Шелли, – а остальных мы случим с Красавцем в ближайшие несколько недель.

Эйси потер подбородок.

– Даже со скудной травой этого года у тебя достаточно пастбищ, чтобы содержать это стадо, и даже большее, без подкормки сеном.

Шелли медленно кивнула:

– Знаю. Я не могу восстановить все в мгновение ока, но до меня лишь сейчас по-настоящему дошло, что потребуются годы, чтобы заново создать стада Грейнджеров. Когда папа вел дела, у нас были сотни голов. А эта кучка и то, чем владеет Ник, – все, что у нас есть, и нам придется продавать каждый год некоторую долю приплода.

– Я тебе говорил: это такое дело, которое нельзя начать, а потом бросить. Оно требует полной приверженности, настойчивости, долгосрочного планирования… Тебе нужно думать на три, четыре года вперед. Ты будешь наращивать свое стадо с каждым отелом. Возможны, конечно, и разочарования, но, если ты все правильно продумаешь, придет и успех. Не за одну ночь, конечно. Потребуются везение и годы тяжкого труда. – Эйси ухмыльнулся и потер руки. —Да, старый ковбой теперь обеспечен работой на всю оставшуюся жизнь.

Все расхохотались.

Полюбовавшись вдоволь, как коровы лижут соль, жуют сено и пьют воду, а потом устраиваются на покой, они вернулись в дом.

– Будешь договариваться об осмотре стельных коров? – поинтересовалась Мария, когда они подходили к задней двери.

– Это разумно, – кивнул Ник, распахивая перед ними дверь. – Транспортировка их взбудоражила, и хотя вряд ли они скинут телят раньше времени, удостовериться не мешает.

– Мысль хорошая, – согласилась Шелли. – Дадим им недельку акклиматизироваться и устроиться, а потом так и поступим. – Она посмотрела на Эйси: – Какого ветеринара ты посоветуешь? Здешнего, из долины, или кого-нибудь из Укайи или Уиллитса?

– Трейси отлично справится. Она главным образом занимается лошадьми, но в последние два года Ник не раз приглашал ее. – Он искоса выразительно посмотрел на Шелли. – И конечно, Слоан считает ее умнейшей из всех… Она ведет всю работу с его классными…

– По моим наблюдениям, Джеб также хорошего о ней мнения, – поторопилась сухо заметить Шелли, припоминая более чем дружелюбную беседу Джеба с высокой рыжеволосой ветеринаршей.

– Это точно, – откликнулся Эйси. – Трейси нравится практически всем. Она очень даже хороший ветеринар…я имею в виду для женщины.

Шелли фыркнула, а Мария бросила на него негодующий взгляд. Он ухмыльнулся:

– Просто шучу, дамы. Трейси Кингсли – отличнейший ветеринар.

– Но это действительно так, – вмешался Ник. – И хотя в основном специализируется на лошадях и мелких животных, она знает, как обращаться с коровами… или, если на то пошло, с быками.

– Не сомневаюсь, что она особенно много знает насчет быков, – съехидничала Шелли. – При работе с неандертальцами вроде тебя ей это необходимо.

Эйси захихикал, а Ник только пожал плечами и улыбнулся.

Спустя несколько дней, наблюдая, как спокойно Трейси обращается с нервно мычащими коровами, Шелли должна была признать, что эта женщина умеет ладить со скотом. Как, впрочем, и Слоан, кисло решила она, глядя, как тот на огромном коне загоняет нескольких коров в смотровое стойло. Они с Ником оба были верхом, и хотя работу эту можно было сделать и пешими, но быстрее и безопаснее, несомненно, было на лошадях.

Шелли ждала встречи с Трейси Кингсли, но была ошарашена, когда сорок пять минут назад та появилась в сарае, а за зеленым пикапом ветеринара замаячил знакомый «субурбан». Шелли заметила, что за автомобилем Слоана тащится белый трейлер на две лошади. Причина его появления вскоре выяснилась. Выйдя из машины, Слоан вежливо поздоровался с ней, а затем обошел «субурбан» и стал выгружать из трейлера лошадей. Гнедой мерин предназначался Нику. Шелли настороженно прищурилась, наблюдая, как дружелюбно приветствовали друг друга ее партнер и этот Боллинджер. Так-так… Забавно, что Ник ни разу не упоминул, что они со Слоаном такие хорошие приятели.

С ослепительной улыбкой Трейси протянула ей руку и объявила:

– Привет, я – Трейси Кингсли, а вы, должно быть, Шелли Грейнджер. – Когда женщины пожали друг другу руки, Трейси добавила: – Очень приятно встретиться с вами. Джош часто о вас рассказывал, и мне понравилось, как мы поговорили по телефону, когда договаривались об этом визите.

Несколько минут продолжался вежливый разговор между всеми пятью собеседниками: Шелли, Ником, Слоаном, Трейси и Эйси. Несмотря на нервирующее присутствие Слоана, Шелли, решив его игнорировать, постепенно успокоилась и обнаружила, что ветеринарша ей нравится.

Одетая в поношенные синие джинсы, зеленую клетчатую рубашку и удобные кожаные сапоги, со схваченными в конский хвост рыжими волосами, Трейси держалась дружелюбно и непринужденно. Ей было где-то около тридцати пяти лет, и, не будучи красавицей, она выглядела очень привлекательной. Стройная, с умными голубыми глазами и улыбкой на губах, она, казалось, излучала обаяние. Ее свободная манера общения с присутствующими свидетельствовала о давнем добром знакомстве.

– Ты ездила недавно в Броукен-Спок? – с ухмылкой поинтересовался у нее Ник. Ранчо Броукен-Спок, как было известно Шелли, представляло собой тысячи акров гористой необработанной местности, на протяжении нескольких поко-лений принадлежащей семье Бренсфорд. Ранчо это было отдаленным – отстояло почти на двадцать пять миль от дороги Тилда-роуд, состоящей, казалось, из одних поворотов, чуть ли не кольцевых, а также засыпанной гравием. В общем, настоящая глушь.

– Не-ет, спасибочки, – потрясла головой Трейси. – Одного раза мне хватило с избытком.

Слоан засмеялся:

– Только не говори мне, что старый Бренсфорд пустил тебя, чтобы ты кого-то вылечила.

Даже Шелли помнила, что Бренсфорды славились своим безразличным, строго практичным отношением к животным. Больная или поранившаяся корова, лошадь или собака получали самую примитивную помощь, а затем животное либо выздоравливало, либо умирало или отправлялось на бойню. Люди слышали не раз, как старый Тед Бренсфорд ворчал: «Нет у меня привычки тратить время на возню с этим мусором. Господи, да они же всего-навсего животные!»

Трейси сморщилась в ответ на вопрос Слоана.

– Да, представь себе… Он год назад купил очень дорогую овчарку и теперь хотел, чтобы я ее осмотрела.

Ник хмыкнул, губы Трейси дернулись в усмешке.

– Он сказал мне, что пес просто лежит за домом два дня и не ест, не пьет. Так что он хочет, чтобы я на него посмотрела, потому как заплатил за него уйму денег. Я предложила, чтобы он привез пса в клинику, но Бренсфорд сообщил мне, что на это у него времени нет. Я же передвижной ветеринар, не так ли? Что ж, в этом он был прав. Я проехала двадцать пять миль по жуткой дороге на его ранчо. – Она с отвращением потрясла головой. – Когда я туда приехала, пес был мертв.

– Какой позор! – воскликнула Шелли. – Жаль, что он не вызвал вас раньше.

Ник расхохотался, а Трейси проворчала:

– Ему нужно было позвонить мне намного раньше. Собака не просто сдохла, Шелли. Она была мертва уже три или четыре дня. Слава Богу, погода стояла холодная, а то бы по ней уже ползали черви. – И, взглянув на потрясенное лицо Шелли, она кивнула и добавила: – Да. Мертвая. Дохлая. Мертвей мертвого. Я сообщила об этом Бренсфорду, а он посмотрел на собаку и сказал: «Полагаю, поэтому она не слишком-то шевелится».

– Вы это серьезно? – ошарашенно переспросила Шелли, разрываясь между смехом и потрясением. Трейси кивнула:

– Ей-богу. Такой уж он чуткий, заботливый и наблюдательный, этот мистер Бренсфорд.

– Будь рада, что тут нас таких немного, – промолвил Слоан.

– Это точно, – буркнула Трейси. – Но в долине более чем достаточно, на мой взгляд. Поверьте, я могла бы вам порассказать такие истории, что у вас волосы встали бы дыбом.

– Ладно, хватит болтовни, – потягивая себя за ус, деловито заявил Эйси. – У нас работы невпроворот, и мне хотелось бы закончить ее сегодня. Если не возражаете. Это, знаете ли, не чаепитие с плюшками.

Шелли и Трейси обменялись улыбками. Лукаво сверкая веселыми голубыми глазами, Трейси сказала:

– Ладно, дяденька Эйси. Мы мигом разберемся с вашими барышнями.

Так все и получилось. Сидя на лошадях, Ник и Слоан загнали коров в небольшое стойло, а Эйси бодилом подогнал к смотровому желобу. Трейси осматривала животных, делала нужные уколы, определяла сроки беременности. Шелли помогала ей и вела записи.

К радости и облегчению Шелли, все десять предположительно стельных коров оказались действительно с телятами. Закончив работу, Трейси, улыбаясь, стащила с рук длинные перчатки и, облегченно вздохнув, сказала:

– Если не ошибаюсь, в октябре – ноябре получите первых телят. – Она махнула в сторону коров. – А теперь давайте заканчивать с остальными малышками.

Шелли не отрываясь смотрела, как Слоан и Ник управлялись со стадом в загоне. Она осознала вдруг, что на Слоане ее взгляд задерживается дольше и чаще, чем следовало. Он выглядел таким мощным и мужественным в этих облегающих джинсах и синей рубашке с длинными рукавами и распахнутым воротом. Поля черного стетсона полускрывали его лицо, и внимание его было целиком сосредоточено на коровах. День был жарким, и, глядя, как струйки пота стекают по его смуглой щеке, Шелли ощутила, что ее дыхание стало прерывистым, а груди словно закололо иголочками. Эта тонкая поблескивающая линия, бегущая вдоль его лица, казалось, заворожила ее. Она представляла, как пробует ее на вкус, вдыхает ее запах, словно целуя, ощущает соленость его кожи.