Текст книги "Удержать Кайлера"

Глава двадцать восьмая
Фэй

К тому времени, как мы подъехали к закусочной, небо окрасилось в жутковатый пурпурно-серый цвет. Тут работала подруга Вэнди Мур из старшей школы. Перед выездом я позвонила туда, чтобы убедиться, что сегодня ее смена, и, видимо, кто-то там наверху присматривал за нами, потому что так оно и оказалось. Хотя она немного колебалась, когда я в первый раз предложила приехать побеседовать для подготовки статьи, которую якобы писала для школьного онлайн-журнала, я все же смогла убедить ее, упомянув, что интервью будет оплачиваемым. Эту идею подкинул Кэйвен.

Звякнул колокольчик, мы вошли в помещение. К нам подошла дама в возрасте с темными волосами и натянутой улыбкой.

– Столик или кабинка? – спросила она.

– Кабинка, пожалуйста, – ответила я, следуя за ней к одному из пустующих в задней части закусочной отсеков. Она протянула пару меню. – Могли бы вы сказать Стэйси, что здесь Фэй? Я разговаривала с ней до этого по телефону.

К счастью, народу было не очень много, поэтому нам должно хватить времени для полноценной беседы.

Спустя пару минут официантка вернулась в компании стройной блондинки.

– Я Стэйси. Значит, ты Фэй? – спросила та.

Я кивнула, протянув руку.

– Спасибо, что согласились поговорить со мной.

Рукопожатие было вялым и влажным, и я с трудом удержалась, чтобы не вытереть ладонь о джинсы. Макияж на ее лице размазался и подчеркивал глубокие морщины на лбу. В уголках губ и глаз также залегли морщинки. Она пахла сигаретным дымом и дешевыми духами.

– А кто ты, лапочка? – спросила она Кэйвена, выпятив свою необъятную грудь. Форма была короткой и плотно обтягивающей – мне показалось, что если Стэйси еще немного напряжется, то топ полностью расстегнется. Судя по тому, как она пожирала Кэйвена взглядом, я чувствовала, что такой поворот событий ее устроит.

– Я ее брат, – коротко ответил Кэйвен.

– Милые татуировки. – Она облизнула губы, разглядывая его руки, покрытые красочными узорами. Скользнув на место рядом с ним, она откинула за плечо светлые волосы, раздевая его глазами. Ресницы склеились от туши, а толстый слой черной подводки размазался, создавая эффект панды. Благодаря фото, которые я нашла в сети, я знала, что в свое время Стэйси была красоткой, и почувствовала внезапный укол жалости. На ее пальце не было кольца, и если внешний вид мог о чем-то рассказать, так о том, что жизнь ее потрепала. На самом деле она не такая уж старая, и это довольно печально.

Другая официантка ухмыльнулась жалким попыткам Стэйси флиртовать.

– Нам два кофе и два маффина, – сказал Кэйвен, игнорируя многозначительный взгляд Стэйси. – Вы что-нибудь хотите, Стэйси?

– Как насчет тебя? – ответила она, вызывающе подмигнув.

– Боюсь, что я вне меню. – Кэйвен мрачно поджал губы, пока я пыталась подавить смешок.

Она надулась.

– Я буду кофе, Шэлл.

Я достала свою папку и вынула блокнот и ручку.

– Как объяснила по телефону, я пишу статью для школьного журнала о классе выпуска 1998 года. Мы хотим разобраться, какой была жизнь Мемориальной старшей школы в те годы, какие у вас были планы после выпуска, достигли ли вы своих целей и так далее. – Я специально не поднимала глаз. Сомневаюсь, что работа в грязной закусочной – вершина ее стремлений.

Стэйси оказалась весьма болтливой, и мне оставалось лишь время от времени задавать вопросы, чтобы поддерживать течение беседы. Шэлл принесла наш кофе и маффины, пока я пыталась направить беседу в нужное русло.

– Вау, это здорово, Стэйси, – сказала я, когда мне наконец удалось вставить слово. – Вы дали мне тонну богатого материала. Я надеялась, что возможно, вы расскажете о некоторых других девочках, с которыми дружили в то время. Возможно, кто-то из них тоже захочет поговорить со мной.

Она сделала глоток уже остывшего кофе.

– Вэнди Мур – единственная, с кем я до сих пор общаюсь, но наше общение носит случайный характер.

Джекпот.

Я постаралась скрыть свое волнение от того факта, что мать Пэйтон и Эддисон – единственная, с кем общается Стэйси.

– О, я, кажется, ее знаю. Это мать Пэйтон, верно?

Ее брови сдвинулись.

– Это темноволосая дочь? Я все время путаюсь. У этой женщины детей больше, чем у меня горячих обедов. – Она запрокинула голову, загоготав над своей шуткой.

Я изобразила безразличие.

– Я думала, что Пэйтон – ее единственный ребенок.

– Черт, нет, – рассмеялась она, коротко оглянувшись через плечо, прежде чем облокотиться на край стола. – Возможно, мне бы не стоило этого говорить, но ты же ищешь реальные жизненные истории, верно?

Я с энтузиазмом кивнула.

– В городе Вэнди годами была известна как «четверо от четверых», – хохотнула Стэйси. – Из-за того, что у нее было четверо детей от четырех разных отцов, – добавила она в качестве объяснения.

Позволив глазам широко распахнуться, я облокотилась локтями на стол и наклонилась к ней.

– Звучит интересно.

– Когда она забеременела в пятнадцать, в школе был большой скандал.

– Господи, так рано! – сказала я, подыгрывая, пока производила в голове вычисления. Это не Эддисон, даты не сходились.

– Ага. Мать заставила ее отдать ребенка на усыновление, и Вэнди не говорила ни единой живой душе, кто отец, потому что тогда его бы посадили за то, что обрюхатил несовершеннолетнюю.

Я решила пойти на риск. Закусочная начала наполняться посетителями, я чувствовала, что наше время на исходе.

– Могу я поделиться с вами секретом? – заговорщицки прошептала я. Она кивнула. – Я слышала, что двоюродная сестра Пэйтон на самом деле – родная. Как вы думаете, это правда?

Кэйвен предостерегающе посмотрел на меня, но я предпочла не заметить.

Она еще раз быстро огляделась вокруг.

– О, это действительно правда. Это еще один большой скандал в городе. Британни, другой дочери Вэнди, было всего три, и Пэйтон едва появилась на свет, когда она снова забеременела, на этот раз от мужа своей сестры. Сейчас мало кто знает, что это правда. Об этом сплетничали по всему городу, но они не подтверждали и не опровергали слухи, и в итоге удалось это скрыть. Николь – официальная мать Эддисон, – она пальцами изобразила кавычки, – притворилась, что беременна в то же время, поэтому, когда она вернулась домой с дочерью, никто не посчитал это странным. Вэнди сказала, что она не смогла бы справиться еще с одним ребенком, поэтому отдала его на усыновление. Просто она никогда не упоминала о том, что усыновителями были ее сестра с мужем. Николь не могла иметь детей, поэтому, полагаю, с радостью приняла незаконного ребенка своего мужа как родного.

– Вау. Вот это история. Не могу поверить, что Вэнди могла так поступить с собственной сестрой.

Стэйси потерла руки, ее глаза блестели от восторга. Я с трудом сдерживала отвращение, отрекшись от прежнего сочувствия. Любой, кто так злобно распространял слухи, не заслуживал жалости. Не то чтобы я чрезмерно возражала в конкретном случае. Она оказалась золотой жилой, и мне без труда удалось получить от нее нужную информацию.

– Вэнди всегда завидовала Николь, ее бесило, что та замужем, когда сама она застряла в трейлерном парке как мать-одиночка. Он намеренно совратила ее мужа, хотя в этом так и не призналась, но я уверена, что забеременела она специально.

– Не может быть! – Я задохнулась от изумления, выдав игру, достойную «Оскара». Кэйвен отвернулся к окну, стараясь скрыть улыбку.

– Николь с мужем щедро заплатили Вэнди за Эддисон и за то, чтобы она держала рот на замке, и это работало до тех пор, пока Вэнди не захотела еще наличных. Когда Николь не пожелала раскошелиться, Вэнди отправилась к Эддисон и рассказала ей правду. На самом деле, именно тогда мы и поругались. Я думала, что поступать так с ребенком низко, но Вэнди была хладнокровной сукой в те дни.

– О, так вы больше не общаетесь с ней. И не сможете устроить мне интервью? – продолжала я играть свою роль, хоть и обрадовалась, что до этого не дойдет.

– Мы разговариваем, если случайно встретимся в городе, только и всего. Она холодно ко мне относится, потому что мне хватило наглости заступиться за Николь и Эддисон. И, если честно, дорогая, – Стэйси наклонилась вперед, накрыв мою руку своей, – не стоит тебе туда лезть.

Она содрогнулась, как будто по ней проползло что-то мерзкое.

– Какая жалость, – солгала я. – Но в любом случае большое спасибо. Вы мне очень помогли, теперь есть над чем поработать.

Я подвинула через стол конверт с сотней долларов.

– Рада помочь. – Моя собеседница убрала конверт в карман, бросив косой взгляд на Кэйвена. – Спасибо за усладу для глаз, весьма признательна. – Она снова загоготала, сжав его колено, перед тем как выйти из-за стола. – Лучше вернуться к работе, пока мою задницу не вышибли отсюда. Приятно было поболтать, дорогуша.

– Кажется, мне нужны скраб для тела и лоботомия после такого опыта, – съязвил Кэйвен, когда мы вышли из закусочной. У меня уже имелся остроумный ответ, готовый сорваться с языка, включавший в себя упоминание тех темных личностей, с которыми я застукала его как-то. Но я ничего не сказала. Я сейчас не могла позволить себе поссориться с Кэйвеном или взбесить его. Необходимо разобраться во всем ради Кая, и я не собиралась упускать свой лучший шанс на помощь.

Я ткнула его в ребра.

– Ах, а она не плоха. – Я подошла к его машине. – Было интересно, не правда ли?

– Очень. Я думал, что это в нашей семье полно скелетов в шкафу, но по сравнению с этим мы просто ангелочки. Неудивительно, что Эддисон – такая вероломная стерва. У нее это в крови.

– Но это по-прежнему не объясняет, почему она так фанатично относится к нашей семье. Как насчет того ребенка, которого Вэнди отдала на усыновление первым, когда была подростком? Ты сможешь его вычислить?

Кэйвен открыл дверцу машины, когда Роуз подъехала к парковке.

– Думаешь, что есть какая-то связь?

– Не знаю. Но нужно изучить все зацепки, верно?

Он хихикнул.

– Мы могли бы сделать из тебя детектива. Кстати, ты отлично там отыграла. Мне даже не пришлось ничего говорить.

– Мне практически тоже, – фыркнула я. – Эту болтушку не надо подталкивать.

– С такими друзьями врагов не надо.

– Точно.

– Мне дурно от одних воспоминаний о ее прикосновениях и взглядах, – содрогнулся он, и я рассмеялась еще громче.

– Было так забавно? – спросила Роуз, спустив ноги из маминой машины.

– Эта хищница запала на Кэйвена. Она разве что не задрала юбку и не оседлала его прямо там.

– Ты слишком жестока. Теперь меня всю неделю будут мучить кошмары. – Лицо Кэйвена исказила мучительная гримаса.

– Вы что-то узнали? – спросила Роуз.

Я взяла ее за руку.

– Поехали, я все тебе расскажу.

Кэйвен настоял на том, чтобы дождаться, пока мы отъедем, и только после этого направился в противоположном направлении. По дороге я все рассказала Роуз. Когда я закончила говорить, она запрокинула голову и громко расхохоталась.

– Ты в порядке? – спросила я, когда она наконец успокоилась.

– Черт возьми, да. Больше, чем когда-либо. Эта история бесконечно развеселила меня. – Я с любопытством посмотрела на нее. – Когда я только переехала сюда, Эддисон смотрела на меня свысока. Внешне она всегда была милой, но я уверена, она считала себя выше меня. Знание о том, что все наоборот, доставляет мне огромное удовольствие. Представляешь, что станет с ее репутацией, если выяснится, что она на самом деле бомж из трейлера? Это ее уничтожит. Неудивительно, что она не хочет, чтобы правда всплыла.

– Думаешь, этого достаточно, чтобы припугнуть ее? – спросила я, будучи настроена немного скептически. Кроме слов Стэйси и настоящего свидетельства о рождении Эддисон, нам больше нечего предъявить.

– Думаю, да. Ты скажешь ей, что опубликуешь в Сети ее свидетельство о рождении и расскажешь всем, что ты выяснила, если она не признается, что подставила Кая.

Я развернулась на сиденье.

– Думаешь, она это сделала? Убила человека?

Роуз прикусила губу.

– Честно говоря, я думаю, что эта девчонка на многое способна, но убийство… И совершить его ради парня кажется несколько… безумным.

Я шумно выдохнула.

– Я тоже так думаю.

– Что ты собираешься делать?

– Я не знаю. Продолжать копать, я полагаю, и ждать, что принесет следующая неделя. Если копы предъявят обвинения Каю, то у меня не останется выбора, придется встретиться лицом к лицу с Эддисон и попытаться ускорить события. Но мне бы хотелось продумать свой шаг более тщательно. Хочу накопать побольше грязи и встретиться с ней, когда смогу разложить все по полочкам. На кону будущее моего парня. Я не хочу облажаться с единственным шансом, который поможет избавиться от нее.

– Звучит как основательный план. – Она постучала пальцами по рулевому колесу. – Кстати, у меня хорошие новости.

Я уперлась ногами в кроссовках в приборную панель.

– Выкладывай. Они бы мне очень пригодились.

– Закусочная открывается с новыми владельцами и новым руководством.

Я выпрямилась, спустив ноги на пол.

– Серьезно? – Широкая улыбка расплылась по моему лицу.

– Ага. Отец знаком с кем-то в городском совете, и ему сказали, что недавно переоформили права собственности, и новый владелец подтвердил, что все рабочие места будут сохранены. Вероятно, на этой неделе с нами свяжутся.

– Потрясающая новость! Я так счастлива.

Зазвонил мой телефон, на экране появилось фото Адама. Я немного замешкалась, прежде чем ответить.

– Привет, Фэй.

– Привет, Адам. – Мне стало неприятно от собственного слегка запинающегося голоса. Уверена, что и он это заметил.

– Звоню узнать, все ли в порядке.

– Все отлично. Только узнала, что закусочную снова откроют и за мной сохраняется рабочее место.

– Фантастическая новость.

– Точно. Я скучала по своей работе.

Он рассмеялся.

– Что?

– Могла бы ты попробовать промыть мозги моим детям?

– Они не работают?

– Близняшки еще слишком малы, а Уитни слишком избалована и ленива для работы. Я постоянно спорю с ее матерью по этому поводу. Она могла бы чему-то у тебя поучиться.

Черт. Только не это.

– Адам, сделай мне одолжение, не говори ничего подобного Уитни на этих выходных. Я хочу, чтобы все прошло гладко, и нравоучения этому явно не поспособствуют.

– Не волнуйся. Я не идиот. Уверена, что на выходные все в силе? Я видел новости…

– Он этого не делал, – выпалила я, перебив его на полуслове. – Кайлер не такой. Его подставили.

– Жаль это слышать.

Я заметила сомнения в его голосе.

– Наша первоначальная договоренность остается в силе. Я не уеду от Кеннеди, особенно когда Кайлер так нуждается во мне. Я знаю его. Он хороший человек и никого не убивал.

Перед его ответом последовала затянувшаяся пауза.

– Хорошо, я тебе верю. Имей в виду, ничего страшного, если придется перенести воскресную встречу. Просто дай мне знать как можно быстрее.

– Я уже спросила дядю с тетей, они сказали, что будут счастливы, если планы останутся в силе. У нас дома в два часа в воскресенье, если тебе удобно.

– Отлично.

– Около входа будут репортеры, но Джеймс нанял охрану. Она позаботится, чтобы ты без проблем попал на территорию.

– Спасибо за предупреждение, Фэй. Увидимся в воскресенье. Береги себя.

Я попрощалась и повесила трубку.

– Как дела с Адамом? – спросила Роуз.

Я наконец во всем призналась ей.

– Вообще говоря, хорошо. Он не давит на меня, и мы не торопимся с нашим сближением. Все не так сложно, как я предполагала.

– Отлично.

– Впрочем, я все еще чувствую себя виноватой.

– Это естественно. Что насчет твоего знакомства с братьями и сестрой? Как ты к этому относишься?

– Весьма волнительно, если честно. Что, если я им не понравлюсь? Или они будут хамить? Решат, что я забираю у них отца или что-нибудь в таком роде, – прикусила я кончик ногтя.

– Готова поспорить, что они нервничают так же, как и ты. И неизбежно будут подозрительно настроены поначалу. – Роуз протянула руку и похлопала меня по колену. – Не волнуйся, они полюбят тебя.

Я надеялась, что она права, потому что квота душевной боли и горя во мне была значительно превышена, а допустимый уровень терпимости сейчас на рекордно низком уровне.

Глава двадцать девятая
Фэй

Следующим утром я проснулась поздно и была удивлена, что Кай все еще крепко спит, обхватив меня. Обычно по субботам он просыпался рано и отправлялся на трассу. Изменив положение, я обняла его, покрывая короткими нежными поцелуями обнаженную грудь. Не верилось, что Алекс и Джеймс до сих пор не положили всему этому конец. Кай не скрывал того факта, что спит в моей комнате каждую ночь, но до сих пор никто из его родителей не предпринял ничего, чтобы разделить нас. Не то чтобы я возражала или когда-либо стала бы возражать.

Руки Кая скользнули на мою талию, и он, обнимая, поцеловал меня в макушку.

– Доброе утро, красотка, – сонно пробурчал он, и я растаяла.

Хотелось, чтобы так было всю жизнь.

Просыпаться в его объятиях, слушать слова нежности, слетавшие с его губ, вдыхать запах, чувствовать его кожу своей. Я крепче прижалась к нему.

– Доброе утро, детка. Ты проспал?

Он пробежался пальцами вдоль моего позвоночника, обвив руками ягодицы.

– Не-а. Не хочется на трассу сегодня.

Игнорируя его руки, блуждающие по моему телу, – стоит добавить, что с большим трудом, – я подняла голову.

– Все в порядке? – Я убрала с его лба прядь волос.

Он пожал плечами.

Я пронзила его серьезным взглядом.

– Поговори со мной. Расскажи, что происходит в твоей прекрасной голове.

Он вздохнул, распластавшись на спине.

– Я всего лишь не в настроении сегодня. Ты знаешь, почему.

Я наклонилась, поцеловав его в лоб.

– Да. – Я высунула кончик языка и облизнула свои сухие губы. – Если хочешь, я могу позвонить психотерапевту и узнать, сможет ли она принять нас сегодня.

Он уставился в потолок, и я наблюдала, как вздымается и опускается его грудь.

– Хорошо, – прошептал он.

– Правда? – Мои глаза изучали его лицо.

Он склонил голову так, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

– Правда.

Три часа спустя мы уже сидели в шикарном офисе психотерапевта на пятом этаже современного здания, расположенного в превосходном месте на Бикон-Хилл. Бостонская площадь виднелась из панорамного окна. Колено Кая нервно подергивалось, пока мы ждали на роскошном кожаном диване в приемной. Мы были здесь только благодаря отменившемуся в последнюю минуту сеансу.

Дверь в соседнюю комнату открылась, и невысокая, хорошо одетая дама с располагающей улыбкой вышла, чтобы поприветствовать нас. Мы оба поднялись.

– Вы, должно быть, Фэй? – Она пожала мне руку, я кивнула. – Здравствуйте, Кайлер. – Женщина протянула руку ему. – Проходите сюда, пожалуйста.

Она отошла в сторону, пропуская его вперед.

Я быстро обняла Кайлера, болезненно отреагировав на то, как его тело задрожало в моих объятиях.

– Я горжусь тобой, – коротко чмокнула его в губы я. – Буду ждать здесь.

Он сглотнул, даже не стараясь скрыть всепоглощающего страха. Я сжала его руку.

– У тебя получится.

– Мы можем двигаться с той скоростью, которую выберете вы, Кайлер. Уверяю вас, что условия комфортны, можете говорить со мной обо всем и ни о чем. – Она снова улыбнулась, и его плечи немного расслабились.

У меня сердце подскочило к горлу, когда он вошел в ее кабинет, и она закрыла дверь.

Я была комком нервов все время, что Кай оставался там. Так как сегодня суббота и мы пришли на последний сеанс, никого больше не было. Походив туда-сюда по приемной, я опустилась на ковровое покрытие у окна, подтянув колени к груди. Я праздно наблюдала за пешеходами на улице, подышав на стекло и затуманив его, нарисовала сердце с нашими инициалами внутри. Хихикнула про себя, вспомнив, как выводила подобное, когда мы только начали встречаться с Люком. Тогда мне было всего четырнадцать. А сейчас почти восемнадцать. Слишком взрослая для подросткового поведения. Но я все равно не могла заставить себя стереть след. Уставившись на торопливо нарисованное сердце с неровными краями, я подумала, каким точным был этот образ. Имя Кая действительно вырезано у меня в сердце, и я надеялась, что в его сердце было мое. Чем дольше я смотрела на примитивный рисунок, тем больше переполнялась чувствами.

Во время взросления единственным примером романтичной любви для меня были родители, однако нельзя и придумать ничего лучшего. История их любви, может, и необычная, но их любовь – настоящая, реальное партнерство, подлинное взаимопонимание. Они не всегда приходили во всем к согласию, но уважали друг друга. Уважали различия. Принимали их. Я никогда не сомневалась в том, что они искренне любят друг друга, и помнила, как мечтала однажды встретить такую же великую любовь. Сейчас я была в шаге от чего-то потрясающего, и это прекрасно и пугающе одновременно. Глупо ли почти в восемнадцать лет верить в то, что встретила свою судьбу? Человека, который предназначен мне? Испытывать такие глубокие чувства к парню, которого знаю всего несколько месяцев?

Воспоминания заполнили мои мысли, я откинула голову назад и закрыла глаза. Я доверилась маме, когда пыталась справиться со своими постоянно менявшимися чувствами к Люку. Он был моим первым настоящим парнем. Парнем, которому досталась моя девственность. Тому, кого я собиралась любить вечно.

Как символизировало нарисованное сердце.

Я чувствовала себя виноватой, когда все, что он делал, стало раздражать меня. Начала срываться на него без причины, придумывать отговорки, чтобы не встречаться с ним. В глубине души я знала, что все это значит, но боялась столкнуться с реальностью. Тогда я спросила маму, как она поняла, что отец – единственный, кто ей нужен.

Я все еще могла вызвать в памяти ее образ. Она стояла в своем любимом сиреневом вязаном платье, а волосы были собраны в небрежный пучок на голове. Она взяла мои руки в свои и серьезно посмотрела в глаза.

– Есть много причин, по которым я так сильно люблю твоего отца, – сказала она. – Слишком много, чтобы перечислять, но если ты хочешь понять, что кто-то для тебя единственный и неповторимый, то попробуй представить свою жизнь без него. Что, если он умрет? Что ты почувствуешь тогда? Если сможешь ответить на этот вопрос, то поймешь, что действительно творится у тебя в сердце.

Честно и просто.

Так я поняла, что настало время отпустить Люка.

Так я поняла, что не отпущу Кая никогда.

Потому что даже мысль о том, что его может не стать, повергала меня в шок. Острая всепоглощающая боль охватывала мое сердце, невыносимое физическое страдание начинало мучительно пульсировать в груди. Я потерла рукой больное место. Горло сжалось, и во рту внезапно пересохло. Слезы подступили к глазам, заполнили их и покатились по щекам. Я лихорадочно терла ноющее сердце, напоминая себе, что это не по-настоящему.

Он здесь. Он жив. И он мой.

Он – все, чего я желала.

Чего когда-либо могла пожелать.

Душа и рассудок не сомневались в этом.

Дверь открылась, и я быстро утерла слезы. Кай вышел в приемную, я вскочила на ноги. Действуя будто на автопилоте, я подбежала к нему и обвила руками. Его запах успокоил меня, и, когда я ощутила, что он реален, паника улеглась. Он заключил меня в объятия, и мы прижались друг к другу. Положив голову мне на плечо, он порывисто вздохнул, и это разбудило мои защитные инстинкты. Я крепче обняла его, и, если бы могла слиться с ним, так бы и сделала. Он значил для меня все. Все. Господи, я бы сделала что угодно ради этого парня!

Психотерапевт откашлялась, и мы выпустили друг друга из объятий. Она широко улыбнулась.

– В это же время на следующей неделе, Кайлер.

– Спасибо. – Голос звучал грубо, но, без сомнений, его переполняли эмоции. Я знала, каково это.

Молча мы вернулись к машине, держась за руки.

– Не хочешь побыть тут? – спросил он.

– Конечно. У меня нет никаких планов. – Сегодня утром я получила сообщение, что закусочная снова открывается через две недели в новом виде, так что я свободна, как птица, до того времени.

Кай отвез нас в центр. Мы оставили машину на самой огромной парковке, которую мне доводилось видеть, и отправились изучать город пешком. Мы бесцельно заходили в магазины, Кай все время прикасался ко мне. Его рука то ложилась на мою спину, то обнимала меня за талию или за плечи, губы целовали меня в макушку, наши ладони переплетались, пока мы пробирались через праздную толпу. Мы все время соприкасались, и я думала, что никогда не была так счастлива. Это говорило о многом, учитывая то, что с нами происходило.

Кай привел меня в маленький китайский ресторанчик, о котором говорил раньше, и заказал миллион позиций из меню.

– У меня так гудят ноги, – простонала я, прислонившись к нему в кабинке. – Должно быть, мы гуляли несколько часов.

Он погладил меня по предплечьям, запечатлев нежный поцелуй на моей щеке.

– Знаю. Мне это было необходимо – затеряться в толпе. Спасибо, что пошла со мной. Что позволила таскать тебя по всему городу.

– Ты можешь достойным образом отблагодарить меня попозже, – сказала я с нахальной улыбкой.

Его грудь сотряслась от смеха.

– Кажется, я создал монстра.

– Мне тоже так кажется. – Нет смысла это отрицать. У меня на уме лишь секс и Кай двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Вообще-то я думала, что хуже любого парня в этом отношении. Я улыбнулась шире, когда моя рука легла на его впечатляющую грудь. – Но я твой монстр.

Он поцеловал меня в кончик носа.

– Навсегда только мой монстр.

Сердце затрепетало от его слов.

– Это правда? Ты серьезно так считаешь?

– Я с тобой навсегда, – прошептал он, снова целуя меня в нос, и я думала, что сердце выскачет из груди.

– И я с тобой навсегда. – Я подняла голову и подарила ему обжигающий поцелуй. Если это выглядело неуместно, то мне было наплевать.

– Я так люблю тебя, Кай. Не покидай меня никогда.

Он обнял меня, плотно прижав к себе.

– Я никогда тебя не оставлю. Никогда.

– То, что я сейчас безумно счастлива, очень ненормально?

– Это единственное, что сейчас нормально, Фэй. Ты делаешь меня невероятно счастливым. Я раскрыл карты, и мне наплевать. Я твой – делай со мной что хочешь.

– Говорит он мне сейчас, – проворчала я, изобразив разочарование. – Когда мы в общественном месте и я не могу воплотить в жизнь все те грязные пошлые мысли, что занимают мой мозг.

Запрокинув голову, Кай расхохотался.

– Ты будто мой ангел-хранитель.

Он с обожанием посмотрел на меня, и мое сердце ликовало. Мне никогда не надоест то, как он смотрит. Когда все маски сброшены, и он просто мой парень. Мой Кай.

– Я серьезно. Не знаю, что бы я без тебя делал в эти последние две недели. Ты моя героиня, Фэй.

– А ты мой. Я знаю, что ситуация непростая, но ты не стал избегать ее. Для этого нужны стальные яйца.

– Что ж, – он самодовольно улыбнулся, – как мы оба знаем, с этим у меня проблем нет. – Он положил в рот креветочный крекер, пронзив меня непристойным взглядом. Я фыркнула, когда к нашему столу как раз подошла официантка и пришлось вести себя прилично.

– Кажется, я съела слона, – простонала я спустя полчаса, похлопывая по вспухшему животу. – Мне плохо.

– У меня есть кое-что, что поможет почувствовать себя получше.

Я встрепенулась. Кай достал из внутреннего кармана прямоугольную бирюзовую коробку, перевязанную белой лентой, и у меня перехватило дыхание. Он протянул ее мне, заметно нервничая, что только добавило ему очарования.

– Что это? – выдавила я. Мои глаза выскочили из орбит, когда я прочитала название на этикетке – Tiffany & Co. Ни один парень никогда не дарил мне украшений, не говоря уже о такой известной марке.

Он открыл коробочку, и мой рот распахнулся от удивления. Внутри лежали кулон с двойным сердцем и подходящий к нему браслет. Тепло разлилось по всему телу, а нижняя губа задрожала от избытка чувств.

– Тебе не нравится? – прошептал он, и я уловила тревогу в голосе.

– Очень нравится. – Слезы навернулись у меня на глаза, но я сильно закусила губу, стараясь взять себя в руки.

– Я купил этот комплект, когда мы были в Кливленде, и хотел подарить тебе следующим утром, но явились копы, и все полетело к чертям, – объяснил он, доставая кулон из коробочки. – И я все ждал подходящего момента, чтобы вручить его тебе.

Он раздвинул двойное сердце, внутри показалась розовая эмаль. Там были выгравированы наши инициалы, и я проиграла войну со слезами. Подвеска выглядела как более классный и утонченный вариант того рисунка на окне.

– Боже мой, Кай, она прекрасна! Это перебор. Не стоило этого делать.

Он убрал в сторону мои волосы и застегнул цепочку с подвеской у меня на шее.

– Ты достойна этого. И я хотел, чтобы у тебя было что-то значимое, напоминающее о моем обещании. Я хотел написать еще «Навсегда», но они не смогли вместить такое длинное слово.

Я провела пальцами по серебряному кулону, наслаждаясь тем, как он смотрится в углублении между косточками ключицы. Он закрепил браслет на моем запястье, и я вздернула подбородок, обняв его за шею.

– Мне очень нравится. Правда. Я никогда их не сниму. Но знаешь, мне не нужны никакие материальные доказательства твоей любви. У меня есть ты. И этого достаточно.

Его улыбка немного потускнела, и я мгновенно поняла, в чем дело. Я грозно посмотрела на него, обхватив ладонями лицо.

– Слушай сюда, и слушай внимательно. Ты не будешь отвечать за то, чего не делал. И если ты купил мне это только потому, что думаешь, будто тебя не будет рядом обещанную вечность, то я верну все обратно.

Я сделала движение, чтобы расстегнуть цепочку, он перехватил мои запястья.

– Не снимай, пожалуйста. Мне нравится, как она смотрится на тебе. И это единственная причина, по которой я ее купил. Хотелось подарить что-то дорогое самому дорогому человеку. – Он хихикнул. – Черт, я говорю как гомик.

Он снова рассмеялся, а затем принял серьезный вид.

– Я боюсь, Фэй. Боюсь, что Эддисон вовлечена в дело значительно больше, чем кажется. Боюсь, что она не успокоится, пока меня не бросят гнить в тюремную камеру.

Я крепко сжала его плечи. О, как соблазнительно было рассказать ему все, что я узнала, но я не могла даже заикнуться об этом, потому что Кай настоял бы, чтобы я держалась подальше и ни в коем случае не лезла в это дело.

Кай жертвовал собой снова и снова, чтобы защитить тех, кого он любит.

Защитить меня.

Теперь настала моя очередь сделать то же для него.

– Этого не случится. Я не позволю этому случиться. – Я быстро его поцеловала. – Обещаю.