Текст книги "Тени зла"

Глава 34

– Это лондонский клуб, а не ярмарочная площадь, – протестовал сэр Джордж Хаве, когда Блейк, О'Нейл и еще кто-то тащили в центр комнаты массивный дубовый стол.

– Я не собираюсь показывать фокусы, – заверил его Матиас, наблюдая, как вокруг стола расставляют стулья.

Удивленные гости, среди которых была и Келли, молча наблюдали за приготовлениями. Время от времени Келли поглядывала на доктора Вернона, с удовольствием наблюдавшего за происходящим.

Джеральд Брэддок, пощипывая складки жира на подбородке, нервно переступал с ноги на ногу.

Тони Ландерс сидела у стойки бара, держа в дрожащей руке бокал бренди.

– Что вы пытаетесь доказать этим, Матиас? – спросил Роджер Карр.

– Мне ничего не нужно доказывать, мистер Карр, – ответил медиум и отвернулся. Он протянул руку Тони Ландерс. Та допила бренди и прошла с ним к столу. – Садитесь сюда, – сказал ей медиум, указывая на стул справа от него.

Блейк наблюдал за происходящим с интересом, чувствуя, что Келли крепко сжала его руку. Он ободряюще улыбнулся ей.

– Я не смогу сделать это один, – обратился Матиас к гостям. – Мне нужна ваша помощь. Не для меня, а для этой леди. – Он указал жестом на Тони. – Не надо бояться! Вам ничто не угрожает.

Первым к столу подошел Джим О'Нейл.

– Чего тут бояться, черт возьми! – Он сел возле Тони и, повернувшись, посмотрел на других гостей.

Следом за ним вышел Роджер Карр и занял место с другой стороны стола.

Блейк взглянул на Келли, та незаметно кивнула. Они подошли к столу, и писатель сел прямо напротив Матиаса.

– Благодарю, Дэвид, – сказал медиум.

Словно воодушевленный примером Келли, к столу подошел доктор Вернон и сел с ней рядом. Она посмотрела на него с подозрением, потом взглянула на Блейка, сидевшего с закрытыми глазами.

– А вы, сэр Джордж? – спросил Матиас руководителя Би-би-си.

– Нет, я не хочу принимать в этом участия, – с вызовом проговорил лысый мужчина.

Джеральд Брэддок, нервно потиравший руки, наконец подошел к столу.

– Джеральд, что вы делаете? – спросил сэр Джордж.

– Это не причинит никому вреда, – заявил Брэддок, вытирая ладони о брюки. Он оглядел всех сидящих за столом и вздохнул.

Больше никто в комнате не двинулся. Матиас прошел к своему месту между Тони Ландерс и Роджером Карром. Напротив него сидел Блейк. Справа от Блейка – Келли. С нею рядом – доктор Вернон. Слева от Блейка – Брэддок, затем О'Нейл.

– Прошу потушить свет, – произнес Матиас. – Должна гореть лишь одна лампа над столом.

Несколько мгновений сэр Джордж смотрел на сидящих, потом вздохнул и кивнул швейцару, который одну за другой потушил все лампы, оставив лишь одну. Комната погрузилась в темноту, поглотившую гостей.

– Пожалуйста, положите руки на стол ладонями вниз, – попросил Матиас, – так, чтобы кончики ваших пальцев соприкасались.

– Я думаю, мы должны взяться за руки, – иронически заметил Карр.

– Пожалуйста, делайте то, что я говорю; – потребовал Матиас.

Келли подняла глаза. В полумраке лицо медиума казалось молочно-белым; глаза резко выделялись. Она почувствовала странный трепет во всем теле, словно через него пропустили слабый электрический ток. Она бросила взгляд на Блейка, наблюдавшего за медиумом, а потом на Вернона, сидевшего с опущенной головой.

– Прогоните все мысли, – произнес Матиас. – Не думайте ни о чем. Слушайте только мой голос. Не обращайте ни на что внимания, сосредоточьтесь на прикосновении сидящих рядом людей. – Голос его перешел в тихий шепот.

В комнате воцарилась тишина, слышно было только дыхание медиума.

Келли невольно вздрогнула и, чуть повернув голову, окинула взглядом соседей. Все сидели, склонив головы, будто читали молитву. Опустив глаза, она заметила, что пальцы Блейка слегка дрожат. Дрожали и ее пальцы. У всех присутствующих непроизвольно сокращались мышцы, и их тела слегка подергивались.

Матиас издал негромкий гортанный звук, затем кашлянул. Глаза его закрылись, голова начала откидываться назад. Грудь вздымалась, словно ему было трудно дышать.

– Не разрывайте круг, – хрипло пробормотал он. – Не... разрывайте...

Он стиснул зубы, как от боли, и из груди его вырвался продолжительный хрип. Такой звук издают проколотые мехи. Тело его задрожало сильнее, на лбу выступили капельки пота, блестевшие в тусклом свете. Неожиданно глаза его открылись и выкатились из орбит, тогда как голова по-прежнему была откинута назад.

Он вновь застонал, на этот раз громче.

Лампа над столом замигала, погасла, затем вновь вспыхнула. Свет ее казался неестественным.

– Дитя, – прохрипел Матиас. – Дитя...

Хрипение перешло в крик.

Келли попыталась приподнять голову, но она налилась такой тяжестью, словно к подбородку был подвешен груз. Сделав огромное усилие, она чуть приподняла голову.

Позади с громким стуком упал со стены на пол один из мечей, но никто не повернулся на этот шум. Все сидели, будто окаменев, и чувствовали только то, что комната наполняется теплом, исходящим из центра стола.

– Дитя, – вновь, задыхаясь, произнес Матиас.

Келли дернулась, почувствовав отвратительную вонь, – тошнотворный сладковатый запах гниющего мяса. Она закашлялась, мышцы живота начали сокращаться.

Ощущение тепла так усилилось, что казалось, будто стол охвачен огнем. Она вдруг поняла, что может поднять голову.

Ей хотелось закричать, но она не сумела, услышав в этот миг крик Тони Ландерс.

В центре стола стоял Рик.

Одежда на нем, почерневшая и опаленная, в некоторых местах свисала клочьями. Красная и воспаленная кожа покрылась зелеными крапинками. С левой руки было содрано почти все мясо, оставшиеся мышцы почернели от огня. Из-под обугленного тела виднелись белые кости. Грудь и живот были покрыты отвратительными язвами, а из них, как из больных глаз, вытекал густой светлый гной. Но хуже всего были голова и шея. Неестественно повернутая голова сидела на сломанном позвоночнике. Из отверстия в голове, треснувшей, как яичная скорлупа, выступало застывшее мозговое вещество. Оторванные нижняя губа и большая часть левой щеки обнажили связки и сухожилия, которые судорожно подергивались. Туловище мальчика было окровавлено, и запах крови смешался с запахом сгоревших кожи и волос.

Тони Ландерс попыталась поднять руки, чтобы заслониться от этого несчастного существа, бывшего когда-то ее сыном, но их словно прибили к столу гвоздями. Она сидела в оцепенении, не в силах оторвать взгляда от мертвеца. Тот, сделав полный круг в центре стола, уставился на нее пустыми глазницами.

Видение шагнуло к ней.

Оно улыбалось.

Келли взглянула на Матиаса. Он пристально смотрел на видение, по лицу его тек пот. Она повернулась к Блейку, уставившемуся на медиума. Тело писателя судорожно подрагивало.

Видение приблизилось к Тони Ландерс. Достигнув края стола, оно подняло обугленную руку.

Огромным усилием воли Тони подняла руки. Она закрыла ими лицо и издала крик, потрясший все здание.

– Смотрите! – воскликнул Джим О'Нейл.

Как изображение на экране телевизора, видение Рика Ландерса начало исчезать. Через несколько мгновений стол снова был пуст. Свет над ними потускнел.

– Боже мой! – пробормотал Джеральд Брэддок. – Что это было?

Если кто-то его и слышал, никто не мог ответить ему.

Сэр Джордж Хаве широким шагом подошел к щитку и включил свет.

Матиас сидел неподвижно и смотрел в глаза Блейку. Писатель тяжело дышал, словно только что взбежал по лестнице. Оторвав от него взгляд, Матиас повернулся к Тони Ландерс, безудержно рыдавшей.

– Спятить можно, – вымолвил Джим О'Нейл.

Доктор Вернон задумчиво смотрел на поверхность стола, где только что было видение, и потирал подбородок. Стол блестел, как отполированный. Вернон вздохнул. В комнате больше не пахло обугленным мясом и кровью, чувствовался лишь едкий запах пота.

Заметив, что лицо Блейка побледнело, Келли дотронулась до его руки.

– С тобой все в порядке, Дэвид? – спросила она, чувствуя, что сердце ее колотится в груди, словно хочет выпрыгнуть.

Блейк кивнул.

– А как ты? – спросил он ее.

Она дрожала, и Блейк, положив руку ей на плечо, привлек ее к себе.

Роджер Карр пока оставался на месте, обводя взглядом сидящих, потом поднялся и пошел к бару, где в Два глотка проглотил солидную порцию шотландского виски. Только после этого он начал приходить в себя. Повернув голову, он через плечо посмотрел на Матиаса.

Этот ублюдок исполнил все не просто великолепно, но и весьма впечатляюще. Карр заказал еще одну порцию виски.

Джонатану Матиасу удалось наконец успокоить Тони Ландерс, и он вытер слезы на ее лице своим платком. Он помог ей подняться и вывел ее из клуба в дождливую ночь. Он велел своему шоферу отвезти ее домой и вернуться.

Проводив взглядом отъехавшую машину, медиум посмотрел на свои руки.

Обе ладони были воспаленно-красными, словно он держал в них что-то очень горячее. Он сильно вспотел, но ему было холодно, как никогда в жизни.

Глава 35

Блейк поставил точку, вытащил лист из машинки и положил его на кипу бумаг.

В подвале, где только что стучала машинка, наступила тишина.

Писатель взял несколько страниц со стола и начал их просматривать. Еще пара дней – и книга будет завершена. Вскоре по возвращении из Штатов он представил большую ее часть своему издателю. Теперь дело подходило к концу. Он откинулся в кресле и зевнул. Было почти восемь утра. Он проработал два часа. Блейк всегда вставал рано и почти все делал с утра. Этого режима он придерживался в течение четырех лет. В подвале было спокойно: извне не доносилось ни звука. В это утро мысль его напряженно работала.

Как он ни старался, ему не удавалось стереть из памяти образ умершего ребенка Тони Ландерс. Сознание его живо воспроизводило вчерашние события, будто они запечатлелись в нем навсегда. Он вспомнил выражение ужаса на лицах тех, кто сидел за столом, и смятение тех, кто наблюдал за происходящим с относительно безопасного расстояния.

Сразу после сеанса все начали расходиться. Блейку не хотелось ехать в Оксфорд и он уговорил Келли остаться на ночь у него. Она охотно согласилась. Сейчас она одевалась наверху. Проснувшись, он разбудил и ее, они занялись любовью, и прежде, чем ехать домой, она решила принять горячую ванну.

Он накрыл крышкой пишущую машинку, поднялся по каменным ступеням и вышел в прихожую, заперев дверь своего рабочего кабинета.

– Что ты там прячешь? Драгоценности из английской королевской казны?

Голос напугал его, он повернулся и увидел Келли, спускавшуюся по лестнице.

Блейк улыбнулся и спрятал в карман ключ от подвала.

– Привычка, – сказал он. – Не люблю, когда меня беспокоят.

Они прошли в кухню, она поставила чайник, а он положил хлеб в тостер. Келли насыпала кофе в две чашки.

– С тобой все в порядке, Келли? – спросил он, заметив, что она бледна.

Она кивнула.

– Я плохо спала ночью и чувствую себя немного уставшей.

– Это можно понять.

– Понять можно, но простить нельзя.

Он посмотрел на нее с удивлением.

– Дэвид, я занимаюсь исследованием психики, и моя реакция на паранормальное, на все необычное должна быть... ну, реакцией ученого. Но то, что я увидела на вчерашнем сеансе, меня ужаснуло. У меня все перевернулось в голове.

– Не думаю, что это тебя утешит, – возразил он, – но, по-моему, не ты одна растерялась. – Он вытащил из тостера подрумяненный ломтик хлеба, намазал маслом и подал Келли.

– Я все же хотела бы знать, как Вернон добился приглашения, – сказала она.

– Они с сэром Джорджем Хаве приятели. Старик сам сказал нам это.

Келли задумчиво кивнула.

– Я по-прежнему не доверяю ему, – заметила она.

Блейк наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Я не доверяю никому.

Чайник закипел.

В четверть третьего Блейк подъехал к дому. Возвращение из Оксфорда заняло больше времени, чем он предполагал, – из-за пробок на дороге. Он вылез из машины и пошел к дому, приветливо помахав рукой проходящей мимо соседке с двумя детьми.

Войдя, Блейк понял, что в его отсутствие приходил почтальон. На ковре лежал тонкий конверт, штемпель на котором был ему хорошо знаком. Он разорвал конверт, достал письмо и прошел в гостиную; присев на край кресла, он начал читать вслух.

"Дорогой Дэвид, извините, что заставил вас ждать, но я лишь недавно смог прочитать рукопись «Изнутри». Очень сожалею, но по качеству она уступает вашей прежней работе, которая основана на убедительных фактах и исследованиях. Ваша новая книга, по моему мнению, опирается главным образом на теории и гипотезы, особенно там, где речь идет об астральном перемещении и управлении разумом. Я отдаю себе отчет в том, что вопросы эти отнюдь не простые и в них еще много неясного, но книга не убеждает меня в правильности ваших суждений. Поэтому я полагаю, что она не убедит и читателей.

Хотя вы известный и признанный автор, я все же не могу заключить с вами контракт на издание книги, принимая во внимание теперешнее состояние вашей рукописи".

Свирепо посмотрев на письмо, Блейк вскочил на ноги. Его размашисто подписал Филипп Кемпбелл, его издатель.

– "Я не могу заключить с вами контракт... " – сердито проворчал Блейк. Он подошел к телефону, поднял трубку И торопливо набрал номер: – Доброе утро...

Он не дал секретарше произнести то, что положено.

– Пожалуйста, Филиппа Кемпбелла, – прервал он ее нетерпеливо.

На другом конце что-то щелкнуло, и голос другой женщины произнес:

– Добрый день. Это офис Филиппа Кемпбелла.

– Филипп у себя?

– Да, а кто его просит?

– Дэвид Блейк.

Последовал еще один щелчок, потом шипение на линии:

– Добрый день, Дэвид.

Он сразу узнал акцент Кемпбелла, который был родом из Глазго.

– Привет, Фил. Если у тебя есть время, я хотел бы поговорить с тобой.

– Конечно. Говори, что там у тебя.

– "Я не могу заключить с вами контракт" – вот, что у меня, – резко проговорил Блейк. – Черт возьми, Фил, что происходит? Что тебе не понравилось в этой книге?

– Мне кажется, я уже обо всем написал тебе, – заметил шотландец.

– Ты имеешь в виду «теории и гипотезы»?

– Слушай, Дэйв, не надо нервничать. Я критиковал твою книгу как друг и хочу помочь тебе.

– Ты еще не видел всей рукописи.

– Согласен. Может, я изменю свое мнение, когда прочитаю ее всю, но, как я уже сказал, тебе следует использовать в ней больше конкретных фактов. Особенно, когда ты пишешь о ком-то, кто может управлять астральным телом других людей. Тебе будет нелегко заставить читателей поверить в это.

– Фил, это возможно, уверяю тебя.

– Нужны факты, Дэйв, – повторил издатель. – Когда у меня будет вся рукопись, возможно, мы что-нибудь придумаем. – После короткой паузы шотландец продолжал: – Дэвид, я не меньше тебя хочу издать эту книгу. Мы с тобой еще заработаем на ней кучу денег, но если мы напечатаем ее в теперешнем виде, над нами будут смеяться. Ты должен это понимать.

Блейк вздохнул:

– Тебе нужны факты, Фил? Хорошо, я позвоню тебе. – Он положил трубку. Несколько мгновений писатель стоял на месте, потом скомкал письмо и бросил его в мусорную корзину. Потом отправился в подвал.

Глава 36

Оксфорд

Книга выпала из его рук и глухо стукнула о ковер спальни.

Стук разбудил доктора Стивена Вернона, и он сел в постели. Зевнув, он поднял книгу и положил ее на столик возле кровати. Потом протянул руку и выключил свет. Стрелки его часов, слабо светившихся в темноте, показывали пять минут второго. Он натянул простыню до подбородка и закрыл глаза, но сон не возвращался. Вернон повернулся на бок, потом лег на спину, затем на другой бок, но чем больше вертелся, тем меньше хотел спать.

Он снова сел в кровати и взял книгу.

Прочитав три или четыре страницы и не запомнив ни слова, он положил толстый том на место. Подумав, решил, что лучше всего встать с постели и приготовить виски с горячей водой – это не хуже снотворного. Вернон поднялся и накинул халат. Оставив ночник включенным, он вышел на лестничную площадку.

Он уже подходил к лестнице, когда услышал негромкий стук.

Он инстинктивно обернулся и посмотрел на запертую дверь, но тут же понял, что звук донесся снизу.

Он был в замешательстве.

Стук повторился.

Вернон с усилием сглотнул и медленно спустился на три или четыре ступеньки.

В темноте за окном под чьими-то ногами захрустел гравий.

Вернон наклонился и через перила вгляделся в зловещую темноту прихожей. Выключатель был внизу у большого окна, выходящего в сад. Вернон продолжал смотреть вниз, и сердце его забилось быстрее. Он забыл опустить штору на этом окне.

Звук шагов за окном прекратился; держась одной рукой за перила, Вернон торопливо спустился по лестнице.

Поравнявшись с окном, он увидел в трех или четырех футах от дома темную фигуру.

Она метнулась в темноту и исчезла.

Вернона бросило в жар. Он нащупал выключатель, но не знал, стоит ли включать свет, при котором его будет видно снаружи. Опустив руку, он осторожно, прислушиваясь, прошел в гостиную.

Из медного ведра возле камина он взял кочергу, вернулся в прихожую, подошел к двери и стал слушать.

Снаружи вновь донеслись звуки шагов.

Он подумал, не позвонить ли в полицию. Если это грабители, то их много. Что, если они нападут на него?

А вдруг он позвонит в полицию, а полицейские не приедут вовремя?

А если...

Теперь звуки послышались у самой двери.

Очень осторожно Вернон повернул ручку замка, снял дверную цепочку и, подняв кочергу над головой, взялся за ручку двери. Сердце бешено стучало о его ребра, во рту пересохло.

Он рванул дверь на себя.

Тишина.

Только ветер встретил его – прохладное, легкое дуновение, заставившее его поежиться. Вернон облегченно вздохнул и опустил кочергу. Прищурившись, стал всматриваться в темноту, нет ли кого поблизости.

Он никого не увидел.

Постояв несколько секунд, Вернон повернулся.

Он чуть не закричал, когда сильная рука сжала его плечо. Казалось, рука вынырнула из тьмы. Вернон попытался поднять кочергу, но не совладал с ней, и она с глухим стуком упала на землю.

Он повернулся и увидел стоящего за ним человека.

– Ты? – выдохнул он, схватившись одной рукой за грудь. – Что же ты крадешься в темноте? Я мог тебя ударить. – Он поднял кочергу. – Я не думал, что ты приедешь так скоро.

Ален Жубер вошел в дом вслед за Верноном.

Глава 37

Лондон

Тони Ландерс взяла небольшой флакон и прочитала надпись на этикетке.

Могадон.

Она отвернула крышку и высыпала содержимое флакона на ладонь. Она начала принимать эти таблетки вскоре после смерти Рика; теперь их оставалось лишь двенадцать.

Рик.

Воспоминания о сыне вновь заставили ее заплакать. Держа таблетки в руке, Тони села на край ванны, и в памяти ее вновь возникло ужасное видение, вызванное Матиасом прошлой ночью. Это жуткое существо, это изувеченное, обезображенное чудовище было ее сыном.

Она раскрыла ладонь и снова посмотрела на таблетки.

Хватит ли двенадцати?

После смерти сына она лишь однажды подумала о самоубийстве, но после того, что произошло прошлой ночью, соблазн уйти из жизни был слишком велик. Она вытерла слезы и высыпала таблетки на полку возле раковины.

Был уже четвертый час утра, но в доме не спали.

Было слышно, что в комнате на другой стороне лестничной площадки занимались любовью; оттуда доносились редкие стоны, тихие слова. Это обостряло чувство одиночества.

После смерти Рика она все время жила у друзей, но понимала, что в конце концов ей придется вернуться в Штаты.

В свой дом, туда, где она жила вместе с Риком.

Она вновь посмотрела на снотворное, убежденная в том, что никогда не сможет вернуться домой. Тони взяла таблетку двумя пальцами. Это совсем просто. Она примет таблетки, потом вернется в свою комнату и ляжет спать. Все очень просто. Надо лишь проглотить первую таблетку. Потом вторую. Потом...

Она наполнила стакан водой и встала.

Тут она заметила, что звуки прекратились. В доме вновь стало тихо.

На лестничной площадке послышались тихие, легкие шаги.

Тони собрала таблетки, всыпала их во флакон, который сунула в карман халата. Шаги стихли, и она решила, что кто-то вошел в детскую.

В детской, расположенной рядом с ее комнатой, спал ребенок.

Ребенок.

Она изо всех сил пыталась сдержаться, но, несмотря на это, слезы хлынули из ее глаз и потекли по щекам, тело затряслось от безудержных рыданий.

В дверь ванной негромко постучали.

– Тони, – послышался голос. – С тобой все в порядке?

Она с трудом подавила рыдания и вытерла лицо фланелькой.

– Тони. – Голос был негромким, но настойчивым.

Она отодвинула задвижку, чуть приоткрыла дверь.

Перед ней стояла Вики Барнес. Ее густые и длинные светлые волосы были растрепаны, глаза припухли от усталости.

В три часа утра даже манекенщицы выглядят неважно.

– Я заходила к ребенку, – прошептала Вики, – и услышала, что ты плачешь.

Тони покачала головой:

– Уже все в порядке. – Она шмыгнула носом.

– Пойдем, – сказала Вики. – Давай спустимся вниз, и я приготовлю кофе. Я тоже не могу заснуть.

– Знаю, – сказала Тони и слабо улыбнулась. – Я слышала.

Вики приподняла брови и пожала плечами.

– Извини. – Она улыбнулась. – Поль говорит, мне нужно вставлять в рот кляп, когда у нас гости.

Они прошли мимо детской и по лестнице спустились в кухню. Вики наполнила водой электрочайник и вставила штепсель в розетку. В холодном белом свете люминесцентной лампы Вики хорошо видела, как побледнела Тони, как покраснели ее заплаканные глаза.

Вики была на два года младше подруги. Они познакомились в середине семидесятых в Нью-Йорке, куда Вики приезжала демонстрировать новые модели одежды. С тех пор дружба их из года в год крепла, и когда три года назад Вики вышла замуж за бизнесмена, занятого изготовлением пластинок, Тони была на свадьбе главной подружкой невесты и стала крестной матерью ее сына Дина, которому сейчас было почти четырнадцать месяцев.

– Вики, ты когда-нибудь думала о смерти? – спросила Тони, глядя прямо перед собой.

Манекенщица посмотрела на нее с недоумением.

– Нет, – тихо сказала она. – А почему ты спрашиваешь?

– Я сама никогда не думала, пока... – не договорив, Тони опустила голову.

Вики встала и подошла к подруге, положила руку ей на плечо.

– Не говори об этом, – сказала она.

Тони сунула руку в карман халата, чтобы достать платок, и флакон с могадоном упал на пол. Вики заметила и подняла его.

Она сразу все поняла.

– Это твой ответ, Тони? – Она положила флакон на стол перед актрисой.

– Мне кажется, я не смогу жить без Рика, – проговорила американка прерывающимся голосом. Она сжала кулаки. – Он был всем для меня. Теперь у меня никого не осталось. Вики, если бы ты видела... это вчера вечером.

– Ты говоришь о сеансе?

Тони кивнула.

– Он был там. – Она на мгновенье смолкла, пытаясь успокоиться. – Я знаю, это был Рик. Он выглядел точно так же, как во время опознания. Это был мой сын. – По щекам ее потекли слезы.

– Я понимаю твое горе, но это не выход! – Вики взяла флакон с таблетками. – Лучше я тебе сейчас это скажу, пока еще не поздно.

Тони молчала.

– Пожалуйста, Тони, подумай об этом, ради Рика.

Американка кивнула.

– Мне страшно, Вики, – призналась она. – Я не знаю, как буду одна жить в этом доме, когда вернусь в Штаты. Там все напоминает о сыне.

– Все будет хорошо. Я поеду с тобой и поживу немного у тебя. Не беспокойся.

Тони слабо улыбнулась. Подруга встала и поцеловала ее в щеку. Они постояли, прижавшись друг к другу.

– Спасибо, – прошептала Тони.

– Я тебя не оставлю, – сказала Вики и отступила на шаг. – Тебе еще не хочется спать? Если нет, я еще посижу с тобой.

– Иди ложись. Со мной все будет хорошо, – заверила ее Тони.

– А это? – Вики снова взяла флакон с таблетками.

– Возьми их с собой.

Манекенщица направилась к двери, унося таблетки.

– Спокойной ночи, Тони.

Актриса слышала, как подруга поднималась по лестнице. Ей показалось, что она просидела в кухне целую вечность. Допив кофе, Тони встала, вымыла чашку, выключила свет и вышла.

Поднявшись по лестнице, она тихо, чтобы не разбудить хозяев, направилась к своей комнате. В доме все умолкло. Тони слышала только свое слабое дыхание.

Проходя мимо детской, она вдруг остановилась, посмотрела на дверь, словно могла видеть через нее, взялась за ручку, секунду поколебавшись, повернула ее, затем вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Детская кроватка была в дальнем углу комнаты. Рядом на столе стояла небольшая лампа, наполняющая комнату теплым желтым светом. Верхняя половина стен была выкрашена голубой краской, нижняя – украшена фресками с плюшевыми медвежатами, которые катались на велосипедах, летали на самолетах и лазили по деревьям. Она подумала, что рисовал их муж Вики.

На полу перед кроваткой валялось много мягких игрушек. Огромный набивной пингвин уставился на нее своими немигающими стеклянными глазами, приблизившись, она увидела в них свое искаженное отражение.

Ребенок не спал; он тихо лежал на спинке и с любопытством смотрел на нее своими большими, как блюдца, глазами.

Тони улыбнулась ему и хмыкнула, когда он улыбнулся ей в ответ. Она взяла его ручонку в свою и легонько сжала, чувствуя, как маленькие пальчики обхватили ее пальцы.

Ребенок загукал от удовольствия, Тони протянула руку и провела кончиками пальцев по гладкой коже его пухлого личика. Потом она погладила шелковистые волосики на его головке и наконец коснулась его рта, тронула его губы и улыбнулась, когда ребенок игриво завертел головкой. Он открыл рот и снова загукал.

Внезапно резким движением и с неистовой силой Тони засунула два пальца в рот ребенка и надавила на горло.

Ребенок дернулся, пытаясь закричать, но издал лишь слабый булькающий звук, так как из горла хлынула кровь.

Другой рукой она схватила голову ребенка и, удерживая ее, сунула ему в рот третий палец, потом стала сгибать пальцы у него в горле, пока ребенок не захлебнулся кровью.

Тони начала совать четвертый палец в заполненный кровью рот, нежная кожа в уголках детского рта разорвалась. Тони давила с такой силой, что казалось, кровать не выдержит, и ребенок провалится на пол.

Кровь забрызгала ей руку, хлынула на простыню, окрасив ее в темно-красный цвет, но Тони продолжала давить с дикой силой, издавая низкий утробный звук. Ребенок не шевелился.

Тони вынула его из кроватки. Пальцы ее были в крови, которая стекала по руке на халат. Она держала ребенка перед собой, глядя в его мертвые глаза.

Он все еще был у нее в руках, когда дверь детской резко открылась.

Медленно повернувшись, Тони увидела Вики Барнес и ее мужа; они оцепенели при виде этой жуткой картины.

Тони услышала крики, но не сразу поняла, что кричит Вики, упав на колени и продолжая смотреть на ужасную сцену.

Вдруг словно пелена спала с ее глаз; она увидела, что совершила. Она все еще держала в руках окровавленного ребенка, но в глазах ее застыло выражение ужаса и изумления.

Она снова услышала крик, но теперь это был ее крик.