Текст книги "Целительница Цзюнь"

Глава 22
Мое обещание

– Ну и что с того, что у нее есть деньги?

Когда Ху Гуй только услышал последние новости, господин Янь уже все выведал.

Все-таки действия Цзюнь Цзюлин вызвали в Жунане ажиотаж. Помимо всего прочего, появились сотрудники Дэшэнчана и купили для нее лекарства. Не имело никакого значения, знал ли об этом народ, людям вроде господина Яня все стало известно.

И все же это вызвало интерес и среди простолюдинов.

– Разве наличие денег делает кого-то всемогущим? – усмехнулся господин Янь. – Нельзя помыкать людьми, даже если ты богат. У меня есть свидетельство о праве владения землей, а она ведет себя так, будто не понимает этого.

– Но, господин, касаемо дома… – осторожно напомнил слуга.

– А что с ним? – с криком перебил его господин Янь. – У кого-то есть подозрения, что это сделал я? И где же свидетели и доказательства? Пусть подают жалобу! Посмотрим, займутся ли органы власти этим вопросом.

Слуга не осмелился возразить.

– Разве она не просто использует деньги для добрых дел? Это то же самое, что раздавать бесплатную кашу беженцам, – сказал господин Янь, хлопая себя по толстому животу. – У тебя есть деньги, и ты организовываешь бесплатное лечение и предоставляешь лекарства, народ тебя любит, уважает и рассыпается в благодарностях, и что с того? Делаешь добрые дела и зарабатываешь себе хорошую репутацию. Но других ведь это не касается. Каждый занимается своими проблемами, никто не станет совать нос в чужие дела.

Слуга кивнул.

– Верно, все так и есть. Вся эта толпа лишь гонится за бесплатными лекарствами, – согласился он, поджав губы. – Все они – просто голодранцы без денег, а богачам плевать на ее лекарства. Цзюнь Цзюлин ведь не известный врач, никто не будет ее здесь искать. Да и кто вообще знает, кто она такая?

Господин Янь улыбнулся и кивнул ему.

– А ты умен не по годам, – отметил он, снова хлопнул себя по животу и, расхаживая по крытой дорожке, стал поддразнивать дроздов в клетке. – Хорошая репутация – вещь, безусловно, прекрасная, однако многое зависит еще и от того, насколько она полезна и есть ли от нее кому-то польза. В противном случае это лишь пустой звук и красивая картинка.

И правда, через несколько дней за медицинской помощью в хижину стало захаживать гораздо меньше людей.

Не могли же бедняки постоянно болеть и принимать лекарства.

Те, кто жил далеко, еще не успели приехать, а первая волна нуждающихся из ближайших окрестностей еще не закончила свое лечение. Многие пришли исключительно ради бесплатных лекарств.

Из-за нечистых помыслов некоторых особ возникали споры.

– Почему ты не даешь мне лекарство? У меня же есть рецепт! – донесся из хижины пронзительный голос худощавой женщины. Она вскочила и ударила по столу.

Ху Гуй, который, как и всегда, наблюдал со стороны, подошел чуть ближе.

– Дядя, ее господин Янь прислал? – шепотом поинтересовался племянник.

Ху Гуй покачал головой.

– Конечно же, нет, – ответил он. – Нечто подобное все равно рано или поздно произошло бы, господину Яню незачем тратить на это время.

Ох уж эта молодежь. Слишком юны для того, чтобы понять, какими жестокими бывают люди.

Ху Гуй причмокнул губами и вздохнул.

Небеса не будут к вам справедливы из-за одной вашей доброты.

Бедняки, находившиеся в безвыходной ситуации, уже прощупали почву и узнали все о характере Цзюнь Цзюлин – добрые дела сыграли на руку ее репутации. Разумеется, находились те, кто хотел воспользоваться ее сердобольностью.

В последние несколько дней очень многие приходили исключительно за бесплатными лекарствами.

Эти люди, может, и жили небогато, но вовсе не находились в затруднительном положении. Они приехали не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы просто не платить деньги и получить желаемое.

Цзюнь Цзюлин посмотрела на стоявшую перед ней женщину. Лицо девушки оставалось таким же ласковым, как и прежде.

– Госпожа, для лечения вашего заболевания эти лекарства не подойдут, я не могу выдать их вам, – ответила она.

Женщина хлопнула ее по плечу.

– Почему это не подойдут? Я наблюдалась у лекаря Чжоу из Зала Гуйчжи, – сердилась она. – Ты знаешь лекаря Чжоу? Это самый известный врач в Цайчжоу.

Лэй Чжунлянь растерянно покосился на женщину.

Цзюнь Цзюлин наказала ему отвечать за выдачу лекарств. Он занимался только этим и ничем другим.

Фан Чэнъюй, по обыкновению, с огромным интересом следил за происходящим. Он прочитал немало книг и прекрасно знал, какими разными бывают люди. Однако наблюдать за ними в реальности оказалось не менее увлекательно.

Глядя на эту спокойную троицу, Ху Гуй покачал головой.

Теперь он не думал о хромом мальчишке и глуповатом слуге. Его волновало, что отпрыски из богатых семей совсем не понимают, насколько черствы людские сердца.

Спорить с такими бесполезно.

– Не знаю, – прямо ответила Цзюлин. – Неважно, насколько он знаменит. Этот рецепт вам не подходит.

– Ты же совсем еще ребенок, как ты вообще можешь лечить людей? – громко закричала женщина. – Взяла да назвала рецепт лекаря Чжоу неправильным…

Выстроившиеся в очередь позади нее люди начали спорить о чем-то и тыкать пальцами в сторону хижины.

Цзюнь Цзюлин ничего не ответила и улыбнулась.

– Дитя, лекарь Чжоу лично меня осмотрел и назначил лечение. Я уже принимаю эти лекарства какое-то время, однако тот город слишком далеко отсюда. Поскольку ты открыла это место, я позволила тебе взглянуть на рецепт. Неужели тебе непонятно, что так будет лучше для меня? Просто дай мне эти лекарства, – беспомощно продолжила женщина и вновь повернулась к толпе. – Почему ты говоришь, что лекарства мне не подходят, и не даешь их мне? Если тебе не хочется бесплатно осмотреть меня и выдать лекарства, так и скажи! Хватит притворяться благодетелем!

Ее речи завели толпу, люди один за другим соглашались с ней.

– Именно! Прямо скажи, если не хочешь бесплатно нас лечить!

– Так и знал, что возомнила из себя невесть что.

– Еще и заявила, что другой врач ошибся. Эта молодежь только и умеет, что пыль в глаза пускать!

Волна негодования все поднималась.

– Такие вот они, люди. Вдали благоухают, вблизи воняют, – вздохнув, сказал Ху Гуй племяннику. – Сам посуди: когда она только приехала, все пришли в неописуемый восторг; но это лишь потому, что их интересы совпали с ее. А теперь глянь, что творится. Какую шумиху она подняла. Это все, конечно, чудесно, но даже при своем богатстве юная госпожа Цзюнь не сможет заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Дашь людям палец, а они всю руку откусят. И месяца не пройдет, как ей придется покинуть Жунань, потому что она просто не сможет здесь оставаться.

Племянник кивнул и с восхищением продолжил наблюдать.

Слушая упреки и бесконечные вопросы, Цзюнь Цзюлин по-прежнему оставалась спокойной.

– Давайте сделаем так, – начала она. – Возьмите лекарства и по своему рецепту, и по тому, который вам выпишу я. Если первые лекарства не сработают, попробуйте мои. Такой вариант вас устроит, госпожа?

Услышав это, женщина оцепенела. Народ замер в изумлении.

Такое разве возможно?

– Хочешь сказать, что дашь мне лекарства по рецепту лекаря Чжоу? – с недоверием спросила женщина. – И вдобавок к ним даешь еще и свои?

Цзюнь Цзюлин с улыбкой кивнула, взяла кисть и выписала рецепт, после чего передала его Лэй Чжунляню.

– Выдай лекарства, – попросила она.

Без лишних вопросов Лэй Чжунлянь подошел к аптечному шкафчику.

Женщина продолжала стоять в ступоре. Она подготовила столько капризных сцен, но ничего из этого не понадобилось. Женщина просто не знала, куда себя деть.

Люди в очереди тоже казались потерянными.

– Так, значит, мы сможем получить лекарства по чужим рецептам? – спрашивали они наперебой.

– Если рецепт окажется правильным, конечно же, сможете. Но если я решу, что вам неверно назначили лечение, я выдам оба набора лекарств, – ответила Цзюнь Цзюлин.

Погодите-ка…

– Но почему? – спросил кто-то из толпы. – Зачем ты это делаешь?

Цзюнь Цзюлин посмотрела на него с таким искренним удивлением, как будто вопрос показался ей невероятно странным.

– Я же говорила, что лекарства Зала Цзюлин очень эффективные и что если я не выполню свое обещание, то испорчу собственную репутацию[11]11
  Буквально «разломать табличку».


[Закрыть], – ответила она. – Коль уж вы пришли ко мне на осмотр, я должна дать вам гарантию, что с вами все будет хорошо.

В самом деле, она ведь дала обещание. Они и забыли об этом. Вся эта история с бесплатными лекарствами совсем затуманила им разум.

Однако… не похоже ли ее обещание на банальное пожелание богатства во время поздравления в канун Нового года? Разве хоть кто-то по-настоящему разбогател после этих громких речей?

Глава 23
Сказано – сделано

Правда ли она сдержит свое слово?

Умело поставит людей на ноги! Даст им чудесное исцеление! С этим нельзя шутить.

Ее обещание не играло такой уж большой роли. В любом случае они получали от нее бесплатное лечение и лекарства, так к чему поднимать шумиху? Зачем отказываться от столь щедрого предложения?

Споры сошли на нет. Народ снова послушно выстроился в очередь. Теперь, даже если бы Цзюнь Цзюлин заявила, что другой врач ошибся, никто не стал бы перечить. Несогласному все равно бы выдали два вида лекарств: первое – назначенное ею, второе – другим лекарем.

Ху Гуй дар речи потерял.

Что это за дела такие?

На лице его племянника читалось лишь одно: восхищение.

– Как хорошо быть богатым, – заявил он. – Любой вопрос решается деньгами, никаких проблем.

Ху Гуй не нашелся, что ответить. Немного подумав, он двинулся вперед.

Воспользовавшись заминкой, возникшей, когда один пациент направился получать лекарства, а другой еще не зашел, Ху Гуй подошел к Цзюнь Цзюлин и поклонился.

– Юная госпожа Цзюнь, не стоит мне этого говорить, но я все же выскажусь, – начал он. – Не нужно так играть с деньгами, даже если у тебя их много.

Произнося это, он бросил взгляд на Фан Чэнъюя.

– Семья Фан – дельцы, держатели денежных лавок. Как делец может выкидывать деньги на ветер? Не провоцируй семью своей матери, – искренне посоветовал он. – Этот дом того не стоит.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась.

– Дядя Ху, я здесь не ради этого дома, – ответила она. – Кроме того, я не разбрасываюсь деньгами просто так.

Не разбрасываешься?

Ху Гуй нахмурился.

– Все, что я потратила, вернется ко мне, – заявила Цзюлин. – Причем очень скоро.

Ничего не понятно. Как она собирается вернуть деньги?

Уже полмесяца Цзюлин бесплатно лечила людей.

Как в следующие две недели она сможет заработать? Это какая-то шутка? Все приходят к ней только из-за того, что платить не приходится! Да кем она себя возомнила? Старый господин Цзюнь никогда не был настолько самоуверенным.

Секундочку. Если подойти к вопросу с другой стороны… Она много лет не возвращалась в родные края. Так каким образом ей удалось унаследовать врачебные навыки старого господина Цзюня?

– Я самоучка, обучалась по семейным медицинским трактатам, – серьезно сообщила Цзюлин.

Ничего себе!

Глаза Ху Гуя округлились.

Самоучка? Это шутка?

– Послушай. Не надейся, что кто-то заступится за тебя, если ты совершишь столько добрых поступков, используя деньги ради завоевания людского доверия, – вздохнув, с глубоким чувством произнес он. – Сама подумай. За столько времени хоть кто-нибудь поинтересовался тем, что случилось с домом?

Цзюнь Цзюлин подняла на него свой взгляд.

– Можешь мне не верить, но я считаю, что все сложилось как нельзя лучше, – ответила она. – Потому что случившееся с домом привлекает ко мне больше внимания, так молва о Зале Цзюлин разлетится еще быстрее.

У нее с головой не все в порядке?

– А что, если людям известно, что произошло на самом деле? – с тревогой спросил Ху Гуй. – Но даже если так, никто не сможет добиться для тебя справедливости.

Цзюнь Цзюлин рассмеялась.

– Справедливость… она мне не нужна. – Девушка посмотрела на Ху Гуя и взмахнула рукой. – Я и так знаю, что правда на моей стороне.

Ху Гуй закатил глаза.

Точно больная.

– Ты… – снова начал он, но кто-то перебил его.

– Лекарь! Лекарь! Лекарь Цзюнь! – громкий безумный голос нарушил здешний покой.

Люди невольно оглянулись на крик. Их взорам предстал высокий худощавый мужчина средних лет, который мчался к Цзюнь Цзюлин, чуть ли не падая. Никто не понимал, почему он настолько взволнован и так сильно размахивает руками.

– Я в порядке, я в полном порядке… я могу вставать, ходить и бегать! – громко кричал он, пробираясь через толпу к хижине Цзюнь Цзюлин.

– Врачеватель, искусный врачеватель! – упав на колени, восклицал он.

Ничего себе!

Испуганный Ху Гуй, которому только что едва не отдавили ноги, шагнул назад.

Что еще за подставной актеришка? Слишком переигрывает!

Вопли мужчины напугали толпу: людей пробила холодная дрожь, и они повернулись в его сторону.

Зеваки загораживали друг другу обзор, но тем, кто оказался снаружи, это не мешало сплетничать и строить догадки.

– В чем дело? Почему вы плачете?

– Ее лечение кому-то навредило?

Юная госпожа семьи Цзюнь вернулась и снова открыла Зал Цзюлин, хотя ее дом кто-то разрушил. Прошло две недели с тех пор, как она прямо среди развалин объявила во всеуслышанье, что Зал Цзюлин открывает свои двери и что в первый месяц работы она не станет брать плату за осмотр и лекарства.

В глубине души все понимали причину возникшей вражды, и у многих на этот счет была своя правда. Что касалось методов лечения Цзюнь Цзюлин, их признавал далеко не каждый.

– Она просто заманивает народ бесплатными лекарствами, лечение юной госпожи Цзюнь на самом деле ненадежное.

– Как такое вообще возможно в ее возрасте?

– Глянь, похоже, она кого-то до смерти довела.

Толпа, подступая все ближе, продолжала перемывать Цзюлин косточки. Но вдруг их прервали.

– Вовсе нет! Дали Хайпин вылечился! – развернувшись, громко закричал стоявший перед ними мужчина.

Дали Хайпин?

Каждый житель Жунаня знал это имя.

Он носил фамилию Гэн, а не Дали, и звали его Хайпин. В возрасте пятнадцати лет он представлял Жунань в соревнованиях по поднятию тяжестей, и прославился тем, что пятнадцать раз поднял шест длиною в семь чи[12]12
  Мера длины, равная 1/3 метра.


[Закрыть] и диаметром три с половиной цуня и одержал победу. Поэтому его и прозвали Дали, что означает «огромная сила».

Хайпин был рабочим и таскал камни в шахте за пределами города. Отец его рано умер, и овдовевшей матери пришлось в одиночку растить сына. Поэтому в столь юном возрасте он отправился работать в шахты. К счастью, Хайпин от природы обладал сверхчеловеческой силой, поэтому смог заработать целое состояние.

Жители Жунаня и глазом моргнуть не успели, как Хайпин женился и завел детей. Он также продолжал содержать свою мать. Хайпин собирался еще несколько лет потаскать камни, а потом взять землю в аренду. Жизнь его семьи складывалась наилучшим образом, однако в один прекрасный день, работая в шахте, он получил травму.

Его ранение оказалось совсем несерьезным – всего лишь царапина, которая зажила спустя несколько дней. Но кое-что необычное все же произошло – Хайпин не мог разогнуться. К скольким бы врачам он ни обращался, все уверяли, что нет причин для беспокойства. Деньги стремительно иссякали, а лекарства он принимал целыми пачками, но лучше ему не становилось. В конце концов Хайпину стало трудно даже ходить, а о работе в шахтах не приходилось и думать.

Дали Хайпин слег, и жизнь семьи Гэн пошла под откос. С большим трудом купленный дом пришлось продать, и семья перебралась в хижину на улице. Мать Хайпина ослепла от множества пролитых слез, а жене осталось разве что торговать собой, чтобы выплатить все долги. Трое детей каждый день попрошайничали, а Хайпин оказался прикован к постели и бесчисленное множество раз пытался покончить с собой, чувствуя себя виноватым перед семьей.

Потеряв последнюю надежду, Хайпин решил просто дождаться смерти своей матери и отправиться следом за ней.

Когда разлетелась молва о бесплатном приеме в Зале Цзюлин, ослепшая мать Хайпина не удержалась и вместе с тремя детьми помогла сыну добраться до Цзюнь Цзюлин. Прошлые лекарства не возымели эффект, но кто знает, может быть, другие подействуют?

Они уже много лет не обращались к врачам, так что Хайпин ничего не принимал.

Юная госпожа Цзюнь, оказавшаяся старше ребенка Хайпина всего на несколько лет, сделала мужчине иглоукалывание и приготовила для него массу лекарств для наружного применения. Семья не слишком на что-то надеялась, поэтому очень удивилась, когда уже спустя три дня Хайпин смог самостоятельно встать, а через десять – выпрямиться и даже побежать.

Растрепанный и грязный, Хайпин стоял на коленях и рыдал во весь голос.

– Я даже и не думал полностью восстановиться, мне достаточно было бы просто обрести возможность самому выходить за едой и больше не быть лежачим инвалидом, – плакал он, продолжая кланяться в ноги Цзюнь Цзюлин.

– Твои слова ранят меня, – спокойно произнесла она.

Дали Хайпина испугал ее ответ. Мужчина замотал головой.

– Я бы не посмел! – задыхаясь, воскликнул он.

– Тогда почему ты говоришь о невозможности восстановления до прежнего состояния и о простом желании ходить за едой? – спросила она. – Я, Цзюнь Цзюлин, ведь дала слово вылечить и поставить всех на ноги. Если бы ты не исцелился полностью, разве это не стало бы нарушением моего же обещания?

Вот тебе и раз!

Ху Гуй не знал, что сказать. Он посмотрел на Цзюнь Цзюлин так, словно увидел призрака. Наступила неловкая пауза.

Глава 24
Узри собственными глазами

Дали Хайпин тоже не совсем понял, что только что услышал. Он не знал, как на такое реагировать, поэтому снова и снова продолжал кланяться.

– Да, да, верно, я в порядке и полностью восстанавливаюсь! Искусный врачеватель, огромное вам спасибо! – благодарил он.

Но выражение его лица говорило о том, что мужчина сам не до конца в это верит.

Как может человек, который болел столько лет, полностью выздороветь? Не стоило забывать, что раньше он обладал невероятной силой и мог пройти с огромной глыбой десятки шагов.

Теперь ему достаточно и того, что он снова мог передвигаться на своих двоих, как прежде. Хайпин уже не надеялся на возвращение былой мощи.

– Встань, я посмотрю, как проходит твое выздоровление, – внезапно попросила Цзюнь Цзюлин.

Откликнувшись на ее просьбу, Дали Хайпин поднялся и подошел к столу.

Рядом с письменными принадлежностями лежали акупунктурные иглы.

Протянув руку, Цзюлин проверила его пульс, а после взяла кисть и выписала еще один рецепт.

– Принимай это лекарство в течение месяца, – сказала она.

Взволнованный Дали Хайпин снова рассыпался в благодарностях.

Лэй Чжунлянь, как и всегда, собирался взять рецепт и передать лекарство, но Цзюнь Цзюлин жестом велела ему подойти. Прежде чем принять рецепт из ее рук, Лэй Чжунлянь наклонился и внимательно ее выслушал.

– Пойдем со мной, – сказал он, бросив взгляд на Хайпина.

Хайпин почтительно поклонился. Только он собрался развернуться, как Лэй Чжунлянь что-то крикнул, наклонился, поднял каменную статую у ворот и запустил ее в сторону Хайпина.

Ху Гуй опешил. Ему даже в голову не приходило, что этот глуповатый на вид слуга окажется таким сильным.

Ни один простой человек не смог бы сдвинуть с места эту статую, не говоря уже о том, чтобы швырнуть ее.

Столпившиеся вокруг зеваки не могли не ахнуть: каменная глыба летела прямо в Хайпина.

Хайпин и сам не на шутку перепугался, столкновение с несущейся к нему статуей казалось неизбежным. Он инстинктивно наклонился, вытянул руки и поймал ее прямо перед собой.

Удивленные возгласы стихли. На мгновение наступила гробовая тишина, но уже через секунду раздался чей-то крик.

– Хайпин!

– Дали Хайпин! – выкрикивали голоса.

Прикусив палец, Ху Гуй недоверчиво уставился на Хайпина, уверенно державшего в руках каменную статую.

Тело Хайпина дрожало, но он не упал.

Мужчина стоял и держал статую так неподвижно, что казалось, будто он сам превратился в камень.

Лэй Чжунлянь, улыбаясь, развернулся и как ни в чем не бывало направился с рецептом к аптечному шкафу.

Хайпин продолжал удерживать статую, но крики вокруг набирали силу.

– Дали Хайпин! – один за другим скандировали голоса.

– Дали! Пройди несколько шагов!

– Сделай несколько шагов!

Может ли он сделать это?

Растерянный Дали Хайпин подумал, медленно развернулся и сделал шаг.

Со всех сторон на него обрушились возгласы.

– Сделай несколько шагов! – кричали люди снова и снова.

Дали Хайпин сделал еще один шаг, и еще один, второй, третий…

– Хайпин! Хайпин!

– Дали! Дали!

Со всех сторон раздавались крики и аплодисменты. Точно так же, как на тех соревнованиях, в которых он участвовал больше десяти лет назад. Хотя вес нынешнего его груза был и не так велик.

У Дали Хайпина потекли слезы.

Больше десяти лет! Все воспоминания о былом величии казались расплывчатыми, словно это ему приснилось. Хайпин не ожидал, что вновь сможет услышать эти крики, да еще и поднять такой камень.

– Дали! Дали! Хайпин! Хайпин!

Под крики толпы Дали Хайпин медленно, но верно двигался вперед. Он поднял статую высоко над головой.

Хоть этот камень не шел ни в какое сравнение с тяжестями, что он поднимал на соревнованиях, случившееся сейчас имело огромное значение.

– Отец!

Следовавшие за Хайпином трое детей тоже увидели эту картину и не смогли сдержать криков, они тут же закружили возле отца, радостно запрыгали и расплакались.

Его ослепшая мать не могла ничего увидеть, но, услышав рыдания внуков, она поспешила за ними.

– В чем дело? Что произошло? – со слезами на глазах спрашивала женщина, вытянув руку вперед.

– К Хайпину вернулась его сила! Он поправился! – громко выкрикивали люди, хватая старушку за руки.

Хотя она ничего не видела, услышанное заставило ее разразиться рыданиями.

Дали Хайпин, улыбаясь и смеясь, шел и выл во весь голос.

Наблюдавшие за ним люди, особенно пожилые, тоже не сдержались и заплакали.

Ху Гуй утирал слезы рукавами.

– С ума сойти можно, почему я плачу? – всхлипывал он.

Он плакал, потому что отчаяние внезапно исчезло, а мечты стали реальностью. Даже если подобное происходит с кем-то другим, таким чувствам обычно очень трудно противиться.

Молодой господин Фан ощутил абсолютно то же самое, когда, лежа в кровати, понял, что может самостоятельно перевернуться на бок.

Фан Чэнъюй, сидевший позади Цзюнь Цзюлин, улыбался и смотрел на ее прямую спину.

– Цзюлин! – не выдержав, прокричал он.

В тот день юная госпожа Цзюнь подошла к Ху Гую с табличкой и представилась ему как Цзюнь Цзюлин. Она заявила, что дедушка в свое время хотел, чтобы внучка унаследовала Зал Цзюлин, а потому и дал ей такое имя.

Прежде Цзюнь Чжэньчжэнь не думала о возвращении и потому использовала имя, данное ей родителями. Теперь она собиралась заняться Залом Цзюлин, поэтому решила взять имя, которое дал ей дедушка.

Она названа в честь лечебницы, лечебница названа в честь нее. Имя ей – Цзюнь Цзюлин.

Цзюлин обернулась и вопросительно посмотрела на Фан Чэнъюя.

Однако тот не стал ничего говорить – он улыбнулся, поаплодировал ей и показал большой палец вверх.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась ему, но ничего не ответила и отвернулась.

Подперев подбородок, Фан Чэнъюй продолжил смотреть на нее сияющими глазами.

Цзюлин!

Дали Хайпин, который четыре года был инвалидом, произвел настоящий фурор, когда в один прекрасный день, ближе к началу мая, прошелся по Жунаню с поднятой высоко над головой каменной статуей.

И Зал Цзюлин, в котором это чудо стало возможным, снова привлек всеобщее внимание.

Но на этот раз причина крылась не в разрушенном посреди ночи доме, не в добрых делах и даже не в бесплатном лечении.

– Говорят, там дают очень эффективные лекарства, они всех могут на ноги поставить.

– Как такое вообще возможно?

– Но Дали Хайпин ведь по-настоящему поправился.

– Может, просто так совпало.

Это событие вызвало продолжительные пересуды. Многие заходили в хижину лишь ради того, чтобы собственными глазами увидеть Дали Хайпина и подтвердить свои догадки.

Наступил рассвет. Зал Цзюлин, как и прочие лавки, еще не открыл свои двери.

Правда, в Зале Цзюлин дверей пока и не было – только соломенная хижина посреди груды развалин. Зато перед ней красовалась табличка – «Зал Цзюлин».

Эта дощечка появлялась и пропадала вместе с Цзюнь Цзюлин.

Лэй Чжунлянь, сидя под карнизом крыши, протирал табличку. Он посмотрел на двух молодых людей, что находились в комнате: Цзюнь Цзюлин протягивала Фан Чэнъюю чашу с лекарством.

Фан Чэнъюй запрокинул голову и залпом осушил ее.

– Горько, – сказал он, причмокнув губами.

Цзюнь Цзюлин взяла со стола тарелку с засахаренными фруктами и передала ему. Посмеиваясь, Фан Чэнъюй принял их и съел.

Молодой господин заболел, не успев достигнуть даже пятилетнего возраста, и принимал лекарства почти десять лет. Казалось, будто люди, привыкшие к такому, уже не должны чувствовать горечи.

Улыбнувшись, Лэй Чжунлянь склонил голову и отнес деревянную табличку в повозку во дворе.

– Тебе не скучно изо дня в день наблюдать за мной? – спросила Цзюнь Цзюлин, встала и протянула Фан Чэнъюю руку.

Цзюнь Цзюлин не позволяла ему оставаться одному и брала его с собой, куда бы ни шла. Цзюлин изо дня в день лечила в хижине пациентов, и Фан Чэнъюй всегда следовал за ней.

Молодой господин поднялся из-за стола. Вместо того, чтобы взять лежавшие сбоку костыли, он, опираясь на стол, шагнул вперед.

– Вовсе не скучно. Мне очень интересно каждый день видеть так много непохожих друг на друга людей, – ответил он.

Фан Чэнъюй с трудом, но смог сделать несколько неуклюжих шагов, продолжая опираться на стол.

Один шаг, два шага. На третьем стол заканчивался, так что идти дальше не представлялось возможным. Собственные ноги казались юноше очень тяжелыми, и он не мог их поднять.

– Более того, – продолжил Фан Чэнъюй, стиснув зубы. На лбу у него выступили капельки пота. Нетрудно представить, как ему приходилось тяжело, однако он изо всех сил старался непринужденно продолжать разговор. – Я ведь не бездельничаю. Мне принесли работу из денежной лавки. Это так увлекательно.

Благодаря тайному письму они уже знали, что семья Фан поймала предателя, которым оказалась наложница Су, поэтому известие о местонахождении Фан Чэнъюя перестало быть тайной.

Сотрудникам денежных лавок в Цайчжоу тоже обо всем доложили. Разумеется, они придали большое значение приезду молодого господина. Помимо запрашиваемых денег, они также приносили ему расчетные книги.

Цзюнь Цзюлин протянула руку и жестом велела Чэнъюю шагнуть вперед.

– Ты что-то в этом понимаешь? – спросила она.

Если бы Фан Чэнъюй услышал этот вопрос раньше, то решил бы, что она издевается над ним.

Он ведь был больным человеком, который просто ожидал своей смерти. Никому и в голову не приходило передать ему семейное дело, не говоря уже о том, чтобы обучать его этому.

Но сейчас Чэнъюй просто улыбнулся. Молодой господин понимал, что она не имеет в виду ничего дурного. Ей в самом деле интересно, разбирается ли он в этом.

Неважно, понимает Фан Чэнъюй что-то или нет. Цзюлин просто спросила и вовсе не собиралась его оценивать.